"Кривые зеркала" - читать интересную книгу автора (Вербицкая Клавдия Валерьевна)

2.

"Он - доминирующий кот, Он сто очков даст вперёд Мастерам каратэ и ушу." Наталья Некрасова (Иллет)

Целью нашего пути оказалось неказистое двухэтажное деревянное строение, огороженное высоким забором. Фабьо громко постучал; калитку открыл парнишка лет двенадцати, который удивился нашему визиту, но внутрь пропустил без вопросов. В доме нас встретил внушительный мужчина неопределённого возраста с необъятными мышцами. К нему Фабьо и обратился:

– Кот спит?

– Недавно лёг. Буди сам. Отвернёт голову - я не виноват.

Фабьо кивнул, взял свечу и повёл меня по узкой лестнице наверх. На втором этаже наш путь пролегал по мрачноватому коридору мимо закрытых дверей. Одна из них открылась в довольно просторную комнату, скудно обставленную письменным столом, массивным комодом и кроватью, на которой кто-то спал. Фабьо нерешительно остановился в дверях.

– Кот, - робко позвал он.

– Кто ещё здесь? - Пробормотал недовольно Кот, просыпаясь. - Ты?! Что случилось? - Встревожился он. - И кто это с тобой?

– Слушай, Кот, ему нужна помощь. Ему нужно пересидеть какое-то время, пока его ищут, в безопасном месте.

Кот велел Фабьо зажечь светильник. Когда свет масляной лампы залил комнату, Кот приподнялся на локте и внимательно оглядел меня. По-моему, моя разодранная и перепачканная после спуска по стене и прогулки через заросли одежда, как и попытка сгорбиться, его не обманули.

– Покажи руки. - Я подчинился. Что я мог сделать? От этого человека зависела моя жизнь, и я без возражений подошёл к нему. - Хм! Благородный? И что ты умеешь делать?

– Полезного - не очень много. Но я могу научиться.

– Неплохо сказано. Посмотрим, как будет сделано. И что ты натворил такого, что теперь прячешься? Молчишь? А если я откажусь помогать тебе, пока не скажешь?

– Считай, что я мешаю кое-кому жить.

– Это преступление?

– Нет. Но за это могут убить.

Кот встал с постели, нисколько не смущаясь своей наготы. Я с любопытством рассматривал его худощавую гибкую фигуру, состоящую, казалось, из одних мышц, и совсем не имеющую костей. Он что-то достал из ящика комода, резко обернулся и крикнул: "Лови!" - бросив через полкомнаты мне шарик. Я поймал, а ко мне летел уже второй. Поймав третий, я обнаружил, что больше не удержу. Поэтому четвёртый шарик я бросил обратно, так же крикнув: "Лови!" Кот, усмехнувшись, уронил шарик в ящик.

– Возможно, ты и вправду научишься. Оставайся пока у меня, завтра подберём тебе дело и придумаем, к кому подселить.

Остальные шарики тем же путём отправились на место.

– Спасибо.

– Ишь ты, вежливый! Давай, Малыш, прощайся со своим другом. Тебе давно пора быть… сам знаешь где! - Буркнул Кот в конце недовольно.

– Послушай, я бы остался, но мне и впрямь нужно вернуться! - Обратился он ко мне.

– Подожди. - Я достал горсть монет. Фабьо чуть не задохнулся, но я сделал вид, что не замечаю его возмущения. - Заплатишь стражникам, так безопаснее.

– Тут можно достать женские духи или лучше помаду? - Спросил я хозяина.

Тот понятливо улыбнулся и извлёк помаду из того же ящика, что и шарики. Он попытался мазануть Фабьо по лицу, я перехватил его руку, и оба ошарашено уставились на меня.

– Так будет слишком явно. Нельзя. Магию так не обмануть.

Мои сбивчивые объяснения, к счастью, их не заинтересовали.

– Не так много людей могут схватить Кота за руку. - Сдавленно пробормотал Фабьо.

– Извини. - Я почему-то не придумал ничего лучшего. А потом напомадил губы и предупредил Фабьо: "Не шевелись!" Разумеется, он дёрнулся, когда я поцеловал его в губы. Для надёжности я ещё поцеловал его в висок, и растёр след от помады. - А теперь сотри помаду с губ. Да не так резко! Нужно, чтоб всё было правдоподобно. Смотри.

Я провёл ладонью по губам. Фабьо вынужденно повторил мой жест. Кот отодвинул меня, критически осмотрел следы помады на виске и изрёк:

– Не плохо.

– Если стражники начнут выспрашивать, кто она и какая она, ничего не говори, всё равно правдоподобно не выдумаешь, а, чтобы выдумывать неправдоподобно, ты ещё слишком молод. Постарайся покраснеть, вот как сейчас…

– На себя посмотри!

– … и смущённо прошмыгнуть мимо. Над тобой будут подсмеиваться, не обращай внимания, делай вид, что не понимаешь о чём речь, ну, вроде, ты, как настоящий мужчина, не позволяешь себе обсуждать свою девушку, и всё такое. Слышал, небось, такие разговоры?

– Ага. - Процедил Фабьо и каким-то свободным, даже развязным жестом вытер губы и улыбнулся так, что я невольно усомнился в том, что ему всего лишь тринадцать. Такую улыбку я часто видел у придворных ловеласов, когда они новую фрейлину обсуждали, или у стражников, когда они горничных с кухарками сравнивали. Но у мальчишки?

Кот усмехнулся:

– Малыш умеет быть убедительным. Ему даже придумывать ничего не придётся, достаточно лишь повторить то, что он видел.

