"Звездные корсары" - читать интересную книгу автора (Мзареулов Константин)

Глава 8 Тайлонское наследство

«Лабиринт» патрулировал свой обычный сектор и накануне заглянул с визитом вежливости на гигантскую планету Хацра. В трюмах рейдера действительно имелся кое-какой груз для аборигенов, однако истинная цель посещения была совершенно иной: Гаффай собирался забрать с орбитальной базы необходимый для работ на «Императоре Галактики» батискаф. Незадолго до отбоя Шестоперов совершил на этом сверхпрочном кораблике непродолжительное погружение и даже провел довольно милую беседу с «электрическими торпедками» – разумными существами, обитавшими в интервале давлений от пятнадцати до сорока тысяч атмосфер.

Вечером, укладываясь спать, Кузьма Петрович видел на обзорной голограмме исполинский желто-розовый с большим зеленым пятном купол планеты, опоясанный яркими тонкими полосами и напоминавший Сатурн или Юпитер. Наутро же, едва проснувшись, землянин сразу обратил внимание, что рейдер мчится куда-то полным ходом, хотя по графику должен был провести возле Хацры еще часов шесть. Шестоперов насторожился и, наскоро умывшись, отправился за новостями в рубку.

– Шесть часов? – сделал удивленное лицо Визброй. – Мальчик мой, шесть часов – это двадцать два световых года.

– А что случилось-то? – поинтересовался Кузьма Петрович, развернув привычным движением упаковку одноразового пайка. – Куда спешим? Неужто Захру объявил войну Тинборду и нас экстренно кличут на помощь?

– Приятного аппетита, – сказал вежливый Рин. – Боюсь, не скоро он к тебе вернется.

– Кто вернется ко мне не скоро?

– Аппетит.

– Не пугай, попугай, – буркнул по-русски Шестоперов и добавил на языке долоков: – Давайте без лишнего трепа.

Фитаклид насмешливо пощелкал клювом: вот-де нашелся деловой, – но Визброй одобрительно заурчал, обрывая возможные реплики записных остряков, и сказал:

– Помнишь, в прошлый раз на полпути к Чигару мы встретили боевую планету тайлонцев?

– Помню, конечно, там еще сидели бустафонские археологи.

– Они такие же археологи, как я – юная девственница! – заржал Шовит. – Ту разведгруппу потенциального противника мы, естественно, выдворили и заменили на своих ученых. И вот сегодня ночью, пока вы все дрыхли, с планеты поступил сигнал бедствия: исчез один из исследователей. «Лабиринт» оказался ближе остальных кораблей, поэтому послали нас.

– Будем искать заблудившегося археолога? – понимающе проговорил Шестоперов, энергично орудуя вилкой. – Можно… Периодически покрикивая «Ау!», устроим прочесывание района, где бедолагу видели в последний раз.

– Точно! – снова развеселился фитаклид. – Развернемся цепочкой и пройдемся от полюса до полюса, старательно заглядывая под каждый камушек… Ты пойми, балда, это ж целая планета, покрытая циклопическими развалинами!

Лязгнула, открываясь в полный размах, многостворчатая диафрагма люка. В рубку стремительно вошел командир и, церемонно приветствовав подчиненных, сел в свое кресло.

– Готов, Петрович? – рассеянно осведомился Гаффай, не отрывая взгляд от приборов.

– Я еще не успел его проинструктировать, – виноватым голосом сознался Визброй.

– А чем вы тут занимаетесь? Ему через полчаса лететь, а эти разгильдяи анекдоты травят!

– Какие еще анекдоты, обижаешь, начальник, – возмутился было Рин.

– А чем еще вы можете заниматься? Не боевой корабль, а женская баня при академии изящных искусств!

