"Жемчужина гарема" - читать интересную книгу автора (Мейсон Конни)

4

Незадолго до рассвета Марк неохотно покинул каюту Кристы, предоставив ей возможность спокойно поспать несколько часов, чтобы восстановить силы. Когда она проснулась, новый день встретил ее хмурым серым небом и плотным туманом, повисшим над морем. Ветер утих, но море еще не успокоилось. Ночная буря оставила за собой разрушительные последствия: выйдя на палубу, Криста обнаружила, что одна из мачт сломана, и румпель не действует. Капитан Дюбуа уверял взволнованных пассажиров, что эти поломки можно устранить в течение одного-двух дней.

Задержка в пути нимало не беспокоила Кристу. Каждый день она с нетерпением ждала ночи, когда Марк тайно приходил к ней в каюту, и они предавались любви. Теперь она понимала, как сильна ее любовь к Марку, и сердцем ощущала, что он тоже любит ее. Он решительно игнорировал леди Уиллоу и, несмотря на все ухищрения рыжеволосой красавицы, ни разу не остался с ней наедине, предпочитая, к великой радости Кристы, ее общество.

Однажды ночью, когда они отдыхали, лежа в объятиях друг друга, Криста стала размышлять вслух о том, что ждет их в будущем.

— Марк, завтра румпель будет в исправности, и мы снова тронемся в путь. Через день-другой корабль прибудет в Африку. Я уверена, что мои родные тебя полюбят. Скажи, мы поженимся в Тунисе?

Лицо Марка выразило крайнее изумление.

— Криста, я думал, ты поняла.

— Поняла что?

— Любовь моя, ведь ничего не изменилось, кроме того, что мы дали волю своим чувствам. Мы не можем пожениться. Сейчас не можем. А может быть, не сможем никогда. Я человек, которого преследуют, мне запрещен въезд в мою страну, и за мою голову назначена награда. Опасность подстерегает меня повсюду, где бы я ни был, и пока она не исчезнет, мы не можем быть вместе. Твоя жизнь слишком дорога мне, чтобы я стал ею рисковать. Пока все трудности не будут преодолены, пока я не буду уверен в будущем, я не смогу думать ни о чем, кроме мести. Я должен свергнуть Абдуллу и отомстить за мать.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась домой и вышла замуж за Брайана?

— Боже, конечно, нет! Я просто хочу, чтобы ты жила с родными, в безопасности. Надеюсь, ты сможешь держать Брайана на расстоянии, пока я не приеду за тобой.

— А что будет, когда ты приедешь за мной? Если тебе повезет и ты вернешь себе право на престол? Какое место я займу в твоей жизни? — допытывалась она.

— Не задавай мне эти вопросы сейчас, Криста. Когда придет время, мы разрешим их.

— А я-то думала, что ты переменился! — с горечью воскликнула Криста. — Я думала, что тебе есть дело и до меня. Неужели месть значит для тебя больше, чем любовь?

— Криста, не надо. Не вынуждай меня давать обещания, которые я не смогу выполнить. Пусть наша любовь говорит сама за себя. Будь терпелива и жди меня.

— Марк, мне этого недостаточно. — Кристу никак не удовлетворял его ответ. — Если бы ты на самом деле любил меня, ты подавил бы в себе эту не разумную жажду мести.

— Неужели ты забыла, что Абдулла казнил мою невинную мать и убил бы моего младшего брата, если бы тому не удалось спастись бегством? Ради Аллаха, оставь мне право сохранить гордость. Я отдал тебе сердце — неужели ты требуешь еще и мою душу?

— Я не требую ничего, кроме того, что ты сам пожелаешь мне дать, — печально проговорила Криста.

— Тогда ты понимаешь, почему мы должны расстаться на некоторое время?

— Нет, не понимаю, — упрямо возразила она. — Либо ты любишь меня и хочешь, чтобы мы были вместе, либо нет.