– Значит, по этой схеме и действуй, - совладал я растерянностью. - Иди.

– Ещё скажи, будь осторожен! - Фабьо снова стал похож на самого себя, чем меня сильно порадовал.

– Может, лучше сразу приказать?

– Ты ещё хуже Кота!

Фабьо ушёл. А Кот, посмеиваясь, подмигнул мне.

– Однако, благородный, ты удивил меня уже дважды. Нет, трижды. Твой возврат был весьма неожиданным. И помаду правдоподобно стираешь. А говорил, что не так много полезного умеешь!

– А, может, это единственное моё умение!

– Не думаю. Извини, кровать здесь одна, - круто сменил он тему разговора, укладываясь на одной половине кровати, оставляя за мной право занять вторую половину, или располагаться на полу.

Я усмотрел в этом очередной вызов, ещё одно испытание, вроде тех шариков. Я задумался: лечь спать в одежде, или удивить его? Пожалуй, удивить. Я разделся догола, и Кот скосил глаза в мою сторону.

– Свечу задуй! - Всё-таки он оставил за собой последнее слово.

Боги, какое же это счастье, вытянуться на кровати и ни о чём больше не беспокоиться! Я почувствовал, как расползается напряжение, что сжимало меня последние месяцы, освобождая тело от беспощадных оков. Ещё не достаточно, чтобы дышать полной грудью, но вполне довольно, чтобы всласть потянуться.

Обманчивое впечатление! Судороги беспощадной болью ударили по ногам. Через силу я заставил себя выпрямиться и дышать глубоко и ровно.

– Тяжёлый день? - В голосе Кота звучало искреннее сочувствие, и я ответил почти честно:

– Вроде того. Это Фабьо, по всему видно, опытный стенолаз, а я бы предпочёл знакомиться с внешней стороной стен в более светлое время. Или бы приказал прорубить там ступеньки.

Кот шутки не поддержал. Он сдёрнул с меня простыню, скомандовав: "Перевернись!" Он присвистнул, ощупывая мою спину и ноги:

– Слушай, да ты как сюда добраться то смог?! И Малыш, паршивец, ничего не сказал!

Кот встал, позвенел склянками, и на спину и ноги мне полилось что-то густое и прохладное.

– Ой!

– Терпи, иначе завтра пошевелиться не сможешь.

Массаж Кот делал умело, навязчивая боль прекратилась, мышцы расслабились.

– Теперь спи. Мы поздно ложимся, потому поздно встаём. Если проснёшься рано, не буди. В зале посмотри, может, найдёшь остатки какой еды. А не найдёшь, придётся ждать завтрака. Не умрёшь с голоду?

– Не умру.

Мои надежды, что на этом процедура знакомства закончилась, не оправдались.

– А ты за вещички свои не боишься?

– А что мне за них бояться?

– А вдруг я тихо исчезну вместе с ними? У тебя там, вроде, деньги горстями рассыпаны?

– Краденое добра не приносит. И о пустяках я не переживаю. Денег там не много, да если б и больше было, какая разница? Жизнь потерять гораздо неприятней.

– Так что, если я очищу тебя от такого пустяка, как деньги, ты не огорчишься?

– Огорчусь. Без денег прожить будет трудновато. И, самое главное, будет обидно, что ты оказался ничуть не лучше тех дураков, что меня окружали.

– Это почему ещё?

– Монеты однажды закончатся, а я могу предложить кое-что большее.

– Что же это?

– Мою благодарность.

Кот хмыкнул.

– Одно слово, благородный! Прямо король какой-то: мы, наше величество, изволим благодарить…

– Спокойной ночи!

Как же, спокойной!

– Скажи, а кто она?

– Кто?

– Та, кто научила тебя стирать помаду с губ.

– Отстань. Или, если не отвечу, ты меня из кровати выгонишь?

– Без завтрака оставлю! Скажи хотя бы, какая она?

Я сжал зубы. Лиса, за что?!

– Её вряд ли называли красавицей. Она была милой и весёлой. Мне было хорошо с ней.

Я повернул голову и столкнулся взглядом с Котом.

– Извини.

– Не извиняйся, ведь не ты убил её.

Кот тактично отвернулся. Лучше бы он продолжал свои надоедливые расспросы! Тогда бы не пришлось вспоминать. Её озорной смех, вырвавший меня из тьмы скорби, захлестнувшей меня после смерти матери. Её милые кудряшки, которые мне хотелось потрогать с момента нашей первой встречи. Безлюдные коридоры, где мы встречались тайком и от других слуг, и от моих воспитателей. И пощёчину, которой она наградила меня, когда узнала, к кому на самом деле ходит на свидания. А то, что было потом, забыть, наверное, невозможно…

Я так надеялся, что никто не узнает о ней. Увы, во дворце даже правителю трудно сберечь свои тайны. И лучше бы мне было их вовсе не иметь. Даже если это всего лишь свидания с молоденькой служанкой.

Утром я проснулся раньше Кота. Тихо, чтобы не разбудить его, я оделся, убрал потрёпанный костюм (мало ли куда ещё судьба меня забросит, вдруг пригодится) и вышел из комнаты. Второй этаж олицетворял сонное царство, и я поспешно спустился вниз, чтобы не разбудить ненароком обитателей приютившего меня дома.

Лестница привела меня в маленькую прихожую необычайно высокого первого этажа. Мне, конечно, не доводилось бывать в домах простонародья, но я сомневался, что их обитателям необходимы такие высокие потолки. Чтобы разобраться с неясностями, я продолжил знакомство с домом и открыл дверь, ведущую из прихожей внутрь здания, попав в просторную комнату с двумя большими столами. Судя по длине столов, едоков в этом доме обитало немало.

