"Цветок желаний (Погоня за счастьем)" - читать интересную книгу автора (Мейсон Конни)

Глава 15

Сьерра, оскорбленная и рассерженная, встала на ноги. В голове у нее царил полный сумбур. Она прекрасно поняла Рэма, ему было наплевать на ее любовь, ее чувства не имели для него никакого значения. Он думал только о мести, ненависть сжигала его сердце. Рэм задумал собственными руками свершить правосудие.

– Отвези меня домой, Рэм. Теперь я вижу, что мне следовало во всем слушаться Райдера. Но вместо этого я, как дура, верила в то, что ты любишь меня.

Сьерра повернулась и пошла вниз по тропинке. Рэм вскочил на ноги, догнал ее, схватил за плечи и повернул лицом к себе.

– Я действительно люблю тебя.

– Прости, но я не верю тебе, – бросила она ему в лицо жестокие слова. – Мне не следовало настаивать на том, чтобы ты сопровождал меня в Денвер, ведь ты действительно всеми силами пытался препятствовать этому. Я преследовала тебя как безумная и теперь жалею об этом. Не беспокойся, я больше не доставлю тебе никаких неприятностей. Если ты должен убить Джейсона, убей его и поступай с Дорой, как тебе заблагорассудится. Меня это больше не касается.

Рэм даже не догадывался о том, чего стоило Сьерре произнести эти слова.

– Ты ничего не понимаешь, Сьерра, – сказал Рэм, приглаживая рукой свои волосы. – Все это продолжалось в течение десяти лет, ненависть пустила в моей душе глубокие корни, я не могу забыть о причиненном мне горе. Мои родители разорились, они вынуждены были продать ранчо, чтобы нанять частных детективов, которые занимались поисками настоящего убийцы. Слава Богу, старики выкупили назад свою недвижимость, когда я разбогател. Я хочу отомстить обидчикам, Сьерра, я должен отомстить им, чтобы восстановить душевное равновесие. Если, я добьюсь своего и при этом останусь жив, мы сможем подумать о нашем будущем.

Сьерра резко рассмеялась:

– У нас с тобой нет никакого будущего, Рэм, и никогда не было. Я вела себя как последняя дура, думая иначе. Я не жалею о том, что произошло между нами, хотя для тебя, как я понимаю, это ничего не значит.

– Неправда!

– Тогда докажи это! – быстро промолвила Сьерра. – Забудь об этой проклятой вендетте, которую ты объявил Доре и Джейсону. Они не стоят того, чтобы ради них тратить столько времени и усилий.

Лицо Рэма посуровело.

– Я не могу сделать это.

Вырвавшись из его рук, Сьерра побежала вниз по косогору, спотыкаясь и скользя по горной тропе. Добежав до кабриолета, она хотела сесть на место возницы, но тут подоспел Рэм и посадил ее на сиденье экипажа.

– Прошу тебя, Сьерра, пойми меня, прислушайся к голосу рассудка, – обратился к ней Рэм, садясь на место возницы и беря в руки вожжи.

– Не говори мне о доводах рассудка, Рэм Хантер! Ты сам упрямый как мул. Ты надменный, эгоистичный и совершенно лишенный здравого смысла. Что же касается меня, то, вернувшись в Сан-Франциско, я сыграю свадьбу. Я и так уже заставила Гордона слишком долго ждать.

– Гордон! – Это имя в устах Рэма прозвучало словно ругательство. – Ты не будешь счастлива с этим молокососом.

«Конечно, я не буду счастлива с ним, – хотелось крикнуть Сьерре в бессильной ярости. – Но только ты слишком упрям и не хочешь прислушаться к доводам рассудка».

– Моя жизнь тебя больше не касается, – сказала Сьерра. – У тебя свои проблемы, а у меня свои.

– Черт возьми, Сьерра, почему ты думаешь, что я так просто уступлю тебя другому? Еще в Сан-Франциско я понял, что ты – моя судьба. Более того, я был просто очарован тобой. Никогда еще после Доры чары женщины не оказывали на меня такого воздействия. Я знаю, что не имею права запретить тебе выйти замуж за Гордона, но...

– Да, Рэм, ты не имеешь ни малейших прав на меня. Сьерра была неумолима. Ее ранила мысль о том, что она не может оказать на Рэма ни малейшего влияния. Она ошибалась, полагая, что что-то значит для него. По всей видимости, он просто использовал ее в своих целях для удовлетворения своего непомерного сладострастия, а она размечталась уже о том, что будет жить вместе с Рэмом, любить его и наслаждаться его ласками.

