"Любит музыку, любит танцевать" - читать интересную книгу автора (Кларк Мэри Хиггинс)

Глава 10

Пятница, 1 марта

Лежа в постели, Грета Шеридан раздумывала, вставать ей или попытаться заснуть еще на часок. Порывистый мартовский ветер бился в окна, рамы стучали, и ей припомнилось, что Крис неоднократно предлагал заменить их. Серый свет раннего утра проникал в комнату сквозь задернутые шторы.

Ей нравилось спать в холодной комнате. Одеяла и плед не давали замерзнуть, а белый с голубым муаровый балдахин над кроватью создавал впечатление уюта и защищенности.

Ей приснилась Нэн. Через две недели, тринадцатого марта, годовщина ее смерти. Накануне Нэн исполнилось девятнадцать. В этом году она праздновала бы свой день рождения в тридцать четвертый раз.

Праздновала бы.

Грета нетерпеливо отбросила одеяло, протянув руку, взяла мягкий халат и встала с постели. Сунув ноги в домашние туфли, она вышла в коридор и по винтовой лестнице спустилась на первый этаж. Она понимала, почему Крис так беспокоится. Дом большой, и все знают, что она живет одна. «Ты даже представить себе не можешь, насколько просто профессионалу отключить сигнализацию», — предупреждал он ее.

«Но я люблю этот дом». Каждая комната здесь связана с дорогими ее сердцу воспоминаниями. Грете почему-то казалось, что уехать отсюда означало бы распроститься с ними тоже. А если Крис наконец устроит свою жизнь, думала Грета, не замечая, что улыбается, и подарит ей внуков, они будут с удовольствием сюда приезжать.

У боковой двери лежала «Таймс». Пока варился кофе, Грета принялась ее просматривать. На одной из последних страниц была короткая заметка о той девушке, которую нашли мертвой в Нью-Йорке на прошлой неделе. Убийство по шаблону. Какая жуткая мысль. Как могло случиться, что по земле ходят два таких страшных человека, один из которых лишил жизни Нэн, а другой — Эрин Келли? Осталась бы Эрин Келли жива, если бы по телевизору не показали ту передачу?

И что это она пыталась вспомнить, когда настояла на том, чтобы посмотреть ее? «Нэн, Нэн, — думала она. — Ты говорила мне что-то важное, а я никак не могу сообразить, что именно».

Вот Нэн болтает о школе, занятиях, друзьях, поклонниках. Нэн с нетерпением ждет поездки во Францию всем классом. Нэн, которая так любила танцевать. «Я танцевать могу до самого утра». Эта песенка написана словно для нее.

Эрин Келли тоже нашли в одной туфельке на высоком каблуке. На высоком каблуке? Что-то такое есть в этих двух словах... С досадой Грета открыла «Таймс» на странице с кроссвордом.

Зазвонил телефон. Это был Грегори Лэйтон. Она познакомилась с ним на днях на приеме в клубе. Федеральный судья, шестьдесят с небольшим, живет в Кенте в сорока милях отсюда. «Очень симпатичный вдовец», — шепнула ей Присцилла Клэйберн. Он и вправду очень симпатичный и приглашает на ужин сегодня вечером. Грета приняла приглашение и положила трубку. Она вдруг поняла, что предвкушает удовольствие от приятного вечера.

Дороти пришла ровно в девять.

— Надеюсь, миссис Шеридан, вам не нужно выходить сегодня утром из дому. Ветер кошмарный. — По дороге она захватила почту и среди прочего — объемистую посылку, которую сунула под мышку. Она положила все это на стол и нахмурилась. — Странная какая штука. Без обратного адреса. Слушайте, это не бомба, а?

— Скорее всего опять дурацкие письма по поводу той передачи, чтоб ей неладно было. — Грета потянула бечевку, которой был перевязан пакет, но ее вдруг охватила паника. — Нет, и правда, странная. Лучше я позвоню Глену Муру.

Шеф полиции Мур только что появился в своем кабинете в управлении.

