"Звезды на крыльях" - читать интересную книгу автора (Бабак Иван Ильич)

В плену голубой стихии

В 1940 году Бельский вновь вернулся в авиацию, став курсантом Сталинградского авиационного училища летчиков-истребителей.

Как и его товарищи, он мечтал о славе известных всей стране летчиков Валерия Чкалова, Георгия Байдукова, Михаила Громова, советских асов, громивших фашистов в небе Испании, — Тимофея Хрюкина, Анатолия Серова, Алексея Хользунова.

Учеба давалась легко. Ведь знания, ранее приобретенные молодым пилотом, ныне подкреплялись и, более того, умножались на страстное желание быть отличным летчиком-истребителем. На занятиях он с жадностью ловил каждое слово преподавателя, а все свободное время проводил в учебных классах, стараясь глубже изучить штурманское дело, аэродинамику, материальную часть самолета, тактику воздушного боя, теорию воздушной стрельбы, метеорологию и многие другие предметы, которые должен в совершенстве знать летчик-истребитель. В журналах против его фамилии все чаще появлялась одна и та же оценка — отлично.

Успешно освоил он и технику пилотирования, ведение воздушного боя, стрельбу по воздушным и наземным целям на двухместном учебно-тренировочном истребителе и был допущен к самостоятельным полетам на боевом самолете.

…День 22 июня 1941 года выдался безоблачным и жарким. Курсанты, закончив после завтрака уборку помещений, занялись каждый своим делом: одни сели писать письма родным и близким, другие готовились к выпускным экзаменам, третьи принимали душ и загорали.

В тот день Иван был в наряде. Стоял у открытого окна в помещении дежурного, подставив лицо ласковым лучам солнца. Настроение такое, что петь хотелось. На днях — выпускные экзамены. Присвоят звание, получит назначение. А потом — два месяца отпуска. Из дому письмо прислали. Урожай хороший. Приехал уже брат Григорий — офицер. Сестра Надежда — учительница. Теперь и его в гости ждут. Думал о том, каких надо гостинцев купить. Ведь совсем недавно он по облигациям выиграл десять тысяч рублей.

…И вдруг:

— Дежурный по эскадрилье, к телефону! — донесся голос дневального.

— Дежурный по второй авиаэскадрилье курсант Бельский слушает!

— Говорит комбриг Соколов. Через десять минут па радио будет передаваться важное правительственное сообщение. Соберите весь личный состав эскадрильи!

…А через десять минут, как набат, лились из репродуктора эти памятные всему нашему народу слова, смысл которых концентрировался в одном слове война…

Неутешительными были первые вести с фронта: немецкая авиация бомбит наши города, расположенные, казалось, в глубоком тылу, фашистская армия наступает, а советские войска ведут упорные бои, отступают на большинстве участков фронта, протянувшегося, от Балтийского до Черного моря.

В стране началось движение под лозунгом: «Все для фронта!». Многие советские люди сдавали в фонд обороны свои трудовые сбережения, ранее приобретенные ценности, в том числе облигации. Иван Бельский вспомнил о своей. Он достал ее и написал на ней: «Эта облигация выиграла 10 тысяч рублей. Сдаю в фонд обороны. Курсант 2-й авиаэскадрильи Сталинградского авиаучилища Иван Бельский».

Сдал эту облигацию — и на душе словно легче стало. Вот он еще не на фронте, а уже помогает ему. А вскоре и сам уйдет на фронт! Об отпуске никто из курсантов уже не думал. Все ждали скорой отправки в действующую армию.

Но все складывалось иначе. О выпускных экзаменах командование перестало говорить. Полеты вообще, к большому огорчению, почти прекратились. Их заменили часто внепрограммными занятиями по изучению уставов, караульной службой. Так продолжалось и месяц и два. Поневоле многие из курсантов ошибочно стали думать, что того, кто будет нарушать дисциплину, раньше отправят на фронт.

Курсанты, ранее жизнерадостные, всегда подтянутые и исполнительные, теперь как-то осунулись, приказы и распоряжения выполнялись ими без былой четкости и быстроты.

Чтобы не допустить общего упадка духа и дисциплины курсантов, командование эскадрильи провело собрание по отрядам.

…Как упрек, как заслуженное обвинение прозвучали слова командира отряда, общего любимца, всегда выдержанного и спокойного Санина:

— Знаю, на фронт рветесь. Это естественно. Мы вас для этого и готовим. А вот то, что многие курсанты опустились, теряют свою воинскую выправку, проявляют элементы недисциплинированности — это ничем не оправдано. Кому не ясно, что фронту нужны самые дисциплинированные, сильные духом бойцы! Не отправляют вас на фронт — значит, пока не пришло время. Видно, здесь вы нужнее. Но вы пойдете на фронт — в этом не может быть никаких сомнений. Только, повторяю, пока вы нужнее именно здесь. О вас не забыли…

Не всем курсантам был понятен смысл слов их командира, а он, вероятно, не имел права объяснить, почему задерживалась отправка на фронт. Только вскоре после этого собрания на аэродроме Гумрак, что под Сталинградом, когда они занимались в классах, послышался гул незнакомых самолетов. Без команды, в один миг, все курсанты и преподаватели выбежали из учебного корпуса и начали рассматривать неизвестные самолеты в небе.

