"ГУЛЫ" - читать интересную книгу автора (Кириенко Сергей)

Глава двадцать первая

Шагнув к выходу из комнаты, Тони Ризо выхватил пистолет и направил его в голову священника. Однако прежде чем он успел выстрелить, один из хлыстов, в которые превратились руки отца Федерико, метнулся вперед. Тони почувствовал, как жесткое щупальце, обхватив его за запястье, сжалось с такой силой, что треснули кости, пистолет выпал из руки инспектора. В следующую секунду второе щупальце метнулось к голове Ризо и закрутилось вокруг шеи.

Тони захрипел…

Ухватившись правой рукой за сдавливающее его горло щупальце, он попытался отодрать его от своего тела, в то же время левой рукой принялся лихорадочно шарить по небольшому столу, крышка которого вдавливалась ему в поясницу. Пальцы инспектора начали сбивать лежащие на столе предметы: чашки, ложки, заварник посыпались на пол комнаты с оглушительными хлопками – словно изрывались петарды. Неожиданно Тони почувствовал под рукой что-то острое.

Судорожно обхватив невидимый предмет пальцами, он понял, что это нож.

В этот момент удушающее кольцо сжалось сильней, и перед глазами Тони все потемнело. Он хотел сделать вдох, но его горло словно забетонировали. Все его усилия отодрать щупальце рукой ни к чему не приводили – с точно таким же успехом можно было состязаться в перетягивании каната с бульдозером. Тони скосил глаза вниз – на серую поверхность вздрагивающего щупальца, – убрал с него руку и взмахнул ножом.

В следующую секунду он скорее почувствовал, а не увидел, что ему удалось освободиться, – давление на его горло резко уменьшилось, он услышал, как зашипел псевдосвященник, и лишь после этого увидел отскочивший от своего тела изуродованный обрубок. Тони вдохнул полной грудью, ощутил, как живительный воздух попадает ему в легкие, поднял ногу и, резко уперев ее в грудь отца Федерико, пнул. Священник отлетел к противоположной стене комнаты, словно картонное чучело, и ударился о тахту. Воспользовавшись наступившей паузой, Тони сорвал с горла обрубок все еще извивающегося щупальца, швырнул его на пол, нагнулся и подобрал пистолет.

В этот момент отец Федерико шагнул к инспектору.

На мгновение Тони замер, разглядев руку существа, еще секунду назад бывшую щупальцем, – сейчас плоть на ней сжалась, отчего стали видны кости запястья, затем– поднял глаза на лицо священника и выдохнул:

– Господи!

Пистолет в руке Тони дернулся, словно недавно отрубленное щупальце отца Федерико, грохот выстрелов наполнил замкнутое помещение. Священник, двинувшийся было к инспектору, замер, будто наткнулся на невидимую преграду. Одежда на его груди начала подпрыгивать и опадать, однако сам он стоял на ногах, не сводя с лица Ризо горящего ненавистью взгляда.

Выпустив половину обоймы, Тони остановился – посмотреть на полученный результат. Однако через секунду, когда рассеялся пороховой дым, он судорожно вздохнул – отец Федерико, в груди которого зияли шесть пулевых отверстий, стоял посреди комнаты, словно каменное изваяние.

Внезапно Тони понял, что произошло этой ночью в виколо Гарибальди. Не опуская пистолет, он шагнул к двери, намереваясь выскочить в коридор, но в этот момент левая рука псевдосвященника, сохранившая форму щупальца, метнулась к нему. Тони почувствовал сокрушительный удар в челюсть и упал на тот самый стол, с которого минуту назад схватил нож. Щупальце ударило его по руке, выбивая пистолет на пол, фигура в черной сутане опять двинулась к инспектору, и в это мгновение от дверей комнаты раздался полный ужаса возглас:

– Пресвятая Мадонна, что это?

В дверях комнаты показался отец Бриганте. Высокий священник замер в проходе, глядя на поразительную картину, открывшуюся его глазам: посреди комнаты стоял отец Федерико с изрешеченной пулями грудью, одна рука его представляла собой длинное подобие щупальца осьминога, на другой блестела оголенная кость, возле кухонного шкафа скорчился высокий мужчина с окровавленным лицом и гигантским кровоподтеком на шее. В следующую секунду мужчина этот повернул голову к отцу Бриганте и прохрипел:

– Бегите отсюда! Позовите на помощь!

Священник отступил назад, не спуская глаз с горящего ненавистью лица отца Федерико, но прежде чем успел воспользоваться советом мужчины, левая рука псевдосвященника вылетела вперед, превращаясь в воздухе в заостренную пику. Пика эта пробила грудную клетку отца Бриганте и вошла ему в сердце. Щупальце втянулось назад так же быстро, как до этого метнулось вперед, и высокий священник повалился на пол. Отец Федерико отвернулся от упавшего и посмотрел в лицо Ризо. Тони облизнул губы и, сжав нож, уперся спиной в стену, намереваясь встретить священника хорошим ударом. Но тот не представил ему подобной возможности: внезапно щупальце псевдосвященника метнулось к ногам и подхватило пистолет. Сквозь липкую пелену ужаса Тони увидел, как поднялось оружие и дуло его собственного пистолета заглянуло ему в глаза. А потом священник нажал на спуск, и мир в голове Тони взорвался…

Когда Ризо сполз на пол, отец Федерико шагнул к столу, аккуратно положил оружие на его крышку, замер и некоторое время стоял неподвижно – словно прислушиваясь к тихому голосу, звучащему издалека… Их план не сработал, понял он, – человек, который должен был прийти в эту церковь и которого он должен был встретить, не пришел. Теперь же продолжать ждать бессмысленно, так как скоро этот город будет в их власти и ненавистный тахши помешать им не сможет.

Он не испытывал сожаления, оттого чго ему не удалось осуществить задуманного Повелителем, – он сделал все, что было в его силах, теперь же нужно заниматься другим.

Отец Федерико повернулся к тахте, подобрал с пола обрубок своего щупальца и приставил его к изуродованной руке. Серая плоть щупальца, подобно расплавленному пластилину, начала быстро срастаться с плотью руки, обволакивая оголенную кость. Через минуту на руке священника не осталось и следов недавнего повреждения – серые хлысты превратились в обычные руки, единственным недостатком которых было отсутствие ногтей. Спрятав их в рукава сутаны, отец Федерико повернулся и вышел из комнаты…

Вскоре он шел по проходу в зал церкви – туда, где оставались три мальчика-послушника из приходской школы. Шаги отца Федерико гулко отдавались в проходе, отблески горевших в зале лампад падали в темный коридор и играли на сером лице гула…

Грохот выстрела прокатился по залу церкви и затих на высоте пятнадцати метров от пола – среди перекрещенных балок. На лбу у телохранителя Пандоры появилось отверстие, похожее на третий глаз Шивы. Махнув рукой с пистолетом, он качнулся назад, на секунду замер в таком положении – с раскинутыми руками и открытым ртом, словно отрицая этим факт своей смерти, а потом тяжело рухнул на пол.

