"Грешники" - читать интересную книгу автора (Пирс Барбара)

ГЛАВА 12

Головокружение, которое испытывала Файер, было вызвано не вином, которое подавали в Воксхолле, а близостью джентльмена, сидевшего рядом с ней в экипаже. Маккус подарил ей незабываемый вечер – яркий, веселый, необыкновенный.

– Ты все еще сердишься на меня за то, что я похитил тебя? – спросил он, поворачиваясь к девушке и целуя ее волосы.

После того как они провели много часов вместе, танцуя и веселясь, Файер посчитала вполне естественным прислониться к плечу своего спутника.

– Я и не сердилась, – сказала она. – И ты не похищал меня. Я просто приняла другое решение.

Он все еще не снял маску, а она по-прежнему оставалась в накидке, в которую плотно укуталась.

Маккус фыркнул, услышав заведомую ложь.

– Но ты же была вне себя от злости, когда я застал тебя флиртующей с лордом Хоксби.

– Неправда. Я не флиртовала с ним. И вообще, давай не будем вспоминать об этом в такой чудный вечер. Кроме того, я была сердита на свою мать, а не на тебя.

Неужели его непринужденная манера общения с герцогиней стала причиной плохого настроения Файер? Нет, ему не хотелось думать об этом. Маккус поднес руку Файер к своим губам и поцеловал каждый ее пальчик.

– Если твои домашние узнают, что тебя нет дома, они будут сильно волноваться?

– Нет, у нас все ложатся очень поздно, а вечером обязательно куда-нибудь выезжают. Думаю, что они меня даже не хватятся, а если и спросят обо мне, то наш дворецкий знает, что я изменила планы.

Перед уходом Файер специально разыскала Керди и сообщила ему, что уезжает. Она знала, что, если родители не заметят отсутствия дочери, дворецкий и горничная наверняка начнут разыскивать ее по собственной инициативе.

– Я хочу, чтобы ты вернулась в дом со мной, – внезапно сказал Маккус.

Файер выпрямилась и бросила на своего спутника удивленный взгляд.

– Я не думаю, что это благоразумное решение...

Она вспомнила его руки, ласкающие ее грудь, и поняла, что ему не придется тратить время на долгие уговоры.

Воцарилось молчание. После паузы Маккус произнес сдавленным голосом:

– Я согласен. Благодарение Небесам за то, что хотя бы один из нас обладает благоразумием.

– Да? – глухо отозвалась Файер.

По дороге к дому герцога никто из них не нарушил молчания. Когда экипаж остановился, Файер захотелось отблагодарить Маккуса за то, что он подарил ей такой чудесный вечер.

Она развязала шнуровку на своей накидке, сняла ее и аккуратно сложила на противоположном сиденье экипажа.

– К сожалению, я не успела поздравить тебя, поэтому, пользуясь случаем, хочу сделать это сейчас. Я рада, что твои вложения принесли тебе большую прибыль.

Маккус улыбнулся ей с такой открытостью, что у Файер сжалось сердце.

– Я знал, что ты мой надежный друг, Файер. Я увидел в твоих зеленых глазах искреннюю радость за мой успех. Для меня это имеет большое значение. По сравнению с другими мне выпало счастье узнать тебя лучше и ближе.

Кучер распахнул дверь экипажа, и Файер отодвинулась от Маккуса. Но не успела она привстать с места, как он схватил ее за запястье.

– Леди Файер, я вам признателен за то, что вы оказали мне сегодня честь. Спокойной ночи.

Понимая, что официальность его тона вызвана присутствием кучера, она высвободила свою руку и учтиво произнесла:

– Доброй ночи, мистер Броули.

Когда Файер переступила порог дома, все комнаты были погружены в темноту. Родители еще не вернулись. Девушка скользнула наверх, направляясь в спальню. Герцог и герцогиня имели обыкновение будить своих слуг посреди ночи, но Файер предпочитала тишину.

Она присела перед зеркалом и зажгла свечу. Взглянув на свое отражение в зеркале, она удивилась, насколько грустные у нее глаза. Рассеянно снимая перчатки, Файер подумала о том, что Маккус не поцеловал ее на прощание. Конечно, это не должно было беспокоить ее, однако она ничего не могла с собой поделать.

