"ГУЛЫ" - читать интересную книгу автора (Кириенко Сергей)

Глава двадцать шестая

В половине одиннадцатого небольшая колонна, состоявшая из шести крытых брезентом грузовиков и двух джипов, двигалась по дороге к Леньяно. Возглавлял колонну «ниссан-пэтрол» с перископической антенной на крыше, шесть грузовых машин, выкрашенных в защитный цвет, следовали за джипом, замыкал колонну второй «пэтрол».

Без двадцати одиннадцать размеренное движение колонны оказалось прервано: неожиданно ведущая машина начала сбавлять скорость. Следуя поданному сигналу, вслед за джипом принялись останавливаться и грузовые машины. Когда вся колонна замерла на обочине, замыкающий джип объехал грузовики и оказался у головного автомобиля. Водитель первого джипа выскочил из машины и, подбежав к подъехавшему «пэтролу», доложил сидевшему в нем человеку в полевой форме капитана карабинеров о срочном сообщении из Милана. Капитан выбрался из машины и перешел в автомобиль связи. Сидевший внутри радист подвинулся на сиденье, освобождая место для командира, и протянул офицеру наушники.

Через минуту колонна снова двинулась в путь, но маршрут ее движения оказался отклонен от первоначального: через три километра головная машина (в которой теперь сидел и капитан) свернула на объездной участок, связывающий дорогу к Леньяно и шоссе на Варесе. Когда машины выехали на шоссе, капитан приказал увеличить скорость. Водитель головного джипа поднял ее с шестидесяти до девяноста километров в час, водители грузовиков последовали его примеру.

Пятнадцать минут спустя сидящие в джипе смогли уже различить силуэт огромной горы, нависшей над восьмидесятитысячным городом. Радист связался с Миланом и сообщил, что колонна подъезжает к Тер-рено. Окончив сеанс связи, он перевел рацию на прием и подался на сиденье, глядя на появившуюся впереди окраину города, по сообщению местного комиссариата, произошло событие, которому в ближайшую неделю суждено занять первое место на полосах газет всего мира.

Еще через три минуты «пэтрол» проехал мимо установленного на обочине дороги щита с надписью «Добро пожаловать в Террено! Вы никогда не забудете наш город и наше гостеприимство!», водитель слегка снизил скорость и, миновав сверкающую стекломи хромированными топливными пистолетами автозаправочную станцию, колонна карабинеров двинулась по корсо Чентрале к центру Террено…

С минуту в салоне «ланчи» висела напряженная тишина. Гольди с изумлением смотрел на фотографию, которую сжимали его пальцы. Аз Гохар и Андрей молча смотрели на Гольди… Наконец комиссар оторвал взгляд от снимка и выдохнул:

– Бред!.. Не может этого быть!

– Кто он? Вы узнали этого человека? – Аз Гохар подался на сиденье, глядя в лицо комиссара.

Гольди опустил глаза вниз, скользнул взглядом по человеку с большими усами, снятому на фоне зарослей винограда, опять посмотрел на Аз Гохара и повторил:

– Бред!

Старик хотел что-то сказать, но в этот момент Джей Адамс– единственная из всех четверых смотревшая не на комиссара, а вперед по дороге, – тихо проговорила:

– Смотрите!

Ее тихий голос заставил людей обернуться. Повернув головы, они увидели, как из-за ратуши на пьяцца дель Фуоко выехали три полицейских автомобиля. Гольди узнал в них те самые машины, что пять минут назад перегораживали шоссе у монастыря.

Проехав по площади, машины остановились перед крыльцом комиссариата. Через секунду из них выбралось семь человек: пятеро из них были в форме. Половина подъехавших поднялась по крыльцу здания и скрылась внутри, остальные остались стоять возле машин, обернувшись к южной стороне площади. Хотя до комиссариата было почти полторы сотни метров, Гольди показалось, что одного из людей в штатском он узнал.

– Они вернулись от монастыря, – механически сообщил он.

Аз Гохар перевел взгляд с патрульных машин на комиссара и спросил:

– Кто изображен на фотографии, комиссар? Ведь вы узнали человека с усами – я это понял.