На мгновение все собравшиеся в церкви застыли.

Мозг Борзо зафиксировал все происходящее с бесстрастностью фотографической камеры: Бучи Баррио замер в паре шагов от него с дымящимся пистолетом в руке, Амелико Пандора полулежал на полу зала, с недоумением глядя на своего застреленного телохранителя. Казалось, он не до конца осознал, что только что проиграл – лицо у него было бледным, как у больного подагрой… Попытавшись отвлечься от Амелико, Франческо сосредоточился на трупе телохранителя, затем перевел взгляд на Франко. Покойник с посиневшим лицом все так же покачивался на веревке. Поворачиваться вокруг оси он почти перестал и висел сейчас лицом к брату. На какой-то миг Франческо ощутил беспокойство при виде этого мертвеца, подвешенного здесь неизвестно кем и с какой целью. Беспокойство это перевесило даже мгновенный испуг, испытанный им секунду назад от вида направленного на себя оружия. Он снова посмотрел на Пандору" разлепил губы и протянул:

– Амелико, ты сделал большую ошибку, подумав, что твоего брата убил я, потому что…

Однако дальше он ничего не сказал.

Неожиданно что-то произошло у возвышения для хора. Франческо, стоявший лицом к алтарю, увидел, как из земли взметнулась фигура. Это было до того необычно, что слова застряли у него в горле. Затем, когда комья земли осыпались вниз, он разглядел, что фигура эта принадлежит молодой девушке: странная девушка, сев на полу зала, откинула с левой стороны груди кофту, и Франческо увидел, что в правой руке она сжимает поблескивающий металлом «скорпио». Бучи Баррио, стоявший до этого спиной к алтарю, развернулся, но заметил девушку лишь тогда, когда она направила автомат на него и нажала курок. Харкающая очередь «скорпио» разорвала тишину церкви, подобно неисправному двигателю мотоцикла. Три пули попали в грудь Бучи Баррио, заставив его пошатнуться. Франческо увидел, как дернулся телохранитель, и на мгновение ему показалось, что эти пули попали в него. Бучи начал неуклюже заваливаться вбок, однако, прежде чем упасть на пол, успел поднять пистолет и два раза выстрелить. Одна из пуль попала в голову девушки и швырнула ее на спину, вторая выбила из ее руки автомат…

На какой-то миг Борзо почувствовал нереальность всего происшедшего. Труп Франко Пандоры, взявшийся здесь непонятно откуда, подвешенный на веревке с неизвестной ему целью и свалившийся им на голову в момент кульминации разговора, – словно дешевый эффект из уличной пьески, эта девушка с автоматом, выскочившая из земли, подобно ожившему мертвецу в одном из примитивнейших триллеров, два трупа, еще секунду назад бывшие живыми людьми, – все это казалось ему нереальным… Он непроизвольно шагнул к выходу из зала, и в этот миг, словно подтверждая всю абсурдность происходящего, произошли сразу три вещи, которые мозг Франческо зафиксировал одновременно.

Прежде всего он увидел, как девушка, отброшенная на землю выстрелом Баррио, поднялась на ноги. Это казалось невероятным – под ее левым глазом чернело отверстие от пули 45-го калибра, – однако она встала с земли, подняла выпавший автомат и направила его на Франческо. В следующую секунду она нажала курок… Однако выстрела не последовало – пуля из пистолета Баррио повредила затвор. Тогда она разжала пальцы, и автомат ткнулся в землю. Девушка шагнула из ямы, в которой стояла до этого, Франческо автоматически отметил, что между ними остается не менее двадцати метров, но на всякий случай сделал еще шаг назад. Впрочем, не девушка владела сейчас его вниманием– пока она поднималась с земли, произошло кое-что, поразившее Франческо еще больше, чем ее неожиданное воскрешение: висящий на веревке труп Франко Пандоры пошевелился.

Голова с посиневшим лицом поднялась с груди, мертвые глаза осмотрели собравшихся внизу… Неожиданно на белых губах покойника появилась ухмылка, от которой по телу Франческо прокатился озноб. Франко Пандора взмахнул рукой: маленькой молнией в его пальцах блеснул нож, рассекая веревку… Через мгновение Франко тяжело упал на пол перед своим братом, который за прошедшие с момента первого выстрела секунды не успел даже встать на ноги. Покойник шагнул к брату и, схватив его за волосы, подмигнул Франческо. Словно в бредовом сне, Борзо увидел, как опять блеснул нож, и из горла Амелико хлынула кровь. Она попала на грязный пол зала, смешалась с пылью и образовала бурую массу. Франческо шагнул назад, не сводя глаз с приближающейся к нему девушки с пулевым отверстием возле глаза и покойника Франко, держащего своего хрипящего и бьющегося в агонии брата. Внезапно он понял, что если сейчас же не выберется из церкви, то умрет. Он двинулся к двери зала, однако за секунду до этого его мозг зафиксировал третье событие – неожиданно на улице послышался треск. Прошло какое-то время, прежде чем Франческо понял, что это такое. Когда же ои понял, то почувствовал, как ледяной холод, вызванный у него всем увиденным, превращается в страх. Странный звук, обрушившийся на него, казалось, со всех сторон, был ничем иным как грохотом дюжины автоматных очередей, производимых одновременно… Через секунду после начала стрельбы к звуку автоматных очередей прибавились многочисленные хлопки пистолетных выстрелов. Все это мгновенно превратилось в дикую какофонию – подобие урагана, бушующего по всему монастырю. Франческо повернулся к двери, услышал, как защелкали по стене церкви свинцовые пчелы, и увидел, как в проем двери, через который он собирался выскочить на улицу, вошел человек. Черноволосый парень, пятившийся задом и прижимавший руки к груди, сделал три шага в зал и упал на спину. Франческо разглядел, что вся грудь его была красной от крови. В следующую секунду на пороге церкви рухнул человек с размозженным затылком.

Франческо понял, что путь наружу для него закрыт. Он не знал, кто начал эту стрельбу, вылившуюся в обычную неуправляемую бойню, но выходить сейчас в эти двери означало неминуемо умереть.

Повернувшись назад, он смерил взглядом девушку и покойника Франко – девушка уже сократила расстояние между собой и Франческо наполовину, а Франко Пандора, держа голову своего затихающего брата, с усмешкой смотрел на него. В руках девушки не было никакого оружия, однако Франческо интуитивно чувствовал, что для того, чтобы убить его, оно ей и не потребуется. Она справится с ним голыми руками с той же легкостью, с какой он разделывается за обеденным столом с устрицей. Единственным спасением для него может быть только бегство.

