Глава 7 Мульч

А кроме того, настало время ввести в картину мира нового персонажа. Строго говоря, персонаж этот не совсем новый. Мы уже встречались с ним раньше, в полицейском участке в Гавани. Это Мульч Рытвинг, гном-клептоман, проходящий по делу о многочисленных кражах. Сомнительная личность, даже по меркам Артемиса Фаула. А ведь наш рассказ и так страдает от переизбытка всяческих аморальных личностей.

Мульч родился в обычной гномьей семье, но еще в детстве понял, что горное дело, которым занимались все его обитающие в подземных пещерах предки, – не для него.

И тогда он решил найти своему главному таланту землекопа другое применение. Его целью стала чужая частная собственность – главным образом принадлежащая верхним людям. Конечно, это значило отказаться от своей волшебной силы, ведь жилища людей неприкосновенны. Если ты нарушил это правило и вошел в человеческий дом без спросу, будь готов к последствиям. Но Мульчу было все равно. Он работал руками.

Несколько столетий дела у него шли довольно хорошо, и он основал вполне прибыльный бизнес по торговле всевозможными реликвиями, добытыми на поверхности. Это продолжалось до тех пор, пока он не попытался сбыть кубок Жюля Риме переодетому полицейскому Легиона. С той поры удача отвернулась от Мульча, и на сегодняшний день его аресты уже исчислялись десятками. Последние триста лет он ничем больше не занимался – только садился и выходил на свободу, садился и выходил на свободу.

Что же касается рытья всевозможных туннелей, тут Мульч отличался, мягко скажем, огромным аппетитом, и это выражение следует понимать буквально. Для тех, кто не знаком с принятой у гномов технологией земляных работ, я попытаюсь объяснить ее как можно более деликатно. Подобно некоторым представителям семейства пресмыкающихся, мужские особи гномов способны при помощи своей безразмерной пасти заглатывать почву со скоростью нескольких килограммов в секунду. За счет усиленного обмена веществ проглоченная земля перерабатывается, из нее извлекаются все полезные составляющие, и далее… она извергается со стороны, противоположной пасти. В общем, простенько, но со вкусом.

В момент описываемых событий Мульч томился в каменных стенах одной из камер Централа, главной подземной тюрьмы. Во всяком случае, он всячески пытался произвести впечатление томящегося, но не сломленного гнома. На самом же деле его била крупная внутренняя дрожь. Ноги Мульча в модных сапогах с обитыми сталью носами обильно потели.

Еще бы, между гоблинами и гномами шла война за передел территорий, а тут какой-то умник из полицейских умудрился посадить его в одну камеру с отморозками гоблинами. Возможно, это случилось по недосмотру.

Но скорее всего Мульча сунули сюда в отместку за то, что он обчистил арестовавшего его полицейского, пока они ждали своей очереди в участке.

– Эй, гном, – фыркнул гоблин-пахан, весь покрытый татуировками и с лицом, усыпанным бородавками. – А как это ты с такими зубищами, типа, до сих пор не проел себе выход на волю?

– Крепкая порода. – Мульч постучал по стенке.

– Крепкая, в натуре, порода? – Гоблин противно рассмеялся. – Что, типа, даже крепче твоей черепушки?

Гоблиновы дружки с готовностью заржали. Мульч тоже хихикнул. Он решил, что так будет разумнее. Но ошибся.

– Над кем это ты, в натуре, смеешься? Типа, надо мной?

Мульч разом перестал смеяться.

– Скорее вместе с вами, – ответил он. – Смеюсь вместе с вами. Это вы отлично пошутили, насчет моей головы.

Паханская морда придвинулась почти вплотную, так что кончик гоблинского сопливого носа оказался в сантиметре от носа Мульча.

– Ты, типа, хочешь сказать, что мы и пошутить, в натуре, не можем?

Мульч с трудом сглотнул, пытаясь проанализировать ситуацию. Если он сейчас распахнет свою пасть, то, возможно, успеет проглотить вожака еще до того, как вмешаются остальные. Но гоблины – это ходячая смерть пищеварению. Слишком костлявые.

Гоблин сотворил вокруг кулака шаровую молнию.

– Эй, мелочь, я, типа, задал тебе вопрос. Мульч почувствовал, как все потовые железы на его теле мгновенно выдали щедрую порцию влаги. Гномы категорически не любят огня. Они даже думать не могут о такой штуке, как огонь. В отличие от остальных представителей волшебного народца, гномы органически не переносят земную поверхность. Слишком уж она близко к солнцу. Вдумайтесь, сколько иронии в этой ситуации – ведь именно Мульч, чистокровный гном, поставил на широкую ногу бизнес по избавлению вершков от их собственности.

– Я… я… – заикаясь, ответил он. – Я только пытался вести себя, это, по понятиям.

– По понятиям! – фыркнул бородавчатый. – Да разве твоя порода, типа, знает, что такое понятия? Все вы, в натуре, типа, трусы, так и норовите шило в спину вогнать.

Мульч предпочел вести себя дипломатично.

– Это правда, – кивнул он, – за нами водится некоторая склонность к предательству.

– Типа, склонность?! Мой братан Флегм угодил в натуральную гномью засаду. А знаешь, почему он, типа, ничего не заподозрил?! Вы, в натуре, кучками дерьма притворились! Мой кровный братан до сих пор в гипсе валяется!

– Старая хитрость с кучкой дерьма, – сочувственно кивнул Мульч. – Позор. Это одна из причин, по которой я порвал с Братством.

– Есть две вещи в подземном мире, которые я, в натуре, презираю. – Бородавчатый задумчиво повертел между пальцев шаровую молнию.

Мульч почувствовал, что вот-вот ему предстоит узнать, о каких таких двух вещах говорит гоблин.

– Вонючие гномы – это, типа, раз. Ну, тут никаких сюрпризов.

– И когда предают своих братанов – это, в натуре, два. А ты, типа, и с теми, и с этими.

– Такой уж я везучий, – попробовал улыбнуться Мульч.

– Везение тут, в натуре, ни при чем. Сама судьба, типа, отдала тебя в мои руки.

Конечно, Мульч мог бы ему ответить, что везение и судьба, “типа”, одно и то же. Но не стал.

– Ты, в натуре, любишь огонь, гном? Мульч покачал головой.

– А жаль, – ухмыльнулся бородавчатый, – ведь я сейчас засуну эту молнию прямо тебе в глотку.

Сердце Мульча подпрыгнуло. Как это характерно для Гномьего Братства! Что гномы ненавидят? Огонь. Какие из созданий единственные умеют создавать шаровые молнии? Гоблины. С кем гномы затеяли драку? Вот тут-то и подумаешь, есть у некоторых мозги или нет.

– Эй-эй, поосторожнее. – Мульч попятился к стенке. – Мы же все взлетим на воздух.

– Говори о себе, гном. – Бородавчатый ухмыльнулся и втянул молнию в свои продолговатые ноздри. – Мы, в натуре, огнеупорны.

Мульч прекрасно знал, что случится дальше. Такое частенько происходило в темных переулках и тупиках, пару раз он сам был свидетелем подобных случаев. Группа гоблинов загоняла в угол какого-нибудь одинокого гнома, прижимала его к земле, а потом их главарь, как из двустволки, стрелял из ноздрей прямо ему в лицо.

Ноздри бородавчатого затрепетали, он готовился вытолкнуть молнию. Мульч задрожал. У него оставался только один шанс. Гоблины допустили большую ошибку. Они оставили свободными его руки.

Гоблин набрал полную грудь воздуха, как бы накачивая внутри себя давление, чтобы струя огня получилась посильнее. Запрокинул голову, целясь носом в лицо Мульча, начал выдыхать и… И тут, стремительно рванувшись вперед, Мульч заткнул большими пальцами его ноздри. Пальцы ушли глубоко в сопливый нос гоблина – отвратительно, да, но это все ж таки лучше, чем превратиться в гномий кебаб.

