"Дети Дрейка" - читать интересную книгу автора (Кнаак Ричард)

Глава 8

— Ты видишь, демон? Я держу свои обещания. Ты сделал то, что я просил, а я пробудил ее. Мне едва ли следовало это делать, ты же знаешь.

Душа Шариссы плыла в море пустоты. Единственное, за что она могла зацепиться, были голоса, а они пока что казались очень, очень далекими. Теперь, однако, она обнаружила, что легко движется навстречу им.

— Я вижу, что тебе нравится легко отдавать то, что принадлежит не тебе, а тому, кому, как ты утверждаешь, ты это отдаешь! Это я вижу!

Голоса были знакомыми, и, хотя один из них ей не нравился, они обещали свет — там, где была лишь темнота.

— Не дергайся, демон. Узы, что удерживают тебя, ни в коей мере не ослабли. Я предпочел бы твою добровольную помощь этой необходимости причинять боль.

Ближе. Шарисса знала, что она почти пробилась к свету.

Один из голосов завопил в страшной агонии. Ее полет замедлился, пока она искала способ дать утешение тому, кому было больно. Однако Шарисса не могла сделать ничего. Она знала, что ей придется подождать, пока она окончательно не вернется к свету.

Вопль утих. Затем, когда она испугалась, что проваливается снова, заговорил первый голос. Тон его был любезным и, несмотря на сочувствующие слова, насмешливым.

— Ты вынуждаешь меня делать вещи, которые я предпочел бы не делать, демон. Ты сам причиняешь себе боль.

— Темный Конь? — Шарисса еще не могла ничего видеть, не могла даже ощущать свое собственное тело; но память, по крайней мере, возвращалась. Сейчас это представлялось наибольшей ценностью, которой она обладала.

— Ну, тебе, пожалуй, хватит. А теперь обратно — туда, где тебе и место.

— Пустота поглотит тебя, повелитель Бара…

— Темный Конь? — Шарисса с усилием попыталась открыть глаза. Припомнила, как на нее напали. Она проявила глупость. Что-то в заклинании, наложенном на лампу, дало Тезерени знать, что она освободилась во второй раз. Заклинание было простым, доступным многим враадам — а она не подумала об этом.

Почему, однако, лампа? К чему затуманивать ее чувства, если они собирались похитить ее?

— Тебя что-нибудь беспокоит? — спросил из темноты Баракас Тезерени.

Тусклая полоска света прорезала бесконечную черную пустоту. Пока волшебница боролась, полоса сделалась шире, в ней появились темные силуэты и что-то задвигалось.

— Темный Конь, где…

— Ш-ш-ш! Не спешите, госпожа моя Шарисса. Вы спали больше трех дней. Именно от этого ваше тело онемело. Потребуется время, чтобы разогнать кровь.

— Баракас. — Она превратила это имя в проклятие. — Что вы сделали с Темным Конем? Со мной? — Шарисса теперь смутно ощущала свое тело. Она попробовала пошевелить руками, но не поняла, удалось ли ей это.

— Со временем поймете, госпожа моя. Вскоре вы даже будете определять собственную судьбу.

— Да отберут у вас безликие дар речи! — вскричала она, вложив в ответ всю свою восстановившуюся силу. В тревоге она ощутила, что из-за своего гнева соскальзывает обратно, в темноту.

— Я предупреждал вас, что не надо спешить. Из-за вашей вспышки у вас, наверное, появится ужасная головная боль.

Шарисса попыталась обратиться к жизненной силе мира, но обнаружила внутри себя барьер, который не позволял сотворить даже самое малое из заклинаний. Это был провал в памяти — как будто каждый раз, когда она стремилась что-то сделать, ее внимание слабело как раз настолько, чтобы эта попытка не удалась.

Что-то обвивается вокруг ее шеи…

— Что вы сделали со мной, Баракас?

Его фигура — это могла быть лишь его фигура — стала большой, почти заполняя все ее поле зрения. Она могла находиться не больше чем в двух шагах, однако Шарисса все еще видела ее нечетко.

