"Торговец кофе" - читать интересную книгу автора (Лисс Дэвид)

4

Хотя у Мигеля были более неотложные дела, он посетил букинистическую лавку неподалеку от Вестеркерк и отыскал там перевод английской брошюры, описывающей достоинства кофе. Автор превзошел Гертруду в своем энтузиазме. Он утверждал, что именно кофе чуть не остановил эпидемию чумы в Англии. Кофе укрепляет здоровье, и те, кто его пьет, становятся крепкими и толстыми. Он помогает пищеварению и лечит чахотку и другие болезни легких. Он является прекрасным средством от поносов и даже дизентерии, известны случаи, когда он излечивал желтуху и любые воспаления. Кроме всего этого, по словам англичанина, он наделяет человека потрясающей силой ума и способностью сосредоточиться. В ближайшие годы, писал автор, человек, который не пьет кофе, не сможет выдержать конкуренции с тем, кто воспользовался его секретами.

Позднее в своей подвальной комнате Мигель боролся с желанием запустить оловянным кувшином в стену. На чем остановить выбор – на кофе или на бренди? Можно ли заниматься и тем и другим? Торговля бренди тянула его вниз как камень, привязанный к тонущему человеку, но кофе может оказаться той вещью, которая позволит ему всплыть.

Дабы успокоиться, он обратился к своей библиотеке, что делал все чаще в последнее время. После переезда

в Амстердам Мигель увлекся испанскими приключениями, переводными французскими романами о любви, интригующими рассказами путешественников и более всего сальными криминальными историями. Из всех повествований об убийцах и ворах Мигель предпочитал рассказы о приключениях Очаровательного Петера, хитроумного бандита, который давно уже дурачил глупых богачей в Амстердаме и окрестностях. Гертруда первой познакомила его с приключениями этого ловкого негодяя, который, по ее мнению, вместе со своей женушкой Марией воплощал сущность голландского хитроумия. Она с удовольствием читала эти книжки – иногда вслух своему телохранителю Хендрику, иногда всей таверне, и слушатели смеялись и улюлюкали и поднимали тосты за удачливого вора. Были эти истории правдивыми или выдуманными, как в случае с Дон Кихотом, или тут что-то среднее?

Сначала Мигель оставался к ним равнодушен. В Лиссабоне его не интересовали мрачные рассказы об убийцах и казнях, а теперь, когда он изучал Тору, у него было что читать. Но Очаровательный Петер покорил его сердце. Мигеля восхищало, как этот бандит превозносит собственную двуличность. Новообращенным в Лиссабоне приходилось быть двуличными, даже тем, кто искренне принял католицизм. Нового христианина в любой момент могла предать очередная жертва инквизиции. У Мигеля вошло в привычку лгать, скрывать о себе факты, есть свинину на людях – словом, идти на все, чтобы его имя ни у кого не сорвалось с уст под пытками. Обман тяготил его, но Петер наслаждался своей двуличностью. Мигель был восхищен этими рассказами, поскольку, как и Очаровательный Петер, хотел быть плутом, но не лжецом.

Теперь он пытался отвлечься, читая один из своих любимых рассказов о богатом бюргере, который был околдован красотой женушки Марии и хотел наставить рога Петеру. Пока Мария отвлекала внимание бюргера остроумной беседой и другими искусными способами, Петер со своими людьми вынес из его дома все ценные вещи. Выставив бюргера из собственного дома в чем мать родила, Петер и Мария открыли кладовые для жителей деревни и устроили пир. Так Петер по-своему восстановил справедливость.

Закрыв книжку, Мигель по-прежнему думал о бренди и кофе.

Днем он получил письмо от ростовщика Алонсо Алферонды, с которым, соблюдая осторожность, поддерживал дружеские отношения. Алферонда имел репутацию человека, с которым было опасно не считаться, что могли бы засвидетельствовать дюжины слепых и хромых должников в Амстердаме, однако Мигелю было трудно связать покалеченных жертв Алферонды с толстопузым весельчаком, чья доброта, казалось, не знала границ. Узнай только маамад, что Мигель водится с этим недоброй славы изгоем, тяжкой кары было бы не избежать, но общество Алферонды было слишком приятным, чтобы от него отказываться. Даже в изгнании он умудрялся получать интересные сведения, которыми был всегда готов поделиться.

Несколько месяцев назад Мигель рассказал ему об одном дошедшем до него слухе, и Алферонда вызвался навести справки. Теперь он утверждал, что узнал нечто важное, и просил о встрече. Это всегда было непростым делом, требовавшим особых мер предосторожности. Мигель написал Алферонде и предложил встретиться в кофейной таверне, которую нашел через людей, занимавшихся торговлей с Ост-Индией.

