"Рама явленный" - читать интересную книгу автора (Кларк Артур)

3

Николь почистила зубы и поглядела на свое отражение в зеркале. «Галилей прав, — подумала она. — Я уже старуха».

Она потерла лицо пальцем, методически разглаживая повсюду видневшиеся морщинки. Снаружи перекрикивались игравшие Бенджи и близнецы, потом Наи и Патрик позвали их в школу. «Но так было не всегда, — сказала она себе. — Некогда я тоже ходила в школу».

Николь закрыла глаза, пытаясь припомнить свое детство. Она не могла представить себя ребенком. Слишком много снимков, памятных по более поздним годам, искажали образ прежней школьницы.

Наконец, она открыла глаза и вновь поглядела на свое изображение в зеркале. В уме убрала мешки под глазами и все морщинки, изменила цвет волос и бровей с серого на черный, даже умудрилась представить себя юной, прекрасной и несовершеннолетней. Коротко вспыхнула тоска по тем дням. «Как молоды мы были, как искренне любили», — вспомнила она.

Ричард выглянул из-за угла.

— Мы с Элли и Геркулесом уже работаем в кабинете, — проговорил он. — Почему ты опаздываешь?

— Я буду через несколько минут, — ответила Николь.

Поправляя волосы, она отдалась размышлениям о ежедневном укладе человеческой жизни в Изумрудном городе. Обычно все собирались завтракать в столовой Уэйкфилдов. После школьных занятий полагался ленч. Потом все, кроме Ричарда, дремали, чтобы скомпенсировать долгий день — на восемь часов превосходящий земной. Большую часть дня Элли, Николь и Ричард проводили с октопауками, либо стараясь узнать что-нибудь о хозяевах, либо рассказывая им о Земле. Остальные четверо взрослых почти все свое время проводили с Бенджи и детьми в отведенном людям уголке тупика.

«И чем все это закончится? — вдруг удивилась Николь. — Сколько же еще лет придется нам оставаться гостями октопауков? И что случится, когда Рама достигнет своей цели… если это событие состоится?» На все эти вопросы у Николь не было ответа. Даже Ричард перестал интересоваться тем, что творилось вне Изумрудного города. Он был полностью поглощен общением с октопауками и проектом автопереводчика. Ныне он запрашивал у Арчи навигационные данные лишь каждую пару месяцев. И всякий раз без особых комментариев сообщал остальным, что Рама все еще движется в направлении звезды Тау Кита.

«Подобно маленькому Мариусу, — думала Николь, — мы удовлетворены пребыванием в неизвестности. Внешний мир ничего не требует от нас, и мы не задаем себе неотложных вопросов».

Николь вышла из ванной комнаты и направилась в кабинет. Ричард сидел на полу между Геркулесом и Элли.

— Самое легкое — это зафиксировать цветовую информацию и запомнить, — говорил он. — Но гораздо труднее автоматически преобразовать зарегистрированную информацию в понятное английское предложение.

Повернувшись к Геркулесу, Ричард произнес очень медленно:

— Ваш язык настолько математичен (каждый цвет априори определен до ангстрема), что сенсор должен лишь идентифицировать цвета и ширину полос. Вот и вся информация. При таких точных правилах несложно создать простейший алгоритм, устраняющий ошибки, — чтобы прибором могли пользоваться молодежь или невнимательные люди, — на случай единичных цветовых ошибок в левой и правой частях спектра. Преобразовывать речь октопауков на наш язык много сложнее. Словарь достаточно прямолинеен, каждое слово и соответствующие идентификаторы можно легко определить. Но чертовски трудно без вмешательства человека сделать следующий шаг — перейти к предложению.

— Это происходит потому, что язык октопауков фундаментально отличается от нашего, — прокомментировала Элли. — Все определения в нем даются количественно, чтобы свести к минимуму возможность непонимания. Здесь нет места тонкостям и нюансам. Поглядите, как мы используем местоимения «мы», «вы» и «они». У них же понятия всегда обозначены численными идентификаторами, включая и диапазоны, в которых они теряют смысл. Октопаук никогда не скажет «несколько вуденов», «немного ниллетов», он всегда назовет число или диапазон, чтобы точнее определить время.

