"Звездные корсары" - читать интересную книгу автора (Мзареулов Константин)

Глава 10 Круиз вежливости

Формально Кузьма Петрович продолжал числиться младшим огневиком «Лабиринта», но последние события большой политики кардинально изменили его социальный и служебный статус. Верховный Распорядительный Комитет объявил мобилизацию всех вооруженных звездолетов, так что отныне рейдеры перешли в разряд вспомогательных крейсеров, а члены экипажей были призваны из запаса на действительную службу. Так, приказом Верховного Главнокомандующего гросс-адмирала Гаффая полковник-инженер земного флота Шестоперов был произведен в инженер-командоры флота ратульского с соответствующей прибавкой денежного довольствия.

Одновременно землянину пришлось вспомнить старые пилотские навыки и взять на себя тренировку экипажей первой эскадрильи штурмовых торпедоносцев типа «Вихрь». Штурмовики были сконструированы наспех, хотя использование серийных узлов и агрегатов делало их достаточно надежными и простыми в эксплуатации машинами.

На вчерашних учениях питомцы Шестоперова четко поразили все мишени, но управлять «Вихрями» на скоростях выше семидесяти узлов оказалось нелегко. У навигационных компьютеров ратульского производства не хватало быстродействия.

Подводя итоги учений, Гаффай предположил, что впоследствии придется использовать в качестве пилотов не гуманоидов, а ремедов и бирнумов, которых природа наделила более острым зрением и быстрой реакцией. Долоки же вовсе не годились – тесные кабинки миниатюрных штурмовиков были рассчитаны на существ не столь монументального телосложения.

О более совершенных компьютерах гросс-адмирал говорить не стал, но поручил разведке и торговцам поискать выпускавшиеся на Кранду сверхскоростные процессоры.

– Давай поскорее, эскадра скоро отправляется, – напутствовал его с экрана сидевший в рубке «Победы» Мохад Радден. – Лучше было бы вообще перенести поиск на потом…

– Уложимся до начала похода, – пообещал Шестоперов. – Время ж не терпит.

– Это верно. – Адмирал засмеялся. – Мне самому до жути хочется его увидеть!

Батискаф – громоздкий толстостенный аппарат, предназначенный для работ в глубинах гигантских планет – отвалил от «Лабиринта». Кузьма Петрович уменьшил мощность антигравитатора, и кораблик стал падать на Таретифо. Размерами этот мир почти не уступал Сатурну, только что кольца здесь были потоньше и пореже, а потому не такие яркие.

Огромный диск Таретифо, расчерченный розовыми, голубыми и желтыми полосами, медленно надвигался и наконец заслонил все поле зрения. Батискаф с разгона врезался в атмосферу, началась болтанка, и пилоту-землянину пришлось повозиться, чтобы стабилизировать полет.

Давление за бортом росло с каждой минутой, пока не поднялось до величины, позволявшей запустить внешние газотурбинные моторы. Оставляя за кормой бурлящую струю, бронированный аппарат двинулся в сторону невидимой пока цели, пробил поочередно два облачных слоя и приблизился к месту, где уже много десятилетий покоился сильнейший военный механизм, созданный в известной части Вселенной за последнюю тысячу лет.

Сначала появилась слабая отметка на экране гравилокатора, затем Шестоперову удалось разглядеть линкор и в обычной видеосистеме. «Император Галактики», головной корабль недостроенной серии, был огромен – почти километровой длины. Издали он напоминал прямоугольник с закругленной носовой частью. На верхней и нижней плоскостях исполинского корпуса располагались вдоль диагоналей по три двухорудийные башни главного калибра. Линкор казался невредимым – похоже, за эти долгие годы сверхвысокому давлению так и не удалось сломить прочность маванорской брони.

Землянин подвел батискаф вплотную, внутренне ужасаясь размерам чудовищных пушек шестнадцатого калибра, и пристыковал свою машину к аварийному люку в кормовой части, чуть позади третьей башни. Внутри батискафа заработали приборы, но сверху поторапливали, и Кузьма Петрович не стал открывать люк, а просто дождался окончания измерений и немедленно запустил двигатели. Спустя полчаса аппарат вышел из атмосферы Таретифо и направился к орбитальной станции, на одном из причалов которой стоял ожидавший его «Лабиринт».

