"Викинг" - читать интересную книгу автора (Мейсон Конни)

16

Торн и Арен вернулись в дом Роло примерно через две недели после того, как Фиона и Тира были проданы Рору. Викинги пришли одни, без своих воинов — те остались помогать Торольфу заканчивать новый дом. Да, сказать по правде, их и не слишком-то тянуло в дом Роло, где их принимали с очевидной неохотой.

Увидев пришедших, Бретта бросилась к Торну со словами приветствия, принялась снимать с него тяжелый меховой плащ. Торн почти не обращал внимания на суетящуюся возле него Бретту. Его глаза бегали по сторонам, выискивая Фиону.

Арен разделся первым и бросился на поиски Тиры, но Бретта успела остановить его.

— Посидите возле огня с мороза, — ласково предложила она, передавая плащ Торна подошедшему рабу. — А вот и горячее вино, чтобы согреться изнутри.

Она взяла у подбежавшей служанки кубки с дымящимся сладким вином и подала их гостям.

Торн принялся неторопливо прихлебывать ароматный напиток, не переставая при этом осматривать зал.

— А где Фиона? — не выдержал он наконец. Странное чувство охватило его. Что-то здесь не так.

— Забудь про Фиону, — сказала Бретта.

Ей хотелось, чтобы не она, а брат рассказал Торну историю, которую они придумали на этот случай.

Арен, бегавший на поиска Тиры, вернулся и окинул Торна диким взглядом.

— Они исчезли, Торн! Фиона и Тира исчезли! Торн непонимающе тряхнул головой:

— Как исчезли? Куда?

— Никто не знает. Или не хочет сказать.

Бретта усмехнулась про себя. Да уж, они с братом здорово пригрозили слугам и рабам. Все будут держать языки за зубами!

Торн обернулся, пронзив Бретту острым взглядом.

— Это правда, Бретта?

— Да, — ответила она, старательно изображая сочувствие. — Я пыталась остановить их, но они не пожелали прислушаться к моим словам.

— Гром и молния! Но куда? И, главное, почему они ушли? Зима в самом разгаре, а Фиона ждет ребенка.

— А, вот и Роло, — с облегчением сказала Бретта, увидев появившегося из своей спальни брата. — Он объяснит, как все произошло.

— Это ты прогнал Фиону? — рявкнул Торн и двинулся навстречу Роло.

— Нет. Ведьма сама так решила. Разве ее поймешь? Забрала свои лекарства, служанку и заявила, что уходит.

— Что могло заставить ее совершить эту глупость?

Роло повел плечами.

— После твоего отъезда здесь побывал один ярл с Севера. Он остановился переночевать. Фиона быстро нашла с ним общий язык — надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? — Роло криво усмехнулся. — На следующее утро ярл уехал, Фиона и Тира отправились вместе с ним. Я полагаю, что он обещал Фионе отправить ее по весне домой, на остров Мэн. Как я мог удержать ее? Она не моя, да и ведьма все-таки.

Торн недоверчиво посмотрел на Роло.

— Ты лжешь! — сказал он. — Фиона никогда не ушла бы с незнакомым человеком!

— Но ушла же, — вступила Бретта. — Мы с братом оба пытались удержать ее, но куда там! Впрочем, ты и сам знаешь, какой упрямой могла быть эта ведьма!

— Назови мне имя ярла! — потребовал Торн. — Я найду его и брошу ему вызов.

— Будь благоразумен, — попыталась успокоить его Бретта. — Ведьма свила себе гнездышко, так пусть и живет в нем. Фиона ясно дала понять, что уходит от тебя. Теперь она согревает своим телом постель другого. Не горюй, не велика потеря!

— Я не могу жить без нее! — воскликнул Торн. Боль в сердце стала невыносимой. Он, конечно, не был уверен в том, что именно он отец ребенка Фионы, но это уже не имело значения. Он по-прежнему безумно хотел ее. Неужели не будет конца этой муке? Неужели чары Фионы настолько сильны, что не пропадают, несмотря ни на что — ни на время, ни на разделяющее их расстояние?

