"Око времени" - читать интересную книгу автора (Кларк Артур, Бакстер Стивен)

Часть вторая Отверженные во времени

10 Геометрия

Для Бисезы первое утро стало самым тяжелым.

Бисеза догадывалась, что в тот день, который они теперь стали называть Разрывом, она продержалась благодаря шоку. Но ночью, на тонком перьевом матрасике, в комнатке, предоставленной им Гроувом – на скорую руку расчищенной кладовой, – она очень плохо спала. Утром, когда Бисеза неохотно проснулась и обнаружила, что она все еще здесь, адреналин снова хлынул по ее кровеносным сосудам, и она испытала чувство безутешной тоски. На вторую ночь, вняв настояниям Абди и отчаянно желая уснуть, она вскрыла аварийную аптечку. Достала беруши и матерчатые «очки», проглотила капсулу гальциона, которую Кейси называл «синим бомбардировщиком». В итоге проспала десять часов.

Проходили дни, а Бисеза, Абдыкадыр и Кейси оставались в форте Джамруд. Они не смогли выйти на связь ни с кем на военных каналах радиосвязи, телефон Бисезы постоянно жаловался на отсутствие сигнала, и в ответ на терпеливое попискивание радиомаячков и не думали появляться поисково-спасательные отряды с базы ООН. И не было нужных медикаментов для Кейси – в частности, универсальной вакцины «медевак». И ни единой белой полосы в небе, ни единого следа от пролетающего самолета.

Почти не было минуты, чтобы Бисеза не вспоминала о Майре, своей дочери. Она старательно прогоняла тревогу, не хотела смиряться с тем, что ее разлука с Майрой настолько реальна. Ей отчаянно хотелось чем-то заняться – чем угодно, лишь бы отвлечься от тоскливых мыслей.

А жизнь шла своим чередом.

В первые два-три дня, когда стало ясно, что у экипажа «Пташки» нет враждебных намерений, британские солдаты перестали за ними следить так бдительно, как прежде, но Бисеза подозревала, что капитан Гроув – командир слишком осторожный для того, чтобы совсем не приглядывать за чужаками. Их, естественно, и близко не подпускали к маленькому складу оружия двадцать первого века – к пистолетам, пистолетам-автоматам, ракетницам и всему прочему, извлеченному из «Пташки». Бисеза догадывалась, что сносное отношение британцев к ним объясняется тем, что Кейси – белый американец, а она и Абди принадлежат к «присоединенным» народам. Окажись в экипаже «Пташки» русские, немцы или, к примеру, китайцы – а таких военнослужащих на базе «Клавиус» находилось предостаточно, – отношение к ним запросто могло бы быть более враждебным.

Размышляя об этом, Бисеза удивлялась тому, что ей вообще приходится думать о таких вопросах, об этнических раздорах, разделяющих девятнадцатый и двадцать первый век. Все выглядело сюрреалистично, ей казалось, что она передвигается внутри мыльного пузыря. И она не переставала удивляться тому, как легко все остальные воспринимали эту ситуацию – жестокую и, видимо, неотвратимую реальность сдвигов времени. Она, Бисеза, переместилась на сто пятьдесят лет назад, а несчастная самка-питек со своим детенышем, наверное, на целый миллион лет вперед.

Абдыкадыр сказал:

– Не думаю, что британцы что-то вообще понимают в случившемся, а мы, быть может, понимаем слишком хорошо. Когда Г. Дж. Уэллс в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году опубликовал «Машину времени» – в этой временной зоне до этого события еще десять лет! – ему пришлось тридцать страниц посвятить объяснению того, что собой представляет машина времени. Не как она действует, понимаете, а просто что это такое. Для нас произошел процесс привыкания. После столетия чтения научной фантастики мы с тобой полностью свыклись с идеей путешествий во времени и можем легко принять все, что из нее проистекает, как бы странно ни было испытывать это на себе.

– Но это не относится к британцам из викторианской эпохи. Для них «форд» модели «Т» показался бы сказочной машиной из будущего.

– Конечно. Я так думаю, для них передвижения во времени и их последствия просто лежат за пределами воображения… Но если бы Г. Дж. Уэллс оказался здесь – кстати, а он бывал в Индии? – он был бы единственным из этой эпохи, кто оказался бы способен понять происходящее.