Взгляд Франческо упал на проем двери, ведущий в глубину здания, и он понял, что если и можно спастись, то только там.

Прежде чем мозг отдал телу команду бежать, ноги понесли его к двери… В считанные секунды он преодолел двадцать метров, отделявшие его от прохода. Нырнув в коридор, он заметил, что Франко, отпустив мертвое тело своего брата, направился к главной двери, где лежали два трупа, тем временем девушка последовала за ним.

За секунду Франческо пробежал по пятиметровому переходу и выскочил на площадку, от которой ответвлялись три коридора. Один из них находился за его спиной, второй представлял собой длинный проход, прорезающий здание параллельно главному залу, третий являлся коротким переходом к двери, выходящей во внутренний двор. Звуки выстрелов звучали здесь так же громко, как в зале церкви. Треск раздавался повсюду – похоже, стреляли не только перед церковью, но и по всему монастырю, и за его стенами. Франческо моментально оценил обстановку и бросился к переходу, выходящему на монастырский двор. Хотя выходить из здания сейчас было опасно, еще опаснее было оставаться внутри – на мгновение он вспомнил о девушке, идущей по его следу, и ускорил шаг.

Ему оставалось пробежать пару метров и свернуть в переход, когда он увидел коротковолосого человека, вышедшего в коридор боковой комнаты. Человек этот остановился в метре от прохода и ухмыльнулся, глядя на Борзо. Франческо замер, ощутив, как холод превращает его тело в кусок мертвого гипса, и каким-то шестым чувством понял, что этот тип из той же компании, что девушка и Франко Пандора. Словно подтверждая его догадку, незнакомец вытащил из-за спины автомат– копию «скорпио», из какого полминуты назад застрелили Бучи. Затем он не спеша передернул затвор, и тот резко щелкнул, заставив Франческо почувствовать, как мозг посылает панические сигналы по нервам застывшего тела. В кармане его лежал пистолет, и он знал, что мог бы выхватить его и разрядить половину обоймы в коротковолосого прежде, чем тот успеет поднять автомат, но снова, тем же шестым чувством, понимал, что это не причинит тому никакого вреда.

На мгновение в его голове промелькнула мысль, что это конец. Он подумал, что сейчас умрет, так и не поняв, что произошло в этом чертовом монастыре, кто сыграл с ним и Пандорой дьявольскую шутку, результатом которой явилась бойня между их людьми, и в этот момент увидел еще двоих персонажей этого непонятного спектакля.

Они, как и коротковолосый, выскользнули в коридор из одной из многочисленных боковых комнат и оказались позади него на расстоянии четырех метров. Один из них был одет в армейский комбинезон и держал в руке нечто, похожее на баллончик для спрея, лицо у него было морщинистым, делавшим его похожим на арабского шейха. Второй человек был европейцем, того же возраста, что и Франческо. Рядом со своим соседом он выглядел почти гигантом: впечатление массивности усиливали его плечи – почти в полтора раза шире, чем у старика, одет он был в ярко-зеленую рубаху и светлые парусиновые штаны, в правой руке его виднелся охотничий нож.

В тот момент, когда затвор щелкнул и дуло «скорпио» уперлось в грудь Борзо, гигант в зеленой рубахе взмахнул рукой – огромный нож, просвистев в воздухе, воткнулся в шею коротковолосого, отчего рука того дернулась и очередь из автомата ушла вверх, отбивая с потолка известь. Франческо увидел, как, пронзив горло коротковолосого, лезвие ножа вышло под его подбородком и, словно корсетом, зафиксировало голову. На лице коротковолосого промелькнуло удивление, и он обернулся назад. В следующую секунду старик выбросил в его сторону руку с баллончиком, из последнего вырвалась беловатая струя газа и попала на лицо и грудь коротковолосого. В тот же миг гигант в зеленой рубахе пустил по коридору зажженную спичку, а через секунду человек с автоматом превратился в костер. Позабыв про Франческо, коротковолосый издал рев, заглушивший треск автоматных очередей на улице, и, размахивая оружием, двинулся к парочке.

Увиденное послужило для Франческо последней каплей, переполнившей его чашу терпения. Увидев, что путь наружу свободен, он бросился к переходу, краем глаза заметив, что в коридоре, ведущем из зала, появилась девушка, пробежал отделявшие его от прохода метры и оказался в коротком коридоре, в конце которого ярким прямоугольником сиял выход на улицу. На мгновение он услышал, как на площадке раздалась еще одна автоматная очередь, вслед за которой последовал крик. Но он уже не знал, кто кричал, и не видел, что там происходило, спеша поскорее оказаться на улице…

В начале одиннадцатого «ланча» Кавио Гольди двигалась по Рионе Нуово, направляясь к дому Джей Адамс. Сама Джей сидела на пассажирском сиденье рядом с комиссаром, скрестив на груди руки и устремив отрешенный взгляд в никуда. Гольди вел машину, сосредоточившись на дороге, в то же время большая часть его мозга была занята обдумыванием полученной за сегодняшнее утро информации.

Откровенно говоря, даже четверти из того, что ему стало известно, было достаточно, чтобы потерять спокойствие и начать верить в мистику. Однако дело усугублялось тем, что события продолжали развиваться и все время появлялись новые факты, один непонятнее другого. Даже простое их перечисление вызывало у Гольди ощущение нереальности – нечто похожее на «клаустрофобический сдвиг», возникающий при долгом разглядывании картин сюрреалистов… Начать с простой констатации факта смертей восьми человек – смертей, на первый взгляд, абсолютно друг с другом не связанных. Однако при внимательном рассмотрении нельзя не заметить, что кое-что общее у них есть, и это «кое-что» – странность. Чудовищность силы ударов, от которых умерли люди в виколо Гарибальди и настоятель Санта Марии Аквилонии, необъяснимость бойни на «складе», результатом которой явилась смерть вооруженных людей, даже не пытавшихся сопротивляться своему загадочному убийце… Дальше – идентификация останков человека, сгоревшего в виколо Гарибальди, и обугленных костей с «воском», найденных в заброшенном доме у чимитеро ди Джовани. Скала уверяет, что первые принадлежат человеку, застреленному два года назад и похороненному на кладбище. Если принять во внимание слова Пола Кирски, находящегося сейчас в одноместной палате с зарешеченными окнами и оббитыми поролоном стенами, поверить его рассказу о том, что ночью его пытался убить монстр, которого не берут пули, можно действительно начать верить в мистику. Можно даже составить отчет с красочным описанием того, как разложившийся покойник двухлетней давности гоняется по ночному городу за вооруженным человеком, не обращая внимания на посылаемые в его тело восьмимиллиметровые пули, и успокаивается только тогда, когда его сжигают с помощью тридцати литров бензина «супра». Впрочем, составление подобного отчета – прямая дорога к отставке.