Отведя душу добродушным разносом, Гаффай изложил собственную версию происшествия. Бустафонские десантники, покидая супермонитор тайлонцев, наверняка оставили среди руин группу своих головорезов и, может быть, даже – корабль для их возвращения. В этом адмирал был совершенно уверен – боевая планета, пусть даже столь древняя, обещала слишком много, чтобы бустафонцы так легко смирились с ее утратой. По всей видимости, продолжал адмирал, диверсанты захватили археолога, намереваясь выбить из него сведения о составе и дислокации ратульского отряда. Получив необходимую информацию, они, несомненно, попытаются тем или иным способом нейтрализовать исследователей, чтобы вновь завладеть системой управления супермонитора, а затем…

На этом Гаффай запнулся, а затем, выдержав задумчивую паузу, сказал:

– Признаться, я не очень ясно представляю, что именно они собираются делать потом, но атака на главный пульт неизбежна – или я плохо знаю бустафонскую сволочь!

В разговор вклинился Визброй:

– Мы не можем обратиться к экспедиции открытым текстом, потому как противник наверняка прослушивает все передачи в этом секторе. Узнав, что разоблачены, бустафонцы просто смоются, предварительно расстреляв наших ученых.

Гаффай добавил, что найти небольшой корабль противника среди развалин – дело совершенно безнадежное. Оставалась единственная возможность выманить диверсантов из нынешнего укрытия: правдоподобно внушить им, что поблизости от боевой планеты нет ратульских кораблей. С этой целью «Лабиринт» уже послал депешу: дескать, пролетая мимо, намерены сбросить катер с курьером, после чего покинем окрестности планеты. Рейдер на самом деле отойдет в соседнюю звездную систему, где к нему вскоре присоединятся другие корабли. Можно ожидать, что затаившиеся диверсанты не станут атаковать археологическую экспедицию, пока рейдер не выйдет из зоны надежной гравитосвязи…

– В катере полетишь ты, Петрович, – сказал командир.

– Запросто, – Шестоперов пожал плечами. – Но почему именно я?

– Не могу же я посылать навигаторов или технарей – они мне на борту понадобятся… Короче говоря, на базе археологов встретишься с представителем Департамента Безопасности и передашь ей наши инструкции.

– Ей? Там женщина?

– Да, безопасники внедрили в экспедицию таренийку. Между прочим, ты ее знаешь – это Наршада, сестра Мирана.

– Помню, – кивнул Кузьма Петрович и добавил в неожиданном порыве ревности: – Ты бы лучше штурмана послал – может, девчонке будет приятно.

Долоки расхохотались, и Визброй заметил нарочито громким голосом:

– Рискованное дело предстоит – не для таких, как Туб. Кстати, Наршада потому и порвала с ним – не могу, говорит, спать с трусом.

– Спать как раз могла, – хохотнул Хирин Гзуг. – А вот чем другим заниматься не получалось…

Жалко улыбнувшись, ремед умоляющим тоном попросил Шестоперова не тянуть и поскорее отправляться. Время не ждет, сказал он, рейдер уже начал тормозить.

Истекшие дни совершенно не отразились на внешнем виде боевой планеты, как не изменили ее предшествующие тысячелетия. Получив тяжелейшие удары в немыслимо грандиозном сражении невообразимо далекого прошлого, покинутый экипажем и растерявший немалую часть огневой мощи, супермонитор продолжал свой бессмысленный полет. Погруженная во тьму боевая планета, следуя последнему приказу неведомого командира, постепенно теряла скорость, неторопливо пересекая промежуток между Первым и Вторым рукавами Млечного Пути, и вскоре должна была снова кануть в бездну – на этот раз в межгалактическую.

Кузьма Петрович уже набрался немного опыта по части пилотирования катеров, благо значительную часть операций выполнял автопилот. Межпланетную скорость десантный аппарат сбросил вообще без участия единственного члена экипажа, а затем Шестоперов взял управление на себя. Не слишком уверенно работая рукоятками и сенсорами пульта, он снизился и посадил машину рядом с полусферой стационарной базы. Полгода назад разведчики Бустафонира установили этот жилой купол над входом в командный пункт боевой планеты, а теперь здесь работали ратульские археологи и, опять-таки, разведчики.

Встретившая его в тамбуре Наршада ласково прильнула щекой к плечу землянина и непринужденно проворковала: очень рада, мол, вас видеть. Когда Шестоперов рассказал, с каким заданием послан, она несколько погрустнела и пробормотала:

– Значит, Висад тоже так думает…

– Как – «так»?

– Так же, как я. – Она вздохнула. – Я тоже полагаю, что вот-вот начнется атака.