— Имя, Роло, — сказал Торн. — Назови мне имя ярла.

Роло и Бретта обменялись быстрыми взглядами. Об этом они как-то не подумали. Приходилось сочинить прямо на ходу.

Бретта заломила бровь, а Роло откашлялся и неуверенно повел свой корабль через подводные рифы.

— Несмотря на некоторые наши разногласия, — начал он издалека, — мы всегда были друзьями и добрыми соседями. По праву друга и соседа я решил не открывать тебе имя того ярла. Зима — не лучшее время для того, чтобы воевать, да еще из-за женщины. Если до весны твой пыл не иссякнет, я все тебе скажу.

Он облизнул пересохшие губы и продолжил уже гораздо легче и спокойнее:

— Опомнись, Торн! Посмотри, сколько у меня красивых рабынь. Любая из них с радостью поможет тебе поскорее забыть Фиону. А моя сестра, Бретта, была бы счастлива снова стать твоей невестой. Она очень сожалеет о своих ошибках. Хорошо, если бы ты простил Бретту и женился на ней. Ведь это была воля твоего покойного отца — выдать за тебя мою сестру.

Торн почти не слушал Роло. Его мысли были поглощены исчезновением Фионы. Почему она ушла? Может быть, Роло все же приставал к ней? Или Бретта устроила какой-нибудь скандал и выжила Фиону? А может быть, они говорят правду и Фиона очаровала того ярла так же, как и его, Торна?

Ну что ж, можно только пожалеть. Торн по себе знает, каково это — жить по воле магии Фионы.

— О чем ты задумался, Торн? — окликнула его Бретта, заметив его отсутствующий взгляд.

— Об убийстве, — мрачно откликнулся он. — Да, об убийстве, это будет самый правильный ответ.

Торн и в самом деле был сейчас так зол, что мог и убить.

Сначала ему хотелось убить того ярла, с которым сбежала Фиона. Но чем же бедняга виноват? Вес устроила сама Фиона. Ему захотелось свернуть точеную тонкую шею черноволосой красавицы-ведьмы.

— Раздели с нами ужин и кров, — предложила Бретта. — Утро вечера мудренее. Кто знает, может, завтра ты будешь только рад тому, что навсегда избавился от своей ведьмы?

— За ужин спасибо, но гостить не останусь, — ответил Торн. — Вернусь к брату. Мне тяжело в этих стенах.

За ужином Торн заметил отсутствие Рики и поинтересовался:

— А где твоя жена, Роло? Она не больна?

Все за столом замерли, ожидая, что же ответит Роло. А тот глотнул эля из кружки и просто сказал:

— Рика дала мне развод, и я отослал ее назад, к отцу. Ну ее совсем. Слишком молода, неумеха да и капризная.

Торн в ту же минуту забыл о Рике. У него и без того забот хватало.

Но покинуть дом Роло после ужина Торну не удалось. И это стало для него подарком судьбы. Разыгралась метель, и Торну с Ареном не оставалось ничего другого, как только остаться ночевать.

Торн долго не мог заснуть. Он лежал, ворочаясь с боку на бок, и мучительно перебирал в памяти разговор с Бреттой и ее братцем. Что-то не вязалось одно с другим, не складывалось в общую картину и рассыпалось на куски.

«Врут», — решил он.

Да, но как докажешь?

Многое теперь, по здравом размышлении, казалось Торну странным. Взять, например, рассуждения Роло о том, что зима — неподходящее время для того, чтобы воевать, да еще из-за женщины.

Ерунда! Пустая отговорка!

Имя, которое Роло не назвал!

Что за ярл такой безымянный увез с собой Фиону? И был ли на самом деле этот ярл?

Чем дольше думал обо всем этом Торн, тем непонятнее и загадочнее становилась для него история исчезновения Фионы.

