"Мой верный страж" - читать интересную книгу автора (Клейпас Лиза)

Глава 7

Матрас прогнулся под тяжестью Моргана. Вивьен глубоко вздохнула, крепко сжав кулаки в попытке унять нервную дрожь. Откинув одеяло, Морган осторожно вытянулся рядом с ней.

Затем он обвил рукой ее талию и притянул ее спиной к себе. Вивьен удивленно вскрикнула, ощутив тепло и твердость его тела.

— Вы ведь не боитесь, правда? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Нет, — выдохнула она. — Но… мне трудно думать о вас как о друге.

Рука, обнимавшая ее талию, едва заметно напряглась.

— Отлично, — невнятно произнес он.

Вивьен затихла, упиваясь его близостью. Ее окружали запахи мыла, чистой кожи и приятное тепло, прогонявшей ночную прохладу. Конечности ее налились свинцовой тяжестью. Она подалась назад, желая теснее прижаться к нему, но он мягко удержал ее на месте.

— Не вертитесь, — ворчливо произнес он. — Я не евнух.

Вивьен чуть не умерла от смущения, ощутив обжигающее прикосновение его возбужденной плоти к своей пояснице и ягодицам.

— Напрасно мы это затеяли, — с трудом выговорила она. — Так я никогда не засну.

— Вы хотите, чтобы я ушел?

Вивьен молчала, испытывая стыдливость и в го же время наслаждаясь его объятиями. Совесть быстро сдала позиции.

— Может, я и не засну, — неуверенно сказала она, — но зато не увижу кошмаров.

Морган фыркнул:

— Я рад, что вы доверяете мне. Вообще-то я не ожидал, что вы согласитесь,

— Я и не собиралась, — отозвалась Вивьен. — А потом мне пришло в голову, что если бы вы хотели наброситься на меня, то не стали бы откладывать до сегодняшнего дня.

— Я никогда не навязывался женщинам, которые меня не хотят.

— Как я понимаю, в вашей жизни таких было немного.

— Одна или две, не больше, — сухо обронил он.

Вивьен тихо лежала, чувствуя, как дыхание Гранта шевелит легкие завитки волос у нее на затылке. Касаясь ступней его лодыжки, она ощущала приятное покалывание жестких волосков. Он казался воплощением мужественности, и сознание, что только ее слово сдерживает всю его мощь и жизненную силу, льстило самолюбию Вивьен. Она была очарована, опьянена игрой с опасностью.

— Грант, — негромко окликнула она. — Почему вы не женаты?

Он мягко рассмеялся.

— Я не из тех, кто женится. — Он взял в руку ее косу, поигрывая пушистым кончиком.

— Разве вы не хотите иметь жену и детей?

— Какой смысл? У меня нет неодолимой потребности продолжить свой отнюдь не выдающийся род. К тому же я не способен всю жизнь хранить верность одной женщине. Когда мне нужно дамское общество, я его нахожу. Мои слуги присматривают за хозяйством, обеспечивают мне комфорт. Зачем мне жена?

— Вы никогда не встречали женщину, без которой не могли бы жить?

— Вы слишком увлекаетесь романами, — с улыбкой произнес он.

— Наверное, вы правы, — с грустью сказала она. — И все же… вы не будете сожалеть, когда состаритесь и поседеете без спутницы жизни, с которой могли бы разделить…

— И без внуков, которых я носил бы на закорках, — закончил он. — Покорнейше благодарю, но мои амбиции не заходят так далеко, чтобы обзавестись потомством, которое будет дергать меня за бакенбарды и прятать мою трость за диваном. Я предпочел бы немного покоя на старости лет… если доживу до нее.

— Вы ужасный циник.

— Да, — невозмутимо признал он. — Между прочим, вы тоже. Но послушать вас, так вы сама невинность.

Они помолчали, и его теплая ладонь легла на ее плечо.

