"Мыс Грома" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

Глава 6

Палату общин иной раз и поныне именуют самым закрытым клубом Лондона. Возможно, причиной тому – имеющиеся у нее удобства, которые вместе с теми, что есть у палаты лордов, включают двадцать шесть ресторанов и баров, где можно поесть и выпить за государственный счет.

Под неусыпным оком полисменов тут всегда выстраивается очередь желающих попасть внутрь. Стоят в ней не только туристы, но и избиратели, у которых назначена встреча с представляющими их избирательные округа депутатами парламента. Порядок для всех один без различия положения, и Фергюсону с Диллоном пришлось встать в очередь, которая медленно продвигалась вперед.

– По крайней мере выглядите вы солидно, – сказал Фергюсон, окидывая взором двубортный блейзер и фланелевые брюки Диллона.

– И все благодаря вашей кредитной карточке «Америкэн экспресс». В «Харродз» со мной обращались как с миллионером.

– В самом деле? – сухо спросил Фергюсон. – Вы отдаете себе отчет в том, что на вас галстук члена королевской гвардии?

– Конечно, но я не хотел подводить вас, бригадный генерал. Разве вы сами служили не в гренадерском полку?

– Вот наглец! – сказал Фергюсон в тот самый момент, когда они подошли к контрольно-пропускному посту службы безопасности.

На нем дежурили не только сотрудники службы безопасности, которых, как правило, можно было встретить в подобных местах, но и исполинского роста полицейские, профессиональные навыки которых сомнений не вызывали. Назвав себя, Фергюсон вынул свое служебное удостоверение сотрудника службы безопасности.

– Великолепное зрелище, – сказал Диллон. – Все они ростом под два метра. В свое время так, бывало, выглядели легавые.

Они прошли в центральный вестибюль, где люди, у которых была назначена деловая встреча, дожидались парламентариев, представляющих их избирательные округа. Тут яблоку негде было упасть, и Фергюсон направился дальше. Он прошел еще через один коридор, спустился по лестнице и наконец, указывая спутнику путь, вышел через дверь на террасу, откуда открывался вид на Темзу.

Здесь тоже было много народу, некоторые держали в руках бокалы со спиртным. Слева виднелся Вестминстерский мост, а вдали, за рекой – набережная Виктории. По парапету тянулся ряд удлиняющихся кверху светильников в викторианском стиле. Пол был устлан синтетическим на вид ковром зеленого цвета, который чуть дальше обретал красный оттенок. На нем ясно виднелась черта, подчеркивавшая разницу.

– Почему цвет ковра меняется? – поинтересовался Диллон.

– Все в палате общин зеленого цвета, – пояснил Фергюсон. – Ковры, кожаная обивка кресел. А в палате лордов все красного цвета. Дальняя часть террасы отведена для членов палаты лордов.

– О боже, я вижу, бригадный генерал, вы, англичане, свято чтите классовые различия.

Когда Диллон прикурил от зажигалки фирмы «Зиппо», Фергюсон сказал:

– А вот и они. Если станете вести себя прилично, будете умницей.

– Сделаю все, что в моих силах, – ответил Диллон. К ним уже приближались Саймон Картер и сэр Фрэнсис Пэймер.

– А-а, вот и вы, Чарльз, – произнес Картер. – Мы вас искали.

– Повсюду столько народу, – сказал Пэймер. – В эти дни тут настоящее столпотворение. Ну, как наши дела, бригадный генерал? Как далеко удалось продвинуться в расследовании?

– Пойдемте сядем, и я вам обо всем расскажу. Присутствие здесь Диллона объясняется соображениями безопасности.

– Хорошо, – ответил Пэймер. – Что вы будете пить? Может, чай? Как-никак скоро уже вечер.

– Я предпочел бы что-нибудь покрепче, – ответил Фергюсон. – К тому же времени у меня в обрез.

Пэймер первым направился к бару на террасе, им удалось найти свободный столик в углу. Они с Картером заказали по бокалу джина с тоником, Фергюсон предпочел виски. Диллон же с милой улыбкой обратился к подошедшему официанту.

– Пожалуйста, принесите мне бокал ирландского виски с водой. Если у вас есть «Бушмиллз», то его, пожалуйста.

Он намеренно говорил с сильным ирландским акцентом. Картер нахмурился.

– Диллон, так вы сказали? Не думаю, что мы с вами прежде встречались.

– Верно, не встречались, – приветливо отозвался Диллон, – хотя вы приложили для этого достаточно усилий. Меня зовут Шон Диллон.

Лицо Картера побелело как мел. Он повернулся к Фергюсону.

– Это что, розыгрыш?

– Не думаю.

Картер замолчал, пока подошедший официант ставил на столик бокалы со спиртным, а когда он удалился, заговорил снова.

