"Гибель Дракона" - читать интересную книгу автора (Комацу Сакё)1Когда, положив на стол рапорт и докладную записку, он хотел было выйти из кабинета, управляющий делами, словно что-то вспомнив, окликнул его: – Онодэра! Он обернулся. Управляющий Есимура, барабаня кончиком карандаша по зубам, задумчиво смотрел в пустоту. Бумаги лежали на столе нетронутыми. – Слушаю вас, – сказал Онодэра. – Да, нет… ничего. Ты сейчас домой? – Пожалуй… – неуверенно ответил Онодэра. – Хочу до конца использовать прерванный отпуск. С послезавтра. Есимура встал из-за стола и, подтянув шнурок воротника летней рубашки, взял с вешалки первозданной свежести панаму. – Ухожу и сегодня уже не вернусь, – сказал он секретарше, печатавшей на машинке со шрифтом «хирагана». – Бумаги из конструкторского отдела я подписал, так что передайте их в подводный отдел. Онодэра открыл перед ним дверь. – Как насчет пивка, бочкового, а? – спросил управляющий. – Может, подадимся на Гиндзу? – Пиво в такую жару… – ответил Онодэра. – Пожалуй, лучше холодного кофе… – Что ж, скоротаем время за кофе… – весело произнес Есимура, вызывая лифт. – Знаешь бар «Мирт» на западной Гиндзе? – Слышал, – буркнул Онодэра. – Однажды ребята из фирмы «Морские промыслы Юдзима» приглашали меня туда, но я не пошел. – Есть там одна славная девчонка. Миниатюрная и очень необычная. Зачем я ему понадобился, думал Онодэра. Сейчас бы домой, выспаться… Может, так прямо и сказать? В лифте было душно и влажно. Несколько служащих из чужой фирмы, судя по костюмам и галстукам, торговой, громко разговаривали на протяжении всех двадцати этажей. – Говорят, из-за землетрясения в Коморо цены на участки в Каруйдзава катастрофически упали. – А что, не купить ли, пока цены низкие? Ведь землетрясение когда-нибудь кончится… – Уйми свои спекулянтские инстинкты! В Дзэнкодзидайра, по слухам, подпочвенное основание превратилось в сплошное крошево. Говорят, что может произойти извержение вдоль всего берега реки Тикума. – Да-а, если задуматься, что-то очень уж долго трясет. И в Мацусиро тоже… Но люди там еще остались, не уходят, держатся. Слушая болтовню молодых служащих торговой фирмы, Онодэра помрачнел. Впрочем, землетрясение в Мацусиро на самом деле слишком затянулось. Одно время там вроде бы стало потише, но в этом году все возобновилось, а в последние несколько месяцев волна землетрясений начала распространяться на юг и север по Дзэнкодзидайра. Трясет, трясет… Кстати, интересно, что поделывает Го, как он там? Продолжается ли строительство? И что делается в Тона, где провалился мост? Но Онодэре сейчас почему-то не хотелось думать о таких вещах. Он весь был скован тяжелой усталостью. Она не проходила с той самой минуты, когда он поднялся с восьмитысячеметровой глубины. Происшедшее там потребовало от него предельного напряжения. Неизгладимое воспоминание о необъятной водной стихии, унылая будничность Токио, убийственная жара при высокой влажности, тягучий, как патока, нечистый воздух, замкнутость городского ландшафта, умопомрачительное количество людей, бесчисленные формальности – все это вызывало в нем нечто похожее на аллергию и мучило, как назревающий где-то глубоко внутри чирий. Он жаждал только отдыха. Причем физическая усталость давным-давно прошла, но душа требовала покоя, чтобы застрявший где-то внутри твердый комок постепенно размяк и рассосался. А на это нужно было время. Домой… Спать… – крутилось в голове Онодэры, когда он выходил из лифта. Включить музыку, тихую, тихую… Франка, Дебюсси… Или… напиться вдрызг что-ли? Как только миновали воздушный заслон у входа, с небес обрушилась жара – настоящее стихийное бедствие. Онодэра мгновенно покрылся потом. Рубашка, еще минуту назад приятно холодившая тело, стала мокрой и горячей. Казалось, его обхватили чьи-то влажные, липкие руки, словно он попал в объятия чудовищно жирной потной бабы. Его даже передернуло. – У-уф… – вздохнул управляющий, видно, почувствовав то же самое. – Кошмар. Давай возьмем машину! Когда