"Через тернии к звездам" - читать интересную книгу автора (Булычев Кир, Викторов Ричард)

Первая серия. Дочь космоса

Звездное небо, куда более яркое, чем то, к какому привыкли земляне, несется навстречу. Звезды, зарождаясь точкой, приближаются, разбегаясь, затем тускнеют и сходят на нет на периферии зрения. Но одна из звезд стремительно растет, оставаясь в центре неба, затмевает своим светом остальные... Вдруг становится ясно, что это не звезда, а металлическое тело, отражающее свет звезд.

Через некоторое время уже можно разобрать очертания космического корабля. Он, по-видимому, потерпел крушение, и в нем есть некоторое сходство с разбитым автомобилем. Причудливая покореженность создает на расстоянии ложное впечатление тонкости металла, как представляется бумажным или фольговым смятый радиатор автомобиля.

Вот уже можно разглядеть отверстие в корабле и сквозь рваные дыры внутренние перегородки.

Мы медленно подлетаем к кораблю, и края отверстия расходятся, пока мы не вступаем во внутренний коридор, обрывающийся в пространство.


Встреча в космосе

Два корабля в пространстве. Один из них, мертвый, изуродованный, медленно и бесцельно поворачивается вокруг оси. Второй, живой, ощупывает его лучами прожекторов.

Из командного отсека звездолета "Пушкин" видно, как идет сближение с объектом в космосе. В репликах, интонациях чувствуется напряжение, вызванное необычностью ситуации.

– Второй двигатель, самый малый! - говорит капитан.

– Самый малый, - слышен ответ.

– Третий ангар, доложите готовность, - говорит штурман.

– Третий ангар слушает. Дай нам еще три минуты.

– Скажи Лебедеву, - бросает капитан штурману, не оборачиваясь.

Второй штурман смотрит на экран. Там, вырастая, плывет мертвый корабль.

– "Летучий голландец", - говорит он, касаясь кнопок на пульте. Сергей, вы готовы? Катер в третьем ангаре.

– Сейчас выхожу.

– В атласе Сомова его нет, - говорит первый штурман, который смотрит на небольшой экран, где мелькают изображения космических кораблей.

На третьем экране виден ангар. Из боковой двери выходят, направляясь к катеру, три человека в скафандрах высокой защиты.

... Потом космонавты появляются в коридоре брошенного корабля, пустом и безжизненном. Здесь нет искусственной гравитации, и они медленно и осторожно плывут вперед. Вот они разделились, и мы остаемся с Лебедевым.

Коридоры расходятся, переплетаются... Кажется, что-то мелькнуло впереди - тень или игра света. Аварийное освещение корабля еще действует, и над головой Лебедева поочередно зажигаются тусклые светильники и гаснут, стоит ему проплыть дальше. Лебедев как бы теснит, гонит перед собой мрак. И там, где промелькнула тень, тоже мерцает передвигающееся пятно света.

Лебедев попадает в большое помещение лаборатории, медленно плывет между лабораторных столов, мимо высоких сосудов в переплетении стеклянных и металлических труб. Он останавливается перед сосудом, в котором в массе льда виден человеческий зародыш. В следующем сосуде - такой же. Рядом прозрачные саркофаги, тоже наполненные льдом. Сквозь лед угадываются тела вмерзших детей. Лица их одинаковы, словно у близнецов... Дальше - низкие кресла, столы, шкафы с приборами и ящики - аскетизм чуждого быта. Отсек чуть освещен аварийным светом, и можно угадать, что вокруг - люди. Мертвые. Свет шлемового фонаря выхватывает из полумрака протянутую руку... профиль...

Луч скользит по дальней стене отсека. Мелькает тень. Лебедев оборачивается, но не замечает, что там, в стене, еще одна дверь, едва приоткрытая.

За спиной Лебедева, в дверях отсека, - живое существо. В скафандре и шлеме. С первого взгляда можно различить лишь большие глаза, внимательно и отрешенно устремленные на Лебедева. Существо отступает в темноту и исчезает.

Лебедев замечает странную тень. Он вылетает в коридор.

Там, словно из последних сил, медленно удаляется фигурка в скафандре. Навстречу ей - луч света. Это фонарь второго космонавта. Неизвестное существо замирает, отступает к стене. Лучи фонарей сближаются, все ярче высвечивая распластанную у стены фигурку.


Человек из пробирки

Конференц-зал карантинной околоземной станции полон. Сидят в креслах, на полу, стоят у стен, возле иллюминаторов, за которыми видна Земля, какой она кажется с высоты в 40 тысяч километров. Здесь и ученые, и корреспонденты, и сотрудники карантина. Телевизионный экран висит над Сергеем Лебедевым и капитаном "Пушкина".

Несколько в стороне, напряженно глядя в зал, - Нийя. Она одета, как люди, и все-таки выглядит чем-то инородным на этой пресс-конференции, атмосфера которой весьма неофициальна.

– Вы убеждены, что это клоны? - спрашивает сухой, подтянутый негр.

– Никакого сомнения, - говорит Лебедев.

Он нажимает кнопку, и за его спиной возникает лаборатория погибшего корабля - колбы с одинаковыми зародышами.

– Мы можем даже проследить развитие клонов. Клон первый - шесть пятнадцатинедельных зародышей... А вот клон второй - семь мальчиков трехлетнего возраста. Просим извинить за качество изображения.

– У нас не было времени, я выбивался из графика, - поясняет капитан.

– Наконец, пять девушек шестнадцати-семнадцати лет... Отыскав глазами Лебедева, Нийя смотрит на него, словно спрашивает: что им от меня надо? Лебедев улыбается. Девушка снова смотрит в зал. Лицо ее недвижно.

– Наличие нескольких этапов клонирования позволяет нам без всякого сомнения утверждать, что все эти особи выведены ин витро, - говорит Лебедев.

– Значит, это - люди из пробирки? - спрашивает японец.

– Можно сказать так.

– А почему их выводили на корабле? Это связано с невесомостью?

– Сомневаюсь.

– Но почему они были на корабле? - не сдается японец.

– Только она сможет нам ответить, - говорит Сергей. - С результатами наших исследований можете ознакомиться сейчас.

Присутствующие тянутся к стопкам брошюр, разбирают их, передают друг другу. Девушка оборачивается к иллюминатору и видит Землю. Планета медленно вращается, синие ее океаны расчерчены спиралями циклонов. И кажется, что Нийя взглядом приближает ее - Земля растет, пока не заполняет весь экран...

Гостиная двухэтажного старого дома. Перед экраном телевизора в кресле сидит бабушка Мария Павловна - мать Сергея Лебедева. За ее спиной - Степан, сын Сергея. На телевизионном экране - лицо девушки, которая, кажется, смотрит прямо на них.

– Я вернусь к обеду, - говорит дед, проходя по гостиной к дверям.

– Ты не будешь смотреть? - спрашивает бабушка, не отрываясь от экрана.

– Ни минуты свободной, - говорит дед от двери. - К тому же, с биологической точки зрения, ничего особенного. Загорский клонировал уже в двадцать втором году. С моей точки зрения, бесчеловечный эксперимент.

– Дед, ты консерватор, - говорит Степан. - Она же оттуда!

– Там тоже не без урода! - доносится голос деда из сада. С экрана слышен голос Сергея Лебедева:

– Так что анатомически, функционально различие с "хомо сапиенс" ограничивается деталями. Иное дело - тщательное исследование функций мозга и поведенческих реакций существа. Только тогда мы сможем ответить на вопросы, зачем, где и когда был проведен этот эксперимент...

Снова конференц-зал околоземной станции.

– Контакта нет? - спрашивают из зала.

– Это было бы слишком категорично, - отвечает Лебедев. - В сущности, мы имеем дело с близким нам разумным существом. Если мы создадим оптимальные условия, можно надеяться, что контакт не только реален, но и достижим в самое ближайшее время. Я в этом не сомневаюсь.

Один из корреспондентов, стараясь выбрать точку для съемки, крутится возле Нийи, и ей эти суетливые движения неприятны.

– Не суетитесь, молодой человек, - замечает Лебедев. - Учтите, она еще не видела корреспондентов.

В зале оживление.

Лебедев встречается взглядом с девушкой. Как будто между ними уже есть какая-то связь, какие-то начала понимания.

Поднимается Надежда Иванова, сухая, подтянутая женщина лет сорока.

– Мы имеем дело с порождением чуждого нам разума, - говорит Надежда. Сам принцип выведения человеческих существ ин витро несет в себе некую скрытую цель. Наша задача сейчас - добраться до целевой установки этого эксперимента. Прежде чем определим цель, относиться к этому существу, как...

– Как к девочке, - подсказывает голос из зала.

– Относиться к ней как к полноценному человеческому существу легкомысленно. Пока не известно ее предназначение, она остается источником опасности.

– Так что же вы предлагаете? - спрашивает Роман Долинин, пожилой толстяк, председатель Комиссии.

– Мы изолируем это существо в институте космической генетики и всесторонне исследуем его. После того, как все поймем, можно говорить о контактах.

... В гостиной старого дома Степан, глядя на экран, пожимает плечами:

– Мне она не кажется чудовищем.

– Надежда в чем-то права, - говорит бабушка. - Космос не продолжение Земли, а часто - отрицание ее.

На экране девушка из космоса вдруг морщит нос и чихает. Очень по-человечески.

... И снова околоземная станция.

– Всегда остаются сомнения, - говорит Лебедев. - Но я не согласен с Ивановой. Раз мы имеем дело с мыслящим существом, то ни в коем случае нельзя забывать о том, что контакт - понятие двустороннее.

– Ты забываешь о нашей ответственности перед человечеством, - говорит Надежда, начиная нервничать.

– Нет. Но не забываю и об ответственности перед ней. Она не объект опытов. В первую очередь, она субъект. Такой же, как мы все.

В этот момент корреспондент, что крутился рядом, щелкает камерой прямо перед лицом Нийи... Дальнейшее непонятно: корреспондент сидит на полу, камера отлетела в сторону... Шум в зале.

– Я же говорил, - морщится Лебедев. - Вы ее испугали.

Сергей подходит к девушке, кладет ей руку на плечо. Девушка не отстраняется. Она как будто понимает, что Лебедев - ее союзник.

– Еще неизвестно, кто кого испугал, - говорит, поднимаясь, фотограф.

– В следующий раз может кончиться хуже, - слышен голос из зала.

– Это зависит от нас, - говорит Сергей. Он смотрит на девушку. Глаза ее насторожены. Она понимает, что решается ее судьба. - Девочка будет жить у меня дома!

Сквозь шум в зале прорывается спокойный голос Надежды:

– Разумеется, ты можешь взять ее. - Зал затихает. - А если она создана для того, чтобы убивать?

