"В погоне за удачей" - читать интересную книгу автора (Коннелли Майкл)

Глава 2

С помощью кодовой магнитной карты Пирс открыл гараж, примыкавший к «Амедео текнолоджиз», и поставил свою «БМВ-540» на привычное место. При его приближении к зданию лаборатории двойные двери раздвинулись, за ними Пирса встретил ночной охранник, сидевший на небольшом возвышении за столом.

— Спасибо, Рудолфо, — сказал Пирс, проходя мимо.

Пользуясь электронным кодом, он поднялся в лифте на третий этаж, где размещались административные службы. Потом бросил взгляд на видеокамеру, висевшую в углу, и слегка кивнул, хотя сомневался, что Рудолфо наблюдает за ним. Просто, как обычно, ведется запись, если в будущем вдруг понадобится.

В коридоре третьего этажа Пирс открыл шифровой замок своего кабинета и вошел.

— Свет, — привычно произнес он, направляясь к столу.

Зажглось верхнее освещение. Пирс включил компьютер и ввел загрузочный пароль. Перед тем как приступить к работе, подключился к телефонной линии и быстро проверил электронную почту. Было восемь часов вечера. Ему нравилось работать по вечерам, когда вся лаборатория находилась в его распоряжении.

Из соображений безопасности Пирс никогда не оставлял компьютер включенным или подсоединенным к телефонной линии, когда отлучался даже ненадолго. По той же причине у него не было ни сотового телефона, ни пейджера, ни электронного органайзера, хотя изредка он пользовался ноутбуком. Пирс был очень мнительным — недаром Никол шутливо называла его шизофреником, — но вместе с тем крайне предусмотрительным и прагматичным в своей исследовательской работе. Он понимал, что, как только подсоединялся к внешней линии связи, возникавший риск утечки информации можно было сравнить с опасностью напороться на корягу на дне незнакомого озера или подцепить триппер от случайной незнакомки. Никогда не знаешь, какая сволочь залезет в информационную систему твоего компьютера. Есть немало типов, которые испытывают от этого сексуальное возбуждение. Но такое примитивное удовольствие ничто по сравнению с одержимостью уместить весь мир на крошечной монетке.

Ему пришло несколько сообщений, но лишь три из них он решил прочитать сразу. Первое было от Никол, поэтому он открыл его первым, по-прежнему в глубине сердца храня слабую надежду, но осознал, что становится уж слишком сентиментальным.

Однако письмо было совсем не такое, как он ожидал, деловое и холодное и никак не связанное с их личной размолвкой. Всего лишь последнее деловое сообщение от бывшей сотрудницы, которая отправилась на поиски лучшей доли — как в смысле карьеры, так и любви.

Хьюлетт,

Я отсюда отваливаю.

Все, что тебе понадобится, найдешь в папках. Кстати, дело Бронсона вызвало шумиху в печати — первой отреагировала «СХМН». В целом, ничего нового, но, возможно, ты захочешь взглянуть.

Спасибо за все и желаю удачи,

Ник

Пирс еще несколько секунд разглядывал письмо. Он заметил, что сообщение отправлено в 16.55, всего несколько часов назад. Отвечать никакого смысла не было, поскольку уже в 17.00 Никол сдала свою магнитно-кодовую карту и ее электронный адрес был удален из системы. Можно быть твердо уверенным, что, как только она ушла, система тут же вычеркнула ее имя из списков.

В письме Никол называла его Хьюлетт, что Пирса весьма удивило. Ведь раньше она использовала это обращение лишь в минуты нежности как тайное имя любимого. Все дело было в его инициалах — ХП, от «Хьюлетт-Паккард», названия гигантской фирмы по производству компьютеров, которая сейчас выступала в роли Голиафа, а компания самого Пирса на ее фоне выглядела легендарным Давидом. Никол всегда произносила это прозвище с милой улыбкой. Только ей могло прийти в голову окрестить его именем одного из главных конкурентов. Но любопытно, почему она так обращается к нему в этом последнем письме? Интересно, улыбалась ли Никол, когда писала его? Улыбка пополам с горечью? А может, она еще сомневается в своем решении? И есть шанс все поправить?