— Все это совсем не так просто, — с закипающим раздражением ответил Марк. Как и его предки, он не был приучен отчитываться перед кем-либо и считал, что никто не вправе этого от него требовать.

— Я не стану продолжать этот разговор до тех пор, пока ты не придешь в чувство, — холодно бросила Криста. Почему ему кажется странным, что она не хочет, чтобы он сам совал голову в петлю в своей безумной жажде мести?

Перед глазами Марка поплыли красные пятна, признак подступавшей ярости, он бросал ей в лицо необдуманные слова, которые ранили как пули:

— Я думаю, мои соотечественники правы, считая, что женщина пригодна лишь для одной-единственной цели. Их надо держать взаперти и получать от них удовольствие. Предоставь им чуть больше свободы, и они только усложнят тебе жизнь.

— Ты просто самодовольный глупец! — взорвалась Криста. Она поднялась на колени, забыв о своей наготе. — Как ты смеешь сравнивать меня с этими бедными созданиями, вынужденными вести жалкое существование в тени своего господина, женщинами, которые привыкли служить для развлечения мужчин вроде тебя!

Изумрудные глаза Марка загорелись дьявольским восторгом, когда взбешенная Криста предстала перед ним в своей ослепительной наготе.

— Все женщины одинаковы, — намеренно оскорбительным тоном продолжал он. — И все они в восторге от того, что я проделываю с ними.

— Ты отвратителен! Оставь меня!

Его губы изогнулись в кривой усмешке, и Криста спрыгнула с постели, повернулась к нему спиной. Марк подумал о том, что ее ягодицы просто великолепны, и тут же сообщил ей об этом. Потом она почувствовала руки, обхватившие ее бедра, и едва не задохнулась от возмущения.

Криста рванулась прочь и, повернувшись, уставилась на него огромными голубыми глазами, в которых сверкала ярость. По его лицу разлилась хищная улыбка, и, к своему удивлению, Криста почувствовала, что ее тянет к этому самодовольному наглецу. На его загорелом лице лежала печать благородства, которое дает только высокое происхождение, от него веяло примитивной и дикой мужественностью, глубоко затрагивавшей ее естество.

— Я собираюсь снова обладать тобой, моя прекрасная сирена. — Его глаза излучали искушение, непосильное для смертной женщины, а глубокий голос был таким манящим, что в ее напряженном теле вибрировал каждый нерв. Он явно собирался выполнить то, о чем заявил, и желание или нежелание Кристы не имело никакого значения.

Его тонкая бровь вопросительно изогнулась и застыла, а Криста никак не могла оторвать взгляда от его мускулистого тела. Он стоял как статуя — положив руки на узкие бедра, широко расставив сильные ноги, напряженная мужская плоть гордо и угрожающе вздымалась из треугольника черных волос.

— Мне наскучила твоя любовь, — вызывающе бросила Криста.

Марк запрокинул голову, и каюта наполнилась его громовым хохотом. Хотя он делал вид, что замечание Кристы его просто позабавило, она заметила искры гнева, вспыхнувшие в изумрудных глазах.

Она отступала, пока не коснулась спиной стены каюты, а Марк приближался к ней с дьявольской усмешкой.

— Сейчас мы посмотрим, правду ли ты говоришь, — хрипло проговорил он, и в то же мгновение его железные пальцы сомкнулись на ее запястьях.

Она собиралась что-то сказать, но промолчала, решив, что это будет лучшим ответом из всех возможных. Но Марк не позволил ей остаться безучастной, его ласки вынуждали ее тело отвечать на них, хотя ее разум беззвучно кричал «Нет!». Он снова улыбнулся, с утонченной жестокостью наслаждаясь ее смятением.

— Ты хочешь меня. — Он не спрашивал ее, он утверждал.

— Нет!

— Прекрасная сирена, сейчас я унесу тебя в рай.