– Любой контакт предусматривает долю риска, - отвечает Сергей. - Но мы уже достаточно знаем, чтобы на этот риск пойти. Пускай она останется среди людей. Пусть не только мы поймем ее, но и она поймет нас... У человека должен быть дом.

– Докажи, что это человек! - не сдается Надежда.

– Пускай она станет человеком, - говорит Сергей. - Я прошу Комиссию по контактам рассмотреть мое предложение. Я достаточно компетентен, чтобы осуществить контакт, и беру на себя ответственность за последствия.

– Ты ничего не можешь гарантировать, - говорит Надежда. - К тому же., Как ты намерен осуществлять биоконтроль?

– Не смогла бы ты взять это на себя? - спрашивает Роман.

– Безусловно.

– Все свободны, - говорит Роман. - Прошу остаться членов Комиссии по контактам.


Это твой дом

Прорвавшись сквозь облака, флаер летит над горами, лесом, городом, над холмистой равниной, над поселком на берегу моря. Вдали видна стрела автострады и странные сооружения на воде - морской биозавод.

Флаер неспешно спускается над садами, словно Лебедев, который ведет машину, оттягивает свидание с домом, наслаждаясь пышной зеленью родного мира.

Совсем иначе видит этот мир девушка. Она принадлежит Космосу, принадлежит миру, лишенному зелени и бедному жизнью. Для нее этот пейзаж чужд и даже невероятен, как чужда земному ребенку красная пустота марсианских пустынь. И в глазах девушки зеленая масса листвы как бы оживает, разрастается - неведомое агрессивно и враждебно. Красные маковые поляны кажутся кровавыми, лилии в пруду распахивают белые рты, птицы представляются жалящими тварями. И никто не может понять и разделить ее страха.

Тем временем флаер опускается над одним из домов поселка. Это дом, формы которого принадлежат будущему, но в то же время он не нов, эклектичен, словно строился не сразу, а рос, как живой организм, соответственно вкусу и потребностям жильцов, людей разных и необычных.

На пороге дома стоит Мария Павловна, мать Сергея, В доме ее называют бабушкой, хоть она далеко еще не стара, элегантна, подвижна и деятельна. Здесь же сын Сергея Степан и робот Гришка, который ненадолго оторвался от кухонных забот и потому в рабочем наряде - передничке на металлическом животе, с поварешкой в руке, которую приложил ко лбу, чтобы лучше разглядеть снижающийся флаер.

Сергей на секунду задерживается в люке флаера, затем легко спрыгивает на площадку, делает шаг к сыну, обнимает его. Степан прижимается к отцу. Они замирают, обнявшись. Сергей целует сына в макушку, Степан отстраняется, но рука отца еще ласкает его волосы...

– Знаешь, - говорит Сергей, смущаясь собственных слов. - Твои волосы... Они пахнут, как у твоей матери, как у Тани. - И он идет к Марии Павловне.

Та поднимается на цыпочки, чмокает сына в щеку и смотрит через его плечо.

– Погоди, - говорит она. - Ты совсем забыл.

– Я ничего не забыл, - говорит Сергей. - А ты, мам, совершенно не изменилась. Презираешь нежности?

Но все они уже смотрят на люк флаера. В люке стоит девушка из пробирки и словно изучает странное, на ее взгляд, поведение землян.

– Иди сюда, - приглашает ее Сергей. - Это твой дом. А это твои родственники.

Девушка соскакивает на площадку. Останавливается.

– Ничего, - говорит бабушка. - Она еще не привыкла. А мы смотрим на нее, как на бегемота. Совершенно неприлично.

Она решительно идет к девушке, протягивая руку. Этот жест кажется той угрожающим - рука как нечто самостоятельное. Не связанное ни с телом, ни с лицом женщины, тянется к ней, увеличиваясь, словно намерена схватить...

– Мама! - кричит Сергей. - Погоди.

Девушка переводит на него взгляд. Знакомые глаза не страшны. Они единственное надежное и привычное здесь. Девушка сама делает шаг к Лебедеву.

– Она не кусается? - серьезно спрашивает Степан.

– Степа, как тебе не стыдно?! - возмущается бабушка.

– Она же испугалась, разве не видишь? - говорит Сергей. - Ну, иди же, тебя никто не обидит.

Девушка делает несколько шагов и замирает там, где кончается бетон и начинается трава, живая, опасная и незнакомая. Сергей садится на корточки, проводит по траве ладонью. Из травы выскакивает кузнечик. Девушка чуть вздрагивает и провожает его взглядом.

– Иди, - обращается к ней Сергей. - Иди спокойно и ничего не бойся.

Он сам идет к дому. Девушке нелегко дается первый шаг. Но она его делает, и быстро, не глядя под ноги, проходит к лестнице.

– Добро пожаловать в наш дом, - говорит робот Гришка.

Девушка не обращает на него внимания. Пройдя в дом, бросает взгляд на Сергея. Но тот не хочет помогать. Тогда девушка оборачивается к креслу в углу. Движения ее легки и неуловимы, и даже непонятно, как она вдруг оказалась в кресле. Подобрав ноги, сжалась комочком и замерла.

Сергей доволен тем, как прошли первые минуты в доме, и делает вид, что ему и дела нет до гостьи. Он обращается к матери:

– А где отец?

– Третьи сутки на биостанции. Какая-то эпидемия у кашалотов. Ты же знаешь, он сумасшедший. Из-за какого-то китенка готов забыть о доме. У меня насморк - это насморк, а у кита - катастрофа,

– Мама, не ворчи, - говорит Сергей. - Другого мужа тебе не нужно.

– Мог бы ради приезда сына...

– Я не обижаюсь, - говорит Сергей.

– А я обижена, - говорит Мария Павловна. - И не только на него.

– На меня тоже? - Сергей улыбается. - Как хорошо вернуться домой.

Он чуть поглаживает вазу с цветами на столе. Старую вазу с выщербленным краем.

– Степка, я тебе камень привез. Бранзулит. Он достает из кармана камень.

– Спасибо, - говорит Степан. Он держит камень на раскрытой ладони, и в камне текут, переливаются узоры.

– Вот именно, - поджимает губы Мария Павловна. - Камень.

– Мне больше ничего не надо, - говорит Степан. Мария Павловна, замечая, что глаза сына снова устремлены на девушку, замершую в кресле, не выдерживает:

– Ты весь в отца. Такой же эгоист. Тебя не было больше года, ты вернулся... Но я не верю, что ты вернулся. Твои мысли сейчас заняты этим существом. Оно тебе важнее, чем я. Да что я - оно тебе важнее, чем Степан.

– Ты не права, мама, - не соглашается Сергей. - Я вернулся домой, я очень стосковался по дому, по тебе, по Степану - по всем... Но у меня есть работа. Моя работа, понимаешь?

– Татьяна жалуется, что ты ей полгода не писал.

– Писал. Мама, эту ракушку отец с Явы привез?

– Ничего подобного. Ее привезла я... Ты меня перебил. О чем я говорила?

– О моей работе.

– Нет, о Степане. Ты совершенно забыл, что у тебя есть сын. Ты встречаешься с ним раз в год, привозишь ему дурацкие камни! А у него переломный возраст, он грубит преподавателям.

– Переломный возраст у меня позади, ты просто не заметила этого, бабушка, - говорит Степан. - Тебе кажется, что мне все еще десять лет.

Сергей направляется к лестнице на второй этаж. Жестом останавливает девушку, вставшую было с кресла. Затем открывает дверь в комнату Татьяны, своей жены.

– Она поживет здесь, у Тани.

– Ну вот. - Бабушка разводит руками. - Ты хоть понял, о чем я говорила?

– Да, мама, - говорит Сергей. - Вечером приедет техник и поставит на окно защитное поле.

– Сережа, ты превращаешь наш дом в полигон! Я слышала, что говорила Надежда. По-моему, она совершенно права. Ты сам боишься этого монстра.

– Нет. - Сергей возвращается на лестничную площадку. - Просто я должен предусмотреть некоторые элементарные вещи.

– Потому что боишься?

– Потому что она может испугаться. Ты забываешь, мама, что она страшно одинока здесь... Совсем одна. И если мы не станем для нее близкими, она может погибнуть.

– У тебя в голове все перевернуто с ног на голову, - возмущается Мария Павловна. - Почему она должна погибнуть в институте у Надежды? Там за ней будет уход... В результате ты ускачешь в очередную экспедицию, и мне придется снова расхлебывать, как было, когда ты привез этого хищника... Ну, как его, который чихал?..

– Лигоцефала.

– Вот именно. У Степана все руки были в шрамах.

– Мама, ты врач. Больше того, ты акушер. Ты всю жизнь имеешь дело с детьми...

– С человеческими!

Шум опускающегося флаера перекрывает ее слова.

– Вот и Надежда, - говорит Сергей, спускаясь по лестнице.

– Нет, - ворчит Мария Павловна, спеша за ним. - Не такой я ждала встречи.

Из флаера выскакивает Надежда.

– Здравствуй, Сергей, здравствуйте, Мария Павловна, - говорит она, целуя бабушку. - Представляю, как вы счастливы.

– И не говори, - машет рукой та.

Из флаера появляются молодые люди - лаборанты Надежды, вытаскивают оборудование. На поляне быстро растет груда аппаратуры.

Лаборанты устремляются к дому, отстраняя по дороге Степана.

– Зачем это? - встревожилась Мария Павловна.

– Биоконтроль, - отвечает Надежда. - Мы договорились с Комиссией по контактам. Сергей согласен.

Они входят в гостиную, и Надежда тут же замечает в кресле девушку.

– Вот она где! Я бы ее не оставляла без присмотра.

– Она будет жить наверху, в комнате Татьяны, - сухо поясняет Сергей.

Надежда поднимается по лестнице. За ней бежит лаборант с аппаратурой.

– Сергей, - говорит Мария Павловна. - Я протестую.

– Я был вынужден согласиться. Это нужно для дела, для науки.

– Наука со взломом, - говорит Мария Павловна, с трудом сдерживая себя.

– Подвал в доме есть? - спрашивает Надежда с лестничной площадки.

– Мы не держим детей в подвале, - говорит Мария Павловна. - И попрошу тебя мою комнату оставить в покое.

– Простите, Мария Павловна, это невозможно. Меня интересует не только это существо, но и его взаимоотношения с вами.

– Гришка! - не успокаивается Мария Павловна. - Сюда! Я не намерена жить в этой лаборатории!

– Мама! - пытается успокоить ее Сергей. А Степан радуется:

– Правильно, бабушка! Я на твоей стороне. Какие вещи берем с собой?

Мария Павловна поднимается по лестнице и лицом к лицу сталкивается со спускающейся вниз Надеждой.

