"На третий раз повезет" - читать интересную книгу автора (Кросс Клер)

Глава 5

Ладно, возможно, я погорячилась.

А может, и нет.

Меня только что посетил призрак прошлого. Единственный человек, которому я доверяла, нанес мне удар в спину. Не стоило ему верить. Ведь он сам учил меня не доверять тем, кто не заслуживает этого. Он сделал мне очень больно. Он разбудил воспоминания, без которых я чудесно обходилась.

Толстуха Филиппа сидела рядом со мной в Звере, и я хотела, чтобы она убралась восвояси. Это она сейчас плакала навзрыд, потому что я отказалась от этого бесполезного занятия много лет назад. Я ведь уже говорила, что люди из Розмаунта всегда умели меня расстроить, и, похоже, Ник не стал исключением.

Все, чего я добилась за последние пятнадцать лет, все усилия – все псу под хвост за какие-то двадцать четыре часа.

Удача снова отвернулась от меня.

Я припомнила свои давние грехи, стараясь ничего не пропустить. Впервые ощутив вкус успеха, я отпраздновала его, нарушив правило номер один – не пить; разорвала шоколадное соглашение и пошла на поводу у Ника Салливана, став посмешищем в очередной раз.

Я из тех людей, кто работает лучше перед лицом несчастий. Стоило изменчивой судьбе встать на мою сторону, как я тут же все испортила. И как результат – мне снова придется карабкаться в гору и тянуть лямку неудачника, для которой я, по-видимому, рождена.

Я метала молнии. Мне уже казалось, что шоколад отложился в бедрах и ползет к моим ягодицам.

Все вышло из-под контроля.

Я шла в офис, а надо мной висело персональное дождевое облако. Элайн не было, и это неудивительно, учитывая вчерашнюю бурную ночь. К тому же было еще достаточно рано. Я бросила ключи на рабочий стол и включила кофеварку, ведь Элайн понадобится кофе. Затем я посмотрела на эскизы, что лежали на моем столе. Не успокаивали даже ровные грядки на чертежах участка миссис Хатауэй. Я постаралась представить, как будут смотреться белые бегонии в тени дома, но вместо этого видела перед собой удивленное лицо Ника.

Гнев чуть поутих, и в душе зародилось сомнение. С чего бы ему появляться в моей жизни ради глупого розыгрыша? Не много ли чести?

Я ведь так и не дала ему шанс объясниться. Впрочем, какое мне дело до его объяснений? Он либо хотел подшутить, либо я действительно была ему полезна. Как предмет кухонной утвари.

Я зарычала и засунула карандаш в автоматическую точилку, позволив ей сгрызть его до основания.

Затем я пожертвовала еще одним карандашом, потому что от сладостного разрушения на душе стало легче.

Словно в подтверждение истины оптимиста, что может быть и хуже, на столе зазвонил телефон. Я засомневалась, стоит ли брать трубку, ведь с утра хороших новостей не бывает.

Еще один подрядчик пропал без вести. Да нет, пока слишком рано, чтобы быть уверенным в этом наверняка. Элайн не станет звонить в офис, потому что уверена, что меня здесь нет. На самом деле никто не станет звонить по той же причине.

Кроме одного человека.

Я позволила себе тяжело вздохнуть и ответила на звонок:

– Коксуэлл и Поуп. Привет, мам.

– Филиппа? Это ты?

Я поморщилась. Совсем немного. Затем села и приготовилась к худшему. В некоторые дни лучше не вылезать из постели.

Ник, мама и дурацкий розыгрыш в один день – это уже перебор. Мне нужен отдых. Я постучала по деревянной столешнице, чтобы не сглазить.

– Что случилось?

– То же самое я хотела спросить у тебя, милая. Вчера вечером ты не позвонила.

– Я поздно пришла домой.

– Могла бы позвонить утром.

– Не было времени.

– Мы давно не разговаривали. Как на работе?

Это было недобрым знаком. Не жди ничего хорошего, если семья начинает спрашивать тебя о твоих делах. Любопытство – предвестник неприятностей.

– Отлично. – Я гордилась собой, мой голос прозвучал совершенно нейтрально. – С чего вдруг спрашиваешь?

– Я не знала, что у тебя клиенты за пределами Бостона. – Голос мамы стал жестче, и я поняла, что сейчас начнутся те самые неприятности. – Ивлин Доннели видела тебя у дверей Люсии Салливан этим утром.

