"Ищу классного парня" - читать интересную книгу автора (Кизис Диана)

13…

Вывеска на гостинице «Стандартный отель» на бульваре Сансет висит вверх ногами. Одри спросила меня почему. Я призналась, что, по моему мнению, они таким премилым способом хотят прорекламировать новый стандарт. Она посмотрела на меня, словно говоря: «Что?!»

На протяжении всего ужина Одри сетовала (хвасталась) по поводу предстоящей свадьбы. По поводу того, что она страшно отощала и не понимает, почему это происходит, ведь она работает всего четыре дня в неделю. По поводу того, что она переживает, так как не знает, какие цветы выбрать для подружек невесты-тюльпаны или герберы. По поводу того, что Джейми и она получили больше согласий, чем отказов, и теперь им придется заново подбирать места для гостей. Ах да, еще она желала знать, будет ли меня сопровождать какой-нибудь молодой человек: было бы пошло писать на карточке у моего места, прямо около невесты, просто «ГОСТЬ».

Пытаясь защититься, я начала выпендриваться. На мне была асимметричная юбка от «Имитейшн бай Крайст» с вывороченными швами и свисающими нитками. Она непременно должна была вызвать у Одри отвращение. По дороге в отель я бурно восторгалась Финли и рассказывала ей, что он пригласил меня с собой в Шотландию на концерт, который собирался продюсировать для Эм-ти-ви.

– Возможно, я познакомлюсь с Томом Йорком, – заметила я.

– С кем?

– С парнем из «Радиохед».

По ее взгляду я поняла, что это имя ни о чем ей не говорит.

Естественно, я не упомянула о том, что еще не решила, поеду я туда или нет.

Как только мы вошли в фойе, глаза Одри расширились от удивления.

– О Боже! Это живые люди?

Она остановилась и с разинутым ртом уставилась на двух фотомоделей, расположившихся в огромном аквариуме на стойке у портье. Парень с губами, пухлыми, как баскетбольные мячи, сидя по-турецки, читал «Уолпейпер», а девушка с грудями размером с наперсток спала у него на коленях.

– Спорим, что они живые?

– Но ни один человек не поместится в аквариуме.

– Это не люди, это модели.

Мы направились к площадке у бассейна, и мои каблуки-шпильки провалились в мягкий дерн «Астротерф». Я почувствовала себя в своей тарелке. Наконец-то Одри попала в мои владения. Здесь и не пахло Мартой, которая кого угодно могла бы довести до сумасшествия. И никакого крепдешина на железных табуретах у бара – все в минималистском стиле. В моем мире популярна такая эстетика. К тому же все говорило о том, что вечеринка будет удачной.

– Коллин! – Я помахала ему рукой. Коллин пристроился на краю белого шезлонга. На нем была футболка с надписью: «ТРАХАЮ ЗВЕЗД».

– Солнышки мои. – Он послал нам целых два воздушных поцелуя. – Вы можете поверить? Говорят, в пакет с подарками навалят, блин, целую гору всякой всячины от «Киель».

– Ну-ну, слушай больше, – ответила я. – То же самое говорили на вечеринке в честь релиза альбома в «Аргиле» пару недель назад.

– Мне сказала Тара Рейд, – возмутился он.

– Ну конечно. Коллин, это моя сестра Одри. Одри, это Коллин. Никто не знает, чем он зарабатывает себе на жизнь.

– Я стилист, работаю только с известными людьми. Дизайнер. Писатель. И все это через дефис, – сказал он, рассматривая одежду Одри. Я заметила, как она вся съежилась под его взглядом, и почувствовала инстинктивное желание защитить ее.

– Смотри, Коллин, – сказала я, – там Джейсон Биггс.

– О Боже, здесь что, все актеры из «Американского пирога»? – удивился он, оглядываясь вокруг. – Я пошел. Джейсон – клевый чувак.

– Разумеется, – согласилась я. Коллин показал мне средний палец и удалился.

– Выпьем? – обратилась я к Одри.

– Давай.

По дороге к бару она ткнула меня в плечо.

– Взгляни, – прошептала она, – по-моему, там Чандра Макинерни.

– Где?

– Да вон же. – Одри указала на белый коврик из медвежьей шкуры в фойе. Там на полу расположилась с коктейлями невероятно стильная компания.

– Ладно, только давай сначала возьмем напитки.

Шардоне, пожалуйста, – сказала Одри девушке у бара – молодой особе, находящейся на весьма неопределенной стадии взросления. На ней был ошейник с шипами, белая футболка, обтягивающий саронг и черные армейские ботинки. Она бросила на Одри испепеляющий взгляд.

– Здесь не подают шардоне, по крайней мере бесплатно, – прошептала я. – Два.

Девушка-бармен поставила на стойку два коктейля из «Джонни Уокера» с «Маргаритой». Я протянула один стакан Одри, и она с глубочайшим сомнением сделала маленький глоток.

– Фу! Какая гадость, – заключила она.

Было похоже на то, что Ее Высочеству не по душе бесплатные напитки. Я попыталась объяснить ей, что на этот счет у спонсора вечеринки есть свои представления. И все это время мне пришлось наблюдать, как она пьет маленькими глотками и морщится. Это действовало мне на нервы.

