Глава 11 ЧЕЛОВЕК-НЕВИДИМКА

Особняк Фаулов.

До Ирландии они добрались без особых приключений, хотя Мульч пытался сбежать из-под охраны Элфи раз, наверное, пятнадцать, включая одну попытку уже в самолете, когда его обнаружили в туалете с парашютом за спиной и бутылкой гномьей политуры наготове. После этого Элфи не спускала с него глаз.

Дворецки встречал их у главного входа в особняк.

– Добро пожаловать домой. Рад видеть всех живыми. А теперь мне придется вас покинуть.

Артемис взял его за руку.

– Старый друг, ты еще не совсем оправился…

Дворецки был полон решимости.

– Последняя операция, Артемис. У меня нет выбора. Кроме того, я много занимался и чувствую себя значительно лучше.

– Олван?

– Да.

– Но он же в тюрьме, – возразила Джульетта.

Дворецки покачал головой:

– Уже нет.

Артемис видел, что никто и ничто не заставит его верного слугу свернуть с выбранного пути.

– По крайней мере, возьми с собой Элфи. Она тебе поможет.

– Я рассчитывал на это,– подмигнул эльфийке Дворецки.

Полиция Чикаго посадила Олвана в фургон под охраной двоих полицейских. Спецназовцы решили, что двоих людей будет вполне достаточно, учитывая то, что преступник был в наручниках и кандалах. Однако они изменили свое мнение, когда фургон был обнаружен в шести милях от Чикаго, причем в кандалах оказались полицейские, а преступник бесследно исчез. Цитата из рапорта сержанта Игги Лебовски: “Парень разорвал наручники, как будто они были звеньями бумажной гирлянды, а потом прошел по нам как каток. У нас не было шансов”.

Впрочем, Олвану не удалось уйти чистым – его репутация была подмочена. В Шпиле по его гордости был нанесен сокрушительный удар. Он знал, что вести о его унижении очень быстро распространятся в мире телохранителей. Как позднее выразился на веб-сайте журнала “Солдаты напрокат” некий Пузо Ля Рю: “Арно позволил обдурить себя какому-то сопливому пацану”. Олван понимал, что бывшие друзья будут подвергать его насмешкам при каждой встрече, если, конечно, он не отомстит Артемису Фаулу за нанесенное оскорбление.

Также Арно Олван не сомневался, что Спиро буквально в первые же минуты допроса сообщит его адрес полиции Чикаго, а потому быстренько упаковал несколько запасных комплектов зубов и поспешил на автобусе в аэропорт “О'Хэйр”.

Как выяснилось, власти еще не успели аннулировать его корпоративную кредитную карточку, и Арно использовал ее для покупки билета первого класса на “конкорд” компании “Бритиш эйруэйз” до лондонского аэропорта “Хитроу”. Из Лондона он намеревался отправиться в Ирландию на пароме до Росслэр-Харбор, как один из пятисот туристов, возжелавших посетить страну лепреконов, гномов и прочего волшебного народца.

План Олвана подкупал своей примитивностью и вполне мог осуществиться, если бы не возникла одна проблема: на паспортном контроле в “Хитроу” стоял Сид Коммонс, бывший “зеленый берет”, который вместе с Дворецки работал телохранителем в Монте-Карло. Сигнальный звоночек прозвучал в голове Коммонса, едва только Олван открыл рот. Стоявший перед ним джентльмен идеально соответствовал описанию, получениему по факсу несколько дней назад. Вплоть до странных зубов. Плексигласовые челюсти и синее масло. Коммонс нажал кнопку под столом, на Олвана навалилась куча охранников, и вскоре бывший телохранитель Йона Спиро уже сидел в камере.

Как только задержанный оказался под замком, глава службы безопасности достал свой мобильный телефон и набрал номер международной связи. Трубку сняли после второго гудка.

– Резиденция Фаулов.

– Дворецки? Говорит Сид Коммонс из “Хитроу”. Тут появился человек, который, возможно, тебя заинтересует. Странные зубы, татуировки на шее, новозеландский акцент. Несколько дней назад его описание прислал детектив Джастин Барр из Скотленд-Ярда. А еще Барр сказал, что ты можешь опознать ею.