— Для нас же, — проговорил цветовыми полосами Геркулес, — крайне сложны два аспекта человеческого языка. Первый — это отсутствие четких определений, что невероятно увеличивает объем словаря. Второй — ваша привычка… ко всяким двусмысленностям. Я до сих пор с трудом понимаю Макса: он зачастую говорит не то, что имеет в виду.

— Я не знаю, как вложить это в твой компьютер, — Николь обратилась к Ричарду. — Но вся количественная информация, заключающаяся в любом предложении октопауков, каким-то образом должна быть обязательно зафиксирована в переводе. Почти каждый их глагол или прилагательное имеет соответствующий численный идентификатор. Вот, например, Элли переводит выражения «крайне сложно» или «невероятно увеличивает». А что сказал Геркулес: слово «сложно» у него сопровождается цифрой пять, «увеличивает»

— цифрой шесть. Цифры указывают на интенсивность проявления объекта, а поскольку система счисления октопауков восьмерична, диапазон сравнительных степеней укладывается между 1 и 7. Если бы Геркулес использовал «семерку», то слово «сложно» надо было бы переводить «предельно сложно»; ну а если бы он ограничился «двойкой» в той же фразе, переводить следовало бы «не слишком сложно».

— Ошибки в понимании степеней прилагательных, хотя они безусловно важны, — сказал Ричард, рассеянно поигрывая небольшим процессором, — почти никогда не приводят к непониманию. Другое дело, если ошибки возникают в глаголах… как я узнал из моих предварительных опытов. Возьмем простой глагол «идти»… у октопауков он означает «передвигаться без помощи посторонних и транспорта». Две полосы одинаковой ширины — бордово-пурпурная и лимонно-желтая — соответствуют нескольким дюжинам слов на английском: ходить, гулять, расхаживать, бежать и так далее.

— Как раз это я имела в виду, — вставила Элли. — Перевод невозможен без точной интерпретации идентификаторов… при этом глаголе октопауки обычно используют двойной идентификатор, определяющий, насколько быстро совершается движение; иначе говоря, существуют 63 различные скорости, с которыми они «идут». Чтобы усложнить задачу, октопауки могут воспользоваться и идентификатором расстояния, поэтому простое заявление «давай пойдем» можно перевести многими способами.

Скривившись, Ричард покачал головой.

— В чем дело, папа? — спросила Элли.

— Признаюсь, я разочарован, — ответил он. — Я-то надеялся уже сейчас закончить упрощенную версию автоматического переводчика. Однако я предположил, что смысл сказанного можно определить без всех идентификаторов. Учет всех цветовых полос увеличит необходимую память и заметно замедлит перевод. Сложно будет добиться, чтобы мое устройство работало в реальном времени.

— Так? — спросил Геркулес. — Ну и что. Зачем вам нужен этот автопереводчик? Элли и Николь понимают наш язык достаточно хорошо.

— Не очень-то, — ответила Николь. — На деле, лишь Элли свободно владеет вашей речью. А я все еще учусь — день ото дня.

— Я начинал эту работу, желая одолеть ту трудность, которую она предоставляет, а заодно заставить себя выучить ваш язык, — Ричард адресовал свои слова Геркулесу. — На прошлой неделе мы с Николь как раз говорили о том, насколько нам нужно переводящее устройство. Она утверждает

— и я с ней согласен, — что наш человеческий клан в Изумрудном городе разделен на две группы. Элли, Николь и я живем более интересной жизнью, поскольку мы имеем возможность постоянно общаться с вами. Остальные, в том числе дети, живут практически в изоляции. И если они не получат средства общения с вами, то могут потерять интерес к жизни здесь. Хороший автоматический переводчик поможет им вести более открытую жизнь.

Карта была помятой и порванной — кое-где. Патрик помог Наи развернуть ее и прикрепить к стене столовой, служившей классной комнатой для детей.