На ночь Торн устроился на своем прежнем месте — на полу возле очага, но горячие угли не согревали викинга. Как ему недоставало сейчас другого, человеческого тепла! Он страстно желал Фиону. Сейчас он верил даже в то, что ребенок, которого она носит под сердцем, — его ребенок, которого они с Фионой зачали в минуту страсти.

И не только страсти, но и любви. Да, любви. Торн наконец понял, что на самом деле означает это слово. Только не слишком ли поздно?

Торн услышал тихий шорох за спиной, и рука его немедленно схватилась за лежащий рядом меч. Очаг почти погас. Над ним еще висело неяркое свечение, но от него окружающая тьма казалась еще более непроглядной. Из темноты донесся чуть слышный женский шепот:

— Оставь в покое свой меч, господин.

— Кто ты? И что тебе нужно? Если ты хочешь переспать со мной, то знай, что у меня нет настроения.

Женщина негромко усмехнулась:

— Я только что покинула постель Роло. Меньше всего на свете мне хочется сейчас быть с мужчиной.

— Ты рабыня?

— Да, но не спрашивай меня больше ни о чем.

— Так что тебе нужно?

— Я хочу тебе кое-что рассказать. Ты ведь хочешь знать правду о том, что случилось с Фионой?

Торн замер. Вот оно!

— Говори, — поторопил он невидимую собеседницу. — Только скажи сначала, что ты хочешь взамен. Если свободу — то знай, я не в состоянии дать ее тебе.

— Я хочу только одного: чтобы ты нашел Фиону и выручил ее. То, что я скажу, должно остаться между нами. Если об этом узнает Роло, он убьет меня.

— Но почему ты решилась на это? — подозрительно спросил Торн.

— Потому что я ненавижу Роло! — пылко воскликнула девушка. — Он настоящий зверь. Они на пару с сестрой обманули тебя, и я хочу, чтобы ты об этом знал.

Торн начал подниматься с пола, но маленькая рука удержала его на месте.

— Сиди. Я не хочу, чтобы ты видел мое лицо.

— Ну рассказывай же, что же случилось с Фионой и Тирой.

— Их продали работорговцу Рору. У Торна даже голова закружилась от прилива бешеной ярости.

— Рику должна была постигнуть та же участь, но ей помогла твоя женщина, — вновь зазвучал из темноты женский шепот. — Она пригрозила, что навсегда лишит Роло мужской силы, если он не отошлет Рику назад, к отцу. Роло очень испугался и позволил своей жене уехать. Но Фиону и Тиру продали. Ты слушаешь меня?

— Продали, — бешено прошипел Торн.

Он разрывался между желанием немедленно броситься на поиски Фионы и жаждой мести. Впрочем, выбор был ясен. Сначала нужно освободить Фиону. Вернуться сюда и рассчитаться с Жирным Роло он всегда успеет.

— Давно это случилось? — спросил Торн.

— Сразу после твоего отъезда.

— Гром и молния! А ты не знаешь, где их может держать Pop?

— Должно быть, в своем доме, в деревне. Больше как будто и негде. А теперь я пойду, пока Роло не хватился меня. Он спит. Желаю тебе найти свою женщину.

— Погоди! — воскликнул Торн.

Но темнота позади него стала беззвучной и пустой. Девушка исчезла.

Торн тихонько встал и отправился искать Арена. Нашел, разбудил и пересказал ему на ухо все, о чем поведала ему рабыня. Арен пришел в неописуемое негодование. Торну пришлось удерживать молодого воина от опрометчивых действий. Викинги несколько минут пошептались, а затем Торн вернулся на свое место возле очага.

Фиона и Тира проводили день за днем в непрестанных поисках любых возможностей побега. К сожалению, их смелым планам сильно мешала погода — установились крепкие морозы, сковавшие всю землю звонким панцирем.

А вскоре произошел случай, резко изменивший их судьбу.