С этими словами он швырнул ее на койку и осыпал столь жгучими ласками, что она почувствовала: яростный протест, бушевавший в душе, помимо ее воли гаснет, растворяется в совсем ином чувстве. Собрав остатки воли, Криста воскликнула:

— Я не хочу тебя! — С таким же успехом она могла бы обращаться к ветру, летящему над морем.

Этот человек был чародеем, посланным ей судьбой с единственной целью — мучить ее. Его рот жадно припал к розовому соску, а пальцы нетерпеливо перебирали светлые завитки волос, отыскивая чувствительную точку. Криста чувствовала, как ее тело подчиняется его ласкам, предает ее, и, когда Марк раздвинул губами ее губы и его язык стал жадно впитывать сладостную влагу ее рта, она сжала зубы, в тот же миг ощутив вкус крови.

Он вскрикнул от боли, на его лице появилось выражение ярости. Криста почувствовала, как что-то твердое вонзается в мягкую плоть между ее бедрами, грубо прорываясь в самую глубину ее лона. Она изо всех сил извивалась, придавленная тяжестью его тела, но безжалостное орудие с размаху вошло в нее по самую рукоять.

И в то же мгновение ярость Марка утихла, осталось лишь необузданное животное желание. Ужасное чувство отчаяния, поражения охватило ее, и, хотя она еще пыталась сопротивляться, битва была проиграна. Он заполнил ее полностью, ей казалось, что каждое его движение разрывает ее тело изнутри, но вскоре боль сменилась наслаждением, от желания сопротивляться этому грубому вторжению не осталось и следа, ее тело выгибалось, полностью подчинившись магической силе этого человека. И только ощутив последние содрогания ее утоленной плоти, Марк позволил своей страсти излиться в могучем взрыве.

Наступило долгое и тягостное молчание. Он заставил покориться ее тело, но гнев, кипевший в душе Кристы, не был утолен.

— Чего ты намеревался достигнуть, добиваясь, чтобы я ответила? — наконец проговорила она обвиняющим тоном. — Моего уважения? Или ты просто хотел потешить свою гордость?

— Гордость — странная вещь, — задумчиво ответил Марк. — Не стоит ее задевать. В следующий раз подумай, прежде чем критиковать мои мужские способности.

— Следующего раза не будет, — решительно заявила Криста.

На его лице появилась загадочная улыбка. Он легким движением соскользнул с койки.

— Ты ошибаешься, любовь моя. Сладостное пение сирены снова позовет меня, и я, как одержимый любовью глупец, отвечу на зов. Аллах преднамеренно создал тебя для моего наслаждения, и ни один другой мужчина не в силах будет заменить меня.

— Твоя самоуверенность безгранична, — холодно ответила Криста, но сердцем она вдруг отчетливо осознала, что он прав. Она чувствовала, что никто не может вызвать в ней тех же чувств, какие она испытывала к Марку. Она действительно любила его, этого чужеземного принца, но все дело было в том, что он не любил ее достаточно крепко, чтобы следовать велению своего сердца, а не разуму, толкавшему его к мести. Так больно было сознавать, что в его жизни ей уготовано лишь то место, которое могла бы занимать любая другая женщина.

Сквозь золотистый ореол пушистых ресниц, увлажненных непрошеными слезами, она с горечью наблюдала, как он одевается, и какое-то шестое чувство подсказывало ей, что она видит его в последний раз. Сорвавшийся с ее губ вздох привлек внимание Марка. Несколько мгновений он неотрывно глядел на ее прекрасное обнаженное тело — упругие груди с заостренными сосками, все еще горящими от его ласк, тонкая талия, совершенной формы бедра и ноги.

— Я знаю, ты сердишься, Криста, но когда-нибудь ты поймешь, как дорога мне твоя жизнь. Слишком дорога, чтобы я мог подвергать ее опасности.

— Если ты доверишься мне и наберешься терпения, мы скоро будем вместе. Я обещаю.

