"Сегодня и всегда" - читать интересную книгу автора (Келли Кэти)

Глава 18

– Ты сильная, умная, красивая, уверенная в себе… Господи, до чего ты дошла, идиотка! Разговаривать с зеркалом! Лучше посмотри на прыщ на лбу, – вздохнула Дейзи.

Идея каждое утро произносить перед зеркалом монологи, создающие позитивный настрой, в теории казалась весьма привлекательной, а вот на практике это выглядело довольно смешно и давало прекрасную возможность изучить лишенное макияжа лицо. И как она до сих пор не замечала поры? Они просто огромные, настоящие кратеры.

Отказ от алкоголя и обильное питье воды не произвели желаемого эффекта на кожу Дейзи. Ее почки и печень, без сомнения, вздохнули с облегчением, но мочевой пузырь не справлялся с обилием воды, и шлаки выходили через кожу на лице. Едва ей удалось справиться с прыщиками на лбу и сыпью на подбородке, как новый прыщик вскочил прямо посредине лба. Так что от здорового образа жизни Дейзи стала выглядеть ужасно, к тому же лишний вес не уходил, хотя она заменила бутылку вина перед сном на шоколадные конфеты.

Однако, вернувшись, домой в Каррикуэлл после посещения Клауд-Хилла, несмотря на все эти досадные мелочи, Дейзи чувствовала себя гораздо лучше.

– Конечно, не могу похвастаться, что совсем избавилась от печальных мыслей, – признавалась она Лии.

Лия звонила почти каждое утро, перед уходом Дейзи на работу.

– Теперь я чувствую, что смогу с этим справиться. Хотя боль никуда не ушла, но я верю в себя. Это глупо? – спросила она.

– Вовсе нет, вы все делаете замечательно, Дейзи. Принимаете жизнь такой, как она есть, и это придает вам силы. Раньше вы старались вычеркнуть все неприятное из своей памяти, а сейчас похожи на боксера, который говорит: «Ударь меня, посмотрим, что получишь в ответ».

– Да, ударов предостаточно, – вздохнула Дейзи. – Вчера хотела что-нибудь посмотреть по телевизору, так вы не представляете, сколько рекламировали памперсы! Такие очаровательные малыши… Это разбивает мне сердце. Потом был фильм о матери, у которой похитили дочь. Я первые полчаса рыдала, мне казалось, что это у меня украли ребенка.

– Я понимаю, – мягко сказала Лия. – Когда Этан умер, у меня было ощущение, что молодых людей в возрасте двадцати трех лет в Калифорнии стало в несколько раз больше. Они были повсюду: на заправке, в магазине, на улице – счастливые, здоровые и, главное, живые. Они напоминали мне о моей потере. И я думала: почему умер не кто-нибудь из них, а мой сын?

– Лия, – спохватилась Дейзи, – мне не следует плакаться вам. Вы слишком много пережили, чтобы выслушивать еще и мои жалобы. Простите.

– Нет, Дейзи, рассказав мне о себе, вы помогли мне, – просто сказала Лия. – Я долго не могла разговаривать с людьми о смерти Этана. Но когда вы рассказывали мне об Алексе, о своей неосуществленной мечте иметь ребенка, я поняла, что могу рассказать вам о своем сыне. Мы помогли друг другу.

– Я больше не собираюсь сдаваться, – пообещала Дейзи. – Вчера, когда мне было так тяжело смотреть этот фильм, я переключила телевизор на новости. Там был репортаж о детях Африки, оставшихся сиротами из-за СПИДа. Это меня сразу же отрезвило. Прелестные детишки с печальными глазами, которые видели, как умирают их родители, и которых больше некому любить. И я решила сделать взнос в благотворительный фонд, чтобы помочь этим несчастным детям. Ведь это эгоизм – думать только о себе и своих переживаниях, правда?

Лия улыбнулась, сидя в своем офисе в Клауд-Хилле.

– Я восхищаюсь вами, Дейзи, – сказала она.

– Восхищаетесь? – переспросила Дейзи.

– У вас такое доброе сердце. Когда-нибудь вы станете мамой, и даже если ребенок биологически будет не ваш, вы будете чудесной матерью.

Дейзи была слишком потрясена, чтобы сразу ответить. Помедлив, она сказала:

– Я так надеюсь на это.

После посещения Клауд-Хилла Дейзи почувствовала, что готова вернуться на работу. Летом продажи в «Тиаре Джорджии» сокращались, поэтому каждый день приходилось пересматривать товары и снижать цены. Это была непростая работа, к тому же нужно было освободить вешалки от прежней коллекции. Одежда, обувь и аксессуары, которые Дейзи закупила в феврале, поступали ежедневно. Все это надо было распаковать, пересчитать, прикрепить ценники.

Они с Мэри обрабатывали партию прекрасного французского трикотажа, и Дейзи между делом сказала, что собирается переехать.

– Почему? – изумилась Мэри. – У тебя прекрасная квартира, ты сваляешь дурака, если откажешься от нее.

– Она постоянно напоминает мне об Алексе, – объяснила Дейзи. Аккуратно раскрыв упаковку трикотажа, она разложила на прилавке кардиганы и жилеты, все нежных тонов с бархатной отделкой. Когда в январе она впервые увидела их в Париже, то пришла в восхищение, и теперь была рада, что они по-прежнему нравятся ей. Так легко ошибиться и купить партию товара, который на первый взгляд вызывает восторг, а потом ты просто ненавидишь его.

– Чушь! – кратко высказалась Мэри. – Мой дом тоже напоминает мне о Барте, но я не собираюсь никуда переезжать.

– Это другое, – рассмеялась Дейзи. Мэри всегда умела заставить ее видеть во всем смешную сторону. – У тебя дети. А нас с Алексом больше ничего не связывает, мы даже не говорили с ним о квартире…

– Надеюсь, ты сумеешь отстоять свои интересы и подпишешь выгодное финансовое соглашение с помощью какой-нибудь акулы юриспруденции? – перебила ее Мэри. – Могу порекомендовать тебе своего адвоката. Он просто потрясающий. Правда, до сих пор так и не покатал меня на «порше», на который именно на мне и заработал.

– Зачем мне акула? – пожала плечами Дейзи. – Я просто хочу переехать.

Вернувшись из Клауд-Хилла, она много думала об этом. Она слишком надолго зациклилась на своем прошлом, испытывая благодарность к Алексу за спасение.

– Переехать можно, но надо сделать это с умом, – начала сдаваться Мэри. – Твоя квартира стоит немалых денег. И потом, ты должна что-то получить в качестве компенсации за четырнадцать лет, прожитых с Алексом. Это, знаешь ли, срок.

– Ты же не можешь утверждать, что он совсем ничего не оставил мне, – усмехнулась Дейзи. – Я получила комплекс неполноценности.

– Не думаю, что суд примет это во внимание.

– Честно говоря, я страдала им еще до встречи с Алексом. Мне, Мэри, нужна только моя часть денег за квартиру, и все. Не больше.

– И куда ты собираешься переезжать? Ты ведь не уедешь из Каррикуэлла? – встревожилась Мэри.

– Продается коттедж неподалеку от Лии. И от моей мамы, – добавила Дейзи. – Я несколько раз проезжала мимо и хочу посмотреть его в субботу. Никогда прежде я не думала о коттедже, потому что Алекс предпочитал квартиру. И мне казалось, я тоже. Но на самом деле – нет. Всю сознательную жизнь я прожила в квартире, и вдруг выяснилось, что я хочу жить в собственном доме.

Карла, замещавшая Паулу, просунула голову в дверь.

– Столько всего купили на распродаже! – радостно сообщила она. В руках у нее были джинсы с блестками и вышивкой по обшлагам. – А вот на них никто даже не взглянул, может, снизим цену?

– Пожалуй. Я напишу ценник, – сказала Дейзи, забирая джинсы у Карлы. – Ненавижу распродажи. Значит, я неправильно подобрала товар. Мне, например, казалось, что эти джинсы уйдут сразу.

– Они бы и ушли, но слишком маленький размер.

– Я когда-то влезала в такие, – вздохнула Дейзи.

– Ну хватит, – остановила ее Мэри.

– Не буду, – приободрилась Дейзи. – Но я хочу похудеть и собираюсь заняться этим вплотную.