– Мне очень жаль, – прошептал Рэм. Как бы ему хотелось, чтобы все в его жизни сложилось иначе.

Все последние годы Рэм испытывал такое душевное опустошение, что слишком поздно понял всю глубину своих чувств к Сьерре. Только теперь он осознал, как сильно любит ее, и испугался, что разрушил ее ответное чувство. И все же Рэм не мог остановиться на полпути, он должен был осуществить свои планы, довести задуманное им дело до конца.

– Мне тоже очень жаль, Рэм, – промолвила в ответ Сьерра.

Рэм разглядывал маленький неказистый дом, который снимали Дора и Джейсон в Денвере. Возвратившись в город после размолвки, он отвез Сьерру в дом ее сестры. Прежде чем расстаться с возлюбленной, Рэм напомнил ей о ее обещании поставить его в известность, если она узнает, что беременна. Сьерра в ответ молча взглянула на него, а затем быстро соскочила на землю и, взбежав на крыльцо, скрылась в доме. Охваченный невыразимой печалью, Рэм тронулся с места. Он ни разу не оглянулся.

С большим трудом Рэм заставил себя не думать о Сьерре и сосредоточился на мысли о предстоящей Мести, вызывавшей у него сладостную дрожь. Он проверил, на месте ли его пистолет. Он, как обычно, висел у него на бедре. Вынув оружие, Рэм с любовью погладил его гладкое металлическое дуло, ощутив приятную тяжесть в руке, и снова убрал пистолет в кобуру.

А затем твердым, решительным шагом Рэм направился к дому, спрашивая себя, что почувствует, встретившись снова с Дорой после стольких лет разлуки. Когда-то она была его возлюбленной, его женой, а затем предала, его. Настроившись на то, что ему придется сейчас пережить трудные минуты, Рэм постучал в дверь. Мысленно призвав себя к бдительности и мужеству, он собрал всю волю в кулак, видя, что дверь открывается. Но когда он увидел стоящего на пороге малыша семи или восьми лет от роду, на лице его отразился настоящий испуг. Глядя на Рэма невинными небесно-голубыми глазами, светловолосый мальчик дружески улыбнулся ему знакомой улыбкой, при виде которой в душе Хантера все перевернулось.

– Кто ты такой? – вырвалось у Рэма. Мальчик испуганно заморгал и робко взглянул на высокого незнакомца с перекошенным от ярости лицом:

– Меня зовут Томми. А ты кто?

Рэм прищурился:

– Томми? А как зовут твою маму?

Вопрос озадачил Томми, но он вежливо ответил незнакомцу:

– Дора.

У Рэма было такое чувство, будто в него выстрелили в упор.

– А кто твой отец? – спросил он.

Рэм не знал, что у Доры и Джейсона есть ребенок, и теперь лихорадочно обдумывал новую ситуацию. Каким образом она может повлиять на планы его мести?

Томми насторожился, и в его глазах появилось выражение испуга. Но ему не пришлось отвечать на вопрос гостя, потому что в эту секунду в прихожую вошла Дора.

– Кто это, Томми? Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не открывал дверь незнакомым людям!

Много лет они с Джейсоном скрывались от правосудия, и им удавалось это лишь благодаря осторожности и бдительности. Каждый раз, когда в их дверь кто-нибудь стучал, Дора ожидала самого худшего. Когда она подошла к двери, Томми спрятался за ее юбку.

– Здравствуй, Дора, – промолвил Рэм.

Дора в ужасе отшатнулась от него, чуть не споткнувшись о мальчика, который тут же отбежал в сторону.

– О Боже! Это ты!

– Ты правильно делаешь, призывая Бога себе на помощь, Дора, – сказал Рэм холодным и неумолимым тоном, который не сулил Доре ничего хорошего.

– Чего ты хочешь, Рэм? Почему ты не оставишь нас в покое? Я устала переезжать с места на место и бояться оглядываться назад, зная, что за нами по пятам идете вы – ты и представители закона.

– Тебе следовало подумать об этом раньше – до того, как вы с Джейсоном убили Хайрама, украли мои деньги и скрылись от правосудия. Неужели ты не знаешь, через какой ад мне пришлось пройти из-за тебя? Каждый день, проведенный в тюрьме, казался мне годом. Одна мысль о том, что ты лежишь сейчас в одной постели с Джейсоном, сводила меня с ума.

Лицо Доры стало белым как полотно.

