"Викинг" - читать интересную книгу автора (Мейсон Конни)

5

От неожиданности Фиона потерла дар речи. Боже мой, какие нелепые мысли приходят в эту буйную голову. Фиона, пожалуй, посмеялась бы над этой непроходимой глупостью, если бы была свободна и жила спокойно у себя дома. Теперь же ей было не до смеха.

— Что ты говоришь. Торн. Я устала повторять, что не ведьма и умею только лечить людей. Если тебе легче думать, что я колдунья, попробую научиться. Тогда к моим ногам будут падать все мужчины. Попробовать?

Торн не шелохнулся. Только желваки заиграли у него на щеках. Это должно было бы стать тревожным сигналом для Фионы, но она не смотрела в лицо Торна. Она была слишком напугана, и рассержена, и растеряна, чтобы вовремя почувствовать опасность.

— Если тебе дорога твоя жизнь, — неторопливо и увесисто начал Торн, — то советую обойтись одним мужчиной. Напрасно ты решила соблазнить Роло. Ты — моя собственность, Фиона. И покуда я не отпустил тебя на свободу, покуда не освободился от твоего заклятия, ты не будешь испытывать свои чары на других.

— Слышишь, ведьма!

— О, твоя заносчивость омерзительна! — воскликнула Фиона, совсем потеряв голову. — А твое легковерие смехотворно. Да если бы я на самом деле была колдуньей, то давно бы уже превратила в жаб и тебя, и Роло, не сомневайся. Все викинги — тупые варвары. Роло приволок меня сюда силой. Только с божьей помощью мне посчастливилось избавиться от его похотливых приставаний.

Торн резко обернулся к Роло:

— Это правда?

— Что ты, что ты! Она сама заманила меня сюда — так же, как в свое время заманила тебя на свой проклятый остров, — ответил Роло. — Я проснулся ночью и увидел, что она не сводит с меня глаз. А дальше я был словно во сне. В ушах у меня зазвучала ее песня, и я пошел за этой ведьмой. Разве бы я посмел?

— Он лжет! — вскипела Фиона.

— Оставь нас, Роло, — сказал Торн. — Я сам разберусь со своей рабыней.

Роло немедленно исчез, явно обрадованный, что все обошлось.

— Пойдем, — приказал Торн и взял Фиону за руку. — Куда ты меня ведешь?

— Ты не будешь больше спать в общем зале, со слугами и рабами. Не хватало еще, чтобы ты всех их околдовала.

Он повел Фиону к дому, прошел вместе с нею через зал к своей спальне, расположенной в дальнем крыле. До этой минуты Фиона еще ни разу не оказывалась на хозяйской половине и теперь удивленно смотрела на целый ряд дверей, ведущих, как она догадалась, в отдельные спальни.

Отдельные спальни! Такой роскоши на родине Фионы не знали. Уж на что они с отцом были богатыми людьми, но все равно спали все в одной комнате. А большинство крестьян в их деревне и вовсе спали вповалку на полу.

Торн распахнул дверь и втолкнул девушку внутрь. Это была тесная квадратная комната без единого окна. Посередине ее располагался небольшой очаг, и воздух в спальне был горячим и спертым. Возле одной стены стоял сундук для одежды, возле другой — кровать, покрытая меховыми шкурами. На стенах — настоящая роскошь — висели гобелены.

«Зачем он привел меня сюда? — с ужасом подумала Фиона. — Хочет завершить начатое?» — но вслух только восхитилась, как здесь все удобно устроено.

— Мой отец — богатый человек, а значит, и на мою долю кое-что перепадает, — откликнулся Торн. — Отец построил этот дом так, как ему хотелось, в том числе — с четырьмя отдельными спальнями, по одной на каждого члена семьи. Четвертую спальню, которая прежде принадлежала моей матери, занимает сейчас Бретта. Но это до тех нор, пока мы не поженимся. Тогда она будет спать в моей спальне.

— А зачем ты меня привел сюда? — спросила Фиона. — Я хочу вернуться в зал. Скоро рассвет, пора будет вставать и приниматься за дела.

