"Торговец кофе" - читать интересную книгу автора (Лисс Дэвид)

9

В понедельник биржа открылась вновь, и Мигель подходил к площади Дам, сгорая от нетерпения, отчасти потому, что хотел узнать, как обстоят его дела, отчасти потому, что выпил утром три чашки кофе. Он заслужил награду за то, что освободился от фьючерсов на бренди, и не мог устоять перед соблазнительным ароматом, который пропитал его комнату. Утром он проскользнул на кухню за ступкой и пестиком. Вернувшись в свой подвал, достал мешок, который показался ему не таким полным, как раньше. Ничего, сказал он сам себе и растолок кофе, потом смешал его со сладким вином, постоянно помешивая, в надежде, что зерна растворятся. Потом он вспомнил, что имеет дело не с сахаром или солью, и, дав гуще осесть, выпил жидкость.

Напиток оказался не так хорош, как тот, что он пил с Гертрудой, или даже тот, что пробовал в турецкой таверне, но тем не менее ему понравилось сочетание горького и сладкого. Сделав глоток, он наслаждался тем, как кофе омывает его рот, подобно поцелую. Он понюхал чашку и рассмотрел ее содержимое при свете масляной лампы. И, не допив, уже знал, что захочет добавки.

Наливая кофе, он чуть не рассмеялся в голос. Приготовив себе чашку кофе, всего одну и довольно плохо — он же пробовал кофе, который был намного лучше, — он тем не менее не мог побороть желания выпить еще чашку. Гертруда была права. Она напала на нечто, что принесет им богатство, если только они найдут способ действовать быстро и решительно. Но как? Как, как, как? Мигель так разволновался, что швырнул туфлю, она ударилась о пол на другом конце комнаты с глухим стуком.

— Кофе, — пробормотал он.

Но на сегодня он достаточно выпил кофе. Его ждет много дел.

Мигель остановился у ратуши — огромного дворца, построенного из белого камня на деньги купцов. На всей территории Соединенных провинций не сыщешь ни одного куска мрамора, однако интерьеры ратуши были отделаны мрамором, бесчисленными тонами мрамора, а кроме того, повсюду были золото и серебро, стены украшены картинами, полы из паркета и керамической плитки устланы прекрасными коврами. Однажды Мигелю довелось побывать в ратуше, и он видел и банк, и залы суда, и тюрьму. Прохаживаясь по помещениям, открытым для широкой публики, он гадал, какая роскошь может скрываться за дверями частных комнат. Но, лично познакомившись с тайнами, скрывающимися за дверями совета по делам о банкротстве, он перестал видеть в ратуше какое-либо очарование.

Мигель поднял голову и заметил прямо перед собой тень. Он моргнул несколько раз, и фигура приобрела более четкие очертания: это был человек небольшого роста, пузатый, с длинными волосами и аккуратной бородкой. На нем были небесно-синий костюм и такого же цвета шляпа с очень широкими полями, натянутая на глаза с тяжелыми веками: Алонсо Алферонда.

— Лиенсо! — вскричал он, будто они встретились по чистой случайности, и, обняв Мигеля за плечи, продолжал свой путь, увлекая Мигеля за собой.

— Вы с ума сошли, подходить ко мне в подобном месте? Нас могут увидеть.

— Нет, я не сошел с ума, Мигель, я ваш самый что ни на есть ярый благожелатель. У меня не было времени на канитель с записками и мальчиками-посыльными. Сделка с китовым жиром: Паридо устраивает ее сегодня.

— Сегодня? — Теперь Мигель тянул Алферонду за собой. Они свернули в узкий переулок за Ньиве-Керк.

— Сегодня? — повторил он, когда они остановились в сыром и темном переулке. На них воинственно воззрилась крыса. — Что значит — сегодня? Почему вы говорите — сегодня?

Алферонда подошел поближе и принюхался:

— Вы пили кофе?