они садились в такси, земля под ногами мелко задрожала. Онодэра весь напрягся и замер. Потом посмотрел на небо, оглянулся кругом. На улицах все та же толчея. Измученные лица, тусклые взгляды изнуренных убийственной жарой людей. Но никаких признаков тревоги. – Давай, садись быстрей! – позвал его из машины Есимура. – Не держи дверцу открытой – ведь тут кондиционер работает. – Землетрясение, – сказал Онодэра. – Да, вроде бы, – без особого интереса согласился Есимура. – Чудак ты! Сколько лет в Токио живешь, а все не привыкнешь. Так-то оно так… – усмехнулся про себя Онодэра. Видно, просто нервы пошаливают. А может, все оттого, что я недавно сам видел? – Вышла из строя система охлаждения Центрального района, что ли? – спросил Есимура у шофера. – Кошмар! – Нет, почему же, работает, – ответил шофер. – Правда, не на полную мощность: не хватает воды и электроэнергии. Служащий из мэрии говорил, что всю систему будут переоборудовать. Да и из охладительных башен Харуми три вышли из строя, – повторил он недавно услышанную по радио новость. – Там используется морская вода, а это, само собой, привело к коррозии. – До «прохладного Токио», пожалуй, еще года три пройдет, – Есимура расслабил шнурок у ворота. – Я думаю, это будет не раньше, чем завершится строительство сверхнебоскребов в Центральном районе. Онодэра, повернув голову, посмотрел через заднее стекло на убегавшую назад улицу. Высоко в небо поднималось новое здание объединенного Яэсу-Токийского центрального вокзала, а вокруг, в Маруноути и на Гиндзе, выстроились, словно поставленные торчком огромные книги, высокие громады из стекла и алюминия. Эти плоские здания примерно на высоте двадцатого этажа соединялись воздушными коридорами, висящими над улицей, скоростные магистрали протянулись между ними на уровне десятого этажа, а с крыши вокзала как раз в эту минуту поднимался стоместный вертобус с двумя парами лопастей, отправлявшийся во Второй аэропорт. Этот город все время растет ввысь. А люди внизу все глубже загоняются в ущелья, куда никогда не заглядывает солнце, а то и еще ниже – под землю… В сырых, вечно влажных, затененных местах До каких же пор этот огромный город будет менять свой облик, думал Онодэра. Токио все время менялся, это началось очень давно, когда Онодэра был еще ребенком. Ломали старые дома и прокладывали дороги, выравнивали холмы, вырубали леса и строили большие здания. Когда Онодэре было десять лет, Токио готовился ко Всемирным Олимпийским играм. Он изменился тогда до неузнаваемости. Но и после Олимпиады работы по переустройству продолжались: перекапывались дороги, всюду грохотали бульдозеры, повсеместно вздымались стальные и бетонные конструкции, небо подпирали гигантские краны. Придет ли такое время, когда этот город обретет хотя бы относительно стабильную красоту?.. – Сверни налево, в тоннель, – сказал Есимура. – Здесь сквозной проезд. Машина очутилась на широкой подземной улице. Справа от проезжей части была стоянка для машин, а слева – за бледно-зелеными стеклами витражей тянулись тротуары и магазины. Здесь торговали только дорогими вещами и предметами роскоши. Было тихо и малолюдно. Синтетическое покрытие поглощало звук шагов. Стены и потолок тоже были облицованы звукопоглощающими материалами. Есимура свернул в узкий коридор между ювелирным и галантерейным магазинами. Кажется, мелькнула вывеска «Мирт», но Онодэра не обратил на нее внимания. Он заметил другое: ковровая дорожка под ногами медленно двигалась. Освещение становилось все более тусклым, за поворотом сделалось совсем темно, и только в дальнем конце янтарно светилась дверь. – Добро пожаловать! В темноте у стены что-то шевельнулось, и перед ними появился бой в смокинге. – Ваши вещи? – А мы без вещей! Есимура даже не остановился, бой засеменил перед ним. Пройдя по пушистому винного цвета ковру между слабо мерцавшими стенами, они уселись в удобные кресла. Рядом с их столиком в горшке росла веерная пальма. Тихий ненавязчивый музыкальный фон. Абстрактная