"Волчий шлем" - читать интересную книгу автора (Кнаак Ричард)

ГЛАВА 2

— А ты уверен, что в этой твоей «надежной гавани» действительно безопасно?

Бисин, капитан ириллианского капера «Корбус», осклабился, обнажив острые драконьи зубы. Почти все ириллианские капитаны либо принадлежали к правящим драконьим кланам, либо, если они были людьми, преданно служили драконам. Бисин, в отличие от большинства представителей своей расы, был приземистым, плотным, почти тучным. И хотя выглядел он словно закованный в броню воин, чье лицо едва ли не полностью закрывал шлем, — все же командование судном было для него более привычным и приятным занятием, нежели война на море. Странно, если учесть, что «Корбус» принадлежал к числу самых победоносных «морских разбойников».

— Уверен, лорд Грифон, еще как уверен. Мы с командой побывали там дюжину раз, не меньше. Эти арамиты, волки-рейдеры, которые страшно кичатся своими успехами на море, решили оставить эту гавань в покое — во-первых, она слишком далеко на юге; во-вторых, там не осталось незавоеванных деревень, так что грабить некого. К тому же цели арамитов отличаются от наших.

Грифон не стал просить его разъяснить подробнее. Слишком уж часто «цели» драконов оказывались такими, что он не желал слышать о них. Даже представлять боялся. Вообще непонятно, отчего драконы вдруг решили стать моряками. Похоже, что эта раса одержима навязчивой идеей — все больше и больше уподобляться людям. Тем самым людям, которых они временами так презирают. Странно. Зачем рисковать жизнью на пиратских судах, когда можно принять изначальный драконий облик и напасть на добычу с воздуха?

Бисин, более разговорчивый, чем его сородичи, за время путешествия посвятил Грифона в некоторые подробности этого вопроса. Он сказал, что дракону, который вздумает атаковать иноземный корабль с воздуха, приходится быть настолько осмотрительным, что его силы и способности теряют всякий смысл. Что толку от горстки плавающей разломанной древесины? К тому же драконам его кланов трудно подолгу держаться в воздухе — а где приземлишься среди океана? Пока будешь снова принимать человеческий облик, и потонуть недолго. Почему-то драконы плохо держались на воде. Хотя кланы Синего Дракона и ходили в плаванья, все же они были наземными существами — как и их двоюродные братья.

Капитан привел и несколько других доводов; но все же объяснение в целом показалось Грифону подозрительным. Всю дорогу на борту «Корбуса» он наблюдал за драконами и понял истинную причину: им просто нравится человеческий облик! Слова Бисина, может быть, и звучали убедительно, но его тон лишь укрепил Грифона в его догадке. По поведению некоторых членов команды, по их обмолвкам птицелев сообразил: многие даже и не помнят, когда в последний раз принимали свой естественный образ! Более того: отпрыски драконов, особенно после общения с людьми, учились принимать человеческий облик в гораздо более юном возрасте — и весьма успешно! Грифон уже предвидел время, когда все драконы до единого исхитрятся походить на людей — даже больше, чем сами люди!

Он чуть было не поделился этим соображением с Бисином, но вовремя прикусил язык. Команда и так уже косо на него поглядывает. Осталось только сказать драконам, что они, оказывается, стремятся быть людьми — и жди беды! Тут уж Грифону не сносить головы, потому что драконов на судне — не счесть.

Несколько недель на борту «Корбуса» вымотали Грифона; но рассчитывать на отдых не приходилось — и он, вздохнув, когтистыми руками вцепился в леер. Лицо обдало фонтаном брызг. Мех и перья Грифона промокли; он не мог винить членов команды, которые всякий раз, когда дул ветер, старались держаться с одной стороны от птицельва. Что поделать — так он мучился всю жизнь.

Всю жизнь… Это было еще одно несчастье — может быть, самое главное. Около сотни лет назад волны вынесли Грифона на берег Драконьего царства, к Пенаклесу — Городу Знаний. Человек с лицом хищной птицы, львиной гривой и когтистыми руками, покрытыми мехом и перьями. Зверь с человеческой душой, с остатками бесполезных крыльев. Не хватало только хвоста.