– Прибыл, что ли? – на всякий случай уточнил Визброй, когда Шестоперов вошел в рубку рейдера. – Как там? Висад каждые две минуты интересуется.

– Только Висад? – Человек подмигнул. – Будто тебе самому не любопытно…

Новый командир «Лабиринта» погрозил кулачищем и вызвал борт флагмана. Когда в стереомониторе появилось изображение Гаффая, Визброй сообщил:

– Петрович вернулся.

– Как «Император»? – нетерпеливо спросил Верховный.

– На вид как будто цел, – ответил Шестоперов. – Приборы показали, что внутри корпуса сохранился нормальный воздух. Стволы орудий задраены заглушками. Остальное узнаем, когда инженерная служба разберется с записями, которые я там сделал.

Гаффай выглядел счастливым, словно сбылась самая заветная мечта его жизни. Да так оно, наверное, и было. Адмиралы и офицеры Походного Штаба, чьи Лица были смутно видны на заднем плане голограммы, тоже сияли радостными улыбками. Ободряюще подмигнув, гросс-адмирал произнес:

– Поздравляю вас… предварительно. Праздновать будем, когда поднимем эту махину! – Он повернулся к новому командиру «Победы», сменившему Мафтинда, и скомандовал: – Эскадре – старт.

Согласно официальной версии, Гаффай наносил визиты вежливости правителям дружественных держав. Истинной же задачей рейда была демонстрация новых кораблей ратульского флота в целях воодушевления союзников, а также устрашения колеблющихся и отступников. Два тяжелых, четыре легких и три вспомогательных крейсера были весомым аргументом в пользу присоединения к Федерации Ратулор – особенно хорошо подобные доводы действовали именно в Нейтральной Зоне, где превыше прочих благодетелей ценилась грубая сила.

Эскадра легла на курс к державе амфибийного народа аксаров, расселившихся на планетах Аксару и Убнеру. Четыре с половиной миллиарда этих двоякодышащих существ считались в меру верными союзниками Ратула и обеспечивали большинство миров бывшего Шестого Царства товарами морского промысла и продукцией химических производств.

Космос был спокоен, так что команда откровенно тяготилась вынужденным бездельем. В кают-компании, где собрались свободные от вахты члены экипажа, атмосфера была довольно унылой. Шестоперов тоже пребывал не в лучшем расположении духа, поскольку нелегко переносил расставание с Наршадой. После пятисуточных любовных безумств казалось противоестественным не видеть ее даже совсем недолго…

– Так что же это за корабль, откуда он взялся? – осведомился спрут-восьмирук Торк, техник машинного отделения. – Я слышал, что линкоры четвертого поколения не были достроены.

– Долгая история, – меланхолично отозвался Визброй. – Могу рассказать, если желаете.

Экипаж хором заверил командира, что готов выслушать повествование, каким бы длинным оно ни оказалось.

– Только не перебивайте, – проворчал Шовит. – Знаю я вас… А дело было так. За год до большой войны, чтобы дать ответ на новую серию тинборских линкоров, Маванор заложил свои корабли того же ранга. «Повелителя Вселенной» строили на Ратване, «Императора Галактики» – здесь, в Шестом Царстве, а два других, чьи названия я не помню, где-то в Сонсо-Вэцаре… Вы, наверное, знаете, что заводские мощности Империи позволяли собирать одновременно не больше четырех линейных кораблей, поэтому все наши линкоры строились сериями по четыре единицы, тогда как Тинборд закладывал сразу по пятерке… В общем, к середине войны «Император Галактики» был почти готов, но противник прорвался к планете Бедан, где велось строительство, и тогда наши отбуксировали «Императора» в окрестности Ратула, под защиту крепостной артиллерии. Здесь линкор довели почти до полной готовности, установили артиллерию и представили корабль к испытаниям…

– Так что же, и главный калибр успели поставить? – изумился Туб. – И двигатели?

– Стоят на нем пушки, сам видел, – подтвердил Кузьма Петрович. – И движки как будто тоже на месте.

