"Смертельное сафари" - читать интересную книгу автора (Дучи Дэвид)

6

На следующий день спозаранок я вновь спустился к портье. Обычно улыбчивый молодой человек был на этот раз угрюм, однако заметно подобрел, когда я угостил его сигаретой.

Я попросил разрешения воспользоваться телефоном.

– Алло? – простонал Сэм.

– Извини, что потревожил твой сон, – сказал я.

Он помолчал, потом спросил с тоской:

– Сам-то ты когда-нибудь спишь?

– Приходится вкалывать, чтобы с голоду не помереть, – ответил я. – Не советую тебе подаваться в частные сыщики. У тебя привычки государственного служащего, и через месяц ты протянешь ноги.

– Кстати, о голоде, – перебил Сэм. – Спасибо за вчерашний завтрак. Он обошелся мне в двадцать пять шиллингов.

Торопясь наверх, чтобы опередить фон Шелленберга, я совершенно забыл заплатить за Сэма.

– Извини, старина, такая спешка была...

– Они хотели вызвать полицию, – продолжал Сэм. – Я тоже очень торопился и оставил бумажник в другом пиджаке. – Он дал волю своему гневу.

– Ради бога, Сэм, прости меня. Я верну тебе все до цента.

– А кто заплатит за моральный ущерб?

– Все претензии – ко мне. Это просто недоразумение. Успокойся, дружище.

Сэм чертыхнулся.

– Успокойся, говоришь? Посмотрел бы я на тебя! У меня в кармане украденный стакан, а метрдотель угрожает позвонить в полицию. Я твердил им, что ты заплатишь, но среди постояльцев отеля ты не числишься. В довершение всего у меня не оказалось при себе служебного удостоверения. Пришлось оставить в залог часы.

– А что же со стаканом? – спросил я. – Пригодился он тебе?

Сэм вздохнул.

– Один-единственный размазанный отпечаток.

– И?..

– Он не из тех, что были в вашем люксе.

Надежды мои рухнули. До сих пор мне и в голову не приходило, что фон Шелленберг может, помимо меня, интересовать кого-то еще, а теперь впервые задумался над этим.

– Ты меня слушаешь? – спросил Сэм.

– Да-да.

– Что, огорчен?

– Угу.

– А не подумал ты о том, что в номер мог забраться обыкновенный воришка?

– Ничего не украдено, – сказал я неуверенно.

– Наверное, ничего стоящего просто не оказалось, – заметил Сэм.

– Мне не до шуток.

– Я тоже не имею обыкновения шутить в такое время. Может быть, его интересовали драгоценности. Правда, гостиничные воры заранее намечают жертву, а не лезут в номер наобум. Кроме того, они работают в перчатках, а ваш гость был без них. Это исключает большинство гипотез, и у меня возникает вопрос: во что это ты впутался?

– Обязательно скажу, как только выясню.

– Всякий раз слышу от тебя одно и то же, – проворчал Сэм.

– Можно попросить тебя еще об одной услуге?

Сэм помолчал, потом сказал негромко:

– Знаю, что тебе нужно. Хочешь, чтобы я сличил отпечатки из люкса с дактилоскопическим архивом? Угадал?

– Абсолютно верно.

Сэм хихикнул.

– Еще вчера я велел своим парням заняться этим. Мог и не просить – мы всегда так делаем. Однако нет никакой уверенности, что тот, кого ты ищешь, окажется в нашей картотеке.

– А вдруг повезет, ведь они могли нанять кого-то из местных.

– Кто мог нанять?

– Неважно, я размышляю вслух. Ты дашь мне знать, если что-нибудь отыщешь?

– Как приду на работу, сразу справлюсь и позвоню.

– Не надо, Сэм. Лучше я позвоню.

Я повесил трубку, чем пресек расспросы, и поднялся наверх.

В девять часов явился наш гид. Он велел называть его по имени – просто Джо – и объявил, что возглавит четвертый маршрут туристического сафари по заповеднику Цаво и не пожалеет сил, чтобы сделать наш отпуск незабываемым. Вскоре вся группа собралась в вестибюле, куда уже снесли багаж. Джо объявил программу первого дня и роздал брошюры с подробными деталями маршрута, рассчитанного на неделю.

Подойдя ко мне, он остановился в нерешительности. Вероятно, я выделялся на общем фоне, как обгоревший пень на зеленой лужайке.

– Как поживаешь, брат? – спросил он.

– Отлично, – ответил я, и мы обменялись крепким рукопожатием.

Джо никак не мог понять, откуда я взялся, – мое черное лицо заинтриговало его.

– Ты американец? – спросил он с робкой улыбкой.

– Нет.