скульптура, за ней – освещенная голубым светом сцена. – Кого я вижу! И так рано! Неизвестно когда и как рядом появилась миниатюрная девушка в белом мини из материала под акулью кожу. – Наверху жара, – буркнул Есимура, утираясь надушенным осибори[3]. – Что в Татэсина? Когда ты оттуда вернулась? – А я туда и не ездила. Там, говорят, небезопасно. – Боишься землетрясения? Но ведь Татэсина южнее Мацусиро. – Говорят, уже в Комуро трясет. Девочки, которые ездили, угробили машину. На нее упал огромный камень. Правда, они немного повеселились, пошумели в Хаяма. – Джин-тоник, – сказал Есимура бою. – Джин-ликкий, – присоединился Онодэра. – Познакомьтесь. Онодэра – служащий нашей фирмы. А это Юри-сан. – Очень приятно, – сказала Юри. – А чем вы занимаетесь? – Управляю глубоководным судном. – О-о! Подводной лодкой? – Нет, это не военное судно, а такая штуковина, которая может плавать у самого дна на глубине десять километров, – объяснил Есимура. – Потрясающе! Но уж если вы работаете на таком судне, то наверняка умеете нырять с аквалангом? – Умею, – усмехнулся Онодэра. – А вы не согласились бы поучить меня? Хотя бы разочек! Говорят, это опасно! – А Мако пришла? – спросил Есимура, взяв поданный боем стакан джина с тоником. – Да, только что. Сейчас, наверное, красится. – Позови ее. Хочу узнать, как она сыграла в гольф с Накагавой. – Думаю, что проиграла, раз молчит. Если бы выиграла, проходу бы никому не дала, – Юри поднялась и, положив руку на плечо Онодэры и заглядывая ему в лицо, спросила: – Так научите меня? Когда?.. – Если будет свободное время, – коротко ответил Онодэра. Стали появляться посетители, из полумрака возникли тонкие фигурки хостэс[4]. Онодэра беспокойно огляделся, потом крепко, всей рукой схватил запотевший стакан с бледно-зеленой жидкостью и кусочками льда и осушил его двумя глотками. – Прикажете повторить? – спросил бой. Онодэра кивнул. Подошла другая хостэс и, едва кивнув Онодэре, уселась рядом с Есимурой и стала ему что-то шепотом говорить. Кажется, она выспрашивала о ком-то из клиентов. Онодэра взял подсоленный земляной орешек и одним глотком выпил половину второй порции. Он начинал скучать. И ушедшая Юри, и сидящая рядом с Есимурой хостэс в каштановом парике отличались красотой и изяществом, но на их молодых лицах – а девушкам было не больше двадцати трех – четырех лет – лежала неизгладимая печать утомления. Дорогой шик в одежде – и несвежая кожа. Прекрасно держатся, но обе какие-то колючие. Зарабатывают, небось, в трое-четверо больше такого служащего, как он, и все же их пожирает какая-то неутолимая жажда. Конкуренция, зависть, ревность, деньги, неудержимое желание роскоши, блеска терзают их, сжигают изнутри… Что-то в них раздражающим образом действовало на Онодэру. Молодые, очаровательные, эти блестящие девушки, несмотря на свою молодость, уже не умеют по-настоящему радоваться. Сердца их не знают полноты, как не знает насыщения звериная утроба. Они утомились от собственных желаний, которые в них постоянно искусственно возбуждают. Где-то в глубине их глаз уже появились первые признаки мрачно-тусклой скуки. К тому же они все время говорят умненькие вещи, но ни в одной не ощущается интеллекта. Но, что делать, ему придется еще немного потерпеть… Онодэру охватило уныние, на душе было противно, и он опять схватил стакан. Какое же оно, если копнуть поглубже, это первоклассное заведение на Гиндзе?.. Кто они, превратившие этих юных созданий в ненасытных жалких скряг? Политиканы, люди искусства или племя белых воротничков? И те и другие. Все вместе взятые. И их деньги, которыми они сорят как безумные. Чтобы выдержать здесь, надо немного опьянеть, подумал Онодэра и опять осушил стакан. На сердце чуть потеплело. Появилась некоторая раскованность. – Как вы красиво пьете! – изображая восхищение, произнесла хостэс, сидевшая рядом с управляющим. – Впрочем, при таком сложении… – Кстати… – прервал Онодэра, обращаясь к Есимуре. – Вы, кажется, хотели поговорить? – Что? – управляющий