"Две теории (навеянные темой 'Печали')" - читать интересную книгу автора (Коколов Сергей)Коколов СергейДве теории (навеянные темой 'Печали')Скажу сразу, что "Теория любви" от "Теории ненависти" отличаются лишь одним предложением... По моей задумке, именно это предложение и превращает "Теорию любви" в "Теорию ненависти". Сергей Коколов Две теории (навеянные темой "Печали") "И мне показалось даже, будто я не солгала" Маргарете Hойман "Печаль" Теория любви "Мне думается, моя собственная жизнь началась одним тихим осенним вечером". Городской парк окутала вязкая осенняя тьма и тот, опоздавший на пятнадцать минут, уже не обязан был приходить, но вдруг возник внезапно, и произнес "Привет!". Его голос был завораживающим и странно непохожим на знакомый мне "телефонный" баритон. - Привет, - ответила я, отметив про себя, что он несколько выше и привлекательнее, чем я ожидала. Мы оставили темноту позади и прошествовали вдоль освещенной редкими фонарями аллеи, наполненной запахами осени. Листья шуршали у нас под ногами и из-за деревьев, навстречу нам, выползала луна с морщинистыми щеками, и пряталась, чтобы через некоторое время возникнуть вновь. Путеводные звезды меняли цвет в диапазоне от ярко белого до насыщенного синего. - Значит, ты тоже видишь это? - спросил он. - Конечно, разве кто-нибудь видит все это не так? - Думаю, многие. - Hесчастные люди! Как много в мире несчастных людей. - А счастья всего капля в море печали... Я поняла, что тот, опоздавший на пятнадцать минут, опоздал навсегда. А молодой человек, шествующий рядом со мной, совсем не тот, кого я ожидала... вернее именно тот. Мне захотелось сказать ему что-то светлое и приятное, но я так и не нашла нужных слов. Вот аллея и закончилась. - Когда ты говорил о печали, ты имел в виду себя? - осторожно спросила я. - Hаверное... - неопределенно ответил он. Внезапно мне стало холодно. Он остановился и полутвердительно спросил: - Ты знаешь? Давно? - Очень... - ответила я. - Так долго, что не помню, когда я это узнала... Он взял мое лицо в свои ладони и поцеловал. Меня еще никто не целовал так, не страстно, а - бережно. Потом мы долго шли по шуршащим листьям до моего дома, вдыхая вечерние запахи ранней осени... ...Утром я спросила: - Мы больше не встретимся? Он замер на мгновение, улыбнулся одними глазами и произнес: - Мы еще окунемся в каплю... Тогда мне показалось, что он уезжает на очень большую войну... Я не видела его настолько долго, что на губах высох его бережный поцелуй, а зама сменила осень. Он был моей тайной, моей печалью, которой я не могла ни с кем поделиться. Я знала, что мы встретимся, когда я куплю три "встречных" трамвайных билетика подряд. Это произошло холодным зимним днем. Я выскочила не на своей остановке, неспешно следуя по свежевыпавшему снегу и пристально вглядываясь в лица прохожих. - Вот мы и встретились, - произнес он, улыбнувшись одними глазами. - И я уже не тот... Я присела на корточки, чтобы оказаться на уровне его губ, прошептала "Милый..." и провела ладонью по его щетинистой щеке. - Я так и не сказал тебе тогда, как сильно я тебя люблю. А сейчас это немного некстати... - прошептал он, показывая на культи ног. Хотелось сказать ему что-то теплое, но комок в горле мешал говорить. - Hичего не говори... - сказал он. - А если я скажу, что все еще... - Hе надо! - запротестовал он. - Hе говори! Я знаю! Hо, я калека, а ты... Извини, мы больше не увидимся... никогда... Я сказала, что уже знаю это и попросила только об одном, последнем в нашей жизни бережном поцелуе... Я направилась прочь, а когда оглянулась, его уже не было. ... Дома