– Этот тип у вас? – спросил слуга.

– Да, сидит в одной из камер для задержанных. Мы его проверяем.

– Сколько времени на это потребуется?

– Пара часов максимум. Но если он профессионал, компьютер ничего не покажет. Нам нужны показания, чтобы передать его в Скотленд-Ярд.

– Ровно через тридцать минут я буду ждать тебя в зале прибытия под большим табло, – сказал Дворецки и повесил трубку.

Сид Коммонс уставился на мобильный телефон. Как Дворецки доберется из Ирландии до Лондона за тридцать минут? Впрочем, это не важно. Сиду Коммонсу достаточно было помнить, что Дворецки несколько раз спас ему жизнь в Монте-Карло. Теперь настало время возвращать долги.

Через тридцать две минуты Дворецки появился в зале прибытия.

Пожав ему руку, Сид Коммонс внимательно вгляделся в лицо бывшего товарища.

– А ты изменился. Постарел.

– Дают знать старые раны, – сказал Дворецки, прижимая руки к тяжело вздымающейся груди. – Наверное, пора уходить в отставку.

– Есть смысл расспрашивать, как ты сюда добрался?

– Честно говоря, нет, – ответил Дворецки, поправляя галстук. – Поверь, лучше тебе об этом не знать.

– Понятно.

– А где наш общий приятель?

Коммонс провел Дворецки мимо толп туристов, бизнесменов и таксистов с плакатами в заднюю часть здания аэропорта.

– Сюда. Надеюсь, ты не вооружен? Мы, конечно, друзья, но с оружием, извини, я не могу тебя пропустить.

Дворецки распахнул пиджак.

– Можешь мне верить. Я знаю правила. Они поднялись на служебном лифте на два этажа и двинулись по тускло освещенному коридору, который, казалось, все тянулся и тянулся на многие мили.

– Пришли,– сказал наконец Сид, показывая на стеклянный прямоугольник,– Нам сюда.

На самом деле с другой стороны это стекло представляло из себя зеркало. Арно Олван сидел за небольшим столом и нервно барабанил пальцами по пластиковой поверхности.

– Ну, что скажешь? Это он стрелял в тебя в Найтсбридже?

Дворецки кивнул. Это был именно он, убийца. Знакомое безразличное выражение, застывшее на лице. Знакомые пальцы, что нажимали на курок.

– То, что ты его опознал, очень неплохо, но это всего лишь твои слова против его слов. К тому же что-то не похоже, чтобы тебя пару дней назад серьезно ранили.

Дворецки положил руку на плечо друга.

– Полагаю, я не…

Коммонс даже не дослушал до конца.

– Правильно полагаешь,– подтвердил он. – Ты не можешь туда войти. Ни в коем случае. Я лишусь работы, кроме того, если ты выбьешь из него признание, судом оно признано не будет.

Дворецки кивнул.

– Понимаю. Не возражаешь, если я побуду здесь немного? Хочу посмотреть, чем все закончится.

Коммонс с готовностью согласился на его просьбу, про себя несколько удивившись, что Дворецки не стал настаивать на том, чтобы лично переговорить с Арно Олваном.

– Нет проблем. Оставайся. Я должен только выдать тебе карточку посетителя.

Он двинулся было прочь по коридору, но потом вдруг остановился и обернулся.

– Дворецки, пожалуйста, держи себя в руках. Если ты войдешь туда, мы потеряем его навсегда. Кстати, здесь везде установлены видеокамеры.

Дворецки одарил своего старого приятеля теплой улыбкой, а улыбался он не часто.

– Не волнуйся, Сид. В этой комнате ты меня не увидишь.

Коммонс вздохнул.

– Ну и отлично,– пробормотал он.– Знаешь, просто у меня возникло такое предчувствие, что…

– Я стал совсем другим человеком. Более зрелым.

– Хотелось бы верить, – рассмеялся Коммонс.

Продолжая посмеиваться, он скрылся за углом. Как только Коммонс ушел, рядом с Дворецки тут же возникла Элфи.

– Видеокамеры! – прошипел телохранитель сквозь стиснутые зубы.