– Поверь мне, Рэм, это был не мой замысел, – сказала она срывающимся голосом, облизывая пересохшие от волнения губы. У нее перехватило горло, и она с трудом могла говорить. Рэм взглянул на розовый кончик ее языка, отчетливо вспомнив те бесчисленные моменты, когда этот горячий маленький язычок ласково касался его тела, доставляя ему столько удовольствия. – Во всем виноват один Джейсон. Он всю жизнь ненавидел тебя, неужели ты не знал об этом?

– Скажи мне, вы стали любовниками еще до нашей свадьбы?

Дора покачала головой.

– Говори мне правду, черт возьми! – воскликнул Рэм, наступая на нее.

– Мама, мне страшно! Почему этот дядя так зол на нас?

Голос Томми сразу же остановил Рэма, и он взглянул на малыша, в страхе прижавшегося спиной к резной панели прихожей так, как будто он хотел слиться с ней.

Рэм нахмурился. Пугать детей было не в его правилах. Присутствие малыша смущало его.

– Я не сделаю тебе ничего плохого, сынок, – пробормотал он. О Боже, он должен был подумать о том, что у Доры и Джейсона может родиться ребенок! Ребенок менял все...

– Нет, Томми, Рамзи Хантер не сделает тебе ничего плохого, он только убьет меня и твою маму.

Вздрогнув при звуке этого голоса, Рэм вгляделся в полутемную прихожую и заметил силуэт Джейсона, стоявшего в дверном проеме одной из комнат, прислонясь к косяку. И хотя его поза казалась небрежной, Рэм отлично знал, что Джейсон способен моментально собраться для нанесения удара.

– Я знал, что ты рано или поздно явишься к нам, Рэм. И что же ты собираешься с нами делать?

Рэм растерянно взглянул на Томми.

– Прикажи своему сыну уйти отсюда, и тогда мы сможем поговорить откровенно.

Джейсон повернулся к мальчику и щелкнул пальцами.

– Ты слышал, малыш? Убирайся отсюда ко всем чертям.

Томми не сразу послушался Джейсона, и это моментально вывело из себя последнего. Прежде чем Рэм успел понять, что собирается делать Джейсон, тот дал Томми пощечину, и малыш от полученного удара в лицо отлетел к стене.

– Убери отсюда этого ублюдка, Дора, пока я не закатил ему хорошую взбучку, которую он давно заслужил. Ты балуешь его!

Напуганная приступом ярости Джейсона, Дора бросилась к малышу, подняла его на ноги и, тихо шепча слова утешения, отвела в комнату.

– Не кажется ли тебе, Джейсон, что вы ведешь себя неоправданно жестоко? – промолвил Рэм. Но Джейсон ничего не ответил ему на это замечание. Как только Рэм переступил порог этого дома, все пошло наперекосяк. Неужели Джейсон всегда так скверно обращался со своим сыном? Мальчик производил приятное впечатление. – Ты ведь не всегда был таким грубияном, Джейсон. Что случилось?

– Я расскажу тебе, что случилось, – зло бросил ему Джейсон. – У вас с Джеффом всегда все было, а меня только терпели в вашей семье, никто никогда не любил меня по-настоящему. Никто! И поэтому я завидовал тебе. У твоей семьи были деньги. Вы с Джеффом получали все самое лучшее, а я не имел ничего. Но больнее всего меня задело за живое то обстоятельство, что Дора приняла твое предложение. Твое, а не мое! После вашей свадьбы я задумал погубить тебя и разработал план. Неужели ты думал, что мне нравилось работать на тебя, выполнять твои поручения? Но я знал, что смеется тот, кто смеется последним, Рэм... Я спал с Дорой еще до вашей свадьбы и продолжал с ней спать после вашей женитьбы. Ты был в таком восторге от Доры, что даже не догадывался о том, что она не была девственницей.

– А затем ты нанял убийцу, чтобы тот застрелил Хайрама, и обвинил меня в убийстве моего компаньона, – сказал Рэм голосом, исполненным горечи. – Ты и Дора посадили меня в тюрьму. Но я нарушил все ваши планы, не так ли? Ты забыл о том, что Джефф – техасский рейнджер. Мой брат твердо решил доказать мою невиновность. Человека, которого ты нанял, арестовали, и он дал показания, Джейсон, сознавшись во всем. Меня выпустили на свободу, а на тебя объявлен розыск.

