"Тран: Создатель чудовищ" - читать интересную книгу автора (Кинг Дж. Роберт)

Глава 13

Ребекка спешила по коридору больницы, чувствуя, как от волнения сердце стучит прямо в горле. Она так устала от перелета, что по прибытии в столицу ею владело одно желание — лечь в постель и проспать не меньше недели. Но как только они приземлились, ей сообщили, что Гласиан в сознании. Оказалось, он вышел из комы сразу после того, как Явгмот И Ребекка отправились в путешествие, и во время их отсутствия был очень занят.

Она вбежала в главную лабораторию. Кресло, кровать, стол, бумаги мужа — все исчезло. Ей пришлось осмотреть еще две палаты, прежде чем она нашла Гласиана. Похудевший настолько, что скорее напоминал бледную тень человека, гений Халциона сидел в новом модифицированном передвигающемся кресле, сосредоточенно и вдохновенно рисуя схему какого-то механизма. На небольшом приставном столике рядом лежали инструменты и измерительные приборы. Толстая белая Повязка стягивала его слабую грудь, изо рта торчала Трубка, через которую воздух, нагнетаемый мехами, поступал в легкие, другая обеспечивала постоянный приток сыворотки в кровь. Подбородок поддерживался металлическим каркасом, закрепленным вокруг шеи. Вмонтированный в подлокотник кресла небольшой силовой камень, питающий энергией механизмы, вспыхивал множеством огоньков, издалека напоминающих крошечные свечи, какие принято ставить перед образом страдающего бога, бога-мученика.

Целая команда гоблинов суетилась вокруг, проверяя и регулируя устройства, поддерживающие жизнь хозяина. Они даже не взглянули на вошедшую Ребекку, зато Гласиан поднял глаза и пристально посмотрел на жену.

— А... Ребекка, — произнес он спокойно, затем сделал долгую паузу, ожидая, когда воздух поступит через трубку в легкие, — ты вернулась из своего... небольшого... путешествия.

Женщина слегка покраснела от смущения и опустилась на колени перед креслом мужа.

— Прости, любовь моя. — Она прикрыла рот и нос полой плаща. — Я ухаживала за тобой два месяца, пока ты был в коме. Это убивало меня не меньше, чем тебя.

— Это не убило меня... как ты видишь. Я знал, что ты рядом, и почувствовал, когда ты ушла. И сразу понял, где ты.., и с кем...

— Совет командировал нас в провинцию. Явгмот занимался... — попыталась оправдаться Ребекка, но Гласиан прервал ее:

— Да знаю я, чем он занимался... создавал подразделения личной армии по всей Империи... Он хочет захватить власть в стране...

— Захватить власть? Кто? Один целитель?

— Да, захватить власть над Империей, над миром, над всем... над тобой...

— Явгмот не делал ничего предосудительного, — поджала губы Ребекка.

— Не находишь ли ты странным, что я пришел в сознание... сразу после того, как он уехал?.. Как только некому стало разбавлять сыворотку и подсыпать в нее снотворное... когда здесь остались только его подхалимы... я сразу очнулся.

— Это паранойя...

— Но у меня тоже есть соратники... Ученики, подмастерья... в Халционе, да и в других городах... Некоторые из них уже стали старейшинами... И гоблины, здесь и на магическом производстве... они все еще подчиняются мне... Пока у меня есть это... — он поднял испачканную чернилами руку, сжимавшую перо, — у меня тоже есть собственная армия... Первое... эти механизмы. Их создали мои гоблины. Кстати, они делают для меня больше, чем... любая сыворотка... Они дышат для меня и за меня, они поддерживают во мне жизнь... Сейчас я работаю над одним механизмом... который будет стимулировать работу моего сердца...

— Но все эти машины не могут вылечить ни твоего тела, ни твоей души.

— Разве это имеет значение? Я пришел в сознание, чтобы осуществлять новые проекты... Только взгляни... это воин-богомол... Конструкция старая, а вот вооружение я разработал современное... острые как бритва челюсти.., когти-косы, гибкий стальной живот и жало... Совет уже сделал заказ на производство пятидесяти штук. Я послал... учеников в столичную гильдию мастеров... Другие города-государства тоже скоро начнут их строить... У меня тоже будет собственная армия. Члены Союза Изобретателей знают... что Явгмот шарлатан. Они будут создавать воинов по моим чертежам... Эти механизмы приводятся в действие принципиально новой конфигурацией камней...