— Грант, — сказала она, подавив зевок. — Когда вы позволите мне побывать у себя дома?

— Как только доктор Линли скажет, что вы достаточно, окрепли, чтобы разъезжать по городу.

— Отлично. Он навестит меня завтра. Уверена, он не будет возражать.

— К чему такая спешка? — поинтересовался Морган. — Что вы рассчитываете там найти?

— Себя. — Она уткнулась головой в мягкую подушку. — Когда я окажусь в знакомом месте, среди своих вещей и книг, я наверняка все вспомню. Я уже устала чувствовать себя такой… такой пустой.

— У вас совсем немного книг, — сказал он. — Не припоминаю, чтобы я их вообще заметил.

— О-о… — Она повернулась к нему лицом. — Почему те вещи, которые мне нравятся сейчас, не нравились раньше?

— Не знаю. — Его дыхание, благоухавшее корицей с легким привкусом кофе, обдавало ее подбородок. — Может, у Линли есть ответ на этот вопрос.

— Что, по-вашему, произойдет, когда ко мне вернется память? Я стану такой, как прежде?

— Надеюсь, — буркнул он.

— Почему же? — спросила она, уязвленная его прямотой. — Я теперешняя вам не нравлюсь?

— Вы мне чертовски нравитесь, — отрезал он. — И мне чертовски трудно…

— Что?

Вместо ответа он прорычал проклятие, от которого загорелись ее уши.

— Предупреждаю вас, Вивьен, если вы затеяли со мной какую-то игру, я убью вас своими руками.

— Ни в какие игры я не играю, — обиженно возразила она. — С какой стати? Уверяю вас, если бы мне было что сказать о том, кто пытался меня утопить, я бы сделала это сразу. Разве я могу чувствовать себя в безопасности, пока он на свободе?

— Не можете. Что приводит нас к неизбежному выводу… Вы никуда не пойдете без меня.

— Конечно. Я не настолько глупа.

Он передвинул ее на середину кровати, так что они оказались на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

— Вот так, оставайтесь там, — сказал он. — И не скатывайтесь на мою сторону, иначе я за себя не ручаюсь.

— Не волнуйтесь, — дерзко бросила она. — Кровать такая большая, что с таким же успехом мы могли бы находиться в соседних графствах.

Вивьен заснула, и ничто не потревожило ее сна. Она испытывала удивительное чувство покоя и полной защищенности, находясь в постели со спящим Морганом. «Пожалуй, от мужчин все же есть какая-то польза», — подумала она в полудреме, прежде чем погрузиться в глубокий сон.

Это была одна из худших ночей в жизни Гранта. За свое безумное предложение остаться с Вивьен он очень дорого заплатил. Он пытался быть добрым — ошибка, которую не скоро повторит.

Хотя… кисло поправил он себя, если говорить откровенно… доброта здесь ни при чем. Ему просто хотелось ее обнять. Вивьен неудержимо притягивала его. Он хотел быть единственным человеком, к которому она могла бы обратиться, хотел стать для нее всем. А это было не правильно…

Почему его нехитрый план отомстить Вивьен пошел кувырком?

Потому что она обладала всеми качествами, которыми он восхищался в женщинах. Они ни разу не были близки, но он уже точно знал, что его не удовлетворит ночь, неделя, месяц. Он хотел ее надолго. Хотел именно такой — беззащитной, неискушенной, лишенной тщеславия.

Проклятие. Насколько все было бы проще, останься Вивьен прежней. Он бы преспокойно использовал ее, а затем хладнокровно бросил, сообщив на прощание, что всего лишь сравнял счет. Теперь это было невозможно. Он не мог обидеть Вивьен и, вероятно, убил бы любого, кто посмел причинить ей зло.