– Шон Диллон? Тот, про кого я подумал?

– Он самый.

Картер пропустил его слова мимо ушей.

– И вы, Фергюсон, осмелились привести этого подонка сюда, в это избранное место? Этого человека разведывательные службы разыскивают уже многие годы.

– Возможно. Но сейчас он работает на «Группу четыре», всю полноту ответственности за это я беру на себя, так что давайте покончим с расспросами и займемся лучше делом.

– Фергюсон, вы заходите слишком далеко. – Картер буквально кипел от негодования.

– Да, мне часто так говорят, но давайте перейдем к делу. Ведь мне нужно дать вам отчет о том, что происходит. В доме на улице Лорда Норта произошло ограбление, которое, возможно, было таковым на самом деле, а может, и нет. Впрочем, мы нашли в телефонном аппарате подслушивающее устройство, что, возможно, свидетельствует о том, что против нас кто-то что-то замышляет. Кто-нибудь из ваших агентов занимается этим делом? – спросил он Картера.

– Разумеется нет. В противном случае я сообщил бы вам об этом.

– Интересно. Когда сегодня утром мы были на осмотре трупа в присутствии коронера и присяжных заседателей, Диллон заметил двух мужчин, чье поведение заставило его насторожиться. Он обратил внимание на одного из них позднее, когда мы приехали в крематорий.

Картер нахмурился.

– Но кто это мог быть?

– Бог их знает, но это лишний довод в пользу того, что мы не должны отказываться от услуг Диллона. Ведь девушка по-прежнему настаивает на том, что местонахождение подлодки ей неизвестно.

– Вы ей верите? – вставил Пэймер.

– Да, – ответил Диллон. – Она не из тех, кто лжет.

– А вам, конечно, виднее, – ядовито сказал Картер.

Диллон пожал плечами.

– С какой стати ей вдруг говорить неправду? Какой смысл?

– Но ведь должна же она что-то знать, – сказал Пэймер. – Или, по меньшей мере, располагать каким-то ключом, который мог бы позволить разгадать тайну.

– Возможно, – сказал Фергюсон. – Однако на данной стадии расследования нам следует исходить из предположения, что ей ничего не известно.

– И что же дальше? – поинтересовался Картер.

– Диллон отправится на Сент-Джон и попытается разведать обстановку на месте. Девушка в разговоре упомянула об одном ныряльщике, его зовут Карни, Боб Карни, который был близким другом Бейкера. Судя по всему, он знает тамошние места как свои пять пальцев. Девушка может устроить дело выгодным для нас образом, сделать так, чтобы уговорить его нам помочь.

– Но никто же не может поручиться за то, что он сумеет разыскать эту чертову посудину, – сказал Пэймер.

– Поживем – увидим, не так ли? – Фергюсон посмотрел на часы. – Нам пора.

Он встал и первым направился к выходу. Они остановились у стены на краю террасы.

– Значит, на том и порешим? – спросил Картер.

– Да, – ответил Фергюсон. – Диллон и девушка, возможно, вылетят на Сент-Джон завтра или послезавтра.

– Не могу сказать, что такой план мне по душе.

– А вашего мнения на сей счет никто и не спрашивает. – Фергюсон кивнул Диллону. – Пойдемте.

Он направился к выходу, а Диллон одарил оставшуюся пару своей самой ослепительной улыбкой.

– Очень приятно было с вами познакомиться, но знаете что, мистер Картер? – Перегнувшись через парапет, он посмотрел на видневшуюся внизу коричневую гладь Темзы. – До реки здесь, на мой взгляд, не больше семи метров, а во время прилива и того меньше. У главного выхода от сотрудников службы безопасности рябит в глазах, а тут никого. На вашем месте я бы принял это во внимание.

– Скорость течения здесь два узла, – ответил Картер. – Мне совершенно не под силу переплыть реку в этом месте. Так ни разу и не удалось. – Но по-моему, никто из головорезов сюда не сунется.

Диллон отошел.

– У меня мурашки по коже при одной мысли, что этот паршивец беспрепятственно разгуливает тут, будто никто ему не указ. Наверное, Фергюсон спятил, – сказал Картер.

– Да, – сказал Пэймер, – я вас понимаю, а что вы думаете насчет девушки? Вы верите ей?

– Не уверен. В общем, Диллон прав. С какой стати ей лгать?

– Значит, мы остаемся с тем же, с чем были?

– Я бы так не сказал. Она знает тот район, у нее были доверительные отношения с Бейкером, он рассказывал ей о том, куда отправляется, ну и так далее. Даже если точное местонахождение лодки ей неизвестно, она сможет выяснить его с помощью того парня, которого зовут Карни, ныряльщика, который будет ей помогать.

– И с помощью Диллона, разумеется.