– Я очень рада, Надежда, что девочка не попала тебе в руки. У тебя нет детей, и тебе, может быть, не понять этой моей радости.

Лицо Надежды бледнеет.

– И это говорите мне вы?! Вы меня упрекаете, что у меня нет детей?... Она старается заглушить душевную боль и продолжает с бравадой: - Моя жизненная функция не связана с материнством. - И кивая на груду аппаратуры: - Вы против этого? Мы уберем... Будем использовать систему биополей. До свидания.

Надежда выходит из дома и направляется к флаеру.

Сергей молча смотрит ей вслед. Так и не найдя нужных слов для Надежды, он оборачивается к матери и разводит руками в недоумении:

– Мама, в саду сыро...

Но Мария Павловна не отвечает. Она усаживается в кресло посреди лужайки и раскрывает книгу.

Степан включает торшер, а робот Гришка натягивает полог над кроватью.

И тут на лужайке появляется Петр Петрович Лебедев, отец Сергея. Он спешит к сыну, необычная обстановка на лужайке как будто ничем не удивляет его.

– Как у вас? Все в порядке? - спрашивает он, словно бабушке и положено сидеть в саду под торшером.

Сергей спускается вниз. Старший Лебедев - человек сухой, не позволяющий чувствам подниматься на поверхность.

– Прости, что я тебя не встретил, - говорит он вместо приветствия.

– Я знаю, у тебя аврал, - кивает Сергей.

– Третьи сутки не вылезаю из-под воды. Скоро жабры отращу. Ты похудел.

– Ты тоже.

– Я слышал, что девочка будет жить у нас?

– Да.

– Тебе лучше знать... А как мать?

– Ты же видишь.

– Маша! - Только сейчас до отца дошло, что кровать стоит не на месте. Ты простудишься!

– Нет, - говорит Мария Павловна, не отрываясь от книги. - У меня плед.

На пороге появляется Гришка:

– Ужин подан!

– Ну, пойдем, - говорит дед, обнимая Сергея за плечи. - Покажешь мне своего найденыша. В свое время я отчаянно спорил с Загорским, помнишь такого адепта клонирования?

Они уходят в дом. Мария Павловна откладывает книгу, смотрит им вслед. Гришка ждет.

– Ты чего? - спрашивает Мария Павловна.

– Вам что, отдельное приглашение? - спрашивает робот.

– Не хочется, - говорит бабушка. - Ужинайте без меня... Гришка, а как тебе это... существо?

– Очаровательный ребенок, - говорит Гришка. - Совсем как человек. Как вы думаете, ей понравится, как я готовлю?

– Не знаю, не знаю...


***

Ночь в доме. Ночь над поселком. Ночь над Землей. От лунного света все кажется тревожным, таинственным. Бьют старинные часы. Три часа.

В саду, у непогашенного торшера, спит бабушка.

Гришка стоит безжизненно в кухне. В откинутой руке спящего Степана светится бранзулит.

Лежит на спине, с открытыми глазами, девушка.

Спит Сергей. Но вот он открывает глаза, прислушивается к какому-то шороху. Скрипнула половица. Сергей приподнимается, явственно слышит осторожные шаги. Он вскакивает, распахивает дверь. Темная тень движется к лестнице. Сергей бросается вперед, и тут раскрывается еще одна дверь, вспыхивает свет, и выясняется, что Сергей поймал собственного отца.

Степан улыбается в дверях своей комнаты.

Внизу стоит Гришка, задрав голову.

– Ты куда? - спрашивает Сергей шепотом у отца.

– Мне пора. На биостанцию, - говорит дед. - А ты что не спишь?

– Я сплю, - говорит Сергей и на цыпочках подходит к двери в комнату девушки. Приоткрывает дверь. Девушка лежит, но глаза ее открыты.

– Как она? - спрашивает Степан.

– Все в порядке, - говорит Сергей. - Спит. Гришка протягивает деду поднос с бутербродами и стаканом чая:

– Перекусите на дорогу. А то весь день не емши. Отец на ходу хватает с подноса стакан и бутерброд.

– Гришка, - просит Сергей, - сообрази мне чего-нибудь перекусить. Что-то я страшно проголодался.

– И мне, - говорит Степан.

Они сидят в кухне и жуют, когда в дверях, кутаясь в халат, появляется бабушка.

– Я всегда подозревала, что у нас сумасшедший дом, - говорит она. - Но сейчас в этом убедилась.

– Чай? Кофе? - спрашивает Гришка.

– Коньяк.

Наверху, в темной комнате, под светом луны, лежит неземная девушка. Глаза ее открыты.

В окно смотрят яркие звезды. Девушке кажется, что они летят к ней. И где-то далеко-далеко звучит странный сигнал или мелодия. А может быть, это бормотание звезд? Но этот звук заставляет ее насторожиться и вглядеться еще внимательнее в бездонный Космос.

... В своей лаборатории, тесно уставленной внесенными сюда телеэкранами, сидит Надежда. Перед ней, на столике, кофе.

Работая, Надежда все время поглядывает на экраны, следя за инопланетянкой в доме Лебедевых.


День за днем

Нийя сидит в мнемокресле в кабинете Сергея. Лицо ее внимательно и спокойно. Губы чуть заметно шевелятся, она как бы силится проникнуть в тайну букв, узором выстроившихся на экране перед креслом.

– Говори! - приказывает Сергей.

Девушка молчит, лицо становится напряженным.

– Говори! Кто ты? Твое имя?

И она начинает внятно и осмысленно:

– Я - Нийя... Мое имя Нийя... Ты - Сергей. Он - Степан... Мы - люди.

– Прекрасно! - восклицает Сергей. - Теперь отдыхать! На воздух!

... Степан и Нийя на спортивной площадке. Он со вкусом "крутит солнце" на турнике. Соскакивает на землю и торжествующе смотрит на девушку, ожидая знаков восхищения. А та вдруг легко подпрыгивает и совершенно невероятным комом катится по траве. Степан ошарашенно открывает рот.

А Нийя уже остановилась у большого куста роз. Изучающе рассматривает лепестки. И тут издалека слышны раскаты грома. Со стороны леса грозно надвигается сизая грозовая туча. Нийя в испуге пятится к дому, не в силах оторвать взгляда от мрачном тучи. И ей чудится...

Туча темнеет, становится зловещей, от нее тянутся к земле толстые струи черной воды, хлещут по деревьям, срывают с них листву, прижимают траву, черная вода бурлит под деревьями, и трава как бы тает в ней. Видно, как растворяется, упав в воду, птица... Черные струи обрушиваются на Степана, в клочья рвут одежду...

Нийя в ужасе бежит к дому, толкает двери. Звенят осколки разбитого стекла.

Сергей выскакивает на лестничную площадку. Внизу появляется все еще ошарашенный Степан и бабушка.

– Она в саду? - спрашивает Сергей.

– Нет, - говорит сын. - Нет... Она вбежала, в дом... Гришка! Ты ее не видел?

– Если бы видел, я бы этого не допустил, - скорбно ответствует Гришка из дверей кухни.

Сергей, задумавшись, стоит на лестничной площадке, потом говорит в наручный радиомикрофон:

– Надежда, где она?

– Она в подвале, - раздается сверху голос Надежды. - Я вас предупреждала!

– И ты здесь! - говорит бабушка раздраженно. - Пророк!

– Без меня вы бы проискали ее до обеда, - пожимает плечами Надежда.

– Ты могла бы сказать раньше, - говорит Сергей.

– Зачем? Это нарушило бы чистоту эксперимента. Степан сбегает в подвал. Загорается лампа под потолком. Девушка стоит у стены.

– Доброе утро. Ты зачем стекла бьешь? - Степан осторожно протягивает к ней руку. - Выходи на суд.

Девушка вжимается в стену, и рука Степана встречает пустоту. Как бы перелившись по стене, Нийя отодвигается в сторону.

– Слушай, - удивлен Степан, - ты человек или кто? В дверях подвала появляется бабушка.

– Ребята, завтракать пора.

– Она не идет, - говорит Степан. - Сама ее лови.

– Зачем ее ловить? Она не бабочка. Идем? - И бабушка протягивает руку Нийе.

Та легко проскальзывает между ними и поднимается к двери.

– Вот видишь! - удовлетворенно говорит бабушка Степану.

Снова кабинет Лебедева. Нийя в том же кресле перед экраном. Рядом Сергей.

А на экране - странная, унылая долина, утонувшая в смрадном тумане. Синие гейзеры бьют из трещин в скалах.

– Нет... - бесцветным голосом говорит Нийя. - Это не мой дом.

Сергей переключает тумблер. На экране возникают остроконечные вершины гор, рваные тучи, какие-то жилища ромбической формы.

– Нет...

Снова щелчок тумблера, снова смена изображения на экране.

– Нет, - говорит Нийя, - я не могу. Не могу вспомнить. Не могу рассказать...

Лебедев выключает экран.

– Ну, какие новости? - спрашивает Степан, входя в гостиную. - Чему сегодня научились?

Нийя листает альбом с семейными снимками. Бабушка пишет за столом.

– Как дела в училище, космонавт? - спрашивает бабушка.

– Отлично! Не считая мелких неприятностей в барокамере.

Степан прижимает к груди большой арбуз. Через плечо сумка, в которой виден шлем скафандра.

– Тебе звонила какая-то Селена, - сообщает бабушка. - Прилетела на практику, мечтает повидаться. Кто она? Что за странное имя?

– Так, увлечение молодости, - смущается вдруг Степан. - У нее родители на Луне работают, вот и назвали...

– Жаль, что твоя молодость миновала, - сочувственно вздыхает бабушка.

– Вы лучше посмотрите, какой я арбуз принес.

– Арбуз? - Нийя поднимается, идет к Степану. - А что такое увлечение?

– Не твоего ума дело. Держи!

Неожиданно Степан бросает ей арбуз. Нийе этот большой полосатый шар кажется страшным и угрожающим. Она вытягивает вперед руки, как бы защищаясь, и арбуз вдруг повисает в воздухе, а потом падает на пол, разбиваясь вдребезги - красные комья летят по комнате. Бабушка еле успевает подобрать ноги.

– Ну что ты? - расстроен Степан. - Первый арбуз в этом году!

– Зачем ты ее испугал? - говорит бабушка. Выкатывается из кухни Гришка с совком, начинает молча собирать остатки арбуза с пола.

– Ладно, арбуз не жалко, - говорит великодушно Степан. - Тебя же можно в цирке показывать. Ты повторить можешь?

– Не знаю.

Степан достает из кармана бранзулит.

– Только на пол не роняй, останови!

Бранзулит пролетает рядом с отстранившейся Нийей, падает на пол и раскалывается надвое.

– Ты чего же не остановила! - Тут уж Степан рассердился всерьез.

