"Фабрика офицеров" - читать интересную книгу автора (Кирст Ганс Гельмут)

4. Учебно-тренировочная игра переносится

— Господа, — сказал майор Фрей собравшимся офицерам, — мне поручено сообщить вам, что генерал планирует проведение учебно-тренировочной игры сразу же после ужина.

— И господин генерал будет заниматься ею в одиночку? — тут же спросил капитан Федерс, дружески улыбаясь.

— Господин генерал со всем офицерским составом школы! — поправил его майор не без твердости в голосе.

Фрей не любил, когда подчиненные перебивали его во время изложения им какой-либо мысли, и уж совсем не терпел, когда его поправляли. А этот капитан Федерс поступал иногда таким образом, как будто он взял себе в аренду военную мудрость. Да, с ним нужно быть поосторожнее. Ибо капитан Федерс был, с одной стороны, лучшим преподавателем тактики, что признавалось всеми в военной школе, а с другой — обладал острым языком, которого следовало побаиваться. К тому же эта довольно-таки неприятная и щекотливая история с его женой. Итак, на него лучше не наступать, а по возможности обходить, ибо Федерс был опасен.

Опасной, по меньшей мере, была манера Федерса простосердечно задавать различные вопросы. Он всегда хотел все знать. Он хотел даже знать, знает ли что-нибудь вообще спрашиваемый им.

— Указана ли тема учебно-тренировочной игры, господин майор? — задал он новый вопрос.

— Нет, — ответил тот.

— А предположительная продолжительность ее?

— Тоже нет, — сказал майор Фрей немного раздражительно. Этими двумя безобидными вопросами Федерс продемонстрировал всему собравшемуся офицерскому составу, что майор не более чем один из обычных передатчиков распоряжений — по крайней мере в сфере деятельности генерал-майора Модерзона.

— Ну прекрасно, — сказал Федерс, — тогда мы еще разок изобразим начальную школу. Во всяком случае шансы на спокойную ночь равны нулю. Если уже генерал начнет учебно-тренировочную игру, он не закончит ее до тех пор, пока не настреляет десяток оленей. Поэтому я могу лишь сказать: приятного аппетита, господа!

Собравшиеся в фойе казино офицеры военной школы — начальники курсов и потоков, преподаватели тактики и офицеры-инструкторы, к тому же еще группа административного аппарата — хозяйственники, плановики и организаторы, всего свыше сорока человек, стояли с довольно-таки мрачными лицами. Казалось, молниеносные вводные и решения генерала висели над ними наподобие грозовых облаков.

В свете ламп отсвечивали рыцарские кресты. Куда ни глянь, ни одной груди, на которой не висел бы, по меньшей мере, Железный крест. Знаки за участие в ближнем бою, за уничтоженные танки, ордена за участие в военных кампаниях, ордена за заслуги и медали за выслугу лет — все это было само собой разумеющимся. «Немецкий крест в золоте» не был здесь чем-то необыкновенным. А над сверкающими украшениями — в большинстве своем серьезные, замкнутые лица профессиональных солдат. В глазах читалось беспокойство, иногда озабоченность и очень редко равнодушие.

— Господа, — сказал капитан Федерс, — я предлагаю просто-напросто начинать. В конце концов, генерал всегда точно начинает прием пищи, невзирая на то, что кого-то еще может и не быть.

— Это плохая шутка, господин капитан Федерс, — возразил с укором майор Фрей, начальник 2-го учебного курса. И другие офицеры, казалось, не были настроены воспринимать шутки подобного рода. Даже при сильном электрическом свете лица их были темными.

Самой молчаливой была группа офицеров, стоявших в непосредственной близости от двери в столовую. Это были жертвы обычного порядка за столом. Порядок расположения сидящих устанавливался адъютантом перед каждым совместным ужином с помощью унтер-офицера, по гражданской профессии — учителя средней школы, под лозунгом: каждый офицер должен в определенной последовательности сидеть за столом командира! Никто не освобождался от такой чести. Только иногда генерал сам высказывал пожелания в отношении своих соседей по столу, что вызывало большое беспокойство тех, кого это касалось. И как раз сегодня был именно такой случай.

Ноги капитана Катера подкашивались, желудок грозил взбунтоваться, поскольку для него было предусмотрено место слева от генерала. Что это означает на этот раз, становилось абсолютно ясно, если бросить взгляд на карточку с порядком расположения сидящих за столом. Справа от генерала должен был сидеть старший военный советник юстиции Вирман. И для обер-лейтенанта Крафта было предусмотрено место за этим столом — как раз напротив генерала.