– Да, хотя я предпочитаю на время выбросить его из головы. При сложившихся обстоятельствах, по-моему, самое лучшее – это пропустить по стаканчику. – Повернувшись, Картер первым направился в бар.

Сидя у себя в номере «люкс» в парижской гостинице, Макс Сантьяго терпеливо слушал подробный рассказ Пэймера о беседе, которая состоялась на террасе.

– Удивительно, – произнес он, когда Пэймер умолк. – Если этот Диллон – действительно тот человек, о котором ты говоришь, то в его лице мы получим очень сильного противника.

– А как насчет девушки?

– Не знаю, Фрэнсис, поживем – увидим. Я буду держать с тобой связь.

На мгновение он положил телефонную трубку, потом снова поднял ее и позвонил Смиту в Лондон. Когда тот поднял трубку, он подробно объяснил ему, что от него теперь требовалось.

Было начало седьмого. Диллон сидел в кабинете и читал вечернюю газету, когда раздался звонок у входной двери. Подойдя к двери, он распахнул ее и увидел старика Кокса. За его спиной у тротуара стоял катафалк. В руках он держал картонную коробку.

– Мисс Грант дома?

– Да, сейчас я позову ее.

– В этом нет необходимости. – Кокс передал ему коробку. – Здесь прах покойного. Он находится в урне, предназначенной для транспортировки. Передайте ей наилучшие пожелания от меня.

Спустившись по лестнице, он подошел к катафалку. Диллон закрыл дверь. Контр-адмирал отправился к себе в клуб, где с наступлением вечера должно было начаться какое-то мероприятие, но Дженни была на кухне. Диллон позвал ее. Она пришла.

– Что это такое?

Он поднял коробку.

– Только что заходил Кокс и просил передать это вам, – сказал он и, повернувшись, вошел в кабинет и положил коробку на стол. Она встала рядом, глядя на коробку, затем осторожно откинула крышку и вынула то, что было внутри. Это была не урна, скорее квадратный ящик, изготовленный из темного, покрытого рисунком металла, с запором, при помощи которого крышка удерживалась на месте. На медной табличке значилась надпись: «Генри Бейкер, 1929–1992».

Поставив коробку на стол, она без сил опустилась в кресло.

– Лишь кучка серого пепла в металлическом ящике – в конечном счете этим все всегда и заканчивается.

Тут нервы у нее сдали, и она горько зарыдала. Диллон осторожно обнял ее за плечи, но сразу же отпустил.

– Поплачь, тебе от этого станет легче. А я сварю кофе. – Повернувшись, он направился на кухню.

Некоторое время она сидела на месте, не двигаясь. У нее было такое впечатление, что она не может дышать. Ей нужно во что бы то ни стало выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха. Поднявшись, она вышла в коридор, сняла с вешалки потрепанную шинель контр-адмирала и натянула ее на себя. Открыв дверь, она увидела, что идет дождь. Перехватив талию ремнем, она быстрым шагом двинулась вдоль тротуара. Смит, сидевший в фургоне с Джонсоном, наблюдал, как, выйдя за ворота, она направилась по аллее.

– Прекрасно, – произнес он. – Пора покончить со всем этим. – Он вышел из машины и двинулся за ней следом. Чуть позади шел Джонсон.

Диллон прошел через коридор в кабинет с чашкой кофе в руке. Первым делом ему бросилась в глаза царившая там тишина. Он поставил чашку и вернулся в коридор.

– Дженни? – окликнул он и сразу же заметил, что входная дверь чуть приоткрыта.

– О боже! – вырвалось у него. Сняв с вешалки свою куртку, он вышел на улицу, на ходу надевая его. Ее нигде не было видно, на улице – ни души. Ничего не поделаешь, придется ему действовать наобум. Повернув налево, он побежал по мостовой в направлении улицы Петра Великого.

Дождь еще больше усилился. Добежав до перекрестка, он приостановился, посмотрел сначала налево, потом – направо и увидел девушку в дальнем конце улицы, в месте ее пересечения с Миллбэнк. Она стояла и дожидалась, пока пройдет поток машин, затем улучила подходящий момент и бросилась через улицу, по направлению к парку у Виктория-тауэр, рядом с рекой. Однако Диллону показалось, что Смит и Джонсон перешли улицу за ее спиной. На таком расстоянии он не мог сказать наверняка, они это или нет, однако почти не сомневался в этом. Вне себя от гнева, он выругался и снова пустился бежать.

Уже почти стемнело, когда Дженни подошла к дамбе на берегу Темзы. Через каждые шесть метров стояли фонари, в бликах желтого света мерцали серебряные струи не прекращавшегося ни на минуту дождя. Вниз по течению прошел океанский грузовой пароход, его красные и зеленые сигнальные огни были отчетливо видны. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя, и сразу же почувствовала себя лучше. В этот момент она услышала позади шорох, обернулась и увидела, что рядом стоят Смит и Джонсон.