— Какая разница, что я пил.

Алферонда снова принюхался:

— Вы смешивали его с вином, верно? Так вы только напрасно расходуете зерна. Смешивайте кофе с подслащенной водой.

— Какая вам разница, хоть бы я смешивал его с кровью Христа? Расскажите о китовом жире.

Ростовщик засмеялся:

— Да после кофе вы просто дьявол. Не смотрите на меня так. Я расскажу вам, что знаю. Мой осведомитель в Ост-Индской компании, румяный коротышка, который должен мне сорок гульденов, прислал сегодня утром записку.

— Не надо всех подробностей. Говорите по сути.

— По сути — сделка с китовым жиром произойдет сегодня.

Мигель почувствовал резкую боль в голове, словно туда попала пуля из мушкета.

— Сегодня? Но я еще не купил фьючерсы на китовый жир. Я ждал расчетного дня. — Он плюнул на землю. — Теперь все планы рухнули, всего один день оставался. Я бы купил эти фьючерсы завтра утром.

— Забудьте о фьючерсах на минуту. — Алферонда покачал головой. — Вы так долго торговали пустыми бумажками, что забыли о торговле реальными товарами. Купите китовый жир — не фьючерсы, а реальный товар. Вероятно, вы забыли, но в остальном мире все еще торгуют по старинке. Тогда к закрытию биржи вы сможете продать то, что купили, и получить солидный куш. Все просто.

Мигель засмеялся и схватил Алферонду за плечи:

— Вы правы. И действительно, все просто. Спасибо, что предупредили.

— Да не за что. Всегда рад помочь друзьям.

— Я знаю, — сказал Мигель и пожал ему руку, как принято у голландцев. — Вы хороший человек, Алонсо. Маамад этого не знал и поступил с вами несправедливо.

Теперь Мигель сгорал от нетерпения остаться одному и начать работу на бирже. Гертруда была права: кофе — это напиток торговли. Выпитый утром кофе, к тому же усиленный жадностью, подгонял его лучше любого кнута.

— Прежде чем вы убежите, — сказал Алферонда, — позвольте спросить вас кое о чем. Я слышал, что Паридо помог вам продать фьючерсы на бренди, петлей висевшие у вас на шее.

— Да, это так. А что?

— Что? Вы еще спрашиваете? Я скажу вам, Мигель, что Соломон Паридо не забывает вражды. Если он вам помог, значит, у него есть какой-то новый план, и вам следует быть настороже.

— Думаете, такие мысли не приходили мне в голову? Паридо из Салоник, а я из Португалии. Он рос как еврей, а должен был прикидываться католиком. Ему не одолеть меня в хитроумии.

— Меня он одолел, — с горечью сказал Алферонда. — Возможно, он не такой увертливый, как тайные иудеи, но за ним сила маамада, а это грозное оружие. Не списывайте его со счетов с такой легкостью, подумайте, чего вы можете лишиться. Вам никогда уже не переступить порог синагоги на Йом-Кипур, никогда не посетить пасхальный седер, никогда не поприветствовать невесту-Шаббат. А ваша коммерческая деятельность? Вы хотите, чтобы она вовсе расстроилась, чтобы ваши коллеги боялись иметь с вами дело? Если собираетесь заняться кофейной торговлей, мой друг, держите ухо востро с Паридо и не дайте ему расстроить ваши планы.

— Конечно, вы правы, — с нетерпением сказал Мигель.

— Не верьте в ложные дружеские жесты, — предостерег его Алферонда.

— Я понял.

— Хорошо. Тогда желаю удачи в ваших сегодняшних делах.

Мигель не нуждался в удаче. Он знал то, чего другие не знали. И у него был кофе.

Проходя под высокими сводами арки, ведущей на биржу, Мигель закрыл глаза и прошептал полузабытую молитву, прося Бога поддержать его усилия в этот день. Господь, слава Тебе, не оставил его. Мигель был в этом уверен, или почти уверен.

