Конан-Дойль АртурКак капитан Шарки и Стивен Крэддок перехитрили друг друга

Артур Конан Дойль

Как капитан Шарки и Стивен Крэддок перехитрили друг друга

Для пиратского корабля старых времен кренгование было совершенно необходимой операцией. Исключительная быстроходность корабля позволяла ему не только догонять торговые суда, но и спасаться от преследования военных кораблей. Однако невозможно было сохранить прекрасные ходовые качества без того, чтобы периодически - по крайней мере раз в год - не очищать днище судна от длинных шлейфов растений и от корки из ракушек, которые так быстро облепляют дно корабля в тропических морях.

В таких случаях Шарки избавлялся от лишнего груза и вводил корабль в какой-нибудь узкий морской залив, в котором при отливе судно оказывалось на отмели; затем к мачтам корабля прикрепляли блоки и тали, с помощью которых наклоняли его на борт, и основательно скребли днище от ахтерштевня до форштевня.

В течение этих авральных недель корабль был, конечно, беззащитным, но, с другой стороны, к нему можно было приблизиться только на посудине не тяжелее скорлупы; место для кренгования выбиралось потайное, укрытое, и, в сущности говоря, большой опасности не было.

Пиратские капитаны были так самоуверенны, что частенько, оставив свои корабли под достаточной охраной, отправлялись на баркасе в охотничью экспедицию или еще чаще с визитом в какой-нибудь отдаленный городок, где они кружили голову женщинам своим щегольством и галантностью или, откупорив на базарной площади бочку с вином, угрожали застрелить каждого, кто откажется с ними пить.

Изредка пираты появлялись даже в таких крупных городах, как Чарльстон, и расхаживали там по улицам, гремя саблями и скандализируя благонамеренных колонистов. Правда, такие налеты не всегда оставались безнаказанными. Однажды, например, визитеры вывели из себя губернатора Мэйнарда, и он отрубил голову Черной Бороде и насадил ее на конец бушприта. Но, как правило, пират волен был задирать кого угодно, надо всеми куражиться, кутить с проститутками, пока не наступит момент его возвращения на корабль.

Только один пират никогда не переступал границы цивилизованного мира это был зловещий Шарки с барка "Счастливое избавление". Возможно, что причиной этого был его угрюмый нрав и любовь к уединению, но, вероятнее всего, Шарки просто знал, насколько он хорошо известен на побережье, и не сомневался, что при виде его возмущенное население, как бы ни была сильна его охрана, непременно нападет на него. Поэтому он ни разу не показывался в городах.

Когда его корабль становился на ремонт, Шарки оставлял его на попечение Нэда Галлоуэя, квартирмейстера, уроженца Новой Англии, а сам отправлялся на шлюпке в длительную экспедицию, иногда, как говорили, для того, чтобы закопать свою долю награбленного добра, а иногда для охоты на диких быков на Эспаньоле [старое название острова Гаити]. Копченые бычьи туши обеспечивали его провизией на весь следующий рейс. В последнем случае барк после кренгования подходил к установленному месту принять на борт капитана и его добычу.

Население островов жило надеждой, что Шарки когда-нибудь поймают при описанных выше обстоятельствах; и вот однажды в Кингстон пришла весть, дававшая повод для снаряжения экспедиции с целью поимки Шарки.

Весть принес старый дровосек, который попал в руки пирата, но по какой-то пьяной прихоти был отпущен на волю, хотя его основательно отдубасили и раздробили ему нос. Сведения дровосека были свежие и точные. "Счастливое избавление" кренговали у Торбека на юго-западном побережье Эспаньолы. Шарки с четырьмя матросами охотился на отдаленном острове Ла-Ваш.

Кровь сотен убитых им моряков взывала к отмщению, и теперь казалось, что этот зов не останется без ответа.

