"Книга дракона" - читать интересную книгу автора (Кнаак Ричард)

Глава 11

— Мне кажетс-с-ся, ты, чародей, вс-с-сегда будешь з-з-за-нозой в моем боку!

Король-Дракон во всей своей ужасающей красоте был огромен. Столь огромен, что ему пришлось плашмя растянуться на полу пещеры, чтобы беседовать с приведенными. Глаза у него были кроваво-красные, а бронированное тело в свете факелов, принесенных слугами, сверкало, точно звезды в ночном небе.

Он был во всем похож на прочих драконов — и во всем превосходил их. Он излучал величие и мощь. И двигался с изяществом, невероятным для существа таких размеров.

Только вот… Чешуя Короля-Дракона, перед которым стоял Уэллен со своими товарищами, была уж во всяком случае не пурпурной. Скорее — изумрудно-зеленой.

— Я никогда не желал тревожить Твое Величество, — церемонно отвечал Сумрак. — Пути наши всего лишь пересекаются при необходимости.

— Твоей, но не моей!

Вопреки резкости слов, Король-Дракон улыбнулся. Забена бессознательно прижалась к плечу ученого, который и сам судорожно сглотнул при виде клыкастой пасти.

— Все же на сей раз ты сможеш-ш-шь… сослужить мне службу!

— Вся жизнь моя — служение, — с поклоном отвечал чародей.

— Твое с-с-служение или с-с-служение тебе?

Уэллен взглянул на Бентона Лора. Тот успел сменить плащ. Теперь в его одежде преобладали зеленые тона. Изменилось и знамя патруля: на полотнище красовался другой дракон, гордый и, пожалуй, погруженный в размышления.

Они были в Дагорском лесу, владениях Зеленого Дракона. К северо-западу от луга, где стояла цитадель карлика, и намного дальше, чем проскакала бы за день самая быстрая лошадь. Именно этого драконьего владыку Сумрак называл наиболее терпимым к людям.

Магические врата создал Бентон Лор. Он и его люди были переодеты, чтобы ненадолго одурачить настоящих слуг Пурпурного Дракона, поскольку отряд прибыл в чужие земли для короткой разведки. К несчастью — или же к счастью, в зависимости от точки зрения, — Лор почувствовал присутствие Сумрака и его спутников. Справедливо рассудив, что чародей и его товарищи расскажут хозяину куда больше, чем любой разведчик, он решил прихватить их с собой. Кроме того, любой шпион в здравом уме всегда рад, если есть возможность поберечь шкуру.

Пещера Зеленого Дракона была очень похожа на жилище Сумрака, разве что казалась более живой. Убежище чародея, словно отражение в зеркале, напоминало хозяина — призрак прошлого, бесплотное воспоминание без единой искорки жизни. Серая обитель серого обитателя… Здесь же, помимо следов бурной деятельности — кто-то пытался украсить пещеру скульптурами, резьбой и тому подобным, — присутствовали запахи. Бентон Лор объяснил, что у здешних драконов несколько иная система жизнеобеспечения, так что воздух был насыщен парами не серы, а метана.

— Должен признаться, — говорил тем временем чародей, — я не ожидал встретить командора Лора — и как раз в тот момент, когда мы более всего нуждались в его услугах. Дракон одарил Лора едва ли не ласковым кивком.

— Командор — весьма полезный и знающий слуга. Он оценил обстановку, понял, что нужно сделать, и выполнил свои обязанности достойным всякого подражания образом.

Все они тут же отметили перемену в голосе хозяина. Речь Короля-Дракона сделалась очень правильной, словно он стеснялся характерного для ящеров шипения.

— И лишь совпадение было причиной тому, что в тот момент при нем оказалось знамя твоего брата.

— Лишь совпадение.

Краткость ответа ясно давала понять, что драконий повелитель более не желает обсуждать данный предмет. Засылка шпионов во владения собрата, пожалуй, была чревата большими неприятностями, нежели те, каких мог бы опасаться монарх-человек, шпионящий за другим самодержцем. Владыки Драконьего царства не боялись применять силу, чем бы это ни грозило.