Однако с давних, забытых времен у Грифона сохранились могущество мага и искусство полководца. Он создал армию наемников — и она одерживала победу за победой, несмотря на его нечеловеческий облик и решение по возможности уклоняться от работы на Королей-Драконов. В те дни и в последовавшие за ними беспокойные времена он, как мог, избегал моря. Оно порождало в его груди страшный, ни с чем не сравнимый холод. Грифон всегда знал, что его прошлое лежит за Восточными Морями, но лишь совсем недавно он сумел собрать воедино обрывки воспоминаний и набрался храбрости пересечь бездну, отделявшую Драконье царство от тех земель, где он был рожден.

Храбрости-то он набрался, но путь от этого не стал легче. Его по-прежнему не отпускали мучительные воспоминания о том, как море швыряло его, точно щепку, пока не выбросило, полумертвого, на берег у Пенаклеса…

Капер развернулся, направляясь к потайной гавани, и Грифон поспешно перебрался на другую сторону судна. Двигался он, как любой человек, эльф или дракон. Башмаки, правда, были слишком широки, и все же походка Грифона походила на шаг искусного охотника. Просторная одежда скрывала крохотные узелки на лопатках — крылья, а также тот факт, что коленки птицельва сгибались не вперед, а назад, словно у птицы или кошки. А широкие башмаки помогали укрыть от взглядов стопы, которые были похожи скорей на львиные лапы с орлиными когтями, чем на человеческие ступни. Впрочем, после того, как Грифон столько лет правил Пенаклесом, все это имело значение только для него самого — но все же имело. Подданные принимали его за своего, и он старался отплатить им за эту любезность тем, что старался выглядеть, как они. Конечно, это было глупо, но Грифону доводилось видеть глупости и похуже.

Вспомнив Пенаклес, Грифон закрыл глаза. Что-то они думают о нем? Бросить город, когда весь континент бурлит от перемен… Император-Дракон мертв; убит своим же сородичем, которого тоже больше нет в живых. Северные земли до сих пор не могут оправиться от потрясения — их разрушил перед смертью тот же Король-Дракон. Все шестеро правителей-драконов мертвы; только у одного из них есть наследник, способный править. Государства людей в пределах Драконьего царства, конечно, воспряли духом, влияние их усилилось, однако и там дела обстоят не лучше. Мито Пика все еще лежит в руинах, граждане его убиты или изгнаны рвущимся к власти драконом-захватчиком, лордом Тома, который и сейчас еще в силе. Меликард, молодой король города Талака, фанатик, ставший калекой, с изуродованными лицом и рукой после неудачной попытки похитить отпрысков покойного Императора-Дракона. Дракончики были вверены заботам Кейба и Гвен Бедламов — близких друзей Грифона, самых великих магов из всех ныне живущих. Они пользовались покровительством Зеленого Дракона — единственного из Королей-Драконов, который относился к людям дружелюбно.

Бисин отрывисто отдавал приказы команде, состоящей из людей, драконов и невесть кого еще. Медленно, словно наощупь, «Корбус» входил в крохотную гавань. Капитану нравился этот порт, потому что причаливать к нему надо было по узкому прямому пути — иначе напорешься на подводный хребет, которых здесь было в избытке. Бисин говорил, что его ныряльщики не раз видели следы злополучных кораблей, которым не удалось проделать этот трюк.

— Герцог Моргис на палубе! — раздался чей-то голос.

Грифон обернулся.

После того, как волки-рейдеры (особенно этот холеный аристократ Д'Шай) предприняли попытку убить Синего Дракона — правителя Ириллиана — и Грифона, Король-Дракон продлил свое перемирие с теперь уже бывшим правителем Пенаклеса. Синий Дракон владел кораблями, которые совершали набеги на земли арамитов; это он приказал предоставить Грифону место на «Корбусе». Грифон был полон решимости выяснить всю правду о своем прошлом. Последнее столкновение с Д'Шаем выявило некие подробности, которые птицелев раньше не мог припомнить, как ни пытался.

Д'Шай в той схватке погиб; он, казалось, сам решил шагнуть навстречу смерти. Птицелев до сих пор не мог поверить в его гибель, хотя видел ее собственными глазами. И однако же, каждую ночь перед его взглядом вставало насмехающееся лицо Д'Шая. Этот арамит — даже мертвый! — стал очень важным звеном в цепи, связывающей Грифона с его прошлым.

