"Ярмарка невест" - читать интересную книгу автора (Кинг Валери)

9

— Да, Дафна, я уверена, что тетя — то есть миссис Вэнстроу — сказала, что в восемь часов надо появиться в зале минеральных вод. — Марджи заговорила, подражая громкому, внушительному голосу тети:

— «И ни минутой позже! Я всегда появляюсь точно в этот час, и во время моего прихода бьют часы рядом со статуей. Я вращаюсь в очень строгом, тщательно отобранном кругу знакомых и предпочитаю соблюдать сложившийся порядок. Советую вам последовать моему примеру. Спокойной ночи».

— Да, что касается сна, — вздохнула Дафна, растирая руки и морщась, — Марджи, у меня невыносимая кровать. Даже когда спали на чердаке того ужасного особняка в Оксфордшире, и то там не было такого неудобного матраца, как у миссис Вэнстроу.

— Тихо! Вон идет тетя! Ты же не хочешь показаться неблагодарной?

— Но ведь так оно и есть! — закончила Дафна уже тихим шепотом. — Мне не хочется об этом говорить, Марджи, но младшая горничная рассказывала, что у миссис Вэнстроу три экипажа и, по меньшей мере, шесть лошадей!

Марджи резко повернулась и посмотрела на сестру.

— Ты, должно быть, шутишь! — быстро проговорила она тихим голосом. — После всех ее нескончаемых жалоб на бедность, и это за обедом, который можно было бы подать принцу, — так-так! Дафна, мне кажется, что-то прогнило в Датском королевстве!

— Датском? — удивилась Дафна. — Но мы же не в Дании, мы в Бате.

Марджи не собиралась вдаваться в объяснения, тем более уже подошла миссис Вэнстроу и, прищурившись, пронзительными голубыми глазами начала изучать каждый дюйм их нарядов.

Три раза обойдя вокруг каждой из них и проверив, не выглядели ли поношенными их перчатки и обувь, миссис Вэнстроу наконец выразила свое одобрение.

— Отлично, — сказала она наконец, обращаясь к Марджи. — Полагаю, это ты выбирала туалет? Весьма похвально. Скажи-ка мне, сколько тебе стоил этот шелковый жакет? Я видела такой в « La Belle Assem-Ыее », и тоже с золотой тесьмой, меньше двух месяцев назад. Только лондонский портной сумел бы сшить так, но ты сказала, что жила в Глостершире уже больше полугода. Ты, случайно, не ездила отдохнуть в Лондон? Иначе, каким же образом тебе удалось его заполучить?

Марджи сочла за благо не уклоняться от истины, но и не раскрывать полностью своих карт.

— Нет, я не ездила в Лондон, — уклончиво ответила она.

— Ты что же, сама себе сшила это? — спросила тетя, ощупывая гладкую синюю шелковую ткань.

— Да.

— Я просто озадачена. Удивительная работа. Где ты купила шелк?

— В захолустном магазине.

— Значит, это, должно быть, обошлось очень дешево. В самом деле, невероятно!

Марджи, посчитавшая подробные тетины расспросы довольно неуместными и обидными, решила не отвечать на ее замечание.

— Не стоит задирать передо мной нос, дитя мое! Хотя я прекрасно понимаю твою гордость! — миссис Вэнстроу хмыкнула. — Как бы ты это ни оценила, я хвалю твой вкус и с удовольствием представлю тебя в зале всем моим друзьям, которые захотят с тобой познакомиться.

Марджори не знала точно, что их ждет за порогам вожделенного зала, но, поскольку тетя так заботилась об их туалетах, она предполагала, что будет полно модных дам. Однако, к ее немалому удивлению и в некоторой степени восторгу, кого там только не было: и несчастный ревматик, чей статус определить было довольно трудно, прикованный к креслу на колесиках, и явно не слишком богатый люд — картина довольна пестрая. И, венец творенья, тот избранный круг, о котором с такой гордостью рассказывала миссис Вэнстроу.

Тетя переступила через порог, лишь когда пробили часы, с высоко поднятой головой. С каждым ее движением и кивком, которым она приветствовала знакомых, слегка покачивалось одинокое страусиное перо на ее элегантной шляпе.

По мере того как толпа, подобострастного почтения которой искала миссис Вэнстроу, поворачивалась и отвечала там взмахом платка, там — вежливым поклоном, то есть должным образом отзывалась на ее появление, Марджори осознала, что ее тетя считала себя королевой среди обитателей Бата. Она занимала это место если и без изящества, то с немалым достоинством. Для нее тут же освободили дорогу, чтобы немедленно дать ей пройти к хорошенькой молодой женщине, которая подавала стаканы с лечебной минеральной водой всем желающим.