— Не нравится мне все это, — шепнула чародейка. — Слишком уж они вежливы!

Зеленый хмыкнул. Слышал ли он слова Забены?

— Как я уже сказал, ты, чародей, можешь сослужить мне службу. Лор уже доложил, что ему удалось узнать. Теперь ты поведаешь нам о карлике. Что ты сделал с ним?

Несмотря на всю вежливость Короля-Дракона, никто не сомневался: повиноваться следует без возражений. Уэллен от души надеялся, что Сумрак сохранит рассудок. С него станется провалиться опять в прошлое как раз тогда, когда всем троим угрожает смертельная опасность.

Однако в данный момент чародей был далек от безумия. Бедлам убедился в этом, когда тот отступил в сторону и, слегка улыбнувшись ученому, сказал:

В господине Бедламе ты найдешь источник гораздо более полной и достоверной информации.

Уэллен моргнул, не в силах поверить собственным ушам.

Приш-ш-шелец…

Взгляд Короля-Дракона заставил Уэллена почувствовать себя кроликом в пасти голодного волка. Ученый взял себя в руки. Раз уж Сумрак толкнул его в лапы исполинского зверя, оставалось только надеяться, что он произведет на дракона достаточное впечатление, чтобы остаться в живых.

— Я — Уэллен Бедлам, Твое Величество.

Он поклонился, изо всех сил стараясь убедить себя в том, что перед ним — самый обыкновенный вельможа.

— Из-за самого моря! Изумительно!

— Да, мой господин.

Не ошибается ли он? Или в голосе Короля-Дракона вправду звучало едва ли не детское любопытство?

— Когда дела будут решены, ты обязательно должен все рассказать мне! Я собираю предметы и легенды, связывающие нашу землю с вашей, но до твоего появления мне не с кем было об этом поговорить!

И это — дракон?

Уэллен был и озадачен, и обрадован. На душе стало спокойнее. Как ни ужасен был драконий владыка, интересы у них с ученым оказались близкими! Как прекрасно было бы забыть обо всем остальном и сравнить результаты исследований!

Бентон Лор, очевидно, привыкший к причудам хозяина, откашлялся. Монарх заморгал, скосил глаза на чернокожего и кивнул:

— Быть может, немного погодя. — Из его раздувавшихся ноздрей вырвались клубы дыма. — А сейчас, господин Уэллен Бедлам, поведай мне о карлике, его цитадели и о том, как все происшедшее связано с тобою.

И Уэллен рассказал все, ничего не упустив. Быть может, на нем всего лишь испробовали хитрую уловку, но он доверял Королю-Дракону больше, чем любому из встреченных после уничтожения каравана существ. Способствовал этому в основном общий интерес к далекому прошлому, но не только. В присутствии изумрудного монарха он почти не ощущал опасности. С учетом опыта предыдущих встреч, дракон, не представлявший собой угрозы, был явлением примечательным.

Рассказывая, Уэллен все больше и больше успокаивался. Он снова обрел возможность поступать по своей воле. Да, его будущее находилось в когтях Короля-Дракона, но сейчас все слушали его с огромным интересом. К концу повествования Уэллен уже чувствовал себя до такой степени по-домашнему, как не случалось с тех самых пор, когда он совершил эту ужасную ошибку — взошел на борт «Крыла Цапли]].

Как бы то ни было, теперь мой дом — Царство драконов, — напомнил он себе. — К этому нужно привыкнуть, иначе я пропал!

Он нисколько не сомневался, что уцелевшие путешественники либо подняли якоря и отплыли на восток, либо истреблены до последнего — скорее всего, кланом Пурпурного Дракона.

Когда ученый замолчал, Зеленый тут же повернулся к Сумраку:

— Что скажешь ты?

— Я нахожу рассказ совершенно точным. Мне нечего добавить, кроме одного: я уверен, что это работа карлика. Господин Бедлам просто пал жертвой его своеобразного чувства юмора. А карлик нашел новый способ всех нас запутать.