— Просто кое-что, чтобы вы не совершили опрометчивых поступков. Надо кое о чем поговорить — после того как вы получите возможность увидеть, что мы свершили и что мы намереваемся сделать.

— Мой отец этого не потерпит, Баракас! Как и Силести! Они вдвоем соберут достаточно сторонников, чтобы сокрушить вашу жалкую маленькую армию.

Ее тело снова почти целиком принадлежало ей, хотя сейчас это вовсе и не представлялось большой победой. Каждый мускул вопил от боли — и неудивительно, так как она три дня пролежала неподвижно. Волшебница с усилием протянула руку к горлу.

— Это не снимется, если я не захочу.

— И вы ожидаете, что я буду выполнять все, что вы захотите, если вы обращаетесь со мной подобным образом? Что вы сделали с Темным Конем? Я, кажется, слышала…

— С ним все будет хорошо. Он не оставил мне никакого выбора. Возможно, вы сможете убедить его вести себя должным образом, когда получите возможность оценить, чего мы достигли.

Огромная фигура в латах стала медленно обретать различимые черты. Шарисса с трудом смогла приподняться настолько, чтобы опереться на локти. Это позволило ей лучше следить за холодными глазами Баракаса.

— Вы чересчур поэтизируете, повелитель Тезерени, но все эти красивые слова и знакомая речь убеждают меня лишь в том, что вам не следует доверять. — Она сжала зубы, зная, как ее следующие слова, наверное, подействуют на него. — Вы вообще не имеете никакого понятия о чести. Я скорее поверю в то, что улыбка дрейка не имеет ничего общего с тем, что ему хочется есть, чем в одно из ваших обещаний.

Тыльной стороной руки он сильно ударил ее по правой щеке. Шарисса повернулась набок, задыхаясь, с кровоточащим носом, но удовлетворенная реакцией Баракаса. Она была также рада, что на Баракасе не оказалось латных перчаток.

Снова повернувшись к «гостеприимному хозяину», она показала ему отметины — свидетельства его гнева.

— Как я и сказала: никакого понятия о чести. Баракас пристально глядел на свою руку, как будто та предала его. Затем поднял глаза, изучая ее пострадавшее лицо, и нахмурился.

— Мои глубочайшие извинения, госпожа моя Шарисса Зери. Я не спал с того момента, как вы вынудили нас заняться вами. Я пришлю кого-нибудь, кто займется вашими ушибами и заодно принесет вам поесть. Завтра, после того как мы оба отдохнем, я покажу вам мой мир. — Без дальнейших прощаний Баракас быстро повернулся и направился к выходу из комнаты, который приходящая в себя волшебница только теперь смогла увидеть.

— Баракас! Если вы думаете, что я стану просто ждать здесь… — Шарисса нетвердо встала на ноги и сделала несколько шагов вслед за повелителем драконов, который к этому времени уже вышел в коридор.

Держа руку на двери, Баракас последний раз взглянул на Шариссу… и хлопнул толстой деревянной дверью, закрыв ее. Шарисса услышала звук ключа, поворачиваемого в замке, и сквозь зубы произнесла как проклятие:

— Баракас!

Она попыталась толкнуть дверь рукой. Та не поддалась. Шарисса знала, что так будет, но не могла не попробовать.

— Проклятие вам, Тезерени! — У нее подкашивались ноги. Из последних сил волшебница, спотыкаясь, добралась обратно до простой кровати — единственной, как она теперь видела, мебели в комнате, за исключением одинокого стула в углу. Ноги отказали ей как раз тогда, когда она заползла на кровать.

Шарисса перекатилась на спину и огляделась. Узкая щель в потолке лишь едва пропускала солнечный свет. В остальном для освещения служил один факел, однако в серой, строгой комнате и нечему было привлекать взор.

Три дня! А где был ее отец? Где были другие враады? Баракас наконец разрушил неустойчивый мир, который существовал, начиная с создания триумвирата. Не окружала ли уже сейчас армия восточный квартал города враадов? И если окружала, то почему она не слышит ничего?