Продумай вечеринку так же тщательно, как голливудский агент по пиару, – от составления списка приглашенных до приготовления закусок.

В Голливуде достоинство человека измеряется не только должностью, которую он занимает в студии. Чтобы дотянуться до сильнейших мира сего, нужно устроить идеальную вечеринку, организованную голливудским пиарщиком, который позаботится о том, чтобы на твою следующую тусовку-коктейль или праздник в честь дня рождения пришли нужные люди, а неудачники засунули головы в духовки и включили газ, так как их приглашения «затерялись в пути». Не каждый из нас может позволить себе такую расточительность. Но то, что ты не можешь нанять агента по пиару, не значит, что ты не можешь думать так, как он.

Хорошие вечеринки, как скажет тебе любой пиарщик, начинаются с составления списка приглашенных. Профи на студиях заносят звезд в базу данных, где они делятся на категории А, Б и В. Например, второсортная актриска из непопулярной комедии попадет в список С. А Дрю Бэрримор – типичный представитель списка А. Ты должна сделать то же самое. Раздели будущих гостей на три категории. Признайся себе, ты – человек ограниченный. Но только то, что тебе не хватает широты охвата, не значит, что ты не можешь повысить свой социальный статус! В А-перечень войдут: классные подружки, отвязные парни и «скрытые знаменитости», с которыми было бы полезно познакомиться поближе. (Не актеры, глупышка, а владельцы кафе, инструкторы по йоге, граффити-художники и клубные промоутеры!) В Б-перечень войдут те, кто сможет спасти положение в случае чего, а в В-перечень ты внесешь тех людей, которых ты бы скорее прикончила, чем позволила им прийти. А теперь слушай: фишка, используемая пиарщиком, заключается в том, что он начнет приглашать людей из перечня Б только после того, как отказались люди из перечня А. Если тебе пришлось позвать слишком много «В-перечников», то лучше отменить вечеринку. Армия «В-перечников» ни за что не должна промаршировать по твоей красной ковровой дорожке.

Потом продумай лейтмотив вечеринки, иначе говоря, что вы будете делать. Что-нибудь изобретательное – домашний концерт (в котором каждый должен исполнить подготовленный им номер) или вечер искусств сойдет как нельзя лучше. Избегай штампов: вечеринки с мартини уже всем надоели. Если тебя одолевают сомнения, сделай все в традиционном стиле: шампанское, хрусталь, изысканные блюда. Тебе не удастся проявить свою творческую натуру, но зато ты прослывешь очень стильной особой.

Когда ты определилась с лейтмотивом, удостоверься в том, что каждая деталь соответствует духу вечеринки. Домашний концерт предполагает наличие поп-корна, истекающего маслом, и изюма в шоколаде «Дин энд Делюка». Вечер творчества и искусств непременно сопровождается изысканными бутербродами с арахисовым маслом и плантаном[92] и свежеиспеченными печеньями, которые подаются в коробках авторской работы.

Если ты научишься все это умело сочетать, то пожнешь плоды своих трудов и поймешь, как здорово быть примадонной высшего общества. К тебе полетят приглашения, ты обретешь популярность, которую заслуживаешь, и мужчины будут ложиться штабелями к твоим ногам. И подумай еще вот о чем: если ты твердо решила использовать грядущий день рождения как предлог повысить свой социальный статус, то, возможно, у тебя есть шанс прорваться в Голливуд.

АРМИЯ «В-ПЕРЕЧНИКОВ» НИ ЗА ЧТО НЕ ДОЛЖНА ПРОМАРШИРОВАТЬ ПО ТВОЕЙ КРАСНОЙ КОВРОВОЙ ДОРОЖКЕ

Когда мы приблизились к Чандре, я почувствовала, что Од вся напряглась.

– Думаю, не стоит просить у нее автограф прямо сейчас. А ты что скажешь? – спросила она.

Тут Чандра заметила нас и подпрыгнула. Одри чуть язык не проглотила от страха.

– Где ты шлялась, подружка? – завопила Чандра, сжимая меня в крепких медвежьих объятиях.

– А в чем проблема, Макчи?

– Блин, лапуля, просто блин!

– Чандра, это моя сестра Одри. Одри, это Чандра Макинерни.

– Так вы знаете друг друга? – произнесла Одри. Я думала, что она несказанно обрадуется возможности познакомиться со звездой, но она указала пальцем на свой стакан и сообщила: – Я сейчас вернусь.

– Ты уже все выпила? – удивилась я. – Ну ладно, хорошо. Увидимся через пару минут.

Чандра толкнула локтем Кейт-о, чтобы та подвинулась и я могла занять место рядом (я не смогла удержаться и подумала про себя: «Ха-ха, сука»). И она тут же начала кричать, что безумно за меня рада, так как я наконец-то выставила Макса – или, по ее определению, «гребаного пошлого членососа с припанкованной задницей» – за дверь. Потом Чандра переключилась на историю о том, что, как ей кажется, ее личный ассистент закачивает в бутылки с минеральной водой ЛСД, возможно, планируя постепенно покончить с ней.