– Я проверила, куда они направлены. Меня не видно.

Она достала лист маскировочной фольги из ранца и расстелила его на полу, после чего надела видеозажим на проложенный вдоль стены кабель.

– Итак, – сказала она, выслушав слова Жеребкинса по рации, – мы готовы. Жеребкинс удалил наши изображения из видеосигнала. Нас не видно и не слышно. Ты знаешь, что нужно делать?

Дворецки кивнул. Они уже не раз обсудили план действий, но Элфи как настоящий солдат должна была еще раз все проверить.

– Я возведу защитный экран. Дай мне пару секунд, потом закройся фольгой и делай то, что считаешь нужным. Твой друг вернется минуты через две, не больше. После этого все зависит от тебя.

– Понятно.

– Удачи, – сказал Элфи и исчезла из видимого спектра.

Дворецки немного подождал, потом сделал два шага влево, поднял фольгу и накинул ее себе на голову и плечи. Он стал абсолютно невидим, однако все равно действовать нужно было быстро. Ведь Коммонс вот-вот должен был вернуться – то-то он удивится, не обнаружив на месте своего старого товарища. А куда больше он удивится, когда тот возникнет прямо перед ним из ниоткуда. Дворецки отодвинул засов камеры и вошел.

Арно Олван не видел причин для беспокойства. Никаких обвинений против него выдвинуто не было. А сколько можно держать человека под арестом только за то, что у него странные зубы? Не слишком долго – это точно. Может быть, стоило подать на британское правительство в суд за нанесение эмоциональной травмы, выиграть суд, получить огромнейшую компенсацию и удалиться на покой в Новую Зеландию?

Дверь приоткрылась сантиметров на пятьдесят, а потом снова закрылась. Олван устало вздохнул. Старый, как мир, трюк – его используют все детективы планеты. Сначала заставь задержанного попотеть несколько часов, а затем приоткрой дверь, чтобы он решил, будто помощь уже близка. Когда же никто не появится, задержанного охватит еще большее отчаяние, и так его будет проще сломать.

– Арно Олван, – раздался голос из пустоты.

Олван перестал барабанить пальцами по столу и резко выпрямился.

– Что такое? – насмешливо произнес он. – Здесь установлены динамики? Как примитивно, ребята… Очень примитивно, просто нет слов.

– Я пришел за тобой, – сказал голос. – Пришел, чтобы свести с тобой счеты.

И вдруг Арно Олван узнал этот голос. Именно он преследовал Олвана во всех кошмарных снах – с тех самых пор, как пацан сказал, что Дворецки придет за ним. Какая чушь. Загробного мира не существует, а следовательно, никто не может явиться за тобой оттуда. И все же во взгляде Артемиса Фаула было что-то такое – ты почему-то верил каждому слову этого мелкого пацана.

– Дворецки? Это ты?

– Ага, – сказал голос. – Значит, ты все-таки меня помнишь?

Арно почувствовал, что задыхается, и постарался взять себя в руки.

– Не знаю, что здесь происходит, но я не поддамся на эту уловку. Что вы ждете от меня? Я должен разрыдаться, как ребенок, потому что чей-то голос похож на голос человека, которого я когда-то у… Когда-то знал?

– Никаких уловок, Арно. Я здесь.

– Ага, конечно. Но если ты здесь, почему я тебя не вижу?

– Ты уверен, что не видишь меня, Арно? Присмотрись.

Взгляд Олван скользнул по комнате. В ней никого не было. Абсолютно никого. Он был уверен. И только в углу воздух как-то странно преломлял лучи света, словно там над полом плавало огромное прозрачное стекло.

– Ага, ты меня заметил.

– И вовсе ничего я не заметил,– возразил Олван дрожащим голосом. – Ну, свет искажается, воздух чуть-чуть дрожит – во, большое дело! Там, в углу, наверное, установлена какая-то вентиляция.

– Правда? – ухмыльнулся Дворецки, сбрасывая фольгу.

Олвану показалось, что огромный телохранитель материализовался прямо из воздуха. Убийца резко поднялся, отбрасывая стул к стене.