Гольди посмотрел в глаза старика, но вместо того, чтобы ответить прямо, сказал:

– Послушайте, это какое-то безумие… То, что вы говорите, не может быть правдой. Человек, изображенный на снимке, сфотографирован в начале столетия, и теперь этот… – Он неопределенно махнул рукой, не договорив начатой фразы. – Разница в век – ни один человек не может жить столько времени, поэтому…

– Это не человек, комиссар, – жестко проговорил Аз Гохар. – На фотографии снят гул. Я же объяснил вам это: сто лет назад он вошел в совет городского самоуправления Террено, пользуясь положением, провел закон об уничтожении собак, а еще через несколько лет исчез из Террено, чтобы не привлекать к себе внимания горожан. После этого он появлялся в городе под видом обычного жителя, так как чувствовал, что его время еще не пришло, но несколько лет назад почувствовал рождение гулов и вновь вернулся в Террено – занял в нем один из важнейших постов, чтобы иметь власть и возможность контролировать события, когда придет его час. Вы понимаете это, комиссар? Это не человек – гул, и он может жить сколько угодно долго… – Старик перевел дух и повторил:– Теперь вы ответите: кто изображен на снимке?

Еще какое-то время Гольди всматривался в лицо Аз Гохара, чувствуя, как у него сосет под ложечкой, потом перевел взгляд на Джей Адамс, докуривающую сигарету, Франческо Борзо, сжавшегося в углу машины, Андрея, выжидательно глядящего на него… Наконец, почувствовав, что тянуть дальше бессмысленно, он облизнул губы и сказал то, во что до сих пор его мозг отказывался поверить:

– Если бы не усы, я бы сказал, что на фотографии изображен Энио Плацци – начальник нашей полиции…

Через пять минут после того, как последняя машина карабинеров проехала мимо автозаправочной станции, колонна оказалась на кольцевой дороге, опоясывающей пьяцца дель Фуоко. Свернув на узкую улочку, машины пересекли семидесятиметровую парковую зону, окружающую центр Террено, миновали ряд зданий, принадлежащих городскому банку и муниципальным службам города, и выехали на площадь. Двинувшись влево, головной джип обогнул огромный фонтан, сооруженный посреди пьяцца дель Фуоко, и притормозил в двадцати метрах от входа в комиссариат, остальные машины остановились за джипом.

Когда водитель последней машины заглушил двигатель, сидевший в головном джипе капитан выбрался из «пэтрола» и направился в обход машин к трем патрульным автомобилям, выстроившимся перед входом в здание, – возле машин, глядя на остановившиеся грязно-зеленые грузовики, замерло шесть полицейских. Проходя вдоль машин, капитан бросил взгляд на встречающих и по описанию узнал в невысоком человеке, опершемся о капот крайнего автомобиля, начальника местной полиции, – левая рука последнего висела на перевязи, сам он пристально смотрел на идущего к нему офицера…

Когда расстояние между ними сократилось до метра, капитан остановился и, коротко козырнув, представился:

– Командир отряда карабинеров капитан Дельгани.

– Здравствуйте, капитан, – кивнул невысокий человек. – Я – доктор Плацци.

Он протянул карабинеру правую руку, и они обменялись рукопожатием.

– Доктор, нам передали о случившемся в вашем городе, – по-военному кратко сообщил Дельгани. – На время я поступаю в ваше полное распоряжение – до особой команды из Милана.

Опустив руку, капитан перевел взгляд с начальника полиции на стоящих возле него людей – у всех пятерых на плечах висели короткоствольные «скоргшо». На мгновение в сознании капитана промелькнула удивленная мысль: «Откуда у них эти автоматы? Это ведь не штатное оружие полицейских…» Тем временем Плацци еще какое-то время пристально смотрел на капитана, после чего перевел взгляд на замершие перед комиссариатом грузовики. Их водители и командиры взводов, сидящие рядом с водителями в кабинах машин, глядели на собравшихся перед зданием полицейских, карабинеры, сидящие в кузовах, пока оставались на своих местах.

Наконец Плацци снова взглянул на Дельгани и спросил:

– Сколько у вас людей, капитан?

– Сто девяносто три.

– Вместе с радистом и вами?

– Так точно.

– Все вооружены?

– Да.

– Нам передали, что у вас плохо с боеприпасами?

– У нас остался только резервный запас патронов – все остальные мы израсходовали на ученьях.

– Понятно…

Мгновение Плацци молчал, словно раздумывая над следующими словами, а потом сказал:

– Капитан, прикажите вашим людям зарядить оружие и вместе с оружием построиться перед машинами. – Заметив дрогнувшие брови Дельгани, начальник полиции пояснил: – Я хочу осмотреть ваших людей, прежде чем они начнут действовать.