Губернатор сэр Эдуард Комптон, горбоносый, краснолицый мужчина, держал тайный совет с комендантом и главой муниципалитета. Он был в крайнем недоумении и ломал себе голову, как использовать предоставившуюся ему возможность. Единственный военный корабль находился довольно далеко - в Джемстауне, это было старое, неповоротливое посыльное судно, которое не могло ни догнать морского разбойника в открытом море, ни пробраться в мелководную бухту. В Кингстоне и Порт-Ройяле были форты и артиллеристы, но для экспедиции не хватало пехотинцев.

Можно было бы снарядить отряд из жителей Кингстона - многие из них питали непримиримую, кровавую вражду к Шарки. Но что дал бы такой поход? Пиратов на судне было много, и все это были отчаянные люди. Конечно, поймать Шарки и его четырех спутников дело нетрудное - только бы их разыскать; но попробуйте найти их на таком большом лесистом острове, как Ла-Ваш, с его дикими горами и непроходимыми джунглями!

Было обещано вознаграждение любому, кто сумеет найти обещающее успех решение, в результате чего к губернатору явился человек, у которого был готов своеобразный план. Больше того, он сам собрался его выполнить.

Этим человеком оказался Стивен Крэддок, пуританин, много лет тому назад свихнувшийся с пути истинного. Выходец из добропорядочной салемской семьи, он своими дурными делами доказывал, какую реакцию может вызвать излишняя суровость этой религии. Со всей своей силой и энергией, унаследованной им от добродетельных предков, он предавался пороку. Крэддок отличался изобретательностью, неустрашимостью и необычайным упорством в достижении поставленной цели. Еще в дни его молодости дурная слава о нем обежала все побережье Америки.

Это был тот самый Крэддок, которого в штате Виргиния осудили на смертную казнь за убийство вождя индейского племени семинолов. И хотя он избежал наказания, но всем было известно, что он подкупил свидетелей и дал взятку судье.

Впоследствии он стал работорговцем и даже, как намекали, пиратом; в заливе Бенин его имя вызывало самые мрачные воспоминания. В конце концов, сколотив состояние, он вернулся на Ямайку, обосновался там и стал вести беспутный образ жизни. Таков был этот человек, худощавый, суровый и опасный, который пришел к губернатору со своим планом уничтожения Шарки.

Сэр Эдуард принял его без особого энтузиазма: хотя до него и дошли слухи, что человек этот исправился и изменился к лучшему, губернатор видел в нем паршивую овцу, которая может испортить все его немногочисленное стадо. Поэтому за тонкой завесой официальной сдержанной вежливости Крэддок сразу почувствовал недоверие.

- Вы можете не опасаться меня, сэр, - сказал он. - Я не тот, каким был раньше. Недавно, после многих черных годин, я снова увидел свет. Это произошло благодаря помощи, оказанной мне преподобным Джоном Саймонсом из нашей местной церкви. Сэр, если вы нуждаетесь в духовной поддержке, беседы с ним доставят вам удовольствие.

Губернатор, как член епископальной церкви, высокомерно вздернул подбородок перед визитером-пуританином:

- Мистер Крэддок, вы пришли сюда, чтобы говорить со мной о Шарки.

- Этот человек, Шарки, - сосуд гнева, - продолжал Крэддок. - Он слишком высоко вознес свой рог. Мне было открыто, что если я смогу подсечь его рог и уничтожить злодея, то это будет весьма благочестивым делом; оно может искупить многие мои отступления от веры в прошлом. Мне ниспослан план, посредством которого я добьюсь его гибели.

Собеседник чрезвычайно заинтересовал губернатора. Веснушчатое суровое лицо его гостя выражало решимость. В конце концов это был все же моряк, закаленный в битвах, и если он в самом деле пылает желанием искупить свое прошлое, то лучшего человека для такой миссии не найти.

- Это очень опасное дело, мистер Крэддок, - заметил губернатор.

- Если меня постигнет смерть, может быть, она изгладит воспоминания о дурно проведенной жизни. Мне нужно очень много искупить.

Губернатор не нашел возможным возразить Крэддоку.

- В чем заключается ваш план? - спросил губернатор.

- Вы, вероятно, слышали, что барк пирата "Счастливое избавление" был приписан к нашему порту, а именно к Кингстону?