— Итак, господа, — заметил с некоторой заинтересованностью капитан Федерс, подходя ближе к жертвам указанного порядка за сегодняшним столом, — как вы себя чувствуете-то? Ведь, в конце концов, вы занесены в карточку меню.

— Я довольно-таки жесткий, — ответил обер-лейтенант Крафт. — Меня, полагаю, будет не так-то легко переварить.

— Так, — сказал Федерс, разглядывая капитана Катера с видимым желанием зацепить того, — если бы я был генералом, я бы предпочел жаркое из дикого кабанчика.

— Но вы ведь не генерал, — зло буркнул Катер. — Вы всего-навсего преподаватель тактики здесь, и к тому же еще женаты.

— Однако, господа, — заметил старший военный советник юстиции Вирман примирительно, — я не понимаю, чего же вы хотите? Порядок расположения за столом ведь еще не акция государственного масштаба.

— Обычно-то нет, — возразил Федерс. — Но у нашего генерала иногда и мимолетный взгляд может быть прелюдией к похоронам с государственными почестями. И здесь вы встретите своего самого большого конкурента, Вирман. Вы только даете толкование законам, генерал же некоторые устанавливает сам.

— Но не для меня, — сказал Вирман, полагая, что может позволить себе даже улыбнуться с видом превосходства.

По знаку фельдфебеля из казино появились ординарцы. Они несли супницы. Держа их в вытянутых руках, они продефилировали мимо офицеров в столовую.

Из этого стало ясно, что к казино приближается генерал, — выставленный наблюдатель заметил его появление. Теперь замолкли и те немногие, которые до этого разговаривали между собой. Офицеры подтянулись. Младшие по званию автоматически отступили на второй план, чтобы старшие по званию сразу же попали в поле зрения генерала.

— Господа офицеры, господин генерал! — крикнул майор Фрей. Но эта команда была излишней. Господа офицеры и так стояли как застывшие — дух дисциплины, казалось, превратил их в бетон.

Размеренным шагом мимо них прошел генерал-майор Модерзон. Его сопровождал адъютант — но на него никто не обращал внимания. Офицеры видели только своего генерала. А тот остановился точно на расстоянии одного шага до порога двери и оттуда осмотрел присутствующих. Казалось, он собирается их пересчитать и записать по одному. Только после этого он приложил руку к козырьку фуражки и сказал:

— Добрый вечер, господа!

— Добрый вечер, господин генерал! — ответили офицеры хором.

Генерал кивнул головой не то чтобы признательно, но утвердительно, поскольку приветствие, произнесенное хором, было отработано по созвучию и силе голосов.

— Прошу стоять «вольно», — сказал он.

Господа офицеры последовали его распоряжению немедленно, отставив левую ногу немного вперед и в сторону и слегка расслабившись. Говорить, однако, никто не осмеливался.

Генерал-майор Модерзон снял фуражку, расстегнул шинель и сбросил ее. Фуражку, а затем и шинель он протянул застывшим ординарцам. Оказание какой-либо помощи в осуществлении этой простейшей операции он принципиально отклонял.

Офицеры следили за каждым движением генерала с напряженным интересом. Они увидели, как он достал из-за обшлага рукава записку, развернул ее и прочитал. Это выглядело почти так, как если бы он принял к сведению содержание депеши с объявлением войны. Затем генерал посмотрел на собравшихся и сказал:

— Тема сегодняшней учебно-тренировочной игры — «пожар в казарме».

Общее замешательство достигло своего кульминационного момента. Объявленная тема таила в себе массу взрывоопасных неожиданностей — опытные офицеры почувствовали это сразу же. Они могли создавать штурмовые и поисковые группы, занимать ротные позиции и, если бы возникла необходимость, организовать марш целых дивизий, но «пожар в казарме» — этого не было в их учебных планах, да и практического опыта в этой области, даже самого малейшего, они не имели.

— А вы уже составили свои завещания, господа? — спросил Федерс с удовлетворением, хотя и несколько пониженным голосом. — Ибо я опасаюсь, что во время этого «пожара в казарме» довольно многие будут поджарены наподобие поросят на вертеле.

Из дверей появился фельдфебель из казино — своего рода старший официант, имеющий полную военную подготовку. За его спиной два ординарца стали открывать раздвижные двери, ведущие в столовую. Фельдфебель из казино подошел к генералу так, как будто перед ним был сам император.