— Свое «хочу» оставь при себе. Твое главное дело — угождать мне, — ответил Торн. — Да, теперь я вижу, что отец был прав. Хлопот с тобой мы и в самом деле не оберемся. Если я до сих пор не убил тебя, так только потому, что твой колдун говорит, что этот поступок станет проклятием для всего нашего рода. Может быть, это и так, но запомни, Фиона, я все равно сумею освободиться от твоего заклятия. А теперь ложись в постель и спи.

— Я хочу вернуться в зал, — настойчиво повторила Фиона.

— Нет. Ты больше не будешь спать там.

— Но и твоей подстилкой я не стану.

— Захочу, и станешь. Но я понял, мне вообще не стоит трогать тебя. Если бы я переспал с тобой, твое заклятие стало бы только сильнее. Ты хочешь завладеть моей душой и моим сердцем, а это не позволено ни одной женщине. Нет, женщина создана для другого — рожать детей, следить за домом, приносить в дом мужа богатое приданое. Но сердце викинга принадлежит богам и битвам. За это они после смерти попадают в Валгаллу, куда закрыт вход для женщин.

— А вот у бога на небесах есть место для всех, — негромко произнесла Фиона.

— Ну и утешайся этим. Хватит болтать, ложись. Я тоже должен поспать. Завтра на заре мы едем на охоту — я, Роло и Торольф.

Фиона осторожно присела на краешек постели, запустила пальцы в густой мягкий мех пушистой шкуры, напряженно ожидая, что же будет делать Торн.

А викинг тем временем скинул с себя всю одежду, совершенно не стесняясь присутствием девушки. Фиона отвернулась, чтобы не видеть его наготы. Торн забрался в постель, потянулся, зевнул, отвернулся к стене и спустя минуту утке слегка похрапывал во сне. Фиона лежала под шкурами совсем рядом с Торном. Здесь было так тепло и уютно, что глаза ее закрылись сами собой, и вскоре Фиона тоже погрузилась в сон.

Торн проснулся первым на ранней заре. Проснулся от нестерпимого желания. Фиона спала, повернувшись к нему спиной. Одна рука Торна сжимала ее круглую твердую грудь, вторая нашла приют в соблазнительном изгибе бедра. Торн окончательно пришел в себя и отдернул руки прочь с такой быстротой, словно касался ими не девичьего нежного тела, а раскаленных углей. С трудом перевел дыхание. Вот ведьма! Настоящая ведьма! Даже во сне пытается соблазнить его! Надо бы отослать ее назад, к остальным рабам, но… Но до чего же приятно было проснуться, ощущая ее тело в своих руках!

Гром и молния! Ее чары становятся все сильней.

Или это он, Торн, слабеет с каждым днем?

Торн быстро вскочил с постели, оделся и потряс Фиону за плечо. Она недовольно застонала, с трудом открывая глаза.

— Просыпайся, — сказал Торн. — Пора вставать. Иди, Тира объяснит тебе, что ты должна делать.

Фиона выбралась из-под мягких шкур и через минуту покинула спальню. Спустившись в зал, она увидела, что все рабы уже проснулись и заняты делом. Одни хлопотали возле разожженного очага, другие очищали столы от остатков вчерашнего ужина. Тира отвела Фиону в правое крыло дома. Там можно было умыться.

Когда Фиона вернулась, ее поставили к огню, варить овсянку. А на столы уже водружали огромные кувшины с молоком, блюда с копченой рыбой, вареными яйцами, хлебом, маслом и медом.

Закончив накрывать стол для хозяев, рабы сгрудились возле своего стола и занялись едой. Торн вместе с отцом и братом появился в зале немного погодя. Еще позже пришла Бретта. Она потребовала для себя яйцо всмятку, поджаренный хлеб и сливки. Слуги сломя голову бросились исполнять ее желания.

Фиона принесла молочник со сливками. Когда она приблизилась к Бретте, та злобно прошипела ей на ухо:

— Я знаю, где ты провела эту ночь. Ну, подожди, вот стану женой Торна, я тебе рога пообломаю.