Шаровой молнии некуда было деваться. Она срикошетила от подушечек пальцев Мульча и вернулась в голову гоблина. Слезные каналы оказались наиболее уязвимым местом, поэтому пламя, сжавшись в плотные струи, вырвалось наружу через глаза гоблина. Море огня разлилось по потолку камеры.

Мульч выдернул пальцы и быстро сунул их в рот, чтобы целительный бальзам, содержащийся в его слюне, начал процесс заживления. Конечно, обладай Мульч волшебной силой, то мог бы исцелить свои пальцы, просто пожелав этого. Однако он сполна расплатился за свою преступную жизнь, навсегда попрощавшись с волшебством.

Вид у главаря был, прямо скажем, неважный. Из всех отверстий в его голове валил дым. Может быть, гоблины и огнеупорны, но шаровая молния хорошо прочистила ему мозги. Некоторое время гоблин качался, словно дерево на ветру, после чего рухнул физиономией прямо на бетонный пол. При падении что-то хрустнуло. Судя по звуку, нос.

Другим членам банды случившееся крайне не понравилось.

– Смотрите, что он сотворил с нашим боссом, в натуре!

– Обрубок вонючий!

– Зажарить его!

По стеночке, по стеночке Мульч принялся отступать. Он-то надеялся, что, лишившись своего главаря, остальные гоблины растеряются. Но они почему-то не растерялись. В общем, выхода у Мульча не было. Придется атаковать, хоть это и не в его характере.

Мульч широко распахнул челюсти, прыгнул вперед и сжал в зубах голову ближайшего гоблина.

– Ффе нафад! – заорал он, отчаянно пытаясь не подавиться. – Ффе нафад, ина-фе фаше-у пфияфе-ю кофец!

Вот теперь гоблины действительно растерялись. Им было хорошо известно, во что коренные зубы гнома способны превратить голову гоблина. На выходе получается не слишком приятное зрелище.

Но потом гоблины дружно сотворили по шаровой молнии.

– Я фас фре-уфре-ил!

– Со всеми тебе не справиться, ты, сморчок!

Мульч изо всех сил боролся с желанием сжать зубы. Все, что попадает в рот, гномы сразу пережевывают – это самый сильный из их инстинктов, генетическая память, порожденная тысячелетиями рытья туннелей. Тот факт, что гоблин продолжал трепыхаться у него во рту, только усугублял положение. У Мульча не оставалось выбора. Банда гоблинов надвигалась, а зубы, его единственное оружие, были выведены из строя. В общем, пришло время чуть-чуть перекусить. Извините за каламбур.

Внезапно двери с грохотом распахнулись, и в камеру влетела едва ли не целая рота полицейских. Мульч почувствовал холодную сталь пистолетного дула у себя на виске.

– А ну, выплюнь заключенного, – приказал чей-то голос.

Мульч с удовольствием повиновался. Перемазанный в гномьих слюнях гоблин грохнулся на пол. Там его и стошнило.

– Эй, гоблины, погасить огонь! Шаровые молнии одна за другой погасли.

– Я не виноват, – заскулил Мульч, махнув рукой в сторону бьющегося в судорогах бородавчатого. – Он сам себя взорвал.

Офицер убрал оружие в кобуру и достал наручники.

– Мне плевать, что вы там друг с дружкой делаете. – Он повернулся к Мульчу и защелкнул наручники у него на запястьях. – Была 6 моя воля, я бы запер всех вас в одной камере, а потом вернулся через неделю, чтобы ее помыть. Но майор Крут пожелал встретиться с тобой наверху, и немедленно.

– Немедленно?

– Прямо сейчас, а то и быстрее. Крута Мульч знал. Именно благодаря майору он несколько раз садился на бесплатные правительственные харчи. Если Джулиус чего-то от него хочет, то уж, наверное, не выпить на двоих и не сходить в кино.

– Сейчас? Но сейчас наверху светло.

Я же сгорю.

Полицейский офицер рассмеялся.

– Нет, приятель, там, куда ты отправишься, света нет. Там ничего нет.

Крут ждал гнома в портале временного поля. Автором данного изобретения также был Жеребкинс. Через портал можно было входить в волшебное поле и покидать его, не влияя на остановленное время. В реальности это означало следующее: несмотря на то, что понадобилось почти шесть часов, чтобы доставить Мульча на поверхность, гном попал внутрь поля всего через несколько секунд после того, как у Крута возникла идея послать за известным воришкой.

Мульч первый раз оказался в остановленном времени. Вытаращив глаза, он уставился на жизнь, несущуюся за пределами поля. С невероятной скоростью мелькали автомобили, облака проносились по небу, словно гонимые десятибалльным штормом.

– Мульч, мелкий ты пакостник! – проревел Крут. – Можешь уже снять свою одёжку. Поле не пропускает ультрафиолетовые лучи, так мне, по крайней мере, сказали.

На станции Е1 Мульчу выдали защитный комбинезон. Хотя у гномов толстая кожа, они чрезвычайно чувствительны к солнечному свету и обгорают за каких-нибудь три минуты. Мульч стащил с себя плотно облегающий комбинезон.

– Рад видеть вас, Джулиус.

– Для тебя – майор Крут.

– Уже майор… Слышал, слышал. Канцелярская ошибка, да?

Зубы Крута превратили сигару в мочалку.

– У меня нет времени отвечать на подобную наглость, арестованный. И я не врезал тебе сапогом под зад исключительно потому, что у меня имеется для тебя одна работенка.

– Арестованный? – нахмурился Мульч. – У меня, знаете ли, есть имя.

Крут нагнулся. Его глаза оказались на одном уровне с глазами гнома.

– Не знаю, в каком выдуманном мире ты живешь, арестованный, но в реальном мире ты – преступник, и моя задача – сделать твою жизнь как можно менее приятной. Я таскал тебя на суды раз пятнадцать, не меньше, мы хорошо знакомы, так что церемониться с тобой я не буду!

Мульч потер запястья, на которых остались красные полосы от наручников.

– Хорошо, майор, хорошо. Только чего орать-то? Я ж не убийца какой-нибудь, а всего лишь мелкий правонарушитель.

– Я слышал, ты чуть не стал убийцей. Там, внизу, в камере.

– Я не виноват. На меня напали. Крут сунул в рот новую сигару.

– Ладно, замяли. Иди за мной и не вздумай совать свои лапы в чужие карманы.

– Слушаюсь, сэр, майор, – с невинным видом ответил Мульч.

Он и не собирался Лазать по чужим карманам. Больше не собирался. Когда майор столь опрометчиво нагнулся к нему, Мульч успел умыкнуть у него карточку доступа во временное поле.

Они пересекли периметр, установленный Быстрым реагированием, и подошли к аллее.

– Видишь этот дом?

– Какой дом?

– У меня нет времени на пустую болтовню, арестованный, – набросился на него Крут. – Мы тут околачиваемся почти четыре часа. Еще несколько часов, и один из моих лучших офицеров погибнет от “полоскалки”!

– Ну а я тут при чем? – пожал плечами Мульч. – Вы же сами сказали, я всего лишь арестованный. Кстати, я догадываюсь, чего вы от меня хотите, так вот, я этого делать не буду.

– Но я еще ни о чем не попросил!

– Тут и дураку понятно. Я кто? Взломщик. Перед нами что? Дом. Вы в этот дом войти не можете, иначе лишитесь своей волшебной силы, а мне уже терять нечего. Я правильно все изложил?

Крут выплюнул сигару.

– А твоя гражданская совесть? Ты пойми, весь наш образ жизни поставлен на карту.

