"Обвенчанные дважды" - читать интересную книгу автора (О`Бэньон Констанс)

3

Леди Мэллори Стэнхоуп вихрем влетела в гостиную, глаза ее сияли от возбуждения.

— Мама, папа, вы здесь? — Ища родителей, она обвела комнату взглядом, но не увидела никого, кроме своей кузины Фиби, сидевшей у окна на стуле с прямой высокой спинкой. В руке ее было зажато письмо. Спина Мэллори непроизвольно напряглась, восторженное выражение с ее лица будто бы стерли тряпкой.

— Мэллори, воспитанным леди не пристало появляться в комнате подобным образом, — с отсутствующим видом отчеканила Фиби Берд.

Мэллори попыталась заглянуть ей в глаза. Было видно, что мысли Фиби витают где-то далеко, поскольку нотация, прозвучавшая из ее уст, была чисто рефлекторной. Фиби Берд была двоюродной сестрой ее матери, старой девой, и соседи за глаза называли ее «бедной родственницей». Ей было немногим за сорок, но выглядела она гораздо старше. Высокая, похожая на птицу, она постоянно суетилась: то поправляла картину, то вытирала пыль со стола, то натирала перила. Она была строгой и взыскательной, постоянно требуя, чтобы Мэллори вела себя как подобает истинной леди.

Кузина Фиби поселилась в Стонридж-хаусе, когда девочке исполнилось пять лет. Вскоре после этого родители Мэллори отправились в свои бесконечные путешествия, оставив дочь на попечение Фиби. Именно ее руки утирали слезы Мэллори, когда та была еще ребенком, именно Фиби ухаживала за девочкой, когда та болела. Приживалка, которой к тому же платили, она тем не менее стала единственной и настоящей матерью для Мэллори.

— Извините, кузина Фиби. Мне почудился стук кареты во дворе, когда я одевалась. Я и решила посмотреть, не родители ли это — они ведь писали, что приедут именно сегодня.

Фиби ответила не сразу, сначала она взглянула на письмо, зажатое в ее руке. Вот уже десять лет, как Тайлер и Джулия не видели свою дочь. Десять лет равнодушного пренебрежения, которое Фиби изо всех сил пыталась скрыть от их же ребенка… Ну как объяснить молоденькой девушке, что родители не любят ее? По их мнению, коли уж случилось так, что она не родилась мальчиком, она могла и вовсе не появляться на свет.

— Ты ошиблась, — сказала она наконец, — это не родители. Это всего лишь почтальон. Он принес письмо.

Шурша юбками, Мэллори пересекла комнату и опустилась на колени возле кузины, гладя ее тонкую морщинистую руку.

— Что случилось? — с тревогой спросила она. — Что-нибудь с мамой и папой? Какое-то несчастье?

Фиби смотрела на Мэллори, стараясь не показывать свою любовь к ней. Девушка, не зная того, была уже настоящей красавицей, и Фиби начинала опасаться за ее будущее. Нежная, без единого изъяна кожа, золотисто-рыжие волосы, блестевшие, словно языки пламени, прелестное лицо и фиалково-синие глаза, сиявшие так, что, стоя в нескольких шагах от нее, было трудно угадать, какого они цвета. Каждое движение ее стройного тела было отточено, словно девушка долго репетировала, однако грациозность Мэллори была совершенно естественной.

— О нет, дитя мое! — заверила ее кузина. — Твои отец и мать чувствуют себя превосходно. — При этом Фиби не удалось скрыть горечь, прозвучавшую в последних словах.

Мэллори продолжала испытующе глядеть на кузину.

— Разве они не приедут? — В голосе девушки прозвучали разочарование и горечь, копившиеся в ней на протяжении многих лет одиночества.

— Нет, дитя, — мягко ответила Фиби. — Они вынуждены вернуться в Египет. Похоже, у них возникли разногласия с египетским правительством по поводу того, кому принадлежат найденные ими археологические ценности. Теперь они конфискованы. Твои родители весьма обеспокоены и уже отплыли в Египет.

Глаза Мэллори наполнились слезами.

— Но ведь они находились в Лондоне по меньшей мере несколько недель! Кузина Фиби, они должны были прислать за мной! Они не хотят меня видеть, — с несчастным видом подвела она итог.

Плечи девушки безвольно поникли. — Они не любят меня?