– Просил же вас, кажется, не встревать! – Визброй по обыкновению имитировал лютый гнев. – Говорю же: готов был корабль, то есть почти готов. Оставалось только подрегулировать систему синхронизации, но тут флот Тинборда взял Ратул в клещи. Сразу стало не до испытаний, поэтому Гаффай приказал вывести линкор на позицию и открыть огонь по врагу. Ну, экипаж занял места, запустили реактор, и… – Он выдержал драматическую паузу. – И движок не заработал. А тут, к вашему сведению, даже главный конструктор был – смешной такой старикашка… Короче говоря, стали разбираться, и оказалось, что компьютеры не справились с синхронизацией, поэтому блокировка раз за разом вырубала главный энерговод. – Командир вздохнул, заново переживая трагические события давних времен. – Враг наседал, возникла реальная угроза, что система Отирама будет захвачена, и тогда Висад приказал сбросить линкор в Таретифо – там, под атмосферной шубой, тинборы бы не скоро его нашли…

Внезапно Визброй умолк и, отвернувшись от друзей по экипажу, посмотрел на стереокартинку внешнего обзора. Эскадра ломилась сквозь пространство, оставляя позади расходившиеся конусом волны гравитационных деформаций. Звезды, светившие прямо по курсу, плавно расступались, открывая дорогу кораблям эскадры. «Знакомые места», – проворчал командир и снова замолчал, печально склонив голову.

– Скопление «Крыло Птицы», – вполголоса сообщил остальным Туб. – Здесь были страшные сражения. Маванорское командование нанесло удар половиной флота и деблокировало Ратул – именно тогда были подбиты «Мафтинд Великий», «Драйда Грозный» и «Победа». Тинборд же оставил тут целый флот…

Орта Хуру неизвестно зачем добавил: мол, в полутысяче световых лет дальше по курсу когда-то находилась планета Ратван, а теперь там страшненькое место, которое недавно стали называть «Черной Сферой».

Визброй издал свирепое рычание, и стало тихо.

– Надо бы выбросить вымпел в память погибших, – произнес адмирал флотилии. – Впрочем, Висад наверняка устроит церемониал поминовения по всем правилам…

Он вышел из кают-компании легкими стремительными шагами, словно полтонны собственной массы ничуть не стесняли его движений. Механик Бат, усмехнувшись, проводил взглядом командира и заметил не без плохо скрытого восхищения в голосе:

– Расцвел братишка, получивши адмиральские побрякушки… Ничего, скоро вернемся мы с ним на нашего «Зигейра Второго» – вот тогда поглядите, на что способен Шовит!

Братва выразила согласие возгласами и жестами, присущими каждой расе. Гуманоиды и квазигуманоиды кивали, спруты помахивали щупальцами.

Крякнув, механик отпил из дымящейся чашки крепчайшую заварку кивемона. Шестоперов содрогнулся – поглощать этот тонизатор в таких дозах могли только долоки. Сам землянин, да и все знакомые ему таренийцы, ремеды и фитаклиды разбавляли кивемон кипятком и добавляли сок разных кислых фруктов.

– Пилот он, конечно, бесподобный, – поддакнул борт-инженер Ларгон. – Помню, как мы уходили от крейсера конфедератов!

– Пилот? Ошибаешься! – Бат презрительно фыркнул. – Призвание Шовита – вовсе не навигация. Это командир божьей милостью! Уж до чего был хорош на командирском мостике Висад Гаффай, но с Шовитом ему в тактической области не сравниться. По части стратегии, согласен, Висад на голову сильнее, но вот в тактике – только Визброй… Можно сказать, Висад рожден быть флотоводцем, а Шовит – капитаном… – Он махнул рукой. – Словами этого не объяснить. Надо было видеть его в бою возле Сорала, когда «Безжалостный» ринулся в атаку на линейный крейсер. Только крикнул: «Экипажу снять скафандры!» – и с места вышел на форсаж. Хоть и был тинбор в три раза массивнее нашего крейсера, а как получил в борт четверку торпед – только плазма от него и брызнула!