— Странно было бы, если б он его не наш-ш-шел! Мой предшественник уверял, что карлик воспринимает происходящее как своего рода игру. И я склонен верить в это. Он действует слишком точно, его фокусы срабатывают настолько кстати, что это не может быть совпадением.

— Он — величайший в своем роде, — отстраненно заметил Сумрак.

Несколько мгновений Уэллен опасался, что сознание опять ускользнет от старого чародея. Но тот с видимым усилием взял себя в руки и укрылся под надежной защитой капюшона.

— Я учту все, что вы рассказали, — провозгласил дракон. — Я также подумаю, как справиться с твоей бедой, господин Сумрак. Хотя забавно, что тебя одолел с-с-столь неопытный чародей.

— Я только лишился способности что-либо куда-либо телепортировать. Все прочие стороны моего дара по-прежнему исключительны.

— Я сделаю для тебя все, что смогу. Кажется, в одном из томов моего собрания было что-то подходящее… Такая волшба займет немало времени. — Драконий повелитель поднял голову и призвал к себе командора Лора. — Эти трое будут моими гос-с-стями… гостями! Отведи господину Сумраку и даме подобающие апартаменты. Гос-с-сподин Бедлам останется со мной.

— Уэллен!

Забена прильнула к нему, не желая оставлять единственного союзника. И он и она знали, что Лору и всем прочим прекрасно известно, каким хозяевам она еще недавно служила.

— Уверяю тебя, госпожа Забена, тебе не грозит никакая опасность, — улыбнулся Бентон Лор. — С тобой будут обращаться должным образом.

Теперь уже Уэллен недоверчиво взглянул на командора. При необходимости он был готов и драться, хотя Лор был на добрых шестьдесят фунтов тяжелее — и все шестьдесят приходились на отлично развитые мускулы.

— Будь покоен, господин Бедлам. — Король-Дракон хотел любезно улыбнуться, но его организм не был приспособлен к подобному изъявлению чувств, так что выражение монаршего лица сделалось, скорее, голодным. — С твоей женщиной будут обходиться как с почетной гостьей. — Он взглянул на чародейку. — Пока она помнит, кто правит этими землями!

Склоняясь перед неизбежным, чародейка улучила момент и тревожно шепнула Уэллену на ухо:

— Разыщи меня, когда сможешь!

Бентон Лор взял ее за руку и повел прочь. Сумрак последовал за ними. Большая часть подчиненных командору людей образовала вокруг гостей весьма плотный «почетный караул». Намек подействовал: Забена повиновалась без лишних возражений.

Когда они остались одни, за исключением нескольких людей-часовых — вероятно, служивших украшением зала, — дракон склонил огромную голову к Уэллену.

— Расскажи мне о вашей жизни, человек.

Бедлам, успокоенный окончательно, в общих чертах обрисовал свою биографию, быстро проскочив отрочество — за исключением той поры, когда он впервые ощутил интерес к легендам, — и сосредоточился на годах учебы и исследований. Он рассказал о своей мечте, о путешествии, о буйных штормах и не менее буйном восторге при виде долгожданной земли на горизонте — и, наконец, о печальной судьбе каравана.

Эта часть повествования заставила Короля-Дракона гневно зашипеть. Уэллен, хотя и не встречался ни с одним из прочих Королей-Драконов, ощущал уверенность, что этот нимало не похож на своих собратьев. Интересно, а каковы же остальные?

Он завершил рассказ нападением мерзких тварей, подобных летучим мышам. Весть о жестоком истреблении этими чудищами птицелюдей заставила драконьего владыку вытаращить глаза. Он, без сомнения, узнал тварей с первых же слов.

— Их пос-с-слали за тобой эти проклятые ничтожес-с-ства, полагающие себя божествами! Некри — не порождения природы! Это големы, созданные из плоти! Они существуют лишь благодаря злобной некромантике Повелителей Мертвых! — Помедлив, Король-Дракон слегка успокоился и добавил: — Тебе известно, что твоя женщина следовала их путем, путем разрушения. Я чую их гнилое прикосновение.

— Я знаю. Но она более не служит им.

