"Под новым серпом" - читать интересную книгу автора (Бальмонт Константин)

20

В Шушуне было несколько кожевенных заводов. В нем было также много торговцев мукой. По той улице, где жили Гиреевы, часто тянулись длинные обозы то с кожами, то с большими, усыпанными мукой мешками. От обоза с кожами всегда шел острый, неприятный запах, распространявшийся далеко и пробивавшийся даже в дома, мимо которых ехали возы. Жители Шушуна смотрели на появление такого обоза как на истинное несчастие данного дня. С простотою невинных жителей царства Берендеев прохожие поносили вслух мужиков, сопровождавших возы с вонючими кожами, мужики время от времени изливали на прохожих поток тех изумительных бранных слов, которые женщин заставляли краснеть и делать непонимающее лицо, мужчин частию хмуриться, частию весело улыбаться, а подрастающее поколение залюбопытненно обогащать лексикон своих слов совершенно новыми речениями, чем гимназисты щеголяли между собою. Обозы мучные были более кротки в своем возникновении, но вообще неподобная брань была в Шушуне, верно, осталась и доселе, естественным способом словесного соприкосновения людей между собою.

Жоржик подружился в гимназии с одним из товарищей, Колосовым, сыном богатого мучника. Он ходил к нему в гости, благо дома были почти рядом, то с кем-нибудь из своих братьев, то со своим другом Колей Перовым. Они показывали друг другу свои книжки, свои картинки, иногда играли в карты — в мельники и в весьма длинную и невинную игру, преступно называвшуюся игрою в пьяницы. В этих забавах принимала участие сестра Вани Колосова Маша. Девочка лет тринадцати, она была голубоглаза и черноброва, личико совсем очаровательное.

Это была первая влюбленность Жоржика. Слова «влюбленность» он еще не знал, но слово «любить» он не только знал, а и часто произносил, не составляя в этом исключения среди своих немноголетних товарищей. Он говорил «люблю» матери, отцу, раньше няне, брату Глебушке, веселому Коле Перову. Он мысленно говорил «люблю» Маше Колосовой и, думая о ней, приходил в такое восторженное состояние, ощущал в сердце такую сладкую нежность, что им овладевала слабость, и он должен бывал прилечь на диван и закрыть глаза. Ему тогда казалось, что чернобровая голубоглазая девочка сидит около него и говорит ему что-то ласковое.

Он никому из братьев, ни Коле Перову не говорил ничего. Но ему хотелось знать, любит ли его Маша. И с ним и с его братьями она была одинаково любезна.

Однажды, когда он и Колосов возвращались вдвоем из гимназии, — братья и Перов шли впереди — он заговорил нарочно-небрежным и ненарочно-уверенным тоном со своим товарищем. Уверенность в нем не была вполне неуместной. Не только его товарищи, но и старшие говорили с ним всегда уважительно, ведь он так хорошо учился и был первым учеником.

— Ваня, — сказал Жоржик, — я хотел тебя спросить. Маша всех нас любит?

— Да, — сказал Ваня с важностью, — любит всех.

— Меня больше всех? — спросил Жоржик с замирающим сердцем.

Ваня вдруг очень сконфузился и покраснел. После довольно длительного молчания он наконец сказал:

— Нет, она Игоря больше любит.

— А потом кого? — спросил Жоржик, чувствуя, что он падает с горы.

— А потом, — проговорил медленно Ваня, — Глебушку, уж потом тебя. А больше всех она любит Колю Перова.

Бедный Жоржик совершенно погас. Окончательно в городе судьба обратилась против него. Он не разлюбил Колю Перова, но к Маше Колосовой сразу охладел.