Она сразу поняла, что попала в беду.

– Что вам нужно? – спросила она и попыталась отодвинуться.

– Не надо паниковать, милочка, – сказал Смит. – Нам просто нужно с тобой немного поговорить, вот и все. Получить ответ на кое-какие вопросы.

Она повернулась и попыталась броситься наутек, однако Джонсон был начеку: перехватив ее руки, он прижал их к бокам Дженни так, что она прислонилась спиной к дамбе.

– Тебя зовут Дженни, не так ли? – осведомился он и улыбнулся, видя, как она тщетно пытается высвободиться. – Твои потуги мне нравятся. А ну-ка попробуй вырваться!

– Хватит! – оборвал его Смит. – Неужели у тебя только секс на уме? – Джонсон ослабил хватку, но, зайдя сзади, обхватил ее руками. – А теперь о подлодке, которая затонула у Виргинских островов. Ты же не думаешь, что мы поверим, будто ты не знаешь, где она.

Она попыталась высвободиться.

– Лучше отвечай на вопрос, который тебе задают, иначе я задам тебе хорошую трепку, – пригрозил Джонсон.

– Лучше отпусти ее, – раздался чей-то голос – Я хочу сказать, что она не знает, что вы за ребята, а? Не ровен час, еще подцепит от вас какую-нибудь заразу!

Огонек зажигалки фирмы «Зиппо» в руке Диллона вспыхнул, он пытался закурить. Сигарета свисала из уголка рта. Он шагнул вперед, Смит рванулся ему навстречу.

– Ты нарываешься на неприятности, парень. Ну, я сейчас тебя проучу, – сказал он и, размахнувшись, попытался нанести чудовищный по силе удар.

Диллон уклонился в сторону и, перехватив запястье руки Смита, скрутил ее так, что, завопив от нестерпимой боли, тот опустился на одно колено. Сжав кулак, Диллон обрушил мощнейший, словно молот, удар на вытянутую руку. Хрустнула кость. Смит снова закричал и боком упал на землю.

– Ах ты, подонок! – вырвалось у Джонсона.

Отбросив Дженни в сторону, он выхватил автоматический пистолет из левого кармана своего дождевика. Однако Диллон успел отбить руку нападающего, так что единственный раздавшийся выстрел пришелся в землю. В то же самое время ирландец сделал полуоборот, перебросил своего противника через вытянутую ногу и с такой силой опустил каблук на поверженного врага, что сломал Джонсону пару ребер.

Пока, лежа на земле, Джонсон корчился от боли, Диллон поднял с земли автоматический пистолет. Это была старая «беретта» итальянского производства небольшого калибра, не больше шести миллиметров.

– Из него только бабам стрелять, – сказал Диллон. – Впрочем, и такой сгодится. – Он присел на корточки рядом с Джонсоном. – На кого работаешь, сынок?

– Держи язык за зубами, – приказал сообщнику Смит.

– А с чего ты взял, что я буду болтать языком? – бросил Джонсон прямо в лицо Диллону. – Убирайся.

– Веди себя прилично.

Диллон перевернул его на другой бок, приставил дуло пистолета к внутренней стороне его левого колена и выстрелил. Джонсон издал жуткий вопль. Схватив его за волосы, Диллон с силой дернул его голову назад.

– Тебе и второе колено изувечить? Если хочешь, я могу тебя на костре поджарить.

– Нет, – простонал Джонсон. – Мы работаем на Сантьяго, на Макса Сантьяго.

– В самом деле? – спросил Диллон. – А где нам его найти?

– Он живет в Пуэрто-Рико, но в последнее время перебрался в Париж.

– Вы совершили ограбление на улице Лорда Норта?

– Да.

– Умница. Видишь, как, оказывается, все просто.

– Болван, трус несчастный, – бросил Смит Джонсону. – Ты только что сам подписал себе смертный приговор.

Диллон выбросил «беретту» через парапет в Темзу.

– Я бы сказал, что он вел себя крайне благоразумно. До Вестминстерской больницы отсюда рукой подать, там первоклассное травматологическое отделение, причем лечат бесплатно, даже таких зверей, как ты. Скажите «спасибо» национальной системе здравоохранения.

Повернувшись, он увидел, что Дженни смотрит на него затуманенным взором, и взял ее за руку.

– Пойдем, дорогая, пойдем домой.

Когда они тронулись с места, Смит окликнул его.

– Ты мне ответишь за это, Диллон.

– Держи карман шире. Поживем – увидим. А пока что тебе остается уповать на то, что Макс Сантьяго тоже так думает.

Выйдя на улицу, они постояли немного на краю мостовой, дожидаясь, пока пройдет мимо поток машин.

– С тобой все в порядке? – спросил Диллон.