— И я стану твоей наложницей? — с вызовом бросила Криста.

Его губы слегка дрогнули, но он не произнес ни слова. Криста беспомощно пожала плечами и кивком головы указала ему на дверь. И потом его последние слова много раз звучали у нее в ушах долгими одинокими ночами:

— Кисмет, моя прекрасная сирена. Человек предполагает, бог располагает.

Чистое небо и легкий свежий бриз обещали прекрасный день, но настроение у Кристы было далеко не безоблачным. Марка нигде не было видно, и она стояла у поручней, наблюдая за тем, как команда устанавливает отремонтированный румпель. Капитан Дюбуа нервно расхаживал взад-вперед по мостику, тревожным взглядом обводя горизонт.

Внезапное появление леди Уиллоу нарушило уединение Кристы. Та появилась без своего обычного эскорта в лице Пьера Лефевра и смерила Кристу с головы до ног взглядом, лишенным даже слабого намека на дружелюбие.

— Знаете ли, вам не удалось никого одурачить, — ядовито заметила она.

Криста вздрогнула и повернулась к ней.

— Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.

— Анри Жерве недаром намекал, что ваши отношения с Марком Кэррингтоном — это не просто дружеская симпатия. Я хорошо его знаю. Этот человек не привык долго обходиться без женщины. У меня он не бывает, стало быть, Анри прав. Весь корабль уже знает, что вы любовники.

— Анри нельзя верить, — холодно ответила Криста. — А он не рассказывал вам заодно, как напал на меня однажды ночью, и меня спасло только вмешательство Марка? На вашем месте я бы не слишком прислушивалась к тому, что говорит Анри.

— Меня мало заботит, что там у вас было с Анри, — небрежно продолжала леди Уиллоу. — Но ваши отношения с Марком меня очень интересуют. Вы были любовниками уже в Англии? Это из-за вас он порвал со мной и сел именно на это судно?

От ее бесцеремонных вопросов Криста вскипела.

— Если вас это так интересует, спросите Марка.

— О чем это меня надо спросить? — раздался рядом звучный голос.

Обе женщины были так поглощены словесным поединком, что не заметили, как к ним подошел Марк.

— Дорогой! — воскликнула Уиллоу, одарив Марка улыбкой, которую считала чарующей и неотразимой. Но, к ее великому неудовольствию, Марк смотрел только на Кристу.

— Так о чем же вы собирались спросить меня, милые дамы? — повторил он.

— Пусть леди Уиллоу вам задаст свои вопросы. — Криста резко повернулась и быстро пошла прочь. Бурная сцена, которая произошла между ними прошлой ночью, слова, полные гнева, были еще слишком свежи в памяти, чтобы она могла говорить с Марком.

Марк был явно расстроен, об этом говорила вертикальная морщинка, прорезавшая его гладкий лоб. Когда он наконец встретил женщину, которая воплощала в себе все, что он только мог пожелать, единственную женщину, которую он мог любить глубоко и самозабвенно, жизнь лишает его возможности следовать зову сердца. Каким бы странным это ни казалось, но Марк ни разу не усомнился в своей любви к Кристе. Он знал, что полюбил ее с самой первой минуты, когда их глаза встретились на балу у Трентонов.

Но роковой поворот событий поставил их будущее под угрозу. Да, он действительно мог бы вернуться в Англию и вести жизнь наследника герцогства, но это был путь, достойный труса. Если бы только Криста нашла в себе достаточно разума, чтобы понять, что он не мог оставить предательство Абдуллы безнаказанным. Но как только он вернет себе власть, ничто не сможет разлучить его с Кристой. Он сделает все возможное, чтобы добиться изменения закона и сделать ее своей женой.

Все эти мысли проносились в его голове, когда он глядел вслед удалявшейся Кристе, которую сопровождали два французских офицера. Марк неохотно повернулся к леди Уиллоу. Та тут же схватила его под руку и увлекла в противоположную сторону.