— Сие может с-с-сказать только время.

— Что это значит?

Быть может, повелитель драконов знал о Забене нечто, неизвестное ему, Уэллену?

— Возможно, многое. Или же — вовсе ничего. Хм-м-м! Я начинаю говорить совсем как Сумрак! Не стану долее задерживать тебя, человек. Ты нуждаешься в подкреплении сил. Кроме того, и у меня имеются дела.

— Я не возражаю.

Дракон склонил голову набок. — Я не таков, как ты предполагал? Уэллен не затруднился дать правдивый ответ.

— Ты — тот, кого я надеялся встретить, Твое Величество. Но чего бы я ни ожидал… действительность превзошла всякие ожидания.

— Хорошо сказано! Я, как, вероятно, сообщил тебе тот, что окутан тенью, давно обнаружил в себе симпатию к недолговечному человеческому роду. В отличие от любого из моих братьев.

— Твои братья… они могут настолько отличаться друг от друга?

Дракон захохотал:

— Они… они мне не настоящие родичи, если именно это смущает тебя. Мы зовем друг друга братьями в знак того, что равны друг другу, как гласит древний договор, заключенный первыми из наших предшественников. Все мы равны, однако за Императором последнее слово во всех вопросах. На лице ученого появилось смятение, и дракон покачал головой. — Оставь пока наши обычаи, человек. Знай лишь, что большинство из нас терпят людей за то, что вы полезны, но лишь немногим вы интересны. Мне пришлось потрудиться, чтобы мой преемник… старший из моего рода… перенял мой образ мыслей.

— Если только мне позволено будет спросить: зачем? Дракон сделался серьезен.

— Мой предшественник предсказал, что придет время, когда судьбы мира будут решать люди… а я хотел бы, чтоб наши расы жили вместе и чтобы драконы не угас-с-сли, подобно множеству рас-с-с прошлого. Это я разъяснял своим потомкам, а те разъяснят своим.

Тут к ним вернулся Бентон Лор, сменивший доспехи на элегантную зеленую рубашку и килт, почти такой же, как носил когда-то Прентисс Асаальк. На боку командора висел короткий меч в ножнах, а спину и плечи прикрывал зеленый плащ, похожий на прежний.

— Ты звал меня, Твое Величество? Мне показалось, что я слышал зов.

— Да, мой верный с-с-слуга. Господину Уэллену пора вернутьс-с-ся к своим спутникам.

Видимо, повелитель драконов забывает следить за произношением, когда что-то отвлекает или волнует его, — подумал Уэллен. Если бы не это шипение, ученый совсем забыл бы, что беседует с огромным крылатым зверем…

— Мы еще побеседуем, человек. Но сначала — карлик и брат Пурпурный. И самая докучная из материй — Повелители Мертвых, о них забывать нельзя. Они наверняка еще напомнят о себе!

Дракон не сделал ни одного жеста, но командор Лор внезапно поклонился и подал Уэллену знак сделать то же. Когда усталый исследователь выпрямился, Лор подошел к нему и сказал:

— Если ты проследуешь за мной, сирах, то найдешь удобные комнаты, ожидающие тебя. — Понизив голос до шепота и слегка улыбнувшись, темнокожий воин добавил: — Ожидает тебя и гостья — капризная, но прекрасная. Отказывается идти к себе, пока снова не увидит тебя.

Убежденный, что Забена опасается не столько за него, сколько за себя, Уэллен ничего не ответил. Вместо этого он повернулся к

Королю-Дракону — ящер наблюдал за людьми со скрытой усмешкой — и вежливо попрощался:

— Я с нетерпением жду нашей следующей беседы, Твое Величество.

— Как и я сам, — отвечал тот.

Лор пошел вперед, и ученый последовал за ним к выходу из пещеры Зеленого Дракона.

Забена прямо-таки бросилась к ученому, едва тот переступил порог отведенных ему покоев. Бентон Лор бросил на них взгляд, полный едва скрываемого веселья, и удалился.

Стоило ему уйти, волшебница разжала объятия и смерила Уэллена оценивающим взглядом.