Из "главного зала" вели две двери. Через боковую я попал на кухню. Есть пока не хотелось, и искать остатки ужина я не стал, продолжив осмотр. Вторая дверь пригласила меня в огромный зал. Чего только не было в этом зале! И тут я, наконец, понял, куда попал и почему здесь такие высокие потолки. Вряд ли кому другому понадобились бы натянутые над полом канаты и перекладины, висящие где-то над головой.

По моему мнению, место идеально подходило, чтобы размять перетруженные мышцы, в которых начала просыпаться боль. Тренировка помогла не хуже массажа. Скоро боль перестала мешать; сведенные в тугие, неподатливые узлы, мышцы расслабились. Привычные упражнения разминки напомнили мне о горькой судьбе моих телохранителей-учителей, но отвлекаться на слёзы и жалость было глупо. Не давая себе отвлечься, я наращивал темп, постепенно усложняя связки. Я почти ощущал, как кровь весело побежала по жилам, радуясь освобождению от мышечных оков-спазмов.

Кот появился на середине разминки.

– Ну что ж, король, вот мы и выяснили, что ты ещё и рукопашным боем владеешь. Глупо спрашивать, умеешь ли ты фехтовать?

– Ага, а ещё меня танцевать учили! И, если хочешь, я раскрашу твои шарики, я заметил, на них краска облупилась.

– Ты что, рисовать умеешь?

– Немного. Фреску не напишу, а шарики раскрасить - за милую душу.

– Ловлю на слове.

Я пожал плечами: пусть ловит, мне-то что.

– Как тебя зовут, король?

– Тони.

– Простовато, для благородного.

– Зато безопасно.

– Надо бы тебе нормальное имя придумать. О! Королём и будешь. Кстати, Фабьо здесь обитает под именем Малыш. Знаешь, я тут подумал, как тебя замаскировать. Хорошо, что у тебя длинные волосы. Из тебя можно сделать девушку.

– Рискованно. Лучше остричь волосы, и не выпендриваться. Представляешь, что будет, если какой-нибудь парень мне под юбку залезет?

– Да уж, его будет ждать неприятный сюрприз!

– С весьма неприятными последствиями для меня.

– Значит, волосы долой. Не жалко?

– Нет, они же заново вырастут. Только их сжечь нужно.

– Какой ты загадочный! - Усмехнулся Кот. - Идём уж.

Мы прошли на кухню. Я помог Коту разжечь очаг, он сделал вид, что не понял, что я вожусь с очагом впервые в жизни. Кот усадил меня на пол и огромным кухонным ножом резанул мне по волосам. Я охнул, увидев, как толстая прядь волос падает на пол.

– Не отвлекайся! - Одёрнул меня акробат, отрезая следующую прядь. - Лучше рассказывай, что ещё умеешь полезного?

– Так, мелочи всякие. Могу на руках немножко ходить. Там, сальто вперёд, сальто назад. Ножи кидаю, но думаю, здесь найдутся мастера получше.

– Найдутся! - Хмыкнул Кот. - Только ножи сейчас непопулярны.

– А если девушку к щиту поставить, и в щит кидать?

– Было, уже приелось.

– Жаль. Хотя, знаешь, может и получится, если девушкой сделать меня.

– Поздно. Я тебя уже обкорнал. - Кот собрал волосы. - В огонь?

Я кивнул. Волосы сгорели в яркой вспышке. Я сглотнул и торопливо вернулся к обсуждаемой проблеме:

– Знаешь, Кот, я подумал, что ведь ножи можно сделать смешными.

– Это как?

– Одеваешь, например, меня в нелепое женское платье. Я выхожу на сцену, где ваш мастер ножей развлекает публику. Ну, предположим, хочет поразить мишени, но попадает по ним рукояткой ножа, и мишени падают. И тут я выхожу. Объявляется смертельно-опасный номер, нагнетается обстановка. Я встаю у щита, мастер бросает ножи, и один попадает, предположим, мне между ног. Я зверею, хватаю нож, и начинается гонка с препятствиями.

– Парень, я сбился со счёта, сколько раз ты меня удивляешь! Пошли, попробуем.

Мы вернулись в гимнастический зал, установили щит и две мишени, одну нормальную, а другую сделали падающей. Если бы Кот уронил обе мишени, во что бы он стал кидать остальные ножи?

– Ага, а с какого перепою я в мишень попасть не смогу?

– А вот именно с перепою! - Ухватился я за случайную подсказку. - Ты пьян вусмерть.

– Неплохо.

Он прошёлся, пошатываясь, остановился у края импровизированной сцены и пошатнулся, будто сейчас упадёт. Я, осенённый новой идеей, подскочил к нему. Он строго на меня посмотрел:

– Ты ещё за кулисами.

– Тогда это будет кто-то ещё.

Я "оттащил" Кота от края сцены, развернул его к мишеням и требовательно указал на них рукой. Он некоторое время пошатывался, пытаясь сосчитать мишени. Так и не удовлетворившись результатом, он вытянул вперёд левую руку, прицелился сквозь два пальца, и бросил нож. Нож попал в деревянную стойку между двумя мишенями ровно посередине. Недоумённо помотав головой, Кот пошёл вытаскивать нож. Нож не вытаскивался. Тогда он упёрся ногой в стойку, двумя руками дёрнув нож. Не удержавшись на ногах, вернее ноге, он перекувырнулся назад, не выпуская из рук добычу. Я снова подскочил к нему.