Встреча с Алферондой заняла всего несколько минут, но после бурного открытия ворот страсти слегка улеглись. В расчетные дни на бирже собирались все торговцы, чтобы проверить состояние своих счетов и застраховаться от возможных потерь. За первые четверть часа работы биржи большинство уже узнало, что им было необходимо узнать.

Мигель поспешил в северо-западную часть биржи, где нашел знакомого голландца, который вел торговлю с Московией и у которого можно было купить китовый жир. Текущая цена была тридцать семь с половиной гульденов за четверть тонны, и Мигель приобрел пятьдесят четвертей за почти тысячу девятьсот гульденов — сумму, которую он не мог позволить себе потерять, в особенности учитывая, что он покупал в долг.

Потом Мигель прошелся по бирже, постоянно поглядывая на часы и на дальнюю часть площади. Он совершил небольшую сделку, купив по дешевке древесину у торговца, которому были срочно нужны деньги, и поговорил с несколькими друзьями. Потом он заметил, как пятеро голландцев в черных костюмах проследовали к тому месту, где торговали китовым жиром. Это были молодые, круглолицые и гладко выбритые самоуверенные мужчины, у которых на лицах было написано, что они привыкли совершать сделки на крупные суммы, им не принадлежащие. По ним сразу было видно, что это агенты Ост-Индской компании. Все разговоры смолкли, все взгляды были прикованы к ним.

Пятеро начали одновременно. Они громко выкрикивали название товара, хлопали в ладоши в знак согласия и переходили к следующей сделке. Через несколько секунд Мигель услышал, как кто-то объявил, что покупает по тридцать девять гульденов за четверть тонны. Посыпались предложения на голландском, на латыни и на португальском: "Покупаю сто четвертей по сорок с половиной". Кто-то другой кричал: "Продаю по сорок".

Сердце Мигеля колотилось от возбуждения. Как и говорила Гертруда, кофе, подобно духу, овладел его телом. Он ясно слышал каждый выкрик, он моментально высчитывал каждую новую цену с предельной точностью. Ничто не ускользало от его внимания.

Зажав квитанцию в руке, он угадывал настроение толпы с неведомой до этого ясностью. Он наблюдал десятки подобных лихорадок, и ему казалось, что он понимает течение торговых рек. Каждая новая цена меняла течение реки, и внимательный человек, чей ум был усилен этим потрясающим напитком, мог видеть все эти изменения. Теперь Мигелю стало понятно, почему он терпел поражения. Он всегда думал о будущем, а теперь понял, что переоценивал его. Важен был только настоящий момент. Цена сегодня поднимется благодаря лихорадке, но завтра она упадет. Поэтому только настоящий момент имел значение.

Сорок два гульдена за четверть тонны. Сорок четыре гульдена. И цена продолжала расти. Сорок семь.

Он всегда задавался вопросом: как узнать, когда следует действовать? Чтобы знать, когда цена достигла своего максимума, требовались удача, сноровка и прозорливость. Лучше было продать непосредственно перед тем, как цена достигнет апогея, чем сразу после этого, поскольку цены падают быстрее, чем растут, и опоздание на мгновение может уменьшить прибыль или увеличить убытки. Сегодня он точно будет знать, когда наступит нужный момент.

Мигель подошел ближе, чтобы лучше видеть лица торгующихся. Он искал признаки паники. Он заметил, что пятеро агентов Ост-Индской компании отстраняются от хаоса, который сами посеяли. Без их участия торги вскоре потеряют свой накал и цена начнет падать. Прозвучало предложение купить пятьдесят четвертей по пятьдесят три гульдена. Пора было действовать.

"Пора! — скомандовал кофе. — Давай!"

— Пятьдесят четвертей, — громко выкрикнул Мигель, — по пятьдесят три с половиной гульдена.