На неуловимо короткий миг капитан замер – у него вдруг возникло странное чувство, что все, происходящее на этой площади, какое-то неправильное, какое-то ненастоящее, – но пока не понимал, чем вызвано его беспокойство… Наконец после секундного колебания, так и не решив, в чем, на его взгляд, «неправильность» происходящего перед комиссариатом, он развернулся и отдал короткую команду.

Через секунду лязгнули бортовые замки, хлопнули дверцы грузовиков, раздались зычные выкрики старших-машин и загрохотали прорезиненные ботинки выпрыгивающих на асфальт карабинеров…

После слов комиссара в «ланче» повисла напряженная тишина: Джей Адамс, выбросив окурок на тротуар, перевела замутненный взгляд с машин, у комиссариата на Гольди, Аз Гохар и Андрей, быстро переглянувшись, с одинаковым напряжением уставились на комиссара, словно ждали, что он добавит что-то еще, даже Борзо, молчаливо сидевший до этого и не проявлявший интереса ко всему происходившему в машине, перевел обеспокоенный взгляд на комиссара…

Молчание длилось секунду, прервал его Аз Гохар:

– Значит, начальник полиции… Насколько я понял, это с ним вы разговаривали по рации? Гольди кивнул.

– Вы сказали, что это он привел полицейских к монастырю… Кто из них остался в живых?

– Плацци и еще один полицейский, – автоматически выдавил Гольди.

– Понятно…

Комиссар посмотрел на фотографию, которую продолжали сжимать его пальцы, и выдохнул:

– Послушайте, но утверждать, что Плацци не человек, так же глупо, как говорить, что не человек кто-то из нас… Я знаю его больше десяти лет. Все это время он возглавляет работу полиции Террено, у него безупречная репутация в Миланской префектуре, и он…– Он вдруг замолчал, взглянув в лицо Аз Гохара, стиснул кулаки, сминая сжатые в них фотографии, и процедил: – Бред! Я вам не верю – чтобы во главе полиции стоял какой-то…

Аз Гохар перевел взгляд на комиссара, и под этим взглядом тот замолчал. Старик же тихо, но отчетливо проговорил:

– Это доказывает только то, что он очень умен и осторожен: ни у кого из его окружения за все эти годы не возникло подозрений на его счет. Можно сказать, что он справился со своей ролью.

Глядя на Аз Гохара, Гольди ощущал странную раздвоенность: с одной стороны, это он узнал человека, как две капли воды похожего на Энио Плацци, изображенного на снимке столетней давности, сюда же можно было отнести его необычное поведение этим утром и тот факт, что он единственный выжил во время бойни у монастыря. С другой – в сознании комиссара со скоростью курьерского поезда мелькали все годы, в течение которых он работал с Плацци, – он виделся с ним почти ежедневно и мог поклясться, что начальник полиции такой же человек, как он сам… Он принялся отчаянно искать довод, каким бы мог опровергнуть слова Аз Гохара, и неожиданно ему показалось, что он нашел, что искал.

– Послушайте, – проговорил он, – я видел Плацци тридцать минут назад у монастыря. Он был ранен – ему прострелили плечо. Я видел кровь. Неужели это не доказывает, что он не бесплотное существо?

Аз Гохар спокойно выслушал комиссара и спросил:

– Вы видели кровь, комиссар?

– Да.

– И вы видели саму рану?

Гольди, решивший уже, что нашел опровержение словам старика, замер. Он вспомнил, что за всю встречу с Плацци видел только его окровавленную руку: вначале она была закрыта рукавом рубахи, а позже, когда он сходил к машине и вернулся назад, Плацци успел наложить на рану повязку…

Словно прочитав мысли на лице комиссара, Аз Гохар сказал:

– Вы не видели раны, комиссар, а кровь… – он пожал плечами, – кровь легко сымитировать: пакет томатного соуса, краски или настоящего кровезаменителя, раздавленный в подходящий момент. Что же касается того выжившего полицейского…

Старик нагнулся к решетке – словно хотел что-то добавить, – но договорить не успел: глядевший в сторону площади Андрей выдохнул:

– Это еще что такое?

Проследив за его взглядом, Гольди и Аз Гохар повернули головы к комиссариату и увидели, как на площадь начали выезжать грузовые машины, выкрашенные в защитный цвет. Комиссар высунул в окно голову и услышал низкий звук работающих дизелей.