К ней вернулись воспоминания о яростном голосе вечноживущего скакуна. Баракас Тезерени вынудил его помогать. Каким способом? Ее сердце забилось быстрее. Может быть, Темный Конь отразил нападение остальных? Возможно, ее отец погиб? И теперь правит Баракас?

Ее мысли начали распадаться на части, а биение сердца эхом отдавалось в голове. Шарисса положила руку на висок и тщетно попыталась ослабить эти удары. Не помогало. Волшебнице не хватало силы даже на то, чтобы избавить себя от головной боли. За это она также прокляла Баракаса, повелителя Тезерени.

Когда сон наконец снова пришел к ней, она встретила его с радостью.

— Шарисса?

Из блаженства естественного, как у ребенка, сна ее вырвал женский голос, и вначале она приняла его за голос другой женщины.

— Мать?

— Нет, Шарисса, это госпожа Альция.

Глаза Шариссы моментально раскрылись. Около нее сидела впечатляющего вида королева-воительница, держа в руке чашу с едой. Позади нее стояли две женщины в полном боевом облачении Тезерени. Были они дочерьми Альции или просто принадлежали к клану, Шарисса не знала — да ей это было и безразлично. Только одна женщина занимала важное положение в клане дракона — жена предводителя.

— Он боится снова предстать передо мной? Альция улыбнулась — удивительно мягко для такого властного лица.

— Он еще спит. Я подумала, что будет лучше, если я вначале проведу с тобой какое-то время и попытаюсь ответить на некоторые из твоих вопросов.

— Хорошо! Где мой отец? Что это за место? Что вы думаете…

Посетительница предупреждающе подняла руку.

— Потом. Я буду отвечать на вопросы, но только после того, как ты, малышка, поешь. И не пытайся задавать их, пока ешь. Ты не услышишь от меня больше ничего, пока эта чаша не опустеет. Ты понимаешь?

Упоминание о еде и запах, идущий из чаши, вынудили Шариссу сдаться. Она с благодарностью взяла у госпожи Альции чашу и ложку и взглянула на содержимое. Это было какое-то тушеное мясо с овощами и приправами.

Госпожа Альция смотрела, как Шарисса ест. Она выглядела почти как заботливая мать.

— Я очень рада, что тебе еда нравится. Я приготовила ее сама, но мне редко приходится общаться с людьми не из нашего клана, кто мог бы сказать мне, хорошо ли я готовлю. Тезерени в этом не разбираются. Они будут есть что угодно — хотя бы для того, чтобы доказать свою способность поглощать еду, при необходимости, одним махом.

Последняя фраза вызвала у Шариссы легкую улыбку. Она часто забывала, что госпожа Альция по рождению не принадлежала к клану и что многие черты характера последующих поколений были унаследованы от нее.

— Приготовлено хорошо. Спасибо.

— Не стоит благодарности. Пожалуйста, продолжай есть. Ты обнаружишь, что это придаст тебе сил.

Это было правдой. Хотя Шарисса и не вполне насытилась, по крайней мере она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы двигаться. Ее головная боль также уменьшилась, хотя еще напомнила ей об испытанном ранее страдании.

— Как долго я спала на этот раз? — осмелилась она спросить, проглотив очередную ложку.

— Только несколько часов. В первый раз тебя разбудили сразу после рассвета. А теперь солнце уже над головой. Больше никаких вопросов, пока не закончишь. Я говорю всерьез.

Остатки содержимого чаши исчезли быстро. Хотя значительную часть она проглотила для того, чтобы скорее задать хоть кое-какие из многих вопросов, которые буквально жгли ее, Шарисса не могла не чувствовать разочарования. Ей хотелось еще — по крайней мере вторую порцию.

— Это — все. — Альция забрала чашу с ложкой и отставила се в сторону. — Тебе следует утолять голод постепенно — иначе ты плохо себя почувствуешь. Тебе можно есть только понемногу — пока твой желудок вновь придет в порядок.