Быстрота полета, красота маневрирования, необычайный вид — все говорило о том, что над ними самолеты какого-то нового типа. Через несколько минут, когда вся группа самолетов приземлилась, курсанты с удивлением и радостью увидели, что летчиками этих самолетов были их инструкторы. Курсанты живо интересовались, наперебой расспрашивали, а инструкторы, радостные и взволнованные полетом, с удовольствием отвечали на бесчисленные их вопросы…

Так впервые курсанты увидели самолеты Як-1, эти знаменитые впоследствии «яшки», семейству которых суждено было стать грозными истребителями на всем протяжении войны. Курсантам же второй авиаэскадрильи Сталинградского училища выпала большая честь — быть первыми на самолетах Як-1 выпускниками которые составили пополнение для немногочисленных в то время полков, вооруженных наиболее современными скоростными истребителями.

Вскоре начались напряженные дни учебы, связанные с освоением нового типа истребителей, особенностей их эксплуатации и техники пилотирования. Усиленно занимались и тактикой действий истребительной авиации, притом упор делался на изучение опыта ведения воздушных боев нашими лучшими летчиками. На таких занятиях нередко перед курсантами выступали летчики-фронтовики, которые после ранения находились в госпиталях Сталинграда. Встречи с фронтовиками были для курсантов значительными событиями. С каким жадным вниманием вслушивались они в каждое сказанное ими слово!

Только в дни нелетной погоды курсанты полностью отдавались теоретической учебе. Если же погода в какой-то мере позволяла летать, все дневное время, от рассвета и до наступления темноты, они проводили на летном поле. Усталые, измученные добирались поздно вечером до своих казарм. Но никто не жаловался на усталость. Лица ребят светились радостью. О дисциплине командирам говорить теперь не приходилось. Каждое распоряжение, любая команда исполнялись курсантами быстро и точно. Просто не узнать было прежних курсантов, многие из которых поддались было унынию из-за того, что видели без дела. Невидимому, каждый теперь понимал смысл ранее сказанных слов командира отряда: пока мы здесь, в училище, — значит, так нужно…

В апреле 1942 года программа переучивания была полностью закончена. Всем курсантам казалось, что никаких выпускных экзаменов быть не может, ведь каждый из них и так отдавал учебе всю свою энергию и желание. Готовились к отправке на фронт, где их ждал наиболее суровый и беспощадный экзаменатор — война.

Но неожиданно в училище прибыла многочисленная комиссия. В штабе авиаэскадрильи было составлено расписание экзаменов по всем теоретическим предметам и практическим полетам — техника пилотирования, ведение воздушного боя, стрельба по воздушным и наземным целям.

В первый день экзаменов Иван Бельский был определен в группу, сдающую технику пилотирования. Вначале полетел на учебно-тренировочном истребителе Як-7. Его экзаменатором был старший лейтенант, прибывший с фронта и участвовавший уже в воздушных боях. Затем — полеты на одноместном истребителе Як-1. Было еще раннее утро, когда экзаменатор подвел его к командиру отряда и объявил, что все элементы полета выполнены им на отлично.

В приподнятом настроении отправился он с летного поля к учебному корпусу, где принимались экзамены по теоретическим дисциплинам. Первой была аэродинамика. За аэродинамикой — теория воздушной стрельбы, материальная часть самолета, мотора, штурманское дело, вооружение… Так и переходил он от одной комиссии к другой. По всем экзаменам получил пятерки. Конечно, ему было приятно, радостно на душе — и что пятерки, и что досрочно, в один день, сдал все экзамены.

Но буквально в следующие дни он уже сожалел, что так поспешил. Другие курсанты продолжали сдавать экзамены, придерживаясь сроков, указанных в расписании, он же, как сдавший их, ходил две недели в различные наряды…

Наконец наступил долгожданный момент отправки на фронт. Он совпал с первым для нашей страны первомайским праздником, который отмечался в дни войны. Это был тяжелый период для Родины: враг оккупировал Прибалтийские республики, Белоруссию, Молдавию, Украину, находился у стен Ленинграда.

Командование училища устроило для выпускников торжественный обед. Были зачитаны приказы о присвоении им звания сержантов, а также о распределении и направлении на фронт. Группа в составе пятнадцати выпускников, куда попал Бельский, направлялась в действующую армию на юг.

Их доставили на вокзал чудесным майским днем. Ярко светило солнце. Перед посадкой в эшелон всех летчиков-сержантов выстроили на перроне. Командиры давали последние советы, напутствия. Наказывали дорожить честью училища и смело бить фашистских захватчиков. Потом каждому из отъезжающих жали руку, обнимали.

Курсанты произносили клятву беспощадно бить врага. Когда настал черед Ивана Бельского, он сказал:

— Не знаю, сколько вражеских самолетов удастся мне сбить, но верьте: честь училища не посрамлю, трусом не стану, скорее погибну, но с поля боя без чести не уйду!