Я не стала высказывать свое мнение по поводу этой сплетницы.

– Неужели? Не знала, что вы поддерживаете отношения. – Мама фыркнула:

– Она же не нашего круга, деточка, ты не представляешь, как я оскорбилась, когда она позвонила мне в такую рань. Она же из простых. Ну да ладно, Бог с ней. Что хорошего ждать от шальных денег в дурных руках?

К счастью, вопрос был риторический и мне не пришлось отвечать.

– Тем не менее я обеспокоена. Доннели сказала, что ты выглядела взволнованной, когда выходила. У тебя что-то стряслось? Неприятности на работе?

О, ей, видимо, нравится измываться надо мной! Очередной мой провал даст клану Коксуэллов повод для пересудов на долгие годы. Будет о чем посплетничать в семейном кругу на Рождество, День благодарения или Пасху. Как будто им мало моих прежних ошибок.

– Все хорошо, мам. Не далее как вчера мы подписали контракт, который может тебя заинтересовать…

– Филиппа, меня интересует только твое будущее. Ты с кем-нибудь встречаешься?

В офис зашла Элайн. Она была, как всегда, неотразима. Роскошная женщина, одним словом. Она не сразу поняла, что я здесь, посмотрела на часы и покачала головой.

– Помереть мне на месте, – прошептала она.

Я вымолвила одними губами: «Мама». Элайн поморщилась и свела глаза к переносице, демонстрируя наше вчерашнее состояние.

Я сдержала смешок и указала на кофеварку. Элайн притворилась, что от благодарности готова упасть на колени. Тут я сообразила, что пора сказать что-нибудь в трубку.

– Нет, мам.

– Так вот почему ты выглядела такой несчастной сегодня у Люсии Салливан. – Удивительные умозаключения делает моя мама. А с каким триумфом она все это произносит! – Самое страшное для женщины, доченька, это одиночество.

– Да нет, мам. Все гораздо проще. Я расстроилась, потому что пришла в уговоренное время, а меня никто не ждал.

Я поняла свою ошибку и замерла в ожидании реакции матери.

– Уговоренное время? О чем это ты договаривалась с Люсией Салливан?

Я решила придерживаться заранее придуманной легенды.

– Я же занимаюсь ландшафтным дизайном, мам.

– Что ж, ничего удивительного, что она зря потратила твое время. Разве можно от Салливанов ожидать чего-то другого? У тебя так плохо идут дела, что ты соглашаешься работать с подобными людьми?

Я опустила карандаш, начиная проявлять признаки нетерпения.

– Мам, не думаю, что стоит отвергать какие бы то ни было предложения.

– Эксцентричные люди опасны, Филиппа. Я запрещаю тебе работать на Люсию Салливан. Ты не представляешь себе, чем это может обернуться.

– Отчего же, я засажу цветами ее палисадник и поставлю табличку с названием дома на газоне. Она мне заплатит, и мы будем жить дальше долго и счастливо.

– Ох, сомневаюсь! Она злой, очень злой человек, Филиппа, и если ты себе не враг, то держись от нее как можно дальше.

– Злой человек? – Мне это слово показалось чересчур сильным.

Мама тяжело вздохнула:

– Ты ничего не знаешь о Люсии, потому что ты у меня хорошая девочка, но Люсия… – она долго подбирала правильное слово, – Люсия делает кое-что.

– Кое-что? – Я была заинтригована.

– Нуда, кое-что! Кое-что нежелательное. – Мама ждала, но я по-прежнему ничего не понимала. – Люсия помогает девочкам, у которых возникают определенные трудности.

– Так она аборты делает?

– Она не доктор. Она делает приворотные зелья и занимается ворожбой.

Я рассмеялась:

– Так ты хочешь сказать, что Люсия – розмаунтская ведьма? Это история с бородой.

– Все знают об этом! Они поругались с Ивлин в муниципалитете, когда мэр встал на сторону Ивлин в разбирательстве. – Мама понизила голос: – Она тогда сглазила Ивлин, и одна из ее кошек померла.

Я отнеслась к новости скептически.

– У миссис Доннели кошки старые.

– Не все.

– Кошка могла заболеть.

– Ты ее оправдываешь, Филиппа. Кошка была совершенно здорова до заседания муниципалитета.