– Зачем? – удивилась Мэри. – Думаешь, станешь стройной, и тогда Алекс вернется к тебе?

– Нет. – Дейзи покачала головой. – Я стану стройной и красивой, найду классного парня и закручу с ним роман.

– Если так, то я с тобой! – воскликнула Мэри, обрадовавшись, что к подруге возвращается прежняя живость. Они обе понимали, что Дейзи шутит, потому что сейчас ей не до романов, но посмеяться над этим – шаг в правильном направлении.

– Нет уж, Мэри, – улыбнулась Дейзи. – Ты останешься. Я буду действовать одна. Клео объяснила мне, что мужчины охотнее вступают в разговоры с женщиной, если она путешествует в одиночестве. Она сделала этот вывод из своих наблюдений над постояльцами отеля. Группа женщин – это угроза, а одиночка – нет. Хотя придется попотеть. Как, по-твоему, похожа я на женщину, которая привлекает одиноких мужчин?

– Я лучше промолчу, – хмыкнула Мэри. – Только не забудь купить кое-что из одежды, когда отправишься на поиски. Магазин должен процветать.

На следующее воскресенье были назначены крестины ребенка Паулы. Несмотря на явное улучшение настроения, в душе Дейзи побаивалась этого события. Маленькая Эмма была прелестна, и ее восторженная мамочка хотела, чтобы после крестин все собрались у нее дома. Дейзи боялась снова погрузиться в черную меланхолию. Пухленькие младенцы в рекламе памперсов – это одно, а реальная малышка – совсем другое.

– Ты должна прийти, – настаивала Паула по телефону. – Я знаю, для тебя это тяжело, поскольку ты рассталась с Алексом. Но, пожалуйста, Дейзи. Будет просто ужасно, если ты не придешь.

Слава Богу, что Паула не знала о проблемах Дейзи, связанных с клиникой «Авалон», тогда бы она оказалась в очень непростом положении.

– Хорошо, что я не распространялась об этом, – сказала Дейзи, беседуя с Мэри на следующий день. – Не хочу, чтобы нас жалели из-за того, что у нас нет детей, вернее, меня, Алекс теперь не в счет.

– Для мужчин лечение от бесплодия настоящее испытание, – задумчиво произнесла Мэри. – Это их оскорбляет и травмирует.

– Ты что, на его стороне? – возмутилась Дейзи.

– Нет, – возразила Мэри. – Нет. И все-таки надо смотреть на проблему с обеих сторон.

– Мэри, мне больше нравилось, когда ты злилась и грозилась сделать восковую куклу Алекса, чтобы проткнуть ее булавками, навлекая на него порчу.

Мэри ответила ей безмятежным взглядом.

– Я изменилась к лучшему, – заявила она. – Негативные эмоции так старят! Я прочла статью в «Вог», там говорилось, что именно они причина морщин. Не узнай я об этом, так и осталась бы настоящей фурией.

Теперь пришла очередь Дейзи посмеяться.

– Думаю, нам обеим стоит побывать у Лии, это разгладит все морщины и излечит мои прыщи.

– Точно! – воскликнула Мэри. – Может, нам удастся сделать пару процедур еще до крестин, я бы выбрала массаж горячими камнями и…

– …и чистку лица, – решила Дейзи. – Это поможет мне выдержать общение с родными Паулы, которые, чего доброго, станут похлопывать меня по плечу всякий раз, когда я окажусь рядом с Эммой, и приговаривать: «Не расстраивайся, у тебя тоже будет малыш». Не знаю, как я выдержу это.

– Вот этого не бойся, – успокоила ее Мэри. – Они считают, что ты всем довольная преуспевающая одинокая женщина, так что оставят тебя в покое.

– Если бы, – вздохнула Дейзи.

– Ты ездила смотреть коттедж?

Дейзи кивнула, ее лицо оживилось.

– Да, такая красота! Я хочу поторговаться, но сначала мне нужно поговорить с Алексом о продаже нашей квартиры. Хотя я совсем не горю желанием общаться с ним.

– Нужно поручить это юристу. Он письмом уведомит Алекса о том, что ты хочешь продать квартиру как можно быстрее, и тогда тебе не придется с ним разговаривать.

Дейзи кивнула, но она понимала, что Мэри сознательно избегает одной темы: Дейзи все равно придется встретиться с Алексом, если она хочет навсегда покончить с этим. Она должна поговорить с ним, и когда у нее будет достаточно сил, она сделает это. Возможно, это будет не так скоро.

Эмма не унаследовала ни больших ушей Энрико, ни его плоского лица. Она была само очарование. У нее были большие голубые глаза Паулы и оливковая кожа отца. В кружевном одеяльце она походила на спящего херувима.

– Подержи ее, – предложила Паула, протягивая крошечный сверток Дейзи. – Она прелесть, идет ко всем и не плачет.

– Ну, разве она не красавица? – восторгалась Мэри.

– Да, – согласилась Дейзи.

И как-то так получилось, что девочка, которая спала, когда ей брызнули святой водой на головку и потом передавали с рук на руки бабушкам и крестным, сейчас вдруг открыла глаза. Малышка смотрела на Дейзи умными глазами, приоткрыв крошечный розовый ротик.

– Ой, смотрите, она улыбается! – воскликнула Дейзи, чувствуя, как к горлу подкатил комок.

– Я знаю, – негромко проговорила Паула, не отрывая взгляда от своей прелестной дочурки. – Мне она тоже улыбается. Кто-то сказал, что она не улыбается, а просто дышит, но я уверена, что она улыбается мне, зная, что я ее мама. И еще она знает, что ты станешь ее другом. Тетя Дейзи.

– А какие у нее длинные ресницы, – сказала Дейзи, рассматривая девочку. – Я таких никогда не видела, а волосы у нее темные.

– Она красавица, – согласилась Паула. – Мать Энрико говорит, что она точная копия ее сына в детстве, только уши не его.

Все рассмеялись.

– Хочешь подержать? – спросила Дейзи у Мэри, все еще прижимая к себе малышку.

– Нет, – ответила Мэри. – Ей с тобой хорошо, у тебя это так естественно получается.

– Да, – вздохнула Дейзи.

Они обменялись понимающими взглядами. В глазах Мэри читалось явное одобрение – Дейзи поступила правильно, придя на крестины. Против ожидания Дейзи не чувствовала себя здесь ущербной. Наоборот, умиротворенной и полной надежд. Придет и ее час… Как хорошо, что она не осталась дома. Не так-то легко быть великодушной и добросердечной, когда на сердце тяжело, но это того стоит.

Мать Паулы, в пурпурном шелковом платье, протянула руки к внучке.

– Ах, какая она хорошенькая! – ворковала она. – Тебе так идет, Дейзи! Уверена, ждать недолго.

– Мне бы этого очень хотелось, миссис О'Ши. Но мы с Алексом расстались, поэтому пока не надейтесь, что я в ближайшем будущем пополню ряды новоиспеченных матерей.

Отсутствие мужчины совершенно не смутило миссис О'Ши.

– Чепуха! – воскликнула она, выпив пару бокалов вина. – Ты такая красавица! Я только на днях говорила, что никто не умеет носить одежду так, как ты, а небольшая полнота тебе даже к лицу. Да у твоих дверей, девочка, мужчины скоро в очередь выстроятся. А что до Алекса, так он мне никогда не нравился, – добавила она.

– Мама! – предостерегающе одернула мать Паула.

– Да, не нравился, – настаивала на своем миссис О'Ши. – Я говорю, что думаю. Он не стоил нашей Дейзи, и она найдет себе кого-то, кто ей больше подойдет, помяни мои слова. – Миссис О'Ши осторожно взяла младенца у Дейзи.

– Спасибо, миссис О'Ши, – сказала Дейзи с улыбкой.

– Сын кузена моего зятя, – продолжала развивать тему миссис О'Ши, – весьма привлекательный молодой человек, недавно развелся, детей у них не было. Прекрасная кандидатура для тебя, Дейзи. У него собственное дело и все прочее.

Мэри, Паула и Дейзи дружно рассмеялись.

– Я пока обойдусь без мужчин, – тактично ответила Дейзи.

– Пока – да, – согласилась миссис О'Ши. – Но потом тебе захочется к ним вернуться, моя дорогая. Это совершенно естественно. – И с этими словами она удалилась.