В течение короткого времени шесть грузовиков, сопровождаемые двумя джипами, въехали на площадь: и остановились перед комиссариатом, выстроившись в линию и частично закрыв патрульные автомобили и стоящих перед ними полицейских. Когда последний грузовик замер, а его водитель заглушил двигатель, Гольди, не поворачивая головы, сказал:

– Это карабинеры…

Через тридцать секунд после подачи первой команды карабинеры выстроились перед комиссариатом повзводно: каждый взвод у своей машины, вместе с командиром и водителем. Командиры взводов доложили о наличии людей Дельгани. Выслушав их, капитан сообщил:

– Это все люди, доктор. Мы готовы выполнить ваши распоряжения, но для начала неплохо было бы пополнить запасы патронов.

Глядя в лицо Дельгани, Плацци улыбнулся:

– Мы сделаем это– не беспокойтесь на этот счет, капитан.

В этот момент из здания комиссариата вышел полицейский. Как и у остальных людей, стоявших перед комиссариатом, на плече у него висел «скорпио». Он быстро спустился с крыльца, подошел к начальнику полиции и сказал ему что-то на ухо. Стоявшего возле, Плацци Дельгани такое фамильярное поведение патрульного покоробило. Между тем Плацци кивнул полицейскому и сказал:

– Капитан, отойдите к машине связи.

– Простите? – нахмурился офицер.

– Отойдите к машине связи, – повторил Плацци, – и прикажите водителю встать вместе с остальными. – Он кивнул на строй карабинеров.

Дельгани перевел взгляд на головной джип, в котором сидел радист – единственный из всех карабинеров, не участвующий в общем построении, рядом с джипом замер водитель – как и полагалось при построениях. Глядя на машину, Дельгани заметил, как два полицейских, стоявших возле патрульных автомобилей, подошли к джипу и остановились возле него, один из них с интересом заглянул внутрь машины.

На какой-то миг Дельгани снова охватило смутное беспокойство. Он не знал, чем оно было вызвано – приказ Плацци, хоть и был не совсем обычным, ничего из ряда вон выходящего не содержал, – настораживало его нечто другое. Но что? Поведение местных полицейских?.. Внутренне Дельгани кивнул: пожалуй, в поведении этих патрульных было что-то необычное – слишком уж оно было раскованное, слишком не полицейское…

Несколько секунд он с напряжением всматривался в лицо Плацци, но затем, решив, что, очевидно, поведение полицейских определяется тем, что произошло в этом городе полчаса назад, повернулся и приказал водителю встать к ближайшей машине. После этого сам он подошел к машине связи, Плацци последовал за ним. Остановившись возле «пэтрола», начальник полиции заглянул внутрь джипа и спросил:

– Отсюда вы поддерживаете связь с Миланом?

– Да, – ответил Дельгани.

– Хорошо… – кивнул Плацци, – очень хорошо, – и внезапно, повернувшись к капитану, облизнул губы.

– Послушайте, доктор, – проговорил офицер, ощутив еще один укол беспокойства, – нам передали, что в Террено сложилась угрожающая обстановка, и приказали прибыть к вам как можно быстрее. Насколько я понял, люди, устроившие бойню, еще не обезврежены. По-моему, вы могли бы действовать быстрее: обеспечьте нас боеприпасами и поставьте задачи.

– Не спешите, капитан. – Рот Плацци изогнула улыбка. – Всему свое время – умейте ждать… – Брови Дельгани скользнули вверх, но начальник полиции добавил как ни в чем не бывало: – Сейчас мы начнем действовать, но перед этим я покажу вам одну штуку. Знаете, это очень забавная штука: весь фокус состоит в том, что с обычными людьми – а я имею в виду гражданских, – она бы не получилась, вернее, не получилась бы на все сто процентов. Но с людьми военными это срабатывает всегда и на все сто. Сейчас вы это увидите.

Прежде чем Дельгани успел ответить хоть что-то на эту странную речь, в его сознании что-то сместилось: внезапно он ощутил страшную тяжесть в голове – ему показалось, что кто-то положил ему на затылок мешок с цементом, отчего мышцы шеи свело судорогой, а тело онемело. Он с трудом двинул глазами и встретил взгляд Плацци. На короткий миг тот приблизил свое мгновенно, изменившееся, ставшее жестким лицо к лицу офицера, и Дельгани застыл, увидев его глаза: ему показалось, что он смотрит в два черных колодца, на дне которых бушует огненная пасть преисподней. Плацци же открыл рот и выдохнул:

– Вам не повезло, капитан. Но, может быть, вас утешит то, что ближайшие десять часов вы сможете жить?..