Мигель лишь знал, что таверна расположена где-то к востоку от Влойенбурга, в районе Плантаж – саду со скульптурами, расчерченном бесконечным лабиринтом дорожек. Широкие дорожки пересекались с тропинками, по которым гуляли как богатые, так и бедные горожане. Городские власти постановили, чтобы на этой зеленой территории не возводили никаких постоянных зданий, поэтому все строения там были деревянные, которые можно было быстро разобрать, если бы этого потребовали городские власти. В хорошую погоду по вечерам Плантаж становился местом увеселений для тех, у кого водились деньги и имелась склонность к такому времяпрепровождению. В садах играли оркестры скрипачей и флейтистов. На хорошо освещенных дорожках предприниматели устраивали столики и подавали пиво, колбаски, селедку или сыр. В хижинах на обочине мужчина мог приобрести удовольствия более чувственного характера.

Мигель с трудом отыскал место встречи, несколько раз спрашивая дорогу у других трактирщиков. Наконец он дошел до искомого заведения – убогой деревянной хибары, построенной наспех и не обещавшей защитить даже от ливня. Дверь была заперта, но хозяин расположенного по соседству борделя уверил, что Мигель не ошибся адресом, и тот решительно постучал.

Почти тотчас дверь приоткрылась, и Мигель увидел темнокожую физиономию турка в желтом тюрбане. Человек стоял молча.

– Это кофейная таверна? – спросил Мигель.

– Кто вы? – резко спросил турок на ломаном голландском.

– Это закрытое заведение? Я не знал.

– Я не сказал, что это так. Я не сказал, что это не так. Я лишь спросил, кто вы.

– У меня нет уверенности, что мое имя вам что-то скажет. Я Мигель Лиенсо.

Турок кивнул:

– Друг сеньора Алферонды. Проходите. Друзья сеньора Алферонды всегда найдут здесь радушный прием.

Друг сеньора Алферонды? Мигель думал, что Алферонда и не слышал никогда о кофе, а он известная личность среди магометан. Мигель прошел за турком в здание, которое внутри было столь же непримечательно, как и снаружи. На влажном земляном полу стояли грубые стулья и столы. На него сразу обрушился аромат кофе, намного более сильный и острый по сравнению с ароматом в таверне кузена Гертруды. Полдюжины скамей были заполнены необычными людьми. Здесь были турки в тюрбанах, голландские моряки, мешанина из иноземцев и один еврей. Алонсо Алферонда сидел за столом и разговаривал с высоким турком в бледно-голубом одеянии. При приближении Мигеля он шепнул что-то турку, и тот исчез.

Алферонда поднялся, чтобы поприветствовать Мигеля, но, когда он встал, стало еще заметнее, насколько он невысок. Он был пузатым, широколицым, с большими глазами, прятавшимися за густой, черной с проседью бородой. Мигель не мог поверить, что многие трепещут перед этим коротеньким и толстым человечком. Однажды ночью они возвращались с попойки из таверны около доков. Двое разбойников выскочили из темного переулка, размахивая ножами, намереваясь отобрать у них кошельки. Один взглянул на Алферонду, и оба разбойника бросились наутек, как испуганные кошки.

– Я удивился, когда ты назначил встречу здесь, – сказал Алферонда. – Я понятия не имел, что ты любишь кофе.

– То же самое могу сказать о тебе. Я только недавно узнал о кофе и хотел посмотреть, что представляет собой кофейная таверна.

Алферонда жестом предложил сесть:

– Ничего особенного, но кофе у них хороший, а поскольку спрос невелик, то запас почти никогда не кончается.

– Но запасы иногда кончаются?

– Случается. – Ростовщик внимательно посмотрел на Мигеля. – Торговлю кофе контролирует Ост-Индская компания, и, поскольку спрос на кофе в Европе невелик, компания импортирует небольшое количество. Закупаются плоды кофе в основном на Востоке. А почему тебя интересуют запасы?

Мигель оставил вопрос без внимания:

– Я забыл, ты ведь жил на Востоке. Конечно, ты знаком с кофе.

Тот развел руками:

– Алферонда жил повсюду, и у него повсюду знакомые, вот почему он всем нужен.

Мигель улыбнулся, поняв намек:

– У тебя есть сведения?

– Отличные сведения.

Мигель попросил Алферонду проверить дошедший до него слух о том, что Паридо собирается заняться торговлей китовым жиром. Он сомневался, стоит ли ввязываться в это дело, поскольку конфликтовать с парнассом в вопросах коммерции было опасно. Однако Мигель убеждал себя, что ему нужны только сведения. Принимать решение было необязательно.

– Ты был прав насчет Паридо, – начал Алферонда. – У него есть шпион в Ост-Индской компании.