– Прости, – виновато сказала Паула. – Надеюсь, мама тебя ничем не обидела?

– Ну что ты, – улыбнулась Дейзи. – Она совершенно права, будем считать, что Алекс и вправду для меня недостаточно хорош.

– Вот и славно, – заключила Мэри. – Очень здравая мысль! Мы рады, что ты, наконец, это признала.

– Привет, Дейзи, – раздался женский голос, и, обернувшись, Дейзи увидела Мел Редмонд с маленькой девочкой на руках. Старшую дочь Мел держала за руку.

– Привет, Мел, – обрадовалась Дейзи. – Какими судьбами?

– Энрико работает с моим мужем Эйдрианом. Каррикуэлл – маленький город. – Она поцеловала Паулу. – Поздравляю, я уже видела девочку. Она прелесть.

Мел чмокнула Дейзи в щеку.

– Молодчина, что пришла, – шепнула она.

– Да, все нормально, – отвечала Дейзи с улыбкой.

Паула тут же забросала Мел вопросами и о кормлении, и о сне, и о том, как не свалиться от усталости с ног… Перечень вопросов был бесконечен. Мел покосилась на Дейзи, предполагая, что ей не особенно приятно присутствовать при подобных разговорах, но Дейзи храбро улыбнулась и беззвучно прошептала:

– Все в порядке.

Она опустилась на корточки, чтобы поговорить с Сарой.

– Привет, я Дейзи. А тебя как зовут?

– Сара, – ответила девочка, серьезно глядя на Дейзи. – Мне нравится твоя цепочка.

Дейзи опустила глаза. На ней была серебряная цепочка с янтарным кулоном. Она купила ее давным-давно, путешествуя за границей.

– Это янтарь, – объяснила она, – особенный камень, он образовался из смолы деревьев, которые росли миллионы лет назад. Смотри, какой он красивый. В нем много солнца и тепла, правда?

– Миллионы лет назад? – изумилась девочка. – Когда жили динозавры?

– Точно, – кивнула Дейзи. – Тебе он нравится? Давай-ка примерим… – Расстегнув цепочку, она повесила кулон на шею девочки.

Сара наклонила голову, стараясь разглядеть украшение.

– Нам нужно найти зеркало, – решила Дейзи. – Мы пойдем поищем, – обратилась она к Мел.

– Прекрасно, – отвечала Мелани, – а я боялась, что Саре будет скучно.

Дейзи взяла Сару за руку.

– Мы не собираемся скучать, – сказала она. – Я уверена, у Паулы где-нибудь есть большое зеркало, в которое она смотрится по утрам. А ты смотришься в зеркало, когда одеваешься утром?

– Да, – серьезно произнесла Сара, ее крошечная ручка крепче сжала ладонь Дейзи. – Мама сказала, вы работаете вместе с Паулой в магазине? У вас там много красивых платьев? Я люблю красивую одежду.

– Боюсь, у нас одежда только для взрослых. А может, нам стоит подумать о том, чтобы продавать одежду для таких симпатичных девочек, как ты?

– Было бы здорово, – улыбнулась Сара. – Вы мне нравитесь.

Все шло просто замечательно. Дейзи предполагала побыть полчасика на церемонии и уйти, но как-то само собой получилось, что весь вечер она вместе с Мэри, Мел и остальными гостями провела в доме Паулы и Энрико. Все восхищались девочкой, и Эмма переходила из рук в руки, что позволяло Пауле отдохнуть. Миссис О'Ши не уставала перебирать потенциальных кавалеров для Дейзи и очень всех забавляла, перечисляя их достоинства.

– Пожалуй, больше всех мне подходит Тим, владелец небольшой фермы, – сказала Дейзи, когда вместе с Мел, Паулой и Мэри она вошла в небольшой зимний сад в доме Паулы. – Но и тот парень, что занимается звукозаписью, тоже неплохая кандидатура.

– Это напоминает мне мою подругу из «Лоример» Ванессу, – рассмеялась Мелани. – Она мать-одиночка и при этом прекрасно себя чувствует, но ее матушка настойчиво подыскивает ей мужа. Вы не представляете, каких кавалеров она откапывает – все холостые сыновья ее друзей и подруг и все незнакомые холостяки у нее на примете. А Ванесса смеется, что ей хватает хлопот с одним-единственным мужчиной, Коналом. Ему сейчас тринадцать.

– Да, они в этом возрасте – чистое наказание, – вздохнула Мэри.

Дейзи присела рядом, подумав, что пару недель назад она была бы не в состоянии поддержать подобный разговор. Она чувствовала бы себя лишней. Единственная из них она не была матерью, и ей было неведомо то, что объединяет этих милых женщин. Это причиняло бы ей боль. Конечно, это и сейчас болезненно, но не так остро. И потом, теперь она верила, что придет день, и она тоже станет матерью.

Дейзи знала, что ей не в чем винить Алекса. Разве он виноват, что Луиза забеременела, а она нет? Но она сама со всем справится. Еще недавно она считала, что ребенок вернет ей Алекса. Но она ошибалась. Теперь она стала мудрее.

Тем временем Мелани и Мэри заговорили о том, что дети, насмотревшись рекламы по телевизору, ежедневно что-то требуют.

– Реклама на детском канале просто каждые пять минут, – высказала свое недовольство Мел, – неудивительно, что список желанных подарков к Рождеству длиннее, чем «Унесенные ветром». Каждый день появляется столько новых товаров. И как можно сказать «нет», если у всех друзей это уже есть? Нам приходится экономить, потому что я оставила работу, а у подружек Сары ситуация другая. Мы не все можем себе позволить, но если бы даже могли, я была бы против. Для ребенка вредно, когда он получает все, что только пожелает. Меня растили не так.

– Меня это тоже волнует, – с тревогой призналась Паула. – Я не хочу, чтобы Эмма выросла избалованной.

– Ей всего несколько недель от роду, – улыбнулась Мэри. – Говорят, младенцев нельзя избаловать. А вот чуть станет постарше, как говорится, держи ухо востро. Это уж точно.

– Я понимаю, но как узнать, балуешь ты ребенка или нет? – продолжала Паула.

– В этом и заключается проблема, – вздохнула Мэри. – Здесь нет точного определения: это верно, а это нет. И ты все время боишься, что поступишь неправильно.

«Занятно», – машинально отметила Дейзи. Она-то полагала, что все матери наделены внутренним инстинктом и все знают, а оказывается, это вовсе не так, они постоянно сомневаются в правильности своих действий.

Это успокаивало. Следовательно, никто не знает ответов на все вопросы.

Вернувшись домой, Дейзи нашла на автоответчике сообщение от Клаудии, которая была одной из тех немногих общих знакомых, кто продолжал поддерживать отношения с Дейзи. Большинство их друзей, конечно, выбрали Алекса и Луизу, а не Дейзи. Это было больно. Дейзи вспоминала то время, когда они с Алексом вместе с другими парами проводили вечера и уик-энды, но всегда это были его друзья, а не ее.

Клаудиа была исключением. Ее муж, Эндрю, знал Алекса со школьных времен и был на его стороне. Но Клаудиа не позволила случившемуся повлиять на ее дружбу с Дейзи и продолжала поддерживать с ней отношения.

После столь насыщенного дня Дейзи хотелось поговорить, поэтому она позвонила Клаудии.

Сначала Клаудиа, которая любила поболтать, пересказала все свои беды и злоключения на работе. Потом заговорила о том, что Джерри и Мишель наконец-то женятся.

– Ты пойдешь на свадьбу? – осторожно поинтересовалась Клаудиа. – Знаешь, мы можем пойти вместе – ты, я и Эндрю. Из-за того, что вы с Алексом расстались, не стоит пропускать свадьбу старых друзей.

– Меня не приглашали, – спокойно ответила Дейзи. – Я даже не знала, что они собираются пожениться.

– Черт, не надо было мне совать нос не в свое дело. Но вы с Мишель всегда были так близки…

– Оказывается, не так уж и близки, – проговорила Дейзи, изо всех сил стараясь не показать, до чего ей обидно.

– Возможно, приглашение просто еще не пришло, – попыталась сгладить ситуацию Клаудиа. – Свадьба через неделю. Если ты его получишь, то пойдешь?

