"Выбор оружия" - читать интересную книгу автора (Кивинов Андрей, Майоров Сергей)ЧТО ДЕЛАТЬ?1Три главных российских вопроса: 1. Что делать? 2. Кто виноват? 3. Сколько дадут? Автор предупреждает, что все события и персонажи вымышлены, любые совпадения названий, фамилий и сюжетных коллизий – случайность. – Фролов Семен Петрович, семьдесят девятого года рождения, уроженец деревни Нижние Утюги… А что, есть верхние? Милицейский сержант мусолил паспорт так, словно заподозрил в его предъявителе японского шпиона. Не торопясь, пролистал все страницы и заглянул под суперобложку; мелкий дождь его не беспокоил, и лишь когда тяжелая капля разбилась о дерматиновый козырек форменного кепи, раздраженно дернул головой. – Есть, двадцать километров от нас. Да только там никто не живет… Проблемы географии и вымирающих деревень были сержанту не интересны. Страж закона не разменивался по мелочам: – …Утюги Тамбовской области. Да ты, парень, бандит! – Какой же я бандит! Среднего роста и плотно сбитый, с короткой стрижкой, в джинсах и тяжелой кожаной куртке, на представителя оргпреступности Семен тем не менее походил еще меньше, чем на иноземного лазутчика, засланного склонить российский парламент к отказу от Курильских островов. – Известно какой – «тамбовский». Еще скажи, что не слыхал про них. Правда, они почти все из города убежали, испугались нашего генерала, как только он им войну беспощадную объявил… Фролов неопределенно кивнул. В местных приоритетах он разбирался слабо и название криминального сообщества слышал только от своего друга Славки, но ему показалось что сержант относится к фроловским землякам с симпатией. – …и прописки у нас нету, – заметил проницательный мент. – Я только вчера приехал, – Семен знал, как можно оправдаться, – к другу. Служили вместе. – Ага, я в курсе: все так говорят. Где билет? – Выбросил. – Зря. Сержант впервые поднял глаза от паспорта, и взгляд его Семену не понравился. Плохой взгляд, не ментовский – хотя у ментов он тоже не самый ласковый, но так смотрят темным вечером в безлюдной подворотне, готовясь ткнуть ножиком в брюхо или дать железом по черепу. – К другу приехал, – повторил Семен, отгоняя неприятное впечатление. – В армаде вместе служили. В Чечне. Сержант остался равнодушен к его словам, и впечатление не развеялось. Проверка документов происходила хоть и в вечернее, но еще не темное время, на одной из окраинных улиц, куда Семен забрел, гуляя по городу. Патруль он заметил издалека и мог бы с легкостью скрыться, но не стал, шел своей дорогой и послушно остановился, когда бело-синий УАЗ скрипнул тормозами и сержант с неуставным чубом пшеничного цвета крикнул простуженным голосом: – Иди сюда! Водитель оставался в машине., покачивая головой, слушал радио и глазел на девчонок, укрывшихся от дождя под навесом автобусной остановки. «…но ты – не Ди Каприo…» – неслось из УАЗа, и Семен мысленно сказал: «Вот уж точно», имея в виду самого себя. – Штраф восемь рублей, – объявил сержант, постукивая ребром паспорта по ладони, но деньги достать не позволил, как только Фролов потянулся к карману, грозно рявкнул: – Стой! Я сам посмотрю. Есть чего запрещенного? Оружие, наркотики? – Откуда? – Оттуда. Ну-ка, поворачивайся… Подчиняясь командам, Фролов поднял руки и дал ощупать сначала передние карманы, а потом стал враскорячку к грязному борту УАЗа. Досмотр длился долго. Семен покосился через плечо на стража порядка, но получил чувствительный тычок в почку: – Не ерзай! В Утюгах, как в Верхних, так и в Нижних, такое не практиковалось. Там был всего один участковый, начавший службу лет сорок назад. Он не носил дубинки и автомата, не знал нового Уголовного кодекса и характеристик пистолета Макарова, но с кражами справлялся и скандалы бытовые гасил, не позволяя кухонным склокам перерастать в смертоубийство. Правда, бухали, а последнее время и ширялись в деревне не меньше, чем по всей свободной России, но не один участковый в том виноват… – Свободен! – сержант шлепнул Фролова дубинкой по ноге, всучил паспорт и быстро прыгнул в машину. Обдав Семена грязной водой, УАЗ рванул от тротуара. – А как же штраф? – машинально спросил Семен. Пораженный догадкой, он сунул руку в задний карман, содержимым которого так дотошно интересовался служивый с длинным чубом. Выдохнул: деньги на месте. Наверное, какой-то срочный вызов, вот они и сорвались. Не только же иногородних гонять научены, есть дела и