Появился герцог Моргис. Руководствуясь принципом «доверяй, но проверяй», Синий Дракон отправил с птицельвом одного из своих свежеиспеченных герцогов — в качестве компаньона и советника. Как и его предшественники, Моргис был отпрыском самого Синего Дракона, хотя на нем и не было отметок, которые могли бы позволить ему унаследовать отцовский трон. Короли-Драконы были помешаны на отличительных признаках королевской власти. Из-за этого в свое время чуть не погиб Синий Дракон; из-за этого же погибли двое его сыновей — один от руки брата, а тот, в свою очередь, от удара Синего Дракона. Удара, разорвавшего ему горло.

Несмотря на отсутствие царственных отметин, Моргис выглядел настоящим лордом. Он был почти на целый фут выше Грифона (который и сам отличался высоким ростом) и зеленого цвета с оттенком морской волны, характерным для его кланов. Многие из драконов, на которых не было отметин, имели зеленую чешую — если родня не меняла ее цвет еще в раннем детстве. Некоторых драконов воспитывали в соответствии с окраской и символами кланов. Так, кланы Красного Дракона (нового Красного Дракона, поскольку старый давным-давно погиб от руки сумасшедшего Азрана — отца Кейба) все были кроваво-красного цвета.

Шлем и доспехи были всего-навсего видимостью. На самом деле доспехи представляли собой не что иное, как чешую, которой с помощью естественных драконьих чар была придана видимость рыцарских лат. Почти все мужчины-драконы умели принимать человеческий облик, и это умение оттачивалось из поколения в поколение. Моргис, как и многие молодые драконы, предпочитал удобный человеческий образ тому, в котором был рожден, и тоже не желал принимать изначальную форму — разве что если бы это был вопрос жизни и смерти. И то он сперва подумал бы.

— Милорд Грифон, — проскрипел дракон.

Грифон отметил про себя, что его неприязнь к молодому герцогу вызвана не столько цветом, сколько тем, что Моргис уж слишком похож на лорда Тома: длинный раздвоенный язык, острые, точно лезвие, зубы, совершенно не похожие на человеческие. Драконий гребень тоже выглядел внушительно, это была главная часть шлема — символ власти. Прежде Грифону не раз доводилось видеть, как драконы меняют облик; он представил, как лицо Моргиса удлиняется, превращаясь в драконью морду. Это был бы крупный дракон…

— Герцог Моргис.

— Вы уже решили, куда направитесь, когда мы сойдем на берег?

Именно эта мысль всю дорогу не давала покоя бывшему правителю Пенаклеса. Попробовать пробраться в Канисаргос — вытянутую, словно змея, столицу Империи арамитов — или же отправиться на поиски Земель Мечты и Сирвэка Дрэгота, о которых упоминал Д'Шай и которые будоражили его истерзанную память?

— На восток, затем на северо-восток.

— Значит, вы хотите разыскать эти мифические Земли Мечты.

Это был не вопрос, а утверждение; намек на то, что дракон знал о решении Грифона раньше, чем он сам.

— Да… и я думаю, что они не мифические.

Моргис повернулся к Бисину, который, удостоверившись, что его команда держит ситуацию под контролем, подошел к двоим своим пассажирам.

— А вы что скажете, капитан? Вы знаете, где Земли Мечты?

— Они долж-ж-жны сущ-щ-ществовать, — задумчиво прошипел Бисин. Склонные к педантизму драконы лезли вон из кожи, стараясь говорить на общих языках без ошибок. Для их расы это было нелегко — особенно когда эмоции перехлестывали через край. — Должны… иначе волки-рейдеры не тратили бы столько времени и сил на их завоевание.

— Вот это разумный подход. Сдаюсь. — Герцог Моргис улыбнулся. Улыбка была не из приятных.

Грифон склонил голову набок, всматриваясь в берег. При большом желании он мог бы принять людской облик, с человеческими глазами, но собственное зрение — наподобие птичьего, только гораздо острей — устраивало его как нельзя лучше. Отложим перевоплощение до того момента, когда без него будет не обойтись. Он надеялся, что этот утомительный процесс произойдет не раньше, чем его поиски увенчаются успехом — если увенчаются… Ведь есть вероятность, и немалая, что он умрет прежде, чем ему удастся найти хотя бы след таинственных Земель Мечты, Сирвэка Дрэгота… и Ворот! — внезапно мелькнуло у него в мозгу. Ворота… это важно. Вот приоткрылась и еще одна дверца в его памяти, прежде запертая наглухо. Такие внезапные просветления одновременно радовали и раздражали Грифона, потому что он чаще всего не мог увязать их с тем, что знал.