– Откуда ты знаешь?

– Почему ты на ее стороне? – Я сменила тему разговора:

– А в чем была суть разбирательства?

– Люсия хотела расширить оранжерею. По проекту здание должно было подойти к границе владения, плюс она хотела надстроить второй этаж. А это закрыло бы Ивлин солнечный свет. А все ради чего? Она небось марихуану там разводит.

Годы общения с моим отцом убедили маму, что марихуана есть величайшее зло на земле. Судья Коксуэлл всегда считал марихуану адской травой. Ирония в том, что ни тот ни другой даже не знают, как она пахнет. Как-то Зак пришел из колледжа обкуренный до такой степени, что от него тянуло за версту, так они велели ему не жечь ладан в комнате.

А посему я решила не обращать на это внимания.

– Надеюсь, она не травку тебя просила засеять! – И почему весь город с ума сходит, придумывает небылицы о проектах Люсии? Уж не потому ли, что ей на все это плевать?

– Ты первая, от кого я это слышу, мам.

– Правда?

– Честное слово.

Мама даже на вдох не взяла паузу и сразу перешла к линии обвинения:

– Знаешь, милая, могла и заехать в родительский дом, раз уж тебя занесло в Розмаунт попутным ветром. Ведь коль встреча все равно не состоялась, значит, у тебя было свободное время и ты могла позавтракать с нами. Мы ведь тебя так давно не видели…

– Мам, у меня куча дел на работе. – Я жестом показала Элайн, что ей нужно делать. Та пожала плечами, но взяла трубку параллельного телефона. У нас мини-станция на три линии, в такие моменты, как сейчас, это очень полезно. Мы не раз пользовались этим трюком.

Элайн набрала номер, и зазвонил третий телефон. Элайн соединила нас на параллельную линию и положила трубку на стол, подмигнув при этом.

– Филиппа! – заголосила она. – Ответь на звонок. Черт, да что ж такое, что никого нет в офисе? А я тут во дворе за шланг зацепилась. Филиппа!

Мама слышала все, как мы и планировали. Я едва сдерживалась, чтобы не засмеяться. Зато мама не на шутку разозлилась.

Кто бы сомневался.

– Филиппа, это твоя партнерша по бизнесу? Бог мой, никогда не понимала, как ты могла спутаться с такой вульгарной особой. Она точно не из приличной семьи, и помяни мои слова, Филиппа Коксуэлл, дурное семя дает о себе знать в самой отвратительной форме…

– Мам, мне нужно ответить на звонок по другой линии.

– Сначала я должна сказать тебе что-то важное, Филиппа, а ничего важнее твоей семьи и твоего будущего нет. Можешь так и передать мои слова этой шлюшке.

– Филиппа! – надрывалась Элайн. Телефон все звонил и звонил. Я уже чувствовала, чем все закончится.

– Мам, мне нужно ответить на звонок.

Но мама продолжала как ни в чем не бывало:

– Филиппа, я организовала для тебя свидание с Джеффри Макалистером.

– Что? – Я позабыла о трезвонящем телефоне и выпрямилась. – Ты устроила мне свидание?

– Ну, я просто не могла дождаться, когда же ты сама наладишь личную жизнь. Нет, честно, Филиппа, со стороны может сложиться впечатление, что мужчины тебя вовсе не интересуют.

А, так вот в чем дело. Ладно, я готова была стать лесбиянкой, лишь бы она отстала от меня. Но где уж там!

– К счастью, я знаю, что это не так. Когда-то ты не сводила глаз с этого мальчишки Салливана. Как там его звали? Он был бедовым парнем, впрочем, как и все Салливаны. Я предупреждала тебя, Филиппа, но ты меня не послушалась. И что случилось дальше? Его едва не упекли за решетку. Он бы сел в тюрьму, Филиппа.

Мама вздохнула, вспоминая те ужасные дни, и я получила возможность поучаствовать в разговоре:

– Кто этот парень?

– А? – Мама смягчила тон. – Джеффри Макалистер? Это молодой человек, адвокат, он недавно влился в коллектив отца.

Адвокат? Хуже и быть не могло. Глупо было надеяться на то, что мама может подыскать мне пару. Она приглашала меня на ужин каждый раз, когда в доме задерживался какой угодно «молодой человек». Когда я разгадала ее тактику, она перепоручила сыну номер один, Джеймсу, вести переговоры со мной. Я перестала ходить на ужин и к нему.