Открыв воспаленные глаза, Грант угрюмо уставился на тоненькую фигурку, доверчиво свернувшуюся рядом. Она придвинулась к нему примерно час назад и успела довести до исступления. Каждая его клеточка вопила от протеста, руки дрожали от мучительного желания задрать ее ночную рубашку. Он даже прикидывал, не овладеть ли ею прямо сейчас, пока она не пробудилась, и вознести их обоих к вершинам блаженства, погрузившись в сладкое женское тепло. Но он не мог обмануть доверие Вивьен… и не находил в себе сил отодвинуться от нее. И поэтому, безмолвно страдая, оставался все в том же положении, с трудом сдерживая чувственные порывы, обжигавшие чресла.

В мрачной задумчивости Грант прокручивал в уме последние несколько часов, с каждой минутой становившиеся все более изощренной пыткой. Любое движение Вивьен, легкий поворот головы, вздохи, слетавшие с ее уст, дразнили и безмерно возбуждали его. Он, самонадеянно считавший себя властелином собственных страстей, на глазах превращался в тряпку. И все это из-за легкомысленного создания, переспавшего с половиной мужского населения Лондона. Он докатился до того, что не только смирился с этим, но даже искал оправдание легиону ее любовников. Черт побери, да он сам жаждал стать одним из них!

Вивьен, миниатюрная и изящная, как куколка, тесно прижималась к нему. Задравшаяся ночная рубашка обнажила ее стройные лодыжки. Запах ее ненадушенной кожи кружил ему голову, ускорял бег крови. Грант прижался небритым подбородком к темно-рыжему шелку ее волос, испытывая потребность расплести волнистые пряди и зарыться в них лицом.

Вивьен вздохнула во сне, и ее маленькая ступня скользнула между его ног.

Это было последней каплей. Он больше не мог противиться искушению дотронуться до нее. Положив руку на талию Вивьен, Грант двинулся выше, исследуя ее соблазнительную грудь. Накрыв ладонью белоснежное полушарие, он подумал: «Чем же Вивьен отличается от других женщин, которых я знал?» Она словно была создана специально для него. «Сколько мужчин чувствовали то же самое?» — уныло подумал Грант, борясь с примитивным желанием поставить на ней свое клеймо.

Он медленно обводил маковку ее груди, пока не ощутил как затвердел сосок. Ему было уже недостаточно ласкать ее сквозь ткань наглухо застегнутой ночной рубашки. Он умирал от желания коснуться обнаженной кожи пробовать ее на вкус, прижаться к ней губами. Когда он нежно сжал сосок большим и указательным пальцами, дыхание Вивьен стало прерывистым.

Она не шевельнулась, но едва различимая затаенная дрожь выдала ее. Вивьен проснулась… и не противилась его ласкам. Что это — шок, желание или простое любопытство? Грант осторожно отпустил ее грудь и, положив ладонь ей на живот, медленно скользнул вниз, туда, где под тонким хлопком прятались темно-рыжие кудряшки. Вивьен вздрогнула и подобралась, готовясь высвободиться.

Склонившись к ней, он прижался губами к ее шее, прокладывая дорожку к впадинке за ухом, нашептывая слова успокоения, рассказывая, как желает ее, как нуждается в ней, обещая, что будет нежен и терпелив. Рука его накрыла сокровенный холмик, твердое возбужденное естество уперлось ей в бедро. Грант не спешил, оставляя выбор за ней. Но Вивьен принимала ласки, отвечая ему со странной неловкостью, словно пылкая, сверх меры возбужденная девственница. Тяжело дыша, она повернулась к нему и, не открывая крепко зажмуренных глаз, вцепилась ему в плечи. Грант прильнул к ее губам в томительном поцелуе, лаская и дразня ее язык своим. Вивьен застонала и, обвив руками его шею, теснее прижалась к нему, когда он приподнялся над ней…

Торопливый стук в дверь возвестил, что наступило утро и прислуга приступает к чистке каминов и разведению огня. Горничная, не дожидаясь ответа, распахнула дверь и вошла в комнату. Обнаружив, что в постели находятся двое, она застыла на месте с испуганным возгласом.