– Мы за это лето одели стольких невест, – усмехнулась Дейзи, – что я сыта свадьбами по горло. Ничего, ты мне потом все расскажешь.

Хорошо ли идти на свадьбу, на которую тебя не приглашали, только для того, чтобы взглянуть на бывшего мужа и его подружку? Похоже на слежку… Этот вопрос мучил Дейзи всю неделю. Она умирала от желания увидеть Алекса и Луизу вместе, надеясь, что эта картина излечит ее окончательно.

И все-таки это был бы весьма странный поступок. «Нет, это настоящая слежка», – решила Дейзи накануне свадьбы. Она не пойдет.

На следующий день в двадцать минут четвертого Дейзи уже была в церкви. Спустя двадцать минут после начала церемонии.

Она осторожно пробиралась вдоль стен, оглядываясь в поисках Мишель. Обычно на свадьбах Дейзи разглядывала, наряды гостей и улыбалась знакомым. Но сегодня она хотела остаться незамеченной и не обращала внимания на туалеты.

Дейзи села подальше от прохода и немного опустила голову, надеясь, что ее примут за прихожанку, которая зашла помолиться и неожиданно попала на праздничную церемонию. Конечно, все так и подумают. Или, увидев ее мешковатый плащ и матерчатую шляпу с большими полями, примут за одну из тех женщин, которые разгуливают вокруг церкви, торгуя всякой мелочью и перебирая четки.

Люди стараются не замечать таких женщин.

В церкви слышались бесконечные «Привет!», «Рады вас видеть», «Какая дивная шляпка!», «Потрясающее платье». У алтаря Дейзи увидела Джерри. Он немного нервничал, рядом с ним стоял его брат.

Дейзи внимательно осмотрела гостей со стороны жениха и невесты и наткнулась взглядом на Алекса. Его и вообще-то трудно было не заметить, потому что он был выше многих, но Дейзи в любом случае сразу узнала бы его. Ее сердце пронзила острая боль. На Алексе был серый костюм, который они вместе покупали в фирменном магазине «Пол Смит», он еще так сопротивлялся, говоря, что похож в нем на жертву моды. Но вот надел же, и выглядел в нем прекрасно.

Когда Дейзи увидела Луизу, ее боль возросла десятикратно.

Луиза просто вся светилась. Она походила на рекламу одежды для беременных, предлагаемой именитым дизайнером. Ее длинные блестящие волосы были обманчиво небрежно забраны в узел, чего Дейзи никогда не удавалось. Алое платье подчеркивало округлившийся живот. Дейзи не сомневалась, что платье от Дианы фон Фюрстенберг.

Она выглядела как богиня плодородия или экзотическая красавица, о которой поэты слагают стихи, а живописцы сражаются за право нарисовать ее. От нее исходило ощущение зрелости, и она казалась абсолютно счастливой. Рядом с ней Дейзи почувствовала себя бесплодной смоковницей.

У Луизы было все. Все! У нее был Алекс, скоро будет ребенок. У Дейзи же никого и ничего, и, вероятно, по ее же собственной глупости.

Полились звуки свадебного марша. Дейзи заметила, как Луиза теснее прижалась к Алексу. Разговоры смолкли. Все в едином порыве встали и повернулись к невесте. Со своего места Дейзи не могла видеть, но была совершенно уверена, что

Мишель с ее безупречным вкусом не наденет платья, похожего на торт. Ожидая, когда Мишель появится в поле ее зрения, Дейзи разглядывала гостей, чьи взгляды были устремлены на невесту, которая шла к алтарю под романтический напев скрипок. Алекс и Луиза вовсе не сторонились присутствующих. Ни из чего не следовало, будто кто-то осуждает его за то, что он бросил Дейзи. Наоборот, никто, кажется, и не заметил ее отсутствия. Луиза и Дейзи оказались вполне взаимозаменяемы. Что одна подружка, что другая. Только эта беременная, а прежняя так и не смогла сделать этого. Сердце Дейзи защемило от невыносимой боли. Неужели у нее никогда не будет ребенка, никогда? Нет, нужно бежать отсюда! Как только она поднялась, кто-то из гостей повернулся в ее сторону. О Господи! Да это приятель Алекса Джем! Он смотрел прямо на нее. Смутившись, она озиралась в поисках места, где могла бы спрятаться. Возможно, он не узнал ее в этой нелепо одетой женщине? Рядом со скамьей, где она сидела, находилась исповедальня, и Дейзи нырнула туда, закрыв за собой дверь.

Запах старых бархатных занавесок и полированного дерева ударил ей в ноздри. Это был давно забытый запах.

– О Господи! – вырвалось у нее, когда она ощутила себя в безопасности. – Надеюсь, он меня не видел. Господи, почему со мной всегда такое происходит?

– Простите, вы не могли бы говорить погромче? – раздался глухой старческий голос.

– Что? – едва слышно пробормотала она.

Решетка, разделявшая исповедальню на две части, опустилась. На Дейзи смотрел худой седоволосый старик, который явно укрылся здесь, чтобы прочитать молитвы.

– Боюсь, исповедь уже закончилась, – ласково сказал он.

– Простите, – запинаясь, начала она. – Я вошла сюда… не за этим…

– Но если вам нужно… – продолжал священник.

Дейзи понимала, что, расстроенная, с заплаканными глазами, она выглядит ужасно.

– Да, у меня есть проблемы, но я не нуждаюсь в исповеди, – проговорила она и, вдруг спохватившись, что сказала грубость, добавила: – Я сто лет не была на исповеди, святой отец.

– Никогда не поздно вернуться в лоно церкви, – мягко сказал священник.

– Дело в том… – Дейзи шарила по карманам в поисках носового платка, нашлась бумажная салфетка. Сойдет.

– Мы не только исповедуем, но и выслушиваем, – говорил священник. – Вы можете просто рассказать о своих проблемах. Мы больше не заставляем людей бесконечно читать молитвы. Мы меняемся вместе с миром.

Дейзи опустилась на маленькую скамеечку, вытертую коленями бесчисленных исповедующихся.

– Выговориться – это хорошо, – начала она, вытерев глаза и нос. Ей показалось невежливым не принять предложения священника, поскольку она побеспокоила его, к тому же ей хотелось сейчас поговорить с посторонним человеком. – У меня неприятности, святой отец.

– Такова жизнь, – ответил он. – Но вы можете вернуться на правильный путь, доверьтесь Господу, все в его руках.

Дейзи это показалось слишком простым. Простым и нереальным. Довериться Богу? А где он был, когда Алекс ушел к Луизе, оставив ее в полном отчаянии?

– Я не думаю, что это поможет, – извиняющимся тоном проговорила она.

– Значит, у вас нет веры, – сказал священник. – Вера – ключ ко всему. Господь обо всем позаботится в должное время. Нам не дано знать то, что нам предназначено.

«Учитель приходит, когда ученик готов», – вспомнила Дейзи. Буддизм и католицизм объединились, чтобы привести ее в такое состояние духа, когда она сможет выплыть. «Да, – подумала она, – должно быть, в этом что-то есть. Стоит попробовать».

– Спасибо, святой отец, – поклонилась она. – Так хорошо было поговорить с вами, и простите, что я вас побеспокоила.

– Вы всегда можете обратиться за помощью, приходите, церковь для вас открыта.

– Спасибо, – сказала Дейзи.

– Приходите, – повторил он. И Дейзи увидела, что священник очень стар. – Мы всегда здесь. Вещи и люди уходят, но Господь вечен.

Когда Дейзи вышла из исповедальни, никто не обратил на нее внимания, и она беспрепятственно покинула церковь. Сидя за рулем своей машины, она размышляла о случившемся. Дейзи была рада, что пришла. Десять минут назад она ругала себя, потому что ее чуть не обнаружили. Но, встретив священника, решила, что все к лучшему. Она увидела то, что хотела увидеть, – Алекса и Луизу. Они счастливы, все друзья с ними, мир не перевернулся, небо не разверзлось, жизнь продолжается для всех, кроме Дейзи. Что ж, она должна смириться с этим, как бы это ни было больно. Назад пути нет, только вперед.

Через три дня после свадьбы Луиза родила мальчика. Клаудиа позвонила Дейзи, чтобы сообщить эту новость.

– Я не хочу, чтобы ты узнала об этом случайно: хуже нет, когда от тебя что-то скрывают.