– Ваш – да. Но не мой. Мне все равно, где сидеть – в людской тюрьме или в тюрьме подземной.

– Ладно, червяк… – Крут задумался. – Обещаю скостить тебе пятьдесят лет.

– Я хочу полную амнистию.

– Даже не мечтай.

– Что ж, дело ваше.

– Семьдесят пять лет, и ни годом больше. Откажешься – пеняй на себя.

Мульч сделал вид, будто бы погрузился в глубокие раздумья. Вся эта торговля представляла для него чисто академический интерес. Пятьдесят лет, семьдесят пять – все равно он собирался удрать.

– И одиночная камера?

– Да-да. Одиночка. Так ты это сделаешь?

– Хорошо, Джулиус. Но исключительно ради вас.

Жеребкинс подбирал подходящую под цвет радужки видеокамеру.

– Светло-карий, думаю, подойдет. Или нет, темно-желтый. У вас просто потрясающие глаза, мистер Мульч.

– Спасибо, Жеребкинс. Моя мама всегда говорила, что глаза – самое привлекательное в моей внешности.

Крут мерил шагами шаттл.

– Жеребкинс! – наконец не выдержал он. – Ты что, не понимаешь, у нас время почти на исходе?! Плевать на цвет. Вставь ему видеокамеру, и все.

Жеребкинс осторожно достал из раствора линзу.

– Тут дело не только в красоте, майор. Чем лучше цвет линзы сочетается с цветом глаза, тем меньше помех на изображении.

– Лично мне уже все равно, лишь бы быстрее.

Жеребкинс схватил Мульча за подбородок, чтобы тот не дергал головой.

– Вот и все. Теперь мы будем всегда рядом.

В густые пучки волос, торчащие из гномьего уха, Жеребкинс вставил крохотный цилиндрик.

– А вот так мы подключили звук. Вдруг тебе срочно потребуется помощь.

– Вообще-то, – хмыкнул Мульч, – я привык работать в одиночку. Так мне больше везет.

– Семнадцать ходок подряд – это, по-твоему, везение? – рассмеялся Крут.

– Ага! На шутки, значит, у нас время есть?

– Ты прав. – Кивнув, Крут схватил его за плечо. – Времени у нас совсем нет. Давай-ка пошевеливаться.

Выскочив из шаттла, он потащил Мульча к рощице вишневых деревьев.

– Я хочу, чтобы ты прорыл внутрь дома туннель и выяснил, откуда этому Фаулу столько о нас известно. Возможно, у него есть какое-то шпионское устройство. Если что-нибудь подобное попадется, тут же уничтожь. Далее. Постарайся найти капитана Малой и посмотри, что для нее можно сделать. Может быть, она уже мертва… это, по крайней мере, развяжет нам руки. Тогда мы запускаем “полоскалку”.

Мульч прищурился, глядя на окружающий ландшафт.

– Не нравится мне все это…

– И что же тебе тут не нравится?

– Местность. Нюхом чую известняк. Крепкое скальное основание. А вдруг я не смогу проникнуть в дом?

К ним подскакал Жеребкинс.

– Я провел сканирование. Первоначальная постройка целиком покоится на скале, но некоторые из более поздних пристроек залезают на глинистый грунт. В частности, винный погреб. Кстати, если не ошибаюсь, там еще и пол деревянный. Ты с ним одним левым клыком справишься.

Мульч решил принять высказывание кентавра за констатацию факта, а не за оскорбление.

– Что ж, попробуем… – Он отстегнул задний клапан на своих туннельных штанах. – Отойдите-ка подальше.

Крут и окружающие его полицейские поспешили в укрытие, но Жеребкинс, который никогда прежде не видел гнома за рытьем туннеля, решил остаться и посмотреть.

– Удачи, Мульч.

Гном распахнул челюсти.

– А-и-о, – невнятно поблагодарил он и встал в стартовую позицию.

Кентавр огляделся по сторонам.

– Куда это все по дева… Договорить он не успел, потому что о его лицо сочно шмякнулся комок только что проглоченной и молниеносно переработанной почвы. Когда же кентавр протер глаза.

Мульч уже исчез в туннеле, только земля вылетала из глубокой дыры… да ближайшие стволы вишен сотрясались от мощного хохота.

Мульч двигался вдоль слоя суглинка, идущего сквозь вулканическую породу. Приятная консистенция – камни в такой почве редко попадаются. К тому же полно насекомых. Насекомые укрепляют зубы, делают их здоровыми и крепкими, а зубы – очень важная для гнома вещь: именно на этот атрибут жениха прежде всего обращает внимание гномья невеста. Гм, ну а потом на все остальное.

Мульч спустился почти до самого известняка, его брюхо чуть ли не скребло по камню. Чем глубже туннель, тем меньше шансов на то, что грунт осядет. В наше время, когда кругом понаставлены датчики движения, осторожность не помешает. Вершки на что только не идут, лишь бы защитить свои ценности. И отчасти они правы.

Слева Мульч ощутил весьма характерную вибрацию. Кролики. Гном отметил их местонахождение на карте, что рисовал у себя в голове. Всегда полезно знать, где обретается местная фауна. Он обогнул кроличий участок и, следуя вдоль фундамента особняка, направился на северо-запад.

Найти винный погреб было нетрудно. На протяжении многих веков сквозь пол просачивались остатки вина и пропитывали землю под погребом, наделяя ее характерным вкусом. Вино было отличным, сразу видно – старые запасы. Даже легкий фруктовый оттенок ничуточки не портил благородный аромат. Сразу чувствуется, вино для особенных случаев, которое, как правило, хранится на нижних полках… Мульч рыгнул. Хорошая глина.

Развернувшись, гном нацелил свои острые челюсти вертикально вверх и принялся прогрызать доски пола. Вскоре он был уже в погребе и вытряхивал из штанов комки переработанной почвы.

Темень стояла кромешная, но гномы просто обожают темноту. Кроме того, внутренний сонар опять не подвел – вывел его на свободный участок пола. Возьми Мульч на метр левее, очутился бы прямо под огромной бочкой итальянского красного.

Мульч вставил нижнюю челюсть на место, подкрался к стене и прижал к кирпичу ухо, очень похожее на морскую раковину. Несколько секунд он простоял неподвижно, прислушиваясь к тому, что происходило в доме. Сплошные низкочастотные колебания. Значит, где-то рядом работает генератор и по проводам течет много электричества.

Чьи-то шаги. Далеко наверху. Возможно, на четвертом этаже. А еще звук сильных ударов металла о бетон. Вот опять. Кто-то что-то строит. Или ломает.

Какое-то существо пробежало мимо ноги. Мульч инстинктивно топнул и раздавил его. Паук. Это был всего лишь паук.

– Извини, дружок, – сказал он серому пятнышку. – Я немного нервничаю.

Лестница, ведущая в погреб, разумеется, была деревянной. И судя по запаху, сделали ее лет этак сто назад. Такие ступеньки скрипят от одного вашего взгляда. Никаких датчиков не нужно, хозяева сразу поймут, что в дом пробрались посторонние. Мульч старался ступать по самому краешку, поближе к стенке, где опора самая прочная и вероятность того, что дерево случайно заскрипит под ногой, минимальная.

Легко сказать, трудно сделать. Ноги гнома предназначены не для балетных па и не для балансирования на скрипучих ступеньках, гном ими землю роет. Тем не менее Мульч добрался до двери без приключений. Ступеньки скрипнули пару раз, но очень тихо – ни приборы, ни человеческие уши на такой скрип отреагировать не могли.

Дверь, естественно, оказалась запертой, однако для гнома, страдающего запущенной клептоманией, что закрытая, что открытая дверь – разницы никакой.