был искренне удивлен. – Ах, да… в самом деле. Я думал попозже, куда спешить… – Можно и попозже, пожалуйста, – кивнул Онодэра. – О работе? – Да нет… – Есимура покачал головой. – Послушай, женился бы ты, а? – У-уйо, – издала дикий звук хостэс. – Так, вы еще и холосты?! – Послушай, займись пока чем-нибудь, ладненько? – сказал ей Есимура, словно обращаясь к ребенку. Онодэра вдруг сразу почувствовал опьянение – в голове сделалось совсем пусто. Он взял земляной орешек. – Возлюбленная или там невеста у тебя есть? Родители ничего такого не предлагали? – Пока нет… – Онодэра покачал головой. Он сейчас думал только о том, не скучающее ли у него лицо. – Ты, наверное, знаешь, что наша фирма увеличивает основной капитал и собирается сильно расширить отдел разработки сырья. Пусть это пока останется между нами, но, я думаю, ты в этом отделе займешь довольно высокую должность. Совершишь скачок, так сказать, через головы других. Я уже замолвил за тебя словечко… Есть только одно «но» – твое холостяцкое положение. Женатый человек выглядит солиднее, ему больше доверяют. – Значит, работать придется на суше? – спросил Онодэра, хотя уже заранее знал ответ начальника. – Да. Не вечно же тебе болтаться в батискафе. Я считаю, ты вполне созрел для умственной деятельности и… Онодэра энергично разгрыз орех передними зубами. Он почувствовал, как внезапно возникшее опьянение начинает медленно проходить. По рукам и ногам разлилось тепло, и почему-то вдруг опять стало портиться настроение. «Плохо, – подумал он, – может быть, из-за атмосферного давления?» – Так как же, ты согласен встретиться, а? – нарочито беспечным тоном спросил Есимура, откидываясь на спинку кресла. – С кем? – Ну, в общем это смотрины. – Не знаю даже… – Если согласен, давай, не откладывая в долгий ящик, сегодня вечером… Рука с орехом застыла возле рта. – Сегодня вечером?! – от удивления у Онодэры округлились глаза. – В таком виде? – Это не важно. Устроим небольшой экспромт, как бы между прочим… Ей двадцать шесть, потрясающая красавица, хотя и не без норова лошадка. Но ты бы… Нет, думаю, что именно если с тобой… Онодэру начал беспокоить тон начальника – в нем нет-нет да и проскальзывал так называемый «приказ в виде просьбы». Есимура приходился дальним родственником одной родовитой фамилии, с отличием окончив знаменитый университет, он устроился в государственное учреждение, где прослужил всего два-три года. По каким-то обстоятельствам он оттуда ушел и стал служить в фирме по разработке морских шельфов КК. Онодэру все это мало интересовало, но поговаривали, что в судьбе Есимуры немалую роль сыграл один крупный политический деятель, который замолвил за него словечко. В фирме Есимура был на лучшем счету и вполне мог претендовать на ведущее место. Высокий, широкоплечий, с ярким красивым лицом – его породистость сразу бросалась в глаза. В данный момент фирма приняла решение удвоить свой миллиардный капитал и соответственно расширить рамки деятельности, должно быть, и Есимура тоже расширял рамки какой-то собственной деятельности. Онодэра понял, что между этими проектами и сегодняшним предложением Есимуры существует какая-то связь… Ведь Есимура не просто советует жениться, а прощупывает, станет ли он его подручным, давая понять, что решающим будет послушание. Конечно, о своей заинтересованности он говорит не прямо, а полунамеками, чтобы, если Онодэра не отреагирует должным образом, в любую минуту можно было все переиграть. Онодэра усмехнулся про себя. Чиновники или бывшие чиновники – странные люди. Конкуренция доводит их до помешательства. Они обуреваемы лишь одной заботой: дробиться наверх, а там либо самим сесть кому-то на голову, либо, если не получится, посадить кого-то себе. Примерно так поступают обезьяны, когда выбирают вожака. Все это было чуждо натуре Онодэры. Но у него, может быть, здесь сыграло роль опьянение, появилось желание заглянуть в замыслы Есимуры – уж очень самодовольным выглядел этот честолюбец. – Из