поважнее. Как-никак, криминальная столица, а не какие-то Старые Васюки. И штраф не взял, потому что сам – человек в погонах, и солдата, с войны вернувшегося, всегда поймет… Завывая сиреной, патрульная машина свернула в проулок и скрылась из виду. Семен уверился в предположении о срочном деле, в то время как наркотского вида подросток предположил иное: – За пивом поскакали, козлы! Ошиблись оба, но Фролов – в меньшей степени. Наряд ППСМ [1] потребовался командиру батальона, и вызов действительно был неотложным, но вовсе не для получения очередного задания… Семен спустился в кафе. Шесть ступенек, сводчатая дверь, звякнувший колокольчик и душный, прокуренный полуподвал на пять столиков. Три были заняты, один – «заказан», последний почти свободен: одинокая девушка допивала пиво. – Что будем брать, молодой человек? – Фролов и не заметил, как оказался около стойки. Барменша была шаблонно красива и доступна. На «бэйджике», приколотом к полупрозрачной блузке, над именем «Любовь» следовало бы дописать: «Свободная», а ниже – поставить цену в у. е. – Водка, пиво? Минералка? – не предложив ничего более изысканного, девушка перестала облокачиваться на стойку и выпрямилась, лишив клиентов радости созерцать ее нижнее белье. Зрелище, конечно же, предназначалось не Фролову, а настоящим самцам, чьи джипы теснились у входа, как боевые кони, столетий восемь назад поджидавшие рыцарей у коновязи трактира. – Мне пивка для рывка. Барменша посмотрела с сомнением: было очевидно, что на серьезный рывок Семен не способен, не тот калибр, и наметанный взгляд ее не подвел – когда назвала сумму, Семен едва не подпрыгнул. – Сколько? – Сорок пять. Интерьер заведения не соответствовал прейскуранту. Семен безропотно выложил стольник – расписаться в нищете было выше сил. Тем более что в его положении пара-тройка червонцев ничего не решала. Пены в кружке оказалось не меньше, чем пива. И то и другое было теплым, а сдачу барменша насыпала влажными десятками, после чего декольте царственным движением оборотилось в сторону ценителей внедорожных машин. – Свободно? Не дожидаясь ответа, Фролов подсел к одинокой девушке. Выложив сигареты, чертыхнулся: в пепельнице горкой высились окурки. – Здесь вообще убирают? – Только надоедливых клиентов. Попроси, тебе выделят тряпку. – Я эту тряпку на ее крашеную голову и накручу! – Да? Хотела бы посмотреть, да боюсь, навряд ли у тебя получится, – девушка усмехнулась и, показав мелкие острые зубки, добавила: – Мы с ней в одном классе учились, да и живем неподалеку, так что я ее хорошо знаю. Семен попробовал пиво: – Моча разбавленная. – А ты хотел неразбавленной? Тут прилично обслуживают только своих. А остальных —так, чтобы больше не приходили. – Те, значит, свои? – Семен незаметно кивнул на соседей. – Еще какие! Хозяева. Здесь, и еще во многих местах. «Тамбовские», кажется. Тот, крайний, тоже из моей школы, на год младше… А бородатый – их «бригадир». В иерархической лестнице криминальной империи Фролов разбирался слабо. Если судить по рассказам Славки, по приглашению которого он и приехал в Новозаветинск, полномочия нижне-утюговского бригадира сильно отличались от городских, хотя и там, в умирающем колхозе, он пользовался немалой властью. И тоже ездил на внедорожнике, правда, отечественного производства и гнилом. – Земляки, – пробормотал Семен, разглядывая их боковым зрением. – Ты, значит, оттуда? А чего к нам занесло? Мальчик больше не хочет в Тамбов? – Что там делать? Заехал, матери показался, и сюда. Славка звал. Я приехал, а его уже посадили. Он дембельнулся на месяц раньше. – Тебе повезло, что не приехал с ним вместе. – Повезло, конечно. Только что теперь делать – ума не приложу. – Езжай обратно. – Без денег там делать нечего. – А здесь? – Здесь хоть заработать можно. Славка говорил, в большом городе деньги лежат под ногами, надо только не бояться их поднять и не тормозить. – Что ж, попробуй, Билл Гейтс рязанский! – Кто? – В том-то и дело, что никто! У тебя образование есть, связи? Или, может, умеешь что-то такое, чего другие не знают? Деньги, может,и лежат, да только представь, что с тобой сделают, когда ты за ними нагнешься! – Славка звал… – Ну и где он сейчас? Хочешь составить ему компанию? – Он по дури сел. – А что, кто-то садится по-умному? Нет, я согласна, если спереть миллион баксов, то за него можно и пострадать годик-другой, оно того стоит. Да только люди с такими деньгами