– Гаффай просил передать, чтобы вы не очень сопротивлялись. Он заверил, что подоспеет вовремя.

Ответ Наршады смутил землянина.

– Главное, чтобы он не слишком спешил…

– В каком смысле? – недоуменно переспросил Кузьма Петрович.

– А в том, уважаемый Петрович, что эта махина не могла сто веков лететь на сверхсвете с неработающими двигателями!

«Однако, верно», – подумал Шестоперов. Он понемногу разобрался в межзвездной навигации, повидал разные маневры и знал, что после остановки двигателей звездолеты быстро теряют скорость. Через несколько суток после отключения тяги корабли тормозятся до субсвета…

– Вы полагаете, что двигатели работали совсем недавно? – произнес Кузьма Петрович.

– Безусловно. Наверняка бустафонцы поняли, как управлять супермонитором, и, запустив движки, направили планету к своей базе. Поэтому мне очень хочется увидеть, как они включают моторы… – Она добавила негромко: – Ладно уж, пошли в салон. А насчет сопротивления не беспокойтесь. Археологи все равно отбиваться не станут, так что этот приказ касается только нас двоих. А мы существа дисциплинированные и стрелять не будем.

– Не будем…

Они сидели рядышком подальше от входного тамбура, поглядывая то на часы, то на панораму. Ожидание вражеского нападения затягивалось. Дважды за этот промежуток Шестоперов посылал в пространство условные сигналы, сообщая Висаду, что на станции пока спокойно. Остальное время полковник и обер-штабс-майор коротали разговорами о грандиозной боевой машине, на командном пункте которой они сейчас находились.

Наршада поведала о Древнегалактической Республике, возникшей в Первом Рукаве около пятнадцати тысяч ратульских лет назад. Тайлонцы, господствующая раса Республики, энергично колонизировали свое ответвление Млечного Пути, не шибко церемонясь с встречавшимися на их пути менее могущественными народами. Покорив планеты и ассимилировав народы Первого Рукава, они продолжили экспансию в направлении Центра Галактики, где натолкнулись на передовые форпосты «темных монстров» – цивилизации, не уступавшей тайлонцам ни по силе, ни по жестокости.

Отношения между сверхдержавами сразу сделались натянутыми, и вскоре разразилась неизбежная в таких ситуациях война. Чудовищная бойня продолжалась несколько столетий, завершившись закономерно и трагично. Тайлонцы и «темные» практически истребили друг дружку.

Много позже, проникнув в глубокий космос, долоки находили на разных планетах развалины поселений, основанных участниками той войны. Прочитав записи погибших цивилизаций, маванорские ученые смогли составить не слишком подробное впечатление об истории обеих сверхдержав. Экспедиции, направленные в Первый Рукав и к Центру Галактики, обнаружили несколько хилых колоний, едва приступивших к освоению высоких технологий.

– Археологи часто встречали упоминания о страшном оружии древних рас, – говорила Наршада. – Сами понимаете, такие слухи особенно распаляли любопытство маванорских монархов и тинборских генералов. Наконец, изучив наследие «темных монстров», долоки и тинборы сумели построить эти кошмарные звездометы, а затем усовершенствовать тахионные ускорители, повысив скорость кораблей почти на порядок.

Об этом Шестоперов знал – читал в книге по истории космонавтики. На заре Маванорской Империи, перед войной с Зуакнассом, звездолеты долоков развивали скорость, едва ли в сотню раз больше световой. Однако в правление Драйды Грозного, воспользовавшись технологиями древних рас, ученые Маванора создали корабли, имевшие ход до десятка узлов…

Между тем Наршада продолжала:

– Примерно тогда же стало известно, что в старину существовали боевые планеты, составлявшие главную ударную силу тайлонцев. Но в натуре супермонитор обнаружен впервые… Такая планета – застарелая мечта всех военачальников Галактики. Держава, которая сумеет первой построить для себя подобное оружие, на долгое время станет господствующей силой в своем звездном секторе.

– Это понятно, – перебил ее землянин. – Скажите лучше, при каких обстоятельствах потерялся ваш археолог?