Толстый низкорослый маклер по имени Рикардо, еврей из Влойенбурга, ударил Мигеля по рукам, признавая сделку. И все было окончено.

Его сердце бешено колотилось. Он затаил дыхание, когда цена начала падать: пятьдесят гульденов, потом сорок восемь, сорок пять. Он продал точно в нужный момент. Задержка в несколько секунд стоила бы ему несколько сотен. Все терзающие его сомнения, вялость и подавленность были забыты. С помощью кофе он прогнал их, как раввин изгоняет демонов с помощью Торы.

Мигель чувствовал себя так, словно только что прибежал из Роттердама. Все произошло невероятно быстро, в каком-то кофейном дурмане, и теперь закончилось. Несколько безумных минут принесли ему восемьсот гульденов чистого дохода.

Он был готов смеяться. Он словно очнулся от ночного кошмара, говоря себе, что страхи не настоящие, что ему нечего больше бояться. Долг, который так долго его терзал, был унесен ветром и перестал его беспокоить.

Неожиданно для себя Мигель схватил за плечи молодого маклера, недавно приехавшего в Амстердам из Португалии.

— Мигель Лиенсо вернулся! — закричал он. — Ты понимаешь? Прячь свои денежки подальше, молодой человек. Теперь на бирже стало опасно. Разве можно тягаться с Мигелем Лиенсо?!

Он посмотрел на часы: до закрытия биржи оставалось недолго. К чему мелочиться. Нужно было отпраздновать успех. Самый ужасный период его жизни закончился. Несчастного должника Лиенсо больше не существовало, наступала новая эра процветания. Он снова рассмеялся, не обращая внимания на молодого маклера, поспешившего прочь от него, будто Мигель мог его ударить, не обращая внимания на группу голландцев, смотревших на него, как на безумца. Они ничего не значили. Он не забыл того, кто посылает удачу, и воздал хвалу Господу, слава Тебе, за то, что поддержал его и позволил добиться успеха.

И вдруг, словно в ответ на его молитву, его осенила мысль.

Она пришла на ум столь неожиданно и с такой силой, будто и вправду упала с неба, а не родилась у него в голове. Это снизошло на него. Это был подарок.

Мигель забыл о деньгах, заработанных на китовом жире. Он забыл о долгах и о Паридо. В этот момент он ясно понял, как кофе принесет ему богатство.

Мысль парализовала его. Он понял, что если сможет донести эту идею до других, то станет несметно богатым. Не просто зажиточным или процветающим, а несметно богатым. Он сможет жениться на ком пожелает и наконец восполнить то, чем был до сих пор обделен. Он воспитает детей в иудейской вере и даст им образование. Им не придется быть торговцами и зарабатывать на хлеб тяжким трудом, как приходилось ему. Дети Мигеля Лиенсо будут джентльменами, рантье, кем пожелают, а свободное время смогут посвятить изучению Торы, а если это будут дочери, смогут выйти замуж за выдающихся ученых. Его сыновья будут чтить закон и жертвовать деньги на благотворительность, станут членами маамада и будут править справедливо, а мелким людишкам, вроде Паридо, место будет на задворках еврейского общества.

Ему нужно было собраться с мыслями, ибо они были путаными и беспорядочными. Стоя посреди биржи среди потока торговцев и маклеров, проплывавших мимо него, как паруса под ветром, он мысленно повторил свой план, дабы убедиться, что способен донести его до других во всем величии замысла. Он учинил сам себе безжалостный допрос, как на суде маамада. Если бы его вдруг ударили по голове и он, потеряв сознание, проспал до следующего дня, он хотел быть уверенным, что и тогда мог бы вспомнить эту идею так же легко, как собственное имя.

У него была идея. Он ее понимал. Она была его. Он мог начинать.

