"Хрустальные сны" - читать интересную книгу автора (Рогов Константин)

4

Кто же это ему говорил? Димка, Димка, его однокурсник, как же его фамилия была? Нет, фамилию Толик не помнил, а Димку вот помнил отлично, Димку со зло прищуренными глазами, пулей вылетевшего из главного корпуса университета, притормозившего у печального каменного льва возле входа, стрельнувшего у кого-то сигарету, нервно, быстро курившего, нахохлившись под промозглым, мелким дождем.

- Что случилось?

- Да придурок этот Румянцев. Козел он, вот кто!

- Ты чего это?

Их ректор Румянцев был, конечно, человеком с определенными прибабахами, с непомерными амбициями и гипертрофированным, как и у большинства университетских преподавателей, самомнением, но отношения со студентами поддерживал ровные и особой придирчивостью не отличался.

- Завалил.

- Курсовую? Что, правда?! Румянцев?!

Димка отрывисто кивнул.

- Ты что там написал-то?

- Что-что... То и написал! Про глубину, написал, понял?

- Понял. Про глубину, а дальше?

- В том-то и дело, что дальше. Этапы развития виртуального пространства и все в таком духе. Типа экстраполяция, - Димка сплюнул, махнул проходящим мимо однокурсникам и глубоко затянулся. - На том и погорел.

Анатолий медленно кивнул, начиная понимать.

- Ты про перенос реальных политических и экономических институтов в глубину написал что ли?

- И про перенос, и про трансформацию. А маразматик этот, знаешь, что мне говорит? Вы, мол, юноша, не учитываете, что человек всегда стремился, на хрен, к прекрасному и совершенному обществу. И, мол, виртуальная реальность, глубина, дает ему прекрасную возможность реализовать его самые возвышенные мечты и устремления. Дерьмо какое-то!.. А я ему говорю, что с глубиной, люди поступят так же как и со всем прочим. Сначала одиночки натащат туда разной дряни, а потом придет время коммерческих и криминальных структур, органов власти и тогда вообще никому мало не покажется. Румянцев, пень старый, ясное дело слушает, кивает, но только все свое талдычит: настанет время, и в виртуальной реальности люди будут заниматься исключительно искусствами и наукой... Вот, Толь, ты мне скажи, может нормальный шестидесятилетний мужик верить в такую ерунду?

- Идеалист - может.

- Кретин он, а не идеалист! Дай-ка еще сигаретку...

- Он не кретин, а вот ты... На, держи.

- Кто? Кто я?!

- Не заводись. Сам, небось, знаешь, лекции слушал. Молодежь резка и склонна к категоричным суждениям. А кто у нас молодежь? Ты, Дим, у нас эта молодежь и есть. Румянцев просто не хочет, чтобы все было так, как ты описал. Потому и курсовую твою на корню зарубил, понял? Перепиши и всего делов!

Когда все это было? Тысячу лет назад? Да нет. Четыре года. Пять. Тогда, хоть и не сказав этого, Толик был согласен с Румянцевым - ну не могло быть все так плохо, как Димка описывал. Зато сейчас он наблюдал, как воздушные замки былых фантазий истлевают, рассыпаясь пылью.

- Глубина меняется, Вика, - выдавил он. В горле словно застрял, мешая говорить, колючий ком. - Она меняется у нас на глазах. Глубина, та глубина какую мы знали и любили, умирает. Вспомни, когда ты впервые сюда пришла. Вспомни.

- Сюда? Двенадцать... Нет, тринадцать лет назад. Мне было тогда пятнадцать, десятый, кажется, класс школы. До этого я год гуляла по глубине, но понемногу, было очень дорого, а потом папа, он тогда еще был жив, устроился работать в крупный банк и нам домой провели выделенную линию - бесплатное подключение. И я, - Вика чему-то улыбнулась, вспоминая. - Я однажды наткнулась на это место.

Кафе "Гинза". В центре столика, застеленного тонкой белой скатертью, стояла пепельница погребенная под трупиками умерших окурков. Короткие, темно-оранжевые фильтры, пепел и грязь. Табачный дым клубившийся в воздухе настолько реален, что слезились глаза. Толик курил одну сигарету за другой, желтыми от никотина пальцами вытряхивая их из бело-красной пачки с надписью "Malboro".

Это заведение, крохотное и неприметное, знал и Толик. И ему здесь нравилось. В глубине так легко потеряться, что когда у двух людей находится что-то общее, то это сразу сближает.

