"Под увеличительным стеклом" - читать интересную книгу автора (Вольф Клаус-Петер)21Марлен было пятьдесят лет, когда ее отправили в дом престарелых. Болезнь приковала ее к постели почти на четыре месяца, и она стала в тягость детям. В доме престарелых Марлен поправилась, встала на ноги. И захотела вернуться домой. Но ее мебель уже распродали, а комнаты заняли. Марлен устраивала скандалы, бросалась с кулаками на санитаров. Ее усмиряли таблетками и уколами. Потом она пыталась бежать. Теперь она лежала в постели с катетером. У нее наступил паралич ног. Медикаментами ее организм полностью разрушили в течение нескольких месяцев. Теперь это была жалкая развалина. Но Марлен оставалась в здравом уме. Она только спала больше, чем прежде. – Вы должны перестать принимать таблетки, – прошептала моя мать. – Мы хотим помочь вам выйти отсюда. Но для этого вы должны встать на ноги. Марлен покачала головой. – Вы думаете, я не видела, что тут происходит? Я не глотаю эти таблетки. У меня целых полкило лежит в тумбочке. Пора бы уже их выбросить. Если они заметят, что я не принимаю таблетки, тогда они еще больше уколов мне будут делать. – А сейчас сколько делают? – Один в два дня. Я думаю, что у меня от этого отнялись ноги. Когда я устраиваю скандалы, то они тоже делают уколы. После них спишь почти целый день. Но последнее время я стараюсь себя сдерживать. Зачем мне лишние уколы. Я ведь не хочу умирать. А вы действительно можете помочь мне выйти отсюда? – Мы хотим попробовать. Густав еще в силе. А вот Хедвиг мы уже не поставим на ноги. – Меня тоже. Если бы мне перестали делать уколы, тогда бы еще можно было надеяться. – Но обеих вас мы не сможем вынести. Нужно что-то придумать. – Через окно лезть я уже не способна, – пошутила Марлен. – Кресла-коляски, вот что мы могли бы использовать. Одну покатит Густав, вторую – я. – Неплохая идея. Только как мы минуем сторожа? Но это еще полбеды – ворота во дворе все время закрыты, вот что, а открываются они из будки сторожа. Именно у ворот они меня тогда и поймали. Через стевы мы не перелезем. Тем более с креслами-колясками. У них в стены стеклянные шипы вмонтированы. – Вы наверняка ходили прежде в театр? – Да, а что? – На Шекспира? – И на него тоже… «Виндзорские проказницы», «Гамлет», «Ричард Второй»… или Пятый? Мать улыбнулась. Эта женщина еще не погибла. – Но почему вы спрашиваете? – У Шекспира есть замечательные слова: где воля, там путь. Марлен обнадеживающе улыбнулась. А может быть, она просто не хотела разочаровывать мою мать. Мать изложила Густаву план побега. «Седые пантеры» узнали, что ночной сторож имеет склонность к спиртным напиткам. В особенности любит коньячок. В доме престарелых раздобыть коньяк было практически невозможно. Тут помогли «седые пантеры»: они переслали Густаву бутылку коньяка через своих людей из группы посещения. План был такой: споить ночного сторожа и тем самым усыпить его бдительность. Для полной гарантии Густав бросит в коньяк несколько таблеток снотворного. – У нас вся надежда на «седых пантер». Без их помощи нам не обойтись. Но тут мы можем чувствовать себя спокойно. Они там уже все устроили и обо всем позаботились. Вам обеспечена и крыша над головой, и медицинское обслуживание, и помощь по хозяйству. А нам здесь нужны два кресла-коляски. Для Хедвиг и Марлен. Об этом мы должны уже позаботиться сами. Оттуда нам их никак не смогут переправить. А мы вполне можем их раздобыть здесь. Густав кивал головой, потирая руки. Он чувствовал в себе прилив молодых сил. – Может быть, мы воспользуемся лифтом, чтобы спустить кресла-коляски. Итак, мы попадаем на первый этаж, и, если сторож к тому времени уже будет спать, мы открываем из его будки дверь и ворота во дворе. За воротами нас ждут наши люди с грузовиком. Самое трудное для нас – это 500 метров гравийной дорожки. Нам предстоит их преодолеть с двумя креслами-колясками. Тут нам никто не поможет. Мы должны рассчитывать только на свои силы. Лишь бы добраться до ворот – там мы в безопасности. Санитарам – в случае, если они нас заметят – легче всего изловить нас именно на гравийной дорожке. Густав Кляйн понимающе кивнул. – Нам нужна санитарная машина или грузовик. Автомобиль, в котором бы удобно разместились два кресла-коляски. Мы преодолеваем с колясками гравийную дорожку. А там пересаживаемся в машину. – Ты умеешь водить? Он засмеялся. – Мне не раз приходилось расследовать дорожные происшествия, и каких только историй я не насмотрелся, скажу тебе… – Но водить-то ты умеешь? – Да, но… – Он замялся, опустив глаза. – Что? – Я пятнадцать лет не садился за руль. В 75 лет, думал я, лучше ходить по тротуару, ездить найдется кому и без тебя… – Ну тогда… – Что значит «ну тогда»? Ты думаешь, я разучился водить? Никогда в жизни! При всех модных штучках-дрючках все автомобили действуют по одному принципу. Газ, сцепление, тормоз. – Ну если так… – С этим все ясно, – сказал Густав, потирая руки. Он входил в азарт. Риск только разжигал в нем нетерпение, он жаждал поскорее приступить к делу. – Труднее будет угнать машину. Мать подумала, что ослышалась. – Что? – Угнать машину. Он изобразил жестом, как это делается, тихонько присвистнул и подмигнул ей. – Н… но сможем ли мы? – Зажигание не проблема. Вот только замок рулевого колеса… – Но… до сих пор право было на нашей стороне. Теперь мы нарушаем закон… – Ты боишься? Но что мы теряем? Мы и так сидим в тюрьме. И до самой смерти просидим. Пожизненное заключение, иначе не назовешь. Хотя мы никакие не преступники. Это же абсурд. – А если мы попадемся? – Ну, положим, пожизненный срок нам не дадут. Условное осуждение, самое большее. – Мне становится дурно, как только я подумаю об этом. – У меня был, так сказать, постоянный клиент. Я шесть раз выносил ему обвинительный приговор. И каждый раз за кражу со взломом и угон автомашины. На его счету в общей сложности 64 виллы и 104 автомобиля. Он и сейчас еще мне пишет. Теперь – когда он сидит в заключении, а я здесь – мы отлично понимаем друг друга. И ты знаешь, что он написал мне в последнем письме? – Откуда же мне знать? – Он написал мне: «Шеф, – он так всегда ко мне обращался, – шеф! Через три месяца я выхожу, и вы знаете, что меня больше всего радует? – первый взлом, который я совершу». Мать растерянно смотрела на Густава. – И знаешь, что я ответил? – Он ближе подошел к ней. – Желаю тебе удачи! – хихикнул он. В душе мать не одобряла затею Густава. Все, что он говорил об угоне санитарной машины, ей представлялось не более чем милой болтовней старого человека. Она не верила в успех этого предприятия. Но она не высказала ему свои соображения, а только еще раз напомнила, что они оба должны действовать в соответствии с планом побега, разработанным «седыми пантерами». |
||
|