— Что между вами происходит? — требовательным тоном спросила она. — Криста уже не кажется такой невинной недотрогой как раньше, и это просто бросается в глаза, — прибавила она язвительно. — Ты с ней спишь? Ну как она? Так же хороша, как я?

— Послушай, Уиллоу, ты меня просто поражаешь. — Марк покачал головой. — Что я должен сделать, чтобы тебя утихомирить? Чего тебе не хватает? Ты покорила всех мужчин на этом корабле, а в Алжире тебя ждет любящий муж. Зачем ты так упорно пытаешься сделать вид, что нас связывало что-то большее, чем взаимное физическое влечение? Это доставило удовольствие нам обоим, но всему приходит конец. И сейчас ты не вправе вмешиваться в мою жизнь.

— Боже! Так ты в нее влюбился! — Визгливый смех Уиллоу привлек к ней несколько недоуменных взглядов. — Наконец-то ты влюбился! Так тебе и надо… Ты говорил, что ваши законы запрещают жениться на иностранках, а, как известно, Криста скоро выходит замуж. Я буду счастлива видеть тебя брошенным, видеть, как ты будешь страдать. Теперь ты на собственной шкуре почувствуешь, каково быть отвергнутым.

— Ты сама не знаешь, что говоришь, Уиллоу. Я… — Марк взглянул вверх, и слова замерли у него на устах. Крик дозорного на мачте вселил ужас в сердца людей, стоявших на палубе.

— Вижу корабль справа по борту! Приближается к нам!

Даже без бинокля зоркие глаза Марка различали корабль, появившийся у горизонта. В этих водах любой корабль мог представлять собой опасность, потому что берберийские пираты по-прежнему обладали силой, с которой нельзя было не считаться. Они скрывались в пещерах скалистого побережья Сардинии и оттуда совершали вылазки в Средиземное море и к берегам Африки. Поскольку «Милый друг» потерял управление поблизости от пользующейся печальной славой пиратской гавани, капитан Дюбуа ожидал подобной опасности, хотя отчаянно надеялся, что она не настигнет их раньше, чем его корабль будет снова на ходу.

Встревоженный капитан, как мог, подгонял команду, устанавливавшую румпель. Он видел, что они не успеют и что встречи не избежать. Конечно, чужое судно не обязательно должно было оказаться пиратским, но, будучи реалистом, Дюбуа приготовился к худшему.

— К бою готовсь! — Он отдал команду и стал наблюдать, как матросы занимают свои позиции.

Капитан Дюбуа обо всем позаботился заранее, и позаботился как нельзя лучше. Корабль был вооружен восемнадцатью орудиями калибром от двухсот сорока четырех до четырехсот восьмидесяти восьми миллиметров, команду составляли пятьдесят хорошо обученных человек, и судно было в состоянии отразить нападение любого пиратского судна. Но сейчас «Милый друг» не мог маневрировать из-за неисправного румпеля.

— Ты бы лучше спустилась вниз, Уиллоу, — хмуро посоветовал Марк и подошел к капитану, чтобы узнать, чем он может помочь.

Капитан попросил его организовать французских солдат в боеспособный отряд и взять командование над ними.

Пока Омар готовил оружие, Марк спустился вниз и постучал в дверь каюты Кристы.

— Криста! — позвал он. — К нам приближается чужое судно. Не выходи пока из каюты.

Дверь распахнулась.

— Марк, это пираты? — За время жизни в Тунисе Криста не раз слышала о нападениях пиратов.

— Пока неизвестно, но тебе лучше не подниматься наверх. Я приду, как только представится возможность.

Когда он уже повернулся, собираясь уходить, Криста окликнула его:

— Марк! Береги себя!