Глядя на проплывающую мимо улицу, Гольди думал и о других странностях этого дела, складывающихся, подобно частичкам гигантской мозаики, в единое целое и образующих законченную картину. Единственное, что беспокоило комиссара, – он не мог охватить эту картину единым взглядом, и сколько ни пытался, за раз мог увидеть только часть мозаики, которая, на первый взгляд, никак не стыковалась с соседними. Сюда относились странный «воск», обнаруженный Скалой на руках трех бродяг, на обугленных костях и кусках плоти, вытащенной ими вчера из могил чимитеро Нуово, поразительный рассказ смотрителя кладбища о людях, похитивших его жену и вытащивших из могил больше двух десятков покойников, непонятное сообщение Ризо о том, что покойный отец Винченцо взял вчера копию закона об уничтожении собак из архива муниципалитета, и о том, что кто-то из полицейского управления заинтересовался этим фактом всего через полчаса после случившегося. Наконец сюда же можно было причислить непонятное поведение начальника полиции – его странные недомолвки и ухмылки, откровенное пренебрежение всем случившимся этой ночью и сообщение о похищенных из оружейного магазина Террено тридцати автоматах… Гольди чувствовал, что все это каким-то образом связано друг с другом, но не мог понять каким именно. К тому же он не мог избавиться от собственных ощущений, возникавших у него на протяжении последних суток не раз,– ему казалось, что город стоит на пороге невиданной, чудовищной катастрофы, и только слепец может не заметить ее приближения… Но больше всего ему не давали покоя слова Джей Адамс о том, что светловолосый душитель, сбитый вчера утром покойным Тревором, способен читать мысли людей. Он прослужил в полиции двадцать лет и по опыту знал, когда человек лжет. Джей не лгала. А это могло означать только одно из двух: либо светловолосый действительно мог читать человеческие мысли, и тогда вся эта история приобретала некий зловещий оттенок, либо он этого делать не мог, но каким-то образом внушил Джей, что такая способность у него есть. И чем больше Гольди думал об этом сейчас, сопоставляя слова Джей с тем, что произошло за последние сутки, тем больше склонялся к тому, что начинает верить в первое.

Он свернул на короткую улочку с парой десятков домов и собирался спросить что-то у Джей Адамс, когда сработала рация. Комиссар щелкнул клавишей приема и услышал громкий голос диспетчера, повторяющий одну лишь фразу: «…Код В, категория один, заброшенный монастырь. Всем машинам немедленно прибыть на место происшествия…»

Несколько секунд он в недоумении смотрел на рацию, пытаясь убедить себя, что сообщение о происшествии высшей категории важности ему не послышалось, затем, выслушав диспетчера еще раз, нажал педаль тормоза и вывернул руль, разворачивая машину.

Сидящая рядом Джей Адамс невольно вскрикнула. От столкновения с приборной панелью ее спас лишь заблаговременно пристегнутый ремень безопасности, и все-таки ее швырнуло вперед, отчего ремень больно впился ей в грудь-, Джей выругалась. Гольди, понимавший по-английски, не обратил внимания на ее ругательства. Он щелкнул клавишей на приборной доске, и в открытое окно «ланчи» ворвались звуки сирены. Рацию комиссар выключать не стал, поэтому слышно было, как одна за другой докладываются машины, в этот самый момент разворачивающиеся на узких улочках Террено и направляющиеся к месту происшествия.

Гольди попытался стряхнуть с себя легкий налет оцепенения, овладевшего им, когда он услышал голос диспетчера, и начал прикидывать, как лучше всего добраться до монастыря. Сейчас они находились в северо-западном районе Террено. Для того чтобы выбраться на шоссе, ведущее к монастырю, ему нужно пересечь город и оказаться у реки. Сделать это можно, если, вернувшись на корсо Чентрале, проехать по нему до пьяцца дель Фуоко и по одной из улиц восточного района добраться до северной окраины города. Однако такой путь займет много времени. До выезда на шоссе можно добраться и по объездной дороге, идущей мимо аэропорта вдоль северной оконечности Террено. К тому же такой путь сэкономит минимум минуты три. В том, что сейчас счет шел на секунды, Гольди не сомневался, поэтому решил, что и никакого выбора у него нет.

Он вывернул руль, и «ланча» помчалась на север, двигаясь со все возрастающей скоростью между домами служащих «Аризонас Майне Фэктори». Сейчас большинство хозяев этих домов были на работе, их жены смотрели утренний сериал, а дети играли возле телевизоров под присмотром матерей, поэтому улицы «американского» квартала были девственно пусты, если не считать нескольких автомобилей, припаркованных на обочине, и почтальонов, катящих по велосипедным дорожкам на своих темно-синих велосипедах. Последнее было на руку Гольди – его «ланча» все наращивала скорость, и скоро машина мчалась по пустой улице со скоростью, в два раза превышающей допустимый предел в городе, похожая на серебристое копье.

Через минуту взвизгнули тормоза – машина подъехала к объездной дороге, и комиссар повернул резко вправо. Когда автомобиль выровнял ход и слева мелькнула длиннющая – насколько хватало глаз – металлическая изгородь городского аэропорта с дюжиной самолетов, замерших на взлетных полосах, Гольди взялся за рацию. У него было две минуты до того, как он выедет на шоссе, чтобы связаться со своими людьми.

Первым делом он попытался вызвать Эстебане. Несколько секунд из динамика рации раздавалось непонятное потрескивание, перемежаемое завыванием сирен, потом в салон «ланчи» ворвался громкий голос инспектора:

– Машина семнадцать, Эстебане.

– Санти, это я, – быстро проговорил Гольди. – Где ты находишься?

– Мы на шоссе, комиссар! – почему-то прокричал Эстебане. – Боже, здесь такое творится! Вы слышите?

Внезапно непонятный треск в динамике резко усилился. На мгновение Гольди подумал, что этот треск может быть вызван одновременно стреляющей дюжиной автоматов. В его мозгу моментально всплыли слова Плацци о похищенном из оружейного магазина оружии. Впрочем, он тут же попытался убедить себя в том, что это не так: кто станет стрелять из автоматов в километре от города? Да еще из такого количества сразу?..

– Комиссар, где вы находитесь? – прокричал Эстебане.

– Еду к монастырю.

– Боже, там такое творится! – повторил инспектор и нервно добавил, обращаясь к кому-то невидимому для Гольди: – Роберто, доставай оружие!..