- Да, он принадлежал мистеру Кодрингтону и был захвачен Шарки, так как барк был более быстроходным, нежели его старый шлюп. Свое судно пират после этого потопил, пробив у него борта, - ответил сэр Эдуард.

- Это так. Но вряд ли вы знаете, что у мистера Кодрингтона есть точно такой же барк, "Белая роза"; сейчас он как раз стоит в нашей гавани. Этот барк до того похож на "Счастливое избавление", что, не будь на нем белой полосы, ни один человек в мире не смог бы их различить.

- Ах, вот как! Ну и что из того? - спросил весьма заинтересованный губернатор; у него был вид человека, которого вот-вот осенит замечательная идея.

- С помощью этого корабля пират попадет нам в руки.

- А каким образом?

- Я закрашу полосу на "Белой розе" и во всем остальном подгоню ее под "Счастливое избавление". Затем отправлюсь к острову Ла-Ваш, на котором Шарки охотится на диких быков. Когда он нас увидит, он безусловно примет наш корабль за свой и поднимется на борт навстречу своей погибели.

План был до смешного прост, и тем не менее губернатору показалось, что он может увенчаться успехом. Без малейших колебаний он разрешил Крэддоку делать все, что тот сочтет необходимым для достижения намеченной цели. Однако сэр Эдуард был настроен не слишком оптимистически. Уже неоднократно пытались изловить Шарки, и всякий раз пират оказывался столь же хитрым, сколь и жестоким. Но этот худощавый пуританин со своим черным прошлым был также и коварен и жесток.

Состязание в хитроумии между двумя такими людьми, как Шарки и Крэддок, пробуждало в губернаторе спортивный задор, хотя он и видел, что идет на риск. Он поддержал и ободрил Крэддока, как подбодрил бы своего коня или бойцового петуха.

Прежде всего нужно было торопиться, так как в любой день кренгование могло закончиться, и пираты не замедлят выйти в море. Но работы было немного, а помощников нашлось сколько угодно, так что уже на следующий день "Белая роза" выходила из гавани в море. Многие моряки в порту хорошо знали очертания и оснастку пиратского барка, и ни один из них, глядя на "Белую розу", не заметил ни малейшей разницы. Белую бортовую полосу закрасили, мачты и реи закоптили, чтобы придать барку облик мрачного, видавшего виды скитальца. На фор-марсель была нашита огромная заплата в форме ромба.

Команда состояла из добровольцев; многие из них в свое время плавали под началом Стивена Крэддока: помощник капитана Джошуа Гирд, старый работорговец, сопровождавший его во многих странствиях, и теперь откликнулся на приглашение своего былого главаря.

Барк летел по Карибскому морю. При виде фор-марселя с бубновой заплатой всякая мелкая посудина разбегалась направо и налево, как испуганная форель в заводи. К вечеру четвертого дня в пяти милях к северо-востоку показался мыс Абаку.

На пятые сутки вечером они бросили якорь в Черепашьем заливе острова Ла-Ваш, где охотились Шарки и его четверо сподвижников. Остров покрывал густой лес. Пальмы и подлесок спускались к узкой полосе серебристого песка, которая, как серп, окаймляла берег. На барке подняли черный флаг и красный вымпел, но с берега не последовало никакого ответа. Крэддок напрягал зрение в надежде, что вот-вот увидит, как от берега отчаливает ботик с Шарки, сидящим у шкотов. Но прошла ночь, миновал день и еще одна ночь, но не видно было никаких признаков людей, которых они намеревались заманить в ловушку. Видимо, "Белая роза" запоздала и пираты уже убрались отсюда.

На следующее утро Крэддок сошел на берег, чтобы проверить свое предположение. То, что он увидел, его успокоило. Совсем близко от берега стояла поленница из свежесрубленного леса, какой употребляют для копчения мяса. Вокруг поленницы висели куски копченой говядины. Корабль пиратов еще не забрал свою провизию. Следовательно, охотники все еще находились на острове.