— О чем ты беседовал с этим монстром?

— О многом, — ответил Уэллен, возмущенный ее поведением. — Я рассказал о себе, а затем мы поговорили об этих землях.

— Этак мило и цивилизованно, да? Гнев ученого возрос.

— По правде говоря, да. Гораздо цивилизованнее вот этой нашей беседы.

Она виновато опустила глаза, но теперь ученый знал правду.

— Ты ведь понимаешь, я беспокоилась о тебе.

— Потому, возможно, что я — единственное, что стоит между тобой и Зеленым Драконом, — резко бросил он.

И отвернулся, оглядывая комнату. Она была вырублена в камне, как и большая часть этих пещер. Оставалось лишь гадать, сделали это сами драконы или какая-то более древняя раса. Комната была почти так же просторна, как и дерево Забены. Голубые и изумрудные занавеси почти полностью закрывали стены, отчего ощущение подземелья пропадало. Из обычных для пещер мхов и грибов кто-то талантливый вылепил удивительные украшения, делавшие жилище Уэллена еще чудеснее.

Почти примитивными в сравнении с остальным казались стол и кровать, покрытые искусной резьбой. На столике возле кровати было приготовлено вино. Пол устилал прекрасный ярко-зеленый ковер, при ближайшем рассмотрении оказавшийся травой.

После его замечания Забена довольно долго оставалась молчаливой и мрачной, но, когда ученому нечего больше было рассматривать, возобновила беседу.

— Ты же понимаешь: здесь мы не в большей безопасности, чем на равнине.

— Ты — может быть.

— Уэллен… — Она снова приняла облик соблазнительницы. — Я ведь никогда не желала тебе ничего дурного.

— Я знаю.

Это было сказано так осуждающе, что она отступила на шаг, устремив на него яростный взгляд.

— Да, ты знаешь это! — выпалила она. — Это видно по твоему лицу! Но…

Откуда ему было знать это, когда она и сама не знала? Уэллен слишком плохо разбирался в своих новых способностях, чтобы ответить на этот вопрос. И слишком хорошо — в характере Забены. Такие, как она, не любят быть слишком предсказуемыми…

Лучше, подумал он, перейти к другой — пусть даже более скользкой — теме.

— Как по-твоему, что предпримут Повелители Мертвых? В ее интонациях звучала колкость.

— Откуда мне знать?

— Может, и неоткуда, но ты знаешь их гораздо лучше, чем я. Я надеялся, что ты выскажешь какие-нибудь догадки.

Этот ответ удовлетворил ее.

— Я не знаю. Если то, что сказал этот твой ходячий труп, правда, они не станут терпеть его присутствия. Повелители! Да он похож на их слугу куда больше, чем я! Как ты думаешь, сколько ему лет?

— Не больше, чем им, Забена, и не увиливай, пожалуйста, от ответа на мой вопрос.

Чародейка встревожилась всерьез. Всякий раз, когда бы речь ни зашла о ее бывших хозяевах, в ней появлялось что-то такое…

Как ее, должно быть, влечет к себе волшебная сила! Вероятно, раньше она настолько боялась всего…

Когда-нибудь нужно расспросить о годах ее юности.

Когда-нибудь? Но это означает — не расставаться и, главное, уцелеть во всем этом хаосе…

— Я думаю… Я думаю, они нанесут удар, как только мы уйдем отсюда. Скорее всего, они знают, где мы; им такое ничего не стоит. Возможно, дожидаются, чтобы мы оставили Дагорский лес.

— Значит, удар они нанесут обязательно?

Выражение, появившееся на ее прекрасном лице, говорило яснее всяких слов, однако она еще добавила:

— Еще бы! И тогда нам очень повезет, если хоть один останется в живых. — Руки ее задрожали, и она стиснула кулаки. — Я не хочу больше говорить о них. Такие разговоры привлекают их внимание. — Она посмотрела на столик у кровати. — Уэллен, если ты еще немного потерпишь мое присутствие, я бы, пожалуй, с удовольствием выпила.