– Зачем? - спрашивает Нийя.

– Затем, что я тебя просил. Про-сил!

– Боюсь, что она по заказу такие трюки делать не может, - говорит бабушка. - Это защитная реакция организма.

Бьют старинные часы.

– Господи, - спохватывается бабушка. - Нийя, тебе же к Надежде пора! Собирайся.

– Я не пойду к ней. - Нийя показывает на свою голову. - Она смотрит в меня...

– Она хочет тебя понять... - не очень уверенно говорит бабушка.

Нийя молча поворачивается и уходит из дома. Гришка за ней, подхватив ее свитер.

– Я сейчас. - Степан поднимает сумку и спешит к себе в комнату.

Из сада доносится скрежет. Бабушка вскакивает, Степан останавливается на лестнице.

– Ну, что еще?! - говорит Степан в сердцах. В дверях появляется Гришка:

– Поздравляю, она отломила стабилизатор у флаера.

– Бедная девочка, - вздыхает бабушка. - Я бы на ее месте сделала то же самое.


Центр подчинения

Берег океана. Темная водная гладь уходит далеко, в бесконечность. Степан со счастливой улыбкой восклицает:

– Он бесконечен, как Космос!

Однако Нийя не разделяет его восхищения.

– У меня к нему... отвращение. В воде быть нельзя. Поблизости пролетает чайка. Вот она коснулась волны, взмыла вверх, держа в клюве пойманную на лету рыбу.

– Вот доказательство обратного! - смеется Степан и, ухватив девушку за локоть, увлекает ее по тропинке вниз, к самой кромке прибоя.

Она не сопротивляется, но возле кустов что-то необычное вдруг привлекает ее внимание, Там, в глубине, лежит невесть как попавшая сюда олениха, а под ее пушистым брюхом - крохотный олененок. Мать старательно вылизывает детеныша.

– Кто это?

– Олениха. Мать, - отвечает Степан.

– Мать? - не понимает Нийя. - А зачем? Степан обескураженно поднимает плечи.

– Это ты у бабушки спроси. Она про это все знает... Пошли!

И вот океан у их ног. Степан стягивает с себя рубашку, брюки. Оставшись в плавках, делает шаг к воде.

– Нет! - кричит Нийя. - Не ходи туда1!

– Да что ты! - смеется Степан. - Это вода. Понимаешь? Вода. Что в ней страшного? Не бойся!

Нийя покорно идет к воде. И та кажется ей мутной и грязной. С поверхности поднимается легкий дымок, словно от кислоты, и кажется, вода готова поглотить и сожрать, как тот дождь, что привиделся Нийе в саду. Однако девушка старается пересилить себя, пытается босой ногой коснуться волны. А волна неожиданно начинает отбегать от ступней девушки... Еще один короткий шаг, и вода, сворачиваясь в тугой вал, снова отступает.

Степан в полном изумлении и даже не замечает, что Нийи рядом нет, она в нескольких шагах выше. И вода, вернувшись, обрушивается на след, оставленный Нийей в песке.

– Я тебя иногда просто боюсь, - серьезно говорит Степан.

Он в досаде машет рукой и, разбежавшись, врывается в воду, исчезает. На лице Нийи страх. Вот Степан вынырнул. Снова нырнул.

И Нийя начинает медленно, нерешительно спускаться к воде. Закрывает глаза. Волна легко касается ее ступни, Нийя замирает. Еще через мгновение ставит в воду и вторую ногу и делает шаг вперед. И тут за ее спиной слышится возглас;

– Привет!

На тропинке стоит девушка примерно того же возраста, одетая ярко и легко, с короткими буйными волосами, курносая, круглолицая, всегда готовая улыбнуться, всегда готовая всем понравиться.

– Ты Степана не видела?

Нийя быстро выходит из воды, внимательно разглядывая девушку.

– Он там.

– Я - Селена, - говорит девушка. - А ты, бесспорно, найденыш.

– Меня зовут Нийя.

– Правильно, мне говорили... Степан! Сте-о-о-пка!... Вылезай!

Степан не слышит.

– Что ты так смотришь? - спрашивает Селена. - Нравлюсь? Ты у Лебедевых живешь, да? А я на практику сюда приехала. К Марии Павловне в институт. Ты чего не купаешься? Плавать не умеешь?

Нийя не отвечает.

– Может, ты еще говорить не умеешь?

– Умею.

– Пошли в воду!

– Нет.

– Ну и зря. Все в жизни надо, бесспорно, испытать. Я по натуре испытатель. На Луне была, в батискафе спускалась... У тебя кто-нибудь был?

– Где был?

Селена уже в купальнике.

– Степка, погоди. Я к тебе иду! - кричит она, забыв о Нийе.

Нийя все с тем же интересом рассматривает Селену. Наверно, это первое существо ее пола и возраста, с которым она так близко столкнулась. Селене не очень приятно такое внимание, она чувствует себя не в своей тарелке и потому излишне суетлива.

– Скажи, что такое увлечение? - спрашивает Нийя.

– А почему ты спрашиваешь?

– Степан сказал, что ты - его увлечение молодости.

– Чепуха, - говорит Селена. - Я даже внимания на него не обращала... А это он тебе сказал?

– Он при мне так сказал.

– Бесспорный глупец!... Ну, ты идешь купаться или будешь здесь загорать?

Сергей работает у себя в кабинете. Загорается экран, звучит зуммер.

– Ты не занят, Сережа? - спрашивает с экрана Надежда.

– У тебя ко мне дело?

– Я обнаружила кое-что новое и не могу не поделиться.

– Это новое, конечно, укладывается в твою концепцию?

– Сережа, она живет у тебя второй месяц. И что ты можешь сообщить миру?

– Я удовлетворен ходом событий, - говорит Сергей, - и считаю, что был прав.

– Вы, контактеры, всегда склонны к оптимизму. Ты упорно игнорируешь тот факт, что это - существо, выведенное в пробирке. В чужой. Черт знает, зачем ее сделали.

– А это не так важно - зачем. В основе ее живые клетки - отца и матери. Для меня она - человек.

– И все-таки за ней стоит цель, и теперь я убедилась - опасная. Погляди.

На экране высвечивается стена лаборатории, откуда говорит Надежда. На стене схема мозга Нийи.

– Погляди сюда. - Надежда указкой упирается в один из узлов мозга. Знаешь, что здесь? Здесь центр управления.

– Поясни. - Сергей несколько обеспокоен.

– Тот, кто создавал Нийю, хотел, чтобы она была послушным автоматом. При воздействии на этот центр Нийя теряет контроль над собой.

– Ты в этом уверена?

– Даже я могу сейчас управлять ею. Достаточно мне подобрать параметры излучения.

На экране появляется берег океана, Нийя и Селена.... Селена входит в воду. Окунается, стараясь не замочить волос, приседает, взвизгивает.

– Ой, как хорошо! - Она плывет у берега на мелком месте, поднимая фонтаны брызг. - Жизнь, бесспорно, должна быть наслаждением! Я всегда стараюсь делать то, что мне нравится. Я люблю музыку, воду, ветер, красивых людей. Особенно обожаю детей! Ты любишь детей? Или ты этого тоже не знаешь?

– Я знаю, - говорит Нийя.

– Откуда тебе знать? Ты же из пробирки.

– У меня были сестры и братья, - говорит Нийя.

– В пробирках?

И Нийя видит лабораторию. Окон в ней нет. Приборы, сосуд, схожий с автоклавом. Через стеклянную стенку видно детское тело. Старый человек в халате - это создатель Нийи ученый Глан - открывает сосуд и осторожно извлекает оттуда новорожденного. Рядом Нийя и ее близнец. Нийя держит кусок материи, принимает младенца. Глан шлепает его. Младенец плачет.

– Ты меня не слышишь? - кричит Селена.

– Слышу.

– Я к тебе отношусь, бесспорно, скептически, - говорит Селена, выходя из воды. - Ты все-таки неполноценная.

Нийя вдруг начинает раздеваться.

– Ты что, хочешь все-таки искупаться?

– Да, я буду купаться.

– Стой, не так решительно! - заливается хохотом Селена.

Нийя уже разделась. Обнаженная, она стоит на берегу океана.

– Так не принято, - смеется Селена. - Так не делают.

– Я так сделала, - упорствует Нийя.

– Стой! - Селена поражена. - У тебя же пупка нет! Я же говорила!

В этот момент к берегу подплывает Степан. Он на мгновение замирает, видя обнаженную Нийю, но тут же спохватывается:

– Здравствуй, Селена. С приездом...

– Я иду в воду, - сообщает Нийя. - А эта, - она показывает на Селену, говорит, что так нельзя.

Степан старается принять равнодушный вид.

– Ничего в этом особенного нет... Просто так действительно не принято.

... А Надежда тем временем набирает программу на пульте. Включает рычаг, и на дисплее высвечивается центр управления в мозгу Нийи.

– Надежда, - говорит Сергей. - Не трогай Нийю.

– Подожди, Сережа, я попробую сейчас ее одеть.

– Надя, осторожней!

– Подожди, подожди... - Надежда нажимает клавишу и говорит: - Нийя, немедленно оденься!

На дисплее начинает мерцать точка в центре управления мозгом.

– Нийя, оденься!

Нийя на берегу океана вдруг замирает, глаза ее еще больше расширяются, она издает какой-то странный стон

– Нийя, оденься...

Степан и Селена удивленно следят за тем, как девушка, словно манекен, направляется к своей одежде, как четко и размеренно одевается. В эти мгновения в автоматических движениях Нийи есть что-то от робота.

– Надя, - тихо и настойчиво говорит Лебедев, - никогда... не смей больше никогда этого делать.

– Я работаю, Сережа. Я не получаю от этого удовольствия, - с грустной усмешкой отвечает Надежда. - Теперь ты сам видишь: ее сделали, чтобы она подчинялась. Вот только чему?!

На берегу океана Нийя уже пришла в себя.

– Что с тобой было? - спрашивает Степан.

– Не знаю... - растерянно говорит Нийя. - Мне приказали.

– Странная она какая-то. - Селена подходит ближе. - Ты без меня скучал?

– Нет. - Степан продолжает встревоженно смотреть на Нийю.

– Ты в нее, бесспорно, влюблен.

– Чепуха! Она живет у нас, и я за нее отвечаю. Пошли, Нийя?

Нийя кивает. Они начинают подниматься по тропинке, выходят на плато. Селена не может сдержать обиды на Степана:

– Оказывается, ты отличная нянька, хотя ребенок, бесспорно, уже в возрасте.

– Отстань от нее, Селена, - говорит Степан.

– Я к ней и не пристаю. Но держать ее в доме - бесспорная патология. Я бы ее к детям близко не подпускала. А если она их ест?

– Селена!