Оставив перчатки на столе, девушка встала, собираясь готовиться ко сну. Вдруг она заметила плоскую коробочку. В таком футляре обычно хранят драгоценности, но Файер знала, что ничего подобного у нее не было. Девушка нахмурилась, раздумывая, откуда она могла здесь взяться, но любопытство одержало верх. Открыв бархатную коробочку, она увидела брошь. Файер осторожно взяла драгоценное украшение в руки и начала рассматривать его в пламени свечи. Она сразу поняла, что это была очень ценная брошь. Оправленные в серебро бриллианты представляли собой изящные цветы с тонкими листочками. Брошь была прекрасна.

Маккус.

Он единственный, кто был в ее спальне. Файер была так взволнована тем, что ей пришлось переодеваться при нем, что ему не стоило никакого труда положить футляр на ее туалетный столик так, что она ничего не заметила.

Девушка выбежала из комнаты, прижав к груди подарок. С необыкновенной скоростью она спустилась вниз по ступенькам, хотя и понимала тщетность своей поспешности. Ему не было нужды задерживаться, когда он увидел, что она переступила порог дома. А ей не стоило рассчитывать на то, что он будет ждать ее, когда она распахнет эту дверь.

Файер вышла из дома, чувствуя, как бешено бьется ее сердце. Девушка унылым взглядом обвела пустынную улицу и вздохнула. Экипажа не было.

– Ищешь меня? – тихо спросил Маккус, боясь испугать ее. Она так всматривалась в темноту, в которой терялась дорога, что не сразу осознала его присутствие.

– Ты здесь? А где же твой экипаж? – взволнованно воскликнула Файер, услышав его голос.

– Я отослал его домой.

Она вдруг вспомнила, зачем в столь поздний час выскочила из дому, и раскрыла ладонь.

– Ты купил мне брошь. – Маккус нетерпеливо пробормотал:

– Я же сказал тебе, что мечтаю поделиться с другом своей удачей.

Едва сдерживая слезы восторга, Файер сказала:

– Но с моей стороны было бы слишком самонадеянно полагать, что этот подарок для меня. Ты мог хотя бы намекнуть мне.

– Перед герцогиней и лордом Хоксби? Я бы лучше пропустил все свои важные встречи, – утирая ей слезы, заявил он. – Кроме того, я должен был загладить свою вину за то, что накричал тогда на тебя и Тревора. Будешь ли ты носить этот подарок, моя королева?

Файер вместо ответа подставила ему губы для поцелуя. До этого Маккус всегда был инициатором изысканных ласк, которыми столь щедро одаривал ее. Он не раз повторял своенравной леди, что желает ее всем сердцем. Но Файер сопротивлялась, боясь разбудить собственные чувства, хотя и понимала, что Маккуса нельзя сравнивать со Стэндишем. Он не давал ей пустых обещаний, если не имел намерения их выполнять. Он предпочитал откровенно говорить о своих желаниях, а не клясться в вечной любви.

Приняв решение, она отошла на шаг, а потом пригласила его:

– Пойдем со мной наверх. – Маккус остолбенел, не веря тому, что она говорит серьезно.

– А твои родители?

– Их все еще нет. Мы одни. – Она проявляла настойчивость.

– Файер, – обратился он к ней, опасаясь, что ее порыв продиктован чувством благодарности за неожиданный подарок, а не искренним желанием. – Если дело в броши...

Файер закрыла ладонью его рот.

– Тише. Ты говоришь несусветные вещи и обижаешь меня. Ты забыл, что полчаса назад сам просил меня об этом, а теперь идешь на попятную. Я хотела принять твое предложение с самого начала, и если бы ты повел себя не так благородно, то узнал бы, что тебе не пришлось бы долго уговаривать меня.

Файер вошла в дом, и Маккус последовал за ней, притворив за собой двери. Тишина казалась притаившимся зверем.

– Сюда, – шепнула она и, взяв его за руку, повела к лестнице.

