"Петля" - читать интересную книгу автора (Судзуки Кодзи)

8

В тот момент, когда Каору входил в палату отца, профессор Сайки поднялся со стула, стоящего у койки.

Увидев Каору, он произнес:

— А... — И собрался уже выйти из комнаты. — Только, пожалуйста, потише, — сказал он.

Сайки не хотел мешать Каору, пришедшему навестить отца, но Хидэюки попытался его задержать.

— Я больше не могу, ты же знаешь, у меня здесь дела. — Сайки не был сиделкой из службы социальной помощи и уже весь извелся оттого, что ему действительно надо было идти.

— А, ну ладно.

— Да, меня ждут ... — сказал Сайки и бросил взгляд в сторону Хидэюки. — Ну... — Он взмахнул рукой и вышел. Каору проводил его взглядом и подошел к отцу.

— Отец, ты как?

Посмотрев на Хидэюки сверху, выяснив, какого у него цвета лицо и насколько впали щеки, он сел на тот же стул, на котором до этого сидел Сайки.

— Хреново, — безо всякого выражения выдавил из себя Хидэюки, уставившись в потолок.

— Что так?

— Этот Сайки припирается только с плохими новостями.

Сайки, выпускник того же факультета, что и отец, не участвовал в составлении диагноза, поскольку это не входило в его обязанности патологоанатома, а было задачей других специалистов. Поэтому Каору недоумевал, какие еще плохие новости тот мог принести.

— Плохие новости?

— Знаешь Накамуро Масато? — Голос отца звучал хрипло.

— Да, он твой друг.

Каору была знакома эта фамилия. Он работал вместе с отцом в проекте «Петля» и теперь, скорее всего, преподавал в местном университете на факультете инженерии.

— Умер, — резко произнес отец.

— Да?

— То же, что и у меня.

Для отца это было шоком: умер его коллега и ровесник, не будет ли он следующим?

— Но ты-то все еще в порядке. — У Каору не было иного способа поддержать отца, кроме как месяцами подбадривать его подобными фразами.

Лежа на кровати, Хидэюки медленно повернул голову и спросил — так, будто хотел сказать: «Ни к чему эти бессмысленные утешения»:

— Знаешь Комацу Дзаки?

— Нет. — Каору впервые слышал это имя.

— Неважно, он мой подчиненный по «Петле».

— Да?

— Тоже умер.

Каору сглотнул. Тень смерти шаг за шагом все ближе подбиралась к отцу.

Хидэюки назвал еще три имени, также опечатывая их словом «умер».

— Послушай, я уж и не знаю, что думать. Все эти люди — мои коллеги, которые проводили исследования на предмет искусственного продления жизни, все мы работали вместе.

— И все они умерли от вируса метастазного рака?

— Сколько сейчас заразившихся в Японии?

Если исключить людей вроде матери и Рэйко, которые подхватили вирус, но еще не заболели, то по статистике получалось где-то около миллиона человек.

— Миллион примерно.

— Выглядит внушительно, но это меньше одного процента от населения. А вот из тех, кого я знал, заболели многие.

При этом Хидэюки пристально посмотрел на Каору. Суровый, пронизывающий душу собеседника взгляд смягчился, и наконец на лице Хидэюки появилось выражение мольбы.

— Ты-то, надеюсь, в порядке? — Отец высунул из-под одеяла руку и дотронулся до обтянутой джинсовой тканью коленки Каору.

Возможно, он просто хотел пожать ему руку, но старался воздерживаться даже от прикосновения к коже. Он заразил жену, но сын-то пока не получил вирус, и у Хидэюки еще оставались силы для борьбы.

Каору отвел глаза от взгляда постепенно слабеющего отца.

— Санализами все в порядке?

— Ты беспокоишься?

Эта мысль пронзила Каору насквозь. Результат анализов двухмесячной давности был отрицательным. Но он не знал, каким будет результат в следующем месяце.

Каору отвернулся, притворившись, что его отвлекли шаги, раздававшиеся в коридоре. Он вспомнил недавний разговор с Рёдзи, его презрительный смех... Постепенно в нем ожили те переживания, импульсы, двигавшие им тогда.

Вчера вечером контакт с Рэйко не обошелся поцелуями. Каору помнил, как они стояли в коридоре, обнявшись, как удачно скрыл их интерьер больницы.