— Чепуха! Вот письмо, где они пишут, как им жаль, что не удалось повидаться с тобой, — прибегла Фиби к полуправде, чтобы хоть как-то успокоить свою воспитанницу. — Они просят передать тебе, поздравления с днем рождения и сказать, что они очень любят тебя. А вот и подарок. — Фиби указала на большую коробку в яркой красочной обертке.

— Можно мне прочесть письмо?

Фиби разгладила измятый лист, который содержал всего-навсего сухие инструкции от родителей Мэллори по поводу того, что в следующем году их земли должны быть засеяны овсом вместо ячменя. Быстро сложив письмо, она сунула его в карман платья.

— Ты же знаешь, Мэллори, читать чужие письма — невежливо.

Однако провести девушку было не так просто. Она знала: что бы ни содержалось в этом письме, там не было ни единого слова про любовь к ней или слов поздравления в ее адрес. Фиби просто берегла ее. Внезапно она почувствовала себя брошенной и одинокой.

— Ну давай же, дитя, — поощрила ее Фиби, — открывай свой подарок. День твоего рождения только завтра, но…

Мэллори без всякой радости повиновалась. Осторожно, чтобы не помять, она развернула розовую оберточную бумагу и уставилась на белую коробку, гадая, что может находиться внутри. Наклейка на ней была из какого-то парижского магазина.

— Это, наверное, платье или шляпка, — предположила она, и в ее голосе прозвучала нотка пропавшего было возбуждения.

Глаза Мэллори светились нетерпением, она с любопытством сняла крышку, но, когда увидела содержимое коробки, ее губы дрогнули, и она подняла свои, ставшие беззащитными, глаза на Фиби.

— Что там, девочка? Позволь мне взглянуть, — попросила старая дева.

Мэллори вынула из коробки нарядно одетую куклу и протянула ее Фиби.

— Мне исполняется восемнадцать лет, а папа и мама дарят мне куклу! Неужели они не знают, что я уже взрослая и давно не играю в игрушки?

Фиби пыталась подавить охвативший ее гнев. Уж лучше бы они ничего не присылали, подумала она, с разрывающимся от боли сердцем глядя на воспитанницу. Взяв куклу из рук Мэллори, она поправила на ней белое шифоновое платье.

— А она хорошенькая, — сказала Фиби, стараясь, чтобы ее слова звучали беззаботно. Глаза Мэллори сверкали от гнева.

— Отдай ее кому-нибудь из деревенских детей! Мне она не нужна.

— Ты потом пожалеешь.

Мэллори сердито отвернулась от куклы, словно один только вид игрушки оскорблял ее.

— Нет, не пожалею. Не хочу ее видеть. Вздохнув, Фиби уложила куклу обратно в коробку.

— Я знаю одну маленькую девочку, которая будет рада такому подарку. Думаю, ей даже и не снилась такая игрушка.

— Вот и отдай. Я поехала кататься на Тибре. Мэллори скакала на своем коне по лугу, примеряясь к видневшейся вдалеке изгороди. Она была высокой, но девушка тренировала Тибра уже несколько месяцев и сейчас чувствовала, что он сможет взять это препятствие.

— Ну давай, мальчик, — сказала она на ухо коню, — ты же сможешь, я знаю.

Почти не понукаемый наездницей, Тибр летел вперед как на крыльях. Только ветер засвистел в ушах Мэллори, когда они перелетели через препятствие и, невредимые, приземлились по другую сторону изгороди.

Мэллори похлопала по взмокшей лошадиной холке и нежно сказала:

— Я знала, что у тебя получится. Ты был просто великолепен!

Из рощи, что раскинулась неподалеку, послышался стук копыт — в ее сторону кто-то ехал. Увидев их соседа, сэра Джеральда Данмора, Мэллори досадливо выпрямилась в седле. Опять! Он, казалось, всегда знал, где ее найти, и именно тогда, когда она бывала одна. Ну почему он, женатый человек, преследует ее? Мэллори терпеть не могла этого нежеланного ухажера, но вряд ли ей удалось бы убедить его в этом.

— Это было изумительно, леди Мэллори! Вы, без сомнения, лучшая наездница в Сассексе.

— Я и не подозревала, что выступаю перед публикой, сэр Джеральд, — холодно отрезала она. — Я предпочла бы, чтобы впредь вы заранее предупреждали меня, когда соберетесь в Стонридж.

В ответ на ее отповедь он только усмехнулся.

— Если бы я предупредил вас о своем приходе, вы наверняка нашли бы предлог, чтобы куда-нибудь исчезнуть.