Комиссар отключил канал, решив на Санти время больше не тратить, и принялся вызывать Ризо. После десяти секунд бесплодных попыток связаться с инспектором, он понял, что Тони в машине нет. Наверняка он разговаривает со священником в одной из церквей, понял Гольди и выругался. Сколько раз говорил он ему купить пейджер: неудобств от него практически никаких, а пользы– на все сто. Сейчас бы он мог запросто послать ему сообщение с требованием связаться с диспетчерской комиссариата, и Ризо был бы в курсе происходящих событий. Гольди еще раз чертыхнулся, включил рацию на прием, отчего в салон опять ворвался голос диспетчера, повторяющего одну лишь фразу, и сосредоточился на дороге.

Слева от машины проносились кукурузные поля. При той скорости, на которой двигалась «ланча», зеленые початки, достигавшие высоты человеческого колена, сливались в нечто, напоминающее стремительно накатывающееся на машину море. С правой стороны, за деревьями, проносились здания и фонарные столбы городской окраины. Гольди прикинул, что до шоссе на Морте-Коллине остается не больше минуты езды. Пора было подумать о Джей Адамс.

Не отрывая глаз от дороги, он протянул:

– Джей, сейчас мы подъедем к повороту на шоссе. Там есть небольшая пиццерия, возле которой я вас высажу. Оттуда вы сможете добраться до дома или, если хотите, до комиссариата. Вы все поняли?

– Нет, – неожиданно Джей Адамс мотнула головой, – из машины я не вылезу.

– Джей, не дурите. – Гольди постучал пальцем по динамику рации. – Код «В один» – это не шутки. Вы запросто можете схлопотать там пулю.

– Я не вылезу из машины, – повторила Джей. На этот раз Гольди оторвал глаза от дороги и взглянул на женщину.

– Дьявол!.. Да вы совсем голову потеряли с этим светловолосым!.. Поймите, что в монастыре стреляют! Код «В один» – открытое неповиновение властям с применением оружия. Вы понимаете это?

– Да, но из машины не вылезу. Гольди почувствовал закипающее в груди бешенство.

– Вы хотите, чтобы я остановил машину и силой вытаскивал вас на улицу?

– У вас из этого ничего не получится, – ответила Джей, – только потеряете время… – Внезапно она повернулась к Гольди и произнесла почти умоляюще: – Комиссар не надо так! Я нигде не буду чувствовать себя безопасно, кроме этой машины!

– Безопасно? – выпалил Гольди и открыл рот, словно хотел что-то добавить, но ничего не сказал. Пару секунд смотрел на глядящую на него с мольбой женщину, а потом перевел взгляд на дорогу и, неожиданно для себя, кивнул:

– Черт с вами… Оставайтесь! Если вы хотите приключений на свою задницу, вы их получите!

– Что? – спросила Джей, не понявшая последних слов Гольди – про задницу.

– Ничего. Будете в точности выполнять мои распоряжения. Ясно?

– Да, – на этот раз Джей поняла все.

– Хорошо, – пробормотал комиссар и добавил еще несколько слов, которых Джей опять-таки не поняла.

Через несколько секунд вдалеке показалась пиццерия Бранко, возле которой находился поворот на шоссе. Гольди вытащил пистолет из наплечной кобуры и положил его на приборную панель. Джей бросила на оружие опасливый взгляд.

В этот момент в ста метрах от них на дорогу вылетел полицейский автомобиль. Патрульная машина с визгом качнулась влево, опасно занося зад, однако водитель вовремя выправил автомобиль, и вскоре воющая машина принялась набирать скорость. Гольди пристроился сзади патрульного автомобиля, решив не обгонять его.

Спустя полминуты две машины с работающими мигалками подлетели к пиццерии Бранко, взвизгнули покрышки колес, чертя на горячем асфальте черные полосы, а затем оба автомобиля помчались по шоссе к Морте-Коллине…

Пролетев по короткому переходу, Франческо Борзо выскочил на улицу. Треск автоматных очередей, приглушенный в церкви полуметровыми стенами, на открытом пространстве обрушился на него словно смерч. Он был похож на дикую какофонию – адскую музыку дьявольских тамбуринов. Вытащив пистолет, Франческо пригнулся и бросился вдоль стены церкви к воротам.

Грохот выстрелов не смолкал ни на секунду. Стреляли не менее десяти автоматов сразу. Некоторые из них били, казалось, прямо за углом церкви, другие – за стеной монастыря, – причем со всех четырех сторон сразу. Франческо машинально отметил, что у его людей не было автоматов – только пистолеты, несколько ружей, и самое страшное, что может быть в такой перестрелке, – обрезы. Но звука их выстрелов он не слышал. Так же, впрочем, как и звуков пистолетных хлопков. Они звучали нестройным хором только вначале, теперь же редкий одиночный выстрел звучал как вопль отчаяния. «Так кто же стреляет из автоматов? – подумал Франческо. – Ведь не люди Пандоры?»

В этот момент он оказался у юго-восточного угла церкви.

До сих пор от неизвестных стрелявших он был скрыт с одной стороны монолитом здания, с другой – южной стеной монастыря. В маленьком дворе все еще сохранялись остатки колонн – из-за них Франческо нельзя было заметить и от ворот. Таким образом он был скрыт с трех сторон. Единственная неприкрытая сторона оставалась на западе – там, где из-за угла здания церкви выглядывал кусок двухэтажного строения, примыкавшего к стене. До сих пор оттуда никто не появлялся, но Франческо не мог быть уверен, что так будет продолжаться и дальше, и он не получит пулю в спину, находясь здесь. Необходимо добраться до ворот и выбраться из монастыря, решил, он. Подобравшись к углу церкви, он выглянул из-за колонны.

Как ни готов был Франческо к тому, что могло открыться перед ним, несмотря даже на то, что произошло в зале церкви, он почувствовал, как на голове его шевельнулись волосы – весь двор монастыря был завален телами. С того места, где замер Франческо, он видел больше дюжины человек: некоторые из них застыли лицом вниз, а на их спинах виднелись аккуратные отверстия с маслянистыми обводами крови, другие лежали, глядя в небо остановившимися глазами. У многих в руках не было оружия – по-видимому, их застали врасплох, лишь рядом с некоторыми валялись пистолеты. Франческо отчетливо видел, что его люди и люди Пандоры лежат по двору вперемешку словно бойцы двух вражеских кораблей, застигнутые в океане ураганом и выброшенные им на берег. То, что его люди и люди Пандоры не могли перестрелять друг друга, он понял мгновенно, и сразу же у него возник вопрос: кто это сделал?