С прямой спиной, медленным шагом — Мигель вспомнил, как однажды видел убийцу, идущего на эшафот, построенный на площади Дам, — он направился в ту часть биржи, где собирались купцы, ведущие торговлю с Ост-Индией. Там среди еврейских купцов он отыскал Исайю Нунеса.

Для молодого человека Нунес уже добился значительных успехов. У него были бесценные связи в голландской Ост-Индской компании, благодаря которым он черпал новости и слухи, а также, без сомнения, и свой доход. Он получал товары, о которых другие торговцы даже не могли мечтать. Причем делал он это довольно часто, и всякий раз у него было виноватое лицо, как у человека, прячущегося под кроватью у любовницы в то время, как муж обыскивает комнату.

Несмотря на свой слабонервный характер, Нунес непринужденно разговаривал с группой торговцев, большинство из которых были на двадцать и более лет старше его. Мигель удивлялся, как в его друге сочетаются столь противоположные качества — тревожность и рвение. Когда цена на сахар упала, Нунес был единственным из друзей Мигеля, кто предложил свою помощь. Он дал взаймы семьсот гульденов без процентов, и Мигель вернул долг через несколько недель из средств, одолженных у Даниеля. Нунес мог дрожать от страха, что привлечет внимание Паридо, он мог лезть из кожи вон, чтобы избежать расследования маамада, но в трудную минуту проявил смелость.

Мигель подошел к своему другу и сказал, что им нужно поговорить. Нунес извинился перед собеседниками, и они с Мигелем отошли в тихий уголок, в прохладную тень.

— О Мигель, — сказал Нунес, — я слышал, тебе повезло с китовым жиром. Уверен, кредиторы уже строчат тебе письма.

Мигель не переставал удивляться, как быстро распространяются слухи. Торги состоялись всего несколько минут назад.

— Благодарю за то, что ты рад моему маленькому успеху, — сказал он с усмешкой.

— А ты знаешь, что цены на китовый жир вздулись благодаря Паридо? За всем этим стояло его торговое объединение.

— Правда? — спросил Мигель. — Мне повезло, что я наткнулся на его махинацию.

— Надеюсь, что это не нарушило его махинацию. Иначе тебе не поздоровится.

— Мы теперь с ним друзья, — сказал Мигель.

— Да, я слышал. Странно все это. С какой стати Паридо будет тебе помогать? На твоем месте я бы держал ухо востро. — Нунес умолк, взглянув на часы на биржевой башне. — Ты пришел испытать свою судьбу на восточном рынке в последние минуты работы биржи?

— У меня есть проект, для осуществления которого мне нужен человек с твоими связями.

— Ты знаешь, что можешь на меня положиться, — сказал Нунес, хотя и без теплоты, на которую рассчитывал Мигель.

Вероятнее всего, Нунес будет избегать излишних контактов с недругом Паридо, хотя парнасс и сам объявил о конце вражды. Мигель не знал, с чего начать, и не придумал ничего лучше, чем задать прямой вопрос:

— Что ты знаешь о плодах кофе?

— Плодах кофе, — задумчиво повторил Нунес. — Некоторые торговцы с Ост-Индией получают их из Мокки, и в основном ими торгуют на Востоке, где турки пьют их отвар вместо вина. Они не пользуются большой популярностью в Европе. Что касается этой биржи, в основном кофе покупают торговые агенты для Лондона и немного для Марселя и Венеции. Насколько я припоминаю, в последнее время он приобрел определенную популярность при иностранных дворах.

Мигель кивнул:

— Я слышал, что некоторые проявили интерес к кофе, но это дело деликатное. Не знаю, как объяснить, но есть люди, которые хотели бы, чтобы торговля кофе не развивалась.

— Я понимаю, — уклончиво сказал Нунес.

— Тогда позволь мне быть откровенным. Я хочу знать, можешь ли ты импортировать зерна кофе для меня в больших количествах, вдвое больше того, что поставляется в настоящее время за год. И я хочу знать, можешь ли ты держать эту операцию в тайне от всех.