Почему же они не показывались? Может быть, они обнаружили, что это не их корабль? Или они охотились в глубине острова и еще не ждали прибытия своего барка? Крэддок терялся в догадках, но тут появился индеец-караиб и сообщил, что пираты все еще находятся на острове. Их лагерь, сказал он, разбит на расстоянии одного дня пути. Они украли у него жену, самого его избили - на его коричневой коже виднелись красные полосы. Враги пиратов его друзья, и он готов повести их к стоянке охотников.

Лучшего Крэддок не мог бы и пожелать. На следующее утро он отправился вместе с проводником-караибом во главе небольшого, вооруженного до зубов отряда. Весь день они продирались сквозь заросли, карабкались на скалы и продвигались все дальше и дальше в самое сердце пустынного острова. То тут, то там они находили следы, оставленные охотниками, - кости убитого быка или следы ног на болоте, а однажды под вечер им почудилось, что они услышали отдаленный треск выстрелов.

Ночь они провели под деревьями и снова выступили в путь при первых проблесках рассвета. В полдень они увидали хижины из древесной коры. Здесь, как уверял караиб, и был лагерь охотников. Но хижины были пусты, кругом царила тишина. Без сомнения, обитатели хижин ушли на охоту и вернутся лишь к вечеру; Крэддок и его люди устроили засаду в кустах, окружавших лагерь. Но вечером никто не явился, и они провели впустую еще одну ночь в лесу. Больше делать было нечего, и Крэддок решил, что после двухдневной отлучки пора возвращаться на барк.

Обратный поход оказался менее трудным, так как они шли по проложенной ими самими тропинке. Еще до вечера они достигли залива и увидели свой корабль, стоящий на якоре на прежнем месте. Их шлюпка находилась в кустах, куда они ее подтянули перед выходом в лес. Они спустили шлюпку на воду, налегли на весла и направились к барку.

- Что, не повезло? - крикнул Джошуа Гирд, когда шлюпка подошла к трапу.

Помощник поджидал Крэддока на корме корабля. Лицо его было бледно.

- Лагерь был пуст, но Шарки еще может сюда прийти, - сказал Крэддок, занося ногу на трап.

На палубе послышался смех.

- Я думаю, - сказал помощник, - что лучше нашим людям остаться в шлюпке.

- Это почему же?

- Когда вы подниметесь к нам на борт, сэр, вы поймете, почему.

Помощник говорил каким-то странным, прерывающимся голосом.

Кровь бросилась Крэддоку в лицо.

- Это еще что такое, мистер Гирд? - заорал он, поднимаясь по трапу. Как вы смеете отдавать приказания команде моего корабля?

Но как только он перелез через фальшборт и ступил одной ногой на палубу, какой-то бородач, которого Крэддок до того ни разу не видел на корабле, неожиданно выхватил пистолет у него из-за пояса. Крэддок поймал его за руку, но в то же мгновение стоящий рядом с ним малый выдернул у Крэддока саблю.

- Что за шутки? - закричал Крэддок, в ярости озираясь по сторонам, но команда, стоявшая на палубе небольшими группами, посмеивалась и перешептывалась, и никто не приходил ему на помощь. Даже при беглом взгляде Крэддоку бросилось в глаза, что на матросах была какая-то необычайная одежда: на одних топорщились длиннополые костюмы для верховой езды, на других - бархатные кафтаны, у многих под коленями развевались разноцветные ленты, - в общем, они скорее походили на каких-то модников, чем матросов.

Глядя на их нелепые фигуры, Крэддок ударил себя кулаком по лбу, чтобы удостовериться, что все это происходит наяву. Палуба была гораздо более грязной, чем в тот день, когда он высаживался на берег; со всех сторон к нему были обращены чужие, черные от загара лица. Никого из этих людей, кроме Джошуа Гирда, он не знал. Неужели кто-то захватил судно во время его отсутствия? А окружающие - уж не пираты ли они, не люди ли Шарки? При этой мысли он ринулся к борту, чтобы прыгнуть в свою шлюпку, но его мгновенно потащили на корму и втолкнули в открытую дверь его собственной каюты.