— Не трогайте пакет, миссис Шеридан, — отрывисто сказал он, — мы немедленно приедем. — Он связался с полицией штата. Они обещали прислать к Шериданам человека из отдела по борьбе с терроризмом со специальным оборудованием.

В девять часов, с величайшем осторожностью держа пакет перед собой, офицер из отдела по борьбе с терроризмом установил его для просвечивания. Из гостиной, куда отправили женщин, Грета услышала, как он с облегчением рассмеялся. Она поспешила обратно в кухню, Дороти следом за ней.

— Не-а, не взорвется, — успокоил он ее, — всего навсего пара разных туфель.

Грета увидела испуг на лице Мура, почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, когда офицер разорвал оберточную бумагу и достал обувную коробку. На крышке была нарисована нарядная туфелька. Он открыл коробку. Внутри, завернутые в папиросную бумагу, рядышком лежали вечерняя туфля на высоком каблуке и поношенная спортивная тапочка.

— О, Нэн! Моя Нэн! — Грета потеряла сознание и уже не почувствовала, как Мур подхватил ее на руки.

В пятницу Дарси пробудилась от беспокойного сна в три часа ночи.

Настойчиво звонил телефон. Потянувшись за трубкой, она взглянула на будильник. «Алло», — сказала она быстро, вдруг испугавшись чего-то.

— Дарси, — прошептали в трубке. Голос ей показался знакомым, но она не могла вспомнить, кому он принадлежит.

— Кто это?

Шепот сразу перешел в крик.

— Не смей больше захлопывать передо мной дверь! Слышишь? Слышишь, я тебе говорю?

Лен Паркер. Она бросила трубку и укрылась одеялом с головой. Минуту спустя телефон зазвонил снова. Она не ответила. Звонки продолжались. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать звонков. Она понимала, что должна поднять трубку, но не могла даже дотронуться до нее, так как знала, что на том конце Паркер.

Наконец звонки прекратились. Она вырвала штепсель из розетки, бросилась в гостиную, включила автоответчик и опять запрыгнула в постель, захлопнув за собой дверь спальни.

Он и с Эрин то же проделывал? Шпионил за ней, когда она сбежала от него? Может быть, шел за ней до бара, где она должна была встретиться с Чарлзом Нортом? Может быть, втолкнул ее в машину?

Утром она позвонит Винсу Д'Амброзио.

Два часа после этого она не могла заснуть, потом провалилась в темноту, где ее тревожили смутные беспокойные видения.

В семь тридцать она проснулась от внезапно охватившего ее страха, потом вспомнила, что именно ее испугало. Долгий горячий душ помог немного успокоиться. Она натянула джинсы, свитер с большим круглым воротом, свои любимые сапоги.

Записей на автоответчике не было: звонивший сразу вешал трубку.

Сок и кофе за столиком у окна. Вид на безжизненный парк. В восемь часов раздался телефонный звонок. Господи, только бы не Лен Паркер. Затаив дыхание, она сняла трубку.

— Дарси, надеюсь, я не слишком рано. Я просто хотел сказать, что мне вчера было хорошо с тобой.

Она с облегчением вздохнула.

— О, Майкл, я тоже думаю, что мы вчера провели изумительный вечер.

— Что-то случилось? Что-нибудь серьезное?

Было так приятно слышать в его голосе заботу. Она рассказала ему про Лена Паркера, про то, как он рвался в дверь, как звонил ночью.

— Это я виноват, я не проводил тебя до квартиры.

— Вовсе нет.

— Дарси, пожалуйста, позвони тому агенту ФБР и сделай официальное заявление об этом типе Паркере. И может быть, мне удастся уговорить тебя не ходить больше на свидания по объявлениям?

— Боюсь, что нет. Но я обещаю позвонить Винсу Д'Амброзио не откладывая.

Попрощавшись, она положила трубку. Странно, но она почти успокоилась.

Она позвонила Винсу из офиса. На протяжении всего разговора Бев стояла рядом и слушала, широко открыв глаза. Ей пришлось говорить с другим агентом, Винс улетел в Ланкастер. Он записал все, что она сказала.

— Мы работаем в контакте с полицией. Сейчас же займемся этим типом. Спасибо, мисс.

