"Великий поход династронавтов" - читать интересную книгу автора (Оливер Хаим)

4. КАНДИДАТЫ В ДИНАСТРОНАВТЫ ОСТАЮТСЯ БЕЗ КУБИНЦА!!!

Для Роландо этот день был ужасным. Силы оставили его. Человек, проведший целых три года в лесах Сьерры-Маэстры под вражескими пулями, голодавший недели подряд, выстоявший перед жандармами Батисты, дрогнул перед жареными барашками… На него напала такая тоска, что белый свет показался не мил. Словно сквозь пелену тумана доносились до него пулемётные очереди вопросов, и он отвечал, как в тумане…

— Правда, что Кубе нужна наша помощь в борьбе против империалистов?

— Правда, — простонал Роландо.

— Мы династронавты. Можем мы поехать на Кубу?

— Можете, — выдохнул он.

— Как это сделать?

— Обратитесь в посольство.

— А Фидель Кастро разрешит?

— А вы ему напишите, — собрав последние силы, произнёс Роландо, проваливаясь в бездну. Династронавты закричали "Вива Куба!"…

Ночью в студенческое общежитие была вызвана "скорая помощь". Доктор констатировал перенасыщение организма мясом неизвестного животного.

На следующее утро Роландо стало ясно: больше ему не выдержать. А ведь предстояло побывать в гостях ещё три раза! Это значит — шесть барашков, 24 бараньих ножки!

Тем не менее, верный данному слову, он явился на троллейбусную остановку точно в назначенное время. Его уже ждали.

— Вот что, компаньерос, — страдальческим голосом проговорил он. — Я должен вам сказать одну вещь… — Он на секунду запнулся, но потом решительно продолжал: — Компаньерос, я сегодня не могу пообедать с вами…

Эти слова обрушились на головы династронавтов точно раскалённый метеор на ракету. Сбитые с привычной орбиты, они с минуту растерянно молчали.

— Как же так? — чуть не плача, спросила Фанни.

— Дело в том, компаньерос, что пока я тут объедаюсь бараниной, многие дети на Кубе по неделям не видят мяса.

— Почему? — Вам известно, что такое блокада?

— Ещё бы! — ответил Наско Некалка. — Мы их сами сколько раз устраивали!

— Ну вот. Из-за блокады, которую устраивают империалисты, на Кубе сейчас трудное положение. Враг что ни день засылает к нам диверсантов, сбрасывает зажигательные бомбы на плантации, взрывает заводы, уничтожает стада, и поэтому в стране не хватает продовольствия, не хватает мяса… А я десять дней подряд лакомлюсь молодыми барашками… Мне совестно. Прошлую ночь я не сомкнул глаз.

Следует сказать, что в этих словах была немалая доля правды.

— Давайте отправим наших барашков на Кубу! — неожиданно подал голос Кынчо.

— Заткнись, балда! — оборвал его Рони Дакалка. — Пока их довезут до Гаваны, они сто раз протухнут.

— А можно отправить на рефрижераторах, — заметил Димчо.

— Сам отправляйся на рефрижераторе!

— И отправлюсь. Да. да, если хочешь знать! Отвезу туда мясо и буду помогать кубинскому народу бороться против империалистов!

У всех вдруг остановилось дыхание… Димчо выразил вслух сокровеннейшую мысль, которая вот уже десять дней и ночей неотступно сверлила их мозг! Поехать на Кубу, увидеть своими глазами Остров Свободы, познакомиться с Фиделем Кастро, подняться на Сьерру-Маэстру и, может быть, даже помочь кубинским пионерам организовать Федерацию динамических астронавтов, чтобы объединить усилия в борьбе за освоение космоса!

— Прекрасная мысль!! — сказал Роландо, обрадованный тем, что разговор принял такой оборот. — Поезжайте на Кубу, а я пойду, у меня сегодня занятия в обсерватории.

— Вы правда к нам не пойдёте? — жалобно протянула Фанни.

— Не могу! — решительно ответил Роландо, боясь, что женские слезы заставят его дрогнуть.

— И к нам тоже? — спросил Игорёк. — И к вам.

— И к нам? — тихонечко пискнул Кынчо, и носик у него сморщился.

— И к вам тоже!

Роландо повернулся и пошёл к остановке. Во рту пересохло, на сердце кошки скребут.

Он боялся обернуться, потому что лишь сейчас понял, как привязался к этим ребятам. Поднявшись на подножку троллейбуса, он всё же оглянулся: династронавты стояли, сбившись в кучу, понурые, молчаливые — тринадцать расстроенных, разочарованных ребятишек. Он чуть было не соскочил с подножки, но, представив себе обильное угощение, которое его ждёт, быстро овладел собой и только крикнул:

— До новой встречи, компаньерос! Приходите в гости!

Троллейбус укатил. Династронавты остались, Когда вагон скрылся за поворотом, Полковник первый нарушил молчание:

— Значит, решено: мы едем на Кубу!

— Сейчас нельзя, вот в каникулы… — сказал Рони.

— Верно, лучше в каникулы. У меня и без того семь прогулов.

И они уже мысленно воображали, как плывут по Атлантическому океану к Острову Свободы, как сходят в Гаване на берег и сам Фидель Кастро приветственно машет им рукой…

Именно в эту минуту и были произнесены те слова, которые круто изменили всю жизнь династронавтов. Произнёс эти слова Саша Кобальтовый Кулак, произнёс медленно, торжественно, точно клятву:

— Лично я обещаю не брить бороды и не стричься до тех пор, пока не возвращусь с Кубы!

Воцарилось напряжённое молчание.

Никто, решительно никто не думал, что Сашу может осенить столь превосходная мысль! Рони Дакалка ощутил мучительную зависть.

— Блеск! — закричал в восхищении Полковник Димчо. — Давайте все отрастим бороды!

— Давайте! — воскликнула Вихра.

— И не будем бриться до тех пор, пока не вернёмся с Кубы! — взволнованно продолжал Полковник. — Поклянёмся! Рони, придумай клятву.

— Потом, — сказал Рони. — Очень есть хочется. А придумать надо не только клятву, а всю программу поездки на Кубу.

Все были в страшном возбуждении, говорили только о Кубе.

Впрочем, не все. Трое — Фанни, Игорёк и Кынчо — не участвовали в общем разговоре, не разделяли общего воодушевления.

— А у нас, значит, Первого мая не будет? — негромко спросила Фанни. — Как же барашки?..

— О господи! — схватился за голову Наско. — Мы едем на Кубу, а она толкует о каких-то барашках!

— Но мы тоже хотим, чтоб к нам пришёл в гости студент! — Кынчо чуть не плакал.

Никто из династронавтов не обратил внимания на это нытьё. Никто, даже Полковник Димчо, который любил справедливость и обычно не обижал маленьких.

— Пошли! — сказал он. — Надо готовиться в дорогу.

И они убежали. На тротуаре возле троллейбусной остановки остались только трое кандидатов в династронавты да ещё Никиж. Грустно было у них на душе. К глазам подступили слезы. Ну как прийти домой и сказать, что гостя не будет? Нет! Нет! И ещё раз нет!