— Конфигурация камней? Воины-насекомые? — воскликнула Ребекка, в изумлении качая головой. — Посмотри на себя! Ты сам превращаешься в особую конфигурацию камней, в воина-насекомого!

— А кем еще я должен быть? — закричал Гласиан в ответ. — Никем?!. Или мне предназначено просто развалиться на куски?.. Я все еще гений Халциона. Я все еще твой муж. Ты не можешь просто так выкинуть меня в нижний мир, в груду отбросов, как вы делаете это со всеми прочими больными...

— Выбросить в груду отбросов?

— Я собираюсь бороться с ним за тебя. Я собираюсь бороться с Явгмотом и с самой смертью... что в общем-то одно и то же.

— Гласиан, ты не в себе. Ты видишь вещи не таки ми, какие они есть на самом деле.

— Я? Я никогда не был так близок к истине, как сейчас. — Он протянул руку, чтобы погладить жену по волосам, но Ребекка отпрянула.

Это взбесило Гласиана.

— Пойми же, наконец!.. Я единственный, кто понимает, что происходит... и кто понимал все с самого начала...

Молодая женщина поднялась и направилась к двери.

— Да, моя любовь. Ты единственный.

— Он разбавляет сыворотку, — настаивал Джикс, оглядывая заставленный свечами стол в глубине пещеры.

Примерно через месяц после первого появления Явгмота в пещерах состояние Джикса стало ухудшаться. Он чувствовал, как из-под пропитанных сукровицей повязок, скрывающих его лицо, сочится гной, а кожа в буквальном смысле расползается на куски.

Но по мере того как разлагалась его кожа, крепла и его воля. Каждый день он по двенадцать часов ухаживал за больными и немощными и еще три часа посвящал беседам с неприкасаемыми в верхних пещерах. Они подпускали его к себе, только если он обещал, что не будет снимать повязки и притрагиваться к кому бы то ни было из них. Только при соблюдении этих условий неприкасаемые соглашались его слушать.

— Явгмот разбавляет сыворотку. Она больше не лечит. Состояние многих заметно ухудшается, люди умирают сотнями.

Сгрудившиеся вокруг стола обитатели пещер опустили глаза и угрюмо замолчали.

— Он просто истребляет нас, как вы не понимаете!

— Он не истребляет нас, а дает свободу, — ответила за всех женщина с отекшим серым лицом.

— С тех пор как он позволил последней группе выйти _на поверхность, прошло много месяцев. И тем не менее каждый день очередные десять-пятнадцать зараженных прибывают сюда для прохождения карантина. С тех пор как последнему неприкасаемому позволили выйти на свет, сюда поступила одна тысяча двадцать три пациента.

— Теперь нас нельзя называть «неприкасаемые»,-решительно поправила его женщина, гордо одернув на себе лохмотья. — Сам Явгмот объявил это слово вне закона.

— Все мы неприкасаемые. Разве вы сами этого не видите? Явгмот забрал из пещер наверх всех, кого мог использовать для своих целей, всех, кем он мог безнаказанно помыкать и держать в рабстве. Остальные будут гнить вместе с нами.

Среди отверженных послышался ропот недовольства.

— Опасно произносить такие слова, — заметила бледная женщина.

— Опасно ничего не замечать, — парировал Джикс. — Он убьет всех нас.

— Чего вы хотите от нас? — раздался молодой голос, принадлежащий кому-то, кто предпочел остаться в тени.

— Восстать. Я хочу, чтобы мы восстали.

— А как насчет стражи?

— Я знаю сотни обходных путей. Я могу вывести вас в город.

— Вы можете вывести нас наверх? — переспросила женщина. В голосе ее звучала заинтересованность. — Вы можете тайно провести нас в Халцион?

— Да. И, оказавшись в городе, мы захватим лазарет, возьмем Явгмота и Гласиана в заложники и потребуем для себя сыворотки. А еще мы потребуем освобождения из пещер всех здоровых людей.