– Не знаю, Чандра, – сказала я. Я изо всех сил старалась скрыть свой скептицизм. – То есть я думаю, нелегко убить кого-то с помощью кислоты.

– Скажи это Чарльзу долбаному Мэнсону.

Но прежде чем уйти, Чандра решила сорвать зло на официантке, которая забыла, что она вместо рулетов с курицей заказала рулеты с тофу. Не то чтобы Чандра собиралась их есть, но…

– Я заказала их для моих друзей, – заявила Чандра, указывая на теплую компанию, большинство членов которой уже лопали так, что за ушами трещало. – Мы не можем есть мясо, потому что я вегетарианка.

– Простите, – извинилась официантка, – но рулеты готовят заранее. Невозможно достать курицу…

– Да мне наплевать и размазать, когда готовят эти рулеты, – перебила ее Чандра и посмотрела на нас. В ее глазах застыл немой вопрос: «Вы можете поверить, что эта цыпа сказала мне такое?» – Меня волнует только то, чем люди, которых я люблю, забьют свой чертов желудок!

Взволнованная официантка нагнулась за рулетами, чтобы забрать их, и тут же выпрямилась, не зная, что делать: половину рулетов уже съели. Кранц, который всегда сидел у Чандры под боком, решил вмешаться, чтобы все уладить. Но, возможно, заметив, что вокруг начала собираться толпа, Чандра встала, уставилась на официантку, ткнула пальцем бедной девушке в грудь и заорала:

– Не хочешь попробовать, ты, сука драная? А? Не хочешь попробовать?

Официантка, перепугавшись до смерти, уронила поднос с напитками, и «Маргарита» вперемешку с «Джонни Уокером» выплеснулась на туфли на высоченных каблуках от «Сигерсон Моррисон». Это было последней каплей. Чандра вцепилась официантке в волосы и, когда та закричала, начала дергать ее голову из стороны в сторону. Рядом мгновенно материализовались официанты, администратор отеля, фотографы, Кранц, который этих фотографов расталкивал, и Коллин, который прыгал вокруг и визжал:

– Вставь ей, Макчи! Вставь!

Чандра ревела:

– Я прикончу тебя на хрен, шлюха! Я прикончу тебя!

Боясь попасть под горячую руку, я отошла подальше и стала наблюдать за происходящим с безопасного расстояния. Наконец я отвела взгляд от жуткого зрелища – Чандра пыталась укусить официантку в шею, – чтобы замыть пятно от «Маргариты» на юбке, прежде чем оно окончательно въестся в ткань. Тут я поняла, что Одри пропала из моего поля зрения. Куда же она подевалась?

Я окинула взглядом фойе. Никаких следов. Площадка у бассейна? Нет, там ее тоже нет. У бара? Ха! Чандра очень забавно – и возможно, небезрезультатно – наступила официантке на ногу, а другой официант пытался оттащить Чандру в сторону. Я же действительно начала беспокоиться. Я вышла из отеля, чтобы посмотреть: может, Одри стоит на улице? Но Одри скорее прополощет горло раствором «Дрейно», чем закурит, поэтому я не удивилась, когда не увидела ее в компании с позором изгнанных из отеля никотиновых наркоманов, которые тусовались на углу бульвара Сансет. Я и сама была бы не прочь выкурить сигаретку, но мне не хотелось оставлять Одри одну, тем более что Чандра сорвалась с цепи и Коллин тоже разбушевался.

Наконец я заметила ее вдали, на площадке у бассейна. Она разговаривала с каким-то парнем, лицо которого показалось мне смутно знакомым. Я подумала, что он, возможно, обслуживал меня, когда я в последний раз была в «Аммо». Нет, не похоже. Стоп, а зачем Одри флиртовать с официантом, который приносил мне ленч? Она сидела на краю дивана, а он наклонился к ней, так что темные волосы лезли ему в глаза. К тому же она смеялась над каждой его репликой и откидывала голову назад, как будто хотела сказать: «Ты такой забавный!»

– Привет, – сказала я, остановившись перед ними.

– Ой, привет, – ответила она, и они оба снова залились смехом, как будто я была героиней анекдота, который они обсуждали.

Я обратилась к парню:

– А ты вообще кто?

– Джефф.

– Джефф? – Я посмотрела на Одри.

– Джефф снимался в одной рекламе «Гэп», – пояснила Одри. Казалось, она чрезвычайно довольна собой.

Я сказала:

– А.

– Сходить в бар? – спросил Джефф и встал.

Одри кивнула, а он обогнул меня, – между прочим, даже не поинтересовавшись, хочу ли я что-нибудь выпить, – и гордо прошествовал к бару с самодовольной ухмылкой.

– Одри, – сказала я, – как ты думаешь, какого хрена ты это затеяла?

Она подняла на меня взгляд и вздернула подбородок:

– Какого хрена ты так со мной разговариваешь?

Я удивилась, что она сказала слово на букву «х». Она никогда не произносила слов на букву «х».