– Боже мой! – восхищенно воскликнула она. – Шон Диллон, каким же нужно быть человеком, чтобы сделать то, что сделал ты?

– Иначе тебе пришлось бы еще хуже, милая.

Взяв ее за руку, он бросился через улицу, увлекая ее за собой.

Когда они добрались до дома, она сразу поднялась к себе наверх, а Диллон, направившись на кухню, поставил чайник на плиту и погрузился в размышления, дожидаясь, когда он вскипит. Макс Сантьяго? Это уже кое-что конкретное. Во всяком случае над этим Фергюсону уже можно будет поработать. Услышав, как Дженни спустилась по лестнице и зашла в кабинет, он приготовил кофе и поставил чашки на поднос. Войдя в кабинет, где сидела девушка, он увидел, что она разговаривает по телефону.

– «Бритиш эйруэйз»? Когда сегодня вечером последний рейс на Париж? – Наступила минутная пауза. – В половине десятого? Вы можете забронировать мне билет? Меня зовут Грант, Дженнифер Грант. Да, я заберу его в бюро предварительного заказа билетов. Да, четвертая стойка, аэропорт Хитроу.

Положив трубку, она повернулась и увидела входящего в кабинет Диллона. Он поставил поднос на письменный стол.

– Спасаешься бегством?

– Я не могу дальше выносить это. Не понимаю, что творится. Фергюсон, ты, потом эти люди с пистолетом. Не могу отделаться от этих мыслей. Так или иначе, я все равно уже собиралась уезжать, но теперь хочу выбраться отсюда как можно скорее.

– В Париж? Я слышал, как ты разговаривала по телефону.

– Там я буду временно, транзитом. Мне там нужно кое с кем повидаться, я должна передать этому человеку вот это. – Она подняла со стола черный металлический ящик с прахом покойного. – Я говорю о сестре Генри.

– Сестре? – Диллон нахмурился.

– Возможно, я единственный оставшийся в живых человек, который знает, что у него есть сестра. На это имеются особые причины, поэтому не спрашивай меня о них, равно как и о том, куда я поеду после того, как побываю в Париже.

– Понятно.

Она бросила взгляд на часы.

– Сейчас семь, Диллон, а рейс в половине десятого. Успею, только не рассказывай Фергюсону, во всяком случае пока я не улечу. Помоги мне, Диллон, пожалуйста.

– Тогда не будем терять времени на разговоры. Иди укладывать вещи, а я тем временем вызову такси по телефону.

– Ты на самом деле сделаешь это, Диллон?

– Я сам провожу тебя.

Повернувшись, она выбежала из комнаты, а Диллон, вздохнув, тихо сказал себе:

– Ты что, рехнулся, что ли? Что это на тебя нашло? – Он поднял трубку.

В приемном покое небольшой частной лечебницы на Фарсли-стрит было очень тихо. Смит сидел в стоявшем у стены кресле с прямой спинкой. Кисть его правой руки была в гипсе и уложена в лубок. Полчаса, которые прошли со времени их с Джонсоном встречи с Диллоном, превратились в кошмар. Они не могли позволить себе обратиться в государственную больницу, поскольку в этом случае не миновать полиции. Поэтому пришлось вернуться к фургону, оставленному на аллее вблизи улицы Лорда Норта, откуда он, держа руль одной рукой, вернулся к парку у Виктория-тауэр, чтобы подобрать Джонсона. Еще хуже была поездка на Фарсли-стрит. Из операционной вышел доктор Шах. Это был низкорослый седовласый пакистанец в шапочке и халате зеленого цвета. На шее у него болталась операционная маска.

– Как он? – спросил Смит.

– Для человека, у которого раздроблен коленный сустав, он чувствует себя удовлетворительно. Он останется хромым до конца дней своих.

– Черт бы побрал этого плюгавого ирландца! – в сердцах произнес Смит.

– Вы что, ребята, лезете в самое пекло? А господин Сантьяго знает о том, что произошло?

– С какой еще стати? – Смит не на шутку встревожился. – Все, что только что произошло, его не касается.

– Просто я подумал, что это могло его заинтересовать, только и всего. На днях он звонил мне из Парижа по делу. Так я узнал, что он в наших краях.

– Нет, это происшествие к нему не имеет отношения. – Смит встал. – Я, пожалуй, поеду домой. Завтра зайду его проведать.

Он вышел через стеклянную входную дверь на улицу. Шах посмотрел ему вслед, затем прошел мимо столика регистрации посетителей, за которым в эти вечерние часы никого не было, и прошел к себе в кабинет. Он всегда считал, что береженого Бог бережет. Взяв телефонную трубку, он набрал номер телефона «люкса» Сантьяго в отеле «Риц».