Джо был высокий, тощий, в линялой джинсовой куртке. Взгляд его больших покрасневших глаз внушал доверие.

– Ты приятно выделяешься в туристской толпе, – сказал он. – В каком автобусе едешь?

– В третьем.

– Увидимся! – И он еще раз пожал мне руку.

Фон Шелленберг, слушавший с неприкрытой скукой короткую речь Джо, сел на диван и развернул утреннюю газету. Я старался затеряться в туристской массе и не привлекать к себе внимания, хотя это было и нелегко. Немец никогда не открывал рта без особой на то необходимости, и со времени завтрака мы не сказали друг другу ни слова.

Закурив, я погрузился в изучение списка участников четвертого маршрута. Фон Шелленберга посадили в третий автобус. Он купил два места, очевидно имея в виду меня. В нашем автобусе ехали также Жак, Анн-Мари и Ивонн Поссары – французское семейство, которое было уже мне знакомо. Преподобный Лео Папино также был мне известен. Предстояло только познакомиться с неким Вэнсом Фридменом.

Вестибюль наполнялся багажом и туристами, у конторки портье отъезжавшие платили по счетам. Носильщики сбились с ног.

Автобусы были поданы ровно в десять. Раскрашенные в черно-белую полосу, они напоминали стадо зебр. На дверцах были обозначены название маршрута и порядковый номер. Водители эффектно выстроили их у входа в отель и открыли багажные отделения.

Гид Джо подал сигнал, и его четыре помощника принялись усаживать туристов в автобусы. Одновременно шла погрузка багажа. Фон Шелленберг невозмутимо продолжал читать газету. Я ждал, когда он поднимется с дивана.

В вестибюле оставались лишь немногие, и я подозвал носильщика, чтобы он взял наши чемоданы.

– Пора, – сказал я немцу.

Тот огляделся и направился со своим портфелем к выходу. Я следовал за ним, как и положено телохранителю, справа, за спиной. Случись что, я мог левой рукой столкнуть его с линии огня, а правой выхватить пистолет.

Утро было теплым и солнечным, огромный голубой купол неба был чист, если не считать редких облачков, чьи завитки только оттеняли небесную синеву. В такой день ничего нет лучше, как отправиться за город.

Автобусы быстро заполнялись. Носильщик поставил наши вещи в багажное отделение третьего автобуса, и я дал ему на чай.

Ни на кого не глядя, фон Шелленберг забрался на заднее сиденье и развернул газету. А я ждал, пока водитель захлопнет крышку багажника.

– Доброе утро честной компании, – раздался вдруг громкий голос, и в автобус поднялся толстый американец в шортах цвета хаки, пестрой рубашке с короткими рукавами и с улыбкой от уха до уха. Французское семейство демонстративно проигнорировало его появление.

Но американца это ничуть не обескуражило.

– Общий привет! Когда же этот балаган отчалит? У меня уже зад затек от неподвижности.

Один лишь водитель улыбнулся шутке. Тогда янки обратился ко мне:

– Фридмен, Вэнс Фридмен. Из Питтсбурга, штат Пенсильвания.

Я кивнул, и он протянул мне мясистую пятерню. Американец выглядел этаким пузанчиком-балагуром, впервые за долгие годы выбравшимся в отпуск. Волосы, поредевшие на лбу, подернулись сединой. Круглое красное лицо свидетельствовало о чрезмерных возлияниях – сетка лопнувших сосудов покрывала нос, окружья глаз и оттопыренные уши.

– А вас как? – спросил он громко.

Я ответил, и он несколько раз повторил мое имя – для пробы.

– Как оно пишется?

Я заглянул в его карие глаза – он спрашивал вполне серьезно, и я назвал свое имя по буквам. Он повторял их вслух за мной, точно занося в картотеку.

– Рад познакомиться. – Он снова протянул мне пухлую ладонь. – Прекрасная погода, верно?

– Вроде так, – согласился я.

Но что-то меня все-таки настораживало. Ах да, список туристов! Я извинился и поспешил назад, в вестибюль отеля.

– Я еду в четвертый маршрут по Цаво, – сказал я клерку из турбюро. – Покажите, пожалуйста, список моих попутчиков.

Клерк достал папку. Я ткнул пальцем в имя Вэнс Фридмен.

– Почему оно не напечатано, как другие, а вписано от руки? – спросил я.

– Бронирование производилось в последний момент, – ответил клерк и захлопнул папку.

Я вернулся в автобус. Вэнс Фридмен между тем пытался втянуть в беседу Ивонн Поссар. На ней был коричневый дорожный костюм, плотно облегавший округлые бедра и высокий бюст. Но, увидев меня, он тут же ее оставил.

– Великолепная дамочка, верно?

Я кивнул.

– Откуда вы?