Маккус подумал, что Файер, возможно, ждет, что он подхватит ее на руки и понесет по ступенькам наверх. Но он отказался от мелькнувшей мысли, так как лестница была очень крутой и к тому же плохо освещалась. Учитывая охватившее его возбуждение, он мог упасть и уронить свою драгоценную ношу.

Тем временем Файер провела его по коридору и остановилась перед входом в спальню.

– Это слишком рискованно, – пробормотал он ей на ухо, хотя ему меньше всего на свете хотелось бы, чтобы она в последнюю минуту отказалась от своего решения.

– Никто не проверяет меня, – ответила Файер и открыла двери. – Не беспокойся, нас не потревожат.

Маккусу стало любопытно, как часто женщинам приходится произносить эту фразу, заверяя любовника в полной безопасности перед тем, как их любовные утехи будут прерваны появлением мужа или разгневанного отца. Но, увидев застенчивую улыбку Файер, он почувствовал, как его накрывает горячей волной неутоленной страсти, и забыл обо всем на свете. Такая красавица, как Файер, стоила того, чтобы рискнуть ради нее даже собственной жизнью. Маккус заметил, как ее рука потянулась к ключу в двери и повернула его. На туалетном столике стояла свеча, и он пошел на ее неяркий свет.

Файер присоединилась к нему. Она раскрыла ладонь, снова любуясь брошью. Девушка не скрывала своего восхищения изысканностью подарка.

– Прекрасный выбор, Маккус.

Даже в тусклом свете комнаты бриллианты величаво сверкали, радуя глаз.

– Я буду относиться к твоему подарку как к самому ценному сокровищу.

Его серые глаза блеснули. То, с какой искренностью девушка отозвалась на его поступок, поразило мужчину, наполнив душу теплотой.

– Мне показалось, что это украшение очень пойдет тебе. Кроме того, я заметил твою любовь к драгоценным безделушкам и решил, что такой подарок тебя не разочарует.

Файер приложила брошь к лифу платья и посмотрела в зеркало. Но Маккус подошел к ней сзади и остановил ее.

– Ты покажешь себя во всей красе немного позже.

Он взял из ее рук украшение и аккуратно положил его в шкатулку. Его слова напомнили ей о том, что скоро она предстанет перед своим возлюбленным, не стыдясь наготы.

Файер резко повернулась к нему. Не отводя взгляда от чарующих глаз мужчины, она сбросила с себя тонкую газовую шаль. Оставшись в нижнем платье из белого атласа, она повернулась к Маккусу спиной, чтобы он помог ей освободиться от одежды. Она с удивлением заметила, что у Маккуса задрожали руки, когда он принялся развязывать многочисленные ленты.

Файер улыбнулась, вспомнив, как она настойчиво просила его отвернуться во время переодевания, когда они собирались на маскарад. Но теперь в неясном свете спальни она смело повернулась к нему, спуская изящным движением рукава нижнего платья и освобождаясь от него. Маккус протянул ей руку, и она переступила через платье, лежавшее у ее ног.

– Какое счастье, что ты не носишь корсет, – благодарно прошептал он.

Когда Маккус явился в дом герцога, чтобы отправиться с ней на маскарад, она выбрала платье, которое хорошо смотрелось на ней и без корсета. Файер, сняв нижние юбки, осталась только в тонкой рубашке и чулках.

Не зная, что делать дальше, она сначала прикрыла грудь руками, но потом решительно посмотрела на Маккуса и заявила:

– Должна сказать, сэр, что у меня нет большого опыта, поэтому я буду действовать по наитию.

Она подошла к нему и принялась расстегивать пуговицы на его сюртуке. Затем она помогла Маккусу снять его, потянув сначала один рукав сюртука, а потом, обойдя мужчину, проделала то же самое со вторым рукавом. Маккусу так хотелось побыстрее заключить Файер в свои объятия, что он не давал ей порхать вокруг себя «безнаказанно». Когда сюртук упал на ее платье, за ним последовали его жилет, галстук и рубашка.