Проговорив эту фразу бесцветным голосом, начальник полиции отвернулся от офицера, словно превратившегося в живую статую, и посмотрел на карабинеров. Дельгани усилием воли двинул глазами и проследил за его взглядом: В следующую секунду он понял, что это произошло не с ним одним, – все сто девяносто карабинеров стояли сейчас, устремив бессмысленные взгляды на фасад комиссариата. Замершие возле патрульных машин полицейские равнодушно смотрели на карабинеров,

Через секунду после того, как его тело застыло, Дельгани увидел, что Плацци двинулся от него: пройдя к патрульным машинам, начальник полиции встал в центре строя. Затем он поднял вверх руку, и глаза всех людей в светло-зеленой форме устремились на него. Застывший у «пэтрола» Дельгани с ужасом осознал, что в глазах его людей светится безумие…

Несколько мгновений, показавшихся капитану вечностью, Плацци стоял замерев, устремив взгляд поверх строя, затем резко опустил руку. Секунду после этого ничего не происходило. Но вот тишину, висящую над площадью, разорвал щелчок снимаемого с предохранителя автомата. Вслед за первым щелчком раздался второй, потом третий… а затем вся площадь перед комиссариатом огласилась лязганием снимаемых с предохранителей автоматов и передергиваемых затворов…

Оторвав взгляд от замерших у комиссариата грузовиков, Андрей посмотрел на Аз Гохара и обеспокоенно проговорил:

– Послушайте, Бен, мне кажется, сейчас нужно не говорить, а действовать. Вы установили, кто Вассах. Теперь нужно отправиться на площадь, переговорить с командиром этих людей и объяснить ему ситуацию. Комиссар нам поможет.

Он перевел взгляд на Гольди, и тот, словно заражаясь от слов Андрея, помимо собственной воли протянул руку к ключу зажигания.

Однако завести машину он не успел – Аз Гохар остановил его:

– Подождите! Сейчас важно выяснить еще одну вещь… Комиссар, вы сказали, что начальник полиции оставался у монастыря, но где он сейчас? Вы разговаривали с ним по рации, и он сказал, что собирается выехать к комиссариату… Где он сейчас?

Замолчав, Аз Гохар выпрямился на сиденье и впился глазами в лицо Гольди. Комиссар отпустил ключ зажигания и, чувствуя, как на висках его выступает пот, ответил:

– Мне кажется, Плацци уже подъехал к комиссариату – на одной из этих машин.

Его рука качнулась в сторону площади.

Услышав это, Аз Гохар побледнел, Андрей же с шумом выдохнул:

– Черт!.. Почему вы не сказали этого сразу?

– Вы показали мне фотографию только минуту назад.

– Господи, надо что-то делать… – повторил Андрей и повернулся к Аз Гохару: – Бен, что, если отправиться к комиссариату и попытаться опередить Вассаха?

– Нет!.. – жесткий голос старика заставил людей вздрогнуть. Внезапно Гольди заметил, как побледнело лицо Аз Гохара, и это вызвало в нем дурные предчувствия. Старик облизнул губы и тихо проговорил: – Мы опоздали.

– Бен, мы не опоздали, – возразил Андрей. – Мы можем подъехать к комиссариату и использовать это. – Он поднял с колен автомат. – Когда я выстрелю в Вассаха и карабинеры увидят, что он не падает, они…

– Нет! – отрезал Аз Гохар и повторил: – Мы опоздали!

Внезапно его фигура словно опала на сиденье. Старик провел рукой по лицу и тихо проговорил:

– Это моя вина – я должен был начать с фотографий в самом начале, а не тратить время на объяснения. Теперь же мы опоздали – они обречены.