— Никки, ты помнишь, что это такое? — спросила Наи.

— Конечно, миссис Ватанабэ, — ответила маленькая девочка. — Это карта нашей Земли.

— Бенджи, ты можешь нам показать, где родились твои отец и мать, дедушка и бабушка?

— Опять началось, — громко пробормотал Кеплеру Галилей. — Он никогда не сможет запомнить этого, он невероятно туп.

— Галилей Ватанабэ, — послышался резкий ответ. — Отправляйся в свою комнату и сиди на постели пятнадцать минут.

— Ничего, Наи, — проговорил Бенджи, подходя к карте. — Я уже привык.

Галилей, которому в человеческом исчислении было около семи лет, остановился у дверей, чтобы проверить, будет ли приговор приведен в исполнение.

— Чего ты там дожидаешься? — возмутилась мать. — Я же сказала тебе — отправляйся в свою комнату.

Бенджи простоял перед картой около двадцати секунд.

— Моя мама, — сказал он наконец, — родилась здесь, во Фран-ции. — Он отступил на шаг от карты и отыскал Соединенные Штаты на противоположной стороне Атлантического океана. — Мой отец родился здесь, в Бое-тоне, в Аме-ри-ке.

Бенджи начал садиться.

— А как насчет твоих бабушки и дедушки? — проговорила Наи. — Где родились они?

— Мать моей ма-тери, моя ба-буш-ка, — медленно произнес Бенджи, — родилась в Аф-ри-ке. — Он несколько секунд глядел на карту. — Но я не помню, где она нахо-дится.

— А я знаю, миссис Ватанабэ, — немедленно выскочила маленькая Никки. — Можно, я покажу Бенджи?

Бенджи повернулся и посмотрел на хорошенькую черноволосую девчонку.

— По-кажи мне, Ник-ки.

Девочка встала со стула и пересекла комнату. Она показала пальцем на западную часть Африки.

— Мама Нонни родилась здесь, — с гордостью сказала она, — в этой зеленой стране… она зовется Республикой Берег Слоновой Кости.

— Очень хорошо, Никки, — похвалила малышку Наи.

— Изви-ни, Наи, — проговорил Бенджи. — Я так усер-дно тру-жусь над дро-бями, что не оста-вил себе вре-мени на геогра-фию. — Он проводил глазами трехлетнюю племянницу на место. Но, когда повернулся к Наи, оказалось, что по щекам Бенджи текут слезы.

— Наи, я не хочу сего-дня зани-маться… Можно, я пойду в свой собст-венный дом?

— Хорошо, Бенджи, — тихо сказала Наи. Бенджи отправился к двери. Патрик хотел было подойти к брату, но Наи удержала его.

В классе почти на минуту воцарилось тревожное молчание.

— Теперь моя очередь? — наконец спросил Кеплер.

Наи кивнула, мальчик подошел к карте.

— Моя мама родилась здесь, в Таиланде, в городе Лампанг. Тут родился и ее отец. Моя бабушка со стороны матери тоже родилась в Таиланде, но в другом городе, называющемся Чиангсэн. Вот здесь, рядом с Китайской границей. — Потом Кеплер шагнул к востоку и указал на Японию. — Мой отец, Кэндзи Ватанабэ, и его родители родились в японском городе Киото.

Мальчик отступил от карты. Он, казалось, хотел что-то сказать.

— Что ты, Кеплер? — спросила Наи.

— Мама, — проговорил маленький мальчик после мучительной паузы, — а папа был плохой?

— Чтооо? — протянула полностью ошарашенная Наи. Она наклонилась к сыну и заглянула прямо в глаза. — Твой отец был чудесным человеком… интеллигентным, чувствительным, любящим, остроумным, просто принц и…

Наи пришлось умолкнуть. Она ощущала, что может сорваться. Встав, она поглядела на потолок, чтобы обрести спокойствие.