– Обстоятельства были самые будничные. Пожилой долок по имени Сислинк Эррай полетел в противоположное полушарие, чтобы исследовать хорошо сохранившийся двигатель. И пропал вместе с авиеткой и дюжиной роботов… – Она вздохнула. – Надеюсь, он жив – у бедняги трое детей.

Женщина замолчала, разглядывая голографическое изображение мертвой планеты. Два долока-археолога, собрав инструменты, вышли из салона. Теперь, когда гуманоиды остались одни, Шестоперов решился наконец задать вопрос, волновавший его чуть ли не с первого дня их знакомства:

– Наршада, только не обижайтесь… Почему вы – такая умная, сильная, красивая женщина – до сих пор одна?

Грустно улыбнувшись, она проговорила:

– Никто из соплеменников не способен долго оставаться со мной. А эксперимент с мужчиной другой расы, признаюсь, не принес счастья… Лучше уж одиночество, чем…

Внезапно замолчав, таренийка отвернулась к мониторам внешнего наблюдения. «Странные мужики у них на Ратуле, – подумал сбитый с толку землянин. – Уметь же надо – отказываются от такой прелести… Нет, в лепешку расшибусь, но будет она моей!»

А его собеседница, по наивности посчитав эту тему исчерпанной, снова заговорила о боевой планете:

– Мы явно поспешили с депортацией так называемых «археологов» из Бустафонира. Сейчас уже совершенно ясно, что вражеская разведгруппа успела слишком хорошо разобраться в системе управления.

– Собаки они, – флегматично отозвался Кузьма Петрович.

– Кто?

Шестоперов объяснил, что такое собаки, для наглядности сравнив оных с лагешедами, домашними ящерами долоков. Наршада немного понедоумевала – почему, дескать, сравнение с лучшим другом человека используется в бранном смысле, – однако, задерживаться на случайно возникшем вопросе они не стали. Таренийская красавица продолжила:

– В безмоторном полете такая махина некоторое время двигалась по инерции, но потом растеряла энергию и вышла на досветовую скорость. Следовательно, провал, разделяющий два галактических Рукава, супермонитор пересекал в субсветовом режиме. Именно поэтому оборудование так хорошо сохранилось – ведь за счет релятивистского сокращения времени на боевой планете минуло всего-то несколько столетий… А бустафонцы, запустив двигатели, разогнали супермонитор до половины узла и направили к своей столице, но тут подоспели вы на «Лабиринте», и…

Внезапно замолчав, она развернула свое кресло к боковому сектору трехмерной панорамы и вытянула руку, указав на изображение летящего предмета.

К полусфере стационарной базы быстро приближался сплюснутый эллипс с угловатой надстройкой и характерными для долокской техники выступами. В этих многогранниках Шестоперов без труда узнал казематы малокалиберных орудий.

– Что происходит? – поинтересовался археолог-тарениец, растерянно глядя на голограмму.

– Ничего особенного, на нас напали бустафонцы, – успокоила его Наршада. – Главное – сохранять спокойствие.

Патрульный корвет пограничной стражи Бустафонира опустился впритирку около станции, и внутри немедленно засветились индикаторы, сообщив о наличии внешнего Ву-поля. Затем открылись люки, и в лагерь археологов ворвалось около дюжины огромных долоков в боевых скафандрах. Судя по росту и нашивкам, это были профессионалы из диверсионно-полицейских частей спецназначения, великолепно владевшие приемами рукопашного боя. Археологи, существа преимущественно немолодые, сопротивления оказывать не стали и, злобно огрызаясь, выстроились лицами к стенке, заложив руки за головы.

– А вам, может быть, особое приглашение требуется? – свирепым голосом осведомился бустафонский сержант, сделав ленивый шажок в сторону сидевших поодаль гуманоидов. – Или мне вас пощекотать мордами о переборку, чтобы шустрее двигались?

Шестоперов и Наршада не спеша присоединились к остальным, успев заметить, как половина бустафонцев – все они были офицерами – направились в бункер, где размещалась система управления боевой планетой. Вскоре двое вернулись, вытолкав в салон последних остававшихся на свободе археологов.