Вивьен замерла под Грантом с паническим выражением в голубых глазах.

Грант поднял голову и свирепо уставился на горничную.

— Позже, — коротко бросил он.

— Слушаюсь, сэр, — промямлила девушка и стрелой вылетела из комнаты, притворив за собой дверь.

В том, что произошло, не было ее вины. Слуги Моргана не привыкли к такого рода случайностям, поскольку он имел обыкновение встречаться со своими подружками на их территории. Дверь его спальни никогда не запиралась — упущение, которое следовало исправить. Злясь на себя, Грант решил довести до сведения миссис Баттонс, что порядки изменились и новые правила вступают в действие немедленно.

От чувственного настроя Вивьен не осталось и следа. Тело ее оцепенело, лицо горело от смущения. Грант перекатился на бок, мрачно взирая на судорожно выбиравшуюся из постели Вивьен. Чресла его болезненно пульсировали от возбуждения. Если такая пытка повторится, он останется калекой.

Поспешно надев халат, Вивьен плотно его запахнула и туго перепоясалась. Затем кинулась к умывальнику, налила в тазик холодной воды и принялась энергично плескать ее на разгоряченные щеки. Грант с интересом наблюдал за ее напряженной спиной и решительными движениями. Она насухо вытерла лицо, распрямила плечи… и повернулась к нему с выражением человека, которому предстоит неприятная задача.

— Вы хотите, чтобы я вернулась в постель? — осведомилась она, уставившись на покрытый ковром пол.

Вопрос поразил Гранта. Собственно говоря, он бы не возражал… но прежде хотел знать, чему обязан таким предложением. Вивьен не смела поднять на него глаза.

— Я в долгу перед вами, — бесцветным тоном произнесла она. — Вы спасли мне жизнь, предоставили кров и защиту… не говоря уж о наших прошлых отношениях. Ведь мы же делали… это… раньше, и было бы лицемерием с моей стороны отказывать вам. Поэтому, если вы не возражаете, я готова вернуться в постель.

Она стояла перед ним с видом мученицы, преисполненной решимости исполнить свой долг. Ее скованная поза, потупленная голова подействовали на него как ушат ледяной воды.

— Возражаю, — раздраженно буркнул он. — Будь я проклят, если вы явитесь ко мне в постель как жертва на заклание. — Встав с кровати, он стянул распахнувшиеся полы халата и насмешливо скривился, глядя на Вивьен, густо покрасневшую при виде его наготы. — Девичий румянец вам не идет, Вивьен. Не забывайте, что я знал вас до того, как вы потеряли память.

— Чего вы хотите от меня? Я предложила вам свое тело. Должно быть, вы недовольны тем, что я проявила недостаточный энтузиазм.

Он бросил на нее выразительный взгляд.

— Недостаточный? — язвительно повторил он. — Да, Жанна д’Арк испытывала больше энтузиазма, всходя на костер.

В комнате повисло напряженное молчание. На лице Вивьен вдруг отразилось раскаяние, а в глазах сверкнуло веселье. Она поспешно отвернулась, но Грант успел заметить, что ее губы дрогнули от сдерживаемого смеха.

— Простите, — сдавленно произнесла она. — Не очень-то лестно для вас, да?

— Совсем не лестно, — проворчал Грант. Он бы тоже посмеялся, если бы не сгибался от боли в чреслах. Забравшись снова на кровать, он перевернулся на живот и, уткнувшись лицом в подушку, приказал утихнуть мучительному возбуждению. Уловив движение около кровати, он поднял голову и наградил Вивьен грозным взглядом.

— Не приближайтесь, иначе я передумаю и затащу вас в постель.

— Хорошо, сэр, — согласилась она с подозрительной покорностью. — Вероятно, мне лучше забрать одежду и переодеться в соседней комнате.