– Из Найроби.

– Ваша страна – одна из самых прекрасных на свете, ничего подобного я еще не видел.

– А вы много путешествовали?

– Изрядно.

Еще бы, подумал я. Джо в это время велел туристам рассаживаться по местам. Он оказался человеком расторопным, и в считанные минуты автобусы были готовы к отправке.

В десять тридцать мы тронулись. Джо ехал в нашем автобусе, его место было рядом с водительским. Говорил он без умолку, шутил, рассказывал анекдоты, стараясь со всеми быть предельно дружелюбным, но пассажиры отмалчивались, даже американец не спешил ухватиться за столь благодатного собеседника.

К полудню наш "караван" спустился по каменистому серпантину в знаменитую долину Рифт-Вэлли. Дорога извивалась по склону, подобно тоненькой черной змейке, но на дне долины она распрямлялась, убегая к синеющим горам. Справа, в десяти километрах, вздымался серый конический кратер вулкана Лонгонот. За ним, на северо-западе, лежало, словно мираж, озеро Найваша.

Джо объявил притомившимся пассажирам, что на час дня назначен обед в гостинице на берегу озера. Однако лишь седовласая госпожа Поссар встрепенулась при этом сообщении и защебетала что-то по-французски, а дочь принялась переводить ее вопросы гиду. Тот пространно на них отвечал, остальным же туристам, казалось, все было безразлично.

– Водное пространство справа – это озеро Найваша, – несколько раз повторил Джо. – Фламинго гнездятся на другом озере – Накуру, что лежит вон за теми невысокими горами.

Туристы, за исключением француженок, бездумно уставились вдаль либо разглядывали карты и карманные путеводители. Нашего шофера, старика с выцветшими глазами, можно было принять за глухонемого. Джо предложил ему сигарету и сам закурил, оставив тщетные потуги расшевелить нас.

Я сидел сзади, рядом с фон Шелленбергом. Немец зарылся в газеты. Впереди нас сидели Фридмен и итальянский священник, который почти не говорил по-английски. Американец, отчаявшись найти собеседника, наконец умолк.

Лео Папино приехал из Венеции. Эту информацию я почерпнул из списка, который удалось раздобыть в отеле. Он явно думал о чем-то постороннем и лишь изредка щелкал затвором фотоаппарата.

Проехав еще немного, мы свернули с асфальта на проселок и покатили по засохшей глине к гостинице на берегу озера Найваша. Передние автобусы подняли такое облако пыли, что в ее кипящем водовороте наш "караван" стал невидим. По обе стороны проселка тянулась поросшая акациями долина. Там и сям пасся скот маасаев, дикие импалы щипали жесткую траву.

Мари Поссар без остановки что-то говорила мужу, а тот лишь кивал в ответ и изредка невесело хмыкал. Их дочь смотрела в окно. Лео Папино задремал. Вэнс Фридмен по карманному разговорнику зазубривал фразы на суахили, фон Шелленберг по-прежнему с удивительной прилежностью читал газеты.

Ровно в час мы были в гостинице у озера. Нас там ждали, столы уже были накрыты. Проголодавшиеся туристы набросились на "шведский стол", уплетая ростбиф, салат, фрукты, сладкое. Нас рассадили за столики по четверо. Еда была отменной, а вот компания могла быть повеселее.

Обед еще не кончился, когда я поднялся, чтобы позвонить Сэму.

– В люксе оказалось шесть различных отпечатков, – сообщил он без долгих проволочек. – В том числе твои и двух горничных. Видишь, я не поленился установить даже это.

– А остальные? – нетерпеливо спросил я.

– У нас в архиве они не значатся.

Он помолчал, давая мне время обдумать услышанное, потом продолжал:

– Можно предположить, что из трех оставшихся одни принадлежат твоему немецкому другу.

– Итак, уравнение с двумя неизвестными, – подытожил я.

– Вот именно.

Дело оказывалось не таким простым, как мне думалось вначале.

– Вероятно, прежний постоялец номера тоже наследил, – высказал дельную мысль Сэм. – Стало быть, мы имеем лишь одного неизвестного.

– Кто же он? – крикнул я в трубку.

– В этом весь вопрос.

Я поблагодарил его и сказал, что позвоню снова, когда все хорошенько обдумаю.

– Послушай, у меня есть идейка, – сказал он. – Дай мне двадцать четыре часа.

– Надеюсь, идейка стоящая, – сказал я.

– Лучше такая, чем никакой, – огрызнулся он и повесил трубку.

Когда я вернулся к столу, мои попутчики уже перешли к десерту. Ивонн Поссар оживленно болтала с Джо. Ее родители по-прежнему говорили друг с другом. Вэнс Фридмен больше не предпринимал попыток втянуть в разговор итальянца. Фон Шелленберга за столом не оказалось.