Запустив пальцы в бороду, Мульч выдернул толстый волос. Тут самое время упомянуть, что гномы отличаются от людей не только строением челюстей и пищеварительной системой. Волосы Мульча служили своего рода антеннами, которые позволяли ему легко ориентироваться под землей. Будучи отделен от тела, гномий волос мгновенно застывает в своеобразном трупном окоченении. Буквально за секунду до того, как волос полностью затвердел, Мульч ловко загнул его кончик. И получилась идеальная отмычка.

Один быстрый поворот – и замок открыт. Самый примитивный механизм. Ужасная халатность. Как это типично для людей – они никогда не ждут нападения снизу. Мульч высунул голову в коридор. Особняк насквозь пропах деньгами. Мульч мог бы сколотить тут целое состояние, будь у него время.

Под самым потолком прятались камеры наблюдения, размещенные в естественной тени лепных украшений. Сделано со вкусом – и профессионализмом. За коридором внимательно наблюдали. Мульч попытался вычислить, есть ли у системы наблюдения мертвая зона. Три камеры на коридор. Время охвата – девяносто секунд. Пройти невозможно.

– Какие-нибудь проблемы? – произнес голос у него в ухе.

– Жеребкинс? – Мульч направил свой вставной глаз на ближайшую камеру. – Можешь что-нибудь с ними сделать? – прошептал он.

Гном услышал проворное щелканье клавиш, и вдруг его правый глаз зажужжал, словно объектив фотоаппарата. Картинка камеры резко приблизилась.

– Удобно, – выдохнул Мульч. – Надо бы себе такую штуку достать.

В крохотном наушнике раздалось хихиканье Крута.

– Никаких шансов, арестованный. Это государственная тайна. И потом, что ты будешь делать с ней в тюрьме? Снимать крупным планом стену напротив?

– Вы очень любезны, Джулиус. Только я не совсем понимаю, в чем дело. Да, я пробрался сюда, а вы полностью облажались – и вы что, завидуете?

Грязную ругань Крута заглушил голос Жеребкинса:

– Порядок, я разобрался. Простое видео. Никаких тебе цифровых наворотов. Я задействую наши тарелки и запущу на каждую из камер петлю записи последних десяти секунд. У тебя будет несколько минут.

Мульч беспокойно переступил с ноги на ногу.

– И сколько времени ты будешь копаться? Я тут торчу у всех на виду…

– Уже сделано, – ответил Жеребкинс. – Так что вперед, и без паники.

– Уверен?

– Уверен, уверен. Элементарная электроника. Я с детского сада вожусь с человеческими системами наблюдения, уж поверь мне.

“Я скорее поверю, что люди вдруг воспылали любовью ко всем живым существам на планете, чем доверюсь консультанту Легиона”, – подумал Мульч. Но вслух произнес:

– Ладно. Я иду. Конец связи.

Крадучись, он двинулся по коридору. Даже руки его “крались” – разгребали воздух так, словно их обладатель мог каким-то чудом сделать свое тело более легким. Однако, что бы там ни сотворил этот безумный кентавр, его задумка сработала, иначе бы вершки уже мчались, как сумасшедшие, вниз по лестницам, размахивая своими допотопными пороховыми ружьями.

Кстати, о лестницах. Ах, какая здесь была лестница! Мульч вообще питал слабость к лестницам. Некогда он открыл для себя, что самая лакомая добыча непременно ждет наверху, за последним пролетом. А лестничная клетка какая! Мореный дуб, покрытый прихотливой резьбой. Очень похоже на восемнадцатый век, а значит, хозяева дома просто до неприличия богаты. Мульч провел пальцем по искусно выточенным перилам. Пожалуй, справедливо и первое, и второе.

Однако сейчас не время фантазировать. Лестницы, как правило, недолго остаются пустыми, особенно когда особняк обложен вражескими войсками. Кто знает, сколько кровожадных солдат кроется за дверью соседней комнаты? Голова гнома может занять достойное место на стене рядом с прочими военными трофеями.

Мульч осторожно поднимался по ступенькам, с подозрением прислушиваясь к каждому шороху. Не важно, что под ногами старый дуб, нет такого дерева, которое бы не скрипело. Мульч жался к самой стене, держась подальше от ковровой дорожки. Именно на этом он когда-то и погорел (помниться, то была восьмая ходка): в глубоком ворсе древнего ковра коварный хозяин-жадюга установил сигнализацию.

До лестничной площадки он добрался целым и невредимым – голова его по-прежнему оставалась на плечах. Но тут Мульча ждал некоторый, гм, в буквальном смысле слова конфуз. Процесс пищеварения у гномов протекает с такой скоростью, что результатом может быть нечто наподобие мини-взрыва. Почва поместья Фаулов была хорошо аэрирована, поэтому вместе с землей Мульчу в кишечник попало приличное количество воздуха. И теперь этот самый воздух отчаянно стремился наружу.

Этикет гномов требует избавляться от газов еще в туннеле, но у Мульча попросту не было времени на соблюдение хороших манер. Правда, он мог справить свои дела в погребе, чего тоже не сделал и о чем сейчас крайне жалел. Проблема с газовыделением у гномов заключается в следующем: газы могут выходить только сзади, но никак не спереди. И действительно, представьте себе, к каким катастрофическим последствиям может привести обыкновенная отрыжка, если у вас в это самое время полна пасть глины. Лучше не думать, что может произойти с вашей головой. Короче, анатомия гномов обеспечивает выброс газов с соответствующей стороны тела, что также помогает избавляться от непереваренной почвы. Есть и более простой способ объяснить весь этот процесс, но такой вариант можно прочесть только в книжке для взрослых.

Обеими руками Мульч схватился за живот. Надо как можно быстрее делать ноги. Выброс газов в таком тесном пространстве, как лестничная площадка, может высадить все стекла в окнах. Он промчался по коридору и нырнул в первую же попавшуюся дверь.

Здесь тоже стояли видеокамеры. Очень много видеокамер. Мульч изучил поле обзора объективов. Четыре из них двигались, остальные были закреплены неподвижно.

– Жеребкинс! Ты здесь? – прошептал гном.

– Нет! – привычно слетело с глумливого языка кентавра. – У меня есть более интересные занятия, чем беспокоиться по поводу гибели небезызвестной нам обоим цивилизации.

– Спасибо. Тогда пусть и моя неминуемая гибель не причинит тебе особого беспокойства.

– Договорились.

– Да, кстати. У меня тут есть задачка для тебя.

Жеребкинс мгновенно сменил тон:

– Правда? Ну-ка, ну-ка…

Мульч нацелил свой глаз на камеры, наполовину скрытые завитками лепки.

– Мне нужно знать, куда направлены эти три камеры. И знать точно.

Жеребкинс рассмеялся:

– Задачка для первоклассников. Эти старые видеосистемы излучают слабые пучки ионов. Невидимые для невооруженного глаза, но уж конечно не для видеокамеры, которой мы снабдили тебя.

Прибор в глазу у Мульча сверкнул и слабенько заискрил.

– У-У-У!

– Прости. Небольшой разряд.

– Предупреждать надо.

– С меня один отеческий поцелуй, малышка. Никак не думал, что гномы – такие маменькины сынки.

– Я тебе покажу маменькиного сынка, дай только выбраться.

Голос Крута прервал их дружескую беседу:

– Арестованный, если ты что-нибудь кому-нибудь когда-нибудь и покажешь, так только то, где у тебя в камере туалет. Ну, что видишь?

Мульч снова обвел комнату своим ионочувствительным глазом. Каждая камера излучала едва видимый поток света, похожий на последний луч закатного солнца. И все лучи были направлены на застекленный портрет Артемиса Фаула-старшего.