— Только побыстрее, — попросил Грант и вновь уткнулся в подушку с шумным вздохом.

Вивьен влезла в роскошное платье синего бархата и итальянского шелка в рубчик с длинными рукавами, пышными сверху и плотно облегавшими руку от локтя до кисти. Узкая полоска брюссельского кружева окаймляла рукава и высокий ворот с мысиком. Вивьен вся извертелась, пытаясь застегнуть ряд пуговиц на спине, и решила отложить эту задачу на потом, обратившись за помощью к Мэри.

Она расплела косы, расчесала пальцами длинные волнистые пряди и подошла к овальному зеркалу, висевшему на обтянутой дамастом стене, чтобы взглянуть на себя. Платье ей шло, подчеркивая голубизну глаз и невольный румянец. все еще заливавший щеки.

При мысли о находившемся в соседней комнате Гранте из ее груди вырвался прерывистый вздох. Тело ее горело, руки были холодны, вся она светилась от смятения и восторга. Даже сейчас ей хотелось вернуться к нему и попросить коснуться ее снова… ощутить его тяжесть.

Понимая механику самого акта, она не помнила, чтобы занималась этим, и не имела понятия, что, собственно, нужно делать. Столь полная неосведомленность нервировала ее. Только что он был таким невероятно нежным, что она чуть было не поддалась его чарам. Никто, и, уж конечно, не она, не мог отрицать сексуальную притягательность Гранта Моргана. Но она не любила его. В то время как внутренний голос нашептывал ей, что в интимные отношения следует вступать, только испытывая сильное чувство. Это тайное убеждение полностью противоречило образу жизни, который она вела до несчастного случая.

Вивьен в отчаянии сжала руками виски и застонала. Она не винила Гранта за его подозрения. Как еще он мог объяснить ее странное поведение? Она была проституткой, и ее природа не могла измениться за одну ночь.

— Ну почему я не могу вспомнить? — вслух произнесла она и с силой надавила костяшками пальцев на пульсирующую жилку.

Грант оделся и отбыл на Боу-стрит без завтрака и традиционного чтения «Таймс», не сказав ни слова Вивьен. Было очевидно, что горничная посвятила слуг в подробности сцены, разыгравшейся утром в спальне. Все они, включая миссис Баттонс, обращались с ним с такой осторожной почтительностью, что ему хотелось оторвать кому-нибудь голову.

Войдя в дом номер четыре по Боу-стрит, Морган вручил пальто миссис Добсон. Атмосфера в конторе была деловой, но спокойной, так как сэр Росс Кеннон заканчивал очередной выпуск еженедельного бюллетеня, который рассылался по всем магистратам Англии и содержал приметы разыскиваемых преступников и сведения об их гнусных деяниях.

Когда Грант добрался до кабинета Кеннона, тот встретил его в дверях и сунул ему пачку исписанных листков и карандаш.

— Хорошо, что вы здесь, — оживленно сказал он. — Взгляните на эти бумаги. Через десять минут их нужно отправить издателю.

Прислонившись к косяку, Грант быстро просмотрел документ, делая пометки тут и там. Закончив, он вошел в кабинет и увидел там Кейса, листавшего процессуальный кодекс. Расфранченный, как всегда, Кейс был облачен в темно-зеленые брюки, расшитый парчовый жилет и коричневый сюртук отличного покроя. Шея его утопала в пышном галстуке, высоко подпиравшем подбородок.

— Доброе утро, — поздоровался Грант, положив бюллетень на письменный стол красного дерева.

Кейс буркнул в ответ что-то неопределенное, углубившись в чтение заинтересовавшего его раздела. Прочитав полстраницы, он закрыл книгу и вернул ее на полку.