Он остановился, выпятил грудь, держа пальцы рук строго по швам брюк, отчеканил:

— Докладываю господину генералу — суп подан!

Модерзон слегка кивнул головой, поскольку к подчиненным из числа нижних чинов он всегда старался проявлять внимание и чуткость. Он прошел сквозь строй сорока шести расступившихся перед ним офицеров и направился в столовую. Прикомандированные на этот вечер к его столу следовали за ним по пятам, остальные вошли туда вслед за ними. Никто из них все еще не осмеливался разговаривать.

Столовая была обставлена не без великогерманской роскоши: на полу ковер цвета листвы деревьев с тонким, легким орнаментом; облицованные под дуб стены, украшенные со значением инкрустацией из дубовых листьев; когда-то снежно-белый потолок с грубоватой лепкой, также изображавшей дубовые листья. С потолка свисала пышная люстра из листовой меди с керамическими свечами. Вокруг на стенах — портреты так называемых полководцев и государственных деятелей новейшей немецкой истории впечатляющих размеров. А на противоположной от входа стене громадного размера портрет фюрера, написанный маслом.

— Прошу чувствовать себя непринужденно, господа, как всегда, — объявил слегка приглушенно майор Фрей, поскольку решение простейших организационных вопросов генерал всегда предоставлял старшему по званию офицеру из числа присутствующих.

Офицеры расселись за отдельные столики. Ближе к столу генерала начальники курсов и потоков вперемежку с преподавателями тактики. Далее следовали офицеры-инструкторы, а завершали все остальные — трое интендантов, в том числе казначей, два врача, инженер мастерских и зондерфюрер.

Майор Фрей сказал:

— Докладываю господину генералу — офицерский состав в сборе для вечерней трапезы.

Генерал-майор Модерзон кивнул едва заметно головой и сел, все сорок шесть офицеров последовали его примеру. Генерал зачерпнул ложкой суп, все присутствующие сделали то же самое.

Вначале они ели молча, если не принимать во внимание громкого прихлебывания, раздававшегося время от времени, так как генерал не сказал ни слова и сам не дал разрешения говорить другим. Время от времени Модерзон бросал испытующий взгляд на офицеров. И видел, что очень немногие ели с аппетитом. Причина этого заключалась не только в жидком и не очень-то вкусном картофельном супе. Офицеры внутренне готовились к предстоящей им в завершение ужина учебно-тренировочной игре — «пожар в казарме». Это заметно портило им аппетит.

Только когда было подано второе блюдо — телятина с зеленым горошком, — генерал начал говорить. Он обратился к старшему военному советнику юстиции Вирману и спросил, слегка растягивая слова:

— Итак, вы собираетесь заняться еще и вторым делом в моем хозяйстве, не завершив первого?

Вирман почувствовал облегчение. Наконец-то к нему обратились с разговором. И он бодро ответил:

— Расследование обстоятельств и причин, повлекших за собой смерть лейтенанта Баркова, остается, естественно, моей главной задачей, господин генерал. Что же касается дела об изнасиловании…

— Так называемом изнасиловании, — поправил его обер-лейтенант Крафт негромко, но так, чтобы его можно было услышать.

Генерал бросил короткий испытующий взгляд на обер-лейтенанта, затем вновь вернулся к еде. Но не было никакого сомнения в том, что слушал он внимательно.

Старший военный советник юстиции продолжал с пылом:

— Ну хорошо, что касается этого так называемого изнасилования, я только хотел предоставить в ваше распоряжение свои знания, помощь, о которой просил и которую одобрил господин капитан Катер, но от которой господин обер-лейтенант Крафт, по-видимому, отказывается.

— И по весьма веской причине, — ответил обер-лейтенант Крафт твердо. — Ибо еще ничего не выяснено и абсолютно ничего не доказано.

— Позвольте, — перебил его Вирман, — но вы, как не имеющий юридического образования, вряд ли можете судить об этом.

— Это вполне возможно, — сказал Крафт с настойчивостью. — Но мне поручено разбирательство этого случая, и поэтому я сужу о нем так, как считаю правильным.

— Уместным, — поправил его генерал. При этом он даже не поднял голову от тарелки. Казалось, он сконцентрировал все внимание на картофелине, которую в это время медленно раздавливал.