Гнев Шариссы разгорелся с новой силой. Она припомнила выходку главы клана и голос Темного Коня. Голос и боль.

— Где Темный Конь?

— Его пока убрали подальше. — Тон госпожи Альции напомнил Шариссе дружескую манеру Лохивана. Молодой волшебнице это внезапно напомнило о том, что, хотя эта женщина и родилась вне клана, она провела бесчисленные столетия в качестве жены повелителя драконов и приходилась матерью большинству его заносчивых детей. Шарисса могла доверять своей посетительнице не больше, чем Лохивану.

— Что это значит?

Госпожа Альция, поднявшись, взяла Шариссу за руку и помогла ей встать на ноги. Отдых и еда уже творили чудеса. Волшебница обнаружила, что идти ей было почти нетрудно. «Что-то было в еде, помимо мяса и овощей», — решила она.

Шарисса не забыла свой вопрос. Она повторила его в тот момент, когда была уверена, что ее ноги не подкосятся.

Госпожа Альция вздохнула.

— Это лучше смогут объяснить Баракас или Лохиван…

— Лохиван! — Шарисса плюнула на пол. — Если он появится у меня на глазах…

— Его жизнь — в служении его отцу, — сказала Альция, беря свою подопечную за плечи и массируя ей мускулы. — А ты бы поступила иначе?

— Мой отец — хороший человек!

— С твоей точки зрения. А у Тезерени — другая. Большинство враадов имеют различные точки зрения. Мне думается, ты выглядишь достаточно хорошо и тебе можно позволить совершить прогулку. — Произнеся последние слова, госпожа Альция щелкнула пальцами. Одна из ее спутниц подошла к двери и открыла ее. Другая заняла место позади своей госпожи и «гостьи». Шариссе их движения напомнили гибких охотящихся дракончиков. Эти женщины родились в клане, а не были приняты в него, подобно многим из нового пополнения Тезерени. Баракас разрешал такой прием в течение последних полутора десятков лет, но, несомненно, по-прежнему наиболее важные роли предоставлял сокровникам. Охранять его супругу, скорее всего, допускались лишь наиболее хорошо обученные.

— А как же мои вопросы? Вы сказали, что ответите на них.

— Ответы на некоторые из них ты получишь сама, когда мы окажемся снаружи. По крайней мере, когда ты увидишь, чего достиг мой муж, это поможет дать любые объяснения. Кроме того, ты должна немного прогуляться. Судя по твоей спине, тебе необходимо размять все мускулы. Идем.

С помощью госпожи Альции Шарисса выбралась в коридор. Каждый шаг давался легче, чем предыдущий.

— У вас, госпожа моя, кажется, есть талант к волшебству, если говорить о приготовлении пищи.

Ее царственная спутница вежливо улыбнулась.

— Просто удивительно, чего можно добиться, если есть соответствующие продукты и умение.

Некоторое время они молчали. Шарисса, зная, что она не получит никаких полезных для нее ответов от госпожи Альции, удовлетворилась тем, что осматривала обиталище клана. Ее несколько удручали бесконечные серые коридоры и лишенные окон комнаты — их вид скорее напоминал ей о неприглядной крепости Тезерени там, в Нимте. Однако в восточном квартале, который занимали Тезерени, должны же были быть глубокие подземелья, ведь так? Куда еще Баракас мог бы доставить ее? Не потратил же он последние пятнадцать лет на то, чтобы основательно переделать свой крошечный надел здесь, в городе, в уменьшенный вариант того, который он потерял? Эта затея представлялась напрасной и невыполнимой, даже если учесть характер и амбиции Баракаса.