какой она семьи? – спросил Онодэра. – Она старшая дочь в провинциальной родовитой семье… – нарочито небрежно, но с явным намерением прощупать своего подчиненного, ответил Есимура. – Семья владеет довольно крупным состоянием. Хотя это провинциальный родовитый дом, нравы там достаточно свободные: батюшка кончил университет в Европе, сама девушка тоже училась за границей и возвратилась в Японию года два-три назад. Услышав такое, ты, чего доброго, сразу дашь задний ход, а? Сказав это, управляющий громко расхохотался. Потом он махнул рукой приближающейся хостэс. – О! – махнула рукой в ответ миниатюрная миловидная девушка. – Сколько лет, сколько зим! Кажется, не виделись с тех пор, как были в Кавана? – Говорят, ты проиграла? – воскликнул Есимура. – Уже наболтали? Мне просто не везло. Даже в пол-игре я забила всего на пятьдесят очков. Мне два раза выпадало забивать бардий, а у меня все мимо, да мимо. – Еще бы! Чтобы бить из густой травы и попасть прямо в лунку, как у тебя однажды получилось, тут надо особое везение. – Меня зовут Мако, здравствуйте, – девушка поклонилась, словно клюнула, совсем как птичка, и села рядом с Онодэрой. – Знакомьтесь – Онодэра, – сказал управляющий. – Ого, – сказала девушка, вдруг схватив оголенную руку Онодэры и обнюхивая ее заостренным носиком. – Морем пахнет. Увлекаетесь яхтой? – Он плавает под водой, – сказал Есимура. – А-а, так это вы!.. – хостэс, которую звали Мако, широко раскрыла глаза. – Наслышана о вас и очень захотела увидеться. Ну, и попросила Есимуру-сан об этом. Очень рада с вами познакомиться. – Благодарю… – Онодэра улыбнулся уголками губ. – Выпьешь что-нибудь? – Есимура поднял руку. – Коньяк? – Для этого еще рановато. Пожалуй, коктейль «виски-сауер» или что-нибудь в этом роде… Приглушенная музыка стихла. В сгустившемся полумраке лампы на столиках казались яркими, как уличные фонари. Высветилась сцена, и заиграл небольшой джазбанд. Инструменты звучали приглушенно, интимно. – Вы тут выпейте вдвоем, я отлучусь ненадолго, – сказал Есимура, вставая из-за стола. Как только они остались вдвоем, Мако потупилась и замолчала, словно школьница. Казалось, ей лет двадцать или даже меньше – этакий наивный подросток. И накрашена она была не очень, возможно, из-за пшеничного цвета загара. Ее подбородок еще сохранял детскую округлость. Встретившись глазами с Онодэрой, она робко улыбнулась. – Может, хотите потанцевать? – спросила она. – Нет… – Онодэра тоже улыбнулся. – Я не умею. В зале танцевали несколько пар. Онодэра смотрел на них безо всякого интереса – надо же на что-то смотреть. – А заведение у вас модное, – сказал он, считая, что делает девушке комплимент. – Еще бы! Первоклассный бар, да еще на Гиндзе, – она засмеялась, как будто в этом было что-то смешное. – К нам ходят крупные чиновники, фирмачи, в общем все те, кто не пьет на свои деньги. – А ты давно тут? – Три месяца. Раньше ходила на высшие краткосрочные курсы. Трудно было учиться, ну и бросила. – Здесь, пожалуй, поинтереснее, чем на курсах? – Конечно! Ведь деньги получаешь. Опьянение – как-никак он подряд выпил три порции джина – распространилось по всему телу. И теперь Онодэре казалось, что он попал в какое-то загадочное место. Сколько нужно денег, чтобы построить такое заведение, да еще в районе Гиндзы? Какой жизнью живут и какими глазами видят жизнь те, кто из вечера в вечер пьет под музыку в этом бледно-голубом полумраке? А что видят, о чем мечтают и чего ждут эти еще совсем юные миловидные создания с пустыми глазами – частица суетливой ночной жизни? Какие они там, за пределами этой иллюзорной искусственной ночи с ее тихой, неторопливой, но обволакивающей все твое существо музыкой, позваниванием льда в бокалах, девичьими фигурками, передвигающимися медленно, словно рыбки в облаках ярких плавников-платьев, где-то на дне бледно-синего моря, высвеченного белыми и красноватыми настольными лампами?.. – Еще выпьете? – спросила Мако. – Да. Но на этот раз джин-тоник. – Вы пьете вино, как