Это неожиданное замечание заставило его соседей по столу на время умолкнуть. Капитан Катер давился куском телятины. Вирман думал с напряжением о замечании генерала, пытаясь сделать из него выводы. Крафт же был лишь удивлен тем, что Модерзон так внимательно прислушивался к разговору — генерал, по всей видимости, обращал внимание на каждый нюанс.

— Подобный случай, господин генерал, — сказал после долгого раздумья Вирман, — требует, по моему мнению, все же большего, чем обычное войсковое расследование. Поэтому я посчитал своим долгом оказать господину капитану Катеру необходимую помощь. Так как в данном случае дело идет не об обычных происшествиях, которые могут случаться ежедневно, как, например, невыполнение приказа, обворовывание товарищей или дезертирство, — здесь даже незначительная деталь может играть решающую роль с юридической точки зрения.

— Господин Вирман, — сказал генерал, не повышая голоса, но очень резко, — мы здесь находимся на ужине.

Старший военный советник юстиции захлопнул рот, как на шарнире. Его и без того тонкие губы превратились в щелочку. Он заметно покраснел, ибо почувствовал себя как ученик, подвергшийся назидательному нравоучению перед всем классом, а этого с ним со времен шестого класса не случалось. Офицеры с видимым удовольствием, хотя и с надлежащей сдержанностью, наслаждались зрелищем.

Генерал продолжал есть как ни в чем не бывало. Обер-лейтенант Крафт отложил в сторону нож и вилку и впервые посмотрел на Модерзона внимательно: он увидел удлиненный угловатый череп, как бы вытесанный из грубого камня, однако выполненный четко и обозримо, несколько глубоких складок, шедших от переносицы мимо рта к подбородку, серые, как скала, глаза, высокий лоб под коротко остриженными белыми волосами. Крафту показалось, что генерал напоминает ему благородного, но непонятного по своей сути тракенского жеребца.

— Приятного аппетита, господа, — сказал генерал и поднялся.

— Приятного аппетита, господин генерал! — ответил офицерский хор.

— Запланированная учебно-тренировочная игра, — объявил деловито адъютант, — состоится здесь, в этом зале, через пятнадцать минут.

— Ну, господин старший военный советник юстиции, — дружески спросил капитан Федерс, — как вам понравился ужин?

— На мой вкус, он был слегка переперчен, — ответил Вирман и хохотнул, претендуя на наличие юмора. Но в смехе его не было ничего естественного.

Большинство офицеров вернулись в фойе, хотя бы для того только, чтобы уйти из поля зрения генерала. Они использовали перерыв, чтобы выкурить еще по одной сигарете. К тому же они пытались получить информацию о предстоящей учебно-тренировочной игре, и, естественно, в первую очередь через капитана Федерса.

— Господа, — сказал Федерс, отклоняя их вопросы, — я тоже не в курсе дела. Откуда мне знать, что должно происходить при возникновении пожара в казарме? Только тогда, когда я буду знать подробности этой игры, мне могут прийти в голову те или иные ходы. Но ведь я не ясновидящий, хотя и являюсь преподавателем тактики в военной школе.

Беспокойство среди офицеров росло. Между ними клубились облака дыма. Некоторые заглядывали через открытую дверь в столовую, которая была превращена ординарцами в своеобразную классную комнату: на заднем плане стояла доска, перед нею две подставки для карт, а впереди стол генерала — наподобие кафедры. Столы и стулья офицеров были расставлены как школьные парты.

— Во всяком случае, — заметил старший военный советник юстиции Вирман, — я доволен хотя бы тем, что это мероприятие меня не касается.

— А еще более довольны вы были, вероятно, если бы получили разрешение заняться поближе тремя решительными в своих действиях девушками, не так ли?

— Господин капитан Федерс, — ответил Вирман, придавая разговору серьезный тон, — для меня ведь вопрос носит чисто деловой характер, и дело не в трех сомнительных созданиях женского рода.

— Но ведь одно нельзя отделить от другого.

— Господин капитан, я же юрист!

— Именно поэтому, — бросил реплику Федерс. — Если бы вы были медиком, скажем, психиатром или же гинекологом, тогда я бы, пожалуй, сказал себе: ну да, это ведь его работа, он к этому привык. Но если появляется юрист, который до этого брал на зубок лишь старых вояк, а теперь должен заглянуть под юбку трем молодым девушкам, я могу лишь, уважаемый, отнестись к этому с определенным подозрением и даже скептически.