— Я же приставлена к нему для того, чтобы исполнять его желания, — парировала Фиона.

— Ну и хорош он в постели? — злобно спросила Бретта. — У такого великана, как он, и орудие, я думаю, немаленькое?

Фиона готова была ответить дерзостью на дерзость, но вовремя заметила, что Бренн укоризненно качает головой. Она проглотила обиду, промолчала и поспешно отошла прочь.

«Неужели в этом доме нет ни одного человека, который не боялся бы меня и не ненавидел?» — с горечью подумала Фиона.

В это время Бретта отхлебнула сливок прямо из носика молочника и закричала:

— Эта ведьма отравила меня! В сливках яд! Фиона услыхала крик и обернулась, хотя и не понимала слов. Впрочем, по тону Бретты было ясно, что случилась какая-то неприятность. Все сидевшие за столом удивленно и испуганно уставились на Бретту.

— Что за чушь? — взревел Торн, глядя при этом на Фиону. — Эй, раба, ты в самом деле отравила мою невесту?

— А, так, значит, Бретта вон что придумала? Ну, знаешь, на такую глупость я и отвечать-то не хочу, — откликнулась Фиона.

— Нет, ты ответишь, — угрожающе произнес Торн. — Ты отравила сливки? Говори!

— Нет! — в отчаянии крикнула Фиона. — Твоя невеста уже не знает, что и выдумать, чтобы уничтожить меня!

— А я говорю, что она хотела меня отравить — стояла на своем Бретта.

Торн яростно схватил со стола молочник и одним духом опорожнил его. Утер рот рукавом и молча продолжил есть. Сказать по правде, Торн не был до конца уверен в том, что сливки не отравлены. Он поступил опрометчиво, поддавшись мгновенному порыву. Ему очень хотелось положить конец сплетням и слухам по поводу Фионы. Да, она, бесспорно, обладает волшебной силой, достаточной для того, чтобы околдовать человека, но Торн уже почти решил для себя, что Фиона не использует ее во зло людям.

Когда все убедились в том, что Торн выпил сливки безо всякого вреда для своего здоровья, за столом потек прежний неторопливый разговор.

Только Олаф наклонился к Торну и озабоченно спросил:

— С тобой все в порядке, сын?

— В порядке, отец. Я не верю, что Фиона может причинить кому-нибудь зло. Она целительница. А значит, использует данную ей силу только во благо.

— По-твоему, околдовать кого-нибудь — это значит действовать во благо? — усмехнулся Олаф. — Кстати, ты добился, чтобы Фиона сняла с тебя свое заклятие?

— Нет, отец. Она все еще говорит, что не насылала на меня никакого заклятия. Но, знаешь, я очарован ею сейчас так же, как и в тот день, когда впервые увидел на острове Мэн. И еще я верю, что со временем это заклятие исчезнет.

Олаф что-то невнятно пробормотал себе под нос и не стал продолжать разговор. Видя такое упрямство старшего сына, or хотел подождать и посмотреть, как станут развиваться события.

Фиона вернулась к своим обязанностям как ни в чем не бывало, но на сердце у нее лежал камень. Она прекрасно знала, что Бретта ненавидит ее и будет мстить так, как это умеют делать одни лишь варвары — грубо, жестоко и неотступно.

А еще она думала о поступке Торна. Неужели появилась надежда и он начинает верить в то, что Фиона — не ведьма? Но если он до сих пор сомневается, то сколько же мужества потребовалось ему, чтобы выпить эти злополучные сливки!

— Присядь рядом со мной на минутку, — сказал Бренн, когда Фиона проходила мимо него.

Девушка присела. Возле скамьи стоял маленький столик, поставленный специально для старика. Бренн положил еды в тарелку, подвинул ее Фионе и опустил свои руки на колени.

— Дело движется, — удовлетворенно кивнул он своей седой головой. — Торн поверил в то, что ты не отравляла сливок. Это только начало. Поверь мне, девочка, звезды не лгут. Когда я впервые увидел этого викинга, мне показалось, что я ошибся, неправильно прочитал звездные знаки, но теперь-то вижу: все правильно. Мое предсказание сбудется, обязательно сбудется. Бренн пристально смотрел на Бретту.