Не желая принимать поражение, я возмутилась:

– Какого хрена ты путаешься с парнем, который кричал «Мамбо!» по телевизору?

Она встала.

– Какого хрена ты достаешь меня вопросами, чем я, на хрен, занимаюсь, когда ты сама всегда такая охренительно потрясающая и не можешь допустить, чтобы другие люди тоже могли развлечься? – Она снова плюхнулась на диван.

– Выпей еще один стаканчик, Одри. Она отмахнулась от меня.

– Бен, я отлично провожу время. Это нормально! Ах вот как она собирается себя вести. Я сказала, что если она хочет «хорошо провести время» с этим незнакомцем-сопляком, то я не против.

– Вперед, давай заклей парня по имени Мамбо, – сказала я. – А когда ты придешь в чувство, может, я проявлю снисходительность и отвезу тебя домой.

Я развернулась на каблуках и гордо удалилась, полная решимости найти, с кем бы еще поговорить, кроме нее. Прежде чем выйти через раздвижные стеклянные двери, я увидела, как Одри прикладывается к очередному стакану и кладет голову Джеффу на грудь, потому что от смеха у нее тяжелеет голова.

Я схватила еще одну «Маргариту» с виски, села на стулу бара и надулась на весь свет. Я не могла поверить, что я тщательнейшим образом отдраила всю квартиру только для того, чтобы Одри могла прийти и испортить мне вечеринку. «Кроме того, – подумала я, – она должна была подстраховывать меня во время знакомства с новыми парнями». Я бросила взгляд через плечо: какого черта? – она уже целовала парня по имени Мамбо. В это невозможно было поверить.

«Нет, – решила я. – Это уж слишком». Я вернусь туда и вправлю ей мозги. Это я была сумасшедшей сестрой, которая встречается с молодыми парнями и спит с работниками Эм-ти-ви. А ей принадлежала роль уравновешенной сестры, которая скоро выйдет замуж, будет щеголять большим толстым кольцом и непрерывно размахивать им у меня перед носом в качестве неопровержимого аргумента. Я схватила липкий стакан и пошла через фойе назад, когда одновременно произошли две вещи.

Во-первых, я увидела Джейми в светло-голубой рубашке-поло. Он шел по направлению к бассейну, и его голова равномерно поворачивалась то в одну, то в другую сторону, совсем как маяк. Тут меня осенило, что мисс Душа Вечеринки, должно быть, сообщила ему, куда мы собираемся, чтобы проверить, придет ли он. Она явно кое о чем забыла. Мы ведь собирались устроить уик-энд двух сестричек, и только. Если бы.

Во-вторых, Макса. Он шел прямо ко мне.

У меня подкосились ноги, я не знала, как поступить. Поступить правильно и спасти брак Одри, который ужасно меня раздражал? Или остаться на месте и поговорить с Максом впервые за несколько месяцев? Это был именно тот случай, когда все решает орел или решка. Я посмотрела на площадку у бассейна: стоп, Одри не было. Джейми не было. Даже парня Мамбо не было.

М-м-м-м… Возможно, катастрофу удалось предотвратить и без моей помощи. Или они все устроили заварушку в кустах. Как бы там ни было, я решила, что у меня есть минута. Всего одна суперкороткая минута, прежде чем я пойду проверить, как дела у сестры. Да, Макс пока еще меня не заметил – народу было слишком много, – но скоро он непременно меня увидит. Он выглядел… в самом деле потрясающе. У него отросли волосы, прямо как у Джона Леннона после распада «Битлз». Я откинула челку со лба и приняла непринужденную позу, пытаясь притвориться, что топчусь здесь вовсе не для того, чтобы встретить его.

Он подошел ближе.

Еще ближе.

Теперь он мог заметить меня в любую минуту.

Он бросил беглый взгляд в моем направлении.

Я подумала: «Вот оно» – и попыталась придумать вступительную реплику – может быть, нечто трогательное (легкомысленное, смешное), а затем… он прошел мимо меня.

– КАКОГО ХРЕНА?

– Что-что? – Я была парализована собственной беспомощностью. Макс направлялся к двойным дверям, чтобы выйти на улицу.

– ВЫПЕНДРЕЖНИЦА ЧАНДРА МАКИНЕРНИ ТОЛЬКО ЧТО ВЗБЕСИЛАСЬ КАК СОБАКА ЭТО ОФИГЕННО ВСЕ ЗАХОТЯТ ПОЛУЧИТЬ ЭТИ ФОТКИ ДУМАЕШЬ МОЖЕТ БЫТЬ У МЕНЯ ВОЗЬМУТ ИНТЕРВЬЮ ДЛЯ ПИПЛ ИЛИ ИНСТАИЛ О БОЖЕ Я СТАНУ ВТОРОЙ ЛИЗЗИ ГРАБМАН НО В ЭТОТ РАЗ ИМЕННО ЗВЕЗДА КИНО СЛЕТАЕТ С КАТУШЕК А Я ГЕРОИЧЕСКИЙ АГЕНТ ПО ПИАРУ КОТОРАЯ СПАСАЕТ ПОЛОЖЕНИЕ!