Пирс и раньше не понимал, какими мотивами руководствуется Никол, не мог понять это и сейчас. Он коснулся руками клавиатуры и сохранил это сообщение, отправив его в папку, где собирал электронные письма Никол за три года их знакомства. Всю их историю — с радостными и грустными страницами, развивавшуюся от обычных деловых отношений до любовной связи, — можно было легко проследить по этим письмам. Около тысячи сообщений. Пирс сознавал, что хранить такую почту глупо, но ничего не мог с собой поделать. Он также хранил и некоторые сообщения своих партеров по бизнесу. Да и папка Никол начиналась как деловая переписка, но постепенно от делового партнерства они, как ему думалось, перешли к партнерству по жизни.

Он пробежал глазами весь список посланий от Никол Джеймс, обращая внимание прежде всего на рубрику «Предмет сообщения», как обычно мужчина просматривает фотографии бывшей подруги. Некоторые из них вызвали у него невольную улыбку. Никол всегда была мастерицей по придумыванию остроумных и саркастических подзаголовков. Позднее в случае необходимости она писала резко и лаконично, а иногда могла и поддеть, причем весьма едко. Внимание Пирса привлекла одна строчка — «Куда ты провалился?» — и он открыл это сообщение, которое пришло четыре месяца назад и, пожалуй, служило верным индикатором того, что с ними случилось потом. В его сознании это письмо отложилось как стартовая точка окончательного разлада.

Мне просто интересно, где ты теперь обитаешь, потому что я не видела тебя на Эмэлфи-драйв уже четверо суток.

Похоже, у нас ничего на получается, Генри. Надо бы поговорить, но ты никогда не бываешь дома. Может, зайти к тебе в лабораторию, чтобы обсудить наши общие дела? Если так, то весьма печально.

Пирс припомнил, как после этого письма сразу отправился домой, чтобы поговорить с ней, в результате чего и произошел их первый разрыв. Он прихватил чемодан с вещами, четыре дня прожил в гостинице, непрерывно забрасывая Никол электронными сообщениями, цветами, и, наконец, ему милостиво разрешили вернуться в дом на Эмэлфи-драйв. Он прилагал дьявольские усилия, чтобы сохранить стабильность, и всю неделю возвращался домой не позже восьми, пока снова не выбился из режима и почти целыми сутками не стал торчать в лаборатории.

Пирс закрыл сообщение, а затем и всю папку. Он собирался когда-нибудь распечатать все эти письма, перечитать, как роман. Он понимал, что эта будет избитая и не слишком оригинальная история о том, как мужская одержимость своим делом погубила любовь. А сам роман можно было бы назвать «История величиной с монету».

Вернувшись к текущей почте, Пирс наткнулся на послание от своего сотрудника Чарли Кондона. Это было обычное напоминание, сделанное перед выходными по поводу рабочих планов на ближайшую неделю. В строке «Предмет сообщения» имелась ссылка на проект «Протей», о котором Пирс сообщил Чарлзу пару дней назад.

Это дело касалось самого «Бога», который должен был приехать в среду и пробыть у них до 10.00 четверга. Гарпун наточен и готов к бою. И попасть надо точно в цель, а не то останешься в дураках.

Пирс не спешил с ответом. «Бог» так и так припрется. Да, они очень рассчитывали на встречу с этим господином. Более того, на эту встречу поставлено практически все, что у них было на данный момент. Под «Богом», подразумевался Морис Годдар[1] — их потенциальный инвестор из Нью-Йорка. Прежде чем принять окончательное решение, он хотел ближе познакомиться с проектом «Протей». Уже в ближайший понедельник им надо подготовить все документы для патентования, чтобы начать интенсивные поиски инвесторов, если этот «Бог» вдруг откажется.