— Правда, я все еще боюсь за тебя, дитя, — продолжил он. — Путь твой не будет легким. Силы зла не дремлют. Опасности поджидают там, где меньше всего готов их встретить.

— Ты имеешь в виду Торна?

— Нет, — улыбнулся Бренн. — Торн опасен только для твоего сердечка.

— Кто же тогда?

— Это мне пока не вполне ясно. Но, во всяком случае, остерегайся Бретты и ее братца.

— Торн женится на Бретге?

— Их звезды не пересекаются.

Неожиданно раздался пронзительный вопль, заставивший всех вскочить на ноги. Мужчины непроизвольно схватились за оружие. Фиона повернула голову и с одного взгляда поняла, что происходит. Тира — несчастная Тира — подошла слишком близко к очагу, и пламя поползло по ее одежде. Теперь девушка с жалобным воплем металась по залу словно огненная птица. Юбки ее полыхали. Фиона быстро огляделась и обнаружила то, что искала, — плотный шерстяной плащ, забытый кем-то на лавке. Покуда все вокруг стояли, беспомощно глядя на Тиру, Фиона схватила плащ, бросилась к горящей девушке, сбила на пол и накрыла плотной тканью. Перевернула Тиру на другой бок и окончательно погасила пламя.

Секунду спустя рядом с ними оказался Торн. Он помог Фионе освободить Тиру от обгоревшей одежды. Тиру била крупная дрожь, и она стонала от боли. Фиона быстро осмотрела ожоги и поняла, что они не опасны для жизни. Кожа Тиры покраснела на обеих ногах и от лодыжек до колен покрылась волдырями. Забыв о том, что она — простая рабыня, Фиона властно потребовала, чтобы принесли сала. Никто не понял ее слов и не тронулся с места, покуда Торн не сказал того же самого на языке норманнов. Все засуетились. Фиона смешала растопленное сало с какой-то темной жидкостью — бутылочку она вынула из своего мешочка, — и осторожно намазала ноги Тиры. Затем попросила принести чистых лоскутов, и Торн вновь перевел ее слова.

— Все обойдется, — успокоила Тиру Фиона. — Но несколько дней тебе придется полежать.

Она помогла девушке подняться и сесть.

Затем Тира вопросительно посмотрела на Торна. — Хорошо, — сказал тот. — Полежи, пока не поправишься, Тира.

Затем он подозвал мужчин-рабов и велел им отнести девушку на ее лежанку.

— Ты спасла мне жизнь, — прошептала Тира, с благодарностью глядя на Фиону. — Я чувствую себя уже гораздо лучше. Я не забуду твоей доброты.

— Я дам тебе питье. Оно облегчит боль и поможет уснуть, — сказала Фиона, тронутая благодарностью Тиры.

А Торн тем временем с уважением смотрел на Фиону, удивляясь тому, как решительно повела себя девушка, как быстро она сообразила, что делать. В целительских способностях Фионы не было теперь ни малейшего сомнения — он все видел своими глазами. Жаль только, что ее таланты не ограничиваются только лечением.

Бретта прошептала откуда-то из-за плеча Торна:

— Фиона — ведьма, точно тебе говорю. Это все черная магия.

— Неправда, — возразил Бренн. Он стоял рядом и слышал слова Бретты. — Целительница не может быть ведьмой. Есть большая разница между рабами божьими и слугами дьявола, между злом и добром. Поразмысли об этом, викинг.

И старый колдун тихо удалился.

— Что здесь делает этот старик? — спросила Бретта. — Это он вместе с Фионой лишил тебя разума? Слушай, Торн, слабость не к лицу тебе. Будь мужчиной и избавься от этой парочки, прежде чем мы сыграем свадьбу.

Она высоко подняла голову и пошла к двери.