Но Нийя вдруг остановилась, и видно, что она в самом деле может быть страшной. Они стоят на краю обрыва, под которым ровно шумит океан. Нийя делает шаг к Селене, и та сразу робеет.

– Что я тебе сделала? - тихо говорит Нийя. - Погоди, Степан... Я тебя обидела?

– Не обращай внимания, - говорит Степан. - Она просто мещанка.

– Я не знаю, что такое мещанка, - говорит Нийя. - Я хочу, чтобы ее больше не было.

Селена молча отступает к обрыву. Нийя протягивает руку, и Селена в ужасе начинает клониться от нее...

... В лаборатории Надежда торопливо набирает новую программу, включает систему излучения...

... И Нийя замирает. Она сжимает ладонями голову, с губ хрипло срывается:

– Опять?! Но нельзя же так!

– Ты не имеешь права поднимать руку на людей! - жестко говорит Надежда. - Никогда не смей делать этого.

– Я не могу! - кричит Нийя и бросается к обрыву.

– Выключи! - яростно кричит Сергей.

Но поздно - Нийя, так и не оторвав ладоней от головы, бросается с обрыва вниз, в далекую бурную воду.

Через мгновение вслед за ней летит Степан.

Медленно поворачиваясь, безжизненно опускается в глубину тело Нийи. Синева воды все гуще...

Нийя возвращается к жизни, будто просыпается. Первые движения рук и ног еще неуверенны, хаотичны, но вот она уже поднимается вверх, легко, словно всю жизнь провела в воде. Степан плывет рядом. Но Нийя обгоняет его и первой вырывается на поверхность океана.

На берегу Селена, вся в слезах, причитает:

– Что же теперь будет... Что же теперь будет?

Нийя и Степан опускаются на песок, никак не могут отдышаться. Нийя склоняет голову на плечо Степана, устало прикрывает глаза. Постепенно нарастая, в ушах ее звучит тот самый сигнал, который она слышала еще в первую ночь в доме Лебедевых.

Это зов Глана. Глуховатый голос ученого произносит:

– В мозгу каждой из вас есть центр послушания. Я могу всегда удержать вас от ошибок, предупредить об опасности... Это великое благо для вас. Но как любое благо, оно может быть использовано во зло. Этого я боюсь. Поэтому мы всегда будем держать связь, вы будете знать, где я, а я - где вы...


А если я робот?

– Теперь меня увезут, - грустно говорит Нийя бабушке. - Вот сейчас они обсуждают, как будто меня нет.

Нийя сидит в гостиной, съежившись в глубоком кресле. Степан на корточках перед Гришкой. У того на виске распахнута панель, видны интегральные схемы.

– Глупости! - возмущается бабушка. - Ничего не изменилось.

– Изменилось! - тихо говорит Нийя.

– Что же?

Гришка суетливо сучит "руками".

– Не вертись, - недовольно ворчит Степан. - Ты мне мешаешь.

– Теперь я для вас тоже робот, - говорит Нийя. - Мною можно управлять. Значит, я робот.

– Чепуха! - возмущена бабушка. - Кто будет тобой управлять?

– Надежда... Или другие...

– На Земле запрещены опыты с мозгом человека.

– Но не с мозгом робота, - уточняет Нийя.

– Подними руку, - командует Степан Гришке. - Так... Теперь раскрой и закрой пальцы...

– И меня, и его можно исправлять, улучшать...

– Ты во всем человек, - говорит бабушка. - Если ты захочешь, тебе сделают операцию и уберут этот центр.

– А если этот центр так связан с другими, что я без него не смогу жить? Отключусь, как сломанная машина?

– Все мы по-своему машины, - вмешивается Степан. - Мне отец тоже может приказать...

– Ты говоришь о другом, - возражает Нийя.

Наступает пауза. Все следят за тем, как Степан ремонтирует Гришку, словно это очень уж увлекательное зрелище.

– У тебя могло бы быть... - Нийя с трудом вспоминает нужное слово, увлечение роботом?

– Конкретно тобой? - спрашивает Степан. - У меня к тебе братские чувства.

– В кого ты такой фигляр, Степан? - спрашивает бабушка.

– Я не фигляр. А ты, Нийя, ничем не хуже других. У каждого свои недостатки. У одного глаза нет, у другого чувства юмора не хватает, а у тебя центр послушания развит. Знаешь, из тебя выйдет изумительная жена. Цены тебе не будет.

Кабинет председателя Комиссии по контактам Романа Долинина. Это тот толстяк, что председательствовал на пресс-конференции. Здесь же Лебедев и Надежда Иванова.

– Надежда рассказала мне об осложнениях. Надо посоветоваться, - говорит Долинин.

– Я подала заявление в Комиссию по контактам о немедленной передаче Нийи мне, - сухо говорит Надежда.

– Что изменилось? - спрашивает Сергей.

– Многое, и ты это отлично понимаешь. Долинин, вздохнув, включает несколько экранов.

– Все в сборе?

Люди на экранах - члены Комиссии по контактам - дают понять, что они готовы. А разговор Надежды и Сергея продолжается, словно они в комнате одни.

– Я не хотела ей зла, - говорит Надежда.

– Я больше тебе не верю.

– Эмоции, Сергей! Я защищала от Нийи другого человека. - Она оборачивается к Долинину: - Сегодня я нащупала в ней центр послушания. Завтра отыщу центр убийства... А что, если я опоздаю?

Члены Комиссии внимательно вслушиваются.

– И ради этого сомнительного поиска ты готова разрушить ее жизнь? негодует Сергей.

– Теперь ясно, что она не человек! Человеком нельзя управлять, как машиной!

– Сколько раз в ходе нашей истории людьми управляли без помощи специальных центров^ - качает головой Роман Долинин, - отнимая у них пищу, свободу, жизнь...

– Это прошлое, - не соглашается Надежда.

– Тем более сегодня никто не имеет права лезть руками в голову другому человеку! - говорит Сергей.

– Если я этого не сделаю, найдется другой. -Кто?

– Будет.

Неожиданно открывается дверь и входит Нийя.

– Как ты сюда попала? - удивлен Сергей.

– Вы говорили обо мне, и я пришла.

– Тебе здесь нечего делать, - говорит Надежда.

– Вы решаете мою судьбу.

– Решаешь не ты.

– Потому что вы думаете, что я не человек. Да, мне можно приказывать, но мне от этого больно, страшно. Роботу не страшно. А у меня это как болезнь. Помогите мне.

– Я хочу ей помочь. - Надежда отвечает не только Нийе, но всем членам Комиссии.

И вдруг в ней происходит едва уловимая перемена: Надежда привыкла общаться с Нийей на расстоянии, а вот сейчас перед ней стоит обыкновенная девушка, в косынке, легком платье, у нее тонкие руки и в глазах - боль и растерянность.

– Я хочу тебе помочь, - повторяет Надежда мягче. - И я не вижу иного выхода. У Лебедева нет возможностей контролировать Нийю и исследовать ее. В наших общих интересах до конца понять и застраховать себя и Нийю от реальных опасностей...

Все молчат - и люди в кабинете, и люди на экранах.

– Вы люди Земли, - тихо начинает Нийя. - Сергей говорил мне, что вы свободны. Почему ваша свобода не для меня? Я хуже вас? Я не чувствую? Я не думаю?

– Никто не лишал тебя свободы, - говорит Роман.

– Если я человек, я запрещаю вам меня трогать! Если я не человек...

– Но ты можешь бессознательно совершить преступление, - устало говорит Надежда.

– Где? Здесь, на Земле? Тогда и судите меня по своим законам.

Снова наступает пауза. Роман обводит взглядом телеприемники. С экранов один за другим согласно кивают члены Комиссии по контактам.

– Все ясно, - говорит Долинин.

Гаснут один за другим экраны. Надежда оборачивается к Сергею. Голос ее тих и невесел:

– Что ж, Сережа, сегодня ты оказался прав. Сегодня... Контакт есть.

Сергей не отвечает. Он смотрит на Нийю и вряд ли в это мгновенье торжествует победу.

Садик перед огромным зданием Академии Наук. Бабушка на скамейке читает, Степан ходит по дорожке. Вечереет.

– Ну как? - бросается к Нийе Степан.

– Все хорошо.

– Ну вот, а ты говорила! - Бабушка кладет руку на плечо Нийе.

– Бабушка, - говорит Нийя, - я хочу увидеть, как рождаются люди.

– В любой момент, - говорит бабушка.


***

Операционная в институте. Бабушка и ее ассистенты принимают роды.

Нийя чуть позади. Она в белом халате и шапочке.

Отрывистые реплики врачей. Звякнули щипцы. Раздался писк младенца.

Нийя поворачивается и бежит из операционной. Навстречу по коридору сестры везут новорожденных.

У дверей одной из палат Нийя замирает. Женщина кормит ребенка. И Нийя непроизвольно касается ладонью своей груди.


Ночь в Чичен-ице

Робот Гришка на веранде одной рукой готовит стол к завтраку, а в другой держит "газету" - плоскую коробочку с экраном, на котором мелькают изображения.

Слышен крик Степана:

– Гришка, ты скоро? Я опаздываю на экзамен!

– Две минуты! - отмечает Гришка и уменьшает звук. На экранчике беззвучно шевелит губами красавица.

Бабушка ставит цветы в вазу. Сверху сбегает дед.

– Сегодня обедать не приеду, - говорит он. - Собираем коллегу Пруля домой. Не дождусь того сладкого момента, когда он улетит.

– Он большой ученый... там, у себя в океане? - спрашивает бабушка.

– По-своему... - Дед берет со стола кусок хлеба. - Точнее, он не ученый, а вельможа, хоть и прилетел к нам по программе планеты Океан.

Гришка разливает кофе, все еще глазея на экранчик, а там - человек в экзотической одежде сообщает:

– Мы прилетели сюда, воспользовавшись помощью галактического разведпатруля. Основная цель нашего визита от имени гибнущей нашей планеты обращение за опытом спасения планет к вам, землянам...

– Гришка! - говорит бабушка, видя, как у того переливается кофе из чашки. - Опять газетой засмотрелся.

– Кто-то должен смотреть газеты, если их придумали, - говорит Гришка виновато. - Робот тоже человек!

Входит Нийя. Подходит к столу, кресло само подъезжает к ней. Гришка сокрушенно качает головой:

– Это антинаучно. Нийя не отвечает.

– Можно подумать, что вас всех плетьми разгоняют по вселенной, вздыхает бабушка. - Татьяну я не видела уже полтора года. Сергей умчался на Плутон - видите ли, нашли следы странников... Степан сдаст экзамены и завтра улетит на практику к чертям на кулички... Дед вообще из воды не вылезает. А ты, хоть и будущий медик...

– Я останусь на Земле, - говорит Нийя.