Сэр Джеральд был высокого роста, с волосами песочного цвета и голубыми глазами. Мэллори знала, что многие женщины считают его привлекательным, но только не она. Ей было отвратительно, как бесстыдно волочился он за всеми юбками, не думая о собственной жене.

— Я надеюсь, леди Данмор находится в добром здравии? — многозначительно спросила Мэллори. — Ее сегодня нет с вами?

— Вы же видите — я один, — передернул плечами сэр Джеральд. — Поскольку я не беспокою свою жену, ее тоже мало тревожит, где я развлекаюсь.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы отзывались о своей жене так пренебрежительно. Она нравится мне и заслуживает лучшего отношения.

— Лучше бы вы пожалели меня! Вы же не знаете, что значит быть женатым на женщине с ледяным характером, а мы женаты уже двенадцать лет. — Его глаза шарили по телу Мэллори, пока не остановились на ее округлой груди, обтянутой тесным костюмом для верховой езды. — Я часто представляю себе, как чудесно вы могли бы согреть постель мужчины в ненастную ночь, Мэллори.

Девушка в ужасе уставилась на него.

— Как вы смеете? Вы отвратительны! Ее возмущение, казалось, вовсе не смутило сэра Джеральда. В голосе его появились елейные нотки.

— Возможно, и так. Но я могу доставить вам такое наслаждение, что вы попросите еще…

Мэллори резко повернулась к нему, ее глаза потемнели от гнева.

— Убирайтесь с земли, принадлежащей моему отцу! И чтобы ноги вашей здесь больше не было!

В ответ Джеральд расхохотался.

— Вы что-то не очень гостеприимны нынче утром. Ну ничего, раньше или позже мне удастся сломить ваше упрямство.

— Никогда! Как мне убедить вас, что вы мне противны?

Его горящие глаза, в которых читалось неприкрытое желание, буравили Мэллори.

— По собственному опыту знаю, что часто, когда женщины говорят «нет», они подразумевают «да».

— Вы придерживаетесь слишком высокого мнения о своей персоне. Лично мне вы кажетесь наглым и бесчестным.

— Честь — это всего лишь слово, придуманное дураками, которые боялись говорить то, что думали. Мне кажется, при более благоприятных обстоятельствах вы подарите мне нечто более, нежели просто радушие.

В этот момент Тибр, видимо, решил, что настал самый подходящий момент, чтобы выкинуть один из своих фортелей. Закусив удила, конь принялся скакать и брыкаться, в результате чего Мэллори пришлось обратить все внимание на усмирение взбесившегося животного.

Глаза сэра Джеральда не упускали ни одного грациозного движения наездницы. Когда она попыталась ослабить поводья, ее шляпка слетела и рыжие волосы рассыпались по спине. Он нестерпимо хотел обладать ею! Он был одержим стремлением добиться этого любой ценой. До сегодняшнего дня сэр Джеральд был сдержан с нею, но — хватит! Сегодня он овладеет ею, хочет она того или нет.

Мэллори соскользнула с лошади и подбежала к кусту куманики, куда ветром отнесло ее шляпку, но прежде, чем она успела надеть ее, чужие руки грубо обхватили ее сзади.

— Оставьте меня! — потребовала она.

Не отрывая глаз от ее юной упругой груди, сэр Джеральд испытывал непреодолимое желание раздавить ее в своих объятиях.

— Вы всегда отвергали мои предложения, но сейчас никто не помешает мне получить то, чего я хочу.

Мэллори испугалась, но решила не показывать ему своего страха.

— Отпустите меня! — храбро потребовала она, — Если вы не оставите меня в покое, я позабочусь, чтобы об этом стало известно вашей жене.

Его натиск только усилился.

— Почему женщины всегда прикидываются, что им не нужны поцелуи мужчин, хотя они только и мечтают о них!

— Вы не любите свою жену?

— Я даже не могу находиться с ней в одной комнате! Пожалейте меня и дайте мне то, чего я так жажду.

— Не знаю, за кого вы меня принимаете, сэр Джеральд, но ваши вольности оскорбляют меня! Если бы мой отец был здесь, он убил бы вас только за то, что вы осмелились прикоснуться ко мне!

— Однако его здесь нет. Всей округе известно, что вашего отца никогда не заботила ваша судьба, миледи. С тех пор как он стал собирать экспонаты для британских музеев, его и вашу матушку заботят лишь путешествия по свету в поисках ценностей, в то время как самое большое их сокровище остается без присмотра. — Он прикоснулся к ее волосам, и Мэллори отшатнулась. — Ваш батюшка и ваша матушка даже не вспоминают о своей дочери. А я… Я думаю о вас непрестанно.