Это была Стеф, вне себя от радости. Прилюдный взрыв Чандры на ее вечеринке принес настоящий успех. Но я была слишком занята, чтобы ликовать вместе с ней. Я таращилась поверх ее плеча: Макс предъявил портье удостоверение и потом, когда подали его машину, сел за руль. На мгновение он замешкался, и меня посетила абсурдная мысль, что, может быть, он передумал и собирается побежать назад, чтобы найти меня. Но потом он включил зажигание и нажал на газ. Как мне показалось, он не оглянулся. Ни разу. Но я знала, что он меня видел. Я видела, как он на меня посмотрел.

– Стеф, извини, но мне надо в туалет.

Я пошла (побежала) по направлению к ближайшему месту общего пользования и заперлась в кабинке, примостившись на унитазе и обняв колени. Я чувствовала себя так, как будто мне нанесли тяжелое физическое увечье. Я зажмурилась, надеясь сдержать странные всхлипывающие звуки, которые вот-вот готовы были вырваться у меня. У раковин стояли две девушки. Они громко разговаривали, поправляя макияж. Я же хотела превратиться в лужу слез в тишине и спокойствии.

– Ты видела – я хочу сказать, это было так… – начала одна.

– Потрясающе. Просто офигительно, черт… – подхватила другая.

– Она врезала официантке и двум официантам.

– Она такая опытная…

– Умная…

– Люблю ее фильмы…

– Я тоже!

Наконец я услышала, что их голоса, воспевающие Чандру, затихают: они удалялись по мраморному коридору в сторону фойе, надеясь еще раз хоть мельком взглянуть на нее. Я была уверена, что к тому времени Кранц уже уволок Чандру с вечеринки и сидел с ней вместе в каком-нибудь лимузине, заверяя ее, что официантка заслужила такую трепку.

Я задержала дыхание. Я хотела удостовериться, что в туалете больше никого нет. Когда прошло десять секунд и не раздалось ни звука, я засопела. Потом высморкалась. И снова захлюпала носом.

Но затем мне показалось, что я услышала еще чье-то сопение.

Я шмыгнула носом.

Шмыг.

«Это эхо моего шмыганья, – недоумевала я, – или здесь кто-то еще шмыгает?»

Я шмыгнула.

Шмыг.

– Кто здесь? – спросила я.

Ответа не последовало.

И я затаилась, не издавая ни звука. Хотя мне безумно хотелось шмыгнуть, я не позволяла себе сделать это. Затем опять послышалось: шмыг,

– Кто это?

Тонкий голосок ответил:

– Никто. Невероятно!

– Одри, это ты?

– Нет.

Отлично. Я посмотрела в потолок и вздохнула. Куда же ей еще было пойти, как не сюда?

– Одри, это Бен.

Шмыг-шмыг. По звуку я поняла, что нас разделяют три или четыре кабинки.

– О, – сказала она, – великолепно.

– Слушай, с тобой все в порядке?

– Все нормально.

Она громко высморкалась, и этот звук заполнил пустое помещение.

– Он тебя увидел?

Воцарилась тишина. Я занялась чтением настенных росписей в кабинке, чтобы убить время. Прямо передо мной были нацарапаны слова: «Ты отвратительна». Помещение усиливало все звуки, я услышала дыхание Одри и догадалась, что она все еще здесь. Воздух был тяжелый из-за дезинфицирующих средств и работающего кондиционера. У меня разболелась голова. Через минуту до меня донесся ее голос, который тут же мягко отразился от кафеля.

– Наверно, он уже едет обратно в Сан-Франциско, – сказала она.

– Ох, Одри. О чем ты только думала?

– Я не знаю… Просто я… развлекалась. Впервые в жизни.

– Да ладно. Ты и так все время развлекаешься. – Да, верно. – Она опять высморкалась. – Но не как ты. Со своей потрясающей работой. С потрясающими друзьями… – Она усмехнулась. – Им жутко не нравится моя одежда. Даже мне не нравится моя одежда… Ой, да пошло все на хрен. Может, стоит поразвлечься хотя бы с собственной свадьбой?

– Ты шутишь? – Я не могла поверить собственным ушам. – Мои друзья – полные психи.

– Нет, это не так.

– Именно так. Нина переспала с половиной всех сотрудников «Здоровой пищи». Чандра очень вспыльчива, настоящий ипохондрик: она думает, что ее ассистент – наемный убийца. А парень по имени Коллин – профессиональный жополиз. И ко всему прочему я только что видела Макса, и он откровенно проигнорировал меня. Даже не заметил сам факт моего существования. Поверь мне, тебе не нужна такая жизнь, как у меня.

– Может быть, – ответила она. Я вздохнула с облегчением. Но потом она добавила: – А может, и нужна.

И вдруг по какой-то непостижимой причине я бросилась на защиту ее традиционных взглядов, ее диверсионно-десантного жениха…

– Одри, да ты с ума сошла! – вскричала я. – Джейми любит тебя. Он подарил тебе кольцо. Он готов связать себя обязательствами. Ты вообще представляешь себе, НАСКОЛЬКО ТРУДНО НАЙТИ МАЛО-МАЛЬСКИ ПРИЛИЧНОГО ПАРНЯ, КОТОРЫЙ ХОЧЕТ СВЯЗАТЬ СЕБЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМИ?