— Бретта права, — задумчиво кивнул Олаф, глядя ей вслед. — Вскоре она станет твоей женой. В вашем доме должен царить мир. А мира не будет, если Фиона останется рядом. Всем известно, что сегодня она спала в твоей постели. Это было для Бретты тяжелым ударом. Не удивляюсь, что она сегодня словно с цепи сорвалась. Я хочу, чтобы она стала твоей женой, Торн. Это важно, это нужно мне. Постарайся не расстраивать меня, сынок.

— Я вовсе не хочу расстраивать тебя, отец, — ответил Торн и не спеша пошел к выходу.

Тира и Фиона подружились. Это вышло легко и естественно после того случая в зале. Тира даже шепнула, что прощает Фиону за то, что она заколдовала Торна. И как та ни пыталась объяснить своей новой подруге, что никакая она не ведьма и заклятие это — чистые выдумки, ничего не помогало.

Тира не поверила ей. Она, как и все обитатели дома, видела, как тянется к Фионе Торн. А чем, скажите, можно это объяснить, как не колдовством?

Вот то-то же!

Медленно шли дни рабства. В один из дней Торн вошел в зал, нашел глазами Фиону и коротко приказал ей идти вместе с ним в его комнату. Его суровый вид говорил, что ей лучше всего приготовиться к неприятностям.

Но такого она даже и предположить не могла. Торн прикрыл за собой дверь и достал из мешка кусок серебряной цепи.

— Подойди, — жестко распорядился он.

Да, если викинг и в самом деле был судьбой Фионы, то сколько же сил нужно будет потратить, чтобы судьба эта оказалась хотя бы сносной!

— Повернись.

Фиона посмотрела в глаза Торна, а затем медленно, с замиранием сердца, повернулась к нему спиной. Холод металла обжег ей горло. Рука Фионы непроизвольно взметнулась вверх, но Торн проворно перехватил ее и сбросил вниз.

— Зачем это? — выкрикнула Фиона, чувствуя, как цепь охватывает шею.

— Чтобы всем и каждому было понятно, кому ты принадлежишь. Ни один мужчина не посмеет притронуться к тебе, когда увидит на твоей шее мой знак, мою цепь.

— Ненавижу! — вскричала Фиона и что было сил вцепилась руками в этот ошейник, но серебро было толстым и не поддавалось усилиям, цепь была откована на славу. Она только туже сдавила ее шею.

Этого она никогда не простит Торну! И как же теперь она станет учить Торна уважать себя — с цепью-то на шее? Нет, Бренн все-таки ошибся.

Нужно поскорее разыскать его. Только взглянув на нее, он поймет, что Торн ничем не лучше других варваров. И все им только показалось.

Торн снова убрал руки Фионы с ее горла.

— Оставь, а то поранишься, — сказал он. — А теперь иди. У тебя наверняка есть дела.

Продолжая сгорать от стыда и ненависти, Фиона круто развернулась и пошла прочь.

Когда она вернулась в зал, никто из рабов не сказал ни слова по поводу цепи. Все сделали вид, что ничего не замечают. В глазах Фионы было столько ярости, что для всех было понятно: лучше помолчать.

Тем же вечером Фиона прислуживала за ужином, обходя стол с кувшином пива. Когда она подошла к Роло, тот поднял руку и ухватился пальцем за цепь. Другой рукой он погладил нежную кожу на шее девушки. Фиона оторопела, затем рванулась прочь, но Роло не отпускал цепь, и она все сильнее впивалась в кожу. Фиона остановилась.

— Я вижу. Торн наградил тебя знаком собственника, — ухмыльнулся Роло. — Что ж, у моей сестры ревнивый женишок. Особенно когда речь заходит о его имуществе. Но я все равно поимею тебя, девка. Я хорошо знаю свою сестрицу и уверен, что она скоро приструнит Торна. Она заставит его продать тебя, и уж тут я своего не упущу, будь уверена.

Рука Роло словно случайно соскользнула с шеи Фионы и легла на грудь девушки. От этого прикосновения Фиону передернуло.

— Фиона, подлей-ка мне пива!