На короткий миг Гольда перевел взгляд с лица Аз Гохара на площадь: внезапно ему показалось, что сквозь открытое окно «ланчи» он услышал резкий выкрик команды, а в следующую секунду увидел, как сидевшие в грузовиках люди начали выпрыгивать из машин и строиться перед ними – отсюда они были похожи на маленьких оловянных солдатиков, с которыми он играл в детстве в скобяной лавке своего дяди, только те солдатики были выкрашены в яркие цвета и блестели от покрывавшей их глазури, эти же были тусклыми в своей светло-зеленой форме, потом снова посмотрел на Аз Гохара. Старик сидел, откинувшись на сиденье, с пепельным лицом, – словно слова комиссара о том, что начальник полиции успел добраться до комиссариата, вызвали у него шок. Гольди не понимал, что он имел в виду, говоря, что карабинеры обречены, – ведь возле комиссариата их двести человек, что может сделать с ними одно существо, пусть даже оно и обладает силой десятерых? Он хотел уже поддержать Андрея– сказать, что нужно подъехать к комиссариату и там действовать по обстановке, – но в этот момент через приоткрытое окно до него донеслось металлическое лязгание, раздавшееся от площади. Комиссар с недоумением посмотрел на дорогу, а через мгновение все сидящие в «ланче» услышали резкий звук автоматного выстрела…

Несколько мгновений площадь оглашалась лязганием передергиваемых затворов. Затем на короткий миг все звуки стихли, и перед полицейским управлением повисла тишина.

Капитан Дельгани, замерший у машины связи, чувствовал ужас. Глядя на ближайших к себе карабинеров, он видел в их глазах бешенство. Такое выражение в глазах людей он видел несколько раз в жизни, и каждый раз это не оканчивалось ничем хорошим. За то мгновение, что над площадью висела тишина, он понял, что сейчас произойдет нечто страшное. Внезапно он заметил, как полицейский, стоящий у джипа, распахнул дверь машины, вытащил из нее радиста и кинул его на асфальт, потом он почувствовал, что его самого сбили с ног, а еще через мгновение тишину над площадью разорвал выстрел.

Лежа на животе, Дельгани видел, как один из карабинеров, повернувшись к соседу, направил на него автомат и нажал на курок. Очередь из автомата разорвала грудь человека. Однако, прежде чем он упал на асфальт, тишину над площадью взорвали десятки автоматных очередей. Сквозь пелену оцепенения капитан видел, как его люди, повернув оружие друг на друга, принялись разряжать его с бессмысленными лицами идиотов. С короткого расстояния промахнуться было нельзя: свинцовые пули находили цель без ошибки – пробивая одежду, разрывали человеческую плоть и выходили с обратной стороны тел, выплескивая кровавые фонтаны. Двести карабинеров, словно в безумной жажде самоистребления, иступленно разряжали автоматы друг в друга: люди валились на том месте, где стояли, те, кто еще оставался на ногах, достреливали лежащих, но и их находили свинцовые пчелы соседей… Странная бойня, не нарушаемая ни единым криком, продолжалась не более десяти секунд, но когда стих последний выстрел, возле грузовиков не осталось стоять ни одного человека…

Лежа на асфальте и чувствуя пульсирующую в висках кровь, Дельгани тупо смотрел на тех, кто еще четверть минуты назад составлял костяк ломбардийского полка карабинеров, – теперь это были двести изуродованных тел, неспособных противостоять обычному хулигану, – и вдруг ощутил, что сковывающее его тело оцепенение исчезает. Он смог пошевелить кистью руки и двинул ее к кобуре. Но он не успел достать пистолет – неожиданно ему в спину уперлось колено, сильные руки вывернули еще слабые запястья капитана и надели на них наручники. Потом его вздернули вверх. Дельгани увидел, как Плацци, отвернувшись от карабинеров, посмотрел на него. Неожиданно похожее на холодную маску змеи лицо начальника полиции озарила улыбка – он облизнул губы и протянул:

– Отдохните, капитан! Мы наведем здесь порядок, а потом я составлю компанию вам!

Полицейский, стоявший у джипа, поднял с земли радиста и потащил его в комиссариат, патрульный, надевший наручники на капитана, последовал примеру коллеги, подтолкнув Дельгани к крыльцу.