– Знаешь, здесь нужно, чтобы тебя кто-то за шиворот поднял и на ноги поставил.

– Да, пожалуй, это будет уместно, - согласился Кот, поднимаясь.

Дурачась, он бросил пять ножей, бьющихся о доску то плашмя, то рукоятями. Последний нож Кот, обижаясь, швырнул во вторую мишень, упавшую от удара с глубоко засевшим в ней клинком. После чего стал ножи собирать. Пока он пытался вытащить застрявший нож, я собрал остальные пять. Вручая их, я сказал:

– Это опять не я. Я сейчас появлюсь.

Он кивнул:

– Итак, уважаемая публика! Наш мастер ножей сейчас на ваших глазах и всё такое… Эй, Мастер, ты как, может, не надо? - Он сделал вид, что отодвинул кого-то.

Я выскочил на сцену и, подбоченясь, упёр кулак правой руки в бок, а левую руку заложил за голову. Кот фыркнул. Я встал к щиту. Кот бросил ножи, уже не дурачась. Пытаясь отойти от щита, я "заметил", что один нож торчит у меня между ног. Схватив его, я бросился на Кота. Кот попытался убежать, запнулся и растянулся на полу. Я споткнулся об него, перекувырнулся, падая, через него и снова оказался на ногах. Кот восхищённо цокнул. Но где мне было тягаться с самим Котом? Он подпрыгнул всем своим лежащим телом, оказавшись вдруг стоящим на ногах, увернулся от брошенного мною ножа и, пошатываясь, убежал со сцены.

– Что ж, - изрёк он своё высокое мнение. - Задумка неплохая. Довести до ума - и можно выпускать.

– А что надо довести?

– Нож между ног - слишком вульгарно. Надо что-то изящное, лёгкое. По настоящему смешное.

Мы задумались.

– А если…

– Ну?…

– Нацепить мне бант на голову, ты его пришпилишь, и от щита я отойду уже без него.

– Уже лучше. Дальше. Драку нужно как-то разнообразить. Кувырок был отличным, но его больше двух раз делать нельзя. Погоди, ты говорил, что ножи кидать умеешь. - Кот посмотрел на нож, торчащий в щите. - Умеешь. Давай так, сначала ты кидаешь их в меня, и только потом сам кидаешься в рукопашную.

– Здорово!

– И ещё. Надо что-то сделать с концовкой: какая-то невнятная она у нас.

– А если бросить мышь на сцену?

– Мышь?

– Ну да. Все девчонки боятся мышей. Представляешь, я с визгом удираю со сцены, ты победно раскланиваешься, и степенно уходишь.

Кот кивнул, выдернул один нож, отошёл на несколько шагов от щита и, не глядя, бросил его назад. Нож вонзился в щит как раз выше моей головы, если бы я стоял там.

– Давай. Только не визжи. Это не солидно. Итак, ты заметил, что бант живёт отдельно от тебя.

Я остолбенело уставился на щит, недоверчиво провёл рукой по волосам, потом повернулся к Коту, разыгрывая гнев. Тот задрожал. Я грозно оглянулся по сторонам, выдернул нож и бросил его в Кота. Тот увернулся и посоветовал:

– Давай остальные тоже. Только в меня не попади.

– Постараюсь.

Я стал вытаскивать ножи из щита один за другим и бросать их в мишень за спиной Кота. Кот, потешно уворачиваясь, спросил:

– А ты сможешь пять раз попасть в центр?

– Смогу.

Спросить, почему пять я не успел: Кот ловко поймал шестой нож, наслаждаясь моим потрясением. Долгой радости я ему не доставил, бросившись на него. Он опять споткнулся и упал, я опять перекувырнулся через него. Мы вскочили. Я прыгнул на него. Он проскользнул подо мной мне за спину. Я недоумённо замер. Медленно поворачиваясь вправо, я надеялся, что Кот подыграет мне. И он подыграл. Я ощутил как он, тщательно стараясь не шуметь, ходит у меня за спиной.

Вдруг он уронил нож. Жаль, я не видел, как он это сделал. Понимая, что пришёл мой черёд подыгрывать акробату, я уставился на нож, уверенный, что и Кот смотрит на него. Чуть наклонившись, я стал поворачиваться, столкнувшись взглядом с Котом, который хотел нож поднять. Мы оба подпрыгнули от неожиданности, тут же Кот схватил нож и отскочил в сторону. Я сделал вид, что опять собираюсь напасть на него, и сказал:

– А вот сейчас и должна появится мышь.

– Мышь! - Кот указал рукой в сторону предполагаемого зверя.

Я подпрыгнул, задрал несуществующую юбку, обежал по сцене широкий круг, высоко вскидывая ноги, и спрятался за ширмой, играющей роль кулис. Кот одобрительно кивнул.

– Ещё сыровато, но уже что-то. Пошли. Скоро наши начнут просыпаться, познакомишься.

Мы остановились у входа в зал, откуда доносились аппетитные запахи и голоса.

Женский голос: А кого это Малыш вчера притащил?

Мужской голос (уже слышанный мной вчера): А кто его знает. То ли парень с длинными волосами, то ли девчонка в мужском костюме.

Женский голос: А что бы здесь длинноволосому делать? Да и вряд ли кто из благородных будет разговаривать с Малышом.

