"Истерия СССР" - читать интересную книгу автора (Немоляев Кирилл, Семашко Николай, Новиков...)

Рок расходящихся станций

Известно, что после смерти Сергея Мироновича Кирова его именем были названы многие города, заводы, корабли, а также группа из пяти островов в Карском море. Но этого было явно недостаточно. «Как бы еще увековечить память о Кирове?» — таким вопросом в те годы задавались многие.

И вот в 1935 году на самом высоком уровне было принято решение о строительстве в Москве, глубоко под землей, станции метро «Кировская». Эта станция должна была стать единственным в своем роде мемориалом С.М. Кирова. Спуск и подъем посетителей в мемориал и обратно предполагалось осуществлять посредством лестниц. Никакого движения поездов под землей проектом, разработанным учеными под руководством профессора Энгельгардта, не предусматривалось. «Шум поездов, — утверждали сторонники Энгельгардта, — неизбежно разрушит торжественную атмосферу, свойственную мемориалам и музеям, а кроме того, не будет слышно объяснений экскурсоводов». Однако в дискуссию с группой профессора Энгельгардта вступили ученые из лаборатории профессора Коровина. «Коль скоро, — писал в мае 1935 года Д.Б. Коровин, — мы говорим о станции метро «Кировская», то было бы уместным поговорить и о линии метро, по которой, в силу ее природы, могло бы осуществляться некое, пусть даже самое незначительное, движение». Сегодня мы знаем, что победила точка зрения профессора Коровина и было решено построить наряду со станцией метро «Кировская» станцию «Проспект Маркса», соединив их впоследствии тоннелем.

Технология работ была революционной для того времени и предусматривала сооружение на месте будущих станций двух котлованов, спуск в котлованы двух бригад проходчиков (по одной бригаде на каждый котлован) и затем движение бригад навстречу друг другу с их последующей стыковкой непосредственно под памятником Дзержинскому. Для проведения работ были сформированы две бригады проходчиков: первая и вторая. В состав первой бригады вошли: Чкалов — бригадир проходчиков, Мотовилов, Абрамович и Шелепин — укладчики пути, Шустиков — маркшейдер. Вторая бригада состояла из известных в то время путейцев Крутько: Николай Крутько был бригадиром, а брат Виктор — его помощником. Бригады располагали следующим инструментом: лопата и отбойный молоток — у проходчиков пути, у маркшейдера имелся специальный щуп.

Работы начались летом 1935 года. Бригадой Кульгутина (впоследствии трагически погибшей во время взрывов на целине) в районе проспекта Маркса был произведен взрыв мощностью от 20 до 150 килотонн. В результате взрыва образовалась воронка значительного диаметра и глубины. Аналогичный взрыв был произведен в районе Почтамта. Бригада Чкалова двигалась со стороны проспекта Маркса, а бригада Крутько — навстречу ей, со стороны Чистых прудов. Для удобства проходчиков был установлен круглосуточный режим работы.

Фрагмент дневников профессора Коровина со схемой неудачной стыковки бригад Крутько и Чкалова. Из архива И.В. Рябого.

Под землей было очень темно, и это затрудняло ориентировку. Лишь сейчас отечественная геодезия достигла такого уровня развития, что, даже находясь глубоко под землей, без труда можно определить, куда нужно двигаться, чтобы достичь, например, поверхности земли (вверх) или, напротив, еще более углубиться в недра земли (вниз). В те же годы геодезия находилась еще в зачаточном состоянии, и для ориентировки приходилось пользоваться щупами.

Щуп представлял собой длинный (4,5–5 м) шест с острым металлическим наконечником, и для определения своего местонахождения под землей бригада Чкалова, в частности, поступала так: щуп вонзали вертикально в свод тоннеля и продвигали сквозь толщу земли до тех пор, пока не раздавался звук удара металла о металл. Это означало, что бригада находится точно под основанием памятника Дзержинскому (изготовленного, как известно, из металла и уходящего на 24 метра вглубь земли), и можно начинать стыковку.