Его лицо выразило такую любовь и нежность, что взгляд Кристы затуманился слезами. С глухим стоном он заключил ее в объятия, покрывая поцелуями ее лицо как бы для того, чтобы Криста запомнила: что бы ни случилось, она принадлежит ему. Криста столь же страстно отвечала на его поцелуи, с радостью ощущая, какую власть имеет над ее чувствами этот человек.

Усилием воли Марк заставил себя оторваться от нее: разум напоминал о надвигавшейся опасности, хотя тело призывало забыть о ней и остаться в объятиях этой обольстительной женщины.

— Марк, подожди! — крикнула Криста ему вслед.

— Не тревожься, любовь моя, я сумею тебя защитить. Оставайся здесь, пока не минует опасность. Кажется, капитан Дюбуа опытный и надежный командир. Я уверен, что, если пираты нас атакуют, они получат достойный отпор. — И он ушел.

Команда шхуны готовилась к бою, устанавливая орудия на юте и батарейной палубе и заряжая их. На поясе у каждого матроса висели кортик и пистолет на случай рукопашной схватки, поскольку корабль уже с полной очевидностью не мог спастись бегством.

Марк взглянул на ют, где стоял капитан Дюбуа. Он время от времени смотрел в бинокль, и вдруг с его губ сорвалось страшное проклятие. Это действительно были пираты.

Сосредоточив взгляд на мачтах приближавшегося на всех парусах корабля, Марк увидел пиратский флаг, который гордо реял на грот-мачте. За спиной Марка раздался голос Омара:

— Принц Ахмед, в этой части света вас слишком хорошо знают. Если нас возьмут на абордаж, вам лучше где-нибудь укрыться. Ведь великий визирь сообщил, что Абдулла назначил за вашу голову большую награду, а пиратам наверняка это известно.

Марк презрительно скривил губы.

— Неужели ты думаешь, что я могу сбежать при первом признаке опасности? Я сын своего отца и буду вести себя как подобает мужчине. Мне стыдно, что тебе могла прийти в голову подобная мысль, Омар.

— Ваш отец доверил мне вашу жизнь, и я думаю только о вашей безопасности, мой принц. Но, если вы собираетесь столь безрассудно ринуться в сражение, я буду рядом с вами.

— У меня нет другого пути, друг мой, — улыбнулся Марк. — Да защитит нас Аллах!

С пиратского судна раздался первый залп. «Рыжая ведьма» — легкая и быстрая — начала описывать круги вокруг «Милого друга», и, хотя его пушки безостановочно гремели, было ясно, что силы не равны. Французское судно грузно сидело в воде, как раненая утка, и не могло сдвинуться ни вправо ни влево, в то время как маневренная «Рыжая ведьма» легко уходила от огня противника.

Со своего наблюдательного пункта Марк хорошо видел гигантскую фигуру капитана корсаров, который с мостика отдавал распоряжения своим людям. В левый борт шхуны одно за другим попали два ядра. Оставалась лишь одна надежда — что пиратов удастся разгромить в рукопашной схватке, когда они возьмут судно на абордаж. Капитан Дюбуа выкрикивал слова команды, а тем временем с борта пиратского судна уже летели абордажные крючья, соединившие оба корабля. В несколько мгновений пираты перекинули доски, по которым они молниеносно перебрались на палубу «Милого друга», а те, кому особенно не терпелось, перелетали с одного корабля на другой, держась за привязанные к снастям лини.

Команда шхуны, которая прекрасно отдавала себе отчет в том, что сражается не только за себя, но и за своих пассажиров, успешно отразила первый натиск пиратов. Марк бесстрашно бросился в самую гущу схватки. Глаза и ноздри обжигало едким запахом дыма и серы. Он бился не за себя, он бился за жизнь и честь Кристы. Марк хорошо представлял себе, что ей придется пережить, если она попадет в лапы пиратов: надругательство и бесчестие, а потом еще страшные унижения на невольничьем рынке. Лучше смерть, чем подобная участь. О леди Уиллоу он даже не вспоминал, лишь Криста, его единственная настоящая любовь, занимала все его помыслы.