«В один прекрасный день я вспомню все», — поклялся он.

— …Берега, шлюпка вернется, — говорил тем временем Бисин. — Мы не можем оставаться здесь долго. Вдруг какой-нибудь предприимчивый рейдер сунет сюда нос, решив, что его предшественники чего-то не доглядели. Милях в десяти к востоку вы найдете дружественную деревню. Там вам обоим продадут лошадей.

При последних словах Грифон резко обернулся к герцогу, буравя глазами фальшивый драконий гребень:

— Нам обоим?

Моргис слегка улыбнулся, словно не замечая сверкающего взгляда Грифона:

— Мой повелитель приказал мне сопровождать вас. Он полагал неуместным говорить вам об этом сразу.

— Потому что я отказался бы в самых живописных выражениях!

— Так он и сказал, — весело подтвердил дракон.

— И отказываюсь! — Шерсть на затылке у Грифона встала дыбом.

Моргис безразлично пожал плечами:

— В таком случае капитан Бисин разворачивает «Корбус» и мы плывем назад, как только запасемся провиантом.

По лицу толстяка-капитана Грифон понял, что тот впервые слышит о таком варианте. Однако права на протест Бисин не имел.

Обратного пути нет. Мысль о воспоминаниях, томящихся в темнице памяти, день и ночь преследовала птицельва. Если он вернется в Драконье царство, то попросту сойдет с ума. Даже сейчас, в этот миг, лежащая перед ним земля манила его, точно песня сирены. Он едва не поддался искушению броситься в воду и поплыть к берегу — несмотря на отвращение к воде.

— Хорошо. Но нас будет только двое. — Грифон представил себе вооруженное до зубов драконье войско. Попробуй-ка не вызвать подозрений в такой компании! Она привлечет внимание в какой угодно маскировке.

— Разумеется. Я не ребенок, лорд Грифон.

«Это мы еще посмотрим», — мысленно ухмыльнулся бывший правитель. Он-то, по крайней мере, может укрыться плащом или принять человеческий облик. Но как спрятать рослого, вальяжного лорда-дракона, похожего на вооруженного до зубов рыцаря?

Герцог опередил его:

— Мой повелитель дал мне вот это, чтобы облегчить наше путешествие.

Один из членов команды, человек, вынес вперед два плаща. Грифон не смог не восхититься искусством постановщика этого спектакля. Моргис — а может быть, и сам Синий Дракон — продумал все до мелочей, чтобы у его «союзника» просто не осталось времени придумать контраргумент — если его вообще можно было придумать.

— Это — плащи-миражи. Изготовить их было не так-то просто, насколько я понимаю; но зато в них мы будем в полной безопасности.

Простые на вид плащи были поистине волшебными. Стоит только представить, во что ты хочешь обратиться — и это желание сбывается.

Грифон перебрал в уме возможности, которые открывались перед ними благодаря чудо-плащам. В такой одежде можно без особого труда проникнуть в Канисаргос, а оттуда…

Оттуда — что? Что он станет там делать в окружении врагов, возможно, более могущественных, чем он сам? Нет уж, лучше не менять планов и попробовать найти обитателей Сирвэка Дрэгота. Волки-рейдеры подождут. Но ждать им недолго. Они кое-что задолжали ему — например, украденные воспоминания…

Бисин взял у матроса плащи и вручил пассажирам:

— Одеваются здесь так же по-разному, как на нашем континенте. Если вы хотите одеться, как, скажем, в Пенаклесе или Ириллиане, это будет вполне нормально. А что касается своего обличья — решайте сами.

Грифон принялся разглядывать одеяние. Широкий и просторный плащ был скроен так, чтобы не стеснять движений в драке. К тому же под такой одеждой удобно носить оружие. Конечно, оружие тоже можно вообразить, но если зло поднимет свою мерзкую голову, от таких мечей будет мало проку.

Моргис и Грифон накинули плащи. Птицелев не сразу смог сфокусировать взгляд на своем спутнике — герцог казался ему расплывчатым пятном. Наконец пятно стало приобретать очертания — и через несколько секунд Грифон увидел перед собой высокого, стройного черноволосого человека с неотразимыми синими глазами. Однако на лице Моргиса сияла самодовольная ухмылка, и Грифон невольно подумал, что истинную суть не скрыть никакой маскировкой. Интересно, что видит сейчас герцог, глядя на него?