Быстро осмотрев ту часть двора, которая была ему доступна, он заметил, что из одного окна на втором этаже длинного здания, расположенного вдоль восточной стены, вырываются огненные плевки. Он сосредоточился на этом огне и на мгновение почти перестал слышать харкающие звуки дюжины автоматных очередей, несущихся отовсюду. Каждый всплеск вырывающегося из окна пламени сопровождался характерным «крах-х-х». Франческо видел, что неизвестный стреляет не в одно место, а меняет точку прицеливания. Видимо, не все еще были убиты, отметил он, и неожиданно эта мысль доставила ему облегчение. Он не хотел бы остаться в этом монастыре один с теми, кто устроил здесь бойню. Кроме того, ему стало легче, потому что теперь он знал, хотя бы одно место, откуда стреляют. Впрочем, это же заставило его отказаться от мысли пробраться к воротам, – неизвестный стрелок свалит его раньше, чем он преодолеет половину пути.

Обернувшись, Франческо посмотрел на южную часть здания церкви, из которого выскочил полминуты назад, и двухэтажное строение, расположенное в десяти метрах от церкви. «Что если пробраться туда?» – подумал он. С крыши этого здания можно попасть на стену монастыря, с нее – на землю за монастырем, а уж там – прямой путь в Террено. «Если только там не засел такой же снайпер», – предательски шевельнулось у него в голове. Франческо слышал выстрелы, раздававшиеся на западе, и понимал, что автоматчики вполне могут сидеть в этом здании. Кроме того, его не покидал смутный страх при виде открытой двери церкви, выходящей на монастырский двор. Ему предстоит пробраться мимо нее. А ведь внутри церкви остались брат Амелико Пандоры, девушка с пулевым отверстием возле глаза, коротковолосый и та странная парочка, что невольно спасла ему жизнь. «Что происходит в церкви?» – подумал он, сжав рукоять пистолета. И что, если сейчас один из этих монстров выйдет из здания? Он сразу же увидит его, и тогда…

На мгновение Франческо еще крепче прижался к стене и в этот миг разобрал звук – тяжелое хрипение и топот человеческих ног. Выглянув из-за угла церкви он увидел, как из-за восточной апсиды здания появился мужчина – тот бежал по двору, петляя из стороны в сторону, стреляя в направлении ворот, и направлялся точно к Франческо. На секунду последний решил, что этого человека он знает, – лицо его показалось ему смутно знакомым. В следующий миг мужчина выстрелил в сторону ворот и, пригнувшись, бросился к углу здания. Он почти добежал до колонны, когда грудь его прошила автоматная очередь. Человек коротко взмахнул руками и повалился вперед. Он упал на землю лицом вниз, перевернулся и замер… Лишь тогда Франческо узнал его и понял, почему не сделал этого сразу. В метре от него лежал Эрба – лицо его было перекошено странной смесью страха, ярости и бессилия. Никогда прежде Франческо не видел на лице своего помощника страха, поэтому и не узнал его в первую секунду.

Высунувшись из-за колонны, он вцепился в ворот рубахи Армандо и подтащил его за угол. Эрба был еще жив. Бросив взгляд на его грудь, Франческо насчитал шесть отверстий – с такими ранами Эрба не выживет, понял он. Но тот еще дышал и глядел на него широко открытыми глазами, в которых светилось отчаяние. Франческо склонился над помощником и прохрипел:

– Армандо, что произошло во дворе?

Эрба сосредоточил взгляд на склонившемся над ним человеке, и внезапно в его глазах появилось осмысленное выражение– словно страх, сковывавший его тело, отпустил мозг, и.он узнал капо. Облизнув губы, помощник прошептал:

– Они не падают…

– Что? – Борзо склонился ниже.

– Они не падают…– выдохнул Эрба. Внезапно его дыхание перешло в хрип, а изо рта пошла кровь.

Франческо отшатнулся от странно обмякшего тела Армандо, и внезапно в его мозгу все стало на свои места. «Они не падают,– подумал он. – Точно…» Это была самая четкая характеристика монстров, которых он увидел минуту назад. И, видимо, то же увидел Армандо. Видимо, то же увидели десятки его людей и людей Пандоры, прежде чем умереть. Но кто-они такие?.. Внезапно Франческо почувствовал ярость. Кто-то заманил его в этот монастырь и перестрелял всех его людей. Кто-то убил Армандо и собирается проделать то же самое с ним. Но его они не получат.

Франческо поднял оружие, выпавшее из руки Армандо, в другой руке сжал свой собственный пистолет и встал в полный рост за колонной, скрывавшей его от ворот. Затем он взглянул туда, куда стрелял Эрба перед тем, как упасть. То, что он увидел, не удивило его, и все-таки он почувствовал, как вспыхнувшая в нем ярость разгорелась сильнее, чем прежде.

У ворот монастыря стоял молодой парень с длинными волосами. В обеих руках он сжимал по автомату. Взгляд его был устремлен через двор – туда же, куда стрелял снайпер. Время от времени длинноволосый выпускал короткие очереди из автоматов, и в эти мгновения лило его озарялось хищной ухмылкой. Неожиданно Франческо вспомнил иллюстрацию из учебника по древнегреческой мифологии – это было невообразимо давно, еще в колледже, но он помнил ее очень отчетливо,– иллюстрация изображала вход в Царство Мертвых, Аид. Огромный трехглавый пес Цербер сторожил этот вход. На трех его головах застыло свирепое выражение, вокруг голов извивались ядовитые змеи… Сейчас он подумал, что парень этот похож на Цербера, сторожащего вход в миниатюрный Аид. Зловещее сходство усиливали его черные волосы, колышущиеся под порывами ветра, – казалось, что шевелятся не волосы, а мертвые змеи, облепившие его голову. Весь вид длинноволосого говорил о том, что он не выпустит никого из этого монастыря. Неожиданно странное сравнение парня с Цербером перешло у Франческо в уверенность – он понял, что тот действительно поставлен здесь для того, чтобы не выпустить никого отсюда живым.

Вскинув обе руки, он несколько раз выстрелил в длинноволосого. Когда-то Франческо выбивал девять десяток из десяти– уроки Карло Гарцетти не прошли даром. Сейчас он увидел, как голову цербера дернуло в сторону – по крайней мере три пули попали в цель. Однако, словно не обратив на это внимания, длинноволосый обернулся, увидел противника и выпустил в него две длинные очереди. Франческо предусмотрительно нырнул за колонну, и пули цокнули по стене, сбивая кирпичную крошку, и все-таки он заметил, как на лице длинноволосого появилась ухмылка – словно все происшедшее доставило ему дикое удовольствие… Сидя за колонной, Франческо провел рукой по лицу. Стреляя в длинноволосого, он уже знал, каким будет результат. Они не падают, сказал Эрба. И Франческо знал, что парень этот – один из непадающих. Чего он не знал – так это, кто они такие. Впрочем, разбираться с этим сейчас было так же глупо, как пытаться учить устройство противопехотной мины за секунду до взрыва. Сейчас нужно думать о том, как отсюда выбраться.