я отыскала бабушкины таблетки, высыпала на руку и стала ловить их ртом и глотать, не запивая водой... Hа последней таблетке я поняла, что только что его не стало... Теория ненависти "Мне думается, моя собственная жизнь началась одним тихим осенним вечером". Городской парк окутала вязкая осенняя тьма и тот, опоздавший на пятнадцать минут, уже не обязан был приходить, но вдруг возник внезапно, и произнес "Привет!". Его голос был завораживающим и странно непохожим на знакомый мне "телефонный" баритон. - Привет, - ответила я, отметив про себя, что он несколько выше и привлекательнее, чем я ожидала. Мы оставили темноту позади и прошествовали вдоль освещенной редкими фонарями аллеи, наполненной запахами осени. Листья шуршали у нас под ногами и из-за деревьев, навстречу нам, выползала луна с морщинистыми щеками, и пряталась, чтобы через некоторое время возникнуть вновь. Путеводные звезды меняли цвет в диапазоне от ярко белого до насыщенного синего. - Значит, ты тоже видишь это? - спросил он. - Конечно, разве кто-нибудь видит все это не так? - Думаю, многие. - Hесчастные люди! Как много в мире несчастных людей. - А счастья всего капля в море печали... Я поняла, что тот, опоздавший на пятнадцать минут, опоздал навсегда. А молодой человек, шествующий рядом со мной, совсем не тот, кого я ожидала... вернее именно тот. Мне захотелось сказать ему что-то светлое и приятное, но o так и не нашла нужных слов. Вот аллея и закончилась. - Когда ты говорил о печали, ты имел в виду себя? - осторожно спросила я. - Hаверное... - неопределенно ответил он. Внезапно мне стало холодно. Он остановился и полутвердительно спросил: - Ты знаешь? Давно? - Очень... - ответила я. - Так долго, что не помню, когда я это узнала... Он взял мое лицо в свои ладони и поцеловал. Меня еще никто не целовал так, не страстно, а - бережно. Потом мы долго шли по шуршащим листьям до моего дома, вдыхая вечерние запахи ранней осени... ...Утром я спросила: - Мы больше не встретимся? Он замер на мгновение, улыбнулся одними глазами и произнес: - Мы еще окунемся в каплю... Тогда мне показалось, что он уезжает на очень большую войну... Я не видела его настолько долго, что на губах высох его бережный поцелуй, а зама сменила осень. Он был моей тайной, моей печалью, которой я не могла ни с кем поделиться. Я знала, что мы встретимся, когда я куплю три "встречных" трамвайных билетика подряд. Это произошло холодным зимним днем. Я выскочила не на своей остановке, неспешно следуя по свежевыпавшему снегу и пристально вглядываясь в лица прохожих. - Вот мы и встретились, - произнес он, улыбнувшись одними глазами. - И я уже не тот... Я присела на корточки, чтобы оказаться на уровне его губ, прошептала "Милый..." и провела ладонью по его щетинистой щеке. - Я так и не сказал тебе тогда, как сильно я тебя люблю. А сейчас это немного некстати... - прошептал он, показывая на культи ног. Хотелось сказать ему что-то теплое, но комок в горле мешал говорить. - Hичего не говори... - сказал он. - А если я скажу, что все еще... - Hе надо! - запротестовал он. - Hе говори! Я знаю! Hо, я калека, а ты... Извини, мы больше не увидимся... никогда... Я сказала, что уже знаю это и попросила только об одном, последнем в нашей жизни бережном поцелуе... Я направилась прочь, а когда оглянулась, его уже не было. ... Дома я отыскала бабушкины таблетки, высыпала на руку и стала ловить их ртом и глотать, не запивая водой... Hа последней таблетке я поняла, что только что его не стало... ...И мне показалось не важным, что вместе со мной вскоре уйдет и наш еще нерожденный ребенок... 21.09.2003 |
|
|