Позвонила Нона и объяснила, почему Винс уехал в Ланкастер.

— Дарси, это просто кошмар. Одно дело, если кто-то посмотрел «Невыдуманные преступления» и в его больном мозгу созрел план совершить такое же убийство... Но похоже, этот кто-то занимается такими делами уже давно. Клэр Барнс пропала два года назад. У них с Эрин столько общего. Ее ожидал большой успех в одном мюзикле на Бродвее. А Эрин только что добилась успеха у «Бертолини».

Только что добилась успеха у «Бертолини». Эти слова застряли в голове Дарси и не давали ей покоя, пока она звонила по телефону, отвечала на звонки, просматривала газеты в поисках объявлений о распродаже мебели в Коннектикуте и Нью-Джерси, ездила на квартиру, которую она оформляла для сдачи внаем, и наконец заскочила в бистро перекусить и выпить кофе.

И тут она поняла, что ее беспокоит. Только что добилась успеха у «Бертолини». Эрин говорила, что должна получить за колье двадцать тысяч долларов. В суматохе Дарси забыла о той, показавшейся ей странной, записи на автоответчике в квартире Эрин. Она позвонит им сразу, как вернется в офис, и уточнит.

К телефону подошел Альдо Марко. Это кто-то из родственников наводит справки?

— Я душеприказчица Эрин Келли. — Как жутко произносить такие слова.

— Они уже выплатили гонорар Джею Стрэттону, менеджеру Эрин Келли. Какое-нибудь недоразумение?

— Нет, нет. — Так значит, Стрэттон взял на себя роль менеджера Эрин. Дома его не было. На автоответчике она оставила краткую запись:

«Срочно позвоните по поводу гонорара Эрин».

Джей Стрэттон позвонил около пяти.

— Прошу прощения. Конечно, мне нужно было связаться с вами раньше. Я уезжал. Как мне оформить чек? — Он начал убеждать Дарси, что, пока был в отъезде, только и думал об Эрин. — Эрин была такая красивая, такая одаренная девушка. Я абсолютно уверен, что кому-то было известно о драгоценностях и он убил ее с целью ограбления, а потом постарался представить дело так, как будто это убийство скопировано с той передачи. Уж если кому-то и было известно о драгоценностях, так это тебе. Дарси с трудом удавалось выслушивать Стрэттона и вежливо отвечать на его сочувственные замечания. Его опять несколько дней не будет в городе. Они договорились встретиться в понедельник вечером.

Некоторое время после этого разговора Дарси невидящими глазами смотрела прямо перед собой, потом произнесла вслух: «И в самом деле, как вы говорите, мистер Стрэттон, почему бы двум самым лучшим друзьям Эрин не познакомиться поближе?» Она тяжело вздохнула. Надо заняться делами, а то скоро пора собираться на свидание с номером 1527.

Винс вылетел в Ланкастер первым же рейсом в пятницу. Он убедительно просил отца Клэр Барнс никому, кроме ближайших родственников, не рассказывать о посылке с туфлями. Но когда он прибыл в аэропорт, все местные газеты пестрели заголовками о случившемся. Он позвонил Барнсам домой и узнал, что вчера вечером миссис Барнс на «скорой» увезли в больницу.

Лоренс Барнс был представительным мужчиной крепкого телосложения, который в других обстоятельствах, подумал Винс, выглядел бы весьма внушительно. Сейчас, сидя у постели своей жены, он с тревогой всматривался в ее лицо. После укола она забылась тяжелым сном. Рядом с ней сидела молодая женщина. Винс предъявил свое удостоверение и вышел в коридор, Барнс и молодая женщина последовали за ним.

Барнс представил ее как свою вторую дочь, Кэрен.

— В приемном покое оказался репортер. Он слышал, как Эмма кричала про посылку и про то, что Клэр умерла.

— Где туфли сейчас?

— У нас дома.

За туфлями его подвезла Кэрен. Она работала юристом в одной фирме в Питтсбурге и, в отличие от родителей, никогда не надеялась, что в один прекрасный день Клэр вернется.

— Если бы она была жива, она бы ни за что на свете на упустила шанс участвовать в шоу Томми Тьюна.