Из окна своей квартиры Дейзи видела реку Туллоу. Два каноэ двигались вниз по течению. Спортсмены в ярко-желтых спасательных жилетах, наверное, были не слишком опытными, поскольку все время сталкивались.

– Спасибо, Клаудиа, – сказала Дейзи, продолжая смотреть в окно, – спасибо, что сказала. А как назвали ребенка? – Ей не нужно терзать себя этим, но она должна знать.

– Дарси.

– Дарси, – повторила Дейзи. – Что ж, красивое имя, звучное и запоминающееся. – Теперь Дарси – живой человечек, а не просто причина ее разрыва с Алексом. Легче думать о нем как о личности, и не его вина, что она так страдала от его появления на свет.

– Ты что молчишь? – встревожилась Клаудиа.

– Не волнуйся, я в норме. – Это была правда, Дейзи исподволь готовила себя к этой новости.

Помогли ей и ежедневные звонки Лии. Теперь Дейзи верила, что у нее есть будущее. Если Лия смогла выжить и остаться таким доброжелательным человеком после того, что ей пришлось пережить, то и она сможет.

Перед этим мальчиком тоже лежит новая жизнь. К чему наполнять мир злыми эмоциями из-за рождения этого младенца? И старый священник, и буддийский учитель одобрили бы ее настроение.

– А я присматриваю новый дом, можно сказать, уже почти купила его, – сообщила Дейзи. – Коттедж недалеко от дома моей матери. Он небольшой, но очаровательный. Конечно, придется поработать над интерьером. Я люблю этим заниматься и хочу, чтобы мой дом был уютным и немножко старомодным. Алекс любил минимализм, я терпела, но вообще-то это не по мне.

– Я тебя понимаю, – согласилась Клаудиа, – ваша квартира выглядела как рекламная акция.

– Алекс обожал наводить порядок на журнальном столике, – призналась Дейзи. – Все журналы должны были лежать аккуратной стопкой строго по линии края стола, иначе он раздражался.

– Точно! – воскликнула Клаудиа. – Я просто из себя выходила, когда наблюдала эти его повадки. У него мания порядка.

Дейзи отметила про себя, что может спокойно болтать обо всем этом, смеяться и не умирать при упоминании имени Алекса. Это был явный прогресс.

– Я собираюсь в конце месяца в Милан, закупать коллекцию «весна—лето».

– Везет же некоторым! – вздохнула Клаудиа, подумав о своей скучной работе в банке.

– Я всего лишь раз была в Милане, город потрясающий. А потом поеду на показы в Лондон и Париж.

– Ты не против посидеть где-нибудь вечерком на следующей неделе? – спросила Клаудиа. – Никаких супружеских пар не будет, – торопливо заверила она.

– Я вполне переживу, если даже и будут парочки, – ответила Дейзи. – Но только не Алекс с Луизой.

– Мне такое и в голову не могло прийти, – сказала Клаудиа, – возможно, кое-кто из друзей Эндрю. Мы обдумаем это.

– Только не вздумай меня сватать, – предупредила Дейзи.

– Хорошо, – слишком легко согласилась Клаудиа. – Будет один парень, он работает с Эндрю, очень симпатичный.

Правда, у него сейчас тяжелая полоса в жизни… Но он такой милый, тебе понравится.

– Клаудиа, прошу тебя, уймись! Иначе я откажусь.

– Ну ладно, договорились. Просто мы думали, что тебе хотелось бы снова заиметь друга.

Дейзи тосковала по объятиям Алекса, по присутствию рядом родного человека, к которому можно прижаться ночью, который поможет открыть консервную банку… Черт! Почему мелочи запоминаются ярче всего?

И хотя она в принципе не возражала, чтобы в ее жизни кто-то появился, но оказаться на ярмарке невест? Нет, это не для нее. Лия однажды сказала ей: «Тебе самой придется излечить себя, Дейзи. Не надейся, что это сделает кто-то другой. Иначе ты всего лишь залепишь рану пластырем, и ничего хорошего из этого не выйдет».

– Клаудиа, уверяю тебя, я наслаждаюсь одиночеством, – твердо сказала Дейзи. – Я могу делать, что хочу и когда хочу. Я могу украсить свой новый дом всякой милой чепухой, которую Алекс ненавидел. Я могу быть самой собой. Именно это мне сейчас нужно. А не кавалеры. Так что спасибо, но нет.

– Браво! – воскликнула Клаудиа. – Я тобой восхищаюсь, Дейзи. Ты все переживешь, со всем справишься. Не знаю, смогла бы я так держаться, если бы Эндрю меня оставил.

– Он этого не сделает, потому что любит тебя. Все дело в этом, – продолжала Дейзи. – Алекс меня не любил. Я была временным утешением, пока он не нашел свою единственную.

– Неужели он так сказал? – возмутилась Клаудиа.

– Да. Оказалось, что Луиза – единственная, а я так, на время… – «Черт, это пока еще болезненно, – думала Дейзи, – но все же не так сильно, как раньше». Значит, с болью можно справиться? Просто нужно вставать утром и держаться, пока не придет время снова ложиться спать.

– Так ты пойдешь с нами? – спросила Клаудиа.

– Конечно, – ответила Дейзи. – Но никаких ухажеров.

На следующий день она поехала еще раз взглянуть на коттедж, а на обратном пути завернула в Клауд-Хилл.

Лия ушла на прогулку, а Клео была рада приходу Дейзи.

– Можно напроситься с тобой в Каррикуэлл? – спросила она. – Я собираюсь навестить своего брата Барни. По вторникам после обеда он всегда свободен. Приеду без предупреждения, чтобы у него не было времени придумать версию, почему они с Джейсоном бросили меня.

Дорога была недостаточно длинной, чтобы успеть, полностью поделиться наболевшим, но обе женщины выслушали друг друга.

Дейзи притормозила на улице, где жили Барни и Сондра.

– Может, мне стоит пойти с тобой? – предложила она. – Я готова… Если предстоит непростой разговор, то хорошо, когда рядом друг. – Дейзи понимала, какие чувства испытывает Клео, перешагнув через многое и решив навестить брата и невестку.

Клео не могла забыть, как обошлись с ней ее братья, и нервничала перед предстоящим разговором. Вдруг дело зашло так далеко, что ничего невозможно исправить?

– Спасибо, Дейзи, но я должна сделать это сама, – тихо сказала Клео. – Все нормально. Барни не кусается. А с Сондрой, несмотря на всю ее язвительность, я сумею справиться. Мне всегда было немножко обидно, почему-то казалось, что мама и отец любят ее больше, чем меня. Глупости! Это так по-детски. – Клео вздохнула, вспомнив те ссоры, которые возникали между ней и Барни с Сондрой. Только решимость отца любой ценой сохранить мир в семье сдерживала их до поры до времени, но этот мир всегда казался Клео искусственным. А ведь если бы они могли о чем-то договориться в результате этих ссор, то атмосфера в доме наверняка улучшилась бы. Как это бывает в природе после грозы…

– По-моему, в школе больше следовало бы внимания уделять вопросам взросления, – задумчиво сказала Дейзи. – Пусть бы вместо географии и экономики было что-то вроде «Как за три месяца приучить бойфренда к хорошим манерам».

– Отличная идея, – согласилась Клео. – Или, например, «Как понимать других людей». Тогда бы ты знала, что тебе хотят сказать, и избежала бы многих недоразумений.

– Это был бы двухгодичный курс? – улыбнулась Дейзи.

– По меньшей мере двадцатилетний, – покачала головой Клео.

– Тогда запиши меня на полный курс, – рассмеялась Дейзи. – Я совершенно не понимаю мужчин и не умею говорить на их языке.

– И не надо, – твердо сказала Клео. – Говори, что думаешь, и пусть они разбираются.

– Я не всегда могу правильно высказать то, что думаю, когда говорю с мужчиной. Как и Алекс. Он мог говорить одно, а иметь в виду совершенно другое. И всегда уходил от прямого ответа. Даже уже в конце. Например, секс для женщин означает нечто особенное. Слияние двух людей, чье доверие друг к другу безгранично… И они близки, как только могут быть близки два человека.

А на языке мужчин секс: «Я тебя оставил. Все, пока. У меня другая подружка, она вот-вот родит, но сейчас мы одни… Черт возьми, почему бы нам не переспать»? Примерно так рассуждает Алекс.