Однако мама уже вцепилась мне в горло мертвой хваткой:

– Приятный молодой человек, хорошо пострижен, адвокат с будущим и обходительными манерами. С тебя ведь не убудет, если ты сходишь с ним в ресторан и пообщаешься.

Я только сейчас поняла, что мужчина может быть матерым убийцей и неисправимым бабником, но если он прилично одет и хорошо пострижен, то мама его одобрит.

– Это уже четыре, – пробормотала я. – А говорят, что плохие новости больше трех за раз не приходят. – Я поежилась, подумав обо всем, что свалилось на мои хрупкие плечи.

– Перестань бубнить себе под нос, Филиппа! Ты же знаешь, как много работают молодые адвокаты, а потому им очень одиноко в большом городе. Уверена, Джеффри будет в восторге от твоего общества. Может, ты сама приготовишь ему ужин? Скажем, сегодня? Как ты на это смотришь, Филиппа? Ты, кажется, неплохо готовишь запеканку по-французски. Или закажи в ресторане, а ему соври, что сама приготовила. Эта ложь тебе простится. Ведь путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Он милый юноша из очень приличной семьи…

– Мам, я не хочу ни с кем встречаться.

– Ах вот так? Значит, так ты платишь мне за заботу о твоем счастье?

– Я не хочу ни с кем встречаться!

– Почему? Ты уже с кем-то встречаешься? Что ты скрываешь от меня, Филиппа?

– Ничего. – Уйти в глухую оборону показалось мне самым разумным в данной ситуации.

– Вот видишь. Тебе обязательно нужно пойти на свидание. Джеффри заедет за тобой в полдень, и вы пообедаете вместе.

– Мама! Я же не обедаю.

– Все серьезные люди обедают, Филиппа.

– Но у меня работа!

– Джеффри очень пунктуален, так что я советую тебе подготовиться. Второго шанса для первого впечатления не представится, дорогая моя.

– Я никуда не поеду, – сказала я, но коротким гудкам в трубке было все равно.

Я позволила себе выругаться и бросила трубку на рычаг. Элайн тоже повесила трубку.

– Прости, я думала, у меня получится. – Она навалилась бедром на мой стол. – Мамочке никто не нравится, да?

– Я знала, что рано или поздно это случится.

– Ты о чем?

– Она хочет свести меня с адвокатом. – Я потерла виски. – Он первый, но уж точно не последний.

– Ты говоришь о его профессии, как будто это болезнь какая.

– Поверь, так оно и есть.

– Но ты только подумай об их денежках. – Элайн ухмыльнулась. – Как минимум сможешь приобрести пару камней для сада.

Элайн так искренна в своей корысти, что на нее невозможно обижаться. Ей нравятся красивые вещи, красивые и дорогие вещи, и она, не стесняясь, говорит об этом. Нередко мужчины дарили ей украшения с бриллиантами не в один карат, только чтобы погреться в лучах ее улыбки. Или получить от нее еще что-нибудь. Я никогда не спрашивала. Есть детали, о которых я предпочитаю не знать.

Мужчины приходят и уходят, а подарки копятся в закромах. Бессердечная и прекрасная Элайн заарканивает мужчин еще до того, как они понимают, что же происходит на самом деле, получает от них все, что хочет, и оставляет их ловить ртом воздух. Она проделывает это с таким очарованием, что они возвращаются снова и снова. И не вина Элайн, что они наивно полагают, будто смогут изменить ее. Ведь что ни говори, а она играет по-честному. Она никогда не притворяется, что любит, она никогда не обещает больше того, что может дать, и она предельно честна с теми, чьими сердцами повелевает.

Она еще не встретила мужчину, который смог бы долго выносить такую честность. Мне даже любопытно, найдется ли такой смельчак?

– Ты путаешь меня с собой, – сказала я и улыбнулась. Элайн пожала плечами и стала рассматривать наброски, что лежали у нее на столе.

– Ладно, если что, посылай своих адвокатов ко мне. Юристы – парни зажиточные… Ты не видела каталог «Вилрой и Бош»?

– Вон там. Слушай, одного можешь забрать прямо сегодня. – Учитывая недавние обстоятельства, я была готова расщедриться. – В полдень. Адвокат. – Я припомнила, что там еще говорила о нем мама. – Новый младший партнер моего папаши. Он в твоем распоряжении.