— Ну хорошо, вы проведете нас в город, — женщина задумчиво потерла подбородок, — но сможете ли вы предоставить безопасное место, где мы будем прятаться, пока не найдем работу, а потом и постоянное жилье?

— Нет! — прервал ее Джикс. — Я говорю вам о революции.

— А мы говорим о жизни, — сказал молодой человек, — о возможности выбраться из пещер. Если Явгмот не поведет нас к свободной жизни, почему мы должны поверить, что это сделаете вы? Мы не хотим убивать и умирать. Мы хотим жить. Лучше жить в жестокости, чем умереть во славе. Разве вы не спасете нас?

— Да... Да, конечно... спасу, — вздохнув прошептал Джикс.

— Они словно крысы заполнили все канализационные коллекторы, а некоторые уже проникли в город, — обратилась к Совету старейшина Халциона Джамет. Высокая статная женщина, облаченная в красное шелковое одеяние, стояла на своем возвышении, гордо расправив плечи, и казалась воплощением власти. — Как мы сможем узнать, кто из них находится здесь на законных основаниях? Некогда альбинизм был достаточным основанием для ареста. Теперь неприкаса... простите, какой термин здесь следует употребить? Теперь проклятые живут среди нас. Ваша программа освобождения, Явгмот, не выдерживает критики...

— Как вы знаете, мадам, — прервал ее Явгмот, — четыре месяца назад программа освобождения была приостановлена. Те, кому мы разрешили подняться наверх, имеют документы и обеспечены жильем и работают на благо города. На остальных мы можем устроить облаву. Выделите мне средства и людей, и я это сделаю.

Гул недовольства пополз по залу Совета.

— Эти вторжения являются результатом того, что мы вынуждены разбавлять препараты, — продолжал Явгмот. — Ограничения в финансировании не позволяют мне ввести стопроцентную сыворотку каждому больному, находящемуся в пещерах. Для ее производства необходимы компоненты, содержащиеся в драгоценных металлах, а это дорого. Но главное заключается в том, что если беженцы могут пробраться в город, значит, смогут и повстанцы. И они поднимутся, если я не получу достаточно средств.

Всеобщее недовольство переросло в возмущение.

— Но даже в этом случае бунты будут повторяться. Все мы помним то, что случилось в последний раз. Следующее нашествие будет во много раз более жестоким. Проказа заполонит наши улицы. В прошлый раз я прекратил восстание, опираясь на помощь тридцати плохо вооруженных целителей. На этот раз мне потребуется хорошо обученная и экипированная стража. Я предлагаю уважаемому Совету утвердить меня командующим вооруженными силами на случай следующего нападения бунтовщиков.

— Позвольте уточнить, — вмешалась Старейшина Халциона. — Вы требуете больше денег и людей, чтобы избежать следующего восстания, и командование над вооруженными силами в случае, если это восстание все-таки произойдет. Я правильно вас поняла?

— Если вы не хотите принять мои условия, я могу переместить свою лабораторию в Лозанон. Там эпидемическая ситуация ухудшается с каждым днем. Я уже озвучил условия, на которых согласен сражаться со всеми бедствиями ради вас. Если вы не хотите снабдить меня всем необходимым, вам лучше поискать другого Спасителя.

Старейшина Джамет побледнела так сильно, что сама стала похожа на одну из проклятых.

— Хорошо, что этот вопрос голосуется только старейшинами Халциона. В противном случае наши друзья из других городов-государств могли бы предложить условия, которые соблазнили бы Явгмота и заставили бы его покинуть столицу. Будучи главой старейшин Халциона, я имею право решать подобные вопросы и поддерживаю идею увеличения ассигнований на нужды Совета по здравоохранению. Пусть говорит тот, у кого есть противоположное мнение.

Зал Советов хранил мертвое молчание.

Двадцать шесть раз за последние месяцы Джикс выводил проклятых из пещер в верхний мир. Благодаря ему спаслись более ста двадцати человек. Для выхода на поверхность он выбрал крутую горнорудную шахту, которая ни разу нигде не пересекала магическое производство Гласиана.