— Кеплер, почему ты спрашиваешь об этом? Ты ведь обожал своего отца… как мог ты сказать такое…

— Дядя Макс сказал нам, что мистер Накамура тоже родом из Японии. Мы знаем, что он плохой. А Галилей говорит, что, раз папа родом из того же места…

— Галилей! — прогромыхала Наи, перепугав своих детей. — Ну-ка сюда. — Мальчишка вбежал в комнату и озадаченно посмотрел на мать.

— Что ты там наговорил своему брату об отце?

— А что конкретно ты имеешь в виду? — Галилей пытался изобразить на лице невинность.

— Ты же говорил мне, что папа плохой, потому что родился в Японии, как и мистер Накамура…

— Ну, я не очень хорошо помню папочку. Но я же говорил — может быть…

Наи едва сдержалась, чтобы не шлепнуть Галилея. Она взяла мальчишку за плечи.

— Вот что, молодой человек, — объявила она, — если я услышу от тебя еще хотя бы одно плохое слово о твоем отце…

Наи не сумела докончить фразу. Она не знала, чем ему пригрозить… не знала даже, что сказать дальше. Наи вдруг почувствовала, что ужасно расстроена.

— Садитесь, пожалуйста, — наконец сказала она своим близнецам. — И слушайте очень внимательно. — Наи глубоко вздохнула. — На этой карте изображены все страны, которые есть на планете Земля. Каждая нация состоит из разных людей — плохих и хороших, но в основном это сложная смесь добра и зла. Ни в одной стране нет только хороших людей или плохих. Твой отец вырос в Японии. Мистер Накамура тоже. Я согласна с дядей Максом… мистер Накамура очень злой человек. Но этот факт не имеет ничего общего с тем, что он японец. Ваш отец, мистер Кэндзи Ватанабэ, тоже был японцем, но другого столь хорошего человека трудно отыскать. Жаль, что вы не помните его и никогда не знали, каким он был на самом деле…

Наи на мгновение умолкла.

— Я никогда не забуду вашего отца, — проговорила она негромким голосом, обращаясь едва ли не к самой себе. — До сих пор вижу, как он вечерами возвращался в наш дом в Новом Эдеме. Вы вдвоем обычно кричали ему. «Привет, папуля, привет, папуля», когда он входил в дом. Он целовал меня и брал вас обоих на руки… вел на качели на заднем дворе. Всегда был таким терпеливым и заботливым, каким бы тяжелым ни выдался день…

Голос Наи осекся. Слезы наполняли ее глаза, она ощутила, что начинает дрожать. Наи повернулась лицом к карте.

— На сегодня занятия окончены, — объявила она.

Через полчаса Патрик стоял возле Наи в тупике и смотрел вместе с ней, как близнецы и Никки играют большим мячом.

— Извини, Патрик, — промолвила Наи. — Я не хотела…

— За что тебе извиняться… — ответил молодой человек.

— Тем не менее. Уже не один год назад я обещала себе, что никогда не обнаружу своих чувств перед Кеплером и Галилеем. Они просто не могут понять.

— Они уже все забыли, — проговорил Патрик после недолгого молчания. — Посмотри на них. Игра полностью поглотила их.

В этот момент близнецы затеяли очередной спор. Как всегда, Галилей пытался добиться преимущества в игре, вопреки правилам. Никки стояла возле мальчишек, внимательно прислушиваясь к спору.

— Мальчики, мальчики, — окликнула детей Наи. — Прекратите… если вы не можете обойтись без ссор, ступайте в дом.

Через несколько секунд голубой мяч опять заскакал по улице, и все трое детей радостно бросились за ним.

— А ты не хочешь пить? — спросила Наи Патрика.

— Не откажусь… у тебя не осталось того светло-зеленого дынного сока, который Геркулес принес на прошлой неделе? Он действительно вкусный.

— Да, — ответила Наи, наклоняясь к небольшому шкафчику, в котором держала прохладительные напитки. — Кстати, куда пропал Геркулес? Я не видела его несколько дней.

Патрик расхохотался.