Все эти рассуждения не утешали Бисезу. Возможно, и Абдыкадыру, и всем остальным было настолько же не по себе, как и ей, но просто им лучше удавалось скрывать это.

А вот Редди видел ее смятение и сочувствовал ей. Он откровенно признался ей, что у него порой бывают галлюцинации.

– В детстве я жил в Англии, у родственников, в ужасно унылом семействе[10], и как-то раз я принялся осыпать тумаками дерево. Странное поведение, согласен, но никто не понимал, что я пытался увидеть в этом дереве свою бабушку! А сравнительно недавно в Лахоре я слег с лихорадкой – это было что-то вроде малярии, и с тех пор время от времени, бывает, вижу «синих чертиков». Поэтому я хорошо понимаю, как трудно смириться с чем-то нереальным. – Разговаривая с Бисезой, он наклонял голову и пытливо смотрел на нее из-под очков с толстыми стеклами. Джош называл эти очки «прожекторами». – Но вы-то для меня вполне настоящая. И я вам скажу, чем надо заниматься – надо работать! – Он продемонстрировал свои крепкие короткие пальцы, измазанные черными чернилами. – Я порой тружусь по шестнадцать часов в день. Работа – вот лучший мостик, переброшенный к реальности…

Вот так выглядели сеансы психотерапии, посвященные погружению в реальность и проводившиеся девятнадцатилетним Редьярдом Киплингом. От него Бисеза уходила в еще большем смятении духа.

Шло время. И британцы викторианской эпохи, и команда Бисезы не могли наладить связь с внешним миром. Гроув становился все мрачнее и встревоженнее.

У его тревоги имелись вполне земные причины: запасов продовольствия в кладовых форта не могло хватить надолго. Кроме того, Гроув утратил связь с обширным аппаратом имперской власти – об этом Бисеза узнала, случайно подслушав взволнованный разговор Редди с Джошем. Даже с гражданской стороны существовали местные комиссионеры, имевшие штат депутатов и помощников, подотчетных государственному секретарю, а уж тот, в свою очередь, был подотчетен самой королеве Виктории, находившейся в далеком Лондоне. Британцев приучали к мысли о том, что они связаны между собой единой социальной структурой – где бы ты ни служил, ты был солдатом королевы, частицей ее империи. Гроува отделение от этой структуры так же пугало, как Бисезу – невозможность наладить контакт с глобальными телекоммуникационными сетями двадцать первого века.

В итоге Гроув начал время от времени отправлять на разведку отряды, в частности – группы соваров – индусов-кавалеристов, способных быстро передвигаться на довольно большие расстояния. Кавалеристы добрались до Пешавара, где должны были найти местный гарнизон и центр военного командования – но Пешавар исчез. Никаких свидетельств разрушения, никаких страшных признаков ядерного взрыва, о которых Бисеза заранее рассказала британцам. Только скалистый берег реки, чахлые кусты и стая каких-то крупных зверей, возможно – львов. Как будто Пешавара и не было никогда. Точно такая же картина, по словам соваров, наблюдалась и на том месте, где должна была стоять база войск ООН «Клавиус». Ни следа, никаких признаков разрушения.

И тогда Гроув решил провести более дальнюю разведку – вдоль долины Инда, вглубь Индии и на север.

Тем временем Кейси, по-прежнему почти лишенный возможности ходить, по-своему пытался возобновить контакт с окружающим миром. С помощью двоих солдат-сигнальщиков, выделенных для этой цели капитаном Гроувом, ему удалось извлечь из корпуса «Пташки» оборудование для радиосвязи, и затем он смонтировал импровизированный приемник-передатчик в одной из небольших комнаток форта. Но сколько он ни посылал сигналов, ответа не приходило.

У Абдыкадыра, между тем, появились собственные проекты, и касались они странного, висевшего в воздухе шара. Бисеза завидовала Кейси и Абди, сумевшим найти занятия, занимавшие почти все их время. Ей казалось, что это помогает им чувствовать себя лучше и больше соответствовать положению дел.

На четвертое утро Бисеза вышла за крепостную стену и увидела Абдыкадыра, стоящего на табурете и держащего в руке помятое жестяное ведро. Кейси и Сесил де Морган сидели на складных походных стульях, подставив лица утреннему солнцу, и наблюдали за Абди. Кейси помахал Бисезе рукой.

– Эй, Биз! Добро пожаловать в кабаре!