Однажды утром Pop со своими людьми отправился в лес, на охоту, а домой его принесли на самодельных носилках. В чаще на неудачливого охотника напал медведь-шатун и сильно порвал его. Все бедро было разворочено могучими когтями зверя. Торговец потерял много крови, и с каждой минутой его состояние становилось все более и более тяжелым, если не сказать — безнадежным.

— Ты — целительница, — с трудом ворочая языком, сказал Фионе Pop, когда воины уложили его на кровать. — Вылечи меня. Избавь от этой адской боли.

Фиона быстро осмотрела рану, покрытую грязью и коркой подсыхающей крови, и покачала головой:

— Серьезная рана, хозяин. Может быть, придется отрезать ногу. Если этого не сделать, она может загноиться и тогда ты умрешь.

Лицо Рора перекосилось от ужаса.

— Нет! Спаси меня. Проси все, что пожелаешь.

— Свобода, Pop. Свобода для меня и для Тиры, — быстро ответила Фиона. — Я спасу тебе и жизнь, и ногу, а ты за это освободишь нас и дашь возможность уйти, как только твоя жизнь окажется вне опасности.

— Да, да, все, что хочешь… Но если я умру, мои люди убьют тебя.

— Ты готов поклясться перед свидетелями?

— Да. Только поторопись. Я не могу больше терпеть эту боль.

Фиона позвала воинов Рора и его слуг в спальню, и Pop в их присутствии поклялся, что даст свободу Фионе и Тире, если останется жив и не лишится при этом ноги.

Затем Фиона выставила всех вон и принялась за лечение.

Тира принесла горячей воды, и Фиона заварила в ней корень мандрагоры, снимающий боль. Когда он настоялся, она дала Рору выпить часть отвара и начала очищать от грязи и засохшей крови поверхность раны. Тира трижды меняла воду, пока та не стала чистой. Сразу же уменьшилось и кровотечение.

Фиона дала Рору выпить остатки настоя, затем приказала принести крепкого красного вина и вылила его на рану. Pop издал странный булькающий звук, но мужественно вытерпел это испытание.

— Рану нужно прижечь, — сказала Фиона, обращаясь к Тире. — Возьми нож и положи в огонь.

Тира повиновалась молча и беспрекословно. Она нашла короткий широкий хлебный нож и положила его на раскаленные угли очага. Когда лезвие раскалилось докрасна, она вынула нож и передала его Фионе. Та на секунду задумалась, собираясь с мыслями, а затем решительно приложила раскаленную сталь к ране. Запах горелого мяса наполнил комнату. Pop дико вскрикнул и потерял сознание.

Фиона действовала очень быстро. Толстым слоем наложила успокаивающую мазь, туго забинтовала рану чистой холстиной.

— Он поправится? — с надеждой спросила Тира. — Мы получим свободу?

— Все в руках божьих, — откликнулась Фиона. — Я сделаю отвар, снимающий воспаление. Это должно ему помочь. Я буду молить бога, чтобы он не оставил нас. Pop потерял много крови, я приготовлю еще одно лекарство — чтобы восполнить эту потерю.

— А ведь мы могли бы бежать с тобой прямо сейчас, Фиона, — внезапно выпалила Тира. — Pop ведь не может удержать нас.

— Я обещала вылечить его, и я это сделаю, — твердо ответила Фиона. — А там, с божьей помощью, мы с тобой получим свободу.

Утихли трескучие морозы, отшумели метели, и установилась наконец мягкая тихая погода. Теперь было ясно, что Pop будет жить и что нога мало-помалу вновь станет служить ему. Он оказался человеком слова и не пытался удержать Фиону, когда она сообщила, что назавтра они с Тирой уходят из его дома.

— Куда вы направитесь? — только и спросил он.

— Ты слышал о Гарме Черном?

— Конечно. Его дочь замужем за Жирным Роло.

— Рика дала Роло развод. Мы с Тирой намерены до весны прожить в доме ее отца.