Капитан Бисин, как всегда предупредительный, велел принести зеркало. Кто-то из матросов разыскал его среди прочих «сокровищ», еще не проданных «морским разбойником», и принес на палубу. Моргис первым осмотрел себя и, по-видимому, остался доволен; затем передал зеркало Грифону.

Птицелев увидел то же лицо, которое всегда было у него в человеческом облике, — разве что слегка изменившееся. Может быть, подводила память, но отражение в зеркале вовсе не вызвало у него протеста. Ястребиный взгляд, аристократический и, по счастью, слегка укороченный нос, светлые, почти белые волосы и узкие темные глаза. В отличие от дракона, чья физиономия казалась гладко выбритой, у Грифона была маленькая ухоженная бородка. Последнее навело птицельва на мысль:

— Нам не стоит подолгу общаться со случайными знакомыми; иначе они задумаются о том, почему мы не обрастаем щетиной и волосы наши не взлохмачиваются.

— Согласен. И возьмем с собой зеркало — на всякий случай.

Плащи-миражи сохранят тот облик, который был им заказан; но чья-нибудь сильная воля может, нарочно или невольно, изменить его. В этом кроется опасность. Да, их новые наряды отнюдь не идеальны.

Грифон поправил плащ. Чудеса продолжались. Вместо причудливо скроенного одеяния на нем теперь был обычный дорожный плащ с капюшоном. Оставалось только дивиться тому, сколько труда вложили в это Король-Дракон или его маги.

Один из матросов подошел к Бисину, вытянулся и отсалютовал:

— Шлюпка готова, капитан.

— Отлично. Милорды? — Бисин поклонился и приглашающе повел рукой.

Шлюпка уже покачивалась на волнах. Места в ней хватило бы и на дюжину, но предназначалась она только для Грифона, герцога Моргиса и четверых гребцов. Запасы провизии были уложены, гребцы почтительно ждали, пока спустятся пассажиры.

— Да поможет вам Дракон Глубин! — крикнул сверху Бисин.

Герцог ответил ему тем же, и крохотное суденышко двинулось к берегу. При каждом покачивании у бывшего правителя Пенаклеса замирало сердце. Вода! В последний раз он оказался в подобном положении, направляясь на встречу с Синим Драконом. И сейчас дело обстоит не лучше. «Корбус» давал хоть какое-то ощущение безопасности. А эту утлую лодчонку, казалось, может перевернуть любая волна… Однако этого не случилось. Шлюпка благополучно добралась до берега, и команда вытащила ее на сушу.

Они ждали, пока матросы не просигналят, что все спокойно и можно выходить. Грифон про себя проклинал лужи морской воды под ногами и соленые брызги на лице. Моргис тоже выглядел недовольным — странно, если учесть, что он владел морскими территориями. В отличие от правящего Короля-Дракона, Моргис явно предпочитал сушу.

Матросы вынесли провизию на берег, отсалютовали герцогу, спустили шлюпку на воду и налегли на весла, направляясь к кораблю. Грифон и его спутник проводили шлюпку взглядами, затем подняли свои пожитки и принялись изучать берег.

Они стояли у подножия довольно крутого травянистого склона. На одной его стороне виднелись деревья. Будь это место понадежней, здесь могло бы получиться отличное пастбище. Бисин сказал, что дружественная деревня — в десяти милях к востоку. Путь неблизкий; но ничего страшного. Вот по Адским Равнинам с их вулканами пройти десять миль — действительно была бы задача не из простых.

Мельком глянув на удаляющийся «Корбус», Грифон вздохнул и взялся когтистыми руками за склон. Земля оказалась твердой; карабкаться было легко. Моргис последовал его примеру, и между ними неожиданно завязалось что-то вроде состязания — кто первым выберется наверх.

Победил дракон — за счет роста и еще потому, что Грифон внезапно сообразил: тот, кто первым достигнет вершины, рискует упереться взглядом в башмаки какого-нибудь странника, чьи намерения могут оказаться не самыми добрыми.