В эти вечерние часы машин на улице было немного, и в восемь часов они уже были в Хитроу. Дженни выкупила свой билет в службе предварительного заказа билетов и, подойдя к стойке регистрации пассажиров, сдала его. Чемодан она сдала в багаж, но урну с прахом оставила при себе.

– У тебя есть время, чтобы выпить? – спросил Диллон.

– Почему бы и нет?

Настроение у нее теперь, похоже, улучшилось. Усевшись за столик в углу бара, она подождала, пока он вернулся, держа в руках бокал ирландского виски для себя и бокал белого вина для нее.

– Вижу, ты себя чувствуешь получше, – произнес он.

– Приятно сознавать, что стронулась с места и уезжаю подальше от всего этого. А что ты скажешь Фергюсону?

– Я не буду ничего ему говорить до утра.

– Ты сообщишь ему, что я улетела в Париж?

– Даже если не скажу, это делу не поможет, ему достаточно пяти минут, чтобы выяснить это, проверив по компьютеру данные регистрации пассажиров, улетающих рейсами «Бритиш эйруэйз».

– Это не имеет значения, к тому времени я буду уже далеко. А ты?

– Следующая остановка – остров Сент-Джон. Вылетаю туда завтра-послезавтра.

– Повидайся с Бобом Карни. Скажи ему, что я рекомендовала тебе к нему обратиться, и познакомься с Билли и Мэри Джонс. Они ведут все дела в кафе и баре, пока я в отъезде.

– А ты? Когда вернешься?

– По правде сказать, не знаю. Может, через несколько дней, может, через месяц – все зависит от того, как я буду себя чувствовать. Когда вернусь, загляну к тебе, если ты будешь еще здесь.

– Не знаю, куда меня забросит судьба.

– На Сент-Джоне найти человека не составит труда.

Объявили посадку на самолет. Они допили то, что оставалось в бокалах, и прошли в главный вестибюль аэропорта. Он проводил ее до поста пограничной стражи.

– Извини, если я тебе прибавила хлопот, заставив объясняться с бригадным генералом.

– Ничего страшного, мне это даже приятно.

– Ты очень хороший парень, Диллон. – Она поцеловала его в щеку. – Будь осторожен, слава богу, что ты на моей стороне. Счастливо.

Диллон посмотрел ей вслед, повернулся и направился к ближайшему ряду телефонов-автоматов. Достав из кармана визитную карточку с номерами телефонов, которую дал ему Фергюсон, он позвонил на Кэвендиш-сквер. К телефону подошел Ким и сообщил ему, что бригадный генерал обедает сейчас в клубе «Гаррик». Поблагодарив его, Диллон вышел из здания аэропорта к стоянке такси и сел в автомобиль, стоявший первым в очереди в ожидании пассажиров.

– В Лондон, – сказал он. – Клуб «Гаррик». Знаете, где он находится?

– Конечно, приятель. – Бросив взгляд в зеркало заднего вида, водитель окинул взглядом Диллона, на котором была рубашка с открытым воротом. – Напрасно теряешь время, парень, тебя не пустят туда в таком виде. Там обязательно нужно появляться в смокинге и при галстуке. Вход разрешен только членам клуба и их гостям.

– Посмотрим, ладно? От тебя требуется лишь отвезти меня туда.

Такси подъехало к клубу «Гаррик». Водитель подрулил к обочине тротуара и спросил:

– Тебя подождать, приятель?

– А почему бы и нет? Если ты окажешься прав, то я скоро выйду.

Поднявшись по ступенькам, Диллон остановился у столика регистрации посетителей. У дворецкого в форменной одежде был, как и всегда, учтивый вид.

– Чем могу быть вам полезен, сэр?

Диллон постарался придать своей речи безукоризненно правильный акцент.

– Мне нужно поговорить с бригадным генералом Чарльзом Фергюсоном. – Сказали, что сегодня он обедает здесь. Мне нужно увидеть его как можно скорее.

– Боюсь, я не могу позволить вам подняться наверх, сэр. Согласно нашим правилам, посетители допускаются в клуб лишь в костюме и при галстуке, но, если вы потрудитесь подождать, я распоряжусь, чтобы бригадному генералу сообщили, что вы здесь. Как ваша фамилия, сэр?

– Диллон.

Дворецкий поднял телефонную трубку и, сказав несколько фраз, положил ее обратно.

– Сейчас он спустится, сэр.

Диллон прошел в гостиную, с восхищенным видом разглядывая внушительных размеров лестницу и увешанные картинами стены. Спустя несколько мгновений на верху лестницы показался Фергюсон. Перегнувшись через перила, он бросил взгляд на посетителя, после чего спустился по лестнице.

– Черт бы вас побрал, Диллон! Что вам тут понадобилось? Из-за вас я был вынужден прервать обед, когда он был в самом разгаре.