— Мне не нравится ваша фантазия, — сказал Вирман холодно. Ему хотелось добавить: «которая похожа на фантазию генерала». Но он промолчал. Он с достоинством нес свои подозрения и не забывал их. Он уже раскусил офицеров подобного сорта. Такой человек, как этот Модерзон, сознательно или несознательно вызывал упаднические мысли. Уже только из принципа он, Вирман, должен был рассматривать подобных людей как чрезвычайно сомнительных.

— У вас отсутствует доверие к ответственным органам государства, — бросил он, прежде чем уйти.

Капитан Федерс посмотрел ему вслед и сказал:

— Тут ему нужно отдать должное — он не дурак. Но это может быть и недостатком.

— Господ офицеров просят занять места и подготовиться к началу учебно-тренировочной игры, — объявил адъютант.

Господ офицеров не нужно было просить дважды. Они поспешно загасили свои сигареты, прервали разговоры и направились в столовую — учебный класс для офицеров. Рассевшись по местам, они с ожиданием смотрели на генерала.

Генерал-майор Модерзон сидел за своим кафедроподобным столом и работал. Приход офицеров нисколько ему не помешал, по всей видимости. Он просматривал документы, которые ему положил адъютант, заносил свои заметки в блокнот, лежавший перед ним.

Адъютант объявил еще раз:

— Руководитель учебно-тренировочной игры — господин майор Фрей, начальник второго курса.

Так была обозначена первая жертва этого вечера. Дальнейшие последуют, ибо цель подобной игры была двоякой. Прежде всего должны быть рассмотрены теоретически все возможные на практике ситуации. Затем многие из присутствующих получали специальные задачи, и только после этого шаг за шагом проигрывалось тушение пожара. Каждый из облеченных таким заданием должен был кратко и в то же время исчерпывающе доложить, что бы он в реальном случае стал делать или какие распоряжения отдавать. Например, в качестве руководителя команды заграждения, старшего группы тушения, начальника склада вещевого имущества и тому подобное; если того хотел Модерзон — всю ночь, до утра.

И капитан Федерс, многоопытный преподаватель тактики, заявил своим внимательно слушающим соседям:

— В самое глупое положение попадет на этот раз тот, кто будет изображать из себя дежурного офицера.

— Дежурный офицер, — зачитал адъютант с листка, покрытого заметками генерала, — обер-лейтенант Крафт.

Крафт с трудом подавил вертевшееся у него на языке крепчайшее выражение. И он, будучи старым служакой, сразу же понял, что ему выпала самая неблагодарная задача этой учебно-тренировочной игры. Он, по-видимому, попался на глаза генералу, и это беспокоило Крафта.

— Могу я получить инструкцию дежурному? — спросил он.

Генерал кивнул головой. И адъютант передал обер-лейтенанту Крафту эту инструкцию. Офицеры с интересом разглядывали жертву сегодняшнего вечера. При этом они не проявляли никаких фальшивых чувств — кто-то же должен был быть ею: а на этот раз такой жертвой оказался Крафт. Нельзя вмешиваться без спросу в разговор генерала за столом!

Адъютант зачитал длинный список участников — никто из присутствующих не был забыт. Каждый получил более или менее важную роль: или задачу контроля за той или иной функцией, или же особую, подробно не расписанную функцию. Офицерам становилось жарко. Ловушки были расставлены — кто еще, кроме Крафта, влетит в них?

Адъютант зачитал исходную обстановку:

— Предположительно в районе расквартирования четвертого потока произошел пожар. Причина его неизвестна. Размеры пока тоже неизвестны. День — воскресенье. Время — один час тридцать восемь минут. Учебно-тренировочная игра начинается.

Капитан Федерс ухмыльнулся счастливо: он сразу же обнаружил опаснейшие моменты и позиции этой игры. «Четвертый поток, — шепотом сообщил он своему окружению, — расположен почти в центре казармы — какая прекрасная возможность распространения огня! И к тому же именно в воскресенье, ранним утром, когда вряд ли кто из фенрихов вернется из увольнения. А это связано с осложнениями! Вот дыма-то будет. Я уже сейчас чувствую его зловоние».

— Пожалуйста, господин майор Фрей, — сказал адъютант по взгляду генерал-майора Модерзона, — игра началась.

— Тревога, — объявил майор Фрей слегка сдавленным голосом. Начало было таким образом положено. Фрею оставалось лишь найти теперь того, кто продолжил бы игру. — Итак, пожар в расположении четвертого потока. Что делает личный состав четвертого потока?