– Знаю... знаю... - говорит бабушка.

– Она ненадежный союзник, - вмешивается Степан, который уже кончил есть и вскочил из-за стола. - Если сейчас позвонят и скажут: "Нийя, твоя планета нашлась...".

Раздается телефонный звонок. Гришка идет к видеофону.

– Вас, Мария Павловна... Позавтракать спокойно не дадут.

Мария Павловна подходит к видеофону.

– Да, - говорит она. - Повторите диагноз. Вы уверены?... Где встретят? Да, на флаере до джетвокзала... хорошо, через полчаса.

Это уже не та бабушка, что пять минут назад. Она вдруг стала моложе, строже.

– В Мексике, на Юкатане, в экспедиции патологические роды.

– Своих, что ли, акушеров там нету? - ворчит Гришка.

– Я пошла собираться. Нийя, хочешь со мной?

– По-моему, все в доме забыли, что я завтра улетаю на практику, вмешивается Степан.

– Мы вечером вернемся, - говорит Нийя.

– Конечно, вернемся, - подтверждает бабушка. - А ты, как сдашь экзамены, прилетай к нам.

– Надо еще сдать...

Мексика. На краю леса в Чичен-Ице стоят разноцветные купола-палатки археологической экспедиции. Неподалеку виден раскоп, дальше - пирамиды и древние храмы. Нийя выходит из палатки. Вечереет, и под закатным солнцем храмы кажутся особенно величественными и чужими... Над древними камнями разносится крик новорожденного младенца. За приоткрытым пологом палатки виден яркий свет. Мелькают силуэты людей, и среди них - силуэт бабушки, Марии Павловны, с ребенком на руках.

Нийя медленно идет к раскопу. Тихо, только щебечут вечерние птицы.

– Устали? - спрашивает, подходя, молодой археолог.

– Нет, - оборачивается к нему Нийя. - Я любовалась, как работает Мария Павловна.

– Она сделала чудо.

– Это ее работа... А вы что здесь ищете?

– Древний город майя. Тот, что был прежде, чем появились эти пирамиды.

– Зачем?

– Странный вопрос. Здесь жили наши предки. Они создали великую цивилизацию. Если бы их не было, не было бы и нас.

– Но они умерли. Ничего не осталось. Только камни.

– Камни тоже говорят. Мы должники перед теми, кто умер. Мы должны спасти память о них.

– Зачем спасать мертвых?

– Все связано воедино. История продолжается сегодня.

Разговаривая, они идут по раскопу, минуют статую жреца, держащего на руках тельце ребенка, подходят к стеле с надписями.

– Послушайте, - останавливается археолог. - Это стихи. Поэт жил тысячу лет назад, но его мучили те же мысли, что и нас с вами...

На земле мы не всегда, лишь на время.

Даже нефрит дробится,

Даже перья кетцаля рвутся.

На земле мы не всегда, лишь на время...

– "На земле мы не всегда, лишь на время..." - повторяет Нийя.

– Хуан! - доносится до них крик.

– Простите, - говорит археолог. - Я вас покину.

Нийя медленно направляется к храму. Опустился вечер, и первые звезды появились на небе. Черный бесконечный Космос нависает над планетой.

Звук шагов Нийи гулко раздается по храмовой площади. Молчаливы и страшны боги на барельефах. Нийя замирает - на ступенях храма сидит древний жрец майя в высоком, уборе из перьев. Чуть прищурившись, смотрит он на тропические звезды, на лес.

Нийя ускоряет шаги. То ли привиделся ей жрец, то ли в самом деле ночью в городе оживают тени прошлого.

Дорожка среди деревьев выводит ее к жертвенному колодцу Чичен-Ицы. Колодец велик, скорее похож на небольшой пруд, каменные берега обрываются вниз, к черной воде. Нийя видит свое отражение и звезды вокруг. И новое видение посещает ее...

Лицо Глана, ее отца. Рядом с ним - "сестры" и "братья" Нийи. "Вы последняя надежда Дессы, - говорит Глан. - Если вы не выполните своего предначертания, наш мир обречен на смерть. Чувство долга, чувство преданноети вашей цели, полное подчинение этому - вот ваш удел. Забудьте о радости, забудьте о себе, как забыл и я. Я приношу вас в жертву Дессе. Я люблю вас, но вынужден отказать вам в праве на обычное счастье..."

Нийя отшатывается от колодца. И тут же видит торжественную процессию из леса выходят жрецы, они ведут девушку в праздничном одеянии. Девушка идет покорно. Процессия останавливается на противоположном берегу колодца-пруда, и жрец начинает что-то торжественно говорить. Никто не обращает внимания на Нийю. Только девушка вдруг поднимает глаза и встречается с ней взглядом. Они похожи... Жрецы подхватывают девушку под локти и влекут к кромке колодца.

Нийя бросается бежать. Она бежит среди темных деревьев, выбегает снова к храму, наталкивается на стену каменных черепов, на нее глядят, гримасничая, лики статуй и барельефов...

Потом маленькая, чуть освещенная звездами фигурка мечется по гигантской площади...

Навстречу движутся две фигуры.

– Вот и она, - говорит давешний археолог.

– Нийя! - кричит Степан. - Я прилетел!

– Степка! - Нийя бежит к нему, прижимается, ища у него защиты.

– Кто тебя испугал? Привидение увидела? Нийя молчит.

– Ничего удивительного, - улыбается археолог Хуан. - Мне самому иногда кажется, что этот мир ночью оживает. Он был очень жесток. Всесильные жрецы приносили в жертву людей, чтобы задобрить кровожадных богов, чтобы вызывать дождь, чтобы победить в войне... Степан, вы видели жертвенный колодец?

– Это куда кидали девушек? - спрашивает Степан. - Я читал об этом.

– Хотите взглянуть?

– Не надо, - говорит Нийя.

– Чего ты боишься? Мы же с тобой. Они идут назад, к колодцу.

– Ты даже не спросила про экзамен, - упрекает Степан.

– Все в порядке?

– Разумеется. Завтра улетаю.

– Поздравляю тебя, космонавт.

Они выходят на площадку перед колодцем. Там уже никого нет.

– Здесь глубоко? - спрашивает Степан.

– Глубоко. Когда его исследовали, нашли много женских украшений.

– Хорошо, что теперь никто не топит девушек, - шутит Степан.

– Она шла сама, - говорит Нийя. - Она понимала, но шла.

– Ты о ком? - удивлен Степан.

– Там была девушка. Я видела.

Неподалеку проходят жрецы, оживленно болтая по-испански. Один из них держит под руку девушку. Девушка накинула поверх ритуальной одежды желтую курточку. Археолог окликает жреца, и тот машет в ответ рукой. Девушка улыбается.

– Это мои друзья, - говорит археолог. - Из Мехико. Они репетировали большую историческую феерию для туристов.

– А кто она? - спрашивает Нийя.

– Она? Актриса, разумеется. Вас познакомить?

– Нет, спасибо.

Нийя и Степан сидят на ступеньках пирамиды. Вдали, на фоне темных джунглей, высятся храмы.

– У той девушки было предначертание, - говорит Нийя. - Долг...

– Она просто актриса.

– Я говорю о настоящей девушке.

– Какой это долг - погибнуть ради прихоти жрецов?

– И жрецы, и девушка думали, что выполняют волю богов. Девушка была готова умереть ради того, чтобы спасти других...

– Но на самом деле ради того, чтобы жрецы сохранили свою власть. Нельзя умирать, Нийя. Жить надо, понимаешь?

– А если надо спасти других?

– Ну, если в самом деле спасти. А не для жрецов. Ладно, кончим об этом. Ты просто испугалась. Мне тоже что-то не по себе. Казалось бы, все в порядке, лечу в космос... И вдруг о тебе соскучился.

– Ты правду говоришь?

– Я всегда говорю правду. Так удобнее жить.

– А если я как та девушка? Если я не смогу преодолеть то, ради чего создана?

– Ты забыла, что ты будущий медик, гордость профессора Лебедевой... Слушай, помнишь, ты давно еще мой камень разбила, бранзулит?

Нийя кивает.

– Возьми половинку. Вдруг мы надолго расстанемся. Ну, лет на пятьдесят. А как мы тогда друг друга узнаем? Сложим половинки, и я спрошу: "Бабуся, вы не жили в свое время в доме Лебедевых?".

– И ты все пятьдесят лет будешь носить свою половинку?

– Клянусь.

Вдруг Нийя дотрагивается пальцами до щеки Степана. В этой ласке есть что-то чужое, но жест ее трогателен. Тут же Нийя вскакивает:

– Пора...

В палатке археологов на длинном столе стоят найденные археологами, вырванные ими у времени причудливые сосуды. В креслах отдыхают участники экспедиции, следят за телепередачей. Тут и Нийя, и Степан, и Хуан, и начальник экспедиции.

– Какой смысл сейчас лететь в Мехико! - говорит начальник. - Все равно будете до утра ждать первый лайнер в Европу. Тем более профессор Лебедева спит. Она устала.

– Как бы мне не опоздать, - сомневается Степан.

– К шести будете дома, - говорит начальник экспедиции.

На экране телевизора тем временем меняются кадры новостей: осьминог в круглом аквариуме... дети сажают деревья... Голос диктора: "Завтра, по завершении переговоров, миссия с Дессы покидает Землю. Сегодня миссия посетила крымские курорты и институт моря...".

На экране тот человек в экзотической одежде, которого видел в "газете" робот Гришка. И тут Нийя медленно, как сомнамбула, идет к экрану, не замечая ничего другого вокруг. А диктор с экрана продолжает: "Как мы уже сообщали, миссия с планеты Десса обратилась к землянам с просьбой поделиться практическим опытом спасения планет. Десса в результате целого ряда обстоятельств...". А Нийе вспоминается....... Тот же самый человек в экзотической одежде стоит рядом с Гланом. Они обнимаются на прощание, касаясь пальцами щек друг друга, - точно так же, как сделала Нийя там, на пирамиде, коснувшись щеки Степана.

– Кто они? - спрашивает тихо Нийя. - Почему он здесь?

– Какая-то миссия, - пожимает плечами кто-то.

– Миссия с Дессы, - уточняет другой археолог. На экране уже другое изображение.

– Как?... Почему?! - Нийя бежит к выходу.

– Что-то случилось, - поднимается следом Степан.

– Мало ли почему девушка бежит на улицу, - говорит Хуан снисходительно. Он убежден, что этот юноша влюблен в Нийю. - Ищите ее, вся ночь впереди!

... Степан настигает Нийю на краю раскопа, окликает ее. Не получив ответа, подходит ближе. Слышит, как она шепчет:

– На Земле мы не всегда, лишь на время...