Сохранились воспоминания Валерия Чкалова о тех волнующих днях. «По моим расчетам, — пишет Чкалов, — стыковка должна была состояться 25 апреля в половине пятого утра. Все мы с нетерпением ждали этого дня. lt;…gt;

Когда я посмотрел на часы, они показывали 4:25. Шустиков взял в руки щуп и стал осторожно продвигать его вверх. Напряжение росло… Наконец, на моих часах появились цифры — 4:30. Пора, — подумалось мне. И тут мы все явственно услышали звук удара металла о металл — цель достигнута!

Ликованию нашему не было предела!!!»

К сожалению, возникшая эйфория не пошла на пользу делу. Шустиков, размахивая щупом, бросился обнимать Чкалова и, по неосторожности, задел концом щупа Абрамовича, который в этот момент веревкой крепил вагонетку к рельсам. Острый металлический наконечник пронзил шею Станислава Абрамовича в районе сонной артерии. Успев крикнуть: «Вагонетка пошла!», — он выпустил из рук веревку и умер.

Вагонеткой были раздавлены Мотовилов и Шелепин.

Шло время. Бригада Крутько не появлялась…

Прождав еще одиннадцать часов, Чкалов принял решение продолжать работу самостоятельно.

Где же в это время находилась бригада братьев Крутько?

Лишь недавно ученые обнаружили в архивах документы, позволяющие пролить свет на эту загадочную историю. Дело в том, что, стартовав от Почтамта, бригада Крутько стала слишком резко забирать вниз и в момент стыковки тоже находилась под основанием памятника Дзержинскому, но… семьюдесятью (!) метрами глубже, т. е. в районе грунтовых вод. Сохранившиеся фрагменты дневников Николая Крутько помогают воссоздать некоторые детали событий:

К сожалению, больше ничего не удалось разобрать, так как все остальные страницы были залиты водой…

Прождав на месте стыковки бригаду братьев Крутько в течение 67 часов, Валерий Чкалов поймал себя на мысли, что очень хочет есть. Быстро утолив голод остатками продовольствия и посовещавшись с Шустиковым, Чкалов решил возобновить работы в тоннеле и, согласно инструкции, бригада стала двигаться на северо-запад в сторону Почтамта. Работы шли поистине ударными темпами (сам Чкалов, например, выполнял 11 норм в день), и уже спустя 2 дня основание памятника Дзержинскому не прощупывалось. Вспоминает Валерий Чкалов: «Я пришел к выводу, что мы движемся, причем достаточно быстро и, что самое главное, в правильном направлении».

Поначалу никаких разногласий в бригаде не наблюдалось, но уже через насколько дней Шустикову стало казаться, что они движутся не в ту сторону. Сергей считал, что бригада идет скорее на север, чем на северо-запад, и вскоре между Шустиковым и Чкаловым произошел следующий разговор: «Валерий, надо забирать левее», — говорил Шустиков Чкалову. «Нет, Сергей, — возражал ему Чкалов, — надо забирать правее». «Тогда, — вспоминает Чкалов, — Шустиков сказал мне, что в любом случае будет забирать левее. Ну что я мог ему ответить? «Ты, Сергей, можешь, конечно, забирать левее, дело твое, но я лично как забирал правее, так и буду забирать правее».

В результате так и произошло. Шустиков стал двигаться налево, а Чкалов направо. Таким образом, в тоннеле образовалась своего рода развилка. Она, кстати, сохранилась до сих пор, и многие из вас, уважаемые читатели, возможно, ее неоднократно видели.

К сожалению, дальнейшая судьба маркшейдера Сергея Шустикова до сих пор никому не известна. Что касается Валерия Чкалова, то, спустя несколько месяцев, он неожиданно оказался… в Ванкувере (!!!).