Мужской голос: И почему Кот не заставит его бросить всё и вернуться? Такой талант…

Кот, закусив губу, развернулся и, поманив меня за собой, направился ко второй двери, раньше мной незамеченной. Из зала мы попали в ещё одну прихожую. Кот велел мне подождать, а сам поднялся наверх. Оставшись один, я осторожно осмотрелся. Напротив лестницы была комната, куда было любопытно заглянуть, но я не рискнул: вдруг там кто-то спит, а тут я врываюсь. Входная дверь, закрытая хлипкой щеколдой, вела во внутренний двор, очень похожий на гимнастический зал, только под открытым небом. Подробно рассмотреть его не удалось, поскольку вернулся Кот.

Он снова вышел из зала, видно спустился по другой лестнице, а потом опять прошёл дом насквозь. За ним следовала необъятная женщина высоченного роста. Она недоумённо взглянула на меня.

– Вот, матушка Мика, это и есть то самое дело! - Довольно оригинально представил меня Кот.

– Доброе утро! - На всякий случай я решил оставаться вежливым.

– Доброе-доброе! - Усмехнулась женщина. - И какое же дело может быть утром, пусть и добрым?

– Мы тут хотим маленький сюрприз ребятам устроить.

В двух словах Кот объяснил нашу затею. Матушка с полуслова поняла наши затруднения. А комната, куда я постеснялся зайти, оказалась кладовкой. Акробаты зарылись в сундук, вытряхивая оттуда платья, брюки, рубахи. Из разворошённого хлама матушка Мика подхватила одно платье и бросила его мне. Не долго думая, я натянул его поверх одежды. Матушка задумчиво осмотрела меня.

– С бантом будут сложности. Хотя… был здесь один парик. - Она разыскала парик с потрясающими соломенными буклями. - К нему заколкой пришпилишь бант, только кому-то придётся отшпилить его, а то ещё вместе с ним парик на щите останется.

Тень тоски, таящейся в глазах женщины, резанула меня по сердцу. Как только она отвернулась сделать бант, я зашептал Коту:

– Слушай, нам же нужен третий!

– Я помню. Не переживай, подберём кого-нибудь.

– Зачем подбирать? - Я мотнул головой в сторону матушки Мики.

– Брось, не очень умная идея!

– Давай попробуем! В конце концов, что мы теряем? - Настаивал я.

– Ничего. Эй, матушка Мика, нам ведь для этого номера ещё один человек нужен.

– Какие проблемы? Возьмите Альду. Или Поэта, он смешной сам по себе.

Кот кивнул на меня:

– Король предлагает тебе попробовать.

– Король? А тебе подходит. И что же ты предлагаешь мне попробовать?

Я объяснил женщине, что мы от неё хотим, запнувшись лишь один раз, когда она должна была ставить Кота на ноги. Она усмехнулась, схватила нас обоих за шкирку и приподняла.

– Помогаю встать, как же! - Она отпустила Кота. - Запомни, мальчик, я хоть и женщина, любого из вас в бараний рог сверну! - Я шлёпнулся на пол.

Матушка Мика предложила пойти гримироваться к Коту. Акробат начал соглашаться, но одёрнул себя на полуслове, зарылся в какой-то сундук, откуда вытащил довольно объёмный плотно закупоренный флакон с неразборчивой надписью на боку. Мика пристально посмотрела на меня, потом забрала флакон у Кота, недовольно мотнула головой и тоже зарылась в сундук. Оттуда она вытащила такой же флакон. Кот задумчиво повертел его в руках, согласно кивнул и бросил ёмкость мне.

Во флаконе оказалась краска для волос. Ярко-рыжая. Будь я светловолосым, я бы тогда своей огненно-рыжей шевелюрой засверкал, как солнце в полдень. Но на тёмных лохмах рыжесть проявлялась не так явно. Скорее, как блеск тёмной меди на солнце. Вроде я, а вроде и не я. Вроде, похож, а всё равно не я. Матушка Мика оказалась права. Кот собирался осветлить меня, но тогда стало бы ясно, что цвет волос изменён. А зачем мальчишке, так похожему на принца-наследника менять цвет волос? Рыжеватый же отблеск выглядел естественным, да и поддерживать его было легче, чем постоянно осветлять, что бы тёмные волосы у корней оставались не заметными.

Изменив мою "масть", Кот загримировал меня для номера. Он намалевал мне кукольный румянец, густо накрасил губы, и, запудрив брови, начертил на лбу две широкие дуги. Себе он слегка изукрасил красным нос и изобразил под глазом изумительный фингал. Матушку Мику гримировать не понадобилось, так как она в широченных штанах и пёстрой жилетке, которая едва сходилась на ней, выглядела достаточно комично, но грозный взгляд остерегал нас смеяться над ней.

Потом мы быстро приготовили тренировочный зал к представлению. Ожидая за ширмой-кулисой, пока соберутся приглашённые матушкой Микой акробаты, я спросил Кота, сможет ли он взять меня на руки.

– Зачем? - Удивился акробат.

– Я подумал, что если мне не убегать, а запрыгнуть тебе на руки, и ты меня тогда унесёшь?

Я и охнуть не успел, как он схватил меня на руки. Поставив меня на пол, он коротко бросил:

– Годится.

Тем временем кто-то из собравшихся подзадорил матушку Мику:

– Что, Мика, решила тряхнуть стариной? А не боишься, что канат под тобой лопнет?

– Канат, может, и лопнет подо мной, а вот кадриль я и с завязанными глазами станцую!

Раздались добродушные смешки, и Кот объяснил:

– Это Шустрый Лис, потрясающий канатоходец. Только танцевать он почему-то не умеет. Ага! Готовься, все собрались.

Стало слышно, как матушка Мика призывает к порядку:

– Итак, уважаемая публика, представляю вам непревзойдённого мастера метания ножей. Вы увидите, как юная дева встанет к этому щиту, и мастер станет бросать ножи в щит. Вдумайтесь, ни одна из четырнадцати помощниц мастера не погибла совсем.