Элайн бросила на меня взгляд. В глазах ее читалось любопытство.

– Ты серьезно? А у этого экземпляра есть имя?

– Джеффри Макалистер.

Элайн посмотрела на меня из-под опущенных ресниц и побледнела. Но прежде чем я успела расспросить ее, зазвонил телефон и мне пришлось долго выслушивать опасения миссис Хатауэй по поводу цветов чемерицы, которые могут пострадать из-за наших работ.

Может, у меня началась пора следующей серии из трех несчастий? Это дело привычное; кроме того, я лучше работаю под давлением обстоятельств – о чем я, кажется, уже говорила. А вот когда мне везет – все валится из рук.

Что ж, пора обратно в окопы. Миссис Хатауэй была в зоне повышенного внимания, потому как именно благодаря ей мы подписали наш суперконтракт. Я готова была в лепешку расшибиться, лишь бы она осталась довольна работой «Коксуэлл и Поуп».

Именно поэтому через пару минут я уже была в Звере и направлялась прямиком к дому миссис Хатауэй, чтобы пересаживать чемерицу голыми руками, если потребуется. О клиентах нужно заботиться.

Вообще-то я обдумывала план невозвращения в офис до вечера, хотя и знала прекрасно, что ничего из этого не получится. Если я обижу нового протеже своего папаши, мне придется долго расплачиваться. А кроме того, хотим мы того или нет, но яблоко от яблони недалеко падает. Я дочь своей матери, хорошо это или плохо, и чем больше я живу на свете, тем больше улавливаю в своем поведении ее черты. Например, я не могу быть невежливой. Я все больше и больше становлюсь похожей на мать. Какая пугающая перспектива для меня и приятная новость для нее.

Если вы ей скажете, можете больше ко мне не подходить.

Ник дошел до городской черты. Таким грязным он не был, даже когда путешествовал по Африке. Но если там грязь была красной глиной, то здесь – придорожной черно-бурой жижей.

Впрочем, в Томбукту дорог практически не было, а к офису Фил вела трасса.

Ее офис стоял на отшибе пригорода скорее всего потому, что земля здесь дешевле. Здание «Коксуэлл и Поуп» было небольшим одноэтажным гаражом на две машины, с дешевой отделкой стен, перед которым раскинулся маленький огороженный дворик. Перед самим зданием площадка была засыпана гравием, а окна покрывал слой пыли. Ничего особенного, но Николас понимал ее гордость, когда она рассказывала о работе.

Он когда-то чувствовал то же самое.

Город быстро наступал. Здесь когда-то располагались несколько яслей и детских садов, которые еще совсем недавно считались сельскими. Некоторые из них урбанизировались и резко повысили свой статус. Ник был уверен, что остальные долго не протянут, во всяком случае, не здесь. Если смотреть в сторону города от офиса Фил, то все больше было закусочных и заправок. А над всем этим пестрели вывески комиссионных магазинов.

Очень скоро прилегающие поля застроят дешевыми домами. Ник поморщился от неприглядной перспективы. Зеленые пастбища разобьют на крохотные участки, а узенькие проезды заполонят мини-вэны. Конечно, людям надо где-то жить, но что они будут делать, когда всю страну застроят от побережья до побережья?

Пончики давным-давно переварились, солнце палило нещадно, и Ник просто умирал с голоду. Поделом, нечего было набрасываться на сладкое. Все сгорело, не насытив. С другой стороны, он правильно рассчитал время. Можно будет похитить Фил на обед.

Зверя не было, хотя это еще не означало, что не было и Фил. Перед домом стоял другой дешевенький пикап – «гео». Такой же древний, как и Зверь. Похоже, когда-то он был красным. Эмблема на борту подтверждала его принадлежность общему бизнесу.

В кузове лежали ровными рядами лопаты да еще какой-то механизм с торчащими кабелями. На пассажирском сиденье в кабине валялись образцы камней. Окна были открыты. На водительском сиденье сидел золотистый ретривер и умными глазами смотрел на Ника. Пес завилял хвостом, стоило Нику заговорить с ним:

– Да ты у нас общительный малый, а? – Он потрепал ретривера за ухо. – Будь твоя воля, ты бы открыл дверцу и погулял по округе? – Пес подставлял другое ухо, но Ник пошел дальше, и пес обиженно заскулил.