Я умоляла ее сказать ему, что я ее напоила. Что я оставила ее одну на растерзание пьяному в стельку актеру, который снимается в рекламе.

– Обвини во всем меня, – предложила я. – Все поверят, если ты скажешь, что во всем виновата я.

– Бен, успокойся, – перебила она. – Тебя это меньше всего касается. – Потом она добавила: – Думаешь, у тебя и у меня не осталось ничего общего?

Я поразмыслила над этими словами, теребя в руках рулон туалетной бумаги.

– Ну, мы обе сидим в туалете и в одно и то же время оплакиваем любовные отношения, которые закончились полным крахом, – заявила я.

– Молодец.

– И возможно, нам обеим сейчас не помешает выпить.

– Правильно. Только давай пойдем куда-нибудь, где подают белое вино? Я люблю белое вино.

– Не вопрос.

– И еще кое-что, Бен.

– Что?

– Можно позаимствовать у тебя блеск для губ?

– Который на мне сегодня?

– Мне очень нравится.

Естественно, я не могла отказать.

Когда Одри была маленькой, она частенько врывалась в мою комнату и перебирала всю мою косметику, примеряла одежду и слушала кассеты. Меня это раздражало. Я умоляла маму, чтобы она разрешила мне установить на дверь моей комнаты замок. Но она не позволила, поэтому я повесила снаружи табличку: «ВХОД ЗАПРЕЩЕН БЕЗ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО РАЗРЕШЕНИЯ АДМИНИСТРАТОРА!» Копаясь в сумочке в поисках блеска, я подумала, что, возможно, не табличка заставила Одри прекратить свои рейды, а сам факт, что я вообще ее повесила.

Я взяла бумажный носовой платок и потерла им под глазами, чтобы посмотреть, останутся ли черные следы от туши. Потом встала и расправила юбку. Од вышла из кабинки и сделала то же самое. Я протянула ей тюбик с блеском. Он был почти пустой, но его содержимого должно было хватить еще на один раз.

– А знаешь что, Одри? – сказала я, положив руку ей на плечо. – Мне кажется, он тебе очень пойдет.

– Ты совсем больная?

Так получилось, что Одри не пришлось сваливать вину на меня. Все произошло само собой, и мамуля орала от возмущения, с тех пор как позвонила в девять утра, задолго до того времени, когда я обычно просыпаюсь.

– Но я не виновата! – вставила я, когда она закрыла рот, чтобы перевести дыхание. – Это она захотела поговорить с парнем по имени Мамбо. Она захотела выпить с парнем Мамбо. А потом она решила поцеловать парня Мамбо. Я пыталась отговорить ее от этого. Я говорила: «Одри, нельзя вот так кидаться из стороны в сторону…»

Она оборвала меня.

– Наверно, твоей сестре придется прийти к следующему заключению с помощью собственных ошибок. Ей придется понять, так же, как в свое время поняла я, что после двадцати можно веселиться сколько угодно. Но невозможно вернуть годы, напрасно потраченные на мужчин, выпивку и дешевый секс.

– Да, только знаешь, мам, мне эти годы не кажутся напрасно потраченными. И раньше ты была со мной согласна.

– Я не хочу говорить об этом.

– Тогда зачем ты мне позвонила?

– Яне помню.

Она повесила трубку.

Даже папа, мистер Всегда Будь Собой, не очень-то обрадовался случившемуся. Он отправил мне е-мейл из Коста-Рики, в котором было всего четыре слова: «Хорошо поработала. Aloha[93], папа».

После вечеринки Одри пустилась во все тяжкие, каждый день она придумывала что-то новое. Сначала она слетала в Сан-Франциско и сказала Джейми, что ей нужно время подумать. Потом она упаковала свои вещи и переехала к подруге по колледжу. Та жила в Нью-Йорке и, судя по всему, неплохо там устроилась: она проводила маркетинговые исследования для «Городского снаряжения». Что касается свадьбы, Одри не утверждала, что она состоится, но и не говорила, что она отменяется. На раздумье Од взяла ровно шесть недель. Не так уж много времени, для того чтобы счастливая пара могла воссоединиться. Не говоря уже о том, что если Одри и Джейми не помирятся в течение следующих двух недель, мамуля потеряет залог, который уже внесла в церковь. Она угрожала, что подаст на меня в суд за потерянные деньги и моральный ущерб. Я успокаивала себя тем, что она просто шутит.

Все утро телефон разрывался от звонков, так что у меня даже не было времени, чтобы переодеться. Следующим звонившим оказалась Одри, и я собралась с духом, готовясь выслушать еще одну тираду. Очевидно, она уже горько пожалела о том, что натворила, и искала козла отпущения. Однако голос Одри звучал на удивление весело. Казалось, она великолепно проводит время.