Стоя на вершине холма, они увидели покрытую травой равнину, которая тянулась во всех направлениях примерно на милю, а дальше переходила в лесок. На востоке и на севере лес становился гуще. Грифону пейзаж показался прекрасным, Моргису же — скучным и унылым, и он повернулся к морю.

— Грифон!

Изумление в голосе дракона заставило птицельва резко обернуться.

«Корбус» уже вышел из гавани в открытое море — но, к несчастью, на горизонте появились силуэты трех кораблей, и хотя разглядеть их было невозможно, и Грифон, и Моргис почему-то не сомневались, что это — не драконьи каперы.

— Они его заметили! — Моргис выругался — Смотрите! Они идут ему наперерез!

Так оно и было. Капитаны всех трех кораблей явно намеревались преградить «Корбусу» путь назад, в Драконье царство. Бисин мог попытаться уйти от них, повернув на юг. Может, были и другие способы, но Грифону больше ничего не приходило в голову. Он не был силен в правилах ведения войны на море…

— Почему они не примут облик драконов? Ведь берег близко, и, когда битва кончится, можно будет вернуться…

Моргис покачал головой:

— Дракон — лакомая добыча для арамитов. Они наверняка заготовили какой-нибудь сюрприз. Но Бисин — хороший капитан. Если выход есть, думаю, он его уже нашел.

— Ох, — недоверчиво вздохнул Грифон, недоумевая, какие же контрмеры волков-рейдеров могут вынудить драконов уклониться от атаки.

Герцог замер на мгновение, затем сердито зашипел.

— Что, Моргис?

— Мы не можем ждать, выпутается ли Бисин из этой передряги. Нужно уходить, и чем быстрей, тем лучше. Они знают, что «Корбус» движется от берега? Я не удивлюсь, если они захотят выяснить, зачем он сюда приплывал.

Грифон кивнул. Он знал, что недооценивать арамитов глупо. Такая беспечность стоила жизни многим. Если бы не генерал Тоос, бывший его заместитель, а ныне преемник, то и сам Грифон, и Синий Дракон погибли бы мучительной смертью в лапах Д'Шая.

Оторвав взгляды от моря, путники устремились к востоку. Судя по объяснениям капитана, найти деревню было проще простого — а это значило, что волки-рейдеры тоже отыщут ее без труда. Стало быть, им нужно достичь деревни, купить приличных коней и немедленно двигаться дальше. По-настоящему отдохнуть они смогут, только углубившись в дремучий лес, который, по словам Бисина, был далеко на востоке.

Дорога в деревню оказалась совершенно безопасной, но обоим путникам было не по себе. Грифон не мог понять, что именно тревожило его в безмятежном лесном пейзаже, — но душа была не на месте. Птицельву казалось, что миллионы — без преувеличения! — настороженных, недобрых глаз следят за ними из густых ветвей.

Достигнув наконец деревни, усталые путешественники облегченно вздохнули.

Деревня — называлась она Рисэл — даже издали выглядела невероятно жалкой и унылой. В ней оказалось не больше дюжины строений из камня, глины и соломы, которые с большой натяжкой можно было бы назвать домами, и еще несколько хижин — совсем убогих, но, по всей видимости, жилых. Казалось, кто-то беззаботной рукой разбросал эти сооружения по Рисэлу, вовсе не заботясь об удобстве жителей. Дороги не было вовсе; Грифон и Моргис предпочли идти по густой траве, нежели увязать в грязи. Бисин говорил, что в деревне можно будет купить лошадей. Там и сям бродили тощие — кожа да кости — животные, но лошадей среди них не наблюдалось. Похоже, в деревне их не было вовсе. Жители Рисэла были одеты в простое платье из грубой ткани. Все они вроде бы занимались своими делами, однако двигались механически, словно марионетки; казалось, они не очень интересуются собственной жизнью. Но стоило кому-то из них заметить пришельцев, как все тотчас переменилось.

«Дружелюбные» — вряд ли это слово применимо к несчастным обитателям Рисэла, подумал Грифон. Люди буквально сбивались с ног от усердия, стараясь угодить незваным гостям. Моргису такое поведение вовсе не казалось странным; напротив, он принимал его как должное — вероятно, потому, что принадлежал к правящему драконьему клану. Интересно, подумал Грифон, как бы повели себя эти люди, если бы Моргис явился перед ними в своем истинном облике? Из разговоров с Бисином он понял, что капитан «Корбуса» присылал сюда для переговоров только людей — причем очень немногих, самых преданных.

