"Истерия СССР" - читать интересную книгу автора (Немоляев Кирилл, Семашко Николай, Новиков...)

Тунгусский реквием

Уже почти 90 лет минуло с того далекого дня, когда над Тунгусской тайгой, в одном из самых глухих уголков Сибири, прогремел огромной силы взрыв, сопровождаемый яркой вспышкой пламени. Это неординарное событие сразу же привлекло к себе пристальное внимание ученых всего мира. Каких только объяснений, гипотез, подчас самых невероятных и фантастических, не было предложено за прошедшие годы многочисленными исследователями Тунгусского феномена (ТФ)! Лишь беглый их обзор мог бы занять не один пухлый том, но цель нашего очерка несколько иная: предложить версию, которая, по нашему мнению, могла бы служить отправной точкой для начала действительно серьезных научных изысканий и которая, в то же время, дает совершенно неожиданное, парадоксальное объяснение случившемуся.

Повал леса в районе Подкаменной Тунгуски воспринимался многими как подтверждение теории метеорита

Итак, что же в действительности произошло ранним утром 23 марта 1908 года в затерявшейся на самом краю цивилизации таежной сибирской глухомани?

Дневники А.П. Нестерова, обнаруженные недавно в архивах бывшего ГЦОЛИВК СССР, помогают нам воссоздать эти события с достаточной степенью точности.

Группа молодых ученых, недавних выпускников Гатчинской императорской инженерной академии, в состав которой входил и Нестеров, вела работы в районе Подкаменной Тунгуски начиная с октября 1907 года. Помимо Нестерова в группе работали: А.И. фон Штернберг, К.В. Ремизов, Я.К. Лопухин, а также двое подрывников — Кульгутин и Иванцов. Работы велись в условиях строжайшей секретности; каждый месяц в петербургский департамент промышленности и наук посылался нарочный с подробными отчетами об успехах и неудачах экспедиции; впрочем, отсутствие дорог, лютая зима и несовершенство системы почт и телеграфа со временем сделали невозможным и такое сообщение. «По сути дела, — пишет Нестеров, — мы были предоставлены самим себе».

Вся деятельность экспедиции была окутана строжайшей тайной. Атмосфера секретности, сопутствовавшая работе группы фон Штернберга, вовсе не была случайной, ибо задача перед учеными стояла поистине грандиозная — посредством мощнейшего направленного взрыва осуществить массовый повал леса на территории от Усть-Кадыма до Алапинска. Предполагалось, что одновременно взрыв разрушит многометровый ледяной покров, сохранявшийся обычно на сибирских реках до середины апреля, что, в свою очередь, позволит организовать сплав леса в невиданных доселе количествах, притом без использования дополнительной рабочей силы (т. е., пользуясь современной терминологией, «автосплав»).

Сруб, в котором с ноября 1907 года жили участники экспедиции фон Штернберга

Шесть месяцев изнурительного труда не прошли напрасно: уже к середине марта 1908 года весь основной заряд был смонтирован и готов к детонации.

Нелишним будет отметить, что никто из немногочисленных местных жителей о работе экспедиции даже не подозревал (о причинах этого мы уже говорили). Правда, Нестеров упоминает о печальной судьбе некоего охотника, спасавшегося от разъяренных волков и в сочельник 1908 года случайно наткнувшегося на их лагерь. «Увы! — пишет Нестеров, — помочь бедняге мы ничем не смогли, ввиду данного нам высочайшего предписания. Мне оставалось лишь с ужасом наблюдать, как его жалкая фигурка скрылась за величественными силуэтами окружавших нашу поляну сосен; вскоре ночную тишину разорвал неистовый волчий вой». Однако даже этот кошмарный случай, несмотря на все опасения фон Штернберга, не приподнял завесы тайны над ведущимися в тайге работами; таким образом, можно с уверенностью утверждать, что о дате и месте предстоящего взрыва доподлинно знали лишь члены группы и никто более; даже в самом Петербурге курировавший ход работ граф Апраксин, будучи спрошенным по этому поводу государем, ничего не мог отвечать с уверенностью: виной тому, как мы уже упоминали, была крайне ненадежная связь с экспедицией.