Клео так смеялась, что тушь потекла и размазалась по щекам.

– Не смейся, это чистая правда, – продолжала Дейзи. – А ведь мужчины утверждают, что женщины говорят одно, а имеют в виду совершенно другое. Но они ошибаются.

– Ты права, – кивнула Клео. Она припомнила последнюю неудачу Триш с парнем по имени Лукас. Он талдычил: «Ты невероятная, Триш. Никогда не встречал такой женщины!» А после шести свиданий бросил ее.

Целых две недели он посылал ей по пятнадцать эсэмэсок за вечер. А потом исчез. У него украли телефон? С ним стряслось что-то непоправимое? Нет, он просто был занят. «Прости, давай покончим с этим». Двести десять присланных сообщений демонстрировали его огромный интерес, а потом он извинился – и делу конец. Он спрятался за эсэмэски. К чему беспокоиться? А ведь разве трудно поговорить по-человечески? Клео возмущалась поведением Лукаса, ее гнев на Тайлера распространялся на весь мужской род.

Сама она была предельно честной с Натом, и они расстались достойно. Не то что этот Лукас…

«Ну а как же Тайлер?» – шептал ей внутренний голос. Да, она сбежала от него, даже не попрощавшись, но это совсем другой случай.

– В будущем я не собираюсь сглаживать углы, – рассуждала Дейзи. – И намерена говорить то, что думаю.

– А как же в магазине? – спросила Клео. – Если женщина меряет что-то такое, что ей не идет, ты же должна говорить: «Ах! Как мило!» – чтобы она купила эту вещь.

– Я никогда не лгу, чтобы продать товар! – возмутилась Дейзи. – Именно поэтому у нас есть постоянные покупатели, которые возвращаются к нам снова и снова. И в том случае, о котором ты говоришь, обязательно или я скажу правду, или это сделает Мэри, – пояснила Дейзи. – Мэри ухитряется за полминуты уговорить покупателя примерить другую вещь, и все остаются довольны.

– Надо как-нибудь заглянуть к вам, – сказала Клео, – но только если ты пообещаешь говорить мне, что думаешь.

– В этом не сомневайся, – заверила ее Дейзи.

– К тому же у меня не так много денег, – добавила Клео.

– Получишь скидку, это привилегия владельца магазина.

Быстро обняв Дейзи, Клео вышла из машины.

– У нас класс йоги по четвергам, приходи. Я теперь в штате Клауд-Хилла, так что должна рекламировать занятия. Но, честно, они того стоят.

– Не знаю, – неопределенно пожала плечами Дейзи, – я всегда была не в ладах со спортом, так что вряд ли смогу закинуть ногу за голову и стану всеобщим посмешищем. А мне это сейчас ни к чему.

– Там нет ничего подобного, – объяснила Клео, – я тоже не особенно гибкая. Это класс для начинающих. А штанга – йога, после которой ты, правда, неделю еле-еле ноги передвигаешь, но все это очень здорово. Честное слово.

Сондра и Барни жили недалеко от церкви на тихой улочке, которая начиналась у одной из сохранившихся террас

Каррикуэлла. Довольно внушительный особняк из красного кирпича стоял в конце террасы и, насколько знала Клео, был куплен со значительной помощью родителей.

«Не в деньгах дело», – подумала она, открыв калитку и шагая по усыпанной гравием дорожке. Оба ее брата уже годы получали приличные деньги от доходов отеля, а она – нет. Нетрудно в такой ситуации обидеться на родных, но Клео никогда не испытывала этого чувства. Деньги всегда вызывают разногласия. В Каррикуэлле все знали одну семью, разделившуюся на два лагеря из-за внезапного наследства. Одни рассказывали, как их надули другие, и при встрече переходили на другую сторону улицы.

Клео всегда считала, что ругаться из-за денег – безумие.

Она не совершит подобной ошибки, потому что всегда намеревалась зарабатывать сама, имея собственный отель. Увы, этого уже не будет. И, наверное, она всю жизнь будет сожалеть об этом. Невозможно, родившись в «Уиллоу» и проведя там всю свою жизнь, не горевать при расставании.

Но она не позволит себе поддаться чувству обиды. Что сказала Лия? «Любое препятствие нас чему-нибудь учит».

Клео так поразило это высказывание, что она его даже записала. Лия всегда говорила нечто такое, что хотелось запомнить навсегда.

Клео многому научилась за последние несколько месяцев и собиралась использовать эти знания, чтобы создать свой собственный отель. Это будет ее отель, только ее, и никто не сможет отобрать его у нее.

Клео нажала кнопку звонка, попутно отметив, что дом нуждается в уходе. Казалось, ни ее брат, ни Сондра не видят, что кусты вереска почти погибли, а пожухлые остатки его едва ли украшают вход.

Никакого ответа. Клео уже почти жалела, что приехала, предварительно не позвонив, но она не хотела, чтобы Барни ускользнул от встречи. Она снова нажала на кнопку звонка, подумывая зайти к Джейсону в офис. Пусть ее братья объяснят, что за глупую игру они затеяли. Но тут за матовым стеклом двери мелькнула тень. Ее очертания стали четче, дверь отворилась, и послышался раздраженный женский голос:

– Кто там?

Это была Сондра, хотя Клео трудно было узнать в усталой беременной женщине обычно элегантную, ухоженную невестку. Волосы, давно не крашенные, выглядели неопрятно. Прежде Сондра такого себе не позволяла.

– Клео?

– Привет, Сондра. Как твои дела?

– Как видишь, – Сондра развела руками, кивая на живот. – Это совсем не то, что я ожидала. Говорят, будто кожа становится лучше, волосы гуще. Все это вранье! Меня тошнит, бросает в жар, спина просто разламывается. Входи, – проворчала она и отошла, предоставив Клео закрывать входную дверь. – К тому же ноги отекают, – продолжала жаловаться Сондра. – У моей бабушки ноги тоньше, чем у меня сейчас. Я даже сидеть долго не могу, поэтому никак не приведу в порядок волосы. А ты зачем приехала?

– Навестить тебя и брата.

Они прошли на кухню. Клео уже и забыла, когда была в этом доме в последний раз. Она помнила первый визит, когда вся семья собралась полюбоваться домом молодоженов, и то, как она помрачнела тогда, увидев домашний кинотеатр и дорогую стереосистему и зная, что на это потрачены деньги из семейного бюджета. Клео даже позволила себе заметить, что дом слишком дорогой для пары, которая только начинает семейную жизнь.

– А ты предпочла бы, чтобы твой брат жил в лачуге? – укорила ее мать.

Теперь Клео стыдилась своих слов. Господи, почему она была так нетерпима?

Клео заметила, что кухня изменилась к лучшему, множество милых мелочей делали ее уютной. Симпатичные подушки на светлых сосновых стульях, фарфоровые фигурки балерин на этажерке в углу, множество других милых вещиц, казалось бы, совершенно не отвечающих вкусу Сондры. На окнах висели красные занавески с оборочками.

– Хочешь, приготовлю тебе чай? – предложила Клео, когда Сондра тяжело опустилась в глубокое кресло с кучей подушек.

– Чайник в посудомоечной машине, чай в буфете, – распорядилась Сондра.

Некоторые вещи не меняются.

Сондра положила ноги на табуретку и, взяв пульт, включила телевизор.

На экране Рики Лейк призывала аудиторию, состоявшую из рассерженных женщин, высказать свое «фе» мужчине, который назвал свою бывшую жену «толстой неповоротливой гусыней». Интересно, что за люди приходят на подобные передачи? И насколько же глуп, должен быть мужчина, чтобы перед подобной аудиторией заявить такое!

– Идиот, – пробормотала Сондра. – Ты веришь в эту чепуху? Рики скоро его выгонит. Он совсем не интересный. А она мне нравится. Вчера в ее программе была женщина, которая умудрялась одновременно иметь четырех любовников. Представляешь?

Пока Сондра болтала, Клео заварила чай. Она знала, что невестке нравится ее чай. Потом она достала из буфета банку с песочным печеньем и выложила его на тарелку. Кухня была очень опрятной, вопреки предположениям Клео Сондра оказалась хорошей хозяйкой. «А может, это дело рук Барни?» – подумала Клео, но тут же отмела эту идею. У Барни всегда была аллергия к домашней работе.