Мигель поднял бровь:

– Я думал, это даже ему не под силу.

– Компания не так могущественна, как тебе может казаться. Золото действует на сотрудников компании так же, как на других людей. Паридо стало известно, что они планируют закупить большие запасы китового жира для продажи в Японии и Китае. Но они терпеливо ждут, пока цены не снизятся, так как им известно, что производство китового жира в последнее время постепенно увеличивается. Паридо тайком накапливает запасы китового жира на других биржах – немного в одном месте, немного в другом, ну ты понимаешь – и рассчитывает наводнить рынок и снизить цены, не вызывая при этом подозрений. Тем временем он и его объединение также скупает опционы на право покупки, которые позволят им гарантировать текущие низкие цены.

У Мигеля буквально челюсть отвисла.

– Его трудно назвать моим другом, но я поражен. В какой-то момент Ост-Индская компания решит, что цены достаточно выгодны, чтобы покупать и заполнять свои склады, и, когда это произойдет, цены пойдут вверх. Тем временем у объединения Паридо есть опционы, позволяющие им покупать по искусственно заниженной цене, а потом продавать по новой, повышенной.

Торговые объединения постоянно манипулировали рынками, но этот план, с покупками на других биржах и созданием соблазнительного для покупателя рынка, превосходил все, о чем Мигель когда-либо слышал.

– Как ты узнал об этом?

Алферонда погладил свою бородку.

– Нет ничего, о чем нельзя было бы узнать. Ты слышишь слухи о китовом жире, я задаю кое-какие вопросы, и вскоре все выясняется.

– Когда состоится эта сделка?

– В следующем месяце, где-то между этим расчетным днем и следующим. Вряд ли мне нужно тебе что-либо говорить, но, как друг, я должен предупредить, чтобы ты действовал осторожно. Ты можешь воспользоваться плодами предприятия Паридо, если захочешь. Он рассердится, что ты сорвал куш его руками, но не наноси ему урон, который он никогда тебе не простит.

– Думаешь, я совсем пустоголовый, если читаешь мне лекции на эту тему, – сказал Мигель добродушно.

– Я так не думаю, но мне не хотелось бы видеть, как из-за нетерпения твои планы пойдут прахом. Ладно, я уже купил китового жира по низкой цене и советую тебе сделать то же самое как можно скорее.

– Придется подождать до расчетного дня. Я надеюсь получить несколько монет.

Турок поставил перед ними по маленькой чашечке. Это были самые маленькие сосуды для питья, которые Мигель видел в своей жизни. В них была черная и густая, как грязь, жидкость.

– Что это? – спросил Мигель.

– Это кофе. Разве ты не пробовал его раньше?

– Пробовал, – сказал Мигель, беря чашку в руку и поднося ее к масляной лампе, – но он был совершенно другим.

– Это кофе, приготовленный по-турецки. Они доводят его до кипения три раза в медной посуде, чтобы сделать темнее и извлечь самую сущность напитка. В их родной стране имеется целая церемония подачи кофе. В Амстердаме ни у кого нет времени на ритуалы. Осторожно. Не взбалтывай гущу.

– Когда я пил его раньше, – сказал Мигель, скептически разглядывая напиток, – он был сварен с молоком. Или со сладким вином. Точно не помню.

– Турки считают, что кофе с молоком вызывает проказу.

Мигель рассмеялся:

– Надеюсь, это не так. Как я вижу, ты знаток кофе. Что еще ты можешь мне рассказать?

– Я могу рассказать тебе о Калди, козопасе из Абиссинии.

– Боюсь, меня не интересуют козопасы.

– Этот тебе будет интересен. Он жил довольно давно и пас своих коз в горах Абиссинии. Однажды он заметил, что его козы более оживленные, чем обычно. Они скакали, вставали на задние ноги и блеяли. Несколько дней Калди наблюдал за ними, а они становились все оживленнее. Они бегали, играли и скакали, когда им пора было спать. Они прыгали и блеяли, вместо того чтобы есть. Калди был уверен, что в коз вселился демон, но он собрал все свое мужество и последовал за животными, надеясь, что ему удастся увидеть врага хоть одним глазом. На следующий день он увидел, что козы подошли к странному кусту. Поев плодов с этого куста, они снова принялись скакать. Калди сам попробовал несколько зерен и вскоре не мог побороть желания прыгать и скакать вместе с козами… В это время мимо проходил благочестивый человек. Он спросил Калди, почему тот скачет со своим стадом. Калди объяснил, что съел плод с куста и ощутил невиданную энергию. Благочестивый человек, который оказался человеком занудным, взял с собой несколько плодов. Ему не давал покоя тот факт, что ученики засыпали на его лекциях, поэтому он приготовил напиток из зерен и напоил им своих учеников. Скоро он прославился на весь магометанский мир как человек, который мог читать лекции с восхода до заката и его ученики при этом не засыпали. Мигель какое-то время сидел молча.