— Вы оскорбляете меня!

— Я говорю правду, и вы это знаете, леди. И если вы будете послушной девочкой, я никогда не брошу вас на произвол судьбы. Насколько мне известно, ваш отец оставил вас почти нищей. Большинство слуг разбежались, а оставшиеся слишком стары, чтобы следить за хозяйством. Под моим покровительством вы не будете нуждаться ни в чем. Я осыплю вас прекрасными платьями и дорогими побрякушками.

От этих отвратительных предложений Мэллори ощутила чувство гадливости.

— Как вы смеете предлагать мне такую мерзость! Я из благородной семьи, а не нищая сиротка!

Взяв ее голову одной рукой, а другой обхватив за плечи, Джеральд притянул Мэллори еще ближе к себе.

— Потому-то вы мне и нравитесь, что вы — девушка благородных кровей. И я буду вами обладать, Мэллори, не заблуждайтесь на этот счет!

Ее сердце сжалось от страха.

— Я буду кричать!

— Кричите, — ухмыльнулся он. — Вас никто не услышит.

Она стала биться, пытаясь вырваться, но его руки сжались еще сильнее.

— Что вам от меня нужно?

Его глаза не отрывались от губ девушки.

— Я полагаю, вам это известно. Знаете ли вы, моя дорогая, что испытывает женщина, когда мужчина занимается с ней любовью? Вы выросли и превратились в красавицу на моих глазах, теперь я просыпаюсь каждую ночь с болезненным желанием дотронуться до вас.

От страха Мэллори утратила дар речи и только смотрела на него, не веря своим ушам.

Сэр Джеральд наклонил голову и прижался своими губами к ее рту, отчего Мэллори стала задыхаться. Она отталкивала его и пыталась отвернуться, но он не отпускал ее. Когда же его руки ухватились за лиф ее платья, девушка буквально застыла от ужаса.

Наконец Мэллори получила возможность повернуть голову и избавиться от его поцелуев.

— Вы — чудовище! — крикнула она, вытирая губы рукой. — Вы — отвратительное беспринципное чудовище!

В ответ он только улыбнулся.

— Ваше сопротивление возбуждает меня еще больше. А теперь я попытаюсь возбудить вас.

— Не хотите же вы сказать, что вы… что вы заставите меня…

В глазах мужчины блеснуло что-то, чего Мэллори не сумела разобрать.

— По-моему, мы поняли друг друга.

Мэллори решила попытаться образумить его, по крайней мере, никакого другого способа спастись она в данный момент не видела.

— Зачем вы меня домогаетесь? У меня нет опыта такого рода… Вы могли бы найти другую женщину, которая с большей охотой пошла бы на это.

Тем временем он пристально изучал прелестные черты ее лица: вздернутый носик, красиво очерченные брови, синие глаза, в которых мог утонуть любой мужчина. Ее невинность разжигала его еще больше.

— Вы даже не подозреваете, что творит с мужчиной ваша красота. Требуйте от меня все, чего хотите! Я готов на все ради обладания вами!

— Прошу вас, отпустите меня! Он уставился в ее глаза.

— Все что угодно, кроме этого, — резко ответил он и вновь прижал свои мокрые губы к ее рту, отчего девушка почувствовала прилив тошноты.

Урезонить сэра Джеральда было невозможно. Его губы скользили все ниже и ниже, вот они достигли ее шеи, и девушка вновь почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Пальцы мужчины неумело возились с застежками, и тут она осознала, что он пытается задрать подол ее платья. Мэллори рванулась и услышала, как трещит ткань. Тело ее пронзила боль — Джеральд толкнул ее на землю и навалился на нее всем своим весом.

Теперь Мэллори знала, что делать. В ее руке до сих пор был хлыст, и сейчас ее пальцы еще крепче сжали его серебряную рукоятку. Собрав все силы воедино, Мэллори выставила вперед локоть, пытаясь выбраться из-под лежащего на ней мужчины. Когда ей это удалось, она вскочила на ноги и побежала.

Сэр Джеральд бросился за ней, догнал и, схватив девушку за руку, развернул ее к себе. Но прежде, чем он успел понять, что она хочет сделать, Мэллори хлестнула его по лицу своим кнутом.

Вскрикнув от боли, он схватился за щеку, а Мэллори, воспользовавшись его замешательством, словно на крыльях помчалась к спокойно стоящему в стороне Тибру.