Франческо бросил взгляд на Армандо – Эрба уже не хрипел, тонкая струйка крови, вытекшая из уголка его рта, медленно исчезала. Он поднял руку и закрыл глаза покойного, на мгновение ощутив укол того же отчаяния, которое увидел в глазах помощника за секунду до смерти, – перед его мысленным взором пронеслись все пятнадцать лет, которые они были вместе… Потом он сунул один пистолет за пояс брюк, отвернулся от трупа и, пригнувшись, принялся пробираться вдоль стены здания к двухэтажному строению на противоположном конце монастырского двора…

Чем ближе он подбирался к темному прямоугольнику выхода, из которого выскочил минуту назад, тем большее напряжение его охватывало. Когда он оказался на расстоянии четырех метров от проема двери, ему показалось, что его рука срослась с оружием, – настолько сильно он сжимал пистолет. Ему казалось, что вот сейчас из темного прохода выскочит девушка с простреленной головой или тип с короткими волосами и торчащим под подбородком ножом, и тогда ему настанет конец. Но время шло, а никто из прохода не появлялся… Франческо прислушался, стараясь услышать звуки, которые могли раздаться из здания, но ничего не услышал. Грохот выстрелов заглушал все. Полминуты назад, когда он смотрел на длинноволосого сторожа-цербера, ему показалось, что из здания донесся пронзительный вопль. Однако сейчас там было тихо, как в склепе. Что стало с коротковолосым и девушкой, он не знал, как не знал и того, что за люди спасли ему жизнь, переведя на себя внимание одного из непадающих. В том, что эти двое были не из отрядов его помощников, он не сомневался, – так же как не мог поверить и в то, что старик с гигантом работали на Пандору. Это могло означать только одно: они появились здесь с какой-то собственной целью – точно так же, как и непадающие.

Подобравшись на три метра к проходу, он сделал рывок. Пролетая мимо черного прямоугольника выхода, бросил быстрый взгляд внутрь, но никого не увидел– ни непадающих, ни старика с гигантом… Через секунду он оказался у угла здания, из-за которого открывался вид на два двухэтажных строения, расположенных вдоль западной стены, и осторожно высунул голову. В маленьком дворике между зданиями, где росло несколько масличных и гранатовых деревьев, лежали покойники. Убитые виднелись и перед самими строениями. Через пару секунд после того, как Франческо выглянул из-за угла церкви, из дальнего здания вышел человек лет тридцати с точно таким же автоматом, из какого стреляли девушка и длинноволосый. Человек этот быстро направился к северной стене комплекса.

Франческо не потребовалось много времени, чтобы понять, что человек этот – один из непадающих. И еще он подумал, что знает, куда тот идет. Сейчас автоматные выстрелы на территории монастыря практически стихли – стрелял только цербер у ворот, однако выстрелы за стеной монастыря – со всех направлений, кроме западного, – не прекращались. Видимо, человек этот, покончив с теми, кто находился во дворе монастыря, шел на помощь тем, кто убивал его людей за северной стеной, среди зарослей пробкового дуба… Подождав, пока он скроется за хозяйственными постройками, Франческо выскочил из-за угла и быстро пересек двор.

Через минуту он оказался на втором этаже рефектория. Внутри здания он не встретил ни людей, ни непадающих, однако в одной из комнат первого этажа наткнулся на трупы. Одним из убитых оказался племянник Пандоры, двое других – сторожившими его людьми Пальоли. Все трое лежали у дальней стены комнаты и были застрелены, видимо, из одного оружия. Впрочем, за последние минуты он видел достаточно трупов, чтобы не останавливаться у этих трех.

Выглянув из окна второго этажа, он увидел «море», образованное верхушками ив, затем, опершись о подоконник, высунулся из окна чуть подальше и посмотрел влево… Рефекторий располагался в юго-западном углу монастыря, окно, из которого смотрел Франческо, – в торцевой стене здания, выходящей на юг, поэтому сейчас он мог видеть то, что находилось перед монастырскими воротами. Перед ним открылась картина, которую он в принципе ожидал, но боялся увидеть. На неширокой площадке, покрытой травой и свободной от деревьев, прямо перед воротами, замерло около двух десятков автомобилей. Между машинами лежали люди. Глядя на них издали, можно было подумать, что они просто легли отдохнуть. Впрочем, вглядевшись в машины, нельзя было не заметить простреленных стекол и спущенных покрышек, красных пятен, усеивающих салоны с открытыми дверцами, – около тридцати трупов лежало между расстрелянными машинами перед воротами монастыря.

Франческо прикрыл глаза и постарался взять себя в руки. Стрельба перед воротами закончилась незадолго до того, как он выглянул в окно, поэтому он не заметил стрелявших. Впрочем, он и так уже знал, кто убил всех этих людей. Он открыл глаза и посмотрел вниз. С того места, где находился он, легко можно было попасть на стену, которая заканчивалась в полутора метрах под окном. Спрыгнув с четырехметровой стены, можно оказаться в зарослях ив и выйти, к шоссе. Франческо еще раз оглядел поляну перед воротами, но не заметил на ней никакого движения. Выстрелы теперь раздавались только на севере и востоке. Возможно, у него есть шанс, подумал он.

В тот момент, когда он уже собирался выбраться из окна и спрыгнуть на стену, на грунтовке, ведущей от шоссе к воротам монастыря, появились машины. Франческо замер, разглядев красно-синие мигалки, установленные на автомобилях, и надписи на боках: «Полиция» и «Карабинеры». Под грохот автоматных очередей, несущихся с севера, полицейские машины въезжали на поляну перед воротами, на которой уже погибли тридцать человек. За короткое время Франческо насчитал девять машин. Когда последняя из них остановилась невдалеке от зарослей ив, он почувствовал смутное беспокойство – странное предчувствие охватило его, и он подумал, что сейчас на его глазах произойдет что-то страшное. Он увидел, как дверца машины, подъехавшей к монастырю первой, распахнулась, и из автомобиля вылез человек с мегафоном. Франческо узнал его. До машины было не меньше шестидесяти метров, но он мог поклясться, что это Энио Плацци, начальник местной полиции. Через мгновение, показавшееся ему невероятно долгим – словно нитка смолы, прилипшая к шляпе грибника и тянущаяся за ним сквозь лесную чащу, – человек этот поднял мегафон ко рту, собираясь заговорить, и в этот момент случилось то, чего боялся Франческо: внезапно с двух сторон зарослей, окружавших поляну перед воротами, ударили автоматы. Франческо видел, как огненные снопы вырвались из-за деревьев и столпившиеся перед воротами полицейские автомобили начали взрываться в брызгах разлетающегося стекла. Словно в кошмарном сне, он видел, как лопались мигалки, сыпалось стекло, слышал, как ухали амортизаторы, когда взрывались простреленные колеса, звенели пули, пробивавшие капоты и двери автомобилей… Полицейские, не успевавшие даже выбраться из машин, корчились внутри и умирали, выкрикивая проклятия и не успевая выстрелить в ответ. Одним из первых упал и Плацци. Франческо видел, как мегафон выпал из его руки, и начальник полиции рухнул между двумя машинами, схватившись за плечо. Очереди все гремели и гремели, как будто у тех, кто стрелял, были бездонные магазины, а затем они вдруг как-то разом оборвались. Ощущение оглушительной тишины, обрушившейся на поляну перед воротами, не могли нарушить даже выстрелы, звучащие на противоположном конце монастыря. Франческо тупо смотрел на черный дым, поднимающийся от простреленных капотов пары автомобилей, а затем вдруг услышал, как в одной из полицейских машин стонет раненый.