Последнее сообщение было от Клайда Вернона, возглавлявшего в «Амедео» службу безопасности. Пирс заранее попробовал угадать, о чем это послание, и не ошибся.

Целый день пытаюсь добраться до тебя. Надо бы потолковать насчет Никол Джеймс. Позвони, как освободишься.

Клайд Вернон

Пирс прекрасно понимал: Вернон хотел узнать, что именно было известно Никол и причину ее неожиданного ухода. И разумеется, как самому Вернону следует действовать в этой ситуации.

Пирс ухмыльнулся, заметив, что глава службы безопасности подписал письмо своим полным именем, и, решив не терять времени на оставшиеся сообщения, выключил компьютер, не забыв сначала отключиться от телефонной линии. Покинув свой кабинет, он вышел в коридор, направляясь к кабинету Никол. Бывшему кабинету.

Пирс знал шифры всех дверей на третьем этаже и воспользовался одним из них, чтобы войти в ее офис.

— Свет, — сказал он по привычке.

Но верхние светильники не отреагировали, ведь звуковые сенсоры были еще настроены на голос Никол. Вероятно, настройку поменяют уже в ближайший понедельник. Пирс нащупал стенной выключатель и зажег свет.

Ее письменный стол был пуст. Никол сказала, что покинет «Амедео текнолоджиз» в пятницу в 17.00, и выполнила свое обещание в точности, послав Пирсу на прощание последнюю электронную весточку.

Он присел в кресло, ощущая слабый аромат знакомых духов — с приятным сиреневым оттенком. Открыл один из ящиков ее стола: там не было ничего, кроме пустой папки. Итак, Никол ушла, никаких сомнений. Он проверил другие ящики, все они были пусты. Лишь на дне одного Пирс обнаружил небольшую коробку, которая была наполовину заполнена ее визитными карточками. Он взял одну и прочитал:

Никол Р. Джеймс

Начальник информационного отдела,

инспекция общественной информации

Амедео текнолоджиз

Санта-Моника, Калифорния

Пирс сунул карточку в коробку, задвинув ее поглубже в ящик, потом поднялся и подошел к стеллажам с папками напротив письменного стола.

Никол требовала, чтобы оставляли печатные копии всех важных информационных сообщений. В результате четыре больших шкафа были доверху набиты сведениями по тематике их исследований. Взяв ее ключи из стола; Пирс открыл шкаф и выдвинул ячейку с надписью «Бронсон», откуда извлек синюю папку. Самую важную информацию о конкурентах Никол всегда хранила в папках синего цвета. Быстро перелистав копии статей и фотографии, он заметил свежую вырезку из «Сан-Хосе меркьюри ньюс». Кроме этой статьи, все остальные материалы были ему знакомы.

В репортаже сообщалось об одном из их конкурентов — частной фирме, получившей кредит для продолжения работ. В общих чертах Пирс уже знал об этой сделке от Никол. В мире высоких технологий сведения распространяются быстро. Намного быстрее, чем обычные новости. Статья повторяла то, что уже было известно, но вместе с тем было и кое-что свеженькое.

«Бронсон» получает субсидии от японцев

Рауль Пьюг

Базирующаяся в Санта-Круз фирма «Бронсон текнолоджиз» подписала партнерское соглашение с японской «Тагава корпорэйшн», согласно которому последняя берется финансировать проект по разработке молекулярной электроники, о чем обе стороны объявили в понедельник.

Условиями соглашения предусмотрено, что в ближайшие четыре года «Тагава» предоставит 12 млн. долларов для проведения исследовательских работ. За это японской стороне обещано 25% прибыли от реализации проекта.