Маккус весь напрягся, ожидая, как поведет себя Файер, увидев многочисленные шрамы на его теле. Жизнь этого мужчины всегда была сопряжена с риском, и его тело хранило следы жестокости.

Девушка охнула, закрыв рукой рот.

– Боже мой, в тебя стреляли!

– Это было давно, – небрежно заметил он и улыбнулся, успокаивая ее.

Когда ужас на лице Файер сменился волнением, Маккус сказал:

– Я знаю, что это выглядит довольно устрашающе, но меня ранили много лет назад, и эти шрамы никак не напоминают о себе.

Она пробормотала что-то невразумительное, очевидно жалея его, а ее пальцы стали нежно гладить обезображенное тело.

– О, как ты, должно быть, страдал. Кто это сделал? Это была дуэль?

Маккус покачал головой, находя для себя неожиданное удовольствие от ее бесконечных вопросов. Файер мыслила понятиями своего мира, где даже насилие вписывалось в рамки установленного кодекса.

– Нет, это была неудачная попытка убийства. Думаю, что ты поймешь мое нежелание говорить об этом. Если тебе неприятно смотреть на эти шрамы, я могу надеть рубашку.

Маккус присел, чтобы взять свою рубашку, и подумал, что ему не надо было обнажаться. Женщины, с которыми он оказывался в постели до этого, не испытывали никакого отвращения к насилию. Их вообще было трудно чем-то удивить.

– Нет! – воскликнула Файер и вырвала у него из рук рубашку. – Это так ужасно.

Он закрыл глаза, не желая слушать ее объяснений и отказа разделить с ним постель.

Файер присела на маленькую скамеечку перед туалетным столиком и посмотрела на него, не скрывая боли.

– Как ужасно, что кто-то решил посягнуть на твою жизнь. Ведь ты мог погибнуть! Неужели ты думаешь, что меня остановит вид шрама или, более того, вызовет во мне отвращение?

Она искренне недоумевала, осознав, что именно так он и думал.

Не давая ему опомниться, Файер наклонилась и поцеловала место шрама. Маккус был необыкновенно тронут ее жестом, но вслух мрачно произнес:

– Файер, тебе нет нужды мне что-то доказывать. У леди не принято целовать обезображенную плоть.

– Но я хочу.

Прижав руку Маккуса к бедру, она лизнула кожу на его груди, а потом прильнула к ней губами, словно пробуя ее на вкус. Он испытал невиданное до этого возбуждение.

– Файер, ты меня убиваешь, – дрожащим голосом признался он.

Его состояние не могло укрыться от ее глаз. Файер в нерешительности прикусила губу. Он поклялся, что бросится под первый же экипаж, если она откажет ему. Когда она потянулась к его бриджам, он лишь облегченно вздохнул. Его член, словно освобожденный из плена джинн, скользнул ей прямо в руки. Файер удивленно взглянула на это чудо. Она уже не была девственницей, но ее трудно было назвать опытной в искусстве любви. Маккус замер, когда Файер начала ласкать его.

Она проникновенно посмотрела на возлюбленного и тихо произнесла:

– Пойдем в кровать, Маккус.

Файер оставила Маккуса и направилась к своей королевской постели. Она понимала, что сейчас могла бы попросить его о чем угодно. У нее мелькнула мысль перенести свечу ближе к кровати, но она не знала, стоит ли это делать.

– Прошу тебя, не ложись, – сказал Маккус, снимая бриджи. – Я еще не насмотрелся на тебя.

Стэндиш, насколько помнила Файер, не проявлял особого интереса к тому, как она раздевается. Он просто вышел из комнаты, чтобы дать ей время привести себя «в боевую готовность». Она помнила, что ей пришлось ждать его прихода уже под покрывалом.

– Ты ведешь себя совсем не так, как лорд Стэндиш, – не подумав о том, как могут быть истолкованы ее слова, сказала она.

– Я очень на это надеюсь, – тут же отозвался Маккус. – Этот господин был отменной свиньей.

Его не тревожил тот факт, что его могут сравнивать с другим мужчиной. Он потянулся к подвязкам Файер и, поглаживая нежную кожу, начал освобождать ее ноги от чулок.