– О боже, ваша честь! – Без видимых усилий Диллон вошел в роль ирландца, играющего в спектакле. – Вы так добры, что соизволили встретиться со мной. Вы только подумайте – такой влиятельный человек, как вы! Здесь такое элегантное место!

Судя по выражению лица дворецкого, слова Диллона его несколько насторожили, поэтому Фергюсон, взяв Диллона под локоть, потащил его на улицу, на крыльцо.

– Хватит валять дурака, мой бифштекс и так уже безвозвратно пропал.

– В вашем возрасте негоже питаться сырым мясом. – Диллон закурил, ярко вспыхнул огонек зажигалки «зиппо». – Я выяснил, кто нам противостоит.

– И кто же, боже милостивый?

– Я знаю только, как зовут этого человека. Сантьяго, Макс Сантьяго. Вообще говоря, он живет в Пуэрто-Рико, но в настоящее время оказался в Париже. Кстати, его ребята и совершили ограбление.

– Как вам удалось это выяснить?

– Пришлось малость побегать наперегонки с двумя нашими друзьями, которых мы видели на осмотре трупа в присутствии коронера и присяжных заседателей.

Фергюсон кивнул.

– Понятно. Надеюсь, вам не потребовалось для этого никого убивать?

– Неужели вы считаете меня на это способным? Пожалуй, это все, что я имел вам сообщить, бригадный генерал, тем более что мне страсть как хочется спать.

Спустившись по ступенькам, он подошел к такси, отворил дверцу.

– Я же говорил тебе, приятель, – сказал, обращаясь к нему, таксист.

– Ну ладно. Их все равно не переспоришь. Отвези меня на улицу Лорда Норта. – Он откинулся на спинку сиденья и бросил взгляд в окно, всматриваясь в проносившийся мимо ночной лондонский пейзаж.

Джек Лейн, который недавно развелся с женой, жил один в квартире на Вест-энд-лейн, на окраине Хэмпстеда. Он разогревал замороженную пиццу в микроволновой печи, когда раздался звонок телефона. Сердце у него екнуло.

– Джек? Говорит Фергюсон. Диллон столкнулся нос к носу с теми двумя подозрительными типами, которые были на осмотре трупа в присутствии коронера и присяжных заседателей и в крематории. Они работают на некоего Макса Сантьяго, живущего в Пуэрто-Рико, а с недавних пор обосновавшегося в Париже.

– Это все, сэр?

– Пока достаточно. Собирайся и дуй прямиком в контору. Посмотри, есть ли у французской разведки на него что-нибудь, затем проверь досье в ЦРУ, ФБР, словом, всюду, где только может быть какая-то зацепка. Он наверняка фигурирует в досье, занесенном в один из компьютеров этих организаций. Тебе удалось что-нибудь разузнать об этом ныряльщике по фамилии Карни?

– Да, сэр, во многих отношениях он представляет интерес.

– Отлично, доложишь мне о нем утром, однако этим Сантьяго начни заниматься прямо сию минуту. Помни, что в Штатах сейчас на пять часов меньше, чем у нас.

– Попытаюсь, сэр.

Со стоном Лейн положил трубку, открыл дверцу микроволновой печи и с отвращением посмотрел на пиццу. Черт бы все побрал, другого выхода у него нет. Впрочем, он всегда может поесть немного жареного картофеля с рыбой по пути в министерство.

Сидя у себя в квартире, Смит допивал второй большой бокал виски. Его правая рука была по-прежнему в гипсе и покоилась в лубке. Чувствовал он себя хуже некуда, к тому же рука начала сильно болеть. Он наливал себе еще виски, когда зазвонил телефон.

– У тебя есть какие-нибудь новости? – послышался в трубке голос Сантьяго.

– Пока что нет, мистер Сантьяго, – ответил Смит и помедлил, отчаянно придумывая, что бы сказать еще. – Возможно, что-нибудь будет завтра.

– Мне звонил Шах. Джонсон серьезно ранен, а у тебя сломана рука. Проклятый ирландский ублюдок – так, по-моему, ты изволил выразиться. Полагаю, речь идет о Диллоне?

– Да, мистер Сантьяго, нам пришлось с ним схлестнуться. Мы, видите ли, подкараулили девчонку, но ему удалось заманить нас в ловушку. У него был при себе пистолет.

– В самом деле? – сухо отозвался Сантьяго. – А что ты сказал, когда он спросил, кто твой хозяин?

– Ровным счетом ничего, – инстинктивно ответил Смит. – А вот Джонсон…

Он оборвал себя на полуслове.

– Продолжай, выкладывай все как на духу.

– Хорошо, мистер Сантьяго. Этот трусливый подонок назвал ваше имя Диллону.

Последовало минутное молчание, потом в трубке снова послышался голос Сантьяго.