– Неужели за картиной?.. О боги, как примитивно…

Мульч приложил ухо к стеклу, которое покрывало холст. Потоков электричества не слышно. Значит, к сигнализации картина не подключена. Чтобы удостовериться окончательно, он понюхал край рамы. Точно, ни меди, ни пластика. Лишь дерево, сталь и стекло. Немного свинца в красках. Он поддел раму ногтем и потянул. Картина плавно отворилась, петли даже не скрипнули. За ней оказался сейф.

– Это сейф, – подсказал Жеребкинс.

– Знаю, не идиот. И не мешай, я пытаюсь сосредоточиться! Если хочешь помочь, лучше подскажи мне комбинацию.

– Нет проблем. На счет “раз” тебя ждет очередной сюрприз. А пока большой мальчик может пососать свой пальчик, чтобы немножко утешиться.

– Жеребкинс! Я… Ой-ой-ой!

– Вот. Это включился рентген в твоей линзе.

Мульч прищурился и снова взглянул на сейф. Невероятно. Он видел прямо сквозь дверцу. Механизмы замков и запоров выделялись рельефной тенью. Он подул на свои волосатые пальцы и набрал комбинацию цифр на диске. Через секунду сейф распахнулся.

– Ох! – разочарованно выдохнул Мульч.

– Что там?

– Деньги вершков. Ничего ценного.

– Брось их, – приказал Крут. – Попробуй другую комнату. И пошевеливайся там.

Мульч кивнул. Другую комнату. Пока время не истекло. Но что-то его тревожило. Если этот парень такой умный, почему он спрятал сейф за картиной? Какая банальщина! Совершенно против правил. Нет. Тут что-то нечисто. Кажется, их все же надули.

Мульч закрыл сейф и поставил портрет на место. Тот плавно провернулся на петлях, словно совсем не имел веса.

Не имел веса… Он снова отвел картину в сторону. Затем вернул на место.

– Арестованный! Тебе что, нечем больше заняться?

– Заткнись, Джулиус! Я хочу сказать, помолчите минутку, майор.

Мульч прищурился, рассматривая раму в профиль. Немного толще обычной. Какое там немного! Гораздо толще. Даже если брать в расчет раму. Пять сантиметров. Он провел ногтем по заднику картины, отделил его и открыл…

– Еще один сейф.

Размером поменьше. Явно сделанный на заказ.

– Жеребкинс! Сквозь этот я не вижу.

– Прокладка из свинца. Ну, ты у нас опытный взломщик, так что справишься. Это у тебя получается лучше всего.

– Спасибо, что утешил… – пробормотал Мульч, прижимая ухо к холодной стали.

Он на пробу покрутил диск. Вращается плавно. Щелчки приглушает свинец, придется сосредоточиться. Хорошо хоть повезло с тем, что дверца такая тонкая, это означает максимум тройную комбинацию.

Мульч затаил дыхание и начал осторожно поворачивать диск, по одному шпеньку за раз. Для обычного слуха все щелчки звучали бы одинаково. Но Мульч явственно различал, что каждый шпенек щелкает на свой лад, и когда нужный шпенек наконец-то оказался в пазу, раздался громкий, почти оглушительный “ щелк!”.

– Один, – выдохнул он.

– Поторопись, арестованный. Твое время на исходе.

– Это все, что вы хотели мне сказать? И оторвали меня только ради этого? Кажется, я начинаю понимать, как вы стали майором.

– Заключенный, я сейчас ка-ак…

Мульч так и не узнал, что входило в намерения майора. Гном вытащил из уха микрофон и сунул в карман. Теперь он мог полностью сосредоточиться на своей задаче.

– Два.

Снаружи донесся какой-то шум. Из коридора. К комнате кто-то приближался. Судя по шагам, чуть ли не слон. Наверняка это тот самый человек-гора, что устроил головомойку лучшему взводу Быстрого реагирования.

Мульч сморгнул каплю пота с ресницы. Сосредоточься. Сосредоточься. Щелчки следовали один за другим. Ничего не получалось. Пол под его ногами слегка подпрыгивал – хотя, возможно, у Мульча просто разыгралось воображение.

Щелк-щелк. Давай, давай! Пальцы его взмокли от пота, диск под ними скользил. Мульч протер сталь рукавом.

– Ну же, детка, давай. Поговори со мной. Щелк. Дзинь.

– Есть!

Мульч повернул ручку. И ничего не случилось. Еще один секрет? Он провел кончиком пальца по металлической поверхности. Вот оно! Небольшая неровность. Микроскопическая замочная скважина. Слишком маленькая для обычной отмычки. Что ж, пора применить небольшой трюк, которому он научился в тюрьме. Только быстро, потому что желудок бурлит, как рагу в печке, а шаги все ближе и ближе.

Выбрав в бороде волос пожестче, Мульч осторожно вставил его в крохотное отверстие. Потом покрепче сжал пальцы и дернул головой, вырывая волосок. Который тут же затвердел, сохранив вместе с тем форму замка.

Затаив дыхание, Мульч повернул волос. Замок открылся. Вот так вот, Мульч уделал его, как гном гоблина! Подобные моменты стоят всех отсидок, вместе взятых.

Гном-клептоман распахнул небольшую дверцу. Прекрасная работа. Вполне достойная кузнечных дел мастеров волшебного народца. Дверца – легкая, будто вафелька. А за ней – маленький сейф. Ну а в нем…

– О, всесильные боги на небесах! – выдохнул Мульч.

Дальше события развивались стремительно. Потрясение, которое пережил Мульч, стремительно достигло желудка, и тот, бедняга, решил, что пора наконец сбросить ненужный балласт. Мульч сразу понял, что сейчас произойдет. Симптомы были хорошо знакомы: ватные ноги, бурные спазмы, ходящий ходуном зад. Гном успел лишь выхватить из сейфа некий предмет, наклониться вперед и для большей устойчивости обхватить колени руками.

Скопившиеся внутри газы обрели силу маленького циклона, и сдерживать их стало больше невмоготу. Задний клапан на штанах у Мульча вырвало – это газы со страшной силой вылетели наружу. Причем основной их удар принял на себя некий здоровяк, который в эту самую минуту подкрадывался к Мульчу сзади.

Артемис не отводил взгляда от мониторов. Начинался самый сложный этап: успокоенные похитители, думая, что всех перехитрили, расслабляются, закуривают и начинают болтать с заложниками. И не успевают опомниться, как уже лежат лицами вниз, а к их затылкам приставлены полицейские пистолеты. Но с Артемисом Фаулом такого произойти не может. Артемис Фаул не совершает ошибок.

Его противники наверняка уже изучили запись переговоров в надежде найти дырочку, через которую можно было бы просочиться в дом. И Артемис сам подкинул им намек. Правда, достаточно завуалированный. Чтобы никто ничего не заподозрил. Пусть считают себя самыми умными.

Хотя, возможно, майор Крут найдет какой-нибудь другой путь. В уме этому эльфу не откажешь. Он не из тех, кто легко мирится с поражением, тем более что победу над ним одержал какой-то мальчишка. В общем, за майором нужно приглядывать.

Одно воспоминание о Круте вызвало у Артемиса дрожь. Пожалуй, стоит еще раз проверить дом. Артемис вгляделся в мониторы.

Джульетта по-прежнему толчется на кухне, чем-то грохочет в мойке. Наверное, чистит овощи.

Капитан Малой сидит на своей кровати. В камере царит гробовая тишина. Похоже, эльфийка немножко успокоилась. Неужели он ошибался насчет ее? Может, никакого плана у нее и не было…

Дворецки на посту у камеры Элфи. Странно. Ему ведь пора делать обход. Артемис схватил рацию.

– Дворецки!

– Слушаю, база. Прием.

– По-моему, ты сейчас должен обходить дом.

Пауза. А затем:

– Что я и делаю, сэр. Сейчас я на главной лестнице. Подхожу к комнате с сейфом. Вот, машу вам рукой.