– По-моему, им скучно.

Словно в подтверждение моих слов раздался выкрик "из зала":

– Кот, это и есть твой сюрприз? Да сейчас ножами никого не удивишь, разве что твоя дева будет совсем голая!

– Ринго, - поморщился Кот.

Он поправил пояс с ножами, взял флягу, подмигнул мне, подбадривая, и вывалился на сцену. Из-за ширмы я смотрел на его работу. Оглядев зрителей, он приложился к фляге. Матушка Мика решительно отобрала у него ёмкость, и указала ему на мишени. Словно вспомнив, зачем он сюда пришёл, Кот начал свой первый трюк с прицеливанием. Стук удара. Я не мог увидеть, как он вытаскивает нож, и, судя по участившимся смешкам, много потерял. Вот матушка Мика прошла по сцене, принесла Кота на место, держа его за шкирку, тщательно отряхнула, поставила и твёрдо указала на мишени. Через какое-то время раздалась речь матушки Мики, но в этот раз в ней слышалась неуверенность:

– А теперь, уважаемая публика, наш мастер продемонстрирует вам чудеса меткости! Приветствуйте храбрую деву!

Я вышел из-за ширмы и, как и раньше, упёр кулак правой руки в бок, а левую руку заложил за голову. Старательно вихляя бёдрами я прошёлся по сцене и встал к щиту. Матушка Мика сначала подошла ко мне и поправила мне "причёску", потом подошла к Коту и громогласным шёпотом попросила:

– Мастер, ты уж поосторожней, она у нас последняя целая осталась. - Зал грохнул.

Кот отстранил её и стал целиться в меня. Иначе говоря, устроил целое представление. Сначала он приложил один нож к животу остриём к себе, подумал, перевернул его и, пошатываясь, пошёл ко мне, глядя на нож. Остановился он только тогда, когда кончик ножа коснулся моего живота. Подняв голову, он посмотрел на меня. Тут же он торопливо отвёл нож и воткнул его в щит рядом с моим боком. Я раздражённо вытащил нож, вложил его в ножны и махнул рукой, заставляя вернуться на место. Кот подчинился.

После того, как последний нож воткнулся в щит, Кот вдруг съежился, присел, поджав одну ногу, и закусил кулак, испуганно глядя то на щит, то на меня, то на зрителей. Я, красуясь, вышел на поклон. Снова раздались смешки. Заинтересовавшись поведением мастера, но, так и не добившись от него ответа, я повернулся к щиту, увидел бант, провёл рукой по голове и… разъярился. Кот съежился ещё сильнее, хотя, казалось это невозможно. В гневе я подскочил к щиту и вытащил нож, на котором висел бант, сразу упавший, что оставило меня безучастным: я самозабвенно кидался ножами в мастера. Шестой нож Кот опять поймал.

Дальше всё прошло без изменений, пока между нами не шлёпнулась "мышь" (маленький серый мешочек, брошенный матушкой Микой). Кот "от неожиданности" уронил нож. Я подпрыгнул, дрыгнув ногами, отчего юбка всколыхнулась, потом задрал юбку, чуть ли не под мышки, обежал сцену кругом, чтобы приблизиться к мастеру с "безопасной" стороны. Кот поворачивался за мной. Вдруг я столкнулся с его взглядом. Не знаю, что было такое в его глазах, но я прыгнул, прижав локти к бокам. Откуда в худощавом теле столько силы? Поймав меня, Кот пошатнулся… потому что этого требовала игра. Под дружный хохот и аплодисменты он утащил меня со сцены.

Не дав мне отдышаться, он схватил меня за руку и выволок на поклон. Я изобразил кривой реверанс. Кот неуклюже поклонился, шепнув мне, чтобы я снял парик. Я низко поклонился, одновременно сдёргивая парик, после чего, как ни в чём не бывало, махнул матушке Мике, и мы втроём дружно поклонились. Тут Кот поднял руку, призывая к тишине, и положил руку мне на плечо:

– Ну, друзья, знакомьтесь: Король, наш новый клоун и метатель ножей.

– Слушай, Кот, по-моему, ты слишком гонишь: мы его впервые видим, а ты уже берёшь его в труппу. - Светловолосый мужчина лет двадцати пяти, лениво прислонившийся к дверному косяку, с вызовом посмотрел на него.

– У тебя есть возражения, Ринго?

– Неплохо бы сперва присмотреться к нему, что он за птица.

Легкая усмешка замерла на тонких губах Ринго подтверждением вызова. Кот взглянул ему в глаза, и усмешка погасла, но глаз он не отвёл. Но едва Кот отпустил его, он спрятал взгляд за опущенными веками. Ненадолго. Но мне хватило, чтобы понять, кто победил в этом поединке.

Я почувствовал, как скапливается напряжение. И в центре его - Кот, который с чуть насмешливой полуулыбкой смотрит на всех этих людей, которых я впервые вижу.

– А если я скажу, что он нам подходит?

– Интересно, и как ты это определил?

– Верно, Кот, - поддержал спорщика кто-то. - Откуда он вообще взялся?

– Его ночью привёл Малыш.

Некоторые из несогласных явно пошли на попятную. Только Ринго сдаваться не собирался, он явно имел что-то против Кота.

– И что с того? Он может и хороший парень, но что он может?

– Ты видел то же, что и все.

– И что с того?! Немного ума надо, чтобы в женском платье по сцене бегать! Вдруг он вообще их тех, кто не прочь в дамские шмотки влезть, и вовсе не для смеха, а совсем для других развлечений!