Чтобы объяснить это, на первый взгляд, необъяснимое событие, вновь обратимся к воспоминаниям Чкалова о тех волнующих днях: «К середине мая обстановка в забое резко изменилась. Меня окружали невиданные доселе грунты и скальные породы, а земля стала заметно более влажной. Я воткнул щуп в пласт земли, находившейся прямо надо мной — щуп уходил вверх беспрепятственно. Я втянул щуп назад, острие его было мокрым. «Уж не достиг ли я уровня грунтовых вод?» — подумалось мне. Я попробовал воду на вкус — она была соленой! Морская, — подумалось мне».

Для того, чтобы как-то оправдать появление путейца Чкалова в Ванкувере, было решено объявить о том, что он якобы прилетел туда самолетом, причем через Северный полюс.

Ну что в те далекие времена представлял собой Северный полюс? В те времена Северный полюс представлял собой совершенно пустынную местность, и о какой-либо посадке на полюсе с целью дозаправки горючим не могло быть и речи. «Пусть перелет будет беспосадочным!»— решили тогда ученые.

Северный полюс в 30-е годы.

Ученым возражали летчики (а именно капитан Байдуков и майор Беляев). «Не существует самолета, — говорили они, — который мог бы без дозаправки преодолеть такое огромное расстояние». «Мы построим такой самолет», — обещали ученые.

И вот, спустя полтора года, самолет АНТ был действительно построен и готов к эксплуатации, но от идеи перелета, как такового, пришлось, увы, отказаться, так как над Северным полюсом и в непосредственной близости от него температура воздуха превышала все допустимые нормы (минус 80 градусов по Цельсию).

26 октября 1935 года на закрытом заседании коллегии Минморфлота СССР было принято решение доставить самолет АНТ в Ванкувер морем с помощью ледокола «Кронштадт». Управлять ледоколом должен был капитан 3-го ранга Алексей Константинович Лазо. Вот что он писал в своем дневнике: «Мне было поручено осуществить буксировку самолета АНТ с Байдуковым и Беляевым на борту из Архангельска в Ванкувер. Взлетно-посадочная полоса Ванкуверского аэропорта, как известно, находится в непосредственной близости от берега. Задание наше было достаточно сложным: доставить самолет в Ванкувер ночью и своими силами установить его на взлетно-посадочную полосу. Валерий Чкалов ждал неподалеку в условленном месте и по определенному сигналу (2 сильных хлопка в ладоши) должен был незаметно подойти к самолету, войти в кабину и присоединиться там к Байдукову и Беляеву.

В Архангельске многие скептики опасались, что самолет, будучи спущенным на воду, сразу же пойдет ко дну. Не скрою, были такие опасения и у меня.lt;…gt;

И вот, наконец, настал день отплытия. АНТ величественно стоял на пирсе, а Байдуков и Беляев спокойно занимали свои места в кабине для пилотов. Я стоял за штурвалом ледокола…

Наступил долгожданный миг.

«Поехали!» — крикнул Байдуков и махнул мне рукой. «Полный вперед!» — скомандовал я. Ледокол тронулся, натянулся буксировочный трос и самолет, покатившись по причалу, упал в воду. Скрывшись в пучине океана, АНТ моментально исчез из виду. Люди в тревоге переглядывались… Наконец, раздался вздох облегчения — самолет всплыл на поверхность и устремился вслед за ледоколом…»[5] «Я, — вспоминает А.К. Лазо, — обрадованный, обернулся к корме, в сторону самолета, и увидел Беляева — тот высунулся из кабины, на лице его сияла улыбка. Я крикнул:

— Все в порядке?

— Да, — ответил Беляев, — я слышу, как волны океана разбиваются о борт самолета».

Американская общественность, пресса бурно встретили появление русских летчиков. Газеты пестрили заголовками об уникальном перелете, и вскоре имя Валерия Чкалова было уже у всех на устах. Впрочем, эти исторические материалы вам, уважаемые читатели, уже хорошо известны.