Выпив глоток кофе, я отправился на розыски тихого немца. Он сидел на скамейке, откуда открывался вид на озеро, и при моем приближении вскинул глаза.

– Кому вы звонили?

– Приятелю, – ответил я.

Он озабоченно пожевал сигару. Я рассказал ему про Сэма, но от этого его беспокойство не уменьшилось. Предоставив немца его невеселым мыслям, я уселся на соседнюю скамейку.

С озера дул прохладный ветерок. У самой кромки воды аисты охотились за лягушками. В некотором отдалении от берега ныряли в поисках съестного водоплавающие птицы.

Через полчаса Джо прислал за нами водителя. Мы заняли места в автобусе, и "караван" покатил вокруг озера на юг, в сторону Нарока. Впереди лежали бесплодные равнины Лоита.

Нынешний год выдался самым засушливым за последнее десятилетие. Тощий скот околевал вдоль дорог на глазах у беспомощных владельцев, смирившихся с ударами судьбы. Стервятники слетались на запах падали. Горы отбеленных дождями костей – вот и все, что оставалось от несчастных животных. Газели Томпсона, обессилевшие от голода, понурив головы, прятались в редкой тени колючих кустарников, ожидая неизбежного конца. Одинокие антилопы-гну походили на изваяния.

Продвигаясь дальше на юг, мы все сильнее страдали от духоты. Разговоры стихли, кое-кто уже клевал носом.

Вскоре, кроме водителя, бодрствовали только Джо и я. Автобус катил по равнине Маасаи-Мара в охотничье угодье Кикорок.

В тот вечер мы ужинали на веранде, и прохладный ветерок обдувал наши лица. Джо сидел за столиком с семьей Поссар, забавляя их бесконечными рассказами о животном мире Африки. Я-то знал, что большинство его историй – чистейшая выдумка, но французы слушали затаив дыхание. Нашими с фон Шелленбергом соседями по столу были молчаливый итальянец и словоохотливый янки. Американец рассказывал, что выиграл поездку в Кению в телевизионной викторине, назвав двенадцать видов зверей, встречающихся в Восточной Африке.

– Иначе такая роскошь была бы мне не по карману, – вздохнул он. А сам мне хвастался, что объехал чуть ли не полмира!

– Что у вас за профессия? – Фон Шелленберг впервые за весь вечер открыл рот.

Фридмена этот вопрос как будто бы застал врасплох.

– Я торговец.

Фон Шелленберг едва заметно ухмыльнулся.

– Держу пари – вы торгуете подержанными автомобилями.

– Черт возьми, как это вы угадали?! – загоготал Вэнс Фридмен.

Он полез за бумажником и роздал всем свои визитные карточки.

– На случай, если окажетесь в Пенсильвании. У меня самое крупное дело в Питтсбурге. Вы бывали в Штатах?

Я покачал головой, итальянец тоже, один лишь фон Шелленберг кивнул и сунул карточку в карман, даже не взглянув на нее.

– Где именно? – спросил его Фридмен.

Немец пожал плечами.

– Да всюду.

Лео Папино рассматривал визитную карточку с сомнением.

– Святой отец, если будете в Америке, милости прошу! – сказал ему Фридмен.

Итальянец снова покачал головой, как бы давая понять, что ему нечего делать в безбожной стране.

Подошел официант, чтобы убрать со стола, и Фридмен заказал выпивку на всех.

– У нас есть повод, не правда ли? Необходимо спрыснуть наше знакомство.

– Извините. – Фон Шелленберг поднялся. – Мне необходимо позвонить по важному делу. Бизнес, знаете ли.

– Но ведь все мы как будто в отпуске! – воскликнул Фридмен.

– Извините, господа. – Немец учтиво склонил голову. – Спокойной ночи!

И зашагал прочь своей величественной походкой. Американец проводил его тяжелым, недобрым взглядом.

– Ну и тип! Чем он занимается?

– Бизнесмен, – ответил я.

– А что у него за бизнес?

Я пожал плечами.

– Вы его компаньон?

Я кивнул.

– Ношу за ним чемоданы.

Фридмен захохотал:

– Тоже бизнес!..

Он велел принести коньяк для нас, вино – для итальянца. После первой же рюмки священник отправился на боковую, а мы заказали еще коньяку и весело скоротали вечер. Я уверен, что янки старался напоить меня допьяна. Я пил с ним на равных, не отставая, а сам все думал, что ему от меня надо. Узнал я это значительно позже.

Мы изрядно набрались, и я пошел спать, решив, что позвоню Сэму на следующий день с места очередной ночевки – из палаточного лагеря Кура.