Отсюда можно сделать главный вывод: взрыв был неожиданным, и сама эта внезапность, вкупе с тем, что эпицентр взрыва находился на весьма значительном удалении от каких-либо очагов цивилизации, послужила поводом к появлению наиболее, казалось бы, правдоподобной гипотезы (многочисленные варианты которой настойчиво муссируются до настоящего времени): в тот день над тунгусской тайгой произошло падение некоего «метеорита».

Сторонники этой версии приводят в ее подтверждение доводы очевидцев: люди видели, говорят они, как над лесом пронесся огненный шар, а затем прогремел взрыв.

Мы не станем оспаривать свидетельства очевидцев, напротив, сомневаться в их истинности было бы в высшей степени некорректным; да, (1) — действительно был взрыв, и (2) — над тайгой действительно пролетел горящий шарообразный объект… Но какое именно из этих событий предшествовало другому?

Перед тем, как перейти к кульминационной части нашего повествования, необходимо сказать несколько слов о подрывнике Сергее Иванцове — уникальном человеке, гибель которого и послужила поводом к написанию этого текста.

О детстве Иванцова не сохранилось почти никаких сведений; известно лишь, что родился он в одной из глухих поморских деревень, рано лишился родителей, самостоятельно выучился грамоте в гимназии и еще чуть ли не мальчишкой начал работать подрывником на приисках, где и познакомился с Кульгутиным (о Кульгутине еще представится повод рассказать). Мы знаем, что он участвовал в русско-японской войне, откуда вернулся Георгиевским кавалером (с расстояния двух кабельтовых попал из мортиры в фок-мачту японского крейсера). К началу работы в экспедиции Иванцову исполнилось 42 года.

Поражают его физические данные: гигант двух с половиной метров ростом и весом около двенадцати пудов, при этом вовсе не производивший впечатление какого-то увальня; постоянно готовый к работе, не знающий усталости, замкнутый и неразговорчивый.

Сергей Иванцов (справа) рядом с К. Ремизовым

«Этот человек стал настоящим талисманом нашей экспедиции, — вспоминает А.П. Нестеров, — без него мы были как без рук».

Тем временем дела в экспедиции шли весьма и весьма успешно: за год (1906–1907 гг.) было совершено более десяти так называемых «пробных» взрывов, повалено несколько миллионов кубических аршин леса (около 400 тыс. усл. м). Ученые медленно продвигались на восток, в район Подкаменной Тунгуски, где весной 1908 года взрывом мощностью 150 килотонн завершили первый этап работ.

Однако вернемся к воспоминаниям Аркадия Нестерова.

Сразу после второго «пробного взрыва» (стрелкой отмечен С. Иванцов)

Из приведенного обширного фрагмента воспоминаний А.П. Нестерова ясно видно, что вылет и полет Иванцова (полет горящего тела) последовал сразу вслед за взрывом. Кажущиеся противоречия между «метеоритной» версией и рассказом А.П. Нестерова легко объяснимы: поскольку скорость света на несколько порядков превышает скорость звука, то сторонние наблюдатели, естественно, сначала увидели вспышку (в нашем случае — Иванцова, на теле которого загорелся ватник) и лишь затем услышали сам грохот взрыва (который на самом деле произошел несколькими секундами ранее).

Нам представляется, что это элементарное, хотя и несколько экстравагантное объяснение Тунгусского феномена снимает практически все вопросы (а в особенности, вопрос о местонахождении «метеорита» после взрыва), столь долго волновавшие широкую научную общественность.

Давно известно, что радиационный фон в районе взрыва значительно превышает допустимый уровень. Исследования срезов поваленных взрывом деревьев показали, что годовые кольца, относящиеся к рассмотренному нами периоду (октябрь 1907 — март 1908 гг.), обнаруживают значительные следы воздействия неизвестного источника радиоактивного излучения. До сих пор мы ничего не знаем о том, какие именно взрывчатые вещества использовала экспедиция А.И. фон Штернберга.

По некоторым сведениям, уехав из России вскоре после революции, фон Штернберг осел в США и принимал непосредственное участие в работах по проекту «Манхэттен»…

Все это позволяет строить самые невероятные предположения, которые предстоит проверить будущим поколениям исследователей ТФ.