Внезапно Грифон осознал: это — побежденные. Дух их сломлен, они трепещут перед всяким, в ком видят чувство собственного достоинства. Едва они с Моргисом вошли в Рисэл, дети прервали свои игры и устремили на чужаков печальные взгляды. Взрослые тоже побросали все дела, женщины поспешно скрылись в домах, мужчины стояли безмолвно, ожидая самого худшего. Когда выяснилось, что незнакомцы не собираются ночевать в Рисэле и что им вообще ничего не надо, кроме двух лошадей да запасов съестного, люди в радостном оживлении бросились добывать все необходимое — лишь бы эти двое поскорей исчезли из их жизни.

«Морских разбойников» мало заботила участь этих людей, но Грифон не остался к ним равнодушен. Когда один пожилой мужчина, расставаясь с прекрасным конем, захотел отдать его даром, птицелев чуть ли не силком всучил ему деньги.

Вот что натворили арамиты. Вечно испуганные дети, съежившиеся взрослые, готовые все отдать по первому требованию. Грифон почувствовал, как в душе его вскипает гнев. Еще один пункт обвинения против волков-рейдеров. Впрочем, вряд ли он мог возненавидеть их сильней, чем сейчас.

— Пора двигаться. До захода солнца осталось два, самое большее — три часа. — Моргис уже сидел в седле. Ему хотелось поскорей выбраться из этой мерзкой дыры. Лучше уж рыскать по незнакомым лесам, чем оставаться в такой грязище — хотя люди тут умеют себя вести, ничего не скажешь.

Грифон прочел по лицу герцога его мысли и снова подивился тому, как призрачный облик может вскрыть истинную суть. Тут он понял, что и Моргис может прочесть на его лице негодование, и заставил себя расслабиться и подумать о другом.

Они никому не сказали, куда едут, но намекнули, будто направляются к северу. Неизвестно, есть ли в деревне шпионы, и, если будет погоня, неплохо пустить ее по ложному следу, чтобы выиграть хоть немного времени.

Когда они покидали Рисэл (под чрезмерно пылкие прощальные пожелания его жителей), Моргис обратил внимание на странный шест, торчавший из земли. Шест был толщиной в человеческое туловище и примерно на фут выше герцога. Наверху красовалось грубо вытесанное из дерева изображение волка или некоего волкоподобного существа.

— Интересная работа, вы не находите?

Глаза статуи привлекли Грифона, он смотрел на нее, не отрываясь, обернувшись назад, и отвел взгляд, только когда она скрылась из виду.

Вот и еще одна дверца приоткрылась, выпустив наружу воспоминания…

Моргис, уехавший далеко вперед, обернулся и заставил коня замедлить бег — задача не из легких, поскольку лошадь, в отличие от людей, прекрасно понимала, что седок — дракон, как бы он ни выглядел, и всячески пыталась его сбросить.

— Гри… что случилось?

— Разрушитель.

— Простите?

— Разрушитель. Верховное божество арамитов. Они называют его живым богом. — Грифон ощутил холод в животе и пришпорил коня. Моргис догнал его:

— Но ведь это всего лишь идол. Стоит ли волноваться? К тому же мой опыт подсказывает, что боги обычно предоставляют событиям течь своим чередом. Что проку быть богом, если приходится день и ночь трудиться?

Моргис ухмыльнулся — так же противно, как и до надевания чудо-плаща.

Птицелев помотал головой, отгоняя ужас, который он испытал, поймав глазами взгляд волкообразной твари. Да нет же! Это смехотворно! Моргис прав — это всего-навсего идол. И все же новое смутное воспоминание сверлило его мозг…

— Разрушитель не такой, — сказал он наконец.

— Не такой?

Что-то давнее… история, рассказанная кем-то много лет назад…

— Разрушителю небезразличен его народ. Он прекрасно им управляет. Говорят, он лично дает команды волкам-рейдерам.

Моргис нахмурился:

— Уж не хотите ли вы сказать, что…

Грифон посмотрел вперед, на раскинувшуюся перед ним землю, — говорили, будто это существо способно охватить всю ее единым взглядом! — и кивнул:

— Именно. Не исключено, что мы очень скоро наступим на ногу — или на лапу — совершенно настоящему темному божеству!