— Конечно, это возможно. Думаю, в год поставляется около сорока пяти баррелей, в каждом около шестидесяти фунтов. В настоящее время кофе продается по полгульдена с небольшим за фунт, то есть тридцать три гульдена за баррель. Вам требуется девяносто баррелей, так? Чуть меньше трех тысяч гульденов?

Мигель постарался не думать, насколько огромна эта сумма.

— Правильно.

— Объемы ограничены, но думаю, я смогу получить девяносто баррелей. Я поговорю со своими людьми из Ост-Индии и поручу им поставить вам эти объемы.

— Но потребуется строжайшая конфиденциальность. Надо, чтобы даже матросы не знали, какой груз они везут. Сколько убытков может принести одно неосторожно сказанное слово…

— Это нетрудно. Я велю своим торговым агентам вписать в судовую декларацию название какого-нибудь другого товара, более распространенного. Это довольно частая практика. Как бы я продержался столько времени в коммерции, не умей хранить подобные секреты?

Мигелю хотелось захлопать в ладоши от радости, но он сдержался. "Будь спокоен, — велел он себе. — Делай равнодушный вид, будто эти планы интересуют тебя постольку-поскольку".

— Звучит заманчиво. После того как я сделаю заказ, сколько времени понадобится, чтобы товар был доставлен на склад в Амстердаме?

Нунес задумался:

— Для верности мне потребуется два месяца, максимум три. Плюс некоторое время на то, чтобы собрать нужное количество. И, Мигель, я буду держать язык за зубами здесь, но не могу ручаться за сохранение тайны, если речь идет о компании. Как только мои агенты начнут покупать кофе в больших количествах, кто-нибудь узнает об этом, и цены пойдут вверх.

— Понимаю. — Он чуть не сказал "не важно", но вовремя осекся. Лучше не раскрывать слишком многого. Нунесу можно доверять, но это не означало, что ему следует знать больше необходимого. — Мой покупатель учитывает это.

Нунес огладил коротко подстриженную бороду.

— Мне кажется, компания опять заинтересовалась кофе. В порту Мокка, откуда поступает кофе, полно кораблей с Востока. Корабли не успевают загружать.

— Но ты говоришь, что можешь достать то, что мне нужно?

— Компания любит накапливать запасы. Я тебе больше скажу: как ты, возможно, знаешь, по турецким законам за вывоз живого кофейного дерева грозит смертная казнь. Турки не хотят, чтобы кто-то, кроме них, выращивал и торговал кофе. Всем известно, какой это коварный народ, но, поверь, они невинные овечки в сравнении с голландцами. Морскому капитану по имени ван дер Брок удалось тайком вывезти кофейное дерево, и теперь компания начала выращивать кофе на собственных плантациях на Цейлоне и Яве. Она рассчитывает производить достаточно кофе, чтобы добиться равновесия с восточными торговыми партнерами. Но для этого нужно все подготовить.

Мигель кивнул:

— Когда придет время собирать урожай, компания захочет уже иметь рынок сбыта в Европе.

— Совершенно верно. Не буду спрашивать о твоих планах, но мне кажется, мы могли бы заключить договор. Я буду сообщать тебе все новости об этом товаре, какие услышу, если ты будешь иметь меня в виду как первоочередного поставщика и если это останется между нами.

— Согласен, — сказал Мигель.

Они ударили по рукам. Нунес явно почувствовал, что сможет заработать на этой сделке, поверил Мигелеву чутью.

Мигель не мог припомнить, когда он был настолько взволнован в последний раз. Даже когда он узнал, что в последнюю минуту цена на бренди выросла, и, если бы он не продал свои фьючерсы, смог бы заработать четыреста или пятьсот гульденов, ему было все равно. Какое значение могут иметь столь мелкие суммы? Через год он станет одним из самых богатых людей среди португальцев в Амстердаме.