Она не удивилась, услышав голос Торна. Она была уверена, что тот внимательно наблюдает за нею все время.

Сейчас прозрачные голубые глаза Торна блестели из-под бровей холодно и хмуро, словно застывшие озера.

Рука Роло мгновенно исчезла, и Фиона поспешила к Торну.

Никто ничего, казалось, так и не заметил. Разговор за столом не прерывался ни на миг.

— Итак, Роло заметил цепь у тебя на шее? — негромко спросил Торн, покуда Фиона подливала ему пива.

— Да, заметил.

— Что еще он сказал?

— Почему бы тебе не спросить об этом у него самого? Торн раскрыл было рот, чтобы как следует отчитать Фиону за дерзость, не позволенную рабыням, но тут его внимание отвлекла Бретта, заговорившая с ним.

— Ты знаешь, что жена одного из твоих воинов родила сегодня мертвого ребенка? — спросила Бретта, специально говоря по-гэльски, чтобы Фиона понимала, о чем идет речь. — Повивальная бабка говорит, что все шло нормально, покуда не появилась Фиона и не предложила свои услуги. Конечно, знахарка отказалась от услуг твоей рабыни, всем известно, кто она такая, и в результате ребенок родился мертвым. Ведьма всегда найдет, где напакостить.

Головы сидящих за столом повернулись к Фионе, а сама девушка удивленно вскрикнула. Те, кто понимал по-гэльски, поспешно пересказывали слова Бретты тем, кто не знал этого языка. Слово «ведьма» запорхало вокруг стола, произносимое на всех языках, какими только владели собеседники.

— Нет! — закричала Фиона, сильно испуганная новыми подозрениями в колдовстве. — Я услышала, что у Дагни трудные роды, и пошла предложить свою помощь. Ведь я целительница. Если бы мою помощь приняли, ребенка, может быть, удалось бы спасти.

Бретта ничего не сказала, просто молча склонилась над своей тарелкой. Дело сделано — заронила новые подозрения. Теперь пусть все идет своим чередом.

— Я ничего плохого не сделала, — сказала Фиона, обращаясь прежде всего к Торну, не сводившему с нее глаз во время всего разговора. — Они напрасно не позволили мне помочь роженице.

— Фиона вылечила мне сыпь своей мазью, — внезапно подал голос один из рабов.

— А мне она помогла, когда у меня болел живот, — присоединился женский голос.

— Если Фиона и колдунья, то — добрая колдунья, — твердо заявила Тира. — Мои ожоги совсем зажили, даже следов не осталось.

— Хватит! — закричал Олаф и грохнул кулаком по столу. — Замолчите и доедайте свой ужин.

Он обернулся к Торну и добавил, на сей раз совсем тихо:

— Ну, говорил я тебе, что мы еще хлебнем забот с этой девкой? Но ты не слушал меня, больше того, ты позволил этой ведьме совершенно отбиться от рук. Я боюсь за тебя, Торн. Продай ее, пока не поздно!

— Нет, отец. Фиона принадлежит мне, — прошипел Торн сквозь зубы.

— Ну, смотри. А как же Бретта?

— С Бреттой я управлюсь сам, не волнуйся. Олаф с опаской наблюдал за тем, как Фиона усаживается на скамью рядом с Бренном.

— Опять она со своим колдуном, — неприязненно сказал сыну Олаф. — И опять они о чем-то шепчутся. Плохо это все, не к добру. Дворня давно уже недовольна этой парочкой и исподтишка обсуждает, кто станет следующей жертвой колдуна и ведьмы.

— Ничего с ними не случится, — с неожиданной для него самого убежденностью ответил Торн. — С Фионой я поговорю сам. Что же касается Бренна, то его я, пожалуй, просто переведу жить в другое место.

— Неплохо придумано, — удовлетворенно кивнул головой Олаф. На этом разговор превратился, и до самого конца ужина Торн прилагал все усилия, чтобы не смотреть в сторону Фионы.

Но вот слуги убрали со стола, принесли игральные доски, кости, фишки. Вскоре появился придворный скальд, и зазвучали баллады о храбрых воинах, славных битвах и о богах, держащих в своих руках нити судьбы.