Не дожидаясь от нее просьбы, да и не нуждаясь в ней, подавальщица налила три стакана — обычную норму, полагающуюся здесь, — и протянула миссис Вэнстроу.

Еще три стакана подали Марджори, следующие три — Дафне, которая, попробовав, воскликнула:

— Клянусь, на вкус это теплый утюг!

Те, кто стоял неподалеку, услышали это и вежливо рассмеялись.

Марджи улыбнулась, но решила проявить мудрость и не добавлять к этому свое нелестное мнение, потому что миссис Вэнстроу сердито нахмурилась.

После того как воду терпеливо и без наслаждения выпили, и только тогда, не раньше, миссис Вэнстроу позволила себе радостно поприветствовать своих друзей.

— Моя дорогая миссис Притчард, — вежливым голоском проворковала она, изогнув губы в явно фальшивой, по мнению Марджори, улыбке. — Как вы поживаете? Помнится, вас мучили головные боли. Клянусь, мне было так жаль вас. Надеюсь, вы поправились?

Миссис Притчард, высокая, худая, элегантная женщина с пронзительно зелеными глазами и черными волосами, ответила, равнодушно улыбаясь:

— Вы прекрасно знаете, что я совершенно здорова.

Ее сопровождала красивая молодая женщина, скорее всего дочь. Сходство, во всяком случае, было явное. И та же элегантная ухоженность.

— Может быть, — предположила миссис Вэнстроу, — у вас было дурное настроение. Клянусь, весь вечер на вашем лице было страдальческое выражение.

— Дорогая, — привычно возразила миссис Притчард, — каждый судит о мире сквозь призму собственных недостатков. Если вы видите только боль и недуг, может быть, это все, что вы способны увидеть в тех, кто вас окружает. Хотя я не стала бы утверждать, что у вас, любезная миссис Вэнстроу, есть недостатки, все же полезно познать самое себя. — И, словно бы закончив ритуал, продолжила:

— А теперь, прошу вас, представьте мне этих очаровательных девиц, которые, могу вам охотно сообщить, вызвали у всех нас немалое любопытство. Мы не в силах угадать, какое они имеют к вам отношение. Я нахожу особенно странным то, что об их прибытии не известили двадцать четыре колокола. Настоящая загадка. Такие красавицы!

Миссис Притчард внимательно изучала Марджори и Дафну. Ее взгляд отметил каждую деталь их костюмов, начиная с шелка в складочку на их шляпах и кончая золотой вышивкой на изумрудно-зеленой мантилье Дафны, синими французскими узлами и лентами, спускавшимися вниз по легкому платью Марджори из мягкого белого батиста. К немалому удовольствию Марджи, в ревнивом блеске глаз миссис Притчард появились одобрение и зависть. Похоже, наряды удались.

Только когда миссис Вэнстроу начала представлять своих племянниц миссис Притчард и ее дочери Оливии, Марджори встретилась глазами с молодой женщиной. О, это, без сомнения, была дочь своей матери. Красота ее была выше всех похвал, а взгляд отличался той же придирчивостью, и манера рассматривать новых знакомых — той же дотошностью.

Марджи знала, что вежливую беседу следует вести даже с несимпатичными ей людьми. Улыбнувшись, она сказала, что в зале для питья минеральной воды бывает очень разнообразная публика.

Мисс Притчард ответила именно так, как Марджи и ожидала:

— Не правда ли, весьма прискорбно, что мы вынуждены переносить присутствие бог знает кого. Это просто ужасно. К счастью, в залы для приемов можно попасть только по абонементу. Кроме того, обязательно надо сначала получить одобрение распорядителя. Я говорила маме, что еще лучше ввести правление патронесс, как у Элмака в Лондоне, но из этого ничего не вышло. Здесь немного странные нравы. — Она добавила снисходительно улыбаясь:

— Надеюсь, мы встретим вас на приемах — когда вы получите одобрение, разумеется, или вы не намерены долго оставаться в Бате?

— Моя сестра и я останемся здесь на все лето, — ответила Марджори, на задумываясь. Неважно, что она еще не знала, где именно и на какие деньги.

— Очень мило, — небрежно бросила мисс Притчард и, увидев, как в комнату вошла ее знакомая, извинилась, объяснив:

— Видите ли, моя дорогая мисс Раштон глубоко огорчится и обидится, если я немедленно не подойду к ней. Мы всегда с ней дружили!