На Шариссу все сильнее накатывало чувство, будто она вернулась в безумный Нимт. Знамена с драконами висели на каждой стене. Воины в латах — мужчины и женщины — стояли повсюду на страже. Дозор с дрейками — двое тварей рвались с поводков — прошел мимо них как раз перед тем, как они достигли лестницы, ведущей вниз. Шариссе стали совершенно неинтересны зубастые хищники, когда она приостановилась, чтобы взглянуть на ступени. Волшебница решила, что они уже опустились вниз — возможно, и ниже уровня земли, — но эта спиральная лестница, казалось, была бесконечной.

— Нам нужно спуститься под землю на пять этажей. Не слишком ли это много для тебя? Ты не чувствуешь слабость? — Альция положила руку на плечо Шариссы, но ту это проявление заботы не тронуло. Если бы госпожа Альция сочла, что это послужит интересам клана, она с тем же успехом могла столкнуть ее вниз по лестнице.

— Я смогу это сделать. — Шарисса не пыталась скрыть жесткость в своем голосе. Следовало напомнить Тезерени, что она не считает себя их гостьей, хоть им этого и хотелось.

— Не позволяй своему упрямству подтолкнуть тебя к глупым поступкам. Ты едва ли сможешь строить планы бегства, если упадешь на лестнице без чувств и разобьешься насмерть, ведь так?

Шарисса взглянула на госпожу Альцию, но лицо той было непроницаемым. Как неприятно это ни было, Шариссе пришлось согласиться со многим из сказанного госпожой Альцией. Хоть еда во многом восстановила ее силы, телом она все же управляла с трудом. Где уверенность, что она не оступится?

— Возможно, будет лучше всего, если ты возьмешь меня за руку.

— Конечно.

Когда они начали спускаться, ноги Шариссы слегка задрожали. Волшебница вспомнила о повязке вокруг шеи. «Очень странно, что я позабыла о ней», — удивилась она. Искусное волшебство? Если она смирится с этой повязкой, то вскоре начнет подчиняться командам Баракаса. Лучше, чем когда бы то ни было, Шарисса знала, что в ее трудном положении для борьбы ей понадобится сосредоточенность. Она не могла позволить себе отвлекаться на что-то, не имеющее отношения к делу.

Часовые-Тезерени щеголевато отдали честь, когда перед ними появилась их повелительница. Через мгновение Шарисса поняла, что они отдавали честь также и ей, как будто она была высокой гостьей, а не пленницей.

— Эта честь излишня. — Она не скрывала сарказма.

— Ты — дочь Дру Зери, да и сама умелая волшебница. Ты пользуешься большим уважением нашего народа. Возможно, вскоре твое положение станет очень высоким.

— Если вы хотите сказать, что я выйду замуж за Ригана и отдам свои силы вашим людям, то вы…

— Вот мы и на месте, — прервала госпожа Альция, как будто даже не обратив внимание на отповедь своей подопечной. Они достигли нижнего конца лестницы.

По обе стороны массивные коридоры уходили в бесконечность. Обернувшись, Шарисса увидела еще один коридор, даже больший, чем те два.

«Главный зал», — решила она. Тезерени вскоре продемонстрируют его ей; Баракас любил держать советы. Оценив высокие мраморные колонны и полированные плиты пола комнаты, которая, по существу, служила вестибюлем, она решила, что сам зал окажется более величественным, чем предыдущие залы для советов.

«Где же мы, что же это за место?» Ни на что в восточном квартале оно не походило. Имелись строения и более роскошные, но они были созданы в стилях, которые предпочитали основатели, — а это так откровенно соответствовало вкусам клана дракона.

— Шарисса. — Леди Альция указала рукой на две огромные железные двери, в металле которых был выбит символ клана. В дверях стояли только два охранника, но они были, наверное, самые высокие Тезерени, которых волшебница когда-либо видела, — не считая главу клана и его наследника. Если они и не были сыновьями Альции, то наверняка — плодами какой-то побочной связи повелителя Тезерени. Несмотря на любовь к жене, Баракас считал частью своих обязанностей как главы клана неустанно увеличивать их число любым способом.

Размышляя о различиях между Герродом и Риганом, Шарисса подумала, что и сама госпожа Альция вполне могла потихоньку завести несколько связей. Ее избранники могли быть Тезерени, но они могли быть также и другими враадами.