Эллиот Бронсон, президент основанной шесть лет назад компании, сообщил, что выделяемые средства позволят его фирме выйти на лидирующие позиции и создать первую действующую модель компьютера на основе молекулярной электроники. Бронсон и другие совладельцы этой фирмы, включая несколько университетов и правительственных агентств, участвуют в разработке оперативных запоминающих устройств (ОЗУ) молекулярного типа и создании на их основе интегральных электронных схем. Хотя поиски в области практической молекулярной электроники начались не более десяти лет назад, считается, что принципиально новые типы ОЗУ и каналов связи вызовут коренной переворот во всей электронике. Помимо прочего, новые системы представляют явную угрозу многомиллиардным прибылям компаний — производителей традиционных компьютеров на кремниевых микросхемах.

Потенциальная значимость и область практического применения молекулярных компьютеров представляются безграничными, что и вызывает такую лихорадочную научно-технологическую гонку среди компаний-конкурентов. Молекулярные микросхемы будут намного мощнее и одновременно компактнее по сравнению с используемыми сейчас кремниевыми чипами.

«От диагностических микрокомпьютеров, которые могут быть встроены в стенки кровеносных сосудов, до „умных улиц“, когда такие устройства вводятся непосредственно в дорожное асфальтовое покрытие и управляют движением, — таков примерный диапазон использования новых устройств, в результате чего окружающий мир должен полностью измениться, — сообщил Эллиот Бронсон во вторник после подписания договора. — И наша компания старается максимально приблизить эти перемены».

Среди основных конкурентов Бронсона следует выделить «Амедео текнолоджиз» из Лос-Анджелеса, а также «Мидас молекьюлар» из г. Роли, шт. Сев. Каролина. Кроме того, можно упомянуть знаменитую «Хьюлетт-Паккард», которая сотрудничает в этой области с Калифорнийским университетом (Лос-Анджелес). Помимо упомянутых компаний, работами в области нанотехнологий[2] и молекулярных ОЗУ занимается более десятка университетских лабораторий и частных фирм. Частично в таких разработках задействовано и агентство по поддержке перспективных научно-исследовательских работ при министерстве обороны США.

Вместо разработки этих проектов правительственными организациями или университетами было решено опереться на исследования передовой группы частных компаний. Сам Бронсон объяснил, что достигнутое соглашение позволит его фирме существенно ускорить экспериментальные исследования без необходимости обращаться за финансовой поддержкой к правительству или университетскому руководству.

«Эти правительственные конторы и крупные университеты неповоротливы, как крупные морские линкоры, — заметил Бронсон. — Чтобы выйти на верное направление и не напороться на мель, они непрерывно оглядываются и осторожничают. Каждый маневр и выход на курс у них занимает слишком много времени. Но в нашей области все меняется чрезвычайно быстро, поэтому в данный момент выгоднее использовать юркие катера».

Меньшая зависимость от правительственных и университетских чиновников одновременно означает и большую свободу в патентовании, что для таких разработок имеет очень большое значение, особенно в долгосрочной перспективе.

За последние пять лет в молекулярной компьютеризации достигнуты заметные результаты, особенно это касается компании «Амедео текнолоджиз», которая является несомненным лидером по уровню практических достижений. «Амедео» — старейшая компания в этой области. Ее основал и возглавляет Генри Пирс, 34 года, выпускник Стэнфордского университета, химик по специальности. Им уже получено несколько патентов на разработку молекулярных каналов связи, молекулярной памяти и логических элементов — базовых компьютерных блоков.

Но Бронсон надеется, что финансовая поддержка со стороны «Тагавы» позволит их компании обойти конкурентов и укрепить свои позиции.

«Думается, нас ожидает напряженная и долгая борьба, но мы рассчитываем первыми выйти на финишную прямую, — заявил он журналистам. — При такой мощной поддержке успех гарантирован».

Поиски надежных и крупных источников финансирования — «китов» на жаргоне специалистов в области передовых технологий — особенно актуальны для небольших по размерам компаний. Бронсон в этом смысле идет по стопам «Мидас молекьюлар», которая в начале этого года добилась кредита в размере 10 млн. долларов от одной канадской фирмы.