Произнесенная фамилия вызвала у Марджори целую цепочку мыслей. Во-первых, она удивилась: оказывается, на свете существует некая мисс Раштон, и, видимо, есть еще и миссис Раштон, мамаша этого чудовища по имени Грегор. Трудно представить, чтобы в жизни мистера Раштона была женщина, которую он звал мамой!

Во-вторых, она с беспокойством подумала, что встреча с мистером Раштоном может состояться скорее, чем она думала. Будет ли он вежлив? Вот что важно было знать. Пожалуй, лучше бы он вовсе не обратил на них внимания. С другой стороны, возможно, он вовсе и не будет сопровождать мать и сестру, так что ей не о чем волноваться.

Марджи посмотрела в сторону дверей, где должны были стоять пришедшие дамы. Красивая женщина среднего роста как раз переступала через порог и протягивала руку миссис Притчард. Та только что поспешно покинула миссис Вэнстроу.

Обе представительницы семейства Притчард были так подобострастны с дамами Раштон, что Марджори почувствовала отвращение. Она была бы рада отвлечься, но мгновение спустя вошли мистер Раштон и лорд Сомерсби.

Марджори тихонько ахнула. Она и не предполагала, что мистер Раштон встанет в такой час просто для того, чтобы проводить мать и сестру. Смешно, но она почему-то обрадовалась. Марджори поймала себя на том, что глаз не сводит с Раштона. Это было совершенно неприлично, поэтому она принялась разглядывать его украдкой, делая вид, что вовсе не заинтересовалась вновь прибывшими. Но в душе она, безусловно, понимала — Грегори Раштон очень хорош собой. Он был выше среднего роста и держался очень прямо, что выгодно подчеркивало его широкие плечи. Костюм его был, как всегда, элегантен: модный сюртук бутылочно-зеленого цвета, светло-желтый жилет и брюки, а также блестящие высокие сапоги. Его черные волосы были тщательно причесаны, а галстук — завязан тем особым узлом, который так понравился ей еще при их первой неожиданной встрече. Без сомнения, Раштон был удивительно красив и обладал отменным вкусом. Сердце ее сжалось, и голова закружилась, как будто ее едва не свалил с ног внезапный порыв ветра. Она поняла, что, не знай она о неприглядных сторонах его характера, ее сердце могло бы оказаться в серьезной опасности.

После того как в ее мозгу промелькнула эта осторожная мысль, она вдруг поняла, что опять уставилась на Раштона. Она бы немедленно отвернулась, но на его губах появилась дразнящая и очень ее раздражающая улыбка. Ну и нахал. Но, боже мой, эта улыбка делала его привлекательнее и приятнее, если это вообще было возможно.

Поддавшись внутреннему побуждению, Марджори кивнула ему и почувствовала, что начинает краснеть. За этим последовала предательская ответная улыбка, которая полностью вывела ее из себя. Это что же, выходит, она над собой не властна?! Ведь она хотела держаться подальше от этого возмутительного человека. Но нет худа без добра. Безмерный гнев на саму себя дал ей силы отвернуться от него, что она немедленно и сделала.

Но тут ее глазам предстало новое неутешительное зрелище. Оказалось, что на нее пристально смотрит Оливия Притчард, и ее зеленые глаза горят злобой. Эта неприязнь во взгляде показалась такой осязаемой, что у Марджори появилось глупое инстинктивное желание наклонить голову. Она поняла, что этим утром нажила себе, по крайней мере, одного врага. Вот так-то! Она провела в Бате меньше суток, а вокруг нее уже бушевали зависть, ревность и иные страсти, которые пока с трудом поддавались пониманию.

Дафна опустила руку в карман мантильи и нащупала записку, которую прошлой ночью сочиняла целый час. Никто не знал ни об этом послании, ни о ее отчаянной надежде, что этим утром лорд Сомерсби появится в зале для питья минеральной воды. Но в тот самый миг, когда миссис Вэнстроу объявила о своем намерении пить воду ровно в восемь часов, Дафна решила найти способ, чтобы связаться с его светлостью.

Теперь, когда Сомерсби действительно пришел, она все размышляла над тем, как же устроить так, чтобы он получил ее страстное письмо. Если б он только отошел подальше от этого противного Раштона. Она бы успела отдать ему послание и была бы счастлива. Вернее, почти счастлива.