Тесно прижавшись друг к другу, Криста и Марла в ужасе ловили доносившиеся до них звуки боя. Но страшнее грохота выстрелов, запаха гари и криков раненых были мысли о том, что их ждет, если пираты выйдут победителями.

Внезапно новая мысль вытеснила страх за свою судьбу. А что, если Марк ранен, а может быть, даже убит? Что, если он расстанется с жизнью, унеся с собой в могилу те необдуманные гневные слова, которые услышал от нее прошлой ночью, если он так и не узнает, как горячо она его любит? Боже всемилостивый, только не это!

Высвободившись из рук Марлы, Криста, вся дрожа, подошла к двери.

— Мисс Хортон, что вы делаете? — вскричала перепуганная Марла.

— Я должна выбраться отсюда и посмотреть, что происходит.

— О мисс, пожалуйста, не делайте этого. Это слишком опасно. Я обещала вашему отцу оберегать вас.

— Не беспокойся, Марла. — Криста пыталась успокоить верную служанку, но решение уже было принято. — Я буду очень осторожна. Обещаю тебе, что только выберусь в коридор и взгляну, что творится на палубе. Если пираты победят, то увидят меня или нет, все равно не будет иметь никакого значения — нас найдут и здесь.

— О мисс! — воскликнула Марла, еще больше напуганная этими словами.

Не найдя слов утешения, которые были так нужны Марле, Криста отперла дверь и шагнула в коридор. Шум битвы не утихал, и Криста понимала, что пиратам сейчас не до того, чтобы обыскивать каюты пассажиров.

Она с трудом сдержала крик ужаса, споткнувшись о тело, распростертое в коридоре рядом с трапом. Она замерла, но человек не двигался, и она отважилась подойти к нему поближе. Судя по одежде, это был пират. При виде перерезанного горла, Криста судорожно сглотнула слюну, чтобы преодолеть подступавшую тошноту. Старательно отводя глаза от ужасной раны, она осторожно переступила через труп и стала подниматься по трапу, уже жалея о том, что не осталась с Марлой.

Палуба была скользкой от крови, оглушительно гремели выстрелы, звенела сталь. Везде, куда ни глянь, шла яростная рукопашная схватка. Неподалеку от того места, где она стояла, лежали раненые под присмотром корабельного врача, который был сам довольно серьезно ранен. Стоны и крики этих людей, покрытых кровью, черных от порохового дыма, разрывали ее сердце, она не могла оставаться безучастным свидетелем происходящего.

Забыв об опасности, грозившей ей самой, забыв о предупреждении Марка, она бросилась на палубу, проскользнув мимо двух людей, сражавшихся на саблях. Мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, что ни один из них не был Марком. Добравшись до места, где лежали раненые, Криста предложила остолбеневшему от неожиданности врачу свою помощь.

— Mon Dieu, мадемуазель Хортон, что вы здесь делаете?

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что доктор Тремейн действительно серьезно ранен. На его левом плече зияла страшная рваная рана, из которой струилась кровь.

— Я могу вам помочь, — твердо ответила Криста. — Позвольте, я вас перевяжу. Иначе вы не сможете продолжать.

Доктор Тремейн без возражений разрешил Кристе очистить рану от обрывков одежды и наложить повязку. Когда она закончила, на его лице появилась слабая улыбка благодарности.

— Благодарю, мадемуазель. Я так признателен за то, что вы для меня сделали, но вам нельзя здесь оставаться. Прошу вас, спуститесь вниз. Разве вас не предупреждали, что показываться на глаза пиратам очень опасно?

— Предупреждали, — согласилась Криста, — но все равно я должна остаться здесь. Вам нужна помощь.

Взяв бинты, она стала перевязывать голову юноше, который казался недостаточно взрослым, чтобы путешествовать без родителей, не говоря уж о том, чтобы сражаться с пиратами. Доктор Тремейн неуверенно пожал плечами. Он действительно отчаянно нуждался в помощи, но это не умаляло его тревоги за Кристу.