Артемис бросил взгляд на мониторы, показывающие главную лестницу. Она была абсолютно пуста, как ни посмотри. Дворецки машет ему рукой? Артемис всмотрелся в экраны и начал считать… Вот! Каждые десять секунд изображение слегка подпрыгивает.

– Видеопетля! – закричал он, вскакивая со стула. – Камеры закольцованы!

Доносящиеся из динамика шаги Дворецки резко ускорились.

– Комната с сейфом!

Артемис почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Одурачили! Его, Артемиса Фаула, одурачили! А ведь он знал, знал, что они обязательно попытаются надуть его! Непостижимо. Вот к чему приводит самонадеянность. Весь его план оказался под угрозой срыва.

Артемис переключил портативную рацию на частоту Джульетты. Жаль, домашнее переговорное устройство не работает, но, с другой стороны, противник легко мог подключиться к внутреннему интеркому.

– Джульетта?

– Прием.

– Где ты сейчас?

– На кухне. Порчу ногти дурацкой теркой.

– Брось ее, Джульетта. Проверь нашу пленницу.

– Но, Артемис, морковка засохнет!

– К черту морковку, Джульетта! – закричал Артемис. – Бросай все и проверь пленницу!

Джульетта послушно все бросила, в том числе и рацию тоже. Теперь несколько дней будет дуться. Ну и ладно, пусть дуется. Сейчас не время беспокоиться об уязвленном самолюбии какой-то девчонки. Есть дела поважнее.

Артемис нажал кнопку и выключил компьютеризованную систему наблюдения. Единственный шанс вывести камеры из видеопетли – это полностью перезагрузить систему. Несколько мучительных секунд экраны передавали шуршащий “снег”, а потом снова появилось изображение. И дела обстояли совсем не так, как казалось несколькими секундами раньше.

В комнате с сейфом находилось некое гротескное существо. Оно обнаружило тайное отделение, и не просто обнаружило, но даже ухитрилось отомкнуть секретный замок. Поразительно. Однако Дворецки настиг воришку. Он осторожно подкрадывался к существу сзади – через секунду-другую незваный гость ткнется носом в ковер.

Артемис переключил внимание на Элфи. Та снова молотила ножками кровати об пол. Снова и снова с силой долбила бетон, как будто пытаясь…

Тут Артемиса словно окатило струей воды из водомета. Он понял. Если Элфи каким-то чудом удалось протащить сюда желудь, то одного квадратного сантиметра почвы будет достаточно, чтобы… И если Джульетта оставит дверь открытой…

– Джульетта! – закричал он в рацию. – Джульетта! Не входи туда!

Но все его усилия пропали даром. Рация Джульетты жужжала на полу в кухне. Артемису оставалось лишь беспомощно наблюдать, как сестра Дворецки шагает по направлению к камере и бормочет себе под нос что-то насчет обветрившейся морковки.

– Комната с сейфом! – воскликнул Дворецки, ускорив шаг.

Инстинкт побуждал его ворваться внутрь, паля из всех пистолетов, но осторожность, приобретенная за долгие годы, возобладала над этим позывом. Наверняка вооружение волшебного народца превосходит все человеческие изобретения – и кто знает, сколько там, в комнате, засело врагов? Нет, в сложившейся ситуации лучше будет проявить осторожность. И одержать победу не силой, но умом.

Он приложил ладонь к двери – не чувствуется ли подозрительной вибрации. Все тихо. Значит, внутри никаких механизмов нет. Дворецки ухватился за ручку и тихонько ее повернул. Другой, свободной рукой он достал из наплечной кобуры автоматический “Зиг Зауэр”. Ружье с усыпляющими дротиками осталось внизу, придется стрелять на поражение.

Дверь открылась бесшумно, как и рассчитывал Дворецки – он лично смазал в доме все петли. Итак, дверь открылась, и он увидел… Если честно, Дворецки был не вполне уверен, что именно он увидел. Это напоминало… он готов был поклясться, что больше всего эта штуковина похожа на огромную, трясущуюся…

И как раз тут она рванула, окатив несчастного Дворецки таким умопомрачительным количеством туннельных отходов, что страшно даже представить! В тело Дворецки ударила сотня кувалд сразу – он взмыл в воздух и со всего маху врезался в дверь.

Теряя последние крохи сознания, Дворецки молился лишь об одном: только бы видеокамеры не зафиксировали момент его ужасного взлета и не менее позорного падения.

Силы у Элфи таяли. Кровать весила почти вдвое больше ее, а края металлической рамы натерли на ладонях кровавые полосы. Но остановиться она уже не могла. Цель была совсем близко.

Она снова ударила ножками кровати по бетону. Облачко серой пыли заклубилось вокруг ее ног. В любой момент Фаул может догадаться – и тогда ее снова наколют каким-нибудь наркотиком. Но пока…

Отрывая кровать от пола, она скрипнула зубами. О боги, как больно… И тут она наконец увидела свою цель. Среди серой пыли показалось коричневое пятнышко. Неужели получилось?

Мигом позабыв про боль, капитан Малой выпустила раму из рук и бухнулась на колени. Из-под цемента выглядывало маленькое пятнышко почвы. Элфи сунула руку в сапог, нащупала желудь и крепко сжала его в окровавленных пальцах.

– Я возвращаю тебя в землю, – шепнула она, просовывая пальцы в ямку. – И заявляю свои права на дар, принадлежащий мне по праву.

Миновал один удар сердца, и… ничего. Второй удар. Волшебная сила внезапно прошила ее руку – словно Элфи дотронулась до тролльего вольера, через который пропущено электричество. Элфи аж отбросило в противоположный конец камеры. Несколько секунд мир кружился в расплывчатом калейдоскопе цветов, а когда привычное равновесие вернулось к нему, от прежней пленницы не осталось и следа. Элфи вновь обрела силу.

– Так-то, господин Фаул. – Капитан Малой широко улыбнулась, увидев, как затягиваются ее раны. Голубые волшебные искорки стремительно сшивали разорванную плоть. – Ну а теперь мы посмотрим, кто у кого в заложниках.

– Это надо ж, – ворчала Джульетта. – Все бросай, беги проверяй пленницу… – Она привычным движением откинула на спину светлые пряди волос. – Я что ему, горничная?

Она забарабанила ладонью в дверь камеры.

– Эй, эльфийка, я собираюсь войти, так что если ты занята чем-нибудь неприличным, то закругляйся. – Джульетта набрала на пульте нужную комбинацию цифр и распахнула дверь. – Только поесть я тебе не принесла. Но я не виновата. Артемису вдруг приспичило, чтобы я срочно…

Почувствовав, что ее никто не слушает, Джульетта замолчала. Она обращалась к пустой комнате. Девушка потрясла головой, пытаясь понять, что происходит, однако никакого разумного объяснения придумать не удалось. Тогда она решила обследовать камеру еще раз, повнимательнее.

Джульетта нерешительно шагнула в бетонную клетушку. Пусто. Только легкое дрожание, очень похожее на туман. Наверное, это все дурацкие очки виноваты. Что можно увидеть в темных зеркальных очках, да еще при таком освещении? Тем более что очки действительно дурацкие, уже напрочь вышедшие из моды, но на стиль “ретро” еще не тянущие.

Джульетта виновато покосилась в сторону монитора. Она только разочек взглянет, что в этом плохого? Девушка приподняла оправу и обвела глазами комнату.

В ту же секунду перед ней материализовалась фигура капитана Малой. Просто сгустилась из воздуха. На лице эльфийки играла ехидная улыбочка.

– А, это ты. Но как…

– Почему бы тебе не снять эти очки, а, Джульетта? – махнув рукой, перебила ее Элфи. – Они тебе совершенно не идут.