– Можешь поверить, я в Манхэттене! – Она захлебывалась от радости. – Я раньше никуда не ездила одна. У Шерон потрясающая квартира на последнем этаже в Челсоне.

– Челси.

– Какая разница! И она говорит, что познакомит меня с кучей классных парней, с которыми я смогу флиртовать сколько мне вздумается!

Я сделала последнюю отчаянную попытку:

– А чем будет заниматься Джейми, пока ты, как последняя шлюха, будешь «клеить» всех парней в Челси?

– Я не шлюха. Я делаю то, что сделала бы ты на моем месте. И мне это нравится. – Я услышала звон бокалов.

– Ты пьешь? – спросила я. В Нью-Йорке сейчас было всего полпервого дня.

– Мартини со вкусом киви, а что? – ответила она. – Знаешь, я хочу немного оторваться, делать то, что мне нравится, и не думать о последствиях. Ты должна меня понять.

Я закурила. Благодаря годам, в течение которых я только и делала, что отрывалась, я оставалась верна только одному чувству – любви к никотину. А теперь я породила вот это чудовище.

– Так что там с Максом? – поинтересовалась Одри. Возможно, это был первый вопрос без издевки, который она задала мне за долгие годы.

– Ничего, – ответила я и покачала головой. Я чуть было не начала пускать ей пыль в глаза, но потом решила, что факты говорят сами за себя, и сказала ей правду. – Я уверена, что он видел меня на вечеринке, но он не позвонил, чтобы объяснить причину своего непонятного поведения.

– Ты разочарована?

– Да, думаю, разочарована.

– Ты надеялась, что он передумает?

– Я надеялась, он поймет, что в душе я хотела того же, что и он, – вздохнула я. – То есть я была счастлива. Мне не были нужны суперсерьезные отношения, я просто хотела знать, чего мне ожидать.

Одри помолчала, потом сказала:

– Знаешь, раньше я ничего не говорила, потому что не знала, как ты это воспримешь. Но иногда, чтобы получить то, что ты хочешь, сначала нужно самой понять, что это значит.

– О чем это ты?

– Я о том, что мне кажется, тебе не нужно было изворачиваться. Тебе нужно было прямо сказать Максу, что ты хочешь возложить на него некие обязательства. Что ты хочешь стать его официальной подругой, что тебе нужна его любовь и преданность и все такое. И если бы он сказал, что его это не устраивает, ты бы по крайней мере начала новую жизнь со спокойной душой.

– Понятно. – Это замечание застало меня врасплох. Я удивилась, что из всех людей только Одри удалось проникнуть в суть происходящего. Я не знала, что сказать. Поэтому я просто засмеялась и ответила: – Спасибо вам большое, миссис Молодые Республиканцы Америки.

Она тоже засмеялась и сообщила, что ей пора идти, – через некоторое время у нее была назначена встреча с «друзьями» в «Бунгало 8». А перед этим она хотела успеть в Сохо[94], чтобы купить какие-нибудь шикарные шмотки.

Ко всему прочему был еще и Финн, который за последнюю неделю звонил мне несколько раз на дню и оставлял ужасные сообщения типа: «Бе-е-ен! Поехали в Шотландию вместе со мной! Я уезжаю через четыре дня – у тебя еще есть время, чтобы упаковать вещи! Тебя ждет вся страна! Скажи да, Бе-е-ен…»

Скорее всего это опять он. Я еще не знала, хочу ли я поехать с ним, – я меняла решения каждые пять минут. Если бы я решила поехать с ним, нужно было сначала подбросить Кики какую-нибудь правдоподобную статейку для журнала. В последнее время сочинить историю для меня было труднее, чем удалить волосы воском в зоне бикини. Конечно, можно было придумать что-то вроде: «Что делать, если ты непреднамеренно разрушила жизнь родной сестры?» Или, может быть: «Уехать или остаться? Несамодостаточный маньяк пригласил тебя провести с ним захватывающий уик-энд вдали от дома. Что тебя ждет?» Нет, по-моему, это не лучший вариант.

– Господи Иисусе, – сказала я, обращаясь к звонившему телефону, – я иду.

Я, как в игре в классики, запрыгала между последними покупками, разбросанными по всей комнате. Я так и не успела их распаковать. При этом я наступила на Фрика, который мирно спал, развалившись на полу в том месте, куда падал солнечный свет. Он укусил меня за лодыжку. Больно.

– Финн, – сказала я, подняв трубку. – Если ты будешь и дальше постоянно мне звонить, то я не успею сделать работу и тогда при всем желании не смогу поехать с тобой.

– Кто такой Финн?

– Алло?

Мое сердце… Оно остановилось.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – отозвалась я.

– Привет, – повторил он и добавил: – Как ты? Я не могла выдавить ни слова.

– Би, ты меня слышишь?

– Слышу. – Я попыталась изобразить небрежность. Я так долго не разговаривала с Максом, что мне казалось, надо по крайней мере притвориться, что у меня все в порядке. Несмотря на то что я понятия не имела, в порядке ли я на самом деле.

– Ну как у тебя дела?

– У меня все хорошо, – ответила я. – Очень хорошо, правда. Все просто… хорошо. А у тебя?