– Ринго!

Кот шагнул вперёд, прикрывая меня плечом, но сейчас я в защитнике нуждался меньше всего. Упав на бок, я перекатился к ножу, стал вставать, не прерывая движения, поворачиваясь к двери, и, ещё не выпрямившись, бросил нож. Ринго даже дёрнуться не успел, а нож уже торчал у него над головой. Кот холодно посмотрел на меня.

– Запомни, Король, то, с чем мы работаем, не должно покидать сцену, будь то нож, канат, жонглёрский шарик, или ещё что.

Я степенно подошёл к двери и вытащил нож, умудрившись проигнорировать (дворцовая наука!) Ринго. С лёгким наклоном головы я отдал нож Коту.

– Я понял.

Кот убрал нож в ножны и, словно между прочим, спросил:

– Итак, кто ещё считает, что Короля нужно проверить?

– Ножи он, конечно, хорошо кидает, да Ринго прав. Невелика премудрость: бабские шмотки надеть. Мы здесь давно вместе, а он - птица тёмная.

Я чувствовал молчаливое одобрение людей. Кот его, видимо, тоже учуял.

– Что ж, если таково ваше мнение, пусть будет так. Принимать Короля или нет мы решим через три месяца. Извини, Король. Матушка Мика, не обессудь.

– Да ничего, Котик, я всё понимаю, - грустно откликнулась матушка Мика.

– Так, что вы расселись? Работы вечером нет? Работайте, работайте! Пошли, Король, позавтракаем, а потом подберём тебе дело.

Матушка Мика выдала нам по огромной миске каши и оставила нас одних, давая нам возможность посекретничать без помех.

– Итак, если я правильно понял, я пришёлся здесь не ко двору.

– Не суди их слишком строго, - вздохнул Кот. - Ринго завёл их, вот они и взбунтовались. Когда они успокоятся, поговорим с ними ещё раз.

– Хорошо. А хозяин не будет возражать?

Кот рассмеялся. Я посмотрел на него холодно и немного цинично. Этот взгляд я хорошо выучил. Когда так на меня регент смотрел, я сразу чувствовал себя маленьким и глупым. А однажды я его наградил таким же взглядом, правда, зря: на следующий день в моих покоях начался ремонт. Кота смутить оказалось труднее, чем регента.

– И зачем спрашиваешь, если всё понял?

– Хотел уточнить, с кем вопросы оплаты обсудить.

– Ну, благородный, с тобой ухо надо держать востро! Будешь моим партнёром, не зависимо от того, что решится сегодня.

– Что я должен буду делать?

– Идеально - выступать со мной. По текущему моменту - помогать мне. Подавать полотенце, когда я ухожу со сцены.

– Оруженосец.

– Вроде того, если тебе так яснее.

Покончив с завтраком, мы разместились в комнате Кота. Делать ничего не хотелось, в душу проникло отвратительное равнодушие. Кот, судя по всему, чувствовал себя так же. Он пару раз отжался, потом прошёлся на руках, но не удержал равновесие, из-за чего чуть не упал. Тогда он принялся жонглировать шариками, и шарики с дробным стуком раскатились по полу. Помогая собрать их, я предложил:

– Может, я всё-таки их покрашу? Я могу красить по одному, чтобы ты мог с остальными работать.

– Спасибо. А почему ты не спрашиваешь, как это я, такой молодой, умудрился заполучить труппу?

– Но ведь и ты не спрашиваешь, почему я покинул дом.

– Ты скрываешься.

– А ты зарабатываешь.

– Содержательный разговор.

– Ага. Мне почему-то кажется, что ты сам мне всё расскажешь, если захочешь. Хотя узнать, конечно, жуть как интересно.

– Жуть как интересно! - Фыркнул Кот. - Эх ты, пацан!

– На себя посмотри! Самому ещё двадцати нет!

– Мне девятнадцать с половиной! Ну, почти с половиной.

– Ага, и почти девятнадцать! А всё-таки, как же тебя угораздило? Ты не очень похож на счастливого наследника нежданно почившего незнакомого дядюшки.

Я смотрел ему прямо в глаза. Вызов? Без сомнения. Но тому, кто прячет взгляд, есть что скрывать. А что было скрывать мне, кроме потерянной короны? И мне хотелось показать ему, что доверять мне можно. Зачем мне, наследному принцу и некоронованному королю, потребовалось доверие акробата-простолюдина? Трудно сказать. Но я очень хотел его заслужить.

И мне удалось. Кот убрал шарики, а потом повернулся ко мне.

– Ты наверняка уже понял, что я с детства этим ремеслом занимаюсь. Родители всё шутили, что я прыгать начал раньше, чем ходить… Хозяин у нас был, сволочь изрядная. Из-за него погибла моя мать. А потом он убил отца.

– Почему вы не ушли от него?

– Он всех держал за горло. Некоторые из нас стали акробатами из-за каких-то неприятностей. Тебе это просто понять, а, благородный? - Я кивнул. - Самое неприятное, что у него были связи. А дальше всё очень просто. Хочешь уйти - уходи, только сначала заплати отступные. И сбежать нельзя, потому что, благодаря его связям, беглеца быстренько изловят и вернут хозяину. И если после этого он разрешит тебе выступать, значит, боги улыбнулись тебе.

Кот замолчал, явно запутавшись, что говорить дальше. Я решил помочь ему:

– Итак, ты убил его. А дальше как?