Она присоединилась к своей проводнице. Когда они с телохранителями приблизились к дверям, двое часовых освободили им дорогу — и, явно напрягаясь, распахнули двери настежь.

Солнечный свет залил коридор, ослепив ничего не подозревающую Шариссу. Она охнула и закрыла ладонью глаза. Ее спутница подхватила ее.

— Извини! Мне следовало понять, что после трех дней темноты и тусклого света твои глаза слишком чувствительны. Ты спокойно восприняла свет факелов в залах и на лестнице, так что я предположила…

— Со мной все будет в порядке. — Волшебница высвободилась из рук властной дамы. — Я вижу достаточно хорошо, чтобы идти дальше. — Она поморгала. Мириады световых точек не давали сосредоточиться на чем-либо, но общие очертания предметов она видела достаточно хорошо, чтобы не запнуться о них. — Ведите меня.

— Хорошо.

Прохладный ветерок после затхлого воздуха се комнатушки ласкал щеки. В воздухе пахло жизнью, не оскверненной человеческим вторжением. Он пах… иначе.

Даже до того, как ее зрение восстановилось, она знала, что находится не в городе.

Госпожа Альция вывела ее наружу, на природу. Подобно слепому человеку, недавно обретшему зрение, волшебнице хотелось видеть все. Все: грозную крепостную башню, утилитарного вида здания, прилегавшие к ней со всех сторон, — в них, как она знала, содержали верховых дрейков. Массивную защитную стену, которая окружала личное владение главы клана. По стене ходили часовые, и каждый воин был настороже. Сверху над стенами стражу несли дозоры на летучих дрейках. Когда она следила за маршрутом одного такого дозора, ее взгляд внезапно обнаружил цепочку гор в отдалении. Они были ей незнакомы, однако она чувствовала, что должна была бы знать их.

Значит, за срок, не больший, чем три дня, Тезерени, вне сомнений, соорудили себе надежный оплот. Он был настолько же уродлив — в своем роде, — как и прежний: с типичными зубчатыми башнями и резкими линиями. Чистое синее небо, легкий ветерок и птицы, поющие неподалеку, казались — из-за соседства крепости — некими карикатурами на самих себя. Вокруг Тезерени ничто не оставалось красивым.

Шарисса повернулась к госпоже Альции Тезерени. Телохранители взялись за мечи, но королева-воительница жестом остановила их.

— Как вы соорудили все это? Где вы нашли такую силу? Усилия, чтобы создать такое…

— Были вне наших возможностей, верно. Даже теперь, хотя наша магическая сила больше той, какой она была эти последние годы, это все потребовало бы многих месяцев труда. К счастью, нашелся тот, кто обладал такой силой.

Глаза Шариссы опасно сузились.

— Вы заставили Темного Коня это сделать! Вы заставили его сделать это, угрожая в противном случае убить меня!

— Мы никогда не угрожали твоей жизни, — сказала госпожа Альция, почесывая себе шею. Как и у Лохивана, кожа была красной и сухой. Шарисса вспомнила, что он упоминал о какой-то сыпи — или другой похожей болезни, распространяющейся через Тезерени, и спросила себя, будет ли страдать от этой болезни и она сама.

— Почему вы не перестанете вести себя как хозяйка по отношению к гостье? — Волшебница потянула за повязку на своем горле. Та сделалась до удивления тугой и стала ее душить. Госпожа Альция подалась вперед и сняла руки Шариссы с ее горла. Повязка снова ослабла.

— Возможно, нам следует возвратиться.

Шарисса оттолкнула руку госпожи Альции; это заставило телохранителей снова насторожиться.

— Почему вы не… Что это такое?

Двое Тезерени тащили обмякшую фигуру. Человек был менее плотного сложения, чем они, а его одежда напомнила Шариссе, что примерно так одевалась ее мачеха.

