"Великий Гусляр" - читать интересную книгу автора (Булычев Кир)20Савич сидел за столом, слушая, как щебечет Ванда. Он уже все осознал и готов был себя убить. И Ванду, разумеется, тоже. Не прожив и часа молодым, он уже изменил Елене вновь. И снова с Вандой. Как же это могло случиться? Он же специально пил зелье для того, чтобы жизнь пошла по иному пути. – Никитушка, - Ванда подкралась сзади и поцеловала его в затылок, - я так соскучилась по твоим кудрям, лет тридцать их не видала. Тебе кофе со сливками? – Все равно, - сказал Савич. – Сейчас гренки будут готовы. Ах ты мой донжуанчик! А я просыпаюсь - в кровати насильник. С ума можно сойти. А никому не расскажешь. Вот бы покойная мама смеялась! Ванда носилась по комнате легко, как настоящая нимфа. Правда, теперь Савич уже понимал, что для нимфы она слишком крепка телом и широка в бедрах. Впрочем, кто их видел, этих нимф? – Пей, мой мальчик, - чашка кофе исходила ароматным паром, гренки были золотыми и на них еще пузырилось масло. - Колбаски порезать? «Какой нежной она может быть, - подумал Савич. - А я уже и забыл. Надо отдать Ванде должное, она меня любит. А какой стала Елена? Может, еще не поздно? Я ничего ей не скажу. В конце концов ничего не произошло. Мы с Вандой официально расписаны, и она имеет право на супружеские отношения». Оправдание было неубедительным. Ванда уселась напротив, в халатике, волосы чернокрылой сумятицей над белым лбом, глаза сверкают, щеки розовые, словно намазаны румянами. И такая в ней была сила здоровья, такая бездна энергии... глаза ее вдруг затуманились, грудь высоко поднялась, и голос стал низким и страстным. – Мальчик мой, - произнесла она. - Иди ко мне... «Съест, - подумал Савич, - ей только дай волю, она съест. А в моем возрасте это опасно для сердца. В каком возрасте? Что я несу?» – Пора идти, - сказал Савич, стараясь не глядеть в глаза жены. – Куда идти? – К Елене Сергеевне, - сказал Савич. - Ведь мы не одни были. С другими тоже произошло. – А какое нам дело до других? - Ванда обежала стол, наклонилась над Савичем, губами щекотала ухо. – Ванда, не сходи с ума, - сказал Савич. Так бы он сорок лет назад не сказал. Не имел жизненного опыта. - Мы с тобой в коллективе. В любую минуту они могут прийти сюда, чтобы проверить. Ванда выпрямилась. – Ой, Никитушка, - сказала она. - Ты что имеешь в виду? – Ты же понимаешь - надо осознать. – Осознаю. К Елене спешишь? – При чем тут Елена? – А при том. Что я не видела, как ты на нее вчера вечером глядел? Думал, я старой останусь, а вы с ней молоденькими - и сразу любовь закрутите. Что, разве не так? Я ваши шашни сразу раскусила. – У меня таких мыслей и в помине не было. Но слова эти прозвучали неубедительно, Савич был как школьник, отрицающий перед мамой очевидное прегрешение. Ванда криво усмехнулась. Полные розовые губки сложились в презрительную гримасу. – А я уж решила... я уж думала, что ты меня увидел и понял. – Понял? – Понял, что тебе от меня никуда не деться. Тогда я тебя почти не знала - девчонкой была. А сейчас я тебя как облупленного знаю. Не решишься ты ни на что. Даже если она красивее, чем раньше, стала. – А чего я испугаюсь? – Всего. Общественности. Моих когтей. Ответственности - всего испугаешься, мой зайчик. – Ванда, ты забываешься, - Савич тоже поднялся - ему неудобно было спорить сидя. - Ты позволяешь себе инсинуации. Мы с тобой скоро сорок лет женаты, и я ни разу не давал тебе повода... – Помолчи. Это я не давала тебе дать повод. И контроль над тобой стоил мне нервов и усилий. Каждую девочку в аптеке под контролем держала! – Я и не подозревал, что ты так низко пала. – Почему же низко? Я семью берегла. Я ведь тоже могла бы другого найти, получше тебя. Но я - человек твердый. Нашла - держу. Мужья, мой милый, на дороге не валяются. Их надо хранить и беречь. Даже таких паршивеньких, как ты... – Ванда! Слова жены были обидны. Но Савич со всем своим многолетним опытом общения с Вандой вдруг понял, что дальнейшая перепалка не в его пользу. Он может услышать о себе совсем неприятные слова - а кому это хочется слышать? – В сущности, мы ничего с тобой не знаем, - сказал он. - Возможно, средство подействовало только на нас. А остальные остались... – Вряд ли, - сказала Ванда, но такая версия ей понравилась. Она тут же направилась к шкафу одеваться. – Это было бы смешно, - сказала Ванда, доставая платье. – Да, это было бы смешно, - невесело повторил Савич, глядя, как жена надевает платье. Платье было безнадежно, невероятно велико. Но Ванда не сразу заметила это, а, подойдя к трюмо, стала примерять рыжий парик, который обычно носила, чтобы прикрыть поредевшие и поседевшие волосы. Парик никак не влезал на пышные молодые волосы, и Савич спросил: – Ванда, зачем ты это делаешь? – Что делаю? – Тебе парик не нужен. У тебя теперь свои волосы лучше. – Ага, - сказала Ванда рассеянно, продолжая натягивать парик. – Чепуха какая-то, - сказал Савич. - Свою красоту прятать. – Не красоту, - ответила Ванда. - Красота при мне останется. Савич тоже достал свой костюм и стал думать, как его подогнать - он ведь на человека вдвое более толстого. Ванда кинула на мужа взгляд и расхохоталась. – Мы тебе, Никитушка, джинсы купим, - сказала она. – А пока? – Пока? - Но Ванда уже смотрела в зеркало, рассуждая, что делать с ее платьем. Потом сказала: - Может, тебе подушку подложить? |
||
|