Приготовив чай, Клео поставила все на стол и уселась рядом с невесткой.

– Значит, беременность проходит тяжело?

– Да, мне приходится каждые двадцать минут бегать в туалет, ем с трудом, потому что замучила изжога. А лицо? Смотреть на себя не могу.

Клео улыбнулась:

– Ты на себя наговариваешь, Сондра.

– Тебе легко говорить, – нахмурилась Сондра.

На экране телевизора тем временем разгневанная аудитория набросилась на мужчину с упреками. Прихлебывая чай,

Сондра одно задругам уплетала печенье. Она съела штук шесть, не меньше.

Клео подумала, что, случись такое прежде и позволь себе она, Клео, съесть шесть штук, Сондра непременно отпустила бы какое-нибудь язвительное замечание, объяснив, например, любовь к сладкому отсутствием личной жизни. А Клео бы ответила, что это лучше, чем быть как щепка. И пошло-поехало… Они не щадили друг друга. Кто кого невзлюбил первый, сейчас уже трудно сказать.

В перерывах на рекламу они болтали. Клео узнала, что Тамара, у которой была репутация никогда не улыбающегося администратора, вернулась на работу в салон красоты.

– Ей там лучше, работа в отеле ее никогда не привлекала. А у Джейсона новая подружка, Лиз, она милая, – рассказывала Сондра. – Правда, не сказать, что красавица… – Когда-то в устах Сондры это звучало как приговор. – Она не влезла бы в джинсы, которые на мне сейчас, представляешь? Боюсь, и я никогда не верну свою прежнюю форму. – Сондра вздохнула. – Лиз очень подходит Джейсону, она умница, потому что вытаскивает его из дома. Ты же знаешь, что он ночь напролет готов играть в компьютерные игры. Он горит желанием купить новый автомобиль, и Лиз сказала, что, получив деньги от продажи отеля, он вполне сможет это сделать. Она такая рассудительная!

Сондра запнулась, осознав, что затронула болезненную тему. «Уиллоу».

– Именно поэтому я и приехала, – сказала Клео.

– Хочешь снова поскандалить?

– Нет, хочу навести мосты. Хотя сначала хотела бы узнать, почему Барни и Джейсон не поддерживают со мной отношения, как просили мама и папа.

– Ты сама виновата, Клео, – недовольно сказала Сондра. – Ты всегда ставила их в глупое положение. Вела себя так заносчиво, будто одна знаешь, что хорошо для отеля, а что нет, словно они – пара идиотов, которые ничего не соображают. Это очень обижало твоих братьев, хотя ты, скорее всего понять это не в состоянии.

– Что ты хочешь этим сказать?

Сондра потянулась за очередным печеньем.

– Ты вечно хвасталась своим колледжем и дипломом. Да и отец все время говорил: «Клео то, Клео это»… Конечно, братьям было обидно, ведь никто из них не закончил колледж. У Барни вообще комплекс на этот счет, он твердит, что наш ребенок обязательно должен получить хорошее образование.

– Я вовсе не хвалилась своим дипломом, – возразила Клео. – И не стремилась поставить братьев в глупое положение. Это им казалось смешным, что я так усердно учусь.

Когда в детстве они все вместе делали уроки, Барни и Джейсон вечно пыхтели над домашними заданиями, а ей давалось все легко, и по всем предметам она получала отличные оценки. Клео даже сохранила свои школьные тетради. А братья, едва закончив школу, постарались от них избавиться и сожгли вместе с мусором.

Имея таких братьев, Клео смешно было бы думать, будто женщины в чем-то уступают мужчинам. Она была моложе Барни и Джейсона, но гораздо сообразительнее их. И никогда не задумывалась над тем, что чувствуют ее братья.

– Неужели им действительно казалось обидным, что я закончила колледж? – растерялась она.

– Если честно, то да, – сказала Сондра и поморщилась, неловко повернувшись в кресле.

– Тебе помочь? – спросила Клео.

Сондра кивнула:

– Не могу долго сидеть в одной позе. Я наклонюсь вперед, а ты поправь подушки.

Клео взбила подушки, помогла Сондре сесть поудобнее.

– Я-то думала, что ребята перестали общаться со мной из-за денег, потому что намерены забрать мою долю.

– Можно подумать, что твой отец это допустит! – На мгновение Клео увидела прежнюю Сондру. – Твоя доля – это твоя доля.

– Но почему же они не связались со мной, ведь их попросили об этом родители?

– Они оба были раздосадованы и к тому же считали, что тебе нужно время, чтобы остыть. А потом все очень затянулось, и им все труднее было позвонить. Но я уверена, они будут рады видеть тебя. Барни ненавидит ссоры. Только, пожалуйста, когда он придет, не заводи свою старую песню.

– Уж кто бы говорил, – парировала Клео.

– Привет, пропащая.

Клео обернулась и увидела в дверях кухни Барни, нагруженного покупками. Она подумала, что он мало изменился с детских лет – те же взъерошенные волосы, та же озорная улыбка, только в уголках глаз залегли морщинки. «Похоже, разлад в семье на всех наложил отпечаток», – с удивлением подумала Клео. Странно, ей-то казалось, что пострадала одна она.

– Долго же ты собиралась, – улыбнулся Барни. – Еще несколько недель, и ты стала бы тетей, но даже не узнала об этом.

– Прости. Я все понимаю. – Неожиданно казавшиеся Клео вескими аргументы улетучились. Сейчас она думала о том, как подавляло братьев ее превосходство, и любовь к ним захлестнула ее горячей волной. – Знаешь, ты тоже хорош, – нежно сказала она, обнимая брата вместе с его многочисленными пакетами.

– Ты уже позвонила родителям?

Клео покачала головой.

– Ну… – замялся Барни, – тогда, может, лучше не говорить им, что мы с Джейсоном так и не удосужились встретиться с тобой?

– Хочешь сказать, что вам не поздоровится, если мама узнает об этом?

– Угу…

– Я позвоню им, – решительно сказала Сондра.

Клео не успела и глазом моргнуть, как Сондра набрала номер. Клео напряженно ждала, но никто не ответил.

Тогда Сондра оставила сообщение: «Привет, Шейла, перезвоните нам».

Джейсон и его новая подружка Лиз были приглашены к обеду.

– Ты должна приготовить цыпленка, Клео, – инструктировала ее Сондра. – Я не в состоянии готовить, а Барни либо недожарит, либо пережарит, есть невозможно.

Клео приготовила свое фирменное блюдо – цыпленка под соусом барбекю. Она однажды готовила это блюдо у Триш, все гости были в восторге и просили добавки.

– Это путь к сердцу мужчины, – вздохнула Рей.

– Нет, чтобы добраться до сердца мужчины, нужно проткнуть ему ребра, – мрачно пошутила Триш.

– Как вкусно пахнет! – воскликнула Лиз, когда все собрались за столом на кухне.

Клео исподволь приглядывалась к Лиз. Пожалуй, Сондра права, она действительно милая, удивительно обаятельная и чувственная.

– Да, замечательно! – подтвердила Сондра, которая ела за двоих. Братья тоже не отставали от нее, однако ни словом не обмолвились, понравилась ли им стряпня сестры.

– Джейсон! – легонько толкнула его Лиз. – Скажи сестре спасибо. Что у тебя за манеры?

– Очень вкусно, сестренка, – с набитым ртом пробормотал Джейсон.

Клео улыбнулась Лиз. Определенно, Джейсону нужна именно такая женщина.

Лиз и Сондра отправили мужчин мыть посуду. Клео сказала, что поможет им.

– Но ты же все готовила, – пыталась остановить ее Лиз, – посиди.

– Ничего, – сказала Клео, подумав, что у нее будет возможность поговорить с братьями.

Когда они остались в кухне одни, Клео мыла посуду, Барни ее старательно вытирал, а Джейсон с грохотом убирал на место.

– Мне не нравится, что наша ссора так затянулась, – виновато начала она.

– Ладно, сестренка, – сказал Джейсон. – Все нормально.

– Да, все в порядке, – добавил Барни. – Хотя у тебя отвратительный характер, Клео.