Блестящий маленький «БМВ» примостился за пикапом. Его свежевымытые серебристые бока резко контрастировали с запыленными бортами джипа. Ник решил, что это машина клиента. Экономичный «гео» Ник не мог не одобрить.

Ворота, которые еще утром были закрыты на цепь с массивным навесным замком, теперь были распахнуты. Ник заметил мужчину в рабочих ботинках, джинсах и безрукавке. Тот перебирал камни во дворе. Погода стояла прохладная для такой летней одежды, но сложения парень был крепкого. Видно, немало он перебрал этих камней за свою жизнь.

Фил видно не было.

Ник бросил взгляд на улицу, но Зверя тоже нигде не было. Золотистый ретривер высунулся в окно и следил дружелюбным взглядом за Ником.

– Тоже мне, сторожевой пес, – сказал Ник. – Хоть бы полаял для приличия.

В ответ ретривер завилял хвостом.

Николас постучал в дверь офиса и, не дожидаясь ответа, вошел. Он сразу заметил, что офис не так красочен, как кухня Фил, а еще он сразу заметил, что Фил здесь нет.

И только затем он почувствовал, что своим вторжением прервал важный разговор.

Сногсшибательная блондинка смотрела на парня в деловом костюме так, словно готова была его убить. В воздухе сверкали разряды, а парочка никак не реагировала на появление Ника.

Блондинка была рождена разбивать сердца. Ее формы были совершенными, наряд явно из лучших магазинов Нью-Йорка, а драгоценности могли ослепить на солнце. Парень не отставал: дорогой костюм сидел безупречно, а ботинки были отполированы до блеска. Огромные часы на руке были шедевром инженерной мысли, хотя их владелец едва ли удосуживался на большее, нежели проверить время.

Несмотря на обоюдное пристрастие к дорогим вещам, эти двое явно не ладили.

– Я ищу Фил Коксуэлл, – сказал Ник, его лучшая улыбка не возымела никакого действия. – Но похоже, я не вовремя.

Молодой человек бросил на него презрительный взгляд. Ник спокойно смотрел на него: ему не нужны были дорогие костюмы, чтобы чувствовать себя уверенно.

– Предлагаю зайти попозже. – Мужчина перевел взгляд на джинсы Ника. – У нас с Филиппой запланирован обед, так что едва ли вы застанете ее раньше, чем она вернется из ресторана.

– Может, мы спросим мнение Филиппы на этот счет? – В голосе блондинки было столько желчи, что парень перевел на нее взгляд, но она так обворожительно улыбнулась, что он не смог ответить в том же тоне.

Блондинка сразу понравилась Нику.

– Элайн Поуп, – сказала она, протянула руку, и улыбка ее потеплела. – Мы с Филиппой партнеры по бизнесу.

– К несчастью для Филиппы! – фыркнул парень. – Неудивительно, что ее семья настаивает, чтобы их дочь перестала заниматься этой ерундой.

Все правильно. Родители Фил не одобряли выбор ее профессии. А то, как парень сказал это, значило, что он ей не родственник.

Неужели Фил встречается с этим типом? От этой мысли Нику еще больше захотелось есть.

Глаза Элайн вспыхнули огнем.

– Да неужели? – спросила она опасно сладким голоском. – Зачем бросать прибыльное дело? Ведь любой родитель хочет, чтобы его чадо добилось успеха.

– Любой родитель в первую очередь хочет, чтобы его чадо общалось с людьми своего класса.

– Ну и свинья же ты! – Элайн сделала шаг навстречу молодому человеку, словно хотела залепить ему пощечину. Ник не винил ее.

Впрочем, лучше избегать кровопролития. Ник бросил на блондинку предупреждающий взгляд и на всякий случай подошел поближе.

– А вы, видимо, именно из нужного класса? – спросил он скептически.

Парень в костюме сжал губы.

– Никак не пойму, какое вам до этого дело?

– Видимо, вам есть дело, раз вы так легко принимаете решение за Фил, даже не осведомившись о ее мнении.

Элайн придвинулась ближе к Нику, они негласно договорились о сотрудничестве.

– Я уважаю мнение ее семьи.

– А как насчет мнения Фил? – Ник придерживался спокойного тона. – Или для вас это не важно?