— Путь не близкий. Эх, право, ехали бы вы лучше в Византию. С вашими-то талантами я бы вам такого хозяина подыскал! И договорился бы, чтобы ребенок остался с тобой, Фиона.

— Я никогда не стану рабой по своей воле, — заявила Фиона. — Или твое слово не закон? Ведь ты обещал, что не станешь удерживать нас!

Нет, Pop привык держать слово, хотя и понимал, какую драгоценность выпускает сейчас из своих рук. Да, на Востоке за такую целительницу, как Фиона, он получил бы гору золота. Но… Обещание есть обещание.

— Вы свободны, — сказал Pop. — И ты, и твоя помощница. Конечно, зима — не лучшее время для путешествий, но вы, я вижу, настроены решительно.

— До дома Рики не так уж и далеко. Будем молиться, чтобы мягкая погода продержалась дней шесть, — сказала Фиона, боясь, как бы Pop не затеял снова тот же разговор… — Я сделала для тебя все, что могла. Твоя нога и твоя жизнь теперь вне опасности. Я научу Мораг, как нужно дальше ухаживать за тобой.

Следующее утро встретило Фиону и Тиру неярким солнцем. Путешественницы покидали дом Рора. Мораг дала им с собой еды на все шесть дней пути. Чтобы не тащить тяжелый ларец, Фиона и Тира рассовали мешочки с сушеной травой прямо по карманам платьев и шерстяных плащей на меху, которые приказал дать им Pop вместе с высокими меховыми сапогами.

Фиона и Тира вышли за околицу и зашагали на юг.

Торн и Арен покинули дом Роло тоже на заре, когда еще не началась обычная утренняя суета. Метель прекратилась, и теперь с небес смотрело низкое зимнее солнце. Конечно, у Торна руки чесались немедленно свести счеты с Роло и его сестрой, но он не мог подвести ту девушку, которая говорила с ним вчерашней ночью. Он только мысленно поклялся, что вернется сюда сразу же, как только освободит Фиону из рук работорговца. Впрочем, раньше или позже, но Роло и Бретта никуда не денутся от возмездия.

Торн хорошо знал дорогу. Он не раз бывал у работорговца и вел с ним дела, когда возвращался с моря с добычей и пленными.

Они добрались к вечеру того же дня.

— На всякий случай будь готов ко всему, — предупредил Арена Торн и постучал в дверь. — Но знай, что я верну Фиону, чего бы мне это ни стоило.

— Я буду сражаться рядом с тобой до конца, чтобы освободить Тиру, — поклялся Арен.

Мораг отперла дверь, Торн с силой толкнул ее и ввалился в дом вместе с Ареной.

— Где Pop? — прокричал Торн, обвыкаясь в задымленном, слабо освещенном пространстве и обшаривая глазами все углы в поисках торговца и двух женщин. Несколько слуг выскочили вперед, готовые защищать дом своего хозяина. Торн успокаивающе махнул им рукой.

— Оставьте. Я пришел с миром.

— Pop в постели, — сказала Мораг. — Он только начал поправляться. Получил тяжелую рану на охоте.

— А где две женщины, которых он купил у Жирно го Роло?

Мораг беспомощно всплеснула руками.

— Ушли, господин.

— Ушли? — закричал Торн. — Что за чушь ты несешь? Рабыни — и ушли?

Pop в своей спальне услышал шум и, с трудом волоча ногу, вышел посмотреть, что случилось.

— Что здесь творится, разрази вас всех гром? — проворчал он.

Затем присмотрелся, прислушался, узнал гостя и спокойно сказал:

— А, это ты, Торн Безжалостный. Что привело тебя в мой дом?

— Прикажи своим слугам выйти. У меня разговор к тебе с глазу на глаз.

Pop кивком отослал прочь своих люден и вместе с Торном присел на скамью возле стены. Усевшись, Pop первым делом вытянул раненую ногу и поморщился от боли.