– Мне ли этого не знать?! – воскликнул Джейсон. – У меня шрам на голени от твоей куклы. Помнишь, как ты меня ею дубасила, когда я пытался отобрать ее у тебя в твой день рождения? Тебе тогда исполнилось четыре.

Тарелки были на время забыты. Джейсон закатал штанину, демонстрируя отметину.

– А у меня до сих пор трещина на ключице, после того как ты уговорил меня скатиться по периллам, – парировала Клео. – Мне было около пяти, но ты сказал, что если я съеду по периллам, то вы примете меня в свою компанию. Мама тебя за это чуть не убила.

– А мы все равно тебя не приняли, ты уж прости, – вздохнул Барни. – Такие гадкие мальчишки…

– И вы называли меня Клео-ворчунья. – Она вспомнила, как ненавидела это прозвище, как возмущалась, что братья не принимают ее в свои игры.

– А ты разрушила мой муравейник, и потом муравьи были повсюду несколько месяцев, – рассмеялся Джейсон. – Ты всегда была себе на уме, Клео. Ничего не изменилось. Помнишь, Барни, что сказал отец, когда мы продавали отель? «Если Клео узнает, что отель купила корпорация «Рот», разразится настоящая буря». Что? – спросил он, заметив, что брат делает ему знаки. – Я только сказал…

– Вы знали, кто покупает «Уиллоу»? – не веря своим ушам, спросила Клео. Она почувствовала, как земля уплывает у нее из-под ног.

– Не делай из мухи слона! – заволновался Барни. – Предложение было фантастическим, а банк требовал от отца возвратить кредит… так что выбора не было. Мы знаем, как тебе это не нравилось, мы все тоже были не в восторге. Тебе кажется, что только ты одна переживаешь? Нет, ведь это и наш дом.

Клео слова не могла вымолвить.

– Какое имеет значение, кто его купил? – пожал плечами Барни. – Не все ли тебе равно, что ты увидишь, проходя мимо, – шикарный отель или несколько современных домов? В любом случае ни то ни другое больше не принадлежит нашей семье.

На кухню вошла Сондра, встревоженная громкими голосами.

– Опять ссоритесь? – потребовала она ответа.

Клео покачала головой.

– Нет. Ссоры в нашей семье закончились, – сказала она. – Просто ребята посвятили меня в некоторые детали продажи отеля.

– Не удивлюсь, если эти Роты хорошо заработают на «Уиллоу», – мрачно провозгласила Сондра. – Сделают полную реконструкцию, поменяют интерьер…

Клео, которая видела эскизы, промолчала. Она чувствовала себя полной идиоткой. Она рассталась с Тайлером, порвала отношения с родными, позволив своим амбициям одержать верх, и в обоих случаях совершила ошибку. Когда только она чему-то научится?

Он пили кофе и болтали до половины девятого. Наконец Клео сказала, что, пожалуй, она вызовет такси, так как на следующее утро ей нужно быть на рабочем месте уже в половине седьмого.

– Мы тебя отвезем, – предложил Джейсон.

Клео уже собиралась уходить, когда зазвонил телефон.

– Это мама, – сказал Барни, взглянув на определитель номера. – Возьми трубку, Клео.

У Клео пересохло во рту.

– Привет, мам, – сказала она дрогнувшим голосом.

– Клео, девочка моя, что-нибудь случилось? Сондра родила?

– Нет-нет, – поспешила успокоить мать Клео, подумав, что прежде это бы ее обидело. Они столько времени не разговаривали, и первый вопрос о Сондре! Теперь же она понимала, что беременная женщина, член их семьи, заслуживает первостепенного внимания. А что будет, когда родится ребенок? Естественно, иерархия в семье должна все время меняться. – Она прекрасно себя чувствует. Мама, я здесь с мальчиками и Лиз. Мы все хотим поговорить с тобой.

– Так с Сондрой все в порядке? Ты меня не обманываешь? – с тревогой допытывалась мать. – У нее такая тяжелая беременность.

– Клянусь, мама, у Сондры все хорошо.

– Привет, Шейла! – крикнула со своего кресла Сондра. – Я все еще здесь и все еще беременна.

– Слава Богу! Клео, девочка моя, я так по тебе скучаю! Мы оба с папой скучаем.

У Клео на глазах выступили слезы.

– Я тоже, мама, прости. Я была расстроена, и…

– Гарри, иди сюда. Это Клео!

В голосе матери звучала неподдельная радость, послышался шум передаваемой трубки.

– Клео, мы тебя очень любим! – взволнованно проговорил отец.

– Я тоже, – сказала Клео. – Я люблю вас обоих, простите меня, но я так была привязана к отелю и не понимала, насколько плохо обстояли дела.

– Я должен был рассказать тебе, – покаялся Гарри Мейлин, – но я не смог, я знал, что это разобьет твое сердце. Нам пришлось действовать быстро, иначе мы бы все потеряли. Едва ли я смог бы объяснить тебе все по телефону. Особенно… – Он замялся.

– О Ротах? Я знаю, папа, – спокойно сказала Клео. – Барни прав. Какая разница, кому продан «Уиллоу», если другого выхода не было? Я думаю, что они все сделают наилучшим образом.

На другом конце послышался вздох облегчения.

– Я уверен в этом, милая. Владельцы скромных отелей никогда не любили крупные компании, но корпорация «Рот» пользуется уважением. Когда ты приедешь во Францию навестить нас? У нас чудесная вилла в Ардене. Мы пробудем здесь еще две недели. Вилла небольшая, никакой роскоши, но есть две отдельные комнаты. И одна из них ждет тебя.

– Ой, папа! – воскликнула Клео. – У меня сейчас новая работа, но как только смогу вырваться на несколько дней, то сразу приеду.

После того как отец расспросил Клео о Клауд-Хилле и о ее работе в отеле «Макартур», трубку опять взяла мать.

– Знаешь, Клео, – сказала она, – для нас не новость, что ты упряма… но не позвонить, не написать! Мне казалось, мы заслуживаем лучшего отношения. Ведь Барни и Джейсон передали тебе нашу просьбу?

– Извини, мама, – сказала Клео, решив не выдавать братьев. – Мне нет прощения! Но ты же знаешь, что я Клео-ворчунья.

– Вовсе нет, – возразила Шейла. – Мы тебя любим, и ты не можешь не знать, что всегда была моей любимицей. Но с тобой трудно, потому что ты принимаешь все близко к сердцу.

– Я знаю, мама, я исправлюсь. Обещаю.

– А ты скоро приедешь навестить нас?

Клео была уверена, что Лия обрадуется, узнав, что она восстановила отношения с семьей. Ей положены два выходных в неделю. Если она поработает сверхурочно, то у нее получится длинный уик-энд.

– Я приеду через неделю, – сказала она. – Не могу дождаться, когда вас увижу.

Когда Клео положила трубку, Джейсон легонько похлопал ее по плечу.

– Спасибо, что не выдала нас, сестренка, – сказал он. – Папа бы нас прикончил, если бы узнал… Теперь мы принимаем тебя в свою компанию. Ты настоящий друг.

– Давно пора, – пробурчала Клео, ткнув его в бок.

Джейсон и Лиз подвезли Клео в Клауд-Хилл, когда уже совсем стемнело.

Там, где обычно парковалась Лия, стоял большой черный лимузин. «Должно быть, к Лии приехали гости», – подумала Клео.

– Красивое место, правда, Джейсон? Мне нравится тут работать, хотя и жаль, что это не «Уиллоу».

Лиз ободряюще похлопала ее по руке.

– Рада была познакомиться с тобой, Лиз, – сказала Клео.

Она вышла из машины, вслед за ней вышел Джейсон.

– Как хорошо, что ты приехала, сестренка, – не скрывая волнения, проговорил он.

– Я тоже рада, – шепнула Клео, обнимая брата.

– Я скучал по тебе, – сказал он приглушенным голосом.

– Я тоже… скучала по тебе, по нашей семье… – Клео с любовью посмотрела на брата. – Береги себя и Лиз, она славная.

– Ты тоже береги себя, Клео.

Из окна автомобиля никем не замеченный мужчина с коротко остриженными волосами с интересом наблюдал эту сцену.

– Ну, все, пока. – Клео чмокнула брата в щеку и направилась к дверям в Клауд-Хилле. День был слишком напряженным, и она устала, но была бесконечно рада, что все, наконец, закончилось благополучно.