Присев на кровать, Забена молча ждала, пока он наливал вино для них обоих. Он подал ей кубок и сел рядом. Волшебница попробовала чудесный золотистый напиток.

Видя, что она почти успокоилась, Уэллен осмелился спросить:

— Как вышло, что ты сделалась их служительницей? Забена посмотрела на него так, словно он выхватил нож, чтобы перерезать ей горло. Затем на лице женщины появилось выражение покорности.

— Ты хочешь трагическую историю, не правда ли, Уэллен Бедлам? Хочешь услышать, что меня толкнуло к ним отчаяние? Что они были моей последней надеждой? Ничего подобного! Я была жалкой ведьмой, обреченной прозябать в маленькой деревушке. Мелкие люди обращались ко мне со своими мелкими нуждами, а чаще — просто избегали. Я отдала себя Повелителям Мертвых, потому что видела: жизнь проходит впустую, бессмысленно, я старею, а когда я умру, меня похоронят и забудут! Забудут, как многих до меня и после меня!

— Забена…

— А они дали мне власть делать, что я захочу! Я могла отправиться куда угодно! Я могла наплевать на тех, кто раньше смотрел на меня сверху вниз! Я была силой! — Отвернувшись, она надолго припала к кубку, а затем закончила: — Что? Это — слишком для твоего романтического воображения? Ты думал обо мне иначе?

Встав, разобиженная волшебница швырнула кубок на пол. Недопитое ею вино медленно впиталось в травянистый ковер.

— Прошу прощения, Уэллен Бедлам, но мне, пожалуй, пора отдохнуть. Утром мне хотелось бы покинуть это место, если только ты убедишь хозяина отпустить меня. Во мне здесь вряд ли кто-то нуждается. К тому же я, наверное, только накличу еще большую беду, разве нет?

Он не мог ответить, ошеломленный ее вспышкой. Казалось, Забена готова была принять за провокацию любую мелочь. А может, его вопрос слишком сильно задел то, о чем ей больше не хотелось вспоминать? Но ведь он думал только об их общей безопасности! Он просто пытался понять эту волшебницу с бледным лицом!

Забена еще несколько секунд смотрела на него, непонятно чего ожидая, затем, так и не дождавшись, гордо, точно богиня, вышла из комнаты.

Усталый ученый рухнул на кровать, слишком хорошо понимая, что упустил нечто такое, чего никак нельзя было упускать. В других обстоятельствах это «нечто» было бы совершенно очевидным. Но теперь мысли его смешались настолько, что Уэллен дивился, как ему вообще до сих пор удается держаться.

Так, в попытках разобраться в происходящем, он и заснул.

В собственных, почти таких же, как у Уэллена, покоях Забена упала на кровать и зарылась лицом в подушку, словно пряча в ней свое смятение. Овладевшее ею чувство было совсем незнакомым и потому пугающим. К тому же она терпеть не могла терять над собой контроль, с ней и не случалось ничего подобного с тех пор, как она заключила договор с Повелителями Мертвых.

Да, кое-что в разговоре с пришельцем было игрой. Лицедейство настолько прочно вошло в ее жизнь, что она не могла не пользоваться этим даром, пусть даже на события и можно было повлиять иным способом. Но Бедлам действовал на нее особенно вдохновляюще, хотя сам того не понимал. В нем было нечто такое, что заставляло ее одновременно бояться и желать откровенности.

Когда все это кончится, он, так или иначе, уйдет. Они вполне могут погибнуть, но, если все же повезет остаться в живых, он отыщет дорогу домой. А с чего ему желать оставаться в стране, которая старается погубить его с той самой минуты, как он ступил на берег?

Мысль о его уходе была мучительна. Чародейка поморщилась, узнав наконец позабытое чувство.

Только не это! Этого со мной случиться не могло! Я — сильнее. Я не должна о нем думать! Это бессмысленно!

Часть ее сознания возразила, что тех, с кем у нее на глазах происходило нечто подобное, вовсе не волновало, есть ли в этом какой-то смысл. Они просто не могли устоять.

— Только не он… — пробормотала она.

В самом деле, не столь же быстро!