– Я слышал, что ты вышел из тюрьмы, – хмыкнул Джейсон, – и знал, что ты станешь разыскивать нас. Я отлично понимал, что правоохранительные органы могут и не добраться до нас, но ты, ты обязательно доберешься. В течение этих десяти лет мы непрестанно переезжали с места на место, так что я уже потерял счет нашим переездам. Я не могу припомнить даже все города, в которых мы жили за это время. Так зачем же ты явился, Рэм? Ты собираешься убить нас? Или передать в руки правосудия?

– Я еще не решил это, – признался Рэм.

– Прошу тебя, Рэм, отпусти нас! – взмолилась Дора, в ее глазах отражался дикий страх. – Подумай о Томми. Что будет с ним, если ты убьешь нас или отправишь в тюрьму?

– Тебе следовало подумать об этом, прежде чем вступать в связь с Джейсоном и строить против меня свои козни.

Несмотря на резкость слов, Рэм отлично понимал, что ребенок меняет все дело. Он не сможет хладнокровно расправиться с родителями, зная, что тем самым сделает несчастным невинного ребенка.

– Ты не понимаешь, о чем я говорю! – воскликнула Дора срывающимся голосом, в котором звучали панические нотки.

Рэм внимательно вгляделся в ее лицо. На него не производили больше впечатления ее удивительная красота и пышное тело, которое когда-то так пленяло его. Светлый ореол белокурых волос обрамлял лицо Доры, на котором сияли темные, как ночь, миндалевидные глаза. Ее полные губы не утратили с годами своей чувственной сочности, о которой Рэм до сих пор хранил воспоминания. Ее длинные ресницы беспомощно трепетали, а грудь учащенно вздымалась, выдавая страх и волнение. Дора умоляла Рэма пощадить ее.

– Неужели ты убьешь мать своего сына?

Рэм от неожиданности застыл на месте. Ему показалось, что он ослышался.

– Что ты сказала? – переспросил он.

– Она сказала, что, вполне возможно, Томми – твой сын, – повторил Джейсон резким тоном. – Впрочем, он с таким же успехом может быть моим сыном. Лично я считаю, что он все же твой сын. Я терпеть не могу этого выродка, но, вынужден мириться с его существованием, потому что он ребенок Доры. Каждый раз, когда я смотрю на него, я вижу тебя, Рэм, человека, который имел все, к чему я так стремился и о чем всегда мечтал.

В душе Рэма боролись противоречивые чувства – смущение, испуг и неверие в искренность этих двоих. Если Джейсон стремился тем самым ошеломить и обезоружить его, то, надо признать, ему это великолепно удалось. Рэм ни минуты не сомневался в том, что Томми не его сын. Это был еще один коварный план Джейсона, рассчитывающего побольнее ранить душу Рэма. Рэм не верил ему, но все же...

– Ты лжешь. Только ублюдок использует своего собственного сына в столь неблаговидных целях. Сколько лет Томми? Семь, восемь? Он не может быть моим ребенком.

– Томми девять лет, скоро исполнится десять, – заявила Дора. – Ты можешь верить в это, Рэм, или не верить, но возможность того, что Томми твой сын, существует. Временами он очень похож на тебя, это о многом говорит.

Рэм пришел в ужас, он не хотел верить в то, что этот бедный мальчик, которого третировал Джейсон, – его собственный сын. Ему легче было убедить себя в том, что Дора и Джейсон придумали новый жестокий способ, с помощью которого они могли мучить его. Эти коварные люди рассчитывали на то, что Рэм не тронет их, пожалев невинного ребенка. Томми был их защитой. Рэм должен был поверить именно в эту версию, ему необходимо было убедить себя в этом, иначе он не смог бы спокойно жить дальше, зная, что его ребенок постоянно подвергается издевательствам.

Вся ситуация предстала теперь перед Рэмом совсем в другом свете. Он все еще страстно мечтал о мести, но Томми и вопрос о его отцовстве перечеркнули все планы Рэма.

– Я вижу, тебя все еще гложет сомнение, – промолвил Джейсон. – Я знаю, что ты хочешь убить меня. Давай, действуй, но помни, что ты убиваешь безоружного человека. – И он распахнул свой сюртук, показывая, что у него нет оружия. – Если тебе нужны доказательства, спроси Томми, сколько ему лет. Мальчик не станет лгать.

– Позови его, – велел Рэм. Он не понимал, почему так легко клюнул на удочку Джейсона и откликнулся на его предложение. Возможно, ему очень хотелось еще раз взглянуть на ребенка.