«Чтобы сохранить свою конкурентоспособность, другого пути просто нет, — говорит Бронсон. — Поскольку все основные инструменты и приборы для наших исследований очень дороги, для оборудования лаборатории и начала работ необходимо потратить не менее миллиона долларов».

Хотя руководство «Амедео текнолоджиз» не подтверждает эту информацию напрямую, но ходят упорные слухи, что фирма также подыскивает крупного инвестора.

«Сейчас все охотятся на китов», — шутливо заметил Дэниел Ф. Дейли, совладелец «Дейли и Миллз», инвестиционной компании из Флориды, которая проявляет интерес к разработкам в области нанотехнологий. «Вливания в несколько десятков тысяч долларов тратятся слишком быстро, поэтому все хотят „заправить полные баки“, чтобы добраться до конечной станции без остановок, — то есть найти одного крупного инвестора, который согласился бы профинансировать целиком весь проект».

Пирс положил на место газетную вырезку и захлопнул папку. В этой заметке он нашел не слишком много нового, однако его заинтриговала фраза, брошенная Бронсоном по поводу молекулярной диагностики. Пирс задумался: или Бронсон просто старался подать свои работы в более привлекательном для публики виде, или же ему было известно что-то о разработках Пирса. И не попытка ли это бросить вызов, опираясь на полученные японские деньги?

Если это и в самом деле так, то очень скоро ему предстоит испытать потрясение. Пирс положил папку на место и закрыл ящик.

— Не продешеви, дружище Эллиот, — негромко проговорил он.

Выходя из кабинета, Пирс выключил свет.

Шагая по коридору, он мельком взглянул на доску объявлений, которую все шутливо называли «стеной славы». Почти шесть метров занимали вырезки статей о фирме «Амедео» и самом Пирсе, включая сообщения по поводу полученных патентов и исследовательских результатов. В рабочие часы он здесь не останавливался, лишь когда никого рядом не было, он бросал на эту стену взгляд, испытывая легкую гордость. Ведь это являлось своеобразной летописью его достижений. Большая часть статей была из научных журналов, и обывателю они мало что могли сказать. Но изредка информация о компании и ее достижениях просачивалась в печать.

Пирс остановился перед листком, который вызывал у него наибольшую гордость. Это была обложка журнала «Форчун» пятилетней давности. На ней была его фотография — тогда Пирс собирал волосы в «хвостик», — где он держал в руках пластиковую модель простого молекулярного канала связи, за изобретение которого только что получил очередной патент. Заголовок справа от снимка вопрошая: «Самый значительный патент следующего тысячелетия?» А в небольшой приписке внизу говорилось: «Именно так думает 29-летний вундеркинд Генри Пирс, держащий в руках молекулярный переключатель каналов, который является ключом к новой эре компьютеризации и электроники».

Прошло пять лет, но, глядя на эту журнальную обложку, Пирс испытывал ностальгию по тем временам. Именно тогда он избавился от дурацкого имиджа вундеркинда и впервые предстал перед широкой публикой совсем в ином виде. А яростная гонка за результатами пошла на полном серьезе. К нему стали наведываться инвесторы, причем чаще, чем к конкурентам. Самое лучшее воспоминание о тех днях касалось момента, когда Пирс лично подписал чек на покупку сканирующего электронного микроскопа.

Но одновременно очень выросли нагрузки и ответственность. И это ощущение постоянного давления — как можно быстрее закончить очередной этап и тут же перейти к следующему. А затем к другому, и так до бесконечности. Но даже если можно было бы все поменять, он все равно не стал бы возвращаться назад. Да и возможности такой попросту нет. Но Пирсу нравилось мысленно оглядываться на тот памятный момент в своей судьбе. И в этом не было ничего порочного.