Когда Маккус закончил эту часть столь приятной для него работы, он посмотрел на нее вожделенным взглядом и сказал:

– А теперь твоя сорочка.

– Ты хочешь увидеть меня полностью обнаженной? – вскрикнула Файер, отстраняясь от него.

– Да. Зачем мучить себя фантазиями, если мне выпадает счастливый шанс увидеть тебя во всей красе? – Он глубоко вдохнул, но потом в его серых глазах мелькнула догадка. – О, я понял. Опять Стэндиш. Этот господин не только негодяй, но и невежда.

Маккус схватил край сорочки и потянул ее через голову девушки.

Под обжигающим взглядом мужчины Файер невольно попыталась прикрыть свою наготу.

– Ни одна женщина не могла бы с тобой сравниться. – Маккус смотрел на нее так, словно собирался наброситься и растерзать. Она знала, что не должна этого делать, но ее взгляд помимо воли опустился к его чреслам. Устройство мужского тела оставалось для нее загадкой. Окруженный густыми курчавыми волосами, его вздыбленный орган поразил ее размером.

Он выглядел пугающе, и при мысли, что это сейчас проникнет в нее, она невольно поежилась.

– Мне не будет больно? – спросила Файер, не скрывая волнения.

Маккус присел на край кровати рядом с ней и начал бережно вытаскивать шпильки из ее волос. Длинные волосы цвета корицы с огнем тяжелой волной упали на спину девушки, и она на миг ощутила себя прикрытой от нескромного взгляда Маккуса.

– Разве тебе было больно тогда в кухне?

Она вспыхнула при упоминании о том дне. Ей все еще не верилось, что она сидит рядом с ним, обнаженная, и ведет такую интимную беседу. Что такого было в Маккусе Броули, что заставляло ее забыть о правилах приличия? Файер хорошо понимала, чем она рискует, связавшись с мужчиной, который так неохотно говорил о своем прошлом. Она осознавала, что может окончательно погубить свою репутацию, но ничего не могла поделать с собственными чувствами.

– Нет, конечно, но ты же делал это... рукой, – выдавила она из себя, стесняясь продолжать столь откровенный разговор.

– Боль ощущают только при потере девственности. Теперь, когда это позади, я обещаю тебе лишь наслаждение.

Маккус приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.

– Мы идеально подойдем друг другу. Позволь мне доказать тебе это.

Он снова удивил ее, когда лег на спину и пригласил расположиться рядом с ним. В этой позе его достоинство казалось просто исполинским.

– Успокойся немного, моя дорогая, тебе нечего бояться, – пробормотал Маккус. – Леди могут управлять ситуацией разными способами. Я хочу, чтобы ты оседлала меня.

– Прости, что ты сказал?

Он широко улыбнулся в ответ.

– Леди Файер, как бы вы оседлали вашего любимого жеребца?

– Поскольку у меня в конюшне стоит чудесная кобылка, – смеясь, ответила Файер, – боюсь, ваше сравнение окажется несколько неуместным, сэр.

– Может, мне стоит напомнить о моем обещании отшлепать тебя? – Схватив девушку, он легко поднял ее над собой и посадил себе на живот. – Какой великолепный вид!

Его искреннее восхищение заставило ее улыбнуться.

– Теперь я вижу, почему эта поза кажется тебе такой приятной, – сказала она и попыталась отодвинуться назад, но ее голый зад уперся прямо в головку его члена.

В серых глазах Маккуса появился хищный блеск. В его взгляде уже не было игривости, и она увидела истинную натуру мужчины. Он жаждал обладать ею. Углубившись пальцами в узкую расщелину Файер, он начал ласкать ее, обнаружив к своей радости, что и она хочет его.

– Возьми меня, Файер. Съешь меня по кусочкам.

Он приподнял бедра девушки и начал потихоньку насаживать ее на свой твердый стержень. Она раскрылась ему навстречу, и ее плоть легко приняла его. Жар женского тела, ее горячая влажная плоть сводили его с ума. Ему казалось, что он растворяется в ней. Файер застыла, недоумевая, как Маккусу удалось с такой легкостью овладеть ею и чем были вызваны ее былые страхи.