Когда он потом пришел в палату к Рёдзи, чтобы забрать забытый там учебник по медицине патологий, мальчика позвали на рентген. Каору не знал, что в это время проводят обследования, и Рэйко ему тоже об этом не говорила.

Он легонько постучал, и дверь тут же открылась. Он увидел влажное лицо Рэйко. Заметив в ее руках полотенце, он понял, что она им только что вытиралась. Дверь подалась влево, комнату освещала десятиваттная лампочка. Судя по звуку воды, лившейся не в ванну, а в раковину, Рэйко умывала лицо. Закрывшись полотенцем, она спросила приглушенным голосом:

— Ты за книгой пришел?

— Прости, что так неожиданно. — Голос Каору, также исказившись, понизился. В комнате ощущалось отсутствие Рёдзи.

— Заходи.

Взяв Каору за руку, Рэйко втащила его в комнату и закрыла дверь. Они вместе встали перед зеркалом у раковины. Рэйко закончила вытирать лицо полотенцем, которое было у нее в руках, и явила Каору свое лицо, уже полностью без косметики. В уголках глаз виднелись морщинки, свидетельствовавшие о возрасте, но это нисколько не уменьшало ее притягательности.

Каору подбородком указал на стоявшую в углу за ширмой кровать, как бы спрашивая, почему нет Рёдзи.

— Его только что увела медсестра.

— На обследование?

— Да.

— На какое?

— Сцинтилограмма. — Рэйко никак не могла привыкнуть к этому слову и выговаривала его с трудом.

Предшествующее химиотерапии сцинтилогическое обследование, во время которого в кровь вводятся необходимые препараты, занимает по меньшей мере часа два. До конца обследования никто не войдет в комнату, которая на некоторое время оказывалась в полном распоряжении Каору и Рэйко.

Сына увели на обследование, и Рэйко, поняв, что химиотерапия неизбежно приближается, упала духом. Начинались тяжелые испытания. Лекарства от рака не только боролись с раковыми клетками, но и наносили повреждения здоровым. Ей тяжело было глядеть на мальчика, страдающего от тяжести во всем теле, отсутствия аппетита и рвоты. Но даже перенесенные страдания вовсе не гарантировали исчезновения раковых клеток. Замедляя их рост, химиотерапия лишь оттягивала роковой момент. При новом раке возникновение метастазов было неизбежно.

Каору не знал, что сказать матери, теряющей сына. Явные попытки утешить ее вызовут лишь больший прилив депрессии.

Рэйко смотрела Каору прямо в лицо.

— Если ждать чуда, то оно придет. — Она схватила обеими руками руку Каору. Это, наверное, уже вошло у Рэйко в привычку: чуть что, хватать Каору за руки.

— Что?

— Мне уже опостылела эта жизнь.

— Мне тоже.

— Во что бы то ни стало, прошу: помоги сыну и мне. Ты ведь можешь!

«Я могу?!» — прокричал он в душе, но, разумеется, не вслух.

Несколько мокрых прядей из челки Рэйко прилипли ко лбу. Во влажных глазах горел огонек мольбы. Рот исказился, как будто она сейчас заплачет, и это еще сильнее притягивало Каору. Ему во что бы то ни стало захотелось помочь ей. Он не мог сложа руки смотреть, как она гибнет.

Тут из крана, который оказался не до конца закрыт, потекла тонкая струйка воды. Журчание наполнило маленькую комнату, пробуждая желание. Звук воды подталкивал к действию.

Рэйко обернулась, она хотела отпустить руку Каору, чтобы завинтить кран. Но юноша, наоборот, сжал ее руку и с силой прижал Рэйко к себе.

Поначалу она сделала вид, что сопротивляется, и ее лицо помрачнело. Прикоснувшись к ее коже, Каору ощутил, как борются в Рэйко противоречивые чувства. Материнские чувства с чувствами женскими.

Обнимая Рэйко, он оступился и повалился с ней на постель.

Подавленная видом кровати, лишившейся своего хозяина, в позе, как будто за плечами у нее была смерть, Рэйко боролась с накатывающим на нее оргазмом. Отовсюду, шелестя, надвигалась тень смерти. Вскипающее желание символизировало жизнь, но мысль о том, что сейчас, когда они этим занимаются, Рёдзи проходит обследование (пероксидами!), убивала возбуждение. Материнские инстинкты подавляли желание.