Легкий крейсер против линейного – такая атака требовала не только немалого мастерства, но и редкостной отваги. Экипаж «Лабиринта» отозвался на рассказ ветерана одобрительными репликами. Лишь сугубо штатский ремед Ролианус спросил недоуменным тоном, для чего надо было приказывать, чтобы команда «Безжалостного» сняла скафандры. Снисходительно посмеиваясь, Шибат Вичлос объяснил:

– Это старая и жестокая, но мудрая традиция Императорской Гвардии. В самые страшные схватки мы шли без скафандров, чтобы ни у кого не возникало даже мысли покинуть корабль, катапультировавшись или просто выпрыгнув за борт. Подобные попытки дезертирства в разгар боя иногда имели место, но только не в Гвардии. Желтые мундиры не сдавались и не отступали – мы только побеждали!

С флагмана поступило распоряжение Верховного: экипажам приготовиться к траурной церемонии. Все, кто был свободен от несения вахты, собрались в рубке, с тяжелым, но возвышенным чувством внимая словам, которыми Гаффай обратился к героям, что отдали жизни в этой точке пространства, защищая Отечество от безжалостного врага. С каждого корабля эскадры были сброшены вымпелы, а затем последовал приказ произвести салют залпом учебных торпед.

Шестоперов зарядил пусковую установку и, по сигналу с «Победы», выпустил двадцатиметровую сигару, несущую безобидную пиротехническую петарду вместо тахионно-кварковой боеголовки. Десятки таких самодвижущихся снарядов, вырвавшись из направляющих труб, эффектно взорвались, озарив место давней битвы разноцветными вспышками фейерверка.

Только одна торпеда почему-то не сработала и умчалась в межзвездный мрак, взяв курс на загадочную Черную Сферу.

К вечеру корабли остановились возле Аксару – планеты, пять шестых поверхности которой покрывала вода, а суша была представлена, главным образом, бесчисленным множеством островов. Единственный континент планеты размерами не превосходил земной Австралии.

Аксарский король устроил пышный прием, пригласив к себе во дворец всех офицеров прибывшей эскадры и размещенного на планете ратульского гарнизона. Гостей рассадили за длинными столами, а сами аборигены предпочли более привычную обстановку – в пиршественных бассейнах.

Внешне аксары отдаленно напоминали земных дельфинов или касаток – трехметровое тело с хвостом как у кита и тремя парами четырехпалых конечностей. Не без труда ковыляя на этих неуклюжих лапках, аксары изредка выбирались на сушу, но основное время проводили в морских глубинах.

Обстановка на банкете была самой дружелюбной. В ответ на приветствие Гаффая местный монарх произнес длинную речь, из которой следовало, что Королевство Аксарское намерено вступить в Федерацию Ратулор и внести посильный вклад в культурное, экономическое и военное процветание создаваемого государства. Его Величество очень жестко отозвался о сепаратистах всех мастей, которым, по его мнению, нет места в цивилизованной Вселенной, после чего выразил надежду, что впечатляющая демонстрация военной мощи Ратула отрезвит зарвавшихся агрессоров из «определенных кругов так называемых сверхдержав».

– Нам представляется, – сказал монарх в заключение, – что лучшим ответом на провокационные призывы тинборских и бустафонских подстрекателей стал бы показательный выстрел «звездной пушки». Ни у кого не должно остаться и тени сомнения в том, что великий союз братских народов Ратулора способен навечно излечить от маниакальных амбиций любого агрессора! В случае нападения извне воины аксары будут сражаться в едином строю со своими братьями по духу – долоками, гуманоидами, фитаклидами, восьмируками, ремедами и бирнумами. Плечо – к щупальцу, крыло – к плавнику!

Последние слова короля потонули в громе рукоплесканий. Когда аплодисменты утихли, снова встал Гаффай и без риторических красивостей сообщил, что звездомет готов к демонстрационным стрельбам, а вооруженные силы Аксару и Убнеру в самое ближайшее время получат крупную партию наисовременнейшего оружия.

Слова Верховного вызвали новый взрыв восторга.

Утром эскадра отправилась дальше – к Захру. Там экспонирование силы требовалось куда острее, чем на дружелюбном Аксару Визброй разрешил экипажу отдыхать, оставив корабль на попечение компьютеров, чтобы к середине дня все были наготове, если возникнут осложнения.

