"Дублёр" - читать интересную книгу автора (Кивинов Андрей)ГЛАВА 3Вернувшись в отдел, Любимов первым делом объявил, что Степанов до ареста рассказал ему одну интересную историю и передал весьма интересные бумажки. И теперь Валера собирается сделать кое-кому предъяву, даже разбить интерфейс. Разумеется, Любимов объявил об этом не по громкой связи и не всему отделу, а четверым, возможно, заинтересованным в этой информации лицам. Операм и Бородину. Интерес появился только на лице Абдулова, он предложил помощь и попытался выяснить, какого характера и на кого у Валеры имеются сведения. Валера от помощи отказался, сказав, что сначала все проверит сам. У Дубова и Караваева глаза не загорелись. Бородин же посоветовал, прежде чем куда-то соваться, подумать хорошенько и поставить его в известность. Пару дней назад Валера дозвонился до суд-медэксперта, производившего вскрытие Степанова. Тот сухо зачитал заключение о смерти, отметив ее естественные причины. – Да какое сердце?! Парню тридцать три! – закричал в трубку опер. Медик помолчал немного и произнес: – У вашего коллеги организм изношен, как у шестидесятилетнего мужика. Нервы, нервы… Сосуды ни к черту. Поверьте, мне очень жаль. – Что, неужели больше ничего? – Надо ждать результатов гистологии. При его состоянии здоровья остановку сердца могло вызвать даже легкое пищевое отравление. – А внешние повреждения? – Никаких. Валера повесил трубку. Тяжело представить, что медик в этой истории – лицо заинтересованное. Слишком рискованно и глупо ставить неправильный диагноз. Другое дело, когда дружбана-братана разнесет гранатой. Тут можно рискнуть – за интерес, само собой. Острая сердечная недостаточность. Нет сердца. Остро недостает. И много чего еще недостает. Вам не нравится? Нет, нет, что вы! Недостаточность так недостаточность, большое спасибо. Вечернее дежурство прошло спокойно – пара грабежей, штук шесть краж и одно изнасилование. Сложнее всего было с изнасилованием – – пришлось долго убеждать потерпевшую, что все приключилось по любви, по обоюдному согласию. В конце концов жертва покаялась что так оно и было. Утром Валера отправился в первый адрес. Начал по восходящей, с «Валета». Перед этим навестил жилконтору, где узнал, что в двухкомнатной квартире прописаны гражданин и гражданка Косых, эсквайры, в смысле супруги. Косых-мужу двадцать восемь, Косых-жене двадцать четыре. Никаких «Валетов», просто квартира. Прежде чем нажать кнопочку звонка и устроить бомбометание, Валера по привычке прижал ухо к замочной скважине с мерзкой целью подслушать чужие разговоры. Никаких вывесок на покрашенной серой краской двери, конечно, не имелось, а номер квартиры был написан черным фломастером. Кто– то из Косых в настоящую секунду присутствовал дома -Валера уловил беззаботный девичий смех на фоне нежной мелодии «Балаган-лимитед». «Ты скажи, чо те надо…» «Мне денег надо. Буду рад любой сумме». Валера выпрямился и нажал кнопку. Смех резко оборвался, «Балаган» поперхнулся. Незваный гость, как известно, хуже милиции. После минутного ожидания вхолостую Валера повторил просьбу открыть более настойчивым и долгим нажатием кнопки и веселым стуком ботинка по двери. «Ну, какой-то детский сад, ей-Богу, делают из людей дураков». Наконец в глазке мелькнула тень, и настороженный мужской баритон задал наводящий вопрос: «Кто?» «Это он, это он, наш любимый Элтон Джон». Валера почтальона изображать не стал. – Газовая служба. Откройте, на этаже утечка (Мозгов.) – Да, конечно, секунду. Легковерность Косых немного удивила Валеру – двадцать восемь лет, а до сих пор в утечку газа верит. Дверь открылась, на пороге краснел тщедушный мужчина в халате со следами губной помады на смущенном лице. Валера по-приятельски улыбнулся, упер ствол пистолета в переносицу хозяина и гневной рукой втолкнул мужика в коридор. – В чем, в чем… – Засохни! Кто в квартире?! Быстро, бля! – Валера захлопнул двери. – Никого, я один. Подождите, не стреляйте, я прошу… – Я не подаю. Милиция. Ты Косых? – Да, да. – Мужчина побледнел, и помада расцвела на его щеке алой розочкой. – Тебя что, по-немецки спросить? Вер ист ин хаус? Я говорю, дома кто? – Милиция? Никого, я же… – Понял, иди-ка сюда. Марш в комнату! – Вы должны объяснить, по какому праву… – Сейчас объясню. Сядь на койку. – Валера указал пистолетом на разобранную, разворошенную кровать. – Только дернись. Не опуская оружия, он толкнул дверь во вторую комнату. Пусто. – Лоджия есть? – Да, вон. Валера переместился к окну, глянул на лоджию. Никого. – Ну-ка, в койку, лицом вниз, руки за спину. Косых нехотя повернулся. Валера щелкнул браслетами. – Помаду вытри. Затем вернулся в коридор, распахнул по очереди двери кладовой, ванной и сортира. «Если обыск, то с грохотом, если радио, то „Максимум“!» На кухне тоже никто не прятался. Люблю загадки. Сейчас разгадаем. Любимо вернулся в комнату. На столике возле кровати стояли початая бутылка «Шампанского», два хрустальных фужера, магнитофон. Опер добавил громкость, плеснул в фужер вина. «Ты скажи, чо те надо?…» – Где баба-то, Косых? Или ты с мужиком сосался и «шампунь» жрал? – Пока вы не объясните, в чем… Валера резко поставил фужер, развернулся и дернул дверцу стоявшего за спиной платяного шкафа. – Здра-а-а-вствуйте. А вот и прекрасная половинка человечества. Позвольте ручку, я помогу вам. «Прекрасной половинке» было лет пятнадцать-шестнадцать, до супруги Косых она явно не дотягивала по возрасту. К тому же супруга вряд ли бы залезла в шкаф. Из одежки на ней имелись трусики-бикини и, собственно, все. Перебор косметики на полудетской мордашке говорил об отсутствии вкуса и эстетического воспитания, а голубой цвет волос указывал на определенный род занятий. – Выходим, выходим, Мальвина. – Валера поманил крошку стволом пистолета. – А чо ты, блин, в натуре?! – Крошка оказалась не пугливой овечкой, а особой, имеющей чувство собственного достоинства. – Чо надо?! Мент, да?! Я щас позвоню, у меня дядя, знаешь… – Заткнись, дура! – прошипел Косых, повернув голову. – Я те позвоню… Сядь и не вякай. «Ага. Это я удачно зашел. – Валера давно уже понял, что господин Косых в отсутствие госпожи Косых решил предаться греховной похоти с малолетней грешницей. – Поэтому и дверь газовщику открыл, и девочку успокаивает. Что ж, очень приятно работать в такой обстановке. Да, что бы мы без женщин делали? Просто ничего!» Девочка натянула футболку и джинсы, села в кресло. – Что вам надо? – Косых тоже понимал, лезть на рожон не в его интересах, поэтому голоса не повышал. – Всего ничего. – Валера убрал пистолет в кобуру и упал во второе кресло. – Моя фамилия Любимов. От слова «любить». Старший оперуполномоченный криминальной милиции. Я правильно угадал, что вы и есть Косых Борис Аркадьевич, прописанный на данной жилплощадке? – Да, это я. – А где у нас прописанная на той же площадке Косых Вера Анатольевна? – Не знаю… На работе, наверное. Так кто вам нужен?! Я или она? – Оба!!! А вы, девушка, пока потрудитесь