– Хорошо.

– Это хорошо.

Пора заканчивать с этим «хорошоканьем». Я ждала, что он скажет что-то еще. Он не говорил. И, как всегда, я не могла допустить, чтобы это молчание продолжалось. Мне просто необходимо было его заполнить. Я открыла рот и нарушила тишину.

– По-моему, на днях я видела тебя на вечеринке, – сказала я.

– Правда? На какой?

– В «Стандарте».

– О, я тебя не заметил.

– Ты прошел прямо мимо меня.

– Ух ты! – Я слышала, как он щелкнул зажигалкой, потом выдохнул: – Я тебя не видел.

«Ладно, – захотелось сказать мне, – тогда что тебе нужно?» Вместо этого я опять начала ждать, пока он заговорит первый. Но он, как и до этого, ничего не говорил.

– Макс, ты хотел поговорить еще о чем-нибудь?

– Нуда, вообще-то о многом.

«Звучит интригующе, – подумала я. – Стоп… дерьмо собачье».

– Например?

– Я читал твою статью в «Филли». Ту самую, о мужчинах, которые моложе женщин.

– О!

– И мне захотелось позвонить тебе, – он сделал глубокий вдох, – и сказать: мне жаль, что я сделал тебе больно.

Вот она. Правда. Я села на диван и попыталась понять, какие чувства у меня вызывают его слова. Разумеется, он действительно сделал мне больно. Но хуже всего, как я неожиданно осознала, было другое: все это время он знал, что он делает, и он не предпринял ничего, чтобы остановить этот кошмар. Все мое напускное хвастовство, и вся моя нарочитая небрежность, и все мои многочисленные планы – он с самого начала видел меня насквозь, но ни разу не захотел поговорить со мной об этом. У меня не было шансов на победу. Мое горло начало распухать. Из носа потекло. Глаза наполнились слезами, и солнечный свет, проникавший в комнату через окно, вдруг стал каким-то расплывчатым. Я не захотела сдерживать слезы.

– Мне тоже жаль, что ты сделал мне больно, – сказала я. Собственный голос показался мне странным.

Он ответил:

– Думаю, нам надо поговорить, Би.

– О том…

– …о том, что случилось. О нас.

Я почувствовала, как у меня появляется надежда. Я не хотела этого, все произошло само собой.

– А ничего не случилось, – возразила я. – Ты бросил меня. – Мне было приятно говорить это.

Он ответил:

– Это не совсем так.

– Разве?

Ты пришла с вещами, которые я тебе подарил, помнишь? Я ужасно устал на работе. Да и ты сильно давила на меня. Я знаю, ты не хотела… Слушай, я хотел поговорить с тобой как раз об этом.

– Но я немного сбита с толку. Мы не разговаривали уже несколько месяцев.

– Я каждый день думал о том, чтобы позвонить тебе.

Когда-то этих слов было достаточно, чтобы успокоить меня. Но ни с того ни с сего я пришла в ярость. «Этого недостаточно, – подумала я. – С меня хватит». И я сказала:

– Если ты каждый день думал о том, чтобы позвонить мне, то почему ты не позвонил?

Макс замялся.

– Знаешь, – сказал он, – может быть, мне казалось, что ты не захочешь со мной разговаривать.

– Я никогда не давала тебе повода так думать.

– Ты права. Не давала.

– Тогда почему?

– Послушай. – В его голосе звучали нежность, терпение и рассудительность. Я закрыла глаза и представила, как он сидит на кровати, закусив нижнюю губу, – он всегда так делал, когда напряженно думал. – Думаю, нам не стоит пытаться решить судьбу наших отношений по телефону, правда? Действительно, Би. Думаю, не стоит.

Я молчала.

– Хорошо, – согласился он. – Ты оказалась права. Я был счастлив. То есть если бы ты дала мне чуть больше свободы, то все было бы в порядке. Может, нам удастся договориться. – Потом он спросил: – Когда мы сможем увидеться?

Мне казалось, я превратилась в глыбу льда, из которой наблюдала за всем происходящим. За всем и со всех сторон. Я смотрела, как в солнечном свете сверкают пылинки, танцующие по комнате. Я видела каждый цвет, известный человечеству, на корешках книг, стоявших на полках у меня в гостиной. Мои диски, как всегда, разбросанные на столе, отражали лучи солнца и отбрасывали маленькие радуги на стены в столовой. А еще я слышала, как Фрик лижет, лижет, облизывает свою лапу. Где-то на улице захлопнулась дверца машины и засмеялись незнакомые голоса. Заплакал младенец. С глухим стуком по двору запрыгал баскетбольный мяч. Я ощущала запах еды, которую готовил сосед, – что-то пряное, с порошком карри. И вместе с тем выхлопные газы от грузовика, припаркованного у дома. И аромат цветов. Потому что, помимо всех других запахов, Лос-Анджелес всегда источает цветочный аромат. Я видела, слышала и чувствовала все, что меня окружает. И в течение одного мгновения идиллии я смогла привести в идеальный порядок все мысли, которые роились в моей голове.