Неожиданно странная мысль пронзила Франческо, от которой он вздрогнул: «Паук сплел паутину, заманил в нее мух и устроил пир… С мухами ясно, но вот кто Паук?»

Две машины с работающими мигалками мчались по шоссе к заброшенному монастырю. Гольди выключил сирену минуту назад, и теперь через открытое окно «ланчи» до сидящих внутри доносился лишь вой патрульного автомобиля, едущего впереди. Однако заглушал этот вой непрерывный рокот, несущийся от монастыря. Комиссар не смог бы спутать его ни с чем на свете – треск десятка автоматных очередей он помнил по службе в армии.

До монастыря оставалось не больше пятисот метров. Сейчас Гольди и сидящая рядом Джей могли видеть крышу церкви, вздымающуюся на высоту пятнадцати метров от земли над зарослями пробкового дуба и ив, окружающих монастырь. Ровные ряды винограда бежали вдоль дороги, окружая дубовую чащу вокруг монастыря, словно воды моря – остров…

Переложив пистолет в карман брюк, Гольди сказал, не глядя на женщину:

– Джей, сейчас мы подъедем к монастырю. Как только я вылезу из машины, закройте дверь. Стекла и кузов автомобиля бронированы, но на всякий случай лягте на сиденья и не поднимайтесь, пока я не вернусь… Вы все поняли?

На этот раз, проявив полнейшее понимание, Джей поспешно кивнула.

– Просто лягте на сиденья и лежите, – повторил Гольди. – Если вы попытаетесь проявить самодеятельность, получите пулю. Ясно?

– Да.

Гольди удовлетворенно кивнул и перевел взгляд вперед – туда, где уже виднелся съезд на проселочную дорогу, ведущую к монастырю. Сейчас возле этого поворота стояло несколько полицейских машин. В зеркале заднего вида он видел еще одну патрульную машину, присоединившуюся к ним на выезде из Террено.

Чем ближе они подъезжали к монастырю, тем громче и отчетливей становился треск автоматных очередей. Внезапно со стороны реки налетел порыв ветра. Он обострил звуки, усилив их громкость, и треск выстрелов показался Гольди попросту оглушительным. Он поднял стекло двери и перевел рычаг скоростей в нейтральное положение, потом нажал тормоз.

Через короткое время «ланча» свернула вправо и остановилась рядом с патрульной машиной в десяти метрах от поворота. Здесь же стояли еще четыре автомобиля, за которыми на корточках сидели несколько человек в штатском и полицейские в темносиней форме.

– Делайте, как я сказал, – бросил Гольди и выбрался из машины.

Когда дверь захлопнулась, Джей Адамс, уже отстегнувшая ремень безопасности, проворно перевесилась через кресло водителя и нажала кнопку, блокирующую дверь. Затем она уткнулась в водительское сиденье головой и решила ждать. Тем временем Гольди, замерший с обратной стороны двери, оценивал ситуацию.

Он быстро насчитал, что всего здесь находится девять полицейских, считая и его самого. Через пару секунд ехавший за ними патрульный автомобиль остановился невдалеке от «ланчи», и Гольди прибавил сюда еще двоих человек. Затем он вытащил пистолет и выглянул из-за машины. Треск автоматных очередей снаружи автомобиля казался по-настоящему устрашающим. Самым поразительным было то, что, судя по звуку, неизвестные стреляли не короткими очередями, а длинными. В результате получался непрерывный рокот, образованный сразу дюжиной автоматов. Комиссар попытался разобрать среди этого рокота звуки пистолетных выстрелов, но сделать этого не смог. Если кто-то и стрелял из пистолетов, звук этих выстрелов тонул в треске очередей. Еще он отметил, что стрельба велась в монастыре или возле него. Во всяком случае, он не слышал свиста пуль и цоканья свинца по машинам – шесть полицейских автомобилей, замерших у съезда на грунтовку, никто не обстреливал. Наконец, на всякий случай пригнувшись, он перебрался к соседней машине, возле которой замер знакомый ему сержант карабинеров по фамилии Мутти. Сержант держал в руке штатный «узи» и кричал что-то в микрофон рации. Гольди подобрался к сержанту и прокричал, перекрывая треск выстрелов:

– Мутти, где все офицеры? Что здесь происходит – вы владеете обстановкой?

Сержант обернулся к Гольди, и на лице его отразилось облегчение.

– Комиссар, – выкрикнул он, – слава Богу, вы здесь!

– Где все офицеры? – повторил Гольди. – Почему здесь всего пять машин? Что происходит у монастыря?

– Что там творится, я не знаю! – прокричал Мутти. – А офицеры… – На мгновение он запнулся. – Тридцать человек вместе с Плацци и Манари отправились к монастырю!

– А почему вы здесь?

– Плацци приказал нам остаться здесь и ждать подкрепления!

– У вас есть связь с ними? Соедините меня с Плацци.

– Не могу, комиссар!.. Две минуты назад связь прекратилась! Я не могу с ними связаться!

Гольди, смотревший до этого в сторону монастыря, откуда продолжали греметь выстрелы непонятного боя, резко обернулся к сержанту. Лицо Мутти неожиданно поразило его – на нем была написана такая смесь растерянности и напряжения, что Гольди, не ожидавший подобной реакции от сержанта карабинеров, сам на мгновение растерялся.

– То есть как это прекратилась связь?

– Три минуты назад они проехали к монастырю на девяти машинах, – пояснил Мутти, проводя рукой с автоматом по вспотевшему лицу. – Я постоянно держал связь с головной машиной. Через несколько секунд после того, как они оказались у ворот, выстрелы усилились. Я слышал крики по рации, комиссар, а потом… – Мутти сглотнул, – потом связь прекратилась…