найти свои документы. Надеюсь, вы не в федеральном розыске? Что ж, Аркадьевич, ты можешь мне не верить, но я искренне сожалею, что застал тебя в такую неудачную минуту. И как мужчина мужчину я тебя очень хорошо понимаю. Да, один раз живем, хочется всего попробовать. Но как лицо, стоящее на страже интересов государства, должен тебе заметить, что, ха-ха, совокупление с лицом, не достигшим половой зрелости… – Я достигла, – возмутилась юная леди. – А вас никто не спрашивает, это не вам решать. Да, так совершение упомянутого мной безобразия согласно закону является уголовным преступлением. Надеюсь, вы тут не в «прятки» на деньги играли? Кстати, а чем ты по жизни-то занимаешься? Трудишься? Если не секрет, то где? – Я не работаю, не устроиться пока. – И это я тоже понимаю. Куда ж тут устроишься? Но с голоду, я догадываюсь, мы не помираем. И от жажды тоже. И даже на любовь остается. На какие-такие, а? – Мать помогает. – И жена, жена тоже помогает? Мальвина, а ты ему не помогаешь? Как прекрасно быть окруженным женской заботой и вниманием. – Вы можете расстегнуть меня? Я никуда не собираюсь бежать. – Конечно, тем более бежать в твоем положении совсем глупо. Валера освободил Косых от оков. – Да, собственно, вернемся к барашкам… Сейчас, Борис Аркадьевич, я задам тебе пару несложных вопросов, естественно, не о том, какой шампунь ты предпочитаешь. Если ответы меня удовлетворят, я немедленно извинюсь, удалюсь и забуду про шкаф, жену, безработицу, уголовный кодекс, и играйте с Богом в свои «прятки», «города», «дочки-матери». Так, мадам, ну-ка брысь на кухню. Документы, кстати, нашла? Я так и думал. Шестнадцать-то есть? Мадам по-детски огрызнулась и исчезла из комнаты. – Лишние уши… Все для тебя, Борис Аркадьевич. Так вот, первый несложный вопрос, сам, наверное, уже догадался, какой. По этому адресу зарегистрирована компания, если не сказать концерн-синдикат, под названием «Валет», директором которой ты, Аркадьевич, и служишь. А на безработицу жалуешься. Я понимаю, будь ты ассенизатором, можно и промолчать стыдливо, но «Валет»… Вопрос понятен? Да, об истории с потерянным паспортом лучше даже не вспоминай, убью на месте. – Но… – Что?! – Да, да, я понял. – Вот и отлично. Слушаю, товарищ директор. Косых принялся нервно шарить по карманам, вероятно, в поисках курева. Курево нашлось на столике, с третьей попытки зажигалка сработала, Борис Аркадьевич глубоко затянулся. Было очевидно, что отвечать на вопрос ему совсем не хочется, и Валера еще раз поблагодарил судьбу за подарок в виде несовершеннолетней шлюхи. – Не затягивай паузу, – поторопил Любимов. – Вера Анатольевна вернется, тоже «Шампанского» захочет. – Да, сейчас… Что это за фирма, я не знаю, честно, не знаю. У меня приятель один есть, Игорь Петухов, в техникуме учились. Я год назад у него денег занял, «тонну», проиграл в картишки мужикам одним. На полгода занял, без процентов. Но так получилось, что вернуть не смог. – Обычное дело, я сам в долгах по горло. Дальше. – Когда срок подошел, я к нему: так и так, подожди немного. Он согласился потерпеть еще месяц. А через неделю сам заехал. «Ты, Борька, „бабки“-то вряд ли вернешь – ни через месяц, ни через два я их от тебя не дождусь. Не можешь отдать – не бери. Не по-людски это. Но я тебе могу простить должок, причем считай за так, за спасибо. Гони свою паспортину на пару дней. Когда верну, считай, что долга нет. Последствий не бойся, все по чесноку…» Я как знал, не стоит связываться, да