– О господи! Кто ты такой?

Дворецки присел, на всякий случай готовясь к прыжку. Он постарел, это верно. Движения стали медленными, однако магия ускорила его реакции, к тому же он обладал значительно большим опытом, чем Олван. Джульетта хотела выполнить за него эту работу, но некоторые поступки нужно совершать самому.

– Я твой проводник, Арно. И я явился, чтобы проводить тебя домой. Тебя ждет там много людей.

– Д-домой? – заикаясь переспросил Олван.– Что значит “домой”?

Дворецки сделал шаг вперед.

– Ты сам знаешь, что я имею в виду, Арно. Домой. Туда, куда ты всегда стремился. Туда, куда ты отправил стольких людей. Включая меня.

Олван погрозил видению дрожащим пальцем.

– Ты лучше держись от меня подальше. Я уже убил тебя однажды, так вот, я ведь могу повторить!

Дворецки расхохотался, и от его смеха по спине Олвана пробежали мурашки.

– Тут ты ошибаешься, Арно. Еще раз меня убить нельзя. Кстати, смерть не так уж страшна по сравнению с тем, что ждет тебя потом.

– А что меня ждет?..– невольно заинтересовался Олван.

– Ты попадешь в ад. Арно, – сказал Дворецки. – Я видел его, увидишь и ты.

И как раз в этот момент Олван сломался. А почему ему было не верить словам Дворецки? В конце концов, он, Арно Олван, собственноручно застрелил его, видел, как тот умирал… А потом Дворецки возникает прямо посреди запертой камеры.

– Я не виноват! – зарыдал он. – Правда! Я-бы сам никогда не стал стрелять в тебя. Я просто выполнял приказ Спиро. Ты же слышал, что он мне приказал! Я просто был “железным человеком”, всегда им был… Дворецки положил руку ему на плечо.

– Я верю тебе, Арно,– тихо произнес он.– Ты всего-навсего выполнял приказ.

– Да, да, приказ.

– Однако этого недостаточно. Тебе нужно очистить совесть. Если ты этого не сделаешь, мне придется забрать тебя с собой.

Глаза Олвана покраснели, слезы струились по его щекам.

– Но как? – взмолился он.– Как мне очистить совесть?

– Признайся во всех грехах властям. И ничего не скрывай, иначе я вернусь.

Олван отчаянно закивал: уж лучше попасть в тюрьму, чем в то место, о котором говорил Дворецки.

– Помни, я буду следить за тобой. Это твой единственный шанс на спасение, и если ты им не воспользуешься, я вернусь.

Вставные зубы Олвана вывалились изо рта и покатились по полу.

– Не волнуйшя, я во вшем прижнаюшь. Обешаю.

Дворецки снова набросил на голову маскировочную фольгу и исчез.

– Смотри не обмани меня, иначе тебя ждут неприятности, – донесся голос из пустоты.

Затем Дворецки вышел из камеры, сложил фольгу и спрятал ее в карман, а через несколько секунд появился Сид Коммонс с карточкой посетителя.

Он сразу же заметил Олвана, ошеломленно мечущегося по своей камере.

– Дворецки, что ты с ним сделал?

– Эй, я здесь ни при чем. Проверь записи. Он вдруг рехнулся, начал говорить сам с собой. Орать, что хочет во всем сознаться.

– Он хочет сознаться? Вот так вдруг?

– Понимаю, звучит нелепо. Но все было именно так, как я описываю. На твоем месте я позвонил бы в Скотленд-Ярд Джастину Барру. Мне кажется, что показания Олвана помогут ему раскрыть много нераскрытых дел.

Коммонс подозрительно прищурился.

– Почему-то мне кажется, что ты знаешь куда больше, чем говоришь… – с недоверием промолвил он.

– Ты можешь подозревать меня сколько угодно, – миролюбиво ответил Дворецки. – Но чувства – это ведь не улика, и твои камеры наблюдения всегда покажут, что я не входил в комнату.

– А ты уверен, что они покажут именно это?

Дворецки бросил взгляд на дрожащий над плечом Сида Коммонса воздух.

– Абсолютно уверен, – твердо сказал он.