Закрыв глаза, Забена поплыла прочь от реальности, не засыпая, но погружаясь в такое состояние, когда ощущаешь все вокруг словно издалека. Этот мир доставлял ей истинное наслаждение: страхи и тревоги стали здесь крохотными, ничтожными козявками и больше не беспокоили ее. Она снова была могущественной колдуньей. Заклятия ее спутывали любые планы врагов, и те падали жертвами ее совершенства…

Все, за исключением одного-единственного человека.

Он может стать твоим… стоит лишь пожелать…

Ее полусонные мечты исказились. Ужасающе знакомая тьма медленно потекла в ее сознание.

Ты заслужила еще один шанс…

Забена вспомнила зал, наполненный парами серы и запахами разложения, и нос ее сморщился. Она видела тысячи пожирателей падали, вгрызавшихся в то, что было мертвым и сгнившим, казалось, еще в самом начале времен. Перед нею лежало озеро, покрытое слоем зловонной слизи, и поверхность его бурлила, словно кто-то прятался в глубине.

Пусть твоя сила вернется к тебе… взамен — только один…

Теперь над ней возвышался искривленный, чудовищный образ Сумрака. Он хохотал при виде ее ничтожества, сверкая хрустальными глазами. Нет, она не будет жалеть, если они с Уэлленом расстанутся с безумным чародеем… Твоя сила… и этот мужчина… все — твое… за столь ничтожную плату…

Плата? Нахмурив лоб, она изо всех сил старалась понять — какова же цена?

В мыслях ее возник дверной проем. Ничего подобного она никогда не видела даже в воображении. Все остальное — и озеро, и Сумрак — начало меркнуть, меж тем как дверь делалась все отчетливее. Створок у нее не было, но волшебнице почему-то стало понятно, что там, за дверью, кто-то ждет взаперти. Значит, какой-то барьер…

Сила, достойная уважения… еще больше прежней… и пусть те, кто внушает тебе страх, сами боятся тебя…

Это было весьма соблазнительно… и вдобавок вновь обретенная сила помогла бы ей снова овладеть собою.

Отопри дверь… это все, что нужно сделать…

Отпереть дверь? Прямо сейчас? Она увидела себя — призрачная Забена коснулась рукою тьмы посредине дверного проема. Там не было никакой преграды, и все же рука уперлась во что-то.

Барьер существует лишь в тебе самой… но и ключ — ты сама…

Значит, и преграда и ключ. К силе. К такой желанной силе…

Ее призрак осторожно толкнул невидимое препятствие. На этот раз оно уступило нажатию руки. Забена понимала, что вовсе не нужно уничтожать барьер целиком. Достаточно проделать дыру… тогда Повелители Мертвых смогут действовать сами.

Осуществление желаний так близко! Барьер еще стоял, но вот-вот должен был поддаться. Она не сожалела о том, что предает Сумрака. В ее глазах он был смертоносным, безумным созданием. Он лишь погубит и ее, и Уэллена — и пойдет своей дорогой, насмехаясь над глупой людской доверчивостью…

Барьер не выдержал: ей удалось проткнуть пальцем упругую поверхность. Она тут же ощутила притяжение, словно ей помогал кто-то по другую сторону барьера. Еще немного, и…

И тут она ощутила боль. И поняла, что за барьер пытается сломать.

Она боролась сама с собою. С той частью себя, которая не желала возвращаться к бывшим хозяевам… но почему?

Ответ пришел сразу, так как возник в ее собственном сознании. Предавая Сумрака, она предает и Уэллена, его веру в нее и в самого себя.

Повелители Мертвых находили его полезным…

И отлично знали, что он никогда не станет их слугой.

— Нет! — крикнула Забена.

Она попыталась вырвать руку, но тот, кто вцепился ей в палец, не отпускал — и даже втянул ее дальше в барьер.

Она закричала, но так и не узнала, прозвучал ее крик в реальном мире или же в том, пригрезившемся. Преграда рухнула, и чародейка с головой погрузилась в то, что ожидало ее все это время.

Ожидало, снедаемое голодом.