“Она права, – подумала девушка. – И какой у нее красивый голос. Как целый оперный хор. Разве можно противиться такому голосу?”

– Конечно. Ну их к дьяволу, эти доисторические очки. Кстати, у тебя классный голос. Я просто торчу от того, как ты говоришь.

Порой Джульетта изъяснялась крайне загадочно. Даже будучи в здравом уме и твердой памяти. Впрочем, общее содержание было вполне понятно.

– У меня к тебе есть простой вопрос.

– Никаких проблем. – “С радостью отвечу на все ее вопросы”.

– Сколько в доме людей? Джульетта задумалась. Один плюс один, плюс один…

И еще один? Нет, миссис Фаул отсутствует.

– Трое, – ответила она наконец. – Я, мистер Дворецки ну и, само собой, Артемис. А еще здесь была миссис Фаул, но она отправилась баиньки, да-да, миссис Фаул пошла бай-бай.

Джульетта хихикнула. Она придумала шутку. Очень даже клёвый прикол.

Элфи набрала в грудь воздуха, чтобы попросить Джульетту разъяснить последнюю фразу, но передумала. И как потом выяснилось, тут она совершила ошибку.

– А кто-нибудь еще в доме был? Кто-нибудь похожий на меня?

Джульетта закусила губу.

– Был один маленький человечек. В таком же комбинезоне, как у тебя. Но не такой приятный. То есть он был совсем не приятный. Только и делал, что кричал да дымил своей вонючей сигарой. И рожа у него жуть, а не рожа. Красная, как помидор.

Элфи едва сдержала улыбку. Стало быть, Крут прибыл лично. И наверняка с переговорами ничего не вышло.

– И все? Больше никого не было?

– Да нет вроде. Ты, когда еще раз увидишь этого человечка, передай ему, что бифштексы с кровью до добра не доводят. Надо питаться здоровой пищей, иначе его скоро инфаркт хватит.

Элфи снова подавила непрошеную улыбку. Под влиянием гипнотических чар Джульетта стала мыслить куда более здраво, чем раньше. С таким случаем Элфи сталкивалась впервые.

– Ладно, ладно, передам. А теперь, Джульетта, я хочу, чтобы ты осталась здесь, в этой комнате и не выходила отсюда ни под каким предлогом.

– В этой комнате? – нахмурилась Джульетта. – Но здесь так скучно. Ни телевизора, ничего. Можно я поднимусь в гостиную?

– Нет. Тебе придется остаться тут. Тем более, ты еще не знаешь, но совсем недавно здесь установили телевизор. Вон он, на стене, размером с настоящий киноэкран. И круглые сутки транслирует матчи по борьбе.

Джульетта от радости чуть не лишилась чувств. Она повернулась и восторженно ахнула, увидев картинки, подсказанные ей собственным воображением.

Элфи покачала головой.

“Что ж, – подумала она, – по крайней мере, хоть кто-то из нас абсолютно счастлив”.

Мульч потряс задом, отряхивая прилипшие комки земли. Вот бы его мать сейчас видела, как он поливает вершков грязью! Как это там называется? Ирония… в общем, как-то так. Мульч никогда не был силен в грамматике. Или ирония – это что-то поэтическое? Впрочем, что грамматика, что поэзия – все это полная галиматья. Там, в подземных туннелях, только две фразы имели значение: “Гляди, золото!” и “Уходим, обвал!” Ни тебе скрытого смысла, ни тебе складных рифм.

Гном застегнул пуговицы клапана, прикрывающего буреносную часть тела. Пора уносить ноги. Незаметно слинять уже не удастся. Все его надежды были развеяны ветром. Ну, или ветрами.

Мульч достал микрофончик и вставил его обратно в ухо. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Порою даже полицейские Легиона могут оказаться полезными.

– …В общем, когда я до тебя доберусь, арестованный, ты сильно пожалеешь, что не остался там, в шахтах…

Мульч вздохнул. Ничего нового он не услышал.

Крепко зажав в кулаке добытое из сейфа сокровище, гном повернулся и направился назад той же самой дорогой, которой сюда пришел. К своему полному изумлению, в перилах лестницы он обнаружил застрявшего там человека. Но Мульча удивило вовсе не это. Случалось, что гномьи газы становились причиной схода мощных лавин в Альпах. Ну а отбросить на несколько метров вершка, пусть даже слоноподобного, – это для гнома сущие пустяки. Нет, Мульч был поражен тем, что этот человек смог так близко подойти к нему, а ведь у него, бывалого преступника, очень тонкий слух.

– А ты профессионал, – уважительно произнес Мульч и помахал пальцем перед лицом бесчувственного слуги. – Да только ни одному профессионалу не удавалось устоять на ногах, получив удар от самого Мульча Рытвинга.

Вершок шевельнулся, под дрогнувшими веками показалась полоска белков.

У Мульча в ухе закудахтал нервный голос майора Крута:

– Шевелись, великий Мульч Рытвинг, пока этот вершок не встал и не вытряс из тебя душу. Не сомневайся, он это может. Кстати, если ты не знал, он в одиночку вывел из строя целый взвод Быстрого реагирования.

Мульч с трудом проглотил слюну, всю его напускную храбрость как ветром сдуло.

– Взвод Быстрого реагирования? Что ж, спешу к вам, майор… ведь задание есть задание, правда?

Поспешно миновав стонущего телохранителя, Мульч через две ступеньки запрыгал вниз. Скрипучей лестницы можно было не опасаться – мощный залп, произведенный главным орудием кишечной артиллерии гнома, должен был весь дом на уши поставить. Он почти добрался до двери в погреб, когда из дрожащей воздушной дымки перед ним вдруг материализовалась какая-то женская фигура. Присмотревшись, Мульч узнал в незнакомке эльфийку из Легиона, которая некогда арестовала его по делу о контрабанде шедевров эпохи Возрождения.

– Здравствуйте, капитан Малой.

– Мульч? Вот уж кого не ожидала увидеть!

– У Джулиуса имелась одна грязная работенка, – пожал плечами гном. – Кто-то же должен ее выполнять.

– Понятно, – кивнула Элфи. – А ты своей волшебной силы все равно уже лишился… Ловко. Ну и каковы результаты?

– Вот это лежало в сейфе. – Мульч показал Элфи свою находку.

– Книга! – ахнула Элфи. – Неудивительно, что мы так капитально влипли. Мы же все время играли ему на руку.

– Ну что, идем? – Мульч открыл дверь в погреб.

– Не могу. Мне запретили покидать дом. И глядели при этом прямо в глаза.

– Ох уж эти ваши волшебные ритуалы… Вы даже понятия не имеете, насколько легче дышится безо всей этой чепухи.

С верхней площадки послышались какой-то грохот и треск. На ум Элфи почему-то сразу пришел образ громадного тролля, запертого в узком пространстве и крайне недовольного этим фактом.

– Давай обсудим это немного позже. А сейчас предлагаю разбежаться.

– Предложение принимается, – кивнул Мульч. – Говорят, этот парень положил целый взвод Быстрого реагирования.

– Целый взвод? – удивилась Элфи, полускрывшаяся за защитным экраном. – С их-то вооружением? Интересно…

И она продолжила растворяться в воздухе. Последней исчезла ее широкая улыбка.

Мульчу очень хотелось задержаться и посмотреть, что будет. Хорошо вооруженный офицер спецкорпуса собирается разобраться с кучкой ни о чем не подозревающих людишек – немногие вещи способны доставить зрителю столько удовольствия. К тому времени, когда капитан Малой закончит с этим подонком Фаулом, тот будет в ногах у нее валяться, лишь бы она убралась из его дома.

А тем временем упомянутый выше подонок Фаул наблюдал за происходящим в доме из своего обзорного пункта. Чего уж там говорить, дела обстояли неважно. Совсем неважно. Но не безнадежно. Надежда еще оставалась.