Грант тем временем уселся в кресло, стоявшее рядом со столом Кеннона. Сунув руку в карман сюртука, он вытащил книжку в кожаном переплете, которую нашел в доме Вивьен, и угрюмо уставился на нее. В поисках зацепки он изучил каждую страницу. К этой минуте омерзительные подробности перестали шокировать его, но описание соитий, изложенное изящным женским почерком, все еще вызывало в нем брезгливое чувство. Каждое откровенное выражение отпечаталось в его мозгу огненными буквами.

— Что читаешь? — осведомился Кейс. Грант невесело рассмеялся:

— Боюсь, ты еще не дорос до такого, Кейс.

— Позволь мне судить самому. — Старший коллега взял книжку из рук Гранта и раскрыл ее. По мере того, как он вчитывался в страницу, его кустистые брови удивленно ползли вверх.

— Ну и мерзость, — заметил он, возвращая томик. — И кто же автор?

Грант мрачно улыбнулся:

— Держись от нее подальше, Кейс. Настоящая ведьма. Одной ее улыбки хватит, чтобы скрутить человека в бараний рог.

Несмотря на нарочито небрежный вид Кейса, в его светло-карих глазах светился неподдельный интерес.

— Это имеет отношение к утопленнице, которую ты выловил из реки, верно? Ходят слухи, будто она жива и ты прячешь ее у себя дома.

Грант откинулся на стуле, скосив на коллегу безразличный взгляд:

— Тебе следовало бы знать цену слухам, Кейс.

— Кто она? — настаивал тот. — Она назвала имя нападавшего?

— Откуда такой интерес к моему делу? — спросил Грант.

— Я лишь хотел предложить тебе помощь, так, на всякий случай, — ответил Кейс. — Ты же мне помогал, в конце концов. Что-то ты стал чересчур раздражительным, приятель…

— Если мне понадобится твоя помощь, я тебе сообщу.

— Сделай одолжение, — бросил Кейс с примирительной улыбкой и вышел из кабинета.

Грант сидел в мрачной задумчивости. Кейс прав, он действительно раздражается по пустякам и бросается на окружающих, как любой мужчина, окажись он на его месте. В обществе Вивьен он легко забывал, что она собой представляет и на что способна. Но, расставшись с ней, видел ситуацию в истинном свете. Вивьен — куртизанка, и этим все сказано. Кто-то, скорее всего один из ее бывших любовников, пытался ее убить. Его задача заключается в том, чтобы выяснить, кто на нее покушался, и схватить преступника. А затем выставить Вивьен Дюваль из своего дома и своей жизни навсегда… прежде чем она завладеет его сердцем.

Сэр Росс вошел в кабинет и сразу направился к фаянсовому кофейнику. Следом за ним в дверь прошмыгнула Недотепа. Кошка запрыгнула на пустующий угол письменного стола Кеннона и улеглась на бок, устремив немигающий взгляд на Гранта.

— Доброе утро, Недотепа, — проговорил Грант, потянувшись к пушистой мордочке. Недовольно съежившись, кошка сузила глаза и положила голову на лапы, терпеливо снося его ласки. Грант улыбнулся, восхищаясь снисходительностью Животного. — Вылитая женщина, — пробормотал он. — Нечего и рассчитывать на твою благосклонность, не предложив ничего взамен.

Кеннон вылил себе остатки кофе и поморщился, попробовав чуть теплый с густым осадком напиток.

— Миссис Добсон, — позвал он, повернув темноволосую голову в сторону двери, — кофе кончился.

— Подумайте о своих нервах, сэр… — откликнулась она из коридора.

— Мои нервы в полном порядке, — ответил Кеннон с ворчливыми нотками в голосе. — У меня много работы, миссис Добсон. Позаботьтесь, чтобы приготовили еще один кофейник. — Кеннон подошел к креслу и, садясь в него, коротко улыбнулся. Вспышка веселья ненадолго осветила его суровые черты. — Храни нас Господи от женщин, вообразивших себя всезнайками.

— Аминь, — пробормотал Грант, присоединяясь к его молитве.