Парень улыбнулся:

– Некоторым людям нельзя доверять принимать самостоятельные решения. – Он кашлянул. – И, судя по рассказам родственников Филиппы, она как раз из таких людей.

Элайн чуть не бросилась на него, но Ник удержал ее.

– Кто вы? – спросил он, удивляясь наглости гостя.

– И кто наделил вас властью Бога? – добавила Элайн. Парень холодно улыбнулся:

– Я Джеффри Макалистер, новый юридический партнер Роберта Коксуэлла. Люди чести, – он бросил взгляд на Ника и Элайн, автоматически исключая их из этого списка, – знают, что судья Коксуэлл наиболее уважаемый юрист в пределах Бостона и его окрестностей. Сегодня мы с Филиппой вместе обедаем. – Забавно, что вокруг Фил вились только те, кого одобрял ее отец. Макалистер снова презрительно фыркнул и посмотрел на Ника: – Хотя едва ли я должен что-то объяснять наемным рабочим.

Этот вызов был слишком соблазнителен, чтобы проигнорировать его.

– Да? – Ник покачал головой, усмехнувшись нелепости предположения. – Но я здесь не работаю. – Он скрестил руки на груди. – Меня зовут Ник.

Он не стал больше ничего объяснять, как будто одного его имени было достаточно. По правде говоря, ему приятно было наблюдать, как Макалистер наморщил лоб, пытаясь вычислить его.

– Едва ли вы клиент!

– О нет, только не я. – Он еще раз посмотрел на пиджак, ботинки и часы оппонента и хищнически улыбнулся: – Я просто заехал за Фил. – Ник с наслаждением наблюдал, как мужчина беспомощно моргнул.

Он много слышал о снобизме семейства Коксуэлл, но если это чудо в перьях было ярким образчиком их «круга», то Нику захотелось поаплодировать Фил за разрыв с семьей.

– Что тут скажешь? Мы с Фил близки. Очень близки. – Ник бросил на Элайн заговорщический взгляд и подобрал со стола каталог фарфора. – Какие чудесные тарелочки, – сказал он как ни в чем не бывало.

Элайн улыбнулась, понимая его игру.

– У вас хороший вкус.

– Интересно, а в посудомоечную машину их можно положить?

Парень в костюме кашлянул, привлекая к себе внимание, но они проигнорировали его. Элайн присела на стол позади Ника.

– Ну конечно, это отличный фарфор: изумительное качество и практичность. – Она пролистала несколько страниц. – Но вот это, мне кажется, подойдет вам больше.

– Отлично! – сказал Ник, словно понимал хоть что-нибудь в китайском фарфоре. – А что будет, если я уроню его?

– Этот фарфор несколько грубее, а потому не так хрупок. – Макалистер снова кашлянул, он явно не привык, чтобы на него не обращали внимания. Но Элайн повернулась к нему спиной.

– А если и разобьется, – продолжала Элайн, – вы сможете заказать точно такой же по каталогу. Они продают его по всему миру.

Адвокат нервно забарабанил пальцами по столу.

– Серьезно?

– Абсолютно! – Элайн улыбнулась. Она была очень хороша, но совершенно не в его вкусе. Городская девочка. Чтобы выжить, ей нужны электричество и теплый туалет. С рюкзаком за спиной она не продержится и часа.

Другое дело Фил. Фил вообще поражала его своей способностью радоваться приятным мелочам и напрочь игнорировать неудобства. Видимо, неудобств с семьей на ее долю выпало немало.

– Очень функционально, между прочим. – Элайн вернула его к разговору.

– Ха! – Ник снова пролистал каталог, хотя его совершенно не интересовало содержание. Он чувствовал, как раздражен Макалистер, и искренне наслаждался этим.

– И какие же, позвольте, у вас основания для встречи с Филиппой? – не выдержал наконец Макалистер.

Ник и Элайн одновременно посмотрели на него. Ник подождал секунду-другую, затем пожал плечами:

– Я же говорил, мы с ней очень близки.

– Насколько близки?

Ник улыбнулся и понизил голос, словно делился сокровенным:

– О, Фил настолько близка мне, насколько может женщина быть близка с мужчиной.