Артемис разложил по полочкам события нескольких последних минут.

Система наблюдения за особняком подверглась взлому. Комната с сейфом, взорванная кишечными газами одного из представителей народца, превратилась в руины. Дворецки лежит без сознания, возможно, парализованный той же газовой аномалией. Заложница свободно разгуливает по дому, ее волшебная сила восстановлена. Какое-то уродливое создание в кожаных штанах роет туннели под фундаментом его дома, причем на священные заповеди волшебного народца созданию ровным счетом наплевать. Одна из копий Книги вернулась к законным владельцам, хотя, в принципе, это не имеет значения – есть еще дискета с текстом, которая хранится в швейцарском банке.

Артемис пригладил выбившуюся прядь темных волос. Чтобы найти в происходящем какие-то плюсы, нужно очень постараться. Он пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, обретая свое ки , как учил его Дворецки.

И буквально через нескольких секунд размышлений он понял, что по большому счету ничего ведь не изменилось. Все осталось на своих местах. Капитан Малой по-прежнему заперта в доме Фаула. Энергия у временного поля медленно, но верно подходит к концу. Вскоре у Легиона не останется другого выхода, кроме как пустить в ход биобомбу, – именно тогда Артемис и нанесет решающий удар. Но тут, конечно, все зависит от Крута. Если Артемис переоценил его, то весь план с треском провалится. Только бы у кого-нибудь из волшебного народца хватило ума заметить тот “промах”, который во время переговоров допустил Артемис…

Мульч расстегнул свой задний наштанный клапан. Ну, как говорится у них в шахтах, пора засосать чуток грязи. Гномьи туннели имеют один существенный недостаток: они затягиваются сами по себе, так что, если тебе нужно вернуться туда, откуда ты пришел, приходится прорывать их заново. Некоторые гномы возвращаются первоначальным маршрутом, проедая себе дорогу сквозь менее плотный и однажды уже переваренный грунт, но Мульч всегда предпочитал рыть новый туннель. Почему-то ему не нравилось дважды пропускать через себя одну и ту же землю.

Распахнув челюсти, гном, подобно торпеде, устремился в дыру, что была проделана в полу погреба. И как только сладкий аромат почвы проник в его ноздри, на душу гнома снизошел покой. Вот теперь он в безопасности. Никто не сможет угнаться за гномом в его родной стихии, даже скейлианский червь-камнеед. Сейчас Мульч уйдет под землю и…

Десять сильных и цепких пальцев ухватили его за лодыжки. Сегодня гному положительно не везло. Сначала бородавчатый в камере, теперь этот одержимый громила. Некоторым хоть кол на голове теши, ничему не учатся. Правильно говорится, горбатого вершка только могила исправит.

– О-пус-и, – нечленораздельно выдавил Мульч. Его челюсти вхолостую щелкали на одном и том же месте.

– Ага, как же, – донеслось в ответ. – Ну уж нет, ты покинешь этот дом только в мешке для трупов.

Мульча потащили назад. Силы этому человеку было не занимать. Немного есть на свете существ, способных сдвинуть с места уцепившегося за что-то гнома. Мульч отчаянно барахтался в дыре. Что ж, шанс у него остается только один. Гном принялся кидать себе в пасть полные пригоршни земли.

– Вылезай, гоблин. А ну вылезай!

Гоблин! Если бы Мульч не был так занят пережевыванием земли, то наверняка возмутился бы в голос.

Человек замолчал. Может быть, он увидел расстегнутый наштанный клапан, а может, и то, что пряталось за этим клапаном. Несомненно одно: он вспомнил происшествие в комнате с сейфом…

– О…

Что именно должно было последовать за этим “о”, так и останется тайной, покрытой мраком, но мы готовы биться об заклад, что и возглас, и последовавшее за ним молчание в сумме должны были составить распространенное среди вершков выражение “О Господи!”. Однако у Дворецки не хватило времени закончить призыв к Всевышнему, потому что он последовал земной мудрости и вовремя разжал руки. И решение это оказалось воистину мудрым, ибо оно совпало с началом атаки Мульча.

Подобно пушечному ядру, ком спрессованной почвы устремился точно в то место, где всего секунду назад находилась голова Дворецки. Если бы она оставалась там, то мощный удар непременно отделил бы ее от туловища. Бесславнее конца и не придумать, тем более для такого опытного телохранителя. А так земляной снаряд только чуть-чуть задел ухо Дворецки. И все же силы удара оказалось достаточно, чтобы развернуть Дворецки, как конькобежца на льду, и заставить его приземлиться на заднее место, что за последние минут пятнадцать с ним случалось уже во второй раз.

Когда в глазах у Дворецки наконец просветлело, гном уже бесследно канул в бурлящем водовороте земляной массы. Дворецки благоразумно решил отказаться от преследования. Погибнуть под землей не входило в список неотложных дел, запланированных им на сегодня. “Но мы с тобой еще встретимся”, – мрачно подумал он. Им действительно еще предстояло встретиться. Но это уже совсем другая история.

Отдача сработала Мульчу на… гм, в общем, на руку, придала ускорения. По инерции он промчался добрых десять метров вдоль слоя суглинка, прежде чем до него дошло, что погони никакой нет. Наконец вкус старой, доброй земли привел его в себя. Мульч слегка притормозил. Пожалуй, пришло время подумать о побеге…

Гном изменил курс и стал проедать дорогу к месту обитания кроликов, которое обнаружил чуть раньше. Если удача на его стороне и кентавр не проводил сейсмического анализа почвы, тогда хитрость Мульча сработает. Остается надеяться лишь на то, что у Крута и Жеребкинса есть куда более неотложные дела, нежели пускаться на поиски пропавшего заключенного. Провести Джулиуса труда не составит, другое дело башковитый кентавр.

Внутренний компас вел Мульча в правильном направлении, и уже через несколько минут он почувствовал слабые колебания, идущие от кроличьих нор. Теперь главное было верно рассчитать время, чтобы его розыгрыш приняли за чистую монету. Он сбросил скорость и принялся осторожно разрывать землю руками, пока пальцы его не проникли в пустоту кроличьей норы. Мульч намеренно не смотрел туда, потому что все, что он видел перед собой, сразу передавалось на экраны командного пункта.

Соорудив из пальцев ловушку, Мульч затаился. Долго ждать не пришлось. Вскоре он ощутил дробный топоток приближающегося к засаде кролика. Как только лапы зверька коснулись его кожи, Мульч резко дернул руку вверх и сжал свои сильные пальцы на кроличьей шее. У бедного кролика не было никаких шансов.

“Прости, приятель, – извинился про себя гном. – Если бы можно было поступить как-нибудь по-другому…” Вытащив тушку кролика из норы, Мульч что было сил заорал:

– Обвал! Обвал! Помогите!

А теперь самое сложное. Одной рукой он разворошил окружающую почву, обрушив лавину комьев себе на голову. Другой рукой выдернул из левого глаза миниатюрную видеокамеру и вставил ее в глаз кролика. Учитывая почти полную темноту и удары от осыпающегося грунта, заметить подмену было почти невозможно.

– Джулиус! Пожалуйста! Помогите!

– Мульч! Какова ситуация? Доложи обстановку!

“Какую еще обстановку?” – изумленно подумал гном. Даже в самые отчаянные минуты Крут изъяснялся исключительно на своем любимом военном жаргоне.

– Я-а-а-а… аргх… – Гном издал долгий вопль, переходящий в предсмертный хрип.

Возможно, это отдавало мелодрамой, но Мульч всегда был склонен к некоторой театральности. Бросив грустный взгляд на умирающее животное, он снова раззявил челюсти и двинулся на юго-восток. Свобода звала.