– Очень интересно, но я хотел узнать о том, как обстоят дела в торговле кофе сейчас, а не среди абиссинских козопасов.

Алферонда приподнял одну бровь:

– Никакой оживленной торговли кофе за пределами Востока не существует, и ее контролирует Ост-Индская компания. Для всех прочих мало что остается.

– Да, но ты говоришь о Востоке. Может быть, кофе станет популярным здесь, в Европе. Например, я не люблю спать. Мне это кажется тратой времени. Если вместо этого я смогу пить кофе, я буду очень рад.

– В конце концов тебе придется спать, – сказал Алферонда, – но я тебя понимаю. Люди, которые пьют кофе, ценят его превыше всего. Я слышал от турков, что женщина может потребовать развода, если муж не обеспечивает ее достаточным количеством кофе. Кофейные таверны на Востоке странные заведения. Кроме кофе там подают сильные снадобья, например экстракт мака, и люди ходят в такие места в поисках плотских удовольствий.

Мигель посмотрел вокруг:

– Ничего подобного я здесь не вижу.

– Турки не одобряют присутствие женщин в таких общественных местах, как кофейная таверна. В подобных местах удовольствия, за которые вы платите, предоставляют мальчики, а не женщины.

– Это довольно странно, – сказал Мигель.

– Для нас – да, но им это нравится. В любом случае держи меня в курсе по поводу своего интереса к кофе. Если я смогу быть чем-то полезен, можешь на меня рассчитывать. Но соблюдай осторожность. Кофе – это напиток, который возбуждает великие страсти в людях, и, если относиться к нему недостаточно серьезно, ты рискуешь выпустить на свободу великие силы.

Мигель допил остатки напитка, проглотив немного гущи со дна. Она неприятно осела во рту.

– Ты второй человек, который предостерегает меня по поводу кофе, – сказал он Алферонде, утирая рот рукавом.

Ростовщик вздернул голову:

– Ненавижу быть вторым. Кто же первый?

– Ты не поверишь, но это мой брат.

– Даниель? Если он отговаривает, это достаточное основание, чтобы заняться этим. Что он сказал?

– Только, что это опасно, – сказал Мигель. – Он откуда-то узнал о моем интересе. Он говорил, будто я бормотал что-то спьяна, но я в это мало верю. Более вероятно, что он опять обыскивал мою комнату.

– Я не стал бы обращать внимание на его предостережение. У твоего брата, прости меня, мозгов не больше, чем у слабоумного сына Паридо, которого тот запирает на чердаке.

– Мне это показалось странным, – сказал Мигель. – Может быть, он как-то узнал, что я думаю заняться торговлей кофе, и хочет отговорить меня назло. Ему не нравится, что я путаюсь с его служанкой.

– Она хорошенькая. Тебе она нравится?

Мигель пожал плечами.

– Наверное. Мне нравится ее внешность, – сказал он рассеянно.

На самом деле он считал ее дерзкой, но она первой начала флирт, а Мигель с ранних лет знал, что мужчина никогда не отказывает пылкой служанке.

– Но не такая хорошенькая, как ее хозяйка, да? – сказал Алферонда.

– Это правда. Моему брату не нравится, как я с ней разговариваю.

– Да? – Лицо Алферонды расползлось в широкой улыбке. – А как ты с ней разговариваешь?

У Мигеля было такое чувство, что он попал в ловушку.

– Она приятная, симпатичная и с живым умом, но Даниель ничего этого не ценит. Мне кажется, ей доставляет удовольствие разговаривать со мной время от времени.

Алферонда поднимал и опускал брови и раздувал ноздри.

– По-моему, раввины поступили совершенно правильно, аннулировав заповедь, запрещающую адюльтер.

– Не смеши меня, – сказал Мигель, отворачиваясь, чтобы скрыть краску на своем лице. – Я испытываю к ней жалость.

– Насколько я знаю, Мигель Лиенсо любит иметь дело с хорошенькими девушками и обычно не сожалеет об этом.

– Я не собираюсь укладывать в постель жену своего брата, – сказал он. – В любом случае она слишком добродетельна, чтобы это допустить.

– Может быть, Господь, слава Тебе, поможет, – сказал Алферонда. – Когда мужчина жалуется на добродетельность женщины, это означает, что либо он уже ее поимел, либо жаждет это сделать. Я считаю, это хороший способ отомстить брату за его несносный характер.

Мигель хотел возразить, но потом передумал. Оправдывается тот, кто виновен, а он ничего плохого не сделал.