Фиона немного послушала скальда, но не поняла ни единого слова. Она решила не терять времени попусту, взяла пустой кувшин и пошла, за водой к источнику, покинув зал, где и хозяева и слуги продолжали слушать скальда с одинаково горящими глазами и приоткрытыми ртами.

Фиона не заметила, что следом за нею, словно тень, выскользнул Роло.

Она наполнила кувшин и уже повернула к дому, как вдруг из вечерней тени выступил Роло и преградил ей путь. Фиона вздрогнула от неожиданности, выронила из рук кувшин, и он упал, выплеснув на ноги и юбку Фионы изрядное количество воды.

— Ты напугал меня, — сказала Фиона. — Что ты здесь делаешь?

Роло усмехнулся, подался вперед и прижал Фиону к стене сарая.

— Хотел побыть минутку с тобой наедине, — сказал он.

— Отпусти. Мне нужно домой. — Фиона попыталась вырваться, но Роло не давал ей уйти.

— Подожди. Я хочу, чтобы ты знала, какой страстью я пылаю к тебе, Фиона.

Девушка указала пальцем на серебряную цепь, впервые радуясь тому, что та висит у нее на шее.

— Я принадлежу Торну. Он мой хозяин. Роло коротко хохотнул в ответ.

— Торн просто боится, что ты околдуешь меня так же, как околдовала его самого.

— Я никого и никогда не околдовывала.

— Да-да, я верю тебе. Я и сам не верю ни в заклинания, ни в колдунов. Но в постели ты, очевидно, и в самом деле умеешь творить чудеса, если бедняга Торн так потерял голову из-за тебя. — Роло схватил Фиону за плечи и потянул к себе. — Ну же, Фиона, покажи мне, как ты это делаешь. Чем ты сводишь с ума своего Торна? От чего он сходит с ума — от твоих поцелуев или от того, как ты раздвигаешь перед ним свои ноги?

Увернуться Фионе не удалось. Роло впился в ее губы и стал проталкивать в рот Фионы свой огромный шершавый язык. В ответ Фиона стремительно стиснула зубы.

Во рту у нее появился вкус крови — чужой крови. Роло взвыл и отшатнулся назад.

Фиона наконец почувствовала себя свободной, рванулась к дому — и оказалась в руках Торна.

— Спешишь куда-то? — недовольным тоном спросил он.

— Ой! Да, хозяин. По делам. Позволь мне пройти.

— А кто это там, позади? Роло? — Голос Торна таил опасность, звуча негромко и вкрадчиво.

Фиона сглотнула, потупилась и кивнула.

— Опять ты заманивала его, колдунья? Давала ему целовать и трогать себя? Да? А что ты еще позволяла ему? Что обещала?

Неожиданно из темноты появилась Бретта. Она томно улыбнулась и капризно протянула:

— Вот ты где, Торн! А я ищу тебя. Ночь такая прекрасная. Пойдем, прогуляемся. Заодно поговорим о нашем будущем доме. Какой дом ты построишь для нас? Я принесу тебе большое приданое. Ты ведь не станешь скупердяйничать? Мы будем жить во дворце, правда?

Фиона хотела незаметно прошмыгнуть мимо влюбленной парочки, но Торн остановил ее, произнеся лишь одно слово:

— Фиона!

Она замерла на месте.

— Да, хозяин?

— Жди меня в моей спальне. Я скоро буду. Но мои обязанности…

— Твоя первая и главная обязанность — прислуживать мне.

— Отошли ее, Торн, — промурлыкала Бретта и потащила Торна за руку. — Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.

Фиона вспыхнула и побежала прочь, чтобы Торн вновь не остановил ее. Викинг проводил свою рабыню взглядом и с недовольным видом повернулся к невесте.

— О чем ты хочешь поговорить со мной, Бретта?