– Что с тобой? - Степан кладет ей руку на плечо, но Нийя стряхивает ее нетерпеливым движением. - Ты хочешь остаться одна?

– Да, да, да!

Обиженный Степан резко поворачивается и уходит, оставляя Нийю одну под звездами.

Ночь. На горизонте слабая полоска зари. Пирамиды далеко внизу кренятся, уменьшаясь в размерах. Флаер, в котором летит Нийя, делает круг над мертвым городом и берет курс на Мехико.


Экипаж "Астры"

Громадный зал космопорта. Взгляд Нийи и тороплив, и порывист.

Вот они! Вдали, у стеклянной стены, выходящей на летное поле, стоит небольшая группа людей, и среди них двое посланников с Дессы: тот, в экзотической одежде, и другой, красивый, еще не старый, с капризным, подвижным ртом. Рядом - официальные представители Земли, высокий плотный мужчина - командир космического корабля "Астра" Олег Дрейер, экзобиолог Виктор Климов и Надежда Иванова. Нийя останавливается в раздумье.

В диспетчерской космодрома, за широким окном, видны космические корабли и вокруг них, как бусы, разноцветные служебные машины. Степан у видеофона.

– Ну, как у тебя, - спрашивает бабушка. - Влетело за опоздание?

– Жду, - тихо говорит Степан, чтобы не мешать диспетчеру. - О Нийе что-нибудь узнала?

– Нашлась! Она звонила, когда меня еще не было. Сказала Гришке, что задержится. Может, приедет на космодром?

– Курсант Лебедев, - поднимает голову диспетчер, сидящий за громадным пультом-подковой. - Подойдите.

– До свидания, бабушка... - Степан выключает экран.

– Ну что вам стоило на час раньше появиться!

– Виноват.

– Этим делу не поможешь. На рейсовых полный комплект. - Диспетчер подвигает к себе документы Лебедева, но в этот момент перед ним возникает сверкающий нашивками и планками штурман. - Что случилось, штурман Колотун?

– Боги Марса! Ты отлично знаешь, что случилось. У нас половина команды в отпуске.

– Вы всегда должны быть готовы к вызову. На Дессе плохо. Но если ты спешишь в отпуск... мы можем вызвать штурмана из резерва.

– А планета-океан? Там тоже плохо?

– Это по дороге. Крюк в двое суток. Не гнать же из-за одного пассажира второй корабль.

– Неужели не нашлось другой лоханки?

– Не нашлось. Ты летишь?

Штурман выразительно смотрит на диспетчера.

– Тогда бери подкрепление. Курсант. Надежда космонавтики. Пойдет с вами. Вот его документы.

Штурман поворачивается к Степану, на лице - мина разочарования.

– Ты тоже когда-то начинал, - машет рукой диспетчер и кричит в другой микрофон: - Нет мест! Ну хочешь, я тебя напрямую с мозгом свяжу, и он скажет, что нет мест.

Штурман обреченно вздыхает.

– Спасибо, - говорит Степан диспетчеру.


***

По залу космопорта движется странная группа. Большой робот толкает тележку, на которой стоит огромный аквариум, а в нем плавает существо, схожее с осьминогом. Существо явно беспокоится, сучит щупальцами. От дверей к аквариуму бежит дед Лебедев. Но раньше, чем он успевает добежать, сверху раздается окрик штурмана:

– Боги Марса! Бармалей, ты куда его влечешь? К грузовым воротам!

– Это не груз, а пассажир, - откликается робот. - Он отказался ехать через грузовой выход.

– Я почетный пассажир! - говорит осьминог. Единственный глаз его смотрит укоризненно и горько. - Если я отличаюсь от вас числом конечностей, значит, меня можно презирать, да?

– Я подтверждаю, - говорит дед Лебедев. - Коллега Пруль был в научной командировке на Земле... А ты что здесь делаешь? - замечает дед Степана. Разве ты не на практике?

– Меня перевели на другой корабль, - объясняет Степан. - Все в порядке, дед. Все в порядке.

– Ну и отлично! - Дед неловко целует внука и бежит за удаляющимся аквариумом.

Штурман расстроен появлением странного пассажира.

– Вещи твои где, курсант? - спрашивает Степана. - Бери их, и на "Астру". Запомнишь? "Астра". Звезда!... Одна нога здесь, другая там... коллега!

Ни Степан, ни дед не заметили Нийю. Но она их видела. Она сделала даже движение к Степану, хотела окликнуть его, но в этот момент делегаты с Дессы стали прощаться и двинулись к выходу на летное поле. Глава миссии с Дессы, словно чувствуя взгляд девушки, оборачивается.

– Вы что-то хотите сказать? - Он говорит через коробочку транслятора, висящую у него на груди. Голос транслятора механический, без модуляций, и слишком правильный.

– Нет, - говорит Нийя.

Они входят на летное поле. Нийя напряженно смотрит им вслед.

Космический корабль "Астра" далеко не нов и изрядно потрепан. У входа Бармалей сгружает контейнеры.

– Бармалей, - окликает его Степан.

– Разведробот универсальный тринадцать-два-а к вашим услугам, курсант.

– Вам не нравится, когда вас называют Бармалеем?

– А вам бы нравилось?

– Не знаю. Вы давно служите на этом корабле?

– Шестнадцать лет, курсант. С момента выхода в космос.

– Это разведкорабль?

– Их было три, - говорит робот печально. - Три однотипных корабля серии "Ц" - "Пушкин", "Архимед" и "Астра". Дальняя разведка! Все в прошлом!

– А теперь?

– "Астра" - ассенизатор, - сообщает робот. - Хотя ей это название, наверное, не нравится.

– Ассенизатор?

– Курсант! - кричит сверху штурман. - Поднимайся, тебя что-то смущает?

Степан молчит.

– Понимаю. Тебе по душе пижоны из дальней разведки?

– Я и думал, что вы разведчики.

– Нет, мы ангелы Космоса. Видишь, - штурман показывает на эмблему, буква "А" и крылья. Иди, иди...

У корабля появляются Виктор Климов и Надежда Иванова.

– Ну вот, - говорит Виктор. - Добро пожаловать на нашу "Астру".

– Могли бы дать новый корабль. - недовольна Иванова.

– Зачем? "Астра" надежна, вместительна и уже оправдала себя. Имеет отличную лабораторию, вполне достойную тебя. Знакомься - Бармалей, он не любит, когда его так называют. А это Надежда Иванова - знаменитый биолог. Летит с нами.

Надежда чуть морщится от высокопарного представления роботу.

– Очень приятно, - говорит Бармалей. - Робот универсальный, модель тринадцать-два-а.

В одной из кают звездолета "Астра" стоит аквариум с осьминогом. На столе, в углу, свалены мешки и пакеты с сувенирами.

– Курсант Лебедев, - говорит штурман, - будешь ухаживать за коллегой. Везем его домой.

– А что я должен делать?

– Кормить, убирать... Ночью встать, если что... В общем, коллега подскажет. - И штурман торопливо выходит.

– Подскажу, - подтверждает Пруль. - Прежде всего включите подогрев. Я замерзаю. Профессор Лебедев огорчится, если узнает, что по вашей вине я умер от простуды... Ох уж мне эта современная молодежь! Забывает, что забота обо мне облагораживает.

... Тем временем Нийя осторожно передвигается по грузовому отсеку корабля. Заслышав шаги, прижимается к стене. И тут едва успевает ускользнуть от контейнера, вдвигаемого Бармалеем. Однако робот уже толкает второй контейнер... Дальнейшее объяснить трудно - там, где только что стояла Нийя, громоздится тяжелый контейнер.

– Здесь кто-то есть? - настораживается Бармалей. - Опять тепловые датчики барахлят.

Он чуть отодвигает контейнер и не замечает, как Нийя проскальзывает в дверь.

Робот заглядывает в узкую щель и видит на задней стенке контейнера явственный отпечаток человеческого тела. Бармалей потрясен.

– Кажется, пора на профилактику... - бормочет он.

В лабораторном биоотсеке Надежда осматривает приборы. Входит Степан.

– Простите, здесь медотсек?

– Степан! - узнает его Надежда. - С ума сойти! Виктор, я этого юношу качала на руках.

– Виктор Климов, очень приятно. А зачем вам медотсек?

– Мне поручили заботиться об одном осьминоге...

– А, коллега Пруль! Знаю.

– Он простудился.

– Надежда, я посмотрю, в чем там дело.

– Как дома, как бабушка? - спрашивает Надежда. - Я давно у вас не была.

– Все в порядке, - говорит Степан. - Нийя тоже здорова.

– Ну, передашь им привет... когда вернемся обратно. Я рада, что мы летим вместе.

Степан и Виктор проходят по коридору. Нийя провожает их взглядом и проскальзывает в противоположную сторону.

... Виктор осматривает осьминога. Тот послушно перевернулся животом вверх и лишь тихо охает.

– Все в допустимых пределах, - говорит Виктор. - Оснований для беспокойства нет.

– Это у вас нет, - говорит Пруль, переворачиваясь. - Это вы допускаете пределы. Попрошу вас еще раз осмотреть меня после отлета.

– Я обязательно это сделаю. Степан, выйдите со мной.

– Что? - взвивается осьминог. - Вы от меня что-то скрываете? Не надо! Лучше самая тяжелая правда, чем неизвестность.

– Клянусь, ваше здоровье в норме, - обрывает Виктор сухо. Выйдя в коридор, говорит Степану: - Чем больше вы будете суетиться, тем больше он будет требовать.

– Он в самом деле здоров?

– Абсолютно. Но будьте с ним вежливы. Это наш гость, и ему одиноко., Вам приходилось иметь дело с инопланетянами?

– Приходилось... - улыбается Степан.

– Ну, счастливо. Скоро отлет.

– Подождите, - останавливает его Степан. - Скажите, почему одни говорят, что мы - ассенизаторы, а другие, что ангелы.

– В обеих версиях есть доля правды, - смеется Виктор. - Наше точное название "космоэкологическая экспедиция". Мы - "скорая помощь" Вселенной. Понятно?

– Нет.

– Наш корабль специально оборудован, чтобы помогать тем мирам, которым угрожает опасность. Иногда от стихийных бедствий... Но чаще по вине самих жителей. Мы чистим дымные атмосферы, грязные реки, отравленную почву, снижаем уровень радиации. Сейчас мы летим по вызову на планету Десса. Там создалось угрожающее положение, планета гибнет. Так что мы летим на спасение, как ангелы, а по прилете работаем, как ассенизаторы...

Рассказ Виктора прерывается гудением зуммера. Вспыхивает номер на табло.

– Ваш номер, Степан. Пруль вызывает.

... На краю аквариума сидит большой черный кот и тянется лапой к осьминогу. Правда, осьминог в несколько раз больше кота, и опасность ему не угрожает. Скорее всего кот просто развлекается. Но осьминог отчаянно жмет на все кнопки: мигают лампы, гудят зуммеры.