Кузьма Петрович решил воспользоваться удобной возможностью почитать. Не успел, однако, инженер-командор добраться до третьей страницы, как в его каюте засветилась голограмма.

– Бодрствуешь, Петрович, – удовлетворенно заметил командир. – Заглянул бы, а то давненько не болтали по душам. Заодно отужинаем, я тут кое-чего сообразил.

В трехкомнатном командирском салоне землянина ждал стол, украшенный бутылью, кувшином газированного фруктового сока и тарелками с холодной закусью. Без кителя, в незаправленной в брюки майке, тучный Шовит выглядел непривычно, совсем по-домашнему.

Приветственно махнув рукой – садись, мол, – Визброй разлил ратульский аналог водки, осушил одним глотком свою стопку, запил ледяным соком, откусил кусок чего-то малосольного и, блаженно морщась, прожевал. Затем сказал, не глядя на собеседника:

– Ты в последнее время видишься с Висадом чаще, чем я. Сильно он меня поругивает?

– При мне ни разу не случалось… А есть за что?

Поморщившись, долок проговорил, по-прежнему отводя глаза:

– Напрасно я при всех напомнил о его родстве с Аргалом. Шефа это сильно разозлило. – Он махнул рукой. – Верно говорят, что инициатива наказуема… Да ты угощайся, а то голодный останешься.

Шестоперов пожал плечами, соорудил себе бутерброд, налил выпивки. Сказал уверенно:

– Утрясется… Твое здоровье, адмирал флотилии. – Выпив, он долго не мог отдышаться – это была не водка, а самогон особой крепости. – То, что тебе не дали боевой корабль, – тоже следствие его обиды?

Визброй презрительно фыркнул:

– Он предлагал мне принять «Мафтинда Великого», но я ответил, что согласен командовать только «Зигейром». Поэтому «Мафтинд» достался Мафтинду… – Он засмеялся, сообразив, что получился каламбур. – Нет, в этом отношении у нас полное взаимопонимание. Дней через десять, если все будет хорошо, сдам кому-нибудь из молодых рейдер и пойду на свой линкор. – Ящер бросил на землянина тяжелый взгляд и неожиданно сменил тему: – Я собираюсь стянуть на этот корабль отборных бойцов. Согласишься командовать башней главного калибра? Пост старшего артиллериста, извини, не предлагаю – опыта у тебя пока маловато.

– Опыта, говоришь, мало? – Шестоперов усмехнулся. – Не видел ты меня в Хайфоне… Впрочем, благодарю. Я согласен… Какой калибр на «Зигейре» – шестнадцатый?

– Так точно.

– Прекрасно. Думается, недолго пушкам молчать. Скоро начнется что-то страшное.

– Правильно мыслишь. – Во взгляде Визброя промелькнул непонятный интерес. – А почему ты так думаешь? Может быть, ты владеешь ясновидением?

Удивленно посмотрев на адмирала, Кузьма Петрович ответил, что ясновидение тут ни при чем, хватает и обыкновенной логики. Да и богатый личный опыт помогал, указывая знакомые мотивы во всей атмосфере безостановочной ленты событий. Нечто подобное Шестоперову довелось пережить в молодости… В первой молодости, если выражаться точнее.

Трудно было не провести очевидную аналогию. Туманные, но грозные вести из-за рубежей, форсированная гонка вооружений, множество мелких провокаций, создающих почву для крупного преступления, общая встревоженность сограждан, нарастающее предчувствие неотвратимого приближения большой беды – и за всем этим грянуло черное воскресенье 22 июня 1941 года.

Визброй не очень внимательно выслушал его объяснения, после чего задал совершенно неожиданный вопрос:

– Скажи, в последние десятилетия на Земле случайно не появлялся какой-нибудь военный гений, обладающий вдобавок феноменальным даром предвидения?

Шестоперов недоуменно перебрал в памяти великих полководцев двадцатого столетия. В двух мировых войнах прославились многие имена, но за последние полвека никто военным дарованием особенно не выделялся. Почесывая подбородок, землянин ответил:

– Были талантливые командиры – примерно в те времена, когда ты сражался с тинборами.

– Нет, я не о том. Меня интересуют недавние войны.

– Пожалуй, никого не могу назвать… А почему ты об этом спрашиваешь?