— Я передам сигнал тревоги дальше, — ответил офицер, на которого была возложена эта функция. — Я оповещу в свою очередь дежурного офицера.

Все глаза были теперь устремлены на обер-лейтенанта Крафта. Тот откинулся на спинку стула. Он был полон решимости не дать обскакать себя так просто и не быть барашком, которого должны подвести объединенными усилиями под нож. И поэтому он спросил:

— Является ли инструкция действующей?

— Конечно, — сразу же ответил майор Фрей. — Инструкция есть инструкция.

— Значит ли это, — настойчиво задал Крафт следующий вопрос, — что я должен руководствоваться этой инструкцией?

— Да конечно же! — воскликнул Фрей с некоторой жесткостью в голосе и чрезвычайно невоздержанно. — Что предписано, тем и следует руководствоваться. Любой приказ имеет такую же силу, как и закон. А письменный приказ тем более является законом.

Выражение лица Крафта не оставляло никакого сомнения в том, что он относится к формулировкам майора как к чрезвычайно избитым. Офицеры почувствовали сенсационное развитие событий. Они бросали слегка озадаченные и в то же время полные надежды взгляды то на Крафта, то на майора Фрея, то на генерала Модерзона.

И генерал заявил, не меняя выражения лица:

— Инструкция дежурному является руководством к действиям, господин обер-лейтенант Крафт.

— В таком случае, господин генерал, для проигрыша этой учебно-тренировочной игры не хватает необходимых достоверных источников. — Это было заявление, равносильное в глазах присутствующих самоубийству. — Поскольку эта инструкция дежурному не соответствует положению дел ни в начале, ни в конце.

В зале установилась тишина, как перед ударом грома. Лицо капитана Федерса застыло в ухмылке. Не выдержав напряжения, вскрикнул капитан Катер. Следующий кульминационный момент этого вечера был достигнут.

А генерал спросил подчеркнуто мягким голосом:

— Объясните, пожалуйста, поподробнее свою мысль, господин обер-лейтенант Крафт.

Крафт устало кивнул. Мужество грозило покинуть его так же внезапно, как и появилось. Его охватило давящее чувство, что он зашел слишком далеко.

— Итак, — спросил генерал уничтожающе вежливо, — я слушаю.

— Господин генерал, — сказал наконец обер-лейтенант Крафт, — эта инструкция не только неточна в отдельных разделах, но и противоречит сама себе в важнейших пунктах. Это касается, например, последовательности включения гидрантов, данных под номерами один, два, три и четыре, что является абсурдным, исходя из их реального расположения. Если дежурный офицер станет придерживаться этой инструкции, он будет мотаться по помещению взад и вперед, бесполезно тратя драгоценное время. Поскольку правильная последовательность включения гидрантов должна быть: четыре, один, три, два.

— Что-нибудь еще, господин обер-лейтенант Крафт? — спросил генерал все так же мягко.

Крафт привел еще четыре примера, которыми старался доказать недостатки инструкции: неполнота системы оповещения по тревоге, неправильное описание огнетушителей, складирование взрывчатых веществ не в том месте, где они должны бы быть, недостаточность оборудования караульного помещения баграми, лопатами и топорами. Таким образом, если дежурный офицер будет следовать этой инструкции, казарма сгорит полностью, прежде чем даже будут подключены пожарные рукава.

— Пожалуйста, дайте мне инструкцию, — сказал генерал.

Инструкция была передана Модерзону. Он перелистал ее и просмотрел те места, о которых только что говорилось. На лице его не отразилось ничего. Оно оставалось таким же неподвижным и безучастным, как и во время ужина. Глаза всех присутствующих были устремлены на него, однако генерал воспринимал это так естественно, как если бы его освещало солнце.

Затем он поднял голову, посмотрел на Крафта и спросил:

— Когда вы обратили внимание на недостатки инструкции дежурному, господин обер-лейтенант Крафт?

— Три дня назад, — ответил Крафт, — когда я был дежурным офицером.

— В таком случае, — сказал генерал Модерзон, — я должен был бы знать об этом еще два дня назад. Вы не дали соответствующего рапорта. Будьте у меня завтра в десять часов для доклада.

— Слушаюсь, господин генерал!

— Впрочем, что касается этой инструкции, — сказал затем генерал, — она действительно является сплошной чепухой. По ней нельзя действовать. Через несколько дней она будет переработана. Учебно-тренировочная игра в связи с этим переносится. Доброго вечера, господа.