— Дядя Ричард не отпускает его, они целыми днями сидят над автоматическим переводчиком. Элли и Арчи тоже каждый день бывают у них. — Он поблагодарил Наи за бокал сока.

Наи отпила из своего бокала и направилась в гостиную.

— Я понимаю, что сегодня утром ты хотел утешить Бенджи. Но я остановила тебя потому, что очень хорошо знаю твоего брата… он горд и не нуждается ни в чьей жалости. Сегодня утром Бенджи на каком-то уровне осознал, что даже крохотная Никки, младенец рядом с ним, скоро обгонит его в занятиях. Это открытие потрясло его и вновь напомнило о собственном дефекте.

Наи стояла перед забытой на стене картой Земли.

— А что говорит тебе эта карта?

— Пожалуй, немного, — ответил Патрик. — Конечно, я видел много снимков и фильмов, а когда мне было примерно столько же, сколько сейчас близнецам, отец рассказывал мне о Бостоне, о том, каковы осенью листья в Новой Англии, и как они с отцом путешествовали по Ирландии. Но помню я и другие места… В моей памяти подземелье в здешнем Нью-Йорке и тот удивительный год, который мы провели в Узле, — он умолк на мгновение. — И еще Орел! Что за поразительное создание! Я помню его, пожалуй, более четко, чем моего отца.

— И ты считаешь себя землянином? — проговорила Наи.

— Интересный вопрос, — Патрик допил сок. — Видишь ли, я никогда не думал об этом по-настоящему… Безусловно, я считаю себя человеком. Но землянин ли я?.. Наверное, нет.

Наи потянулась рукой к карте.

— Вот здесь к югу от Чиангмая мой родной город Лампанг. Будь он побольше, тоже был бы отмечен. Иногда мне кажется невероятным, что я действительно жила там ребенком.

Пальцы Наи быстро очертили контуры Таиланда. Она стояла возле Патрика.

— Вчера вечером, когда я купала мальчишек, Галилей вылил черпак воды мне на голову. И вдруг я невероятно отчетливо вспомнила те три дня, которые провела в Чиангмае с моими двоюродными братьями — тогда мне было четырнадцать… Это было в апреле во время праздника Сонгкран, когда все в городе празднуют таиландский Новый год: шествия, речи, посвященные королям Чакри, правившим после первого Рамы и готовившим тайский народ к его важной роли в мире… но более всего запомнилась поездка вокруг города в кузове электропикапа вместе с моей двоюродной сестрой Они и ее подругами. Всех встречных мы обливали водой, а те нас. Все смеялись… смеялись…

— А почему же все обливались? — спросил Патрик.

— Я уже забыла, — Наи пожала плечами. — Этого каким-то образом требовала церемония… но само переживание, общий смех, даже ощущение того, что ты целиком промокла и тебя вновь окатывают водой… все это я помню в подробностях. — Они вновь умолкли, когда Наи потянулась, чтобы снять карту со стены. — Поэтому я полагаю, что Кеплер и Галилей не будут считать себя землянами, — вслух подумала Наи, тщательно сворачивая карту.

— Быть может, даже учить их географии и истории Земли всего лишь пустая трата времени.

— Едва ли. Что же еще преподавать нашим детям? К тому же они должны знать, откуда мы родом.

Из прихожей в гостиную заглянули три юные мордашки.

— А есть не пора? — спросил Галилей.

— Подождите немножко, — проговорила Наи. — Ступайте, умойтесь сперва… Только по очереди! — крикнула она им вдогонку, услышав общий топот по коридору.

Наи резко повернулась и поймала на себе взгляд Патрика. Она улыбнулась.

— Сегодня мне было очень приятно твое общество. Ты помог мне. — Наи протянула обе руки и взяла ладони Патрика. — Последние два месяца ты всегда помогаешь мне с Бенджи и детьми, — сказала она, глядя прямо в его глаза. — Глупо молчать: я забыла прежнее одиночество, после того как ты стал проводить время с нами.

Патрик неловко шагнул к Наи, но она твердо остановила его рукой.

— Не сейчас, — мягко проговорила она. — Еще рано.