И здесь все выглядело иначе, чем в то утро, когда он отсюда уходил. Все было другое: и пол, и потолок, и мебель. У него обстановка отличалась строгой простотой. Здесь же все утопало в роскоши и грязи: драгоценные бархатные шторы были покрыты винными пятнами, панели из редкостных пород дерева - в оспинах от пистолетных выстрелов.

На столе лежала огромная карта Карибского моря. Над ней с циркулем в руке сидел бритый бледнолицый человек. На нем была меховая шапочка и кафтан из камчатной ткани цвета красного вина. У Крэддока даже веснушки на лице побледнели, когда он увидел длинный, узкий нос с высоко вырезанными ноздрями и глаза с красными веками, неподвижно устремленные на него с насмешкой игрока, прижавшего своего противника к стенке.

- Шарки? - воскликнул Крэддок.

Тонкие губы Шарки раздвинулись, и он разразился визгливым смехом.

- Дурак! - заорал он и, наклонившись вперед, вонзил ножку циркуля в плечо Крэддока. - Ах ты, ничтожество, тупоумный дуралей! И ты вздумал соперничать со мной!

Не столько боль, сколько презрение, звучавшее в голосе Шарки, вызвало у Крэддока взрыв дикого бешенства. Он яростно завопил и, прыгнув на пирата, стал бешено колотить его руками и ногами. Шестеро молодцов еле-еле оттащили его и прижали к полу среди обломков разбитого стола; все это были беглые каторжники, на каждом из них виднелось клеймо. Шарки не сводил с Крэддока презрительного взгляда. Крэддок отчаянно извивался, на губах у него выступила пена. Вдруг снаружи донеслись громкий треск и испуганные вскрики.

- В чем дело? - спросил Шарки.

- На шлюпку сбросили ядра и пробили дно. Люди барахтаются в воде.

- Пусть там и остаются, - сказал пират. - Теперь, Крэддок, ты знаешь, где ты находишься: ты на борту моего корабля "Счастливое избавление" и полностью в моей власти. Я знавал тебя как отважного моряка, мошенник ты этакий, еще до того, как ты стал сухопутным ханжой. Твои руки в те времена были не чище моих. Так вот, либо ты немедленно подпишешь этот договор, как уже сделал твой помощник, и присоединишься к нам, либо я тебя вышвырну за борт, где уже бултыхается вся твоя команда.

- А где мой корабль? - спросил Крэддок.

- Лежит на дне залива.

- А мои люди?

- Там же.

- В таком случае бросайте и меня туда же.

- Подрезать ему поджилки и сбросить за борт! - приказал Шарки.

Множество грубых рук поволокли Крэддока на палубу, и старшина Галлоуэй уже вытащил свой кортик, чтобы искалечить пленника. Неожиданно из каюты быстрыми шагами вышел Шарки. Его лицо горело от возбуждения.

- Мы можем расправиться с этим псом еще почище! - крикнул он. - Чтоб я захлебнулся в соленой воде, если у меня не возник великолепный план! Заковать его и бросить в парусную. Потом зайди ко мне, я тебе расскажу, что я придумал.

Итак, Крэддок, закованный в цепи, весь в синяках и ранах, как телесных, так и душевных, был брошен в парусную. Он не мог двинуть ни ногой, ни рукой, но в жилах у него билась неукротимая кровь северянина; суровая душа Крэддока стремилась к достойному концу, который мог бы хоть отчасти загладить грехи его прошлого. Всю ночь он пролежал, прижавшись к скосу корабельного днища. По шумному плеску воды и скрипу шпангоута он понял, что корабль вышел в море и идет куда-то полным ходом.

На рассвете кто-то в темноте прополз к нему по грудам парусов.

- Вот ром и сухари, - услышал он голос своего бывшего помощника. Капитан Крэддок, принося это, я рискую жизнью.

- Это ты помог им подстроить мне западню? - воскликнул Крэддок. - Ты сурово за это ответишь!

- Я сделал это под угрозой ножа, который приставили к моей спине.

- Да простит тебе господь твою трусость, Джошуа Гирд. Как же ты попал к ним в лапы?