— Так что тебе надо? — спросил он. — Хочешь продать мне еще несколько рабов-христиан? Кстати, те священники, которых я купил у тебя прошлым летом, очень хорошо ушли на багдадском рынке.

— В это время года я не продаю рабов, и ты об этом знаешь. Я ищу двух женщин — тех, что ты купил у Жирного Роло.

Лицо Рора осталось непроницаемо спокойным.

— В доме нет женщин-рабынь, кроме моих собственных, — ответил Pop.

— Одна из этих женщин — моя жена. Глаза торговца едва не выскочили из орбит.

— Я вовсе не собирался купить чью-то жену. Я никогда этого не делаю. Только если муж придет ко мне и сам об этом попросит. Такое иногда случается. — Он энергично потряс головой. — Но и ты меня пойми. Я — простой работорговец. Разве есть у меня время разбираться в деталях? Тем более что Бретта, сестра Роло, заранее предупредила меня, что у нее будет пара рабынь-христианок на продажу.

— Бретта! — свистящим шепотом повторил Торн. — Я так и знал, что без нее в этом деле не обошлось. Ладно, Pop, веди сюда женщин. Я сумею отблагодарить тебя за труды.

— Не могу, — развел руками Pop. — Этих женщин больше нет под моей крышей. Я не лгал тебе, Торн.

— Негодяй, ты перепродал их! — закричал Арен и крепко сжал кулаки.

— Нет. — Pop указал на свою ногу. — Сами видите, еле хожу. На охоте напоролись на медведя-шатуна. Я мог потерять ногу. Да что там ногу, я и умереть мог! Фиона спасла мне и жизнь, и ногу, а я за это, как и обещал, дал свободу и ей, и Тире. Как раз сегодня утром они обе отправились восвояси.

— Отправились! Куда? Они что, с ума сошли? Далеко ли они уйдут, прежде чем замерзнут где-нибудь в сугробе.

— У них есть точная цель, господин, — вступила в разговор Мораг. Она все время оставалась в комнате и слышала, о чем шла речь.

Торн резко обернулся к ней:

— Говори. Куда отправилась моя жена?

— Фиона поверила, что ты бросил ее, викинг. Говорила, что ты поручил Бретте и ее брату продать их с Тирой. Им обеим предложила убежище Рика, дочь Гарма Черного.

— Жена Роло? — переспросил Торн.

— Насколько мне известно, она дала Роло развод. Что же касается твоей жены и Тиры, то мы их тепло одели и дали им с собой достаточно еды. Они должны выдержать шестидневный переход.

— Моя жена ждет ребенка, — дрогнувшим голосом сказал Торн.

Теперь пускай и с огромным опозданием, но он понял: Фиона не лгала ему никогда, и ребенок, которого она носит, — его ребенок. Если Роло так боялся, что Фиона навсегда лишит его мужской силы, значит, он знал, что она может это сделать.

Что будем делать теперь, Торн? — нетерпеливо спросил Арен.

— Поспешим вслед, — Торн обернулся к Рору: — Ты расскажешь, как нам найти дом Гарма Черного?

— Да, я пару раз имел с ним дело, — ответил Pop. — Он живет на южном побережье, недалеко от Бергена. Но сейчас поздно. Поужинайте с нами и переночуйте в доме. А с утра, отдохнув, отправляйтесь в погоню.

Торн не мог не согласиться с тем, что так будет лучше.

— Мы с радостью воспользуемся твоим гостеприимством, Pop, — сказал он. — И ты, и я, мы оба обмануты, поэтому я не держу на тебя зла.

Большую часть ночи Торн провел без сна, тревожно ворочаясь на полу возле очага. Он думал о том, как перенесет суровые скандинавские морозы Фиона, не привыкшая к такой погоде.

Когда он найдет Фиону, он сразу попросит у нее прощения, которого, сказать по правде, не заслужил.