Однако куда больше, чем поиск удобного момента, чтобы сунуть записку Сомерсби, ее волновало другое. Разберет ли виконт то, что она там написала. Дафна вовсе не была уверена, что все написано без ошибок. Ведь обычно все ее письма проверяла Марджи, во избежание конфуза. Разумеется, она не стала показывать это письмо сестре! Она слишком хорошо знала ее мнение о лорде Сомерсби! Да ведь не далее как вчера вечером она назвала его очаровательным дурачком. Да и во время путешествия ясно дала понять, что была бы недовольна, если бы состоялся брак Дафны с этим виконтом.

Если б Марджи хоть немного понимала ее чувства!

Но как же ей все объяснить — ведь Марджи никогда не была влюблена! Разве она способна себе представить, что, когда Сомерсби вошел, сердце Дафны забилось так быстро, что она едва не упала в обморок? Он был даже красивее, чем во время их последней встречи!

Все же Дафна изо всех сил старалась скрыть от Марджи свои чувства. Она даже не пыталась встретиться с Эваном взглядом. Да и мистер Раштон торчал рядом с ним, как верная дуэнья.

Так что Дафна стояла, глядя в пол, заранее ужасаясь, вдруг Эван не поймет ее каракули, и тайно надеясь, что сестра ни о чем не догадается.

— Мне следовало предупредить вас заранее! — сердито прошептала миссис Вэнстроу своим племянницам. — Вам следовало знать, что миссис Притчард и ее закадычная подруга миссис Раштон крайне надменны и ведут себя так, будто никто не достоин стоять с ними рядом! Перестань кусать губы, Дафна! Марджори, улыбнись наконец, не выгляди такой угрюмой! Подумать только! У тебя щеки пылают, как огонь! Интересно, что заставило тебя так покраснеть?! — Она вновь посмотрела на заинтересовавшую их группу у двери и испугала Марджори, неожиданно громко ахнув. Потом тетя страдальчески застонала и закрылась веером.

— О, мои дорогие, только взгляните, какое платье на миссис Раштон! — Она горестно покачала головой. — Я и не знала, что она была у портнихи! Мне обычно сообщают больше новостей! Мне придется поговорить с новой горничной. — Миссис Вэнстроу явно разгневалась. — Ей надо вовремя узнавать все, что происходит в доме Раштонов! Ах, надо же, надо же, надо же! — Она сжала свою накидку из золотого шелка и прижала ее к груди, испустив вздох отчаяния. — Меня просто погубили! Мне нужно выпить чашку шоколада и хоть немного успокоиться!

Марджи ошеломило неподдельное отчаяние, прозвучавшее в голосе тети всего лишь при виде нового платья миссис Раштон. Она быстренько сделала свои выводы и, когда миссис Вэнстроу наконец умолкла, бросила пробный камень:

— Та складка на лифе вовсе ни к чему, она только портит весь вид. Я бы посоветовала убрать ее, это несложно. А что касается ткани, то уж, конечно, это безвкусно. Твид совсем не подходит для такого фасона. А столько вышивки на рукавах — просто вульгарно.

Миссис Вэнстроу бросила подозрительный взгляд на Марджи, а потом слегка кивнула. Надо сказать, что Марджи неспроста произнесла эту уничтожающую тираду. Во-первых, тете это должно было понравиться и вместе с тем навести на мысль, что Марджи может оказаться ей очень полезной. Решив дать тете возможность хорошенько обдумать нарисованную картину, она стала разглядывать статую, около которой висели часы.

Это было изображение некоего мистера Нэша, царившего в батском обществе много лет вплоть до своей смерти в 1761 году. Марджи с удивлением обнаружила, что мистер Нэш, очевидно, был таким же тучным, как миссис Вэнстроу. Она даже представить себе не могла, чтобы у человека с таким очаровательным прозвищем, как Красавчик Нэш, оказалось такое напыщенное выражение лица и такая расплывшаяся фигура.

Ее размышления по поводу статуи неожиданно оборвались, когда к ней обратился мистер Раштон:

— Доброе утро, мисс Чалкот.

Марджи почувствовала, что ее сердце просто заметалось, как птица в клетке. Она повернулась на голос и сдержанно ответила на приветствие. Она очень старалась сохранить холодноватую манеру, но не удержалась. Он стоял рядом и улыбался столь надменно, что она немедленно спросила:

— Сегодня ваша поездка в экипаже прошла лучше, чем вчера? — и глуповато захлопала ресницами.

— Вот, значит, как, — улыбнулся он еще шире. — Думаете, меня так легко вывести из себя? Боюсь, вам понадобится что-нибудь более существенное. Моя мать живет не так уж далеко отсюда. Так что дамы прибыли сюда в достаточно немодных портшезах, а мы с Сомерсби шли за ними следом. Ничего примечательного. Могу вас заверить, мы добрались сюда без происшествий.