Дом Барнсов был построен в колониальной стиле и располагался в фешенебельном пригороде. Участок по крайней мере в акр, отметил про себя Винс. На улице поджидала машина с телевидения. Кэрен Барнс быстро проехала мимо, свернула на дорожку, ведущую к дому, и вырулила к заднему крыльцу. Им наперерез бросился репортер, но полицейский его остановил.

Стены гостиной были увешаны семейными фотографиями в рамках, многие запечатлели Кэрен и Клэр в разном возрасте. Кэрен взяла в руки снимок, стоявший на пианино.

— Я сделала его, когда видела Клэр последний раз. Мы гуляли в Центральном парке незадолго до того, как она исчезла.

Стройная. Хорошенькая. Блондинка. Около двадцати пяти. Веселая улыбка. «Да, приятель, выбирать ты умеешь», — с горечью подумал Винс.

— Можно взять? Я ее размножу, а оригинал верну вам.

Посылка стояла на столике в холле. Обычная оберточная бумага, почтовый бланк, какие продаются в любом почтовом отделении, адрес написан крупными печатными буквами. Отправлена из Нью-Йорк-сити. На коробке никаких отметок, только на крышке изящно выполненный рисунок нарядной туфельки на высоком каблуке. Две разные туфли. Одна — белая сандалия фирмы «Бруно Магли», другая — золотая туфелька с ремешком и открытым носком, на высоком тонком каблуке. Обе туфли одного размера — шесть, малая полнота.

— Вы уверены, что это сандалия вашей сестры?

— Да. У меня есть точно такие же. Мы купили их вместе в тот последний день в Нью-Йорке.

— Как долго ваша сестра отвечала на объявления о знакомствах?

— Около полугода. Полиция опрашивала всех, на чьи объявления она ответила, по крайней мере, всех, кого смогла установить.

— Она сама давала объявления?

— Насколько я знаю, нет.

— Где она жила в Нью-Йорке?

— На Шестьдесят третьей улице в западной части города. Квартира в кирпичном доме. Отец вносил плату почти в течение года после ее исчезновения, потом перестал.

— А что с ее вещами?

— Мебель не стоила того, чтобы ее перевозить. А одежда, книги и все остальное — наверху, в ее старой комнате.

— Можно взглянуть?

В шкафу на полке стояла картонная коробка.

— Я собрала сюда ее записную книжку, календарь, почтовую бумагу, письма и все такое. Когда мы заявили о ее исчезновении, полиция просматривала ее личные бумаги.

Винс достал коробку и открыл ее. Календарь двухлетней давности лежал сверху. Он пролистал его. С января по август страницы были испещрены пометками. Клэр Барнс не видели с четвертого августа.

— Дело осложняется тем, что у Клэр был свой шифр. — Голос Кэрен Барнс задрожал. — Вот видите, здесь написано «Джим». Это означает «студия Джима Хэйворта», она занималась там танцами. Тут, четвертого августа, — «Томми». Это значит «репетиция шоу Томми Тьюна», в Гранд Отеле. Ее только что взяли в труппу.

Винс перелистал несколько страничек. На листке за пятнадцатое июля он увидел: «Чарли».

Чарли!

Стараясь не выдать волнения, он указал на запись.

— А это кто, вы знаете?

— Нет. Хотя как-то она упомянула одного Чарли, с которым ходила танцевать. Полиции, кажется, так и не удалось его разыскать. — Кэрен Барнс побледнела. — Эта туфелька. Такие надевают на танцы.

— Вот именно. Мисс Барнс, прошу вас, пусть это останется между нами. Кстати, сколько времени ваша сестра жила на той квартире?

— Почти год. А до этого она снимала квартиру в Виллидже.

— А точнее?

Улица Кристофер. Кристофер, дом сто один.

Без четверти пять Дарси вручила Бев последний счет для оплаты и вдруг решила позвонить матери выздоравливающей девочки. Ее должны выписать из больницы в конце следующей недели. Маляр, которого наняла Дарси, сторож, подрабатывающий в дневной время, уже приступил к работе.