Первые несколько миль Фиона и Тира прошли легко и даже весело. Дорога, протянувшаяся вдоль побережья, была пустынна, как обычно в это время года. К вечеру женщины нашли приют в крестьянской избе. Дом был небольшой, с одной общей на всех комнатой, где, помимо Фионы и Тиры, располагалась вся семья — хозяин, хозяйка, четверо их детей и три собаки.

Зато жарко пылал очаг, и хозяева любезно пригласили Фиону и Тиру разделить с ними ужин — простой, но очень сытный и горячий.

Гостеприимство, лишенное любопытства, — характерная черта викингов. Они предоставили тем, кто в пути, крышу над головой, согрели и накормили, но при этом не задали им ни одного вопроса, а наутро проводили, накормив предварительно завтраком, состоявшим из овсянки, горячего хлеба и молока.

Торн и Арен вышли в путь на заре, щедро снабженные Мораг, которая позаботилась о еде для них на весь шестидневный путь. Отчаяние гнало викингов вперед. Они шли так быстро, как только могли там, где дорога была чистой, и замедляли ход только на участках, завяленных снегом или покрытых льдом. Вечером Арен предложил остановиться на ночлег в маленьком крестьянском доме. Торн был несказанно рад узнать от гостеприимных хозяев, что две женщины, идущие неизвестно куда, побывали здесь прошлой ночью. Викинги переночевали у радушных хозяев и наутро двинулись дальше. — Если погода продержится, мы настигнем их сегодня к вечеру, самое позднее — завтра к утру, — сказал Торн. Он с тревогой посмотрел на небо и продолжил: — Да только вряд ли. Похоже, скоро начнется метель.

Арен откликнулся с явным нетерпением:

— Но мы же движемся вдвое быстрей, чем наши женщины. Может быть, они уже сделали остановку, видя надвигающуюся метель.

В эту минуту на головы Торна и Арена упали первые крупные хлопья снега. Викинги посмотрели друг на друга и прибавили шаг.

Оба они были сильными мужчинами, заснеженная дорога, казалось, сама стелилась под подошвы их сапог.

Но как они ни спешили, метель оказалась проворнее.

Снег стал падать густо, часто, завыл ветер, налетая, закручивая тугие вихри.

Видя, что метель разыгрывается не на шутку, викинги решили не искушать судьбу и заняться поисками ночлега на сегодняшнюю ночь.

Второй день пути дался Фионе и Тире гораздо труднее, чем первый. Снегопад замедлял движение. Фиона вскоре совсем выбилась из сил и едва переставляла ноги, несмотря на частые остановки. В спине она чувствовала постоянную боль, которая усиливалась с каждой минутой.

Уже начинали сгущаться сумерки, когда путешественницы заметили одинокий домик, почти скрывшийся в сугробах на опушке придорожного леса. Фиона мысленно поблагодарила бога за то, что на сегодня ее мучения подошли к концу.

Она еще не знала, что судьба немилостива к ней в этот вечер. Что-то происходило в ее теле. Спина болела все сильнее, Фиона чувствовала, что сегодня уже не сумеет пройти и десяти шагов.

Домик на опушке заметила и Тира.

— Смотри, Фиона, — сказала она. — Пустой дом. Давай в нем и заночуем.

Они добрались до домика, вошли в незапертую дверь.

— Ой! — радостно воскликнула Тира. — Здесь возле порога припасена охапка дров. А у меня есть с собой кремень и кресало!

— Надеюсь, хозяева домика не рассердятся на нас, — негромко проговорила Фиона. — Какая жуткая метель начинается! Слава богу, что у нас есть возможность провести эту ночь под крышей.

Домик был совершенно пуст. В нем была одна-единственная комната с железным очагом посередине, с двумя деревянными скамьями, поставленными вдоль стен. На полу валялась охапка соломы. На ней можно было спать. Пара железных кастрюль висела напротив очага.

Ничего лишнего и вместе с тем все необходимое.