– Вот и все, – сдерживаясь из последних сил, произнес он. – А теперь начинай двигаться вверх и вниз, и твое тело само подскажет тебе ритм.

Файер кивнула с серьезным выражением на лице и опустилась еще ниже, прислушиваясь к своим ощущениям. То сдерживая свой порыв, то отпуская на волю чувства, она убедилась, что Маккус не обманул ее, сказав, что в таком положении ей будет легко владеть ситуацией. Эта главенствующая поза позволяла ей ощутить власть над ним и самой решать, насколько щедро одаривать своего нового любовника. Маккус казался исполняющим пассивную роль, однако она видела по его напряженному лицу, что он с трудом сдерживает эмоции. Это было восхитительно! Она теперь нисколько не удивлялась тому, что этот неумеха Стэндиш не открыл ей и первой страницы чудодейственной книги об искусстве любви.

– Еще, Файер, – умолял Маккус. – Возьми меня всего без остатка.

Он обвил ее шею рукой и притянул к себе. Язык мужчины проник в ее рот, а его тело еще быстрее задвигалось в такт нетерпеливым бедрам.

Она ответила ему покорностью, чувствуя, как ее лоно принимает его, и тихо застонала. Ласки мужчины стали столь изощренными, что она уже не различала явь и фантазию, желая лишь, чтобы эта сладостная мука длилась вечно. Прервав их поцелуй, Файер с новой силой отдалась ритму любовной пляски, вспоминая, какие неистовые чувства захлестывали ее, когда настойчивые пальцы Маккуса проникали в нее.

– Быстрее, любовь моя, – выдохнул Маккус, и его руки потянулись к ее грудям. Время от времени он незаметно направлял ее движения, показывая, как незначительная перемена позы может изменить остроту ощущений и вознести на пик блаженства.

Файер только теперь поняла, как прекрасен мир, первый шаг в который оказался для нее сопряжен с огромными душевными страданиями. С восторгом глядя на своего любовника, она уперлась руками в его грудь и отклонилась назад, чтобы их слияние стало полным. Однако вместо того чтобы ощутить насыщение, это бесконечное движение лишь еще больше распалило в ней жажду обладания.

Маккус был словно опьянен взаимной силой их страсти. Когда ее движения ускорялись, он только крепче сжимал бедра Файер. Он сходил с ума от ее тела, тайные глубины которого ему хотелось изведать.

В какой-то миг Файер почувствовала приближение наивысшего момента этой немыслимой пляски. Она наклонилась к груди возлюбленного, покрытой густыми волосами, и начала тереться об него, как ласковая кошка. Маккус застонал от нетерпения. Все цепи, сковывавшие их до этого, рушились – настолько сильным было их желание. Он схватил ее за ягодицы и начал подбрасывать распаленную страстью любовницу на своем стержне в ритме бешеной скачки. Ей показалось, что блаженство заполняет ее всю, без остатка.

– Раздели эту радость со мной, Файер! – вскрикнул Маккус.

Он начал целовать ее груди, лаская языком соски.

Файер не могла понять, о чем он говорит, но тело подсказывало ей, чего ждет от нее любовник. Она была словно согрета пламенем, которое охватило ее разгоряченную плоть.

Когда Файер отклонилась назад и с ее губ сорвался крик, Маккус обнял ее так крепко, что у нее на мгновение перехватило дыхание. Он проник еще глубже, словно желая разорвать женщину изнутри, но ее жаркое лоно приняло его с удивительной готовностью. Она ощутила поток его семени и снова пережила оргазм. Через мгновение Файер без сил упала на него и зарылась лицом в его грудь.

Файер не осознала, что в этот момент, когда тело насытилось страстью, ее сердце тоже отозвалось на нежные ласки возлюбленного. Сама того не понимая, она влюбилась в Маккуса Броули.