Де Морган тут же предложил ей свой стул, но Бисеза села на землю рядом с Кейси. Ей не нравился де Морган, и она не собиралась идти ему на уступки ни в чем, даже в самых обычных делах.

Ведро, которое держал Абдыкадыр, было наполнено водой и, следовательно, было тяжелым. И все-таки он, держа его за дужку одной рукой, водрузил себе на плечо и пометил линию уровня воды жирным карандашом. Потом он опустил ведро и освободил парящую в воздухе сферу Ока Зла. По поверхности шара заструилась вода. Абди постарался не упустить ни одной капельки. Сетчатый шатер с двумя обезьянолюдьми перенесли на несколько ярдов в сторону и подперли сеть шестом.

Кейси ухмыльнулся.

– Он уже битых полчаса купает в ведре эту треклятую штуковину.

– Зачем, Абди?

– Я измеряю объем шара, – сосредоточенно пробормотал Абдыкадыр. – И для пущей точности повторяю измерения. Это называется наукой. А вам большущее спасибо за поддержку.

С этими словами он снова поднес ведро к шару. Бисеза обратилась к Кейси:

– Вроде бы полевой хирург не разрешал тебе вставать с постели.

Кейси пренебрежительно фыркнул и выставил перед собой плотно забинтованную ногу.

– Да ну, ерунда. Перелом был чистый, кости они соединили неплохо. – (И без наркоза, о чем знала Бисеза.) – А я терпеть не могу сидеть, ни фига не делать и ковырять пальцем в носу.

– А вы, мистер де Морган, – осведомилась Бисеза, – у вас тут какой интерес?

Снабженец развел руками.

– Я деловой человек, мэм. Поэтому я здесь и нахожусь, прежде всего. И я постоянно ищу новые возможности. Стоит ли говорить о том, как меня заинтриговала ваша летающая машина, упавшая с небес! Да-да, я все понимаю и готов смириться с тем, что вы и капитан Гроув желаете эту машину держать, так сказать, под покровом тайны. Но это, этот восхитительный, совершенный, парящий в воздухе шар не принадлежит ни вам, ни Гроуву. Странное время нам выпало, непонятные творятся вещи, но мы быстро ко всему привыкли – и все же этот шар остается таинственным и загадочным. Вот он висит в воздухе, не поддерживаемый ничем. Как и чем по нему ни бей – а ведь по нему даже пулями стреляли, и некоторым здорово досталось, когда они рикошетом отлетали от шара! – от его чудесной поверхности ни кусочка не откалывается, а сам он ни на долю дюйма не сдвигается с места. Кто его изготовил? Что держит его в воздухе? Что у него внутри?

– И сколько он стоит? – проворчал Кейси. Де Морган весело рассмеялся.

– Пусть даже и так, нельзя же винить человека за любопытство.

Джош успел кое-что рассказать Бисезе о происхождении де Моргана. Он был представителем пришедшего в упадок аристократического рода, уходившего корнями в прошлое вплоть до времен первых попыток Вильгельма Завоевателя покорить Англию – то есть на восемьсот лет назад. Вильгельм, как известно, твердой рукой выковал процветающее государство из покоренных мелких саксонских королевств. В последующие века, по собственным словам де Моргана, «переходившие из поколения в поколение алчность и глупость» оставили семейство без гроша, с одними только воспоминаниями о былом богатстве и могуществе. Редди говорил, что точно знает, что раджу просто-таки осаждают авантюристы типа де Моргана. А Бисеза просто-напросто решила для себя, что этому человеку с зачесанными назад, прилизанными черными волосами и бегающими глазками доверять нельзя.

Абдыкадыр слез с табурета. Мрачный, серьезный, сосредоточенный, он переключил свои наручные часы в режим калькулятора и ввел полученные при измерениях цифры.

– Ну, умник, – насмешливо окликнул его Кейси, – расскажи нам, что ты выяснил.

Абдыкадыр уселся на землю перед Бисезой.

– Око сопротивляется любым попыткам исследовать его, и все же кое-что можно измерить. Прежде всего, Око окружено измененным магнитным полем. Это я проверил с помощью компаса.

Кейси проворчал:

– Мой компас сбрендил сразу после того, как мы брякнулись на землю.

Абдыкадыр покачал головой.