Кеннон откинулся в кресле и, прищурив холодные серые глаза, внимательно посмотрел на Гранта.

— Ужасно выглядите. Вы, случайно, не заболели?

Столь необычный вопрос из уст Кеннона привел бы в смятение любого из сыщиков. Грант недовольно нахмурился.

— Не выспался, — односложно ответил он,

— Проблемы с мисс Дюваль?

— Ничего существенного, — пробормотал Грант.

— Как ее здоровье? — поинтересовался Кеннон.

— Идет на поправку. Но память пока не вернулась.

Кеннон кивнул и взял книжку, которую протянул ему Грант.

— Что это?

— Дневник и записная книжка. Я нашел ее в доме мисс Дюваль. Мне кажется, здесь должно быть имя того, кто нам нужен.

Наблюдая за шефом, листавшим книжку, Грант задавался вопросом, что может думать о столь откровенном тексте человек, взявший на себя обязательства, близкие к обету целомудрия. На лице Кеннона отсутствовали какие-либо внешние проявления эмоций: румянец, напряжение, пот — казалось бы, естественные в подобной ситуации. Судья прекрасно владел собой.

— Похоже, мисс Дюваль вела весьма бурную жизнь, — заметил он. — Почему вы решили, что нападавший упомянут в дневнике?

— Причиной покушения могла быть только страсть. За мисс Дюваль не числится незаконных деяний или сомнительных знакомств, у нее нет долгов, поскольку о ней всегда было кому позаботиться. Ничего — только длинный список любовников, которым она изменяла. И которым вела строгий учет… включая их специфические вкусы. Для нее это был бизнес, и, как видите, отлично организованный. При первой же возможности продать себя подороже она не задумываясь бросала очередного любовника.

— И вы полагаете, что один из них, получив отставку, пришел в такую ярость, что попытался ее убить?

— Да.

Кеннон вернул ему книжку:

— Постарайтесь сузить круг поисков, Морган, и поскорее. Если позволить виновнику замести следы, дело можно считать проигранным.

Уставившись на книжонку, Грант провел пальцами по гладкому кожаному переплету.

— Чего бы я хотел, — медленно произнес он, — так это найти способ оповестить широкую публику, что Вивьен жива. Тогда тот, кто покушался на нее, поймет, что потерпел неудачу.

— И предпримет еще одну попытку, — закончил его мысль Кеннон. — Что поставит мисс Дюваль в крайне рискованное положение.

— Отнюдь нет, — решительно возразил Грант. — Она находится под моей защитой — и этому подонку придется иметь дело со мной.

— Отлично. Что ж, давайте явим столице мисс Дюваль. Вы уже подумали о месте и времени?

— Пока нет.

— В таком случае позволю себе кое-что предложить. Моя хорошая знакомая, леди Личфилд, дает бал в субботу вечером. Приглашения на ее приемы пользуются большим спросом, к тому же потом «Тайме» печатает подробный отчет. Я уговорю ее прислать вам приглашение и включить в список гостей, кого вы пожелаете.

Грант неожиданно усмехнулся:

— Привести Вивьен в дом к леди Личфилд?

— Почему бы и нет?

— Вивьен не очень охотно принимают в так называемых приличных домах. Женщины относятся к ней настороженно, прекрасно зная, что немногие мужья избежали ее постели.

— Тем лучше, если на прием явятся ее бывшие любовники, — заявил Кеннон.

Их разговор прервала миссис Добсон, появившаяся с горячим кофейником и чистыми кружками.

— Вы слишком увлекаетесь этим зельем, — неодобрительно заметила она. — Вы оба.

— Кофе обостряет чувства и стимулирует умственную деятельность, — сообщил Кеннон, ожидая, пока она нальет ему щедрую порцию бодрящего напитка. Нетерпеливо взяв протянутую кружку, он обхватил ее длинными пальцами.