Капитан сделал шаг от машины, но в этот миг глаза его вернулись к лежащим на асфальте карабинерам. Не все из них были мертвы – примерно треть была ранена и корчилась возле грузовиков. Самым ужасным было то, что никто из раненых пока не стонал, -на лицах людей висело бессмысленное выражение, словно их мозги был поражены, а болевые центры – отключены. Однако с каждой секундой выражение лиц раненых становилось осмысленнее – словно и их, как и их командира, отпускал неведомый паралич. Неожиданно лежащий у ближайшей машины сержант открыл рот и громко застонал. Капитан двинулся было к нему, но, получив мощный удар по почкам, выдохнул, хватая ртом воздух, а в следующую секунду, увидел, как стоящие у патрульных машин полицейские двинулись к грузовикам, снимая с плеч автоматы. На мгновение над площадью снова раздались щелчки передергиваемых затворов, а потом полицейские начали хладнокровно достреливать тех, кто еще корчился возле машин. Капитан видел, как очередь из «скорпио» пробила голову светловолосого сержанта, и тот замер в луже растекающейся крови, затем шедший за ним полицейский ухватил его за волосы и поволок по крыльцу…

Когда капитана Дельгани и радиста увели в здание комиссариата и последние остававшиеся в живых карабинеры были добиты, странные полицейские принялись собирать разбросанные возле грузовиков автоматы, начальник полиции стоял возле патрульных машин и рассеянно наблюдал за действиями подчиненных. Спустя десять секунд полицейский, конвоировавший капитана, вышел из комиссариата, спустился к Плацци и протянул ему радиотелефон. Начальник полиции не спеша сорвал с левого плеча марлевую повязку, пропитанную кровезаменителем, бросил ее на асфальт и взял трубку. Полицейский сказал ему что-то на шипящем, похожим на свист змеи, языке, Плацци кивнул ему и набрал номер. Несколько секунд он слушал гудки. Когда раздался щелчок, возвестивший о соединении с абонентом, начальник полиции, проводив равнодушным взглядом пару туристов, в ужасе убегающих вдоль здания муниципалитета, сказал:

– Начинаем!..

На какой-то миг Паола де Тарцини превратилась в стороннего зрителя: тело ее оцепенело, и она не могла двинуть рукой, в то же время глаза ее не отрываясь следили за происходящим у стойки.

Светловолосый, ударив Лучию, обернулся назад. Единственный посетитель в зале – седовласый Эмеральдо Картези, заканчивавший просматривать последнюю пару журналов, – увидев, что произошло возле стойки, поднялся из-за стола. Через секунду он двинулся по проходу к светловолосому, резко выговаривая ему что-то гневным, похожим на карканье ворона, голосом. Паола хотела крикнуть, предупредить синьора Картези, чтобы тот разворачивался и немедленно бежал из этого зала – она чувствовала, что парень с соломенного цвета волосами несет смерть, – но горло ее превратилось в пересохший канал и не могло выдавить из себя ни звука.

Тем временем Эмеральдо Картези, продолжая выговаривать что-то светловолосому, прошел между столов и приблизился к равнодушно глядящему на него парню. Когда он оказался на расстоянии пары шагов от последнего, тот сделал быстрый выпад вперед, ухватил синьора Картези за ворот рубахи и швырнул его через стойку, Пафш увидела, как старик пролетел не меньше пяти метров над полом и рухнул возле дежурного стеллажа рядом с Лучией. Светловолосый обогнул стойку и двинулся к лежащим на полу людям…

Паола чувствовала полную опустошенность. То, что происходило на другой стороне комнаты, в действительности происходить не могло, но это происходило.

Склонившись над полом, светловолосый поднял Лучию и синьора Картези на вытянутых руках, сжав их горла длинными, похожими на когти хищника, пальцами. Взгляд Паолы остановился на лице Лучии, и на мгновение ей показалось, что напарница ее увидела. Потом она заметила, как вздрогнули два висящие тела, когда светловолосый сжал руки. Неожиданно лицо Лучии начало наливаться краской: за несколько секунд оно стало розовым, потом – ярко-красным, и наконец– кроваво-бордовым. Паола хотела крикнуть, но не смогла. Вскоре глаза Лучии округлились до таких размеров, словно в любую секунду готовы были выскочить из орбит. Затем вдруг светловолосый повернулся на девяносто градусов, и Паола потеряла лицо напарницы – теперь она могла видеть только спину светловолосого и выглядывающие из-за нее руки Лучии и синьора Картези…

Через короткое время она услышала глухой стук падения и увидела, как два тела скользнули вниз. Паола знала, что Лучия и синьор Картези мертвы, даже не видя их лиц.