— Было бы лучшим для тебя… Шарисса! Остановись! Слишком поздно. Шарисса рванулась мимо одного из стражей госпожи Альции и помчалась к двум воинам, тащившим неподвижного человека.

— Эй, вы, там! Остановитесь! Немедленно!

Все еще держа своего пленника, Тезерени обернулись, чтобы увидеть, кто кричит. Они взглянули на неуклюжую фигуру в белом, а затем — друг на друга. Один потянулся к мечу, но второй покачал головой и сказал что-то, но Шариссе не удалось разобрать что.

Люди госпожи Альции, вне сомнения, находились уже позади нее, но Шариссу это не волновало. Ей надо было видеть, кто же это и жив ли еще этот бедняга. И более всего ей надо было видеть, тот ли он, о ком она подумала.

Когда она приблизилась к ним, стражи безразлично посмотрели на нее и кивнули. Когда она попыталась поднять голову жертвы, чтобы увидеть лицо, никто ее не остановил. Позади нее нарастал звук тяжелых шагов. Сомнений не было. Различия, конечно, были, но он явно принадлежал к эльфам.

Судя по пятнам крови и ушибам, он отказывался отвечать на вопросы. Шарисса взглянула на двоих охранников, но ее яростный взгляд оставил их равнодушными.

Эльф начал кашлять. Его красивые миндалевидные глаза открылись, и в них появились слезы. Ему потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточить взгляд, и, когда ему это удалось, он, похоже, удивился.

— Даже… даже среди тех, кто воплощает смерть, есть… есть красота. Невозможно… поверить, что у вас такое каменное сердце.

Он принял ее за одну из Тезерени.

— Я не…

— Вам следует теперь возвратиться с нами обратно, госпожа Шарисса, — произнес холодный женский голос. Телохранители госпожи Альции встали по обе стороны Шариссы. Эльф снова закашлялся, но продолжал пристально смотреть вверх, хотя движения явно причиняли ему боль. Он с интересом взглянул на стражей, затем перевел взор на Шариссу.

— Госпожа моя, — упрашивала телохранительница, — не стоит интересоваться этой тварью.

Как будто по команде, два воина, державшие эльфа, повернули его и снова потащили свою добычу прочь. Шарисса попыталась последовать за ними, но телохранители задержали ее.

— Он входил в группировку эльфов, которые стремились исподтишка атаковать нас и уничтожить. С помощью демона мы обнаружили их и захватили врасплох.

— Вы заставили Темного Коня помочь вам уничтожить их? — Волшебница усомнилась, что дело выглядело именно так, как утверждала властительница Тезерени. Вероятнее всего, эльфы пытались разведать, что это за крепость. И все же — что за дела были у группы эльфов на восточном континенте, когда…

— Я вижу по твоим глазам, что ты наконец поняла. Я некоторое время сомневалась, хорошо ли работает у тебя голова. — Госпожа Альция кивнула, и улыбка на ее лице сделалась почти такой же, как и у ее мужа, когда тому что-то удавалось. — Да, это и в самом деле Драконье царство, Шарисса.

— Как вам удалось… И снова — это Темный Конь! Всем, что вам удалось, вы обязаны ему! И вы же до сих пор не привели меня к нему! Он мертв? Изранен?

По сигналу повелительницы телохранители вежливо, но твердо повели сопротивляющуюся Шариссу обратно к крепости. Госпожа Альция по-прежнему вела себя так, как будто они с Шариссой — дружелюбно настроенные спутницы.

— Как убить то, что, как на него ни посмотри, нельзя назвать живым? Его удалось усмирить — но не больше/ чем любого другого непокорного подданного. Когда он хорошо выполнит то, что от него требуется, то будет вознагражден.

— Вознагражден? — Что могли Тезерени предложить призрачному скакуну из желаемого — кроме свободы?!

— Мы хотим, чтобы он принял участие в делах клана, — того же, чего хотим и от тебя.

— Вы хотите, чтобы он спас вас от искателей! Даже Темному Коню не хватит сил, чтобы сдержать их! Он, наверное, будет смеяться, пока люди-птицы будут раздирать вашу Империю на части!