— И не дает вам заснуть до полуночи, — проворчала миссис Добсон, энергично тряхнув головой, так что серебряные кудряшки подпрыгнули у нее на макушке. Она повернулась к Гранту с таким видом, словно искала в нем союзника. — Сэр Росс спит не более четырех часов в сутки, не успевает даже, толком поесть… и во имя чего? Сколько бы он ни трудился, работы становится все больше.

Росс скорчил мимолетную гримасу.

— Если дать волю миссис Добсон, — произнес он, обращаясь к Гранту, — я скоро стану таким же толстым и ленивым, как Недотепа.

Злополучное животное пошевелилось, удобнее устраиваясь на столе, и одарило хозяина пренебрежительным взглядом

Недовольно качая головой, миссис Добсон вышла из кабинета.

Кеннон подул на кофе, и облачко пара поднялось над кружкой

— Отлично, — сказал он, посмотрев на Гранта. — С вашего разрешения я обращусь к леди Личфилд с просьбой расширить список гостей.

— Благодарю вас. — Грант помедлил, прежде чем задумчиво добавить:

— Есть еще кое-какие сведения, о которых я не успел упомянуть. Их сообщил мне лорд Джерард во время допроса. Не знаю, стоит ли им верить, поскольку об этом нет ни слова в дневнике мисс Дюваль, да и те, кого я опрашивал, тоже помалкивают.

— Что за сведения? — заинтересовался Кеннон.

— Мисс Дюваль собиралась в ближайшее время выйти замуж. За весьма состоятельного человека.

— Хм-м. С чего бы человеку со средствами «приобретать поношенные башмаки»? — усомнился Кеннон, воспользовавшись выражением, которое употребляли, имея в виду женитьбу на чужой любовнице.

— Вот именно, — сказал Грант. — Как справедливо заметил лорд Джерард, никто не возьмет в жены подержанный товар, каким является Вивьен, если не желает превратиться в посмешище для всей Англии. Хотя не исключено, что она нашла какого-то старого маразматика.

Несмотря на все усилия Гранта сохранять бесстрастный тон, в его голосе сквозила горечь, которая не ускользнула от внимания Кеннона. Грант молча проклинал себя, выведенный из равновесия его пристальным взглядом.

— Каково ваше мнение о мисс Дюваль, Морган? — тихо спросил судья.

— Мое мнение не имеет никакого отношения к делу. — Грант поднялся, стряхивая с брюк воображаемые пылинки. — Если вас интересуют улики…

— Меня интересует ваше мнение, — непреклонным тоном повторил Кеннон. — Прошу вас, садитесь.

Внезапно атмосфера в комнате показалась Гранту удушающей. Ему отчаянно хотелось проигнорировать просьбу судьи. Холодный пронизывающий взгляд Кеннона приводил его в бешенство. Он готов был отделаться дерзкой репликой или удобной ложью… но будь он проклят, если побоится сказать правду, какой бы она ни была. Яростно сверкнув глазами, он снова опустился в кресло.

— В мисс Дюваль живут две разные женщины, — произнес он с каменным выражением лица. — Одну вы найдете в этой книжонке, искушенную, пресыщенную, жадную… порочную до мозга костей. Но есть другая, которая в данный момент находится в моем доме.

— Ну и какая она?

— Умная… нежная… мягкая. Мечта большинства мужчин.

— И ваша? — вкрадчиво произнес Кеннон. Грант вцепился в ручки кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— И моя, — буркнул он наконец. В обращенном на него задумчивом взгляде Кеннона мелькнуло сочувствие, показавшееся Гранту невыносимым.

— Будьте осторожны, — остерег судья.

Грант собирался заверить его, что беспокоиться не о чем, в своей обычной самоуверенной манере… но слова не шли с языка.

— Значит, договорились, — подытожил Кеннон, давая понять, что разговор закончен, и Грант откланялся с нескрываемым облегчением.