Файер лежала, затаив дыхание, и можно было бы подумать, что она заснула в изнеможении. Прильнув щекой к плечу Маккуса, она не шевелилась несколько минут. Они утоляли свою страсть, так яростно отдаваясь друг другу, словно им предстояло расстаться навсегда. Теперь они лежали без сил. Маккус ждал, как дальше поступит Файер. Ему было любопытно, испытывает ли она смущение после того, что случилось. Он знал, что мгновения, которые им выпало пережить, относятся к самым ценным страницам человеческой жизни. Он знал также и то, что хочет обладать ею снова и снова.

Он ласково провел рукой по ее спине и прошептал:

– Если бы я знал, как невообразимо это будет, я бы рискнул еще в тот день, когда мы с тобой оказались вместе в моей кухне.

– Если бы я знала, что меня ждут такие ощущения, я бы тебе это позволила, – пробормотала Файер, улыбнувшись.

Она нежно поцеловала его и отстранилась, желая увидеть лицо мужчины, который подарил ей невероятное наслаждение.

Маккус не ощущал ни времени, ни пространства и подозревал, что Файер заметила его отрешенное состояние. В прошлои он всегда получал удовольствие от женского тела, познавая его тайну, но теперь вынужден был признать, что не знал настоящей страсти до встречи с Файер.

Она легла рядом с ним, а затем потянулась к краю кровати за своей сорочкой. Маккус улыбнулся, когда она повернулась спиной, предоставив ему возможность полюбоваться ее аппетитными формами. Он хотел, чтобы первый раз их близость была символом нежности. Но разве искусство любви столь однообразно? Нет, Маккус знал, что впереди у них много неизведанных открытий, и он хотел быть первым и единственным мужчиной, который проведет ее по саду запретных желаний.

– Что ты делаешь?

Она присела, вертя сорочку в руках, и никак не могла найти горловину.

– Я одеваюсь. Когда моя горничная явится сюда утром и увидит меня голой, она сразу же заподозрит неладное.

Ее благоразумие шло вразрез с романтическим настроением Маккуса. Он меньше всего ожидал от своей возлюбленной столь здоровой практичности.

– Если бы мы отправились ко мне, ты могла бы остаться у меня на всю ночь.

Он выхватил из ее рук смятую сорочку и забросил в угол кровати. Ему вдруг захотелось схватить девушку в охапку и увезти к себе.

– Отдай! – Файер набросилась на Маккуса, и их столкновение тут же превратилось в игру.

Она начала извиваться в его руках, пытаясь дотянуться до сорочки.

– Возможно, твой дом и был бы более приятным местом для уединения, но я не могла бы оставаться у тебя всю ночь, – заметила она, дотянувшись до сорочки.

Маккус привстал, взбивая подушки.

– Почему? – с невинным видом спросил он, снова выхватив у нее сорочку.

Он свернул невесомую вещь в комок и отбросил в другой конец комнаты.

Файер обреченно вздохнула и поправила разметавшиеся волосы.

– Почему? Да потому, что этого требуют приличия. Слуги в наших домах встают до восхода солнца. Если мы проявим неосторожность, они обязательно заметят нас, и тогда начнутся пересуды.

Маккус вспомнил о том, как легко ему удалось найти Файер в библиотеке отца. Он был незнакомцем, но слуги герцога Солити охотно рассказали ему, где сейчас находится их молодая хозяйка, а за мизерную плату были готовы лично сопровождать его до места назначения. Слуг в доме герцога было гораздо больше, чем в его собственном, и многих из них наняли только на сезон. Маккус придерживался других взглядов: ему претила мысль о том, чтобы окружать себя чужаками, поэтому он предпочитал проверенных людей и готов был платить им большое жалованье.

Файер снова попыталась встать с кровати, чтобы одеться, но Маккус не хотел отпускать ее от себя.

– Я нисколько не жалею о том, что отдалась тебе. Наверное, ты ожидал, что я заломлю руки и начну заунывную песню о своей несчастливой судьбе, – сказала она с притворной грустью. – Я не стыжусь того, что очень хотела тебя, Маккус.

– Какое здравомыслие! Такое признание заслуживает щедрой награды, – ответил он, притягивая ее к себе.