— Я просто потрясена, — усмехнулась Марджи. В его ясных голубых глазах появилась ответная насмешливая искорка. Она думала, что сердце ее не может колотиться быстрее, но ошибалась. Нет, лучше смотреть на статую. Ей было легче вспомнить о недостатках мистера Раштона, когда она смотрела на круглое лицо Красавчика Наша. Иначе ее ослепляла красота собеседника и гипнотизировала его манера разговаривать с ней.

Он слегка изменил позу, чтобы лучше видеть ее лицо. Непринужденно и любезно он завязал с ней беседу, поинтересовавшись, долго ли она пробудет в Бате, нравится ли ей то, что она увидела в городе, и собирается ли она посетить нижние залы для приемов.

— Потому что, если собираетесь, — добавил он, — я хотел бы пригласить вас на котильон или контрданс.

Марджи была шокирована его дерзостью. До сих пор в их отношениях было столько яростного неприятия, а порой даже гневного осуждения, что, право, не располагало к подобному общению.

— Вы хотите танцевать со мной? — спросила она изумленно.

Раштон смотрел куда-то вдаль, немного хмурясь. Он медленно перевел взгляд на нее и, усмехаясь, поинтересовался:

— Вы встревожены?

— Признаюсь, что да. Похоже, вы действительно намерены танцевать со мной. Право, я все же не могу этого понять. Простите меня за откровенность, мистер Раштон, но было бы куда логичнее, если б вы просто не обратили на меня внимания. Разве не странно приглашать меня на танец после всего, что между нами было сказано.

— Но любовь нелогична, — легко ответил он, наклоняясь к ней.

Марджи подумала: «Должно быть, он считает подобную манеру интригующей. Ну что ж!»

— О! — воскликнула она, изобразив крайнее удивление и высоко подняв брови. — Наконец я поняла. Вы со мной флиртуете!

— Нет, — ровным голосом ответил он. — Я только пытаюсь это делать! Но, увы, у меня ничего не получается.

— Ах, не сожалейте. Признаюсь, меня это очень забавляет!

У него на лице появилась гримаса в знак признания ее удачного выпада. Было похоже, что он и дальше намерен наслаждаться их беседой, если бы что-то внезапно не завладело его вниманием. Взгляд его голубых глаз стал пронзительным, лоб снова нахмурился, и он пристально посмотрел в другой конец зала.

Марджи не могла не обратить внимание на то, что его так обеспокоило. Она с ужасом увидела, как Дафна попыталась сунуть что-то в карман лорда Сомерсби, но маленький белый квадратик упал на пол. Вместо того чтобы поднять его как ни в чем не бывало, Дафна слегка открыла рот от изумления, прижала руку к щеке и застыла в самой нелепой позе на виду у всех.

Мистер Раштон быстрыми шагами пересек комнату, поднял сложенный в несколько раз листок бумаги и, вежливо поклонившись, протянул его обратно Дафне.

Марджи, застывшая под статуей Красавчика Наша, отлично видела, как мистер Раштон повернулся, неодобрительно покачал головой, крепко взял лорда Сомерсби и увел его прочь от ее безнадежной сестры.

Миссис Вэнстроу в полном изумлении наблюдала за происходящим. Видимо, ее племянницы имели какие-то свои непростые отношения с самыми завидными холостяками в Бате. Конечно, ее потрясло то, что Дафна попыталась тайком передать записку лорду Сомерсби, да еще так неуклюже, но еще более ее заинтересовало то, что мистер Раштон, до абсурда разборчивый в выборе дам, проговорил с Марджори не меньше четверти часа. Неслыханно! Что бы это значило? Прежде всего, как с ним познакомилась ее племянница?

Да, надо было многое обдумать. Она была уже почти готова пригласить девочек погостить у нее недели две или больше, но ее скупое сердце не могло выдержать даже траты на свечи, которыми это грозило. Да она скорее отрежет себе нос!

Все же лучшей местью миссис Притчард был бы брак ее племянницы с предметом чувств Оливии. Фу, что за ерунда лезет ей в голову! Молодая леди без приданого! Смешно.

Значит, следует, как она и намеревалась изначально, быстренько избавиться от этой обузы. Одна лишь мысль о том, что она не потратит ни гроша лишнего, вызвала у нее такой аппетит, что она решила повести девочек в свою любимую кофейню.