- Дело в том, капитан Крэддок, что в тот день, когда вы ушли в лес, прибыл после кренгования пиратский корабль. Они взяли нас на абордаж, у нас была нехватка в команде, так как лучшие люди были в лесу с вами, и нас быстро одолели. Некоторых наших зарубили, и это были самые счастливые. Других замучали позже. Что до меня, то я спас себе жизнь, записавшись в пираты.

- Неужели они потопили мой корабль?

- Они его потопили, и только тогда Шарки и его люди, наблюдавшие за нами из береговых зарослей, вернулись на "Счастливое избавление". Оказывается, что в последнем рейсе его грот-рей треснул и его скрепили брусом, и Шарки как увидел, что наш рей невредим, так сразу заподозрил что-то неладное. А под конец он решил заманить нас в ту самую ловушку, которую вы готовили ему.

Крэддок горько застонал.

- И как это я не заметил, что грот-рей у него скреплен брусом? пробормотал он. - А куда мы идем?

- Мы идем на северо-запад.

- На северо-запад! Так, значит, мы возвращаемся к Ямайке!

- Со скоростью восемь узлов.

- Вы не слыхали, что они собираются со мной сделать?

- Нет, не слыхал. Если бы только вы подписали договор...

- Ни слова больше, Джошуа Гирд! Хватит! Я слишком часто пренебрегал спасением своей души.

- Как хотите! Я сделал все, что смог. Прощайте!

Всю ночь и весь следующий день барк "Счастливое избавление" летел, гонимый восточными пассатами, а Стивен Крэддок лежал в темной парусной и терпеливо возился со своими наручниками. В конце концов ему удалось содрать один из наручников, хотя он и повредил несколько пальцев, но как он ни старался, он не смог освободиться от второго. Лодыжки его ног были скованы еще крепче.

Часами он слушал плеск воды и знал, что на барке подняли все паруса, чтобы воспользоваться пассатным ветром. В таком случае барк, вероятно, уже приближается к Ямайке. Что же задумал Шарки? Что он собирается сделать с пленником? Крэддок стиснул зубы и поклялся, что если в свое время он стал злодеем по собственному желанию, то теперь его ни за что не заставят снова вступить на путь зла силой.

На следующее утро Крэддок догадался, что часть парусов на судне убрали и что под легким бризом, дувшим с носа, оно медленно поворачивает на другой галс. Крен судна и звуки на палубе рассказывали опытному моряку обо всем, что происходит. Частые смены галсов говорили о том, что корабль маневрирует вблизи берега, направляется к какому-то определенному месту. В таком случае он уже достиг Ямайки. Но что ему там делать?

Внезапно на палубе раздался взрыв приветственных криков, затем над головой Крэддока прогремел пушечный выстрел, издалека через водное пространство донесся ответный гул орудий. Крэддок присел и стал прислушиваться. Неужели корабль начал сражение? Но пушка выпалила только один раз, и хотя ответных выстрелов было много, ни разу не раздалось характерного звука попадания.

Если это не бой, то это, должно быть, салют! Но кто же встретит салютом Шарки? Пирата? Так поступить может только другой пиратский корабль.

В полном недоумении Крэддок снова улегся и принялся за второй наручник, который все еще сжимал его правое запястье.

Вдруг снаружи послышался шум шагов, и едва он успел обмотать болтающиеся звенья цепи вокруг свободной руки, как дверь отворилась и вошли двое пиратов.

- Эй, плотник, где молоток? - спросил один из них, - в котором Крэддок узнал огромного квартирмейстера. - Сбей оковы у него с ног. А браслеты на руках оставь - так будет вернее.

Орудуя молотком и зубилом, плотник снял оковы с ног.

- Что вы хотите со мной делать? - спросил Крэддок.

- Поднимешься на палубу, там увидишь.

Матрос схватил его за руку и грубо потащил к трапу. Крэддок поднял голову: над ним сиял квадрат синего неба, рассеченный бизань-гафелем с развевающимися флагами. При виде этих флагов у Стивена Крэддока перехватило дыхание. Флагов было два, и один из них - флаг Британии висел над флагом "Веселого Роджера": символ добропорядочности над символом злодейства.