Штурман Колотун и Степан вбегают в каюту одновременно.

– Кыш, Василий! - кричит штурман. - Как ты сюда попал?

Кот мгновенно сигает в сторону.

– Я требую, - заявляет осьминог, - официальных извинений по поводу нападения на лицо моего рода.

– Он бы и не достал... - говорит штурман, стараясь не улыбаться. Впрочем, коллега, курсант Лебедев будет наказан... Ты почему дверь не закрыл?

– Послушайте, - возмущен Степан, - откуда мне знать, что на "Астре" водятся коты?

– Курсант, - штурман подмигивает Степану, - это не кот, а член экипажа по имени Василий... А ты стрелочник.

В каюте звучит резкий сигнал, и тут же слышится тихий голос капитана:

– Всем приготовиться к старту. Занять стартовые кресла. Даю отсчет времени. Сто - момент старта!

Штурман убегает. Под стук метронома Степан задраивает аквариум Пруля. А тот напоминает:

– Закрепите мои подарки!

Командный отсек "Астры", переднюю стену полукругом занимает экран, заполненный звездным небом. Штурман у пульта. Говорит с диспетчерской на Земле.

– Прошли внешние маяки. Все нормально. Дай пеленг на Ганимед... А как комета Спири? Мы ей хвост не подрежем? А то у нас метеоритная защита барахлит... Да нет, ничего серьезного...

Капитан наклоняется к микрофону внутренней связи, нажимает кнопку:

– Внимание пассажиров и членов экипажа. Космический корабль "Астра" вышел за пределы Солнечной системы. Перегрузки окончены. Разрешаю покинуть стартовые кресла.

– Здравствуйте, - раздается вдруг тихий голос Нийи.

Капитан и штурман оборачивается к девушке.

– Извините, но я тайком пробралась на ваш корабль.

– Об этом я сразу догадался, - приходит в себя капитан. - Хотя не представляю, как вам удалось это сделать и зачем.

– Мне нужно попасть на Дессу.

– Странное желание. Но почему вы сделали это тайком?

– Я узнала об этом перед самым отлетом.

– О чем - об этом?

– Я узнала, что я - с Дессы. Вам может все рассказать обо мне Надежда Иванова.

Капитан нажимает на пульте внутренней связи кнопку под фамилией "Иванова" и продолжает с любопытством оглядывать Нийю.

Входит Надежда:

– Я слушаю вас, Олег Константинович... Не может быть! Нийя!

– Здравствуйте, Надежда, - суховато говорит девушка.

– В жизни не бывает таких совпадений! Ты знаешь, что Степан здесь?

– Знаю.

– Наш новый курсант? - догадывается капитан. - Это он помог вам проникнуть на корабль?

– Нет, он ничего не знал.

– Почему ты здесь? - спрашивает Надежда.

– Я родилась на Дессе.

– Ты вспомнила?

– Нет. Я узнала об этом случайно. Увидела посланников.

– И что тебе они сказали?

– Ничего.

– Ты им не открылась?

– Нет... Наступила пауза.

Вдруг в голове Нийи начинает звучать далекая, знакомая мелодия "приказа"... Нийя смотрит на Надежду, но та здесь явно ни при чем...

– Я не одобряю твоего поступка, - продолжает Надежда. - Будь ты обыкновенным человеком...

– Будь я обыкновенным человеком, я бы не полетела на Дессу.

– Ты можешь стать игрушкой в руках злых сил!

– Почему? - встревоженно спрашивает капитан.

– Потому что я искусственный человек, - поясняет Нийя. - Но ни я, ни она не знаем, зачем я была создана... - Мелодия "приказа" не прекращается, заставляя ее нервно подергиваться. Пересилив на мгновение себя, она заканчивает: - Я постараюсь не стать угрозой для вас.

– Ты не можешь отвечать за свои слова! - упорствует Надежда.

– Может быть, вы правы... - Нийя вдруг поворачивается и уходит, словно забыв обо всем.

– Я очень встревожена, - говорит Надежда.

– Тогда расскажите мне обо всем подробно, - просит капитан.

... Нийя идет по коридору. Сквозь прозрачный потолок видны мириады звезд. Нийя замедляет шаг, заметив, что навстречу ей движется один из посланцев Дессы, тот, что постарше, - Ракан. Они внимательно смотрят друг на друга. Конечно же, этот человек когда-то провожал с космодрома Дессы ученого Глана с его искусственными людьми! Это последний житель Дессы, какого Нийя видела, покидая планету!

Ракан проходит мимо. В глазах Нийи тоска. Она останавливается возле светового табло с указателями кают, нажимает на кнопку "Лебедев". На схеме вспыхивает зеленая точка.

В каюте Степан кормит Пруля, бросая в аквариум кусочки пищи. Пруль ест и разглагольствует:

– Лунными ночами я люблю подниматься к поверхности океана, глядеть на звезды и размышлять о множестве обитаемых миров. Как мыслитель я обогнал время...

Тихий стук в дверь.

– Не открывать! - командует осьминог. - Там хищник!

– Коты не стучат, - серьезно отвечает Степан и открывает дверь.

Однако Пруль оказался прав - в образовавшуюся щель проскальзывает кот Василий.

– Я же предупреждал! - раздается крик осьминога. - Он меня съест!

Но Степан не слышит крика. Он поражен, видя перед собой Нийю.

– Почему? - тихо спрашивает он наконец. Нийя устало опускается в кресло.

– Десса - моя планета...

Степан ошеломлен.

– Что-то должно случиться... - с тоской произносит Нийя.


Освобождение

Звездное небо несется навстречу кораблю. В командном отсеке звездолета "Астра" обычная вахта. Штурман Колотун оборачивается к капитану Дрейеру:

– Впереди по курсу неизвестное космическое тело...

– Это корабль, - говорит Дрейер. - Передайте наши опознавательные, запросите ответ...

Штурман нажимает несколько кнопок на пульте управления.

Капитан Дрейер и штурман Колотун, глядя на экран, ждут. Но ответа нет.

– Может, это астероид? - говорит Колотун.

Капитан включает экран максимального приближения. Все звездное небо размывается, выделяя странные очертания тела.

– Корабль... - подтверждает сам штурман. - Что же они молчат?...

– Странно, - говорит Дрейер. - Колотун, поищите его в каталоге Сомова.

На боковом экране начинают мелькать различные формы космических летательных аппаратов. На экране замирает картинка странного звездолета, а под ней бегут данные.

– Нашел! - говорит Колотун. Текст под изображением: "Найден и осмотрен 2 апреля 2221 звездолетом "Пушкин". Погиб в результате взрыва. Порт приписки неизвестен. С борта снято одно искусственно выведенное живое существо. Данные обрабатываются".

– Год назад... - повторяет Дрейер и уже в микрофон внутренней связи: Внимание! Прошу в командный отсек профессора Иванову, Нийю и представителей планеты Десса!

... На центральном экране - изображение мертвого корабля.

В командный отсек входят Нийя и Степан.

– Это он! - произносит она, едва взглянув на экран

– Вам знаком этот корабль? - спрашивает Дрейер.

– Да.

Входит Надежда Иванова и следом за ней представители Дессы - Ракан и Торки. Дрейер обращается к дессианцам:

– Простите, что я оторвал вас от ваших занятий. Не знаком ли вам этот корабль?

Корабль занимает почти весь экран. Видны детали его конструкции, большая бесформенная дыра в боку.

Ракан, побледнев, нервно сжимает рукоять трости, пристально смотрит на корабль. Торки спокоен, но с большим интересом вглядывается в экран.

– Да, - наконец произносит Ракан. - Это "Гайя". Последний аппарат, ушедший с нашей планеты...

– Судьба догнала Глана, - задумчиво произносит Торки.

– Кто такой Глан? - спрашивает Дрейер.

– Глан - мой отец! - с вызовом говорит Нийя. Ракан вздрагивает и смотрит на Нийю.

– Я должна попасть на корабль! - звенит голос Нийи. В ее мозгу звучит сигнал "приказа", он все громче, все пронзительней.

– Это очень важно, - торопливо поддерживает Степан. - Если на корабле остались материалы...

– Нийя, - перебивает Дрейер, - я не смогу выполнить твою просьбу. Корабль мертв. В этом нет никакого смысла.

– В этом есть смысл! - с удивительной силой произносит Нийя.

Вот он - корабль с громадной бесформенной дырой. Нийя делает шаг к экрану, как будто может ступить отсюда на "Гайю". И вдруг на глазах у всех исчезает.

– Где она? - ошеломленно спрашивает капитан. Степан молча выбегает из командного отсека.... Потом он появляется в ангаре, где стоит разведкапсула. Влезает в скафандр, висящий возле капсулы. По внутренней связи слышен предостерегающий крик Дрейера:

– Степан, если она на корабле, она погибла. Пойми, там вакуум...

Но Степан уже влез в капсулу и захлопнул люк.... В командном отсеке штурман вопросительно смотрит на капитана.

– Выпусти капсулу, - говорит Дрейер и командует: - Тревога! Спасательный катер к запуску!

... Степан, в невесомости, плывет по коридору мертвого корабля. Коридор нам уже знаком. Там когда-то был Сергей Лебедев. Лампы светят совсем тускло.

Степан в биолаборатории. Луч шлемового фонаря выхватывает из темноты руку. Степан приближается. Рядом Нийя. Но тут же он видит другую Нийю, живую. Она, не замечая Степана, проводит рукой по гладкой стене, и потайная дверь, словно нехотя, отходит в сторону. Мелодичный сигнал становится громким и хриплым.

Небольшое помещение кабинета. За столом-пультом застыл пожилой человек из видений Ниш. Это - Глан. На мгновение Нийе почудилось, что он медленно поворачивает голову и улыбается.

– Здравствуй, отец! - говорит она. Тот поднимается с кресла...

Видение исчезает... За столом застыл пожилой человек. Он мертв. Обледеневшие руки тяжело лежат на ряде кнопок. Только вспыхивают на пульте точки, повторяя ритм знакомого звукового сигнала.

Нийя резким движением сбрасывает мертвые руки с пульта. Осыпаются ледышки. Человек медленно падает, и сигнал обрывается.

В безмолвии вакуума Нийя теряет сознание. Степан хватает ее за руку и тащит к выходу. Навстречу им плывут спасатели со скафандром для Нийи.

И снова ангар "Астры". Нийю выносят из спасательного катера. Навстречу быстро идут Надежда и Виктор. Девушку укладывают на носилки, снимают шлем.

Нийя открывает глаза. Обводит взглядом окружающих, находит Степана и говорит тихо, одними губами:

– Я свободна!