– Дело не в этом. Да, твой компас не находит северного магнитного полюса, потому что с магнитным полем Земли явно что-то неладно. Но сами наши компасы в полной исправности. – Он повернул голову и посмотрел на Око. – Линии магнитной индукции вокруг этой штуковины слились воедино. На графике это выглядело бы, как сучок в куске древесины.

– Как же это может быть?

– Понятия не имею. Бисеза наклонилась вперед.

– Что еще, Абди?

– Еще я провел несколько измерений на уровне курса геометрии старших классов школы. – Он усмехнулся. – Погрузить предмет в воду – вот единственный способ измерить объем, какой мне пришел в голову. Погрузить и посмотреть, как меняется уровень воды в ведре.

– Эврика! – игриво выкрикнул де Морган. – Сэр, вы просто Архимед de nos jours[11]…

Абдыкадыр не обратил на него никакого внимания.

– Я провел десять замеров, чтобы сделать погрешность минимальной, но точность все равно невелика. Как измерить площадь поверхности, придумать не могу. Но радиус и окружность я измерил, думаю, довольно точно. – Он продемонстрировал товарищам набор самодельных кронциркулей. – Приспособил лазерный объектив из вертолета…

– Ничего не понимаю, – прервал его Кейси. – Это всего-навсего шар. Если знаешь радиус, все остальное можно рассчитать по всяким разным формулам. Площадь поверхности равняется… сейчас-сейчас… четыре умножить на «пи», умножить на квадрат радиуса…

– Это все можно подсчитать, если предположить, что этот шар – точно такой же, как все остальные шары, какие тебе попадались раньше, – терпеливо продолжал Абди. – А он висит себе в воздухе, и я ничего подобного прежде не встречал. И я не хотел строить относительно его никаких предположений, я просто хотел проверить все, что только можно.

Бисеза кивнула.

– И обнаружил, что…

– Во-первых, это идеальная сфера. – Он снова бросил взгляд на шар. – По-настоящему идеальная, даже при измерениях с помощью лазерного калибра, с любой осью. Даже в две тысячи тридцать седьмом году мы не смогли бы изготовить шар с такой фантастической степенью точности.

Де Морган торжественно кивнул.

– Поистине, я сказал бы, почти что дерзкая демонстрация геометрического совершенства.

– Вот именно. Но это только начало. – Абдыкадыр показал Бисезе маленький экранчик своих часов. – Вот тебе и школьный курс геометрии, Кейси. Отношение длины окружности к диаметру равняется…

– Числу «пи», – пробормотал Кейси. – Это знают все, даже мнимые христиане.

– А в данном случае это не так. Для Ока отношение равно трем. Не около трех, не чуть больше трех – ровно трем, с лазерной точностью. Погрешности настолько малы, что просто невозможно, чтобы на самом деле отношение равнялось «пи», как следовало бы. Так что, Кейси, как видишь, твои формулы тут не работают. И из объема у меня вместе «пи» такое же число получается. Правда, тут надежность цифр поменьше будет – нельзя же равнять лазер с ведром грязной воды…

Бисеза поднялась и прошлась около Ока, пристально глядя на него. Ей по-прежнему было не по себе рядом с этим предметом.

– Это невероятно, – сказала она. – «Пи» есть «пи». Это число запечатлено в структуре нашей Вселенной.

– Нашей Вселенной, это точно, – согласился Абдыкадыр.

– Что ты хочешь этим сказать? – Абдыкадыр пожал плечами.

– Впечатление такое, что этот шар – хотя он явно находится здесь – не совсем принадлежит нашей Вселенной. Судя по всему, мы напоролись на аномалии во времени, Бисеза. Возможно, это – аномалия пространства.

– Если это так, – ворчливо проговорил Кейси, – кто или что вызвало эти аномалии? И что нам, спрашивается, с этим делать?

Ответа, естественно, ни у кого не было. Тут торопливой походкой к ним подошел капитан Гроув.

– Извините за беспокойство, лейтенант, – обратился он к Бисезе. – Вы, конечно, помните о тех отрядах, которые я отправлял в разведку. Так вот, один из соваров сообщил, что обнаружил нечто очень необычное к северу от форта.

– «Необычное», – повторил Кейси. – Уж эти ваши британские недооценки!

Гроув и бровью не повел.

– Вероятно, вы в этом поймете больше моих ребят… Вот я и подумал, не согласитесь ли вы совершить небольшую прогулку?