Файер пришлось сдаться и снова лечь рядом. Чтобы не смущать ее, Маккус натянул покрывало, прикрыв Файер до бедер. Он не мог отказать себе в удовольствии оставить ее грудь открытой.

Когда он взглянул на нее, с его лица слетело выражение умиротворенности.

– То, что я здесь с тобой, ставит меня в очень рискованное положение, – рассудительно произнесла Файер. – Теперь мало кто будет сомневаться в истории, рассказанной лордом Стэндишем и леди Хипгрейв. Сейчас многие верят, что Стэндиш оклеветал меня, так как наши семьи враждуют уже много лет. Но я даже представить боюсь, что будут говорить в свете, если Стэндиш узнает о том, что мы с тобой стали любовниками.

Маккус вдруг подумал, что если Файер собирается провести всю ночь в волнениях из-за Стэндиша, то дело может дойти до того, что она в конце концов убедит себя в необходимости закончить их роман еще до появления на небе первого луча солнца. Маккус не намерен был терпеливо ждать подобного исхода.

– Файер, – обратился он к ней, нежно погладив ее плечо. – Мы будем очень осторожны. Стэндиш ничего не узнает. Кроме того, мне удалось переключить его внимание на кое-что другое.

Она заметно повеселела.

– И что же ты сделал?

– Я бы не хотел обсуждать подробности. Чуть позже, хорошо? – Он опасался, что она не одобрит его действий в отношении лорда Стэндиша. – И готов тебя заверить, – продолжал Маккус, – я не забыл о дражайшей графине. Я все еще обдумываю, какой удар станет для нее самым ощутимым.

Файер нахмурилась: такой ответ нисколько не удовлетворил ее любопытство.

– Мы же должны были обсудить это вместе, – напомнила она ему.

– Не надо торопить события. Будет лучше, если они окончательно убедятся в том, что им удалось выйти сухими из воды, и успокоятся.

Она прикусила губу, обдумывая его совет.

– Может, нам не надо показывать, что мы хорошо знакомы? – Маккус понимал страхи Файер, однако не мог рисковать ее привязанностью. Они заключили сделку, и он не намерен был отступать. Чтобы отвлечь девушку от глупых мыслей, он повернул ее на спину.

– Возможно, позже это и понадобится. – Маккус поцеловал ее в подбородок. – Но я никогда не откажусь от нашего «хорошего знакомства», если это будет означать, что я могу поцеловать тебя.

Он ласкал ее живот, а потом его рука скользнула вниз, к завиткам волос. Маккус начал легко касаться бутона страсти, скрытого в складках плоти. Бедра Файер раскрылись навстречу его руке, и он ощутил, как ее возбуждение быстро набирает силу. Его пульсирующий от напряжения орган тоже был готов к новому проникновению. Рука Маккуса, оказавшаяся в тайном гроте, увлажнилась, и он понял, что Файер переполняет желание.

– Ты хочешь любить меня снова?

– Я не знаю...

Однако у Маккуса не было сомнений. Отбросив покрывало, он развел ноги Файер и навис над ней всем телом.

– Может, проверим?

Он лишь хотел поддразнить ее, и его вздыбленный член едва касался ее плоти. Однако Файер приподняла бедра и охотно приняла его. Их слияние было молниеносным, потому что умелая прелюдия Маккуса подготовила обоих к продолжению любовной серенады тел. Проникнув в нее, он замер, восторгаясь чувству гармонии их движений. Ему хотелось остаться с ней на всю ночь, но приличия требовали, чтобы он покинул ее, иначе близкие Файер обнаружат его присутствие в доме. Несмотря на то что оба понимали, насколько неблагоразумно они поступают, ни Маккус, ни Файер не могли отказать себе в удовольствии. Однако наступил рассвет, и Маккус не мог оставаться ни минуты дольше.

– Что же, моя строптивая леди, вы готовы к новым приключениям?

Файер обняла Маккуса за шею и прижалась лицом к его груди. Они были словно зачарованы тем, что судьба даровала им столько открытий в одну ночь, и никто из них даже не вспоминал о разлуке, пока небо не окрасилось в нежно-голубой цвет, подсказывая любовникам, что их время миновало.