воду. Где-то в темном уголке его мозга копошилось тихое, но настойчивое желание быстрее напиться. Из чувства бессильного протеста против предложения начальника устроить ему сегодня вечером свидание. – А ваше подводное судно большое? – спросила девушка. – Нет. Правда, для данного вида судов оно считается большим, но оно не так велико, как, наверное, ты себе представляешь. Если взять на борт четверых, то и повернуться негде. Но зато оно выдерживает глубину в десять тысяч метров. – Десять тысяч метров… – в широко раскрытых глазах девушки промелькнул испуг. – Я даже представить себе не могу, насколько это глубоко. Но что там есть, на дне этой морской бездны? Онодэра рефлекторно проглотил слюну, мгновение смотрел на бледно-желтую настольную лампу и с неопределенной улыбкой буркнул: – Там Давление – тонна на квадратный сантиметр… Змея длиной в несколько тысяч километров, начинающая медленно подергивать кожей. Змея, которую он видел в тоскливом свете подводной осветительной ракеты. – А разве рыбы там не водятся? – Почему же. Даже на такой глубине… Даже при такой низкой температуре и чудовищном давлении, без единого луча света существует жизнь. Ну, рыбы и беспозвоночные. – О-о, что за удовольствие жить в таком глубоком, холодном месте, в сплошном мраке? Онодэру удивил ее голос, он пристально посмотрел на эту хостэс по имени Мако. Круглые глаза девушки были полны слез. – Не знаю, – мягко сказал Онодэра, словно успокаивая ребенка. – Но все равно живут. Вот кого имел в виду Есимура, когда говорил о необычной девочке, подумал Онодэра. Действительно, в ней было что-то совершенно детское. Может, она вспомнила сказку «Русалка и красная свеча»? – А Есимура-сан? – спросила подошедшая к столику Юри. – Отлучился куда-то. Что-то долговато для туалета. – Да не туда он пошел. Я его недавно видела у конторки, он говорил по телефону, – сказала Юри и вдруг ее глаза остановились, уставившись в пустоту. – Ах!.. – воскликнула она. – Что с тобой, что случилось? – Онодэра подумал, что у нее начинается припадок падучей или еще что-нибудь, уж очень страшным сделалось лицо девушки – сквозь нежную кожу проступила прямо-таки трупная бледность. Но это продолжалось всего мгновение. – Ой, уже прошло… – все еще в оцепенении пробормотала Юри. – Что?! – Землетрясение. Смотрите! В стаканах подрагивала вода, тихо позванивали полурастаявшие округлые кусочки льда. – Не заметил даже. Наверное, опьянел… – Я не испытываю особого страха перед землетрясением, но очень чувствительна к нему, – улыбнулась Юри. – Меня даже спрашивают, не в год ли налима я родилась[5]. Да еще в последнее время что-то уже очень часто трясет. – Особенно в Токио, – поддержал Онодэра. – Толчки бывают раза два-три в день, и довольно ощутимые. – Более, чем ощутимые! – Юри нахмурила брови. – Как-то даже нехорошо делается, переехать, может, куда-нибудь. Тут она посмотрела на Мако и удивленно воскликнула: – Ну, опять ревешь! Онодэра-сан обидел, да? – Что вы, – растерялся Онодэра. – Я рассказывал ей про море, а она… – Понятно, обычные штучки Мако-тян, – Юри рассмеялась. – Она у нас как маленькая. То вдруг заплачет, то вдруг развеселится ни с того, ни с сего… В зале показалась ладная фигура Есимуры. Не садясь за стол, он сказал: – Пора, будем двигаться потихоньку, Онодэра-кун! – Уже уходите?! – изумилась Юри. – Это какие же ветры подули? – Просто нам кое-куда нужно заехать. Онодэра-кун, машина уже ждет. – А куда мы поедем? – Онодэра неуверенно поднялся из-за стола. – В Дзуси. Я позвонил, нас там ждут. – Это в такой час? – Онодэра потер шею. – Не знаю, что и сказать. – Да ты что? На улице еще светло, – на ходу бросил Есимура. – За полтора часа доедем: через третье Кэйхинское шоссе, а там выскочим на Новое Камакурское и напрямик. У меня ведь новый мерседес. – Будем вас ждать, приходите, – сказала Мако, пожимая Онодэре руку. – Расскажете поподробнее о морском дне, хорошо? – Ого! – засмеялся Есимура. – Быстро, однако, вы установили контакт! |
||
|