— К среде все будет готово, — заверила Дарси мать.

«Слава Богу, утром я сообразила захватить с собой одежду», — думала она, снимая свитер и джинсы и надевая черную шелковую блузку с длинными рукавами и овальным вырезом, итальянскую зеленую с золотым шелковую юбку миди и шаль из этой же ткани. Золотая цепочка, тонкий золотой браслет, золотые серьги — все сделано руками Эрин. Наверное, это глупо, но она чувствовала, словно идет на битву с гербом Эрин на щите. Она вытащила из волос заколку и встряхнула ими.

Бев вошла как раз, когда она закончила подкрашивать глаза.

— Дарси, ты выглядишь просто великолепно! — Бев замялась. — Ты знаешь, мне всегда казалось, что ты как будто нарочно прятала свою красоту, а сейчас...

Ну, я имею в виду, что... Да нет, я не то говорю, извини.

— Эрин говорила мне примерно то же самое, — заверила ее Дарси. — Она все время заставляла меня больше краситься и чаще надевать те шикарные наряды, которые мне мама присылает.

На Бев была юбка и свитер, в которых Дарси частенько ее видела.

— Кстати, тебе подошли вещи Эрин?

— Да, в самый раз. Я так довольна. Плата за учебу опять подскочила, и при нынешних ценах пришлось бы мне разыгрывать из себя Скарлетт О'Хара и шить платье из портьеры.

Дарси засмеялась.

— Это по-прежнему моя самая любимая сцена в «Унесенных ветром». Слушай, я, конечно, сама просила тебя не носить вещи Эрин на работу, но думаю, она бы первая настояла на этом. Так что давай.

— Ты хорошо подумала?

Дарси повесила в шкаф свою неизменную кожаную куртку и достала плащ. — Ну, конечно.

Она шла на свидание с Дэвидом Уэлдом, абонентный номер 1527, в гриле «Смит и Волленски» в половине шестого. Он сказал, что будет ждать ее за стойкой или «где-нибудь поблизости». Каштановые волосы. Карие глаза. Рост примерно метр восемьдесят три. Темный костюм.

Она сразу узнала его по этому описанию.

Приятный человек, пришла к выводу Дарси минут пятнадцать спустя. Они сидели друг против друга за одним из маленьких столиков. Родился и вырос в Бостоне. Работает в фирме «Холден», сеть универсальных магазинов. Последние три года ездит туда-сюда, так как они стали расширяться и завоевывать новые территории.

Она дала ему лет тридцать пять и задумалась, почему именно в этом возрасте холостые мужчины начинают рассылать по газетам объявления о знакомствах.

Говорить с ним было легко. Он закончил Северо-восточный университет. И отец, и дедушка работали у Холдена. И он начал подрабатывать там еще подростком. После школы. По выходным. В летние каникулы.

— Мне и в голову не приходило заняться чем-нибудь другим, — признался он. — У нас в семье все занимаются торговлей.

С Эрин он не встречался. Читал о ее смерти в газетах.

— Вот из-за этого и не по себе, когда даешь объявление. Я имею в виду, я просто хочу познакомиться с приятными людьми. — Пауза. — Ты приятная.

— Спасибо.

— Я буду очень рад, если ты останешься поужинать со мной. — Было видно, что ему действительно этого хочется, но прозвучало приглашение ненавязчиво.

У этого никаких комплексов, подумала Дарси.

— К сожалению, не могу, но я уверена, ты встречал по этим объявлениям много приятных девушек, ведь так?

Он улыбнулся.

— Иной раз и очень приятных. Представь себе, одна только что устроилась на работу в магазин «Парамус», фирма «Холден». Это в Нью-Джерси. Закупает товары. Я тоже занимался чем-то вроде этого, пока не перешел в управление.

— Вот как? И чем же ты занимался?

— Я закупал обувь для наших магазинов в Новой Англии.

До управления на Федеральной площади Винс добрался в три часа в пятницу. Ему передали, чтобы он срочно связался с шефом полиции Дэриена Муром. От него Винс узнал о посылке, которую принесли Шериданам.