– Я разочарован в тебе, дружок, крайне разочарован. – В трубке раздался щелчок, и все стихло.

Смит понимал, что это значит. Еще никогда в жизни ему не было так страшно. Действуя одной рукой, он собрал веши, вытащил тысячу с лишним фунтов стерлингов, которые хранил в жестяной банке из-под сахара на кухне, и вышел из дома. Через две минуты он уже сидел за рулем фургона и, управляя машиной одной рукой, гнал ее прочь. В Абердине с давних времен у него осталась подружка, которая всегда питала к нему слабость. Шотландия – вот куда надо сматываться. Чем дальше от Джонсона, тем лучше.

Шах сидел в частной лечебнице за своим письменным столом, приложив к уху телефонную трубку. Спустя несколько секунд он опустил ее, тяжело вздохнул и вышел из кабинета. Зайдя в небольшую аптеку рядом с операционной, он насадил иглу на шприц и наполнил его жидкостью из флакончика, который вынул из шкафчика с лекарствами.

Когда он открыл дверь в палату, находившуюся в самом конце коридора, Джонсон спал. Рядом с его кроватью стояла капельница. Мгновение Шах стоял, глядя на него сверху вниз, потом обнажил его левую руку и вонзил в нее шприц. Джонсон сделал примерно пять глубоких вдохов, потом его дыхание прекратилось. Проверив, подает ли больной признаки жизни, и не обнаружив таковых, Шах вышел из палаты. Задержавшись у столика регистрации, он поднял трубку и набрал номер.

– Похоронное бюро «Дирдин», – раздался голос в трубке. – Чем можем быть вам полезны?

– Говорит Шах. У меня есть для вас покойник.

– Он готов к тому, чтобы мы его забрали?

– Да.

– Будем у вас через полчаса.

– Благодарю вас.

Положив трубку, Шах отправился обратно к себе в кабинет, мурлыча под нос какую-то мелодию.

На часах было около одиннадцати, когда Трэверс вернулся к себе домой на улицу Лорда Норта и застал в кабинете Диллона, читавшего книгу.

– Дженнифер уже легла спать?

– Больше часа назад. Она очень устала.

– Немудрено, ведь на долю этой девушки выпало столько неприятностей. Не хотите ли пропустить по стаканчику на сон грядущий, Диллон? Не могу предложить вам ирландского виски, но, может, сойдет бокал старого доброго эля?

– Отлично.

Трэверс наполнил два бокала, отдал один из них собеседнику и уселся в кресло напротив.

– Ваше здоровье. А что вы читаете?

– Эпиктет.[11] – Диллон поднял книгу. – Это греческий философ, который принадлежал к школе стоиков.

– Я знаю, к какой школе он принадлежал, Диллон, – терпеливо произнес Трэверс – Просто меня удивляет, что вы это знаете.

– В этой книге он утверждает, что человек, не прошедший в своей жизни через испытание, не заслуживает того, чтобы жить. А вы с этим согласны, адмирал?

– Думаю, согласен, если это не значит взрывать бомбы, от которых гибнут невинные люди, под предлогом какого-то мнимого правого дела или стрелять людям в спину.

– Да простит вас Бог, адмирал, но я ни разу в жизни не устраивал взрывов бомб так, как вы говорите, и не стрелял никому в спину.

– Да простит меня Бог, Диллон, потому что сам не знаю, почему я склонен верить вам. – Залпом выпив виски, Трэверс встал. – Спокойной ночи, – сказал он и вышел из кабинета.

Управление машиной далось Смиту легче, чем он ожидал. Вскоре он наловчился держать руль одной рукой, придерживая его кончиками пальцев правой руки. Разумеется, дождь только затруднял движение. На выезде из Уотфорда он проскочил мимо поворота на автостраду и оказался на казавшемся бесконечным темном шоссе. Других автомобилей не было видно. Затем позади вспыхнули передние фары машины, которая на удивление быстро стала приближаться.

Она пошла на обгон. Это был большой черный грузовик. Перепугавшись до смерти, Смит выругался, зная, чем это ему грозит, и судорожно вцепился в руль. Грузовик резко свернул, пытаясь столкнуть его с шоссе и не оставляя пространства для движения, и фургон, протаранив придорожный забор, покатился по семидесятифутовому склону, дважды перевернувшись по пути. Наконец бесформенная груда металла замерла. Смит был еще жив. Лежа на боку в салоне машины, он чувствовал запах бензина, сочившегося из разбитого бензобака.

Послышались приближающиеся шаги – кто-то медленно спускался по склону холма.

– Помоги мне, – простонал Смит, – я здесь.

Кто-то зажег спичку. Это было последнее, что он запомнил. На мгновение его охватил ужас. Незнакомец бросил спичку в его направлении, и бензин вспыхнул ярким пламенем.