Джейсон кивнул Доре, и та вышла. Она вернулась через несколько минут вместе с Томми, держа мальчика за руку. Левая щека ребенка напухла и покраснела. Увидев испуганное выражение лица малыша, Рэм почувствовал, как у него защемило сердце.

– Сколько тебе лет, Томми? – резко спросил Джейсон.

Томми бросил на него изумленный взгляд:

– Ты знаешь, сколько мне лет, папа.

– Не противоречь мне, малыш, – сказал Джейсон, занося руку так, будто собирался снова ударить ребенка.

– Если ты еще раз хоть пальцем тронешь мальчика, я убью тебя на месте, – сказал Рэм с мрачной решимостью. Никогда в жизни он не испытывал такого непреодолимого желания ударить другого человека.

Томми с интересом взглянул на Рэма. Никто никогда не вставал еще на его защиту, даже его собственная мать. Мальчик страдал от жестокого обхождения сколько себя помнил. Как бы было хорошо иметь настоящего защитника!

– Мне девять лет, скоро исполнится десять, – промолвил Томми.

Голубые глаза мальчика смотрели прямо на Рэма, Рэм был поражен их искренностью. Он пристально вглядывался в лицо Томми, стараясь выяснить правду, но перед ним был всего лишь миловидный светловолосый мальчик с голубыми глазами, которые он мог унаследовать как от него, Рэма, так и от Джейсона. Правда, волосы мальчика были светло-русыми, в то время как Джейсон имел темные волосы. Но малыш мог унаследовать цвет волос от матери. Нет, внешность мальчика не давала ответа на вопрос, мучивший Рэма.

– Ты удовлетворен, Рэм? – усмехнулся Джейсон.

Рэм далеко не был удовлетворен. Он так и не знал, есть ли у него сын или нет. Впрочем, даже Дора не могла бы с уверенностью ответить на этот вопрос. Теперь Рэм хотел только одного: побыстрее уйти отсюда, чтобы в уединении спокойно обдумать все увиденное и услышанное. Что бы он ни предпринял, его действия отразятся на судьбе невинного ребенка. И, насколько он мог судить, мальчик и без того уже многое пережил в своей жизни.

– Благодари ребенка за временную отсрочку наказания, – сурово бросил Рэм. – Но последнее слово все еще остается за мной. Советую тебе никуда не уезжать из города. Если я не найду тебя, тебя найдет правосудие.

– Что ты собираешься делать? – насторожилась Дора. – Я устала бегать от тебя по всей стране, Рэм. Неужели ты не можешь простить и забыть нас? Посмотри на себя: ты возмужал за эти годы и, по всей видимости, разбогател, а мы влачим жалкое существование, каждый день ожидая, что на нашем пороге появишься ты или представители закона.

– Простить вас? – Из груди Рэма вырвался звук, отдаленно похожий на горький смех. – Слишком поздно! Я пережил столько горя. Когда-то ты была всем для меня. А теперь взгляни на себя, ты занимаешься проституцией, зарабатывая своим телом деньги для человека, который обращается с тобой и твоим сыном хуже, чем со швалью.

Взгляд Рэма случайно упал на Томми, и выражение его лица омрачилось при виде покрытого синяками лица мальчика и его широко распахнутых испуганных глаз. В душе Рэма все перевернулось, и истина открылась ему, хотя он вовсе не был готов принять ее и примириться с ней. Отведя глаза от малыша, Рэм снова сосредоточил все свое внимание на Доре и Джейсоне.

– Я вам даю короткую отсрочку, но можете не сомневаться: я обязательно вернусь, когда приму решение, что с вами делать. Возможно, я передам вас в руки правосудия.

Резко повернувшись, Рэм устремился к двери. Когда он вышел, потрясенная Дора обратилась к Джейсону:

– О Боже, Джейсон, я знала, что когда-нибудь он нас найдет. Как ты думаешь, он действительно сообщит о нас правоохранительным органам?

– Все эти выходки вполне в духе Рамзи Хантера, – зло сказал Джейсон и взглянул сверху вниз на Томми, который стоял рядом с матерью. На лице мальчика была написана полная растерянность. – Я знал, что этот выродок когда-нибудь нам пригодится. Рэм пришел в полное замешательство, узнав о Томми. Думаю, что мы можем спокойно забыть о Рамзи Хантере. Он больше не появится здесь.

– Ты кое о чем забываешь, Джейсон, – с горечью промолвила Дора. – Ведь Томми, возможно, твой сын.

– Ничего подобного, – бросил Джейсон на ходу и, грубо оттолкнув Томми в сторону, вышел за порог.