Пока метель не успела разыграться вовсю, Тира сбегала в лес и принесла охапку коры и мелких щепочек для растопки. Добавила немного соломы, и уже через минуту в очаге заплясало веселое пламя. Женщины не много обогрелись, затем достали еду и, подкрепившись, стали устраиваться на соломе, закутавшись поплотнее в свои меховые плащи. Несмотря на то, что час был ранний, их обеих очень скоро сморил сон.

А еще через несколько часов Тира проснулась от дикого крика. Она испуганно встрепенулась и спросила:

— Что-то случилось, Фиона?

— Да, — всхлипнула Фиона. — Малыш. Мой бедный малыш!

Арен первым увидел сквозь снежную порошу струйку сизого дыма, поднимавшуюся из трубы. Если бы не дым, они могли бы вовсе не заметить этот домик, притулившийся на лесной опушке и до самой крыши занесенный снегом.

Домик был старый, ветхий, но не все ли равно, когда вокруг них начинала бесноваться вьюга?

— Попросимся на ночлег, — сказал Торн и кивнул в направлении избушки. — Люди здесь живут бедные, это видно. Так что на сытный ужин лучше не рассчитывай, хотя переночевать в тепле, я думаю, мы здесь сумеем.

— Да, — согласился Арен, плотнее запахивая плащ. — Может быть, и сюда заходили Фиона и Тира. А может быть, они и сейчас в этой избушке. Шли мы с тобой очень быстро, так почему бы…

— Нет! И не думай даже об этом. Мы найдем их завтра. Они, должно быть, сейчас тоже остановились на ночлег, только немного дальше по дороге, у другого крестьянина.

Едва Торн вошел, как услышал пронзительный крик, а затем рыдания.

Фиона рыдала от отчаяния. Она потеряла своего ребенка. Такого крошечного, едва начавшего оформляться внутри ее. Сначала была жестокая боль внизу живота, потом обильное кровотечение, и вот…

И вот ее малыша больше нет! С губ Фионы рвались безудержные рыдания. Она задыхалась от отчаяния.

Ее малыш. Ее чудесный, любимый малыш! Плод их с Торном любви… Все кончено.

В этот миг с грохотом растворилась дверь, и двое занесенных снегом мужчин ворвались внутрь. Тира вскрикнула и бросилась к Фионе, прикрыв ее своим телом.

Торн снял заиндевевший капюшон, но и сейчас Тира не узнала его.

— Прошу вас, люди добрые, не трогайте нас, — заплакала она. — Моя хозяйка только что потеряла своего ребенка.

Арен высунулся вперед:

— Тира, это же я, Арен. Арен и Торн. Мы ищем вас с Фионой.

— Арен? — Тира наконец узнала вошедших и смутилась. — Как хорошо, что ты пришел!

Торн уже был на коленях возле Фионы. Он склонился над нею, тревожно глядя на кровь, пропитавшую ее юбки, на мертвенно-бледное лицо. Глаза Фионы были закрыты, и Торн испугался, подумав о том, что произошло самое страшное, непоправимое. Кровь застыла у него в жилах, и он стал таким же бледным, как и лежащая перед ним Фиона.

— О, небо! — закричал Торн. — Она мертва!

— Нет, она потеряла сознание, — сказала Тира и продолжила, обращаясь к ним обоим: — Она только что потеряла ребенка. А чего вы ждали? Особенно ты, Торн. Ведь это ты распорядился продать свою беременную жену работорговцу. И тебе было безразлично, что с нею будет потом. Она так любит тебя, а ты, ты предал ее.

Торн прижал к себе Фиону, готовый провалиться сквозь землю от слов Тиры.

Нет, он не должен, не может потерять Фиону, он не даст си уйти. Пусть она сначала узнает о том, как искренне и нежно он любит ее, и никакие заклинания тут ни при чем.

Фиона пошевелилась и неохотно раскрыла глаза.

Увидела лицо Торна, узнала его и ударила ослабевшей рукой в грудь викинга.

— Убирайся, — прошептала она. — Я ненавижу тебя! Ненавижу!