У сэра Джеральда вырвалось громкое проклятие. Он, как успела заметить Мэллори, бросился вдогонку, но отстал, поскольку страх придал девушке силы. Схватив поводья коня, она подбежала к изгороди и, встав на нее, прыгнула в седло.

Сэр Джеральд почти настиг ее, когда она пустила Тибра вскачь. Отъехав на безопасное расстояние, девушка остановилась и оглянулась на подножие холма. С громадным удовольствием она увидела, что сэр Джеральд носовым платком вытирает кровь с лица. Мэллори была этому очень рада.

Он погрозил ей вслед кулаком и крикнул:

— Ты заплатишь за это, Мэллори! Вот увидишь, тебе придется дорого заплатить!

— Вы ошибаетесь, сэр Джеральд, и пусть это станет для вас предупреждением! Если вы еще раз прикоснетесь ко мне, то получите кое-что похуже хлыста.

— Никто не встанет между мной и тобой, кроме этой чокнутой старой девы, твоей кузины. Но она не сможет помешать мне заполучить тебя.

Мэллори развернула Тибра и пустила его вниз по холму в сторону конюшен. Сердце девушки так колотилось, что ей было трудно дышать. Она терпела оскорбления и приставания сэра Джеральда уже более двух лет, но сегодня он впервые попытался овладеть ею силой.

Мэллори въехала в конюшню, и старый конюх помог ей спешиться. Билл не смог бы помочь ей, он был слишком слаб, чтобы справиться с сэром Джеральдом, поэтому она решила не вовлекать его в эту историю.

Сегодня ей удалось спастись от приставаний сэра Джеральда, но повезет ли ей в следующий раз? Девушке не приходило в голову, кто бы мог помочь ей.

Мэллори до сих пор била дрожь после всего случившегося. Ей было необходимо хоть кому-нибудь рассказать об этом, поэтому она отправилась на поиски кузины Фиби.

Мэллори была так растеряна, что даже не заметила кареты, стоявшей в аллее. Солнце уже садилось, когда девушка ворвалась в дом. В прихожей горели свечи. Увидев теплый свет, лившийся в прихожую из гостиной, Мэллори бросилась туда и, вбежав в комнату, воскликнула:

— Фиби, сэр Джеральд…

Фиби строго взглянула на нее и перебила:

— Нет, Мэллори, сэра Джеральда здесь нет, но ты можешь поздороваться с леди Данмор.

Мэллори растерянно посмотрела на жену сэра Джеральда.

— Леди Данмор, — произнесла она, собрав все свое самообладание, — как приятно вас видеть.

Жена сэра Джеральда глядела на Мэллори, и той показалось, что она все поняла. Глаза гостьи сузились от гнева.

Мгновенно оценив ситуацию, Фиби приказала:

— Мэллори, немедленно ступай к себе в комнату и переоденься! Ты снова порвала свой верховой костюм. И эти грязные пятна… Уж и не знаю, удастся ли их вывести. — Повернувшись к леди Данмор, она добавила: — Я пыталась сделать из Мэллори истинную леди, но она предпочитает проводить большую часть времени верхом на коне. Неблагодарное это занятие — делать леди из девочки, которой больше нравится расти, как сорняк.

Леди Данмор внимательно смотрела на взъерошенную Мэллори, ее порванное и заляпанное грязью платье, растрепанные волосы.

— Вполне возможно, что тут нечто большее, чем просто верховая езда… На вашем месте, Фиби, я бы обратила более пристальное внимание на ее моральные устои. Когда девушка обладает такой красотой и характером дикарки, ни одна женщина не может быть спокойна за своего мужа.

Кузина все же выпроводила Мэллори из комнаты, в ответ на что девушка сердито огрызнулась. Ей хотелось крикнуть леди Данмор, чтобы та лучше присматривала за своим мужем, но Фиби взглядом велела ей молчать и подтолкнула к лестнице.

— Иди в свою комнату, — резко приказала она, — и, прежде чем вернуться, приведи себя в порядок.

Медленно поднимаясь по ступенькам, Мэллори чувствовала себя несчастной, никому не нужной. На помощь кузины рассчитывать не приходится, скорее всего, во всем обвинят ее саму.

Сняв платье, она постояла перед зеркалом, оценивающе осматривая себя. Действительно ли она красива? Похоже, все думали именно так. Но для девушки, лишенной отцовской защиты, красота была проклятием.