долг висит, никуда не денешься. Рискнул, Игорь вроде не бандюган, не подставит. Отдал. Через пару дней встретились, паспорт он мне вернул, долг простил. Предупредил, правда, что, если кто будет пробивать фирму «Валет», сразу ему отзвониться на «трубу». Номер оставил. Коли допытываться будут, мол, скажи, что паспорт потерял. Я потом на всякий случай в наш отдел сходил, заяву накатал, что паспорт пропал. – Соображаешь, где надо. Ну и что, приходил кто-нибудь? – Да, один раз, парень какой-то. Спросил, не здесь ли «Валет» находится. Я ответил, что никогда про такой не слышал. Валера грустно усмехнулся. Эх, Олежек… – Потом ты, конечно, позвонил и предупредил. – Да, как и договаривались. – Он что-нибудь спрашивал? – Спросил, как парень выглядел. Я описал. – И все? – Все. Никто больше не приходил. – Давай номер. – Какой? – насторожился Косых. – Трубочки. – – Ой, вы знаете, он на бумажке был записан, я ее, кажется, выкинул случайно. – Ага… Мальвина, иди-ка сюда! – крикнул Любимов в сторону кухни. Девушка вернулась в комнату. – Дай-ка ручку. – Чо такое-то? Валера поднялся, взял Мальвину за запястье, окольцевал его одной половинкой браслетов, а вторую прицепил к трубе парового отопления. – Ну вот, это и называется счастьем – когда еще хочешь, но уже не можешь. – Ты. козел, отцепи, блин, отцепи, я сказала! – заверещала Мальвина. – Пока, ребята. У батареи, конечно, не очень удобно, но можно, если телевизор подвинуть. Желаю удачи. Да, Аркадьевич, как только номер найдется, я тут же вернусь и освобожу Мальвину одним оборотом ключа. Вот мой контактный телефон. – Валера написал номер на обоях. – Подождите, я в куртке посмотрю. Там, кажется, бумажка лежала. – Косых поднялся с кровати и ринулся в коридор. Пошарил в куртке, извлек блокнот. – Бумажка, бумажка, – проворчал Валера. – Нехорошо врать-то, Косых. Борис Аркадьевич виновато пожал плечами. – Вот номер. – Отлично. Мальвина, твой Пьеро уже идет к тебе с золотым ключиком. Любимов освободил даму и вновь указал ей на кухню. – Еще один несложный вопрос, Борис Аркадьевич, и, возможно, последний. Кто такой этот Петухов Игорь? И почему ты решил, что он не бандюган? Откуда, к примеру, у него «тонна» баксов в долг? – Нет, он коммерцию какую-то крутит, еще в техникуме фарцой баловался. Я его близко не знаю, а когда в картишки опустился, его случайно в Гостинке встретил. Поболтали, по коньячку съели. Он и сказал, что при «бабках» всегда, " на металле приподнялся. Я тогда у него и занял. Не, на бандюгана он не похож, я бы сразу различил. Он без понтов этих, без пальцев… – Живет где? – Не знаю, не говорил. – Расписку с тебя брал? – Как водится. – Хорошо, Я удаляюсь. Сердечный привет Вере, как ее, Анатольевне. Мальвина, пока! Ой, чуть было не забыл, Аркадьевич. О нашем разговоре-то никому говорить не надо, ага? – Ага. Мне и самому влезать в это совсем без интереса. – Косых даже улыбнулся счастливо, услышав, что Валера уходит. Как мало на самом деле человеку надо. Валера крутанул браслетами на пальце, погладил спящего на тумбочке здоровенного кота и, погрозив Косых пальцем, вышел из квартиры. Вызвал лифт, когда тот поднялся, послал его обратно, а сам на цыпочках подкрался к двери и вновь прижал ухо к замочной скважине. «Балаган» сменился Таней Булановой, к фонограмме добавились знакомые нотки пиликавшего телефона. Борис Аркадьевич оказался обманщиком-подлецом, «Без интереса, без интереса…» Валера довольно улыбнулся и побежал вниз по лестнице. |
|
|