— Пернатые больше не представляют угрозы… по крайней мере, такой, с которой мы не можем справиться сами.

Шарисса широко шагнула вперед, пытаясь догнать госпожу Альцию.

— Что вы имеете в виду?

Та немного подумала над вопросом и наконец дала ответ:

— Возможно, я лучше покажу тебе.

— Покажете мне?

— Мы захватили нескольких из них — чтобы изучить. Пока мы не определили, почему у них такая судьба. — Повелительница пошла в другую сторону. Две телохранительницы потащили беспомощную Шариссу следом за ней. Она не сопротивлялась, поскольку ей захотелось узнать, в чем дело. Если то, что сказала госпожа Альция, было правдой, то не осталось никакой силы, способной противостоять Тезерени, — особенно если Темный Конь стал их орудием.

— Ты знаешь, — отметила ее «хозяйка», остановившись и обернувшись к ней — так, что обе они оказались лицом к лицу. — Я думаю, что это будет превосходной возможностью продемонстрировать тебе нашу истинную мощь!

— А что вы… — начала Шарисса, но госпожа Альция просто щелкнула пальцами…

…и они оказались в другой комнате — темном, сыром месте, освещенном факелами. Тезерени, склонившийся над столом, поднял голову. Шарисса, все еще в шоке от неожиданного телепортирования, не сразу узнала его затененное лицо.

— Вы проделали это так, как будто это лишь пустяк! И со всеми четырьмя из нас! Но я думала, что вы…

— Старые умения восстанавливаются. Похоже, что Нимт снова стал частью нас. — Улыбка — улыбка Тезерени — медленно распространилась по ее выразительному лицу. — Мы — не полубоги из нашего прошлого, но мы снова обладаем магической силой, которую другим придется уважать.

— Похоже на то, что наша судьба предначертана руками самих основателей, — добавила фигура у стола. — День, обещанный нам Драконом Глубин, пришел.

Шарисса пыталась вырваться из рук стражей.

— Лохиван!

— Я надеюсь, Шарисса, что в сердце своем ты сумеешь меня простить. — На Лохиване не было шлема, а лицо казалось по-настоящему грустным, хотя в это она и не могла поверить после его предательства. — Я и в самом деле думаю, что самое лучшее было бы, если…

— Пока это все, сын мой.

— Простить тебя, Лохиван? Я не была бы…

Он исчез прежде, чем она успела закончить. Шарисса издала яростный вопль.

— Вам следует поговорить вдвоем, когда у тебя будет более подходящее настроение, — спокойно сказала госпожа Альция. Она указала на стол. — Пока что тебя должно заинтересовать именно это. Это то, что ты и хотела увидеть.

Шарисса, моргнув, безразлично уставилась на лежащий на столе предмет. Какая-то древность. Статуя, изображающая подобие искателя. Какой интерес…

— Она не понимает. Подведите ее ближе.

Двое телохранительниц, безмолвно повинуясь, подвели Шариссу к столу на расстояние вытянутой руки.

Она бросила на предмет еще один взгляд… и не могла оторваться, пораженная напряженной позой, переданной скульптором. Мелкая, но точная ужасная подробность — птичьи глаза, видящие перед собой смерть. Рот, открытый в бесполезном непокорстве судьбе. Неловко распростертое тело.

По виду материал, из которого была сделана вещь, походил на мрамор, но Шарисса знала, что если она коснется длинного, гладкого крыла или мускулистого торса, то ощутит не камень, а скорее перо и плоть.

— Драконье царство — наше, и даже без борьбы, — с удовлетворением сказала госпожа Альция. Шарисса подняла взгляд, не зная, что ответить. Повелительница клана добавила:

— Мой муж разочарован. Он так ждал хорошего сражения… при условии, конечно, что победа останется за нами.

Пока она говорила эти слова, одна из ее рук рассеянно почесывала красноватое пятно на шее.