– Да так, ничего серьезного. Еще одна легенда, – уклончиво бросил командир. – Очередной эксперимент принца Витлака… Я, в общем-то, позвал тебя, чтобы предложить место на «Зигейре».

Шестоперов повторил, что согласен.

– Отлично! – Шовит широко улыбнулся. – Ко мне уже сейчас рвутся лучшие специалисты: канониры, инженеры, механики, навигаторы. Все – ветераны, с которыми я служил в свое время на десятке кораблей имперского флота. Так что самый сильный корабль Ратула будет иметь самый квалифицированный экипаж.

Кузьма Петрович пошутил: дескать, самый лучший и сильный корабль плавает сейчас посреди газовой оболочки планеты Таретифо. Скептически скривив краешек рта, Визброй по секрету сказал, что на «Императора Галактики» особых надежд возлагать не стоит. На том линкоре, поведал он, неисправен синхронизатор главного энерговода, питающего двигатель и артиллерию. До сих пор заводы Ратула не производили устройства подобного класса сложности, так что навряд ли успеют изготовить новый синхронизатор до начала большой пальбы.

– Короче говоря, флагманом флота будет именно наш с тобой корабль, – гордо закончил он. – Ничего, Петрович, мы еще разнесем в пыль и Конпыш, и Бустафон!

Хрустальный стаканчик, изготовленный специально под возможности гуманоидов, звонко стукнулся с громадной бадьей долока. Выпив за победу над всеми врагами, ветераны навалились на закуски. Слегка захмелевший Визброй принялся строить планы – как бы организовать на «Зигейре» несколько флотских дам покрасивее, потому как вскорости у адмирала флотилии должен был начаться асинтар.

Вооруженный новыми знаниями о местной физиологии, Шестоперов не удержался и похвастался перманентностью своего асинтара. У долока отвисла челюсть, во взгляде Визброя безошибочно можно было прочитать смесь жалости с завистью.

– Справляешься? – пробормотал Шовит.

Гордо хмыкнув, землянин предложил тост за прекрасный пол.

Утром его разбудило мелодичное позвякивание коммуникатора. Штурман сообщил, что эскадра приближается к системе Захру и что всему экипажу надлежит занять места по боевому расписанию, поскольку возле планеты стоят два транспортных корабля Тинборда.

Когда Шестоперов включил прицел и приготовил орудие к бою, Захру был уже хорошо виден, освещенный лучами обоих своих солнц – оранжево-красного гиганта и ослепительно яркого голубоватого субкарлика. Вокруг столицы Захрумской Федерации кипела работа: тинборы строили внешний причальный комплекс – три огромные станции на стационарных орбитах, соединенные с планетой башнями космических лифтов. На более высокой орбите монтировался двухкилометровый решетчатый шар антенны сверхдальней связи широкого диапазона.

Оценив глазом знатока размах новостройки, малость ошеломленный Визброй заметил:

– Ничего подобного нет во всей Нейтральной Зоне. Этот комплекс по своим возможностям не уступит даже гигантским космопортам в столицах сверхдержав.

Корабли эскадры сгруппировались вокруг старого причала, и только рейдер «Туманность», запустив двигатели на «самый малый», пролетел последовательно мимо каждой из трех строящихся орбитальных громадин.

Истинное предназначение «Туманности» было известно лишь очень узкому кругу старших офицеров ратульского флота. Шестоперов, входивший в число посвященных, знал, что этот рейдер недавно переоборудован в корабль инструментальной разведки. Установленная на «Туманности» аппаратура была способна «просвечивать» не только пространство, но и твердые материальные объекты, включая линкоры и даже сверхзащищенные космические крепости.

Захрумы встречали визитеров с Ратула не менее гостеприимно и приветливо, чем аксары, однако ни в коротком спиче премьер-министра, ни в длинной витиеватой речи федерального президента не было ни единого намека на согласие вступить в Ратулор.

Представители Тинборда, которых на Захру имелось множество, на прием не явились, однако их влияние ощущалось в каждом слове и поступке аборигенов. Обе планеты этого крошечного государства – Захру и Сти – явно были потеряны для Ратулора. По крайней мере, временно.