Совсем иначе чувствовал себя Каору. Его возбуждение вышло из-под контроля, душа, слившись с телом, устремилась к единственной цели.

Он не придавал особого значения тому, что Рэйко заражена. Сейчас его совершенно не волновало, что вирус скорее, чем через соприкосновение ртами, передастся через слизистые оболочки половых органов.

Когда они рухнули на кровать и лежали друг на друге, соединив губы, Каору принялся аккуратно расстегивать блузку Рэйко. Несмотря на небогатый сексуальный опыт, он вел себя как взрослый мужчина и чувствовал что-то необыкновенное.

Каору погрузился было в воспоминания о вчерашнем дне, а отец все говорил о том, как он не хочет, чтобы его сын подхватил этот вирус.

Отрицательный ли анализ?

Ты молод, осторожнее с женщинами.

Во всем будь очень внимателен.

Ты можешь поддаться минутному соблазну.

Эти слова впустую пролетали мимо ушей Каору. Он не мог смотреть отцу прямо в лицо. Казалось, такое безобидное дело — полюбить женщину, но оно полностью рушило все надежды отца.

— Эй, Бонза, ты меня слушаешь? — Хидэюки вывел из забытья блуждавшего мыслями где-то в пустоте Каору. Он уже давно не называл его Бонзой. Сознание Каору через силу вернулось назад.

— Не переживай, — сказал он, но Хидэюки продолжал смотреть на него с сомнением.

Некоторое время они молча глядели друг на друга. Наконец, когда обмен информацией, которую уже не выразить словами, был закончен, Хидэюки снова, как и в начале разговора, коснулся рукой коленной чашечки Каору:

— Послушай, ты понимаешь, ты же мое сокровище.

Каору положил ладонь на руку отца:

— Да, понимаю.

— Поэтому не сдавайся! Борись! Напряги весь свой ум и борись с этим гадом, который разрушает такие молодые тела.

Сначала Рэйко с ее просьбой о помощи, теперь отец с призывом к борьбе — он чувствовал, как «другие» оказывают на него давление. Но ведь если он заразится и окажется перед опасностью заболеть метастазным раком, эти люди перестанут быть «другими». Ему ничего не остается, кроме как бросить все силы на защиту собственного тела.

— Все не выходит из головы. Сайки сказал, что мои бывшие коллеги один за другим умерли от этой болезни. Таких, как ты, почти нет, — снова повторил Хидэюки.

— Возможно. — Каору пожал плечами. Отец и множество людей — кроме него — почему-то являлись носителями вируса.

— Должна быть какая-то причина.

— Ну, исследователям, например, легко заразиться, да и...

— Когда-то ты додумался сопоставить расположение поселков долгожителей с местами магнитной аномалии. Если сможешь, сделай карту плотности инфицированных в Японии и Америке. Или хотя бы собери информацию о профессиях заболевших. Собери всю информацию, какую сможешь. Сделай статистический анализ.

— Понял, попытаюсь.

— Мне кажется, такое большое количество заболевших не случайно. — Хидэюки, глядя в потолок, левой рукой потянулся к тумбочке и пошарил там. Он словно что-то искал.

Каору бросились в глаза несколько десятков бумажных листов, лежавших на тумбочке. Он взял их прежде, чем до них дотянулся отец.

— Это? — спросил он.

На первом листе был напечатан ряд букв:

AATGCTACTTACTATTAGTAGAATTGATGCCACCTTTTAGCTCGCGCCCCA...

Лишь мельком взглянув, он понял, что это запись базовой конфигурации гена.

— Эти распечатки принес Сайки.

— И что за гены здесь расшифрованы?

— А ты догадайся.

Сказав это, Хидэюки постучал себя по груди. У него было подозрение на метастазы в легких, и каждый свой день он проводил в обследованиях.

«Здесь же основная базовая конфигурация метастазного вируса!» Потрясенный, Каору разглядывал ряды букв. На нескольких десятках листов были напечатаны девять основных генных конфигураций. Испещрившие бумагу тысячи, десятки тысяч букв были чертежом дьявольского вируса.