Проникнув из шахты в заброшенный коллектор на окраине города, Джикс вел проклятых по канализационным каналам, проложенным под мостовыми к зарешеченным водостокам, в поисках безопасного укрытия, где они могли отдохнуть и набраться сил после тяжелого подъема.

На сей раз все шло по-другому. Это было двадцать седьмое восхождение Джикса в качестве проводника: проклятое число девять, взятое трижды. Он чуял нутром: наверху его ждет смерть.

Джикс напряженно рассматривал сквозь решетку пустынную узкую аллею, вдоль которой с обеих сторон топорщились острые колья деревянной изгороди. Было достаточно поздно и темно, чтобы не опасаться случайных прохожих. Слева темнела цистерна с дождевой водой, а значит, людям будет чем утолить жажду. Чуть поодаль возвышалось здание зернохранилища, в переходах и подвалах которого можно без труда найти безопасное место для ночлега.

Лучше и придумать нельзя, но что-то останавливало Джикса, какая-то заноза тревоги засела в его голове.

— Думаю, вам не стоит выходить, — прошептал он пятерым несчастным, замершим за его спиной. — Что-то здесь не так.

— Что — не так? Там кто-то есть? — спросил один.

— Что-то не то, но я не могу понять, в чем дело.

— Тогда отведи нас к другому выходу,

— Нет, этот самый лучший. Дело не в месте. — Джикс прислушался. — Слишком тихо. Подозрительно тихо, — прошептал он.

Остальные тоже затаили дыхание и прислушались.

— Ты хочешь, чтобы мы просидели здесь до завтрашнего утра? — не выдержал один из отверженных.

— Или спустились вниз вместе со мной.

— Вниз? Мы карабкались вверх пять часов, и ты хочешь, чтобы мы вернулись?

Джикс покачал головой:

— У меня есть предчувствие, что, если вы выберетесь сегодня ночью на улицу, через эту решетку, или через любую другую, вы погибнете.

— Лучше я умру, стараясь спастись, чем поверну назад.

Молодой человек проскользнул мимо Джикса, приподнял край решетки и, поднатужившись, отвалил ее в сторону. Он выполз на мостовую и, обернувшись к остальным, произнес громким шепотом:

— Выходите! Вдохните воздух свободы!

Один за другим отверженные покидали канализационный сток. Джикс придерживал решетку, наблюдая, как пятеро беглецов спрятались в тени изгороди. Они двигались так, как привыкли двигаться в низких переходах пещер. Но в их сутулых, готовых вот-вот расправиться плечах, в горящих надеждой глазах читалась радость близкой свободы.

— Удачи вам, — прошептал Джикс.

Едва он успел опустить решетку водостока, как все пятеро были убиты. Пять кинжалов сверкнули в лунном свете, и в воздухе разлился отчетливый запах свежей крови. Тела беглецов распластались по булыжной мостовой. Из темноты выступили убийцы. Но это были не стражники. Ловкие и молчаливые, сотрудники специального подразделения Явгмота убивали без ненависти и злобы. Они просто делали свою работу. Спокойно и профессионально.

— Это не он, — произнес один из них, небрежно опуская на мостовую голову мертвой женщины.

— И это не он, — отозвался другой.

— Из этих никто не имеет признаков проказы, — донесся голос третьего убийцы. — Вы уверены, что их руководитель заражен?

— Да, уверен. — Джикс тут же узнал Явгмота. — Как я уверен и в том, что он затаился поблизости в какой— нибудь канаве.

— Прикажете спуститься и выловить его?

— Нет. Вы его не поймаете. Кроме того, он мне полезен, ибо предсказуем. Он будет приводить других, мы будем уничтожать их, а Совет будет выделять нам все больше денег и солдат. Да... Он нужен мне живым, а эти пятеро, первые плоды нашей военной кампании, полезны мне мертвыми. Совет будет удовлетворен.

Джикс слышал каждое слово. Скорчившись в канаве водостока, он затаил дыхание и боялся пошевелиться, чтобы плеск воды не выдал его присутствия. Дождавшись, когда убийцы уйдут, забрав с собой трупы, он провел рукой по шее и увидел, что капли, которые затекли ему под рубаху, были не дождевыми. Это была кровь.