- Хорошо здесь, правда? - Анатолий огляделся. - Кажется, что таких заведений в Диптауне - сколько угодно, разве что бесплатное пиво здесь получше, чем в большинстве других, но ты часто сюда заходишь... Можешь мне сказать почему?

- Здесь уютно.

- Здесь привычно. Я прихожу сюда уже четыре года и почти ничего не изменилось. Обстановка все та же, почти всех посетителей знаешь в лицо, никаких тебе галдящих туристов, сующих куда не надо свои носы в поисках развлечений, никаких тебе унылых белых воротничков, треплющихся о налогах и прибылях, никаких тебе рекламных баннеров.

- А вот тут ты ошибаешься! Вон там, посмотри.

Анатолий даже не повернул головы. Он и без того уже заметил плоский черный прямоугольник на стене, словно намеренно копирующий старые интернетовские баннеры. Вспыхивающая неоновым светом надпись "DeepRunner" - название рекламируемого фильма, хита сезона, снятого Люком Бессоном. Название да несколько полуразмытых образов - лица голливудских кинозвезд, одетых в нечто нелепо-футуристическое, по мнению режиссера - в типичную одежду таинственных дайверов.

- Да. Об этом я и говорю. Даже здесь, это дерьмо! - Дипзайнер скрипнул зубами. - Они выживают нас, они меняют глубину по своему усмотрению, перекраивают ее на свой лад.

- И ты с ними не согласен? Тебе не нравится реклама и ты из-за этого так психуешь?

- Не в рекламе дело. Реклама - это только симптом. Глубина больна и она умирает, Вика.

Девушка задумчиво барабанила пальцами по столешнице, отстукивая какой-то, не узнанный Толиком, ритм.

- Многие с тобой не согласятся. Реклама - это лишь внешний атрибут. Что плохого в коммерции? Диптаун вырос только потому, что кто-то делает здесь деньги. Не будет денег - не будет и Диптауна. Не будет глубины, вообще ничего. Не лучше ли смирится?

- Вначале глубина была не более чем сплоченным братством энтузиастов, - сказал Толик. - Люди рисовали дома и улицы, собирали виртуальность по кусочкам, как мозаику, и никто из них не требовал за это денег. Появились маленькие магазинчики, потом питейные заведения, притоны, публичные дома, казино. Сюда, в глубину, начали переносить офисы крупные софтверные компании, пришли страховые компании, банки, юридические фирмы - сначала крупные, потом те, что помельче и вот сюда уже переселяются государственные органы, представительства общественных организаций, движений, партий.

- Ты забыл сказать еще про фанатов кино- и рокзвезд, болельщиков футбольных команд. Видел, кто-то написал "Спартак - чемпион!" рядом со входом в кафе? Вон уже и копы трудятся, надпись оттирают, - девушка кивнула в сторону окна. - Да, глубина становится все больше и больше похожа на реальный мир, но это естественный процесс, с этим ничего не поделаешь. Да и места здесь хватит всем.

- Правда? Свободная глубина умирает, Вика, потому что люди, не понимающие ее, не любящие ее, люди для которых глубина - лишь еще одно приложение для реализации своих амбиций, пришли в нее. Эти люди губят глубину и в конце концов убьют ее. Нашими с тобой руками в том числе. Ты знаешь, что было на месте игрового центра РЗР, который я разрабатывал? Один из бесплатных клубов, основанных энтузиастами в первый год появления глубины. Контракт истек, "Русская Зона" предложила за этот участок больше...

- Переедут в другое место.

- Из центра русского квартала? Знаешь, это все-таки не одно и то же. Я сам бывал в том клубе не раз и не два. Мне там нравилось, по-настоящему нравилось и меня там принимали, как своего, а теперь я чувствую себя предателем, последней падалью, потому что помог разработать этот сраный игровой центр!

- Ты просто делал свою работу.

- Очень многие люди просто делают свою работу. В том-то и беда.

- Я и не думала, что твои взгляды столь радикальны.

- Ага, как же! - Анатолий криво усмехнулся. - А зачем же тогда затеяла этот разговор? Ты ведь хотела все услышать. Хотела что-то решить для себя. И как? Решила?

- Пожалуй, что да. - Она ответила ему зеркальной усмешкой. - Я решила, что тебе можно доверять. Я люблю глубину, Толик, не меньше, чем ты. И я сделаю все, чтобы сделать ее такой, какой она должна быть. Кроме того, - Вика бросила взгляд в сторону баннера. - Мне никогда не нравились фильмы Бессона. Я хотела бы, чтобы эту дрянь отсюда убрали.

- И у тебя есть предложения?

Девушка улыбнулась.