Крэддок стоял в полном недоумении, но сильный толчок в спину погнал его вверх по трапу. Ступив на палубу, он увидел, что над красным вымпелом тоже полощется флаг Британии, а все снасти унизаны гирляндами.

Значит, кто-то вырвал корабль из рук пиратов? Но это совсем уж невероятно, ибо пираты облепили левый борт и восторженно размахивали высоко поднятыми в воздух шляпами. Самым заметным из всех был ренегат-помощник. Он стоял на самом краю полубака и неистово жестикулировал. Крэддок глянул через борт, увидел, кого они приветствуют, и мгновенно осознал всю серьезность положения.

С левого борта, примерно на расстоянии мили, белели дома и форты Порт-Ройяля. Над всеми крышами развевались флаги. Впереди виднелся проход между скалами, ведущий в гавань Кингстона. Там, на расстоянии не более четверти мили, двигался, борясь с легким ветерком, небольшой шлюп. На верхушке мачты шлюпа развевался британский флаг, и все снасти были разукрашены. Палубу его густо заполнили какие-то люди. Они махали шляпами и выкрикивали приветствия. На общем темном фоне выделялись пятна алого цвета, и это означало, что на шлюпе находились и гарнизонные офицеры.

В один миг Крэддок понял, в чем дело. Шарки, дьявольски коварный и наглый пират, разыгрывал ту роль, которая предназначалась Крэддоку, если бы он вернулся в Кингстон победителем. Это в честь его, Крэддока, гремели салюты и развевались флаги. К "Счастливому избавлению" шел шлюп с губернатором, комендантом и всем начальством острова затем, чтобы приветствовать его, Крэддока. Через каких-нибудь десять минут шлюп будет в пределах досягаемости пушек "Счастливого избавления", и Шарки выиграет такую крупную ставку, какая до сих пор не снилась ни одному пирату.

- Вывести его вперед! - крикнул Шарки, когда Крэддок появился в сопровождении старшины и плотника. - Амбразуры пока держите закрытыми, но подкатите все орудия левого борта и будьте готовы дать залп всем бортом. Еще два кабельтовых, и они наши.

- Они как будто поворачивают, - сказал боцман. - Мне думается, они нас распознали.

- Это мы быстро исправим, - сказал Шарки, уставившись на Крэддока. Эй, ты, стань здесь... вот здесь, где ты будешь виден, и они тебя узнают. Ухватись одной рукой за ванты и помахай им шляпой. Быстрее, не то твои мозги испачкают тебе одежду. Нэд, воткни-ка в него свой нож на один дюйм. Ну как, помашешь шляпой? Попробуй еще разочек, Нэд... Эй, пристрелить его! Задержать его!

Но уже было поздно. Понадеявшись на наручники, квартирмейстер выпустил на секунду руку Крэддока. В ту же секунду тот вырвался из рук плотника. Под градом пистолетных выстрелов Крэддок перепрыгнул через борт и поплыл. В него попали и раз и другой; но требуется немало пистолетных пуль, чтобы убить отважного и сильного человека, который твердо решил довести до конца задуманное дело и лишь потом умереть. Крэддок превосходно плавал, и, несмотря на кровавый след, который он оставлял за собой, расстояние между ним и пиратским кораблем быстро увеличивалось.

- Мушкет! Дайте мне мушкет! - кричал Шарки, свирепо ругаясь.

Он был прославленным стрелком, и его железные нервы никогда не подводили его в критическую минуту. Черноволосая голова, то взлетавшая на гребне волны, то низвергавшаяся вниз, уже находилась на полпути к шлюпу. Шарки долго прицеливался, прежде чем спустить курок. При звуке выстрела пловец выпрямился, взмахнул рукой, подавая шлюпу знак предостережения, и голос его загремел на весь залив. Шлюп поспешно повернул назад, и бортовой залп пирата уже не достиг цели.

Угрюмо улыбаясь в смертельной агонии, Стивен Крэддок медленно шел ко дну, где его ждало золотое песчаное ложе.