Кот аж взметнулся. В его глазах вспыхнуло такое дикое отчаяние, что я всерьёз испугался, впервые с тех пор, как понял, что меня приговорили. Кот прыгнул на меня. Я умудрился проскочить под ним ему за спину, как он на сцене. Кот стремительно обернулся. Оставалось лишь продолжать разговор, не давая Коту возможности для активных действий:

– Так всё-таки, как тебе удалось получить его дело, да ещё сохранить труппу?

– Жуть, как интересно?

– Жуть!

Кот стоял напротив меня. Я понимал, что если он опять прыгнет, я не увернусь. Ещё вчера мне это было безразлично, но сегодня… сегодня мне хотелось жить. Я вспомнил смех, благодарный взгляд матушки Мики, потрясение акробатов и обиженное "Ты ещё хуже Кота!" Да, мне хотелось жить, потому что, кажется, я понял, что такое смысл жизни. Вряд ли философы из дворцовой библиотеки согласились бы со мной, но, с другой стороны, они не ждали два месяца покушения, не спускались ночью по замковой стене и, в конце концов, не бегали по импровизированной сцене, задрав юбку.

Готовый к прыжку акробат напоминал натянутую струну лютни, которая вот-вот лопнет от раздирающего её напряжения. Я молча ждал. Вдруг взгляд Кота смягчился.

– После рождения Фабьо мама сильно располнела, но смогла похудеть. А через несколько лет снова начала толстеть. Сейчас бы я сказал, что она зрело округлилась. И стала ещё красивее, что я и тогда видел. И не только я. Хозяин поставил ей условие: или она убирается на все четыре стороны, или спит с ним. Мама, конечно, отказалась. Отцу она ничего не сказала, продолжала работать, хотя ей было тяжело. Как-то на репетиции она упала, что иногда случается с любыми гимнастами. Хозяин тут же воспользовался моментом, чтобы запретить маме выступать. И напомнил о своём условии. Тогда то я и понял, почему она продолжала выступать. Я оказался поблизости во время их разговора, но они не видели меня.

Мама угасла буквально за пару месяцев. Почти три года уже прошло, а будто вчера всё было. Я до сих пор помню её последние слова. Она просила отца быть осторожным, ведь у нас с Малышом больше никого не осталось. Отец думал, что это из-за того, что она перестала выступать. Осторожностью он никогда не страдал. Он пошёл к хозяину. Думаю, тот всё рассказал ему, а когда отец не сдержался и напал на него - вывихнул ему руку, а потом отправил в зал. Говорят, умирающие видят то, что не дано видеть живым. А, может, отцу было одиноко без неё. Он разбился.

После его смерти мне с трудом удалось заставить Фабьо работать. Именно тогда он решил уйти, но у нас не было денег на выплату отступных. Я, как мог, помогал ему держаться, но всё было бес толку. Он просто горел. Однажды, год… нет, уже полтора назад я не выдержал и предложил хозяину поединок. Что, удивлён, благородный? Но не думай, никаких мечей и поломанных копий. Он гимнаст и я гимнаст. Если я превзойду его в мастерстве, он отпустит Фабьо. Если он окажется лучшим, я пойду в рабство.

– Нет! - Вырвалось у меня.

– Да, благородный. Иначе бы мне не удалось его убедить. На моей стороне были молодость, а значит сила и выносливость, а за его спиной - огромный опыт. Сначала я просто повторял его трюки, а они были очень непростые. А потом я стал их соединять, придумывая по ходу своё. Вскоре всем стало ясно, что я победил, а старик всё не сдавался. Настоящий поединок, как правило, заканчивается смертью, не так ли благородный?

– Ты выкупил свободу Малыша, и взамен приобрёл их благодарность?

– Не совсем. Я просто приказал им идти работать, а они меня послушались. Если честно, мне было так паршиво, что очень хотелось остаться одному. Ничего другого я в тот момент придумать не мог. Я тогда сильно наломался. Молодость это конечно хорошо, но против мастерства она не очень. С ходу повторять такое, что в жизни никогда не видел, не так-то просто оказалось. Это сейчас я многое уже легко выполняю, а тогда… Спазмы мышечные заработал вроде как у тебя вчера. Судороги чуть не полгода мучили, кой-какие проблемы до сих пор донимают. Хорошо, Роско обо мне позаботился, а то, помню, после дуэли ночью заснуть от боли не смог. - Я поёжился. - Если бы в те дни кто-то оспорил моё право распоряжаться здесь, я бы с удовольствием это право уступил, но никто не захотел снять с меня эту обузу.

– А теперь ты никому этого права не уступишь?

– Никому. Это право я завоевал не в гимнастическом поединке, а в сражениях с чинушами. Их было трудно убедить, что наш хозяин умер своей смертью, оставив меня наследником.

– Как же тебе удалось уломать их?

– Старым добрым звонким способом.

Я хмыкнул. Вдруг Кот опять напрягся:

– А ты опасен, благородный! Я никому этого не рассказывал. Даже наши подробностей не знают.

– Даже Фабьо?

– Он не должен был знать, чем я рискую, иначе бы вмешался и натворил глупостей.

Сила этого совсем ещё юного человека завораживала. Всемогущие боги, я уже хотел сделать его своим Советником! Или управляющим Тайной Канцелярии. Думаю, эта служба подошла бы ему больше. Поняв, что чуть было не ляпнул глупость, я выпалил ещё большее безумство:

– Возьми меня в ученики!

– Нет, Король. Ты уже мой напарник, а потому учеником быть не можешь. Но я могу поделиться с тобой своими секретами, если хочешь.

– Хочу.

– Только помни, ты сам об этом просил. Идём.