— Вы уверены, что это точно такие же туфли, как были на Нэн Шеридан, когда обнаружили ее труп?

— Мы их сличили. У нас теперь обе пары.

— Газеты уже пронюхали?

— Пока нет. В наших интересах обойтись без лишнего шума, но гарантий никаких. Вы знакомы с Крисом Шериданом. Это первое, о чем он просил.

— Я тоже прошу об этом, — вставил Винс. — Теперь ясно, что этот убийца действует уже пятнадцать лет, если не дольше. И если он вдруг стал рассылать туфли родственникам именно сейчас, значит, у него есть на то причины. Я собираюсь проконсультироваться с кем-нибудь из наших психиатров и послушать, что они по этому поводу думают. Но если мы установим, что кто-то из тех, кого допрашивали по поводу убийства Нэн Шеридан, имеет хоть какое-то отношение к Клэр Барнс, у нас будет над чем работать дальше.

— А Эрин Келли? Ее вы не считаете?

— Я все еще не уверен. Ее смерть может быть связана с пропажей драгоценностей, а преступник потом специально все так устроил, чтобы это выглядело как убийство по шаблону.

Они договорились, что Винс приедет и заберет туфли на следующий день, и распрощались.

Помощник Винса Эрни Чизек, молодой агент, которого недавно перевели из Колорадо, кратко доложил о звонке Дарси по поводу Лена Паркера.

— Этот парень — псих, — добавил он. — Работает в университете монтером. Золотые руки. Может починить что угодно. Живет один. Трясется над каждой копейкой. И представьте себе, из богатой семьи. У него изрядный годовой доход. Его попечитель каждый год переводит деньги на его содержание в банк. Паркер снял деньги со счета только один раз — несколько лет назад. Попечитель считает, что он купил дом с участком. Судя по всему, живет на зарплату монтера, снимает дешевую комнатуху на Девятой авеню. У него старый комби, гаража нет. Ставит прямо на улице у дома.

— В полиции есть что-нибудь на него?

— Да, все тоже, что сообщила Дарси Скотт. Шпионит за девушками, орет на них, в дверь ломится. Все время дает в газеты объявления о знакомстве. Но его все отваживают. Насколько полиции известно, нападений не совершал. Получал предупреждения, но судимостей нет.

— Возьми его на заметку.

— Я говорил с его врачом. Тот утверждает, что он не опасен.

— Ну, конечно, не опасен. Всем известно, что те, кто подглядывает за женщинами, никогда не осуществляют своих фантазий. Но нам с тобой лучше знать, верно?

Сьюзан заявила, что собирается поехать на выходные к отцу в Гилфорд, штат Коннектикут, и заберет с собой детей. Дуг с радостью одобрил ее план. Он договорился пойти танцевать с разведенной сотрудницей фирмы по продаже недвижимости и теперь раздумывал, не придется ли отложить свидание. На этой неделе он два раза приходил домой поздно, и хотя Сьюзан, как ему казалось, осталась довольна их совместным ужином в Нью-Йорке в понедельник, что-то было такое в ее поведении, чего он никак не мог понять до конца.

Если она с ребятишками уедет к отцу до воскресенья, у него будет два свободных вечера. Он не предложил поехать вместе с ними. Пустое дело. Тесть его недолюбливал, всегда посмеивался над ним, говорил, что Дуг, наверное, очень важная шишка, раз работает круглые сутки. «Странно, Дуг, ты столько вкалываешь, а деньги на дом у меня занял. Давай вместе разберемся в твоих финансах, посмотрим, в чем тут дело».

Как бы не так.

— Счастливо отдохнуть, дорогая, — сказал Дуг, уезжая на работу в пятницу утром. — Папе привет.

После обеда, пока малыш спал, Сьюзан позвонила в сыскное бюро, чтобы узнать, что им удалось установить. Она спокойно выслушала всю информацию, которую они ей сообщили. Свидание с женщиной в баре «Сохо». Условились пойти танцевать. Квартира в Лондон Террас на имя Дугласа Филдза.

— У него есть приятель — Картер Филдз, — сказала она детективу. — Они с ним одного поля ягодки. Больше можете не беспокоиться. Того, что я слышала, вполне достаточно.