А существа здесь обитали трудолюбивые, толковые и в высшей степени симпатичные, хоть и напоминали чем-то земных пауков. От похожего на туго набитый мешок тела захрума отходили двенадцать длинных, до метра, отростков. По желанию захрума эти «шнурки» за счет нагнетания крови могли удлиняться или укорачиваться, изменяли толщину и твердость, превращаясь в необходимый рабочий орган.

Специальные железы организма вырабатывали легкий газ со значительным содержанием водорода и гелия – наполненное этой смесью тело раздувалось, подобно аэростату, и захрумы поднимались в воздух, совершая полеты на дальность до полукилометра. Было забавно наблюдать, как объемистые «воздушные шарики» передвигаются плавными прыжками, отталкиваясь от поверхности упругими конечностями.

Вернувшись из президентской резиденции, Гаффай был чрезвычайно зол. Собрав в штабе эскадры всех офицеров в звании от корвет-капитана и выше, он раздраженно сообщил, что после долгих переговоров местные лидеры дали решительный отказ. Это означало, что Захру и Сти не намерены присоединяться к Федерации Ратулор и, по всей видимости, готовятся даже разорвать прежний договор, основанный на условиях Одиннадцати Пунктов.

Начальник разведки, успевший получить кое-какие сведения от агентуры, добавил:

– Мнение правительства не совпадает с мнением солидной части населения. Примерно треть рядовых захрумов и немалая прослойка элиты симпатизируют идее консолидации. Решительно настроены против нас не больше сорока процентов населения и чуть больше половины высшего сословия. К тому же на Сти у нас гораздо больше сторонников, чем на Захру.

Гаффай кивнул, принимая к сведению эти данные. Впрочем, все понимали невеликую значимость подобных сентенций. До следующих выборов власть над захрумами принадлежала партии сепаратистов, которые ориентировались на Тинборд. Так что, пока здешние вожди сохраняли надежду на военную помощь членистоногой расы, их позиции будут оставаться более чем прочными.

– Что показал зондаж аппаратурой «Туманности»? – спросил командир «Триумфа».

– Ты попал пальцем точно в центр мишени, – мрачно сообщил Верховный. – Антенна предназначена не столько для дальней коммерческой видеосвязи, как они пытались нас уверить, сколько для управления широкомасштабными боевыми действиями в пределах всей Нейтральной Зоны! А на орбитальных станциях имеются весьма специфические полости – при желании в этих отсеках можно будет за считанные дни установить крупнокалиберные орудия и генераторы защитного поля. Так что космический причал немедленно превращается в неприступную крепость!

– На сколько стволов рассчитаны станции? – быстро спросил Визброй.

– Десяток «шестерок» или «восьмерок», или вдвое меньшее число орудий пятнадцатого калибра. – Подумав, Висад добавил: – На их месте я бы поставил на каждую станцию по две «пятнашки» и по пять-шесть пушек среднего калибра.

– Тинборы создают опорную базу на окраине Федерации, – резюмировал Мафтинд.

– Это еще не самое неприятное, – обрадовал всех командир «Туманности». – Моя аппаратура зафиксировала в глубине Нейтральной Зоны перемещение неизвестных кораблей, прикрывавшихся активными помехами.

Мафтинд Гаффай, сделавшись очень похожим на отца, строго осведомился:

– Где именно вы засекли эти корабли?

– Сектор Трех Пульсаров.

Шестоперов сразу вспомнил предупреждение чигарского президента. Все как будто сходилось: тинборы действительно создают тайную базу для операций против Ратула, а в перспективе – и против Конфедерации Долоков.

Несомненно, гросс-адмирал подумал о том же. Немедленно был отдан приказ направить в указанный сектор отряд легких кораблей. Впрочем, все понимали, что найти базу среди сотен тысяч звезд удастся, в лучшем случае, не скоро.

– И еще, – негромко произнес Верховный, обращаясь к начальнику военной разведки. – Установите непрерывное наблюдение за ходом строительства на Захру. Если мои опасения подтвердятся и тинборы подвезут тяжелую артиллерию, у нас останется очень немного времени. Враг не должен установить пушки на станциях.

Через полчаса эскадра, оставив за кормой Захру, двинулась в направлении Висклафа.