Если честно, Ник уже задумывался над обаянием Фил. Она многое оставила за плечами, многое в себе победила. Он начинал понимать, как тяжело ей было отвергнуть чаяния родных и пойти своей дорогой. И она добилась определенных успехов, невзирая ни на что.

А этот выскочка приехал по повелению ее папаши, чтобы учить ее жизни.

Ник точно знал, на чьей он стороне.

– Забавно, – хмыкнул он и бросил многозначительный взгляд. – Она никогда о вас не говорила.

Макалистер залился краской.

– Мы еще не встречались.

– Ах вот оно что. – Ник кивнул, словно это все объясняло. Впрочем, это действительно многое объясняло. – Так вы решили, что можете просто заехать за ней и забрать в ресторан? Не удивлюсь, если это идея вашего босса!

– Нет, это идея ее матери… – Макалистер осекся, понимая своим юридическим умом, что любое дальнейшее признание может быть использовано против него.

– Надо же, а мне казалось, мы уже вышли из того возраста, когда мамы решают что-либо за нас, – встряла в разговор Элайн.

– Это неудивительно, – коротко ответил адвокат. – Матерям свойственно заботиться о своих детях.

Ник посмотрел на парочку и подумал о том, что здесь происходило до его появления.

Или, быть может, что-то произошло между ними задолго до сего дня.

Взгляд Элайн сделался прохладным. Затем она неожиданно улыбнулась и подошла к столу, на котором царил беспорядок. Она бросила на Ника быстрый заговорщический взгляд. Он заметил на столе стопку журналов по садоводству, наброски, чертежи, эскизы и полупустую чашку с чем-то розовым, возможно, фруктовым чаем. На краю стола стояла губная помада того же нежного оттенка, который делал губы Фил такими привлекательными.

Это был стол Фил.

У Ника екнуло сердце. Он почему-то вспомнил, как Фил удивилась, когда он рассказал ей о Бутане. Ей хотелось самой увидеть все чудеса света.

Именно это толкало и самого Ника на путешествия в отдаленные уголки планеты. Ему нужно было самому почувствовать, осязать и видеть места, куда он отправляет людей. Правда, потом этот интерес пропал. Но искренность во взгляде Фил возродила в нем эту страсть. Именно поэтому он чуть не поцеловал ее снова.

Сейчас Ник жалел, что не завершил начатое. Он смотрел на помаду и вспоминал, как Фил пахнет, как приятно прижимать ее к себе. Он пришел извиниться и объясниться, но больше всего ему хотелось снова ощутить вкус ее губ на своих губах. Чтобы не забыть, как хорошо ему было.

Ему пришлось приложить усилие, чтобы собраться и понять, о чем говорит Элайн.

– Знаешь, Ник, Филиппа говорила о тебе не далее как вчера. – Она врала так убедительно, что Ники сам готов был ей поверить.

Впрочем, скорее всего ему просто хотелось поверить в это, учитывая события последних часов. Но он приказал себе не поддаваться.

Элайн достала какую-то толстую книгу и задумчиво нахмурила брови.

– Где-то у нее была чудесная фотография с нудистского пляжа, где вы двое развлекались недавно на каникулах. – Она бросила на Ника еще один хитрый взгляд, и он едва не расхохотался от ее импровизации. – Филиппа, разумеется, не показала самые откровенные фото. – Элайн даже умудрилась покраснеть. – Но… ах да, вот она. Какой загар. Ты тогда, должно быть, здорово обгорел…

– Что? – Макалистер с трудом мог говорить. – Какой нудистский пляж? Какие каникулы? Родители Филиппы ничего не говорили о ее бурном прошлом!

– У всех есть прошлое, – мягко сказал Ник. – Во всяком случае, если человек интересный.

Элайн рассмеялась. Макалистер указал на Ника пальцем:

– Вы дурно влияете на Филиппу. Я требую объяснений. Кто вы такой и какие у вас с ней отношения? Я требую объяснить мне, что, черт возьми, здесь происходит?

Именно в этот момент на сцене появилась Фил.

Зверь всхлипнул во дворе и умер. Все трое одновременно посмотрели в окно. Фил открыла дверь и переступила порог. Помады на губах не было, зато на щеках появился румянец от солнца. На ногах простые шлепанцы, юбка испачкана в грязи, а на колготках виднелась затяжка. Филиппа выглядела растрепанной и совершенно счастливой. Этого Ник не ожидал.

Она выглядела потрясающе.