Оценив ситуацию, Кузьма Петрович отметил, что дела складываются как нельзя удачнее. Согласно графику, несколько минут назад он должен был послать на рейдер успокаивающую комбинацию гравитационных сигналов. Теперь, не получив сообщения, Гаффай уже направил, наверное, корабль к планете. Еще полчаса – и «Лабиринт» будет здесь.

Через тамбур десантники ввели еще одного долока, на лице которого были видны следы жестоких побоев. Слегка повернув голову, Наршада удовлетворенно произнесла:

– Я так и думала, что Сислинка не прикончат.

Захваченный в другом полушарии археолог, показав пальцем, буркнул:

– Вот руководитель экспедиции профессор Марвой.

– Могли бы и меня спросить! – взорвался профессор.

Два десантника, грубо ухватив Марвоя под локотки, потащили пожилого ученого в соседний отсек – к пульту. Остальные тем временем занялись обыском археологов, отобрали у двоих лучеметы, на этом успокоились и разрешили опустить руки.

Воспользовавшись удобным, как ему показалось, моментом, Шестоперов осторожно расстегнул скафандр и вытащил из внутреннего кармана свое последнее творение. Этот пистолет он делал собственными руками – длинноствольный, автоматический, под разрывные пули десятимиллиметрового калибра. К сожалению, один из бустафонцев не вовремя повернул голову, заметил его движение и, мигом оказавшись рядом, вырвал оружие у землянина.

– Что за дрянь? – грозно осведомился сержант-десантник.

Он долго вертел пистолет, пару раз даже нажал спусковой крючок, однако затвор стоял на предохранителе, да и патрона в стволе не имелось, так что выстрела не произошло.

– Головоломка, – сказал Шестоперов. – Хочешь покажу?

Бустафонец сделал глубокомысленное лицо и соблаговоляюще кивнул. Кузьма Петрович быстро произвел неполную разборку и, разложив перед сержантом детали, предложил собрать «как было». Бедняга долок долго возился с железками, но ничего, естественно, добиться не смог. В конце концов, в сердцах обозвав землянина нехорошим словом, он сплюнул на пол и удалился.

Спустя полминуты собранный пистолет оказался в боковом кармане шестоперовского скафандра.

Время тянулось кошмарно медленно, и Наршада даже начала шепотом беспокоиться, не случилось ли чего на «Лабиринте». Она не отрывала взгляда от трехмерного изображения расстилавшейся до самого горизонта металлической равнины и вдруг тревожно вскрикнула.

Исполинский цилиндр двухкилометрового диаметра, торчавший вдалеке из броневой скорлупы планеты, засветился и стал отчетливо виден на фоне черного неба. Потом один за другим стали светиться другие цилиндры.

– Они запускают двигатель, – шепнула Наршада. – Но зачем бустафонцам понадобился Марвой?

Над проснувшимися цилиндрическими сооружениями пульсировали столбы серебристого излучения. Заглянув в салон, бустафонский офицер весело сообщил:

– Начали разгоняться.

Остальные десантники радостно загалдели, но тут же послышались панические вопли: к командному пункту быстро приближался ратульский фрегат, пушки которого смотрели на пограничный корвет незваных пришельцев.

– Быстро на корабль! – приказал командир десантников. – Прорвемся с боем, у нас скорость больше.

– Да кто ж вам даст уйти! – рявкнул Кузьма Петрович. – Всем стоять на месте!

Выхватив из кармана пистолет, он привычным движением большого пальца опустил флажок предохранителя и дважды выстрелил. Неприятельский офицер, схватившись за пробитое пулей плечо, со стоном рухнул на пол.

Шестоперов торжествующе выкрикнул что-то невразумительное и послал пулю в прозрачный щиток шлема бросившегося на него сержанта. Бустафонец упал, обливаясь кровью, остальные же десантники благоразумно отступили: их оружие было нейтрализовано Ву-полем, а нападать с голыми руками на крохотного, но метко стреляющего гуманоида никто не решился.

Наршада открыла люк, впустив взвод долоков и абордажных роботов из космической пехоты Ратула. Бустафонцев скрутили, но тут выяснилось, что вход в рубку супермонитора забаррикадирован.