Они работали бок о бок несколько минут, прежде чем Криста наконец решилась спросить:

— Доктор, каково наше положение? Есть у нас шанс отбить атаку пиратов?

С этого места не было видно того, что происходит на палубе. Но доктор время от времени совершал вылазки в гущу схватки, чтобы спасти очередного раненого, и был лучше осведомлен о том, на чьей стороне перевес в бою.

— Дела не особенно хороши, мадемуазель, — уклончиво ответил он. Доктор не мог не видеть, что корсары одерживают верх, но боялся сказать об этом Кристе. Он хорошо понимал, что означало для молодой красивой женщины оказаться в руках этой шайки отъявленных бандитов.

— Я не вижу среди раненых Марка Кэррингтона, — продолжала Криста дрогнувшим голосом. — Вы случайно не знаете, он… где он сейчас?

Врач оторвался от работы и бросил на Кристу любопытный взгляд.

— Qui, я его видел. Он дрался так же отчаянно, как тот пират, которого он на моих глазах убил наповал. Омар прикрывает ему спину.

С губ Кристы сорвался прерывистый вздох и беззвучная молитва. Перед ее внутренним взором возник Марк с обнаженным торсом, блестящим от пота. Мускулистая рука сжимала саблю. Ей так хотелось хотя бы мельком увидеть человека, владевшего ее сердцем и душой, что она забыла о своем долге сестры милосердия и осторожно выглянула из-за угла. В этом поступке ей пришлось раскаиваться до конца жизни.

Голубые глаза Кристы настороженно оглядывали палубу и вдруг остановились на устрашающей фигуре рыжеволосого гиганта. Такая же огненная борода почти целиком скрывала его лицо, но маленькие, злобно сверкающие глазки смотрели прямо на нее с не сулящим ничего хорошего восхищением. В нем было не меньше шести с половиной футов росту, а его обнаженные грудь и руки были влажными от пота и крови.

Вскрикнув от испуга, Криста распласталась на палубе в надежде укрыться от этого взгляда, но ее надежды не оправдались. Он стоял, широко расставив ноги, подобные стволам деревьев, лес рыжих курчавых волос прикрывал неимоверной ширины грудь, на длинных руках вздувались бугры мышц, а его шея была такой же толщины, что талия Кристы. Узкобедрый и удивительно подвижный для своих размеров, пират одним взмахом чудовищного клинка сразил противника и с дьявольской усмешкой стал пробиваться к Кристе.

Леденящий ужас охватил ее, рука непроизвольно сжала горло, губы судорожно зашевелились. Это чудовище преследует ее! Она бросилась бежать, но проход на нижнюю палубу был закрыт — там стояли два пирата. Криста круто развернулась и метнулась в противоположном направлении. С ужасом сознавая, что надежды на спасение почти нет, она все же неслась по палубе, ежесекундно оступаясь и скользя.

Краешком глаза Марк уловил мелькнувшее голубое платье и не смог сдержать вопль отчаяния. Криста! Нет! Но, когда он попытался прийти к ней на помощь, он оказался лицом к лицу с тремя противниками, и ему пришлось спасать собственную жизнь. В мгновение ока рядом оказался Омар, и его разящий клинок замелькал в воздухе.

Марк стиснул зубы. Он получил несколько ран, которые были не опасны, но причиняли боль и кровоточили. Он видел, что пираты медленно, но верно одерживают верх. О своей участи Марк не беспокоился. Если его не убьют в бою, то продадут на невольничьем рынке или выдадут Абдулле, и, если это случится, смерти ему не избежать. Он думал о том, что будет с Кристой. Большую часть жизни он прожил в этой части света, хорошо представлял себе, что ее ждет, и предпочел бы тысячу смертей ее бесчестью и страданиям.