Ее отец теперь круглый год жил в доме, который был построен еще до революции и где они прежде проводили лето. После нескольких инфарктов он был очень бледен, и когда она его видела, у Сьюзан прямо сердце кровью обливалось. Но держался он молодцом. После ужина Бет и Донни пошли в гости к соседям, а Сьюзан уложила малыша в постель, приготовила горячее питье и принесла стаканы в библиотеку.

Размешивая в его стакане сахарную пудру и цедру, она чувствовала на себе пристальный взгляд отца.

— Ну, и когда же я узнаю, чем вызван сей неожиданный, но весьма приятный визит?

Сьюзан улыбнулась.

— Прямо сейчас. Я развожусь с Дугом.

Отец молчал.

quot;Только не произноси «Я же тебе говорил», — взмолилась про себя Сьюзан. Она продолжала:

— Я обратилась в сыскное бюро, и они за ним следили. У него в Нью-Йорке квартира на имя Дугласа Филдза. Представляется свободным художником, иллюстратором. Ты ведь знаешь, он и правда хорошо рисует. Ходит на свидания. А мне тем временем втюхивает, что у него много работы, «эти вечные совещания». Даже Донни видит все это вранье насквозь, сердится и презирает его. Уж лучше пусть он ничего не ждет от своего отца, чем надеется, что когда-нибудь все переменится.

— Сьюзан, может быть, тебе сюда переехать? Места здесь много.

Она благодарно улыбнулась.

— Да они тебя с ума сведут через неделю. Нет. Дом в Скарсдейле слишком велик. Дуг настоял, чтобы мы его купили, хотел произвести впечатление на друзей по клубу. Нам он и тогда был не по карману, и я, кажется, начинаю понимать, почему он нам не по карману сейчас. Я его продам, куплю дом поменьше, а на следующий год отдам малыша в садик — я знаю один хороший в городе. Потом устроюсь на работу.

— Это будет непросто.

— Но так будет намного лучше, чем теперь.

— Сьюзан, я изо всех сил старался не сказать «я же говорил тебе», но ведь так оно и есть. Этот парень — неисправимый бабник, и он по натуре жестокий человек. Помнишь твой день рождения, когда тебе исполнилось восемнадцать? Когда он привез тебя домой, он был так пьян, что мне пришлось вышвырнуть его за дверь. А на следующее утро в моей машине были перебиты все стекла.

— Но ведь ты не можешь утверждать, что это сделал Дуг.

— А, Сьюзан, не надо. Если уж ты решилась посмотреть правде в глаза, надо идти до конца. И скажи-ка мне еще вот что. Разве ты не выгораживала его, когда его допрашивали по поводу смерти той девушки?

— Нэн Шеридан?

— Ну, естественно, Нэн Шеридан.

— Дуг просто не способен...

— Нет, Сьюзан, скажи мне, когда на самом деле он заехал за тобой в то утро, когда ее убили?

— В семь часов. Мы хотели вернуться в Браун до хоккейного матча.

— Сьюзан, перед смертью твоя бабушка все мне рассказала. Ты в то утро плакала, потому что решила, что Дуг опять тебя обманул и не приехал за тобой. Он объявился только после девяти. Скажи мне правду, хотя бы сейчас. Хлопнула входная дверь. Вошли Донни и Бет. Личико Донни светилось радостью и покоем. С каждым днем он все больше становился похож на Дуга в этом же возрасте. Она влюбилась в Дуга еще в школе.

Сьюзан почувствовала, как у нее сжалось сердце. Я никогда не смогу его разлюбить, призналась она себе. Вот Дуг умоляет ее: «Сьюзан, у меня сломалась машина. Они хотят все это свалить на меня. Им нужен виновный, все равно кто. Пожалуйста, скажи, что в семь я был здесь».

Донни подошел ее поцеловать. Она наклонилась и погладила его по голове, потом снова повернулась к отцу.

— Папа, ну о чем ты говоришь? Ты прекрасно знаешь, у бабушки плохо было с памятью. Уже тогда она вечно все путала, это было в другой день.