Выпустив трупы, светловолосый повернулся к стойке, вытащил из стола Паолы ящики и начал рыться в их содержимом. Паоле не потребовалось много времени, чтобы догадаться, что ищет светловолосый, – тонкую рукопись в коричневом переплете, которую она обещала принести Андрею и которую человек, только что убивший ее напарницу и синьора Картези, просил у нее час назад. Рукопись эта лежала сейчас где-то в книгохранилище, унесенная туда покойной Лучией вместе с другими книгами, но светловолосый этого не знал… Неожиданно Паола отчетливо поняла, что произошло возле стойки минуту назад: светловолосый вошел в зал, увидел, что ее нет, и спросил о рукописи Лучше. Но та не знала, где рукопись, так как, хотя сама же и уносила ее в хранилище, даже не догадывалась об этом. Тогда, поняв, что Лучия не знает о рукописи, светловолосый убил ее и подвернувшегося под руку синьора Картези, решив, что рукопись все еще в рабочем столе Паолы и он возьмет ее без труда…

«Господи, но что же это за книга?! – ужаснулась Паола. – И что это за человек?..»

Неожиданно ее левая нога сделала шаг назад, словно пыталась спасти хозяйку, мозг которой был абсолютно парализован увиденным. Правая нога последовала примеру левой, и вскоре Паола начала отступать в глубину комнаты маленькими шажками, двигаясь вдоль стеллажа и не сводя взгляда с роющегося в ее столе светловолосого.

Бумаги и книги под его руками вылетали из ящиков, словно комья грязи из жерла готового взорваться вулкана. «Скоро он поймет, что рукописи в столе нет, – пронеслось в сознании Паолы, – и тогда он попытается найти меня…»

Неожиданно ее локоть задел высовывающуюся из общего ряда книгу, и та, выскользнув в воздух, с легким хлопком упала на пол. Паола увидела, как светловолосый обернулся назад, и на мгновение ей показалось, что их глаза встретились. Потом мозг девушки сбросил с себя парализующее оцепение и отдал телу команду бежать.

Паола развернулась и бросилась к выходу с той скоростью, на которую только была способна. За несколько секунд промчалась через книгохранилище, увертываясь от несущихся навстречу шкафов, и оказалась в библиотечном вестибюле. В следующее мгновение ей показалось, что из хранилища раздаются грохот падения шкафов и яростный топот ног. Это придало ей дополнительную энергию: проскочив через вестибюль мимо опешившего сторожа, она выскочила на крыльцо, сбежала по мраморным ступеням на землю и помчалась по виа ди Сета, чувствуя, что колотящееся сердце готово выпрыгнуть из груди. Глаза ее отчаянно скользили по дороге, надеясь увидеть полицейскую машину, но как на зло ни одной патрульной машины на протяжении всей улицы не было…

Когда стихли последние выстрелы у грузовиков, в «ланче» повисла похоронная тишина. Комиссар чувствовал, как мертвящая пустота расползается по груди. Переведя взгляд на окаменевшее лицо Андрея, неподвижно глядящего в сторону комиссариата, он несколько мгновений смотрел на него, потом обернулся к Аз Гохару. Тот, так же не двигаясь, смотрел на грузовики, но, почувствовав на себе взгляд комиссара, посмотрел на Гольди и выдавил одну лишь фразу:

– Он заставил их расстрелять друг друга. Вы понимаете это, комиссар?

Какое-то время Гольди молчал. Глядя в глаза Аз Гохара, он вдруг с поразительной ясностью осознал, что теперь последние сомнения в словах старика оставили его, но, Господи, какой ценой это далось!.. Облизнув губы, он выдохнул:

– Что же нам теперь делать?

– Думать… Мы будем думать, комиссар, – ответил старик абсолютно лишенным эмоций голосом. – Но прежде нам нужно уехать отсюда.

Еще какое-то мгновение Гольди смотрел в пронзительные глаза Аз Гохара, видя светящиеся в них безмерные отчаяние и усталость, затем повернул голову и посмотрел в сторону комиссариата… Внезапно вид застывших грузовиков и лежащих между ними трупов вызвал у него острое желание убраться от этой площади.

Развернувшись на сиденье, он протянул руку и повернул ключ зажигания, Джей Адамс подняла ногу с дороги и захлопнула дверцу за мгновение до того, как комиссар нажал газ, а через секунду, развернувшись на узком пятачке, «ланча» помчалась на юг, удаляясь от пьяцца дель Фуоко и оставляя позади себя трупы двухсот карабинеров и гулов…