Началась суматоха. Пока бегали на вражеский корвет, чтобы отключить Ву-генератор, пока вскрывали дверь лучеметными очередями – прошло несколько минут. Все это время выглядывавшие из-за горизонта цилиндры продолжали сверлить небо серебристыми лучами, так что ночь на боевой планете превратилась в яркий день. Свечение погасло в тот самый момент, когда рухнула разрезанная дверь.

– Движки заглохли, – прокомментировала Наршада.

Космопехотинцы пинками вывели из соседнего отсека скрывавшихся там бустафонских офицеров. Последним вышел слегка побитый, но очень довольный профессор Марвой, сообщивший коллегам, что наблюдал от начала до конца процедуру запуска и остановки двигателей супермонитора, так что теперь сможет сделать это сам.

– Очень удобная и эффективная система контроля, – восторженно поведал Марвой. – Достаточно вставить ключ, а потом отдаешь мысленные команды.

– Почему они допустили вас в рубку? – спросила Наршада.

– Так они же идиоты, – засмеялся профессор. – Археолога, который разобрался в устройстве пульта, наши вояки арестовали и увезли. А эти солдафоны знали, что надо делать, но понятия не имели, который пульт управляет движками.

Ратульский офицер жестом предложил археологу сделать паузу, после чего поинтересовался:

– Они не говорили, для чего включают движки?

– Наверное, хотели ускорить полет, – предположил археолог. – Старая развалина все время теряет скорость. Такими темпами планета доползет до Бустафона лет через сто, не раньше.

Командовавший вражеским отрядом долок в чине штабс-командора неожиданно захохотал и выразился в том духе, дескать, посмотрим, как ратульские тупицы сумеют повторно запустить ходовую часть супермонитора. Ближайший космопехотинец ловко хлестнул его хвостом промеж широко расставленных ног, и командир диверсантов, взвыв, повалился на колени. Приставив к его виску дуло лучемета, Наршада грозно потребовала:

– Быстро говори, подонок, что вы там натворили!

Штабс-командор продолжал стонать, держась обеими руками за пах. Потом, шипя от боли и злорадства одновременно, поведал, что успел расплавить лучом бластера ключ, без которого вновь оживить двигатель не удастся.

– Боевая планета будет лететь по тому курсу, который назначил я! – истерично проревел пленник. – Пусть супероружие тайлонцев не досталось нам, но и Ратул не будет обладать этим сокровищем!

Профессор Марвой, Сислинк Эррай и еще несколько археологов ринулись в пультовую. Через несколько минут Марвой вернулся и упавшим голосом подтвердил, что ключ уничтожен и расплавленный металл застыл в гнезде, так что пульт капитально выведен из строя.

– Думаю, это можно исправить, – пробормотал профессор. – Мы нашли еще два таких пункта управления. Наверняка и другие ключи должны быть…

Рассвирепевшие ратулъские солдаты принялись избивать бустафонца прикладами бластеров. Поморщившись, Наршада велела увести пленных. Затем добавила, обращаясь к командиру пехотного подразделения:

– Я должна немедленно доложить о случившемся адмиралу Висаду Гаффаю.

– «Лабиринт» остался на орбите, прямо над нами, – доложил офицер. – Желаете связаться по видеоканалу, или доставить вас на борт рейдера?

– У меня катер, и я все равно возвращаюсь на «Лабиринт», – вмешался землянин. – Полетели?

– Отлично, – буркнула Наршада.

В рубке рейдера Гаффай внимательно выслушал рапорт обер-штабс-майора и приказал штурману рассчитать новый курс боевой планеты. Ревнивый Шестоперов не без удовлетворения отметил, что Наршада приветствовала ремеда не слишком тепло – просто кивнула…

Мысли об этом вылетели у него из головы, как только Туб доложил результаты вычислений. Получалось, что ровно через двадцать три дня чуду тайлонской техники предстояло врезаться в гигантскую звезду на участке между Чигаром и Висклафом.

– За столь короткое время мы навряд ли сумеем изготовить новый ключ… – кислым тоном произнесла Наршада. – А изучить даже основные узлы супермонитора подавно не успеем. Там работы на многие годы.

– Не стоит так сильно переживать из-за каких-то пустяков, – усмехнулся адмирал. – Не сможем изменить курс боевой планеты – что ж, уберем звезду с ее пути!