— О тебе и обо мне. О нас. Я хочу стать твоей женой. Больше всего на свете хочу. Я готова пока что смотреть сквозь пальцы на твое увлечение Фионой, но знай: я буду терпеть только до свадьбы. Потом рядом с тобой не будет никакой женщины, кроме меня. Скажи, ты уже успел переспать с Фионой?

— Нет. Впрочем, тебя это не касается. Ты мне пока не жена.

— Пока. Но ведь отец хочет, чтобы мы поженились. Еще бы, ведь я принесу в ваш дом огромное приданое — золото, земли… А если тебе прямо сейчас нужна женщина — что ж, я с радостью лягу с тобой. Наши брачные контракты уже подписаны, осталось их только заверить. Хочешь, я приду к тебе сегодня ночью?

Торн смотрел на Бретту, прислушиваясь к себе — не проснется ли в нем желание. Его невеста была очень хороша собой — юная, высокая, тонкая светловолосая красавица. Любой викинг был бы счастлив разделить с ней ложе.

Но был у Бретты и крупный недостаток: она не была… Фионой. Конечно, Торн не станет разрывать брачный контракт и женится на Бретте, но в постель с нею ляжет только тогда, когда она по закону станет его женой — и ни днем раньше.

— Не сегодня, Бретта, — сказал Торн. — Завтра на заре я еду на охоту вместе с Ульмом и своими людьми. Нас не будет несколько дней. Вот когда я вернусь, тогда, может быть…

Бретта предпочла услышать в словах Торна не вежливый отказ, но робкое обещание.

— Я буду ждать тебя, — нежно прошептала она. — А теперь мне хотелось бы вернуться. На дворе становится холодно… — закончила она все тем же сладким шепотом. Не забывай, что я хоть и юная девушка, но из племени настоящих викингов. Моему врагу — трудно остаться в живых.

— У тебя нет здесь врагов, Бретта, — попытался успокоить невесту Торн. — Отец хочет, чтобы мы с тобой поженились. Я этого тоже хочу. Не понимаю, чего ты опасаешься?

— Мне хотелось бы, чтобы ты отослал Фиону спать в зал, среди рабов.

— А вот это не твоего ума дело. — Нахмурился Торн. — Лучше, если ты сейчас поймешь: я хозяин и дому, и жене, и рабам. Если тебе это не нравится, можешь расторгнуть нашу помолвку — это нетрудно. Но если ты хочешь стать моей женой — оставь свою гордость на пороге нашей спальни. И заруби на носу: я волен делать с Фионой все, что захочу. Во всяком случае, до нашей с тобой свадьбы.

Бретта кинула на жениха злобный взгляд, но промолчала и направилась к дому.

Фиона тем временем задержалась в зале и тихонько разговорилась с Бренном.

— Я не хочу провести в его спальне еще одну ночь, — качая головой, говорила она. — Для Торна я рабыня, каких в его доме десятки. Он ненавидит меня, я ненавижу его. Спроси еще раз у звезд. Может быть, ты все же ошибся?

— Ошибки не было, дитя мое. Скажи, Роло обидел тебя?

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. Как знаю и то, что должен постоянно быть начеку. Роло сгорает от похотливой страсти, но ревность Бретты во сто раз опаснее. Покуда Торн не прогнал ее прочь, нужно смотреть в оба. Она спит и видит, как бы погубить тебя.

— Торн прогонит Бретту? Почему?

— Почему — не знаю, просто ей предрешено. — Бренн посмотрел поверх плеча Фионы и предупреждающе прошептал: — Тс-с-с… Торн идет.

— Почему ты не в моей спальне, как я приказал? — спросил Торн, подходя вплотную к Фионе.

— Я не успела, — ответила девушка.

— Так поторопись. Твое дело — прислуживать мне, сколько раз еще повторять? Иди в спальню и жди меня.

Затем он пошел дальше и ни разу не оглянулся.

— Варвар неотесанный, — прошипела ему вслед Фиона.

— Да, викинг, он и есть викинг, — сказал Бренн таким тоном, словно эти слова объясняли все. — Ничего, Фиона. Торн ввязался в заведомо проигранную битву. Судьбу и бога не обманешь!