не садятся. Вон у них спроси, у земляков. Людей много, а фантиков всегда не хватает. У кого они есть – у того и пиво холодное. – Чего ты ко мне привязалась? – Понравился! Семен посмотрел: симпатичная. До этой минуты он расценивал ее лишь как случайную соседку, теперь задался вопросом: шутит или, может, действительно ей приглянулся? – Между прочим, они сюда, наверное, тоже не с чемоданом баксов приехали, – Фролов так, чтобы со стороны это не было видно, указал на земляков. – У них получилось, а я чем хуже? Девушка не ответила, а через некоторое время, когда пауза затянулась, вздохнула: – Мент родился. Мне, кажется, пора. – К менту? – К дому. Хорошая девушка должна ложиться в кровать в восемь, чтобы в девять вернуться домой. У Семена, непонятно отчего, заполыхали уши. – Погоди, еще пиво будешь? – Пиво? – Она задумалась, прикусив нижнюю губу, что Фролову очень понравилось и вызвало учащенное сердцебиение. – Нет, чего-то не хочется. Возьми мартини. – Оно тут есть? – В Турции все есть. Только напомни Любке, что для меня. Меня, кстати. Вера зовут. – Маленькая? – Как видишь, не очень. Метр семьдесят два. Девяносто – шестьдесят два – девяносто пять. Ты только один этот фильм видел? Бедненький! Зарево с ушей перекинулось на лицо. Второй раз в течение вечера он ляпнул глупость, как будто кто-то тянул за язык. И вправду, утюг! Скрывая замешательство, Фролов повернулся к стойке, где бородатый бригадир с довольным видом пыхтел сигарой и трепался с барменшей, пуская дым в разрез ее блузки, что им обоим очень нравилось. – Сейчас возьму. Пускай он отойдет. – Не дождешься. Они уйдут вместе. Какое ему дело до их отношений? Но показалось, что по душе саданули наждачкой… Бородатый замолчал при его приближении. Сидел на высоком табурете, болтал ногой в сверкающем ботинке и улыбался в тридцать – или сорок? – два зуба неимоверной белизны. – Еще пивка? Для второго рывка? – Мне мартини, для Веры. Что нужно брать к итальянскому вермуту, Семен не представлял и заказал первое, что попалось на глаза: – Два бутерброда с форелью, фисташки и шоколад. – Шоколад большой? – Нет, ма… Средний, вон тот! – Двести пятьдесят, – округлила Вера, не тратя время на калькулятор. Семен кивнул. Солидно кивнул, с достоинством, чтобы никто не усомнился в его платежеспособности. Деньги доставал не торопясь, вытащил из заднего кармана всю пачку и, продолжая разглядывать витрину с салатами, небрежно бросил три сотенных, а Люба протянула к ним наманикюренные пальчики, но замерла, как будто коснулась ногтями чего-то противного. – Это смешно? – Что? Бородатый бандит придвинулся ближе, навалился мощным локтем на стойку, пыхнул сигарой, сгреб и скомкал банкноты, скатал их в хрустящий шарик, засунул его в нагрудный карман Семеновой куртки: – Не шути так больше, не надо. Остро пахнуло опасностью. Неуловимо изменив положение тела, бригадир изготовился к удару. Стоит что-то не так сказать или хотя бы неправильно посмотреть, и унизанная перстнями колотуха обрушится на голову Фролова. За что? Он развернул деньги. В первый момент ничего не понял – а потом залился краской пуще прежнего. На бумажках, размерами и цветом сходных со сторублевыми купюрами, было написано: «Сотка бабок. Конкретный банк» и нарисована обезьяна, делающая непотребные жесты. Увидев реакцию Семена, бригадир расслабился и даже хлопнул его по плечу: – Такая валюта тут не катит! – Двести пятьдесят, – напомнила хозяйка. Последующие четверть часа прошли, как в тумане. Вера дала Семену «пятихатку», и он оплатил заказ. Несколько раз ходил от столика к стойке, что-то ронял, позабыл о сдаче и был возвращен грозным окриком бородатого… Когда дымка развеялась, его трясло от желания добраться до тощей глотки сержанта, вцепиться в нее и душить, колошматя затылком об стену. Вера смотрела участливо: – Не переживай, со всеми может случиться. Правда, не со всеми случается. – Меня менты обокрали. – Я не прокурор, можешь не жаловаться. – Да я честно говорю! – А я тебе верю. – Это здесь, рядом, было. Докопались, что прописки нет… Козлы! Там сержант такой был, длинный, тощий как вобла, челка вот такая и усы – трамплин для ман… – Кажется, я его где-то видела. – Вера подняла стаканчик с мартини. – Мы сегодня пьем, или как? Фролов схватился за пиво: – Слушай, а ведь он в этом районе работает, его найти можно! Вера усмехнулась: – И что ты сделаешь, когда найдешь? Подкараулишь в темном углу? |
||
|