"Викинг" - читать интересную книгу автора (Мейсон Конни)

10

Роло продолжал мучить Фиону.

Не имея возможности овладеть ее телом, он принялся донимать ее по-другому. Любимым его развлечением стало постоянно твердить о том, что Торн умер. Но сама Фиона не чувствовала этого, напротив, внутренний голос не уставал говорить, что Торн жив и даже здоров.

— Почему ты так уверена, что Торн все еще жив? — завел обычную волынку Роло, вылезая из постели после очередной неудачной попытки овладеть недоступной ведьмой.

Роло хотелось как-то отплатить ей за то унижение, которое он постоянно испытывал. Да и сказать по правде, эта ведьма и не того еще заслуживала. Ее надо бы если уж не убить, то по крайней мере избивать каждый день до полусмерти. Но в глубине души Роло побаивался, что ведьма сделает свое проклятие пожизненным и он навсегда перестанет чувствовать себя настоящим мужчиной. А разве может быть для викинга больший позор, чем не суметь овладеть женщиной?

— Я знаю, что он жив! — яростно воскликнула Фиона. — Я видела его живым и здоровым.

— Но раз он жив и здоров, тогда почему не едет за тобой? — с вызовом откликнулся Роло. — Ведь ты вроде бы его жена.

— Он думает, что я виновна в его болезни, — печально сказала Фиона.

— И правильно делает, — согласился Роло. — Достаточно посмотреть на то, что ты сделала со мной.

Он злобно взглянул на предмет своей мужской гордости, бессильно висевший у него между ног.

Роло вздохнул и поспешил опустить рубаху.

Фиона в свою очередь поправила задранное платье и соскочила с постели на пол.

— Мы оба знаем, что я не виновна в болезни Торна, — сказала она, глядя прямо в глаза Роло.

Тот побледнел и принялся теребить бороду.

— Ты ничего не можешь знать!

— О нет! Я знаю все, — возразила Фиона.

Роло похолодел от страха. Каким же глупым он был, когда надеялся на то, что окажется сильнее ее магии! Нет, эта ведьма владела такой силой, перед которой он был беспомощен.

Роло невольно попятился назад.

— Скажи, если я дам слово не трогать тебя больше, ты вернешь мне мою мужскую силу? — растерянно спросил он.

— Я подумаю, — неприветливо откликнулась Фиона, Роло, распахнув дверь, вылетел из спальни и тут же столкнулся со слугой, спешившим навстречу.

— Прочь с дороги! — рявкнул Роло. Слуга побледнел, отпрянул и пробормотал:

— Вернулась твоя сестра, хозяин.

— Бретта?

Роло отпихнул слугу и побежал в зал. Следом за ним пошла и Фиона. Ее очень удивило возвращение Бретты.

— Почему ты одна? Где же Торольф, твой будущий муж? — вместо приветствия спросил Роло.

— Торн жив, — коротко пояснила Бретта. Вступать в более подробные объяснения ей не очень-то хотелось.

— Но как же так? — нахмурился Роло. — Я думал, что он…

— Напрасно думал. Он оказался крепче быка.

— Так, значит, им все известно?

— Да. Они теперь знают все. Нашли в моей комнате флакон с остатками яда.

— Ах ты, тварь! — закричала, не сдержавшись, Фиона. — И зачем тебе была нужна смерть Торна?

— Если бы Торн умер, Торольф стал бы наследником Олафа, — огрызнулась Бретта. — Я хочу иметь все. Вернее, хотела. Теперь Олаф выставил меня из своего дома, и вместо двух женихов у меня не осталось ни одного.

— Сама виновата! — сердито фыркнул Роло. — Нужно было не оставлять следов. Скажи еще спасибо, что Олаф не отрубил тебе голову.

— Пришлось умолять, чтобы он сохранил мне жизнь. Теперь все потеряно. — Она с ненавистью взглянула на Фиону. — И ты виновата в этом не меньше, чем твой старый колдун! Ведьма! Одна у меня теперь радость — послушать, как ты будешь орать, когда Роло станет тебя обрабатывать, как он это умеет!

Роло почувствовал, что разговор входит в опасное для его мужской гордости русло, и поспешил сказать:

— Фиона уже научилась покорности. Я очень доволен ею в постели.

Фиона удивленно покосилась на него и раскрыла было рот, чтобы внести ясность, но Роло поспешил закрыть его ладонью. Во взгляде Роло Фиона увидела столько ярости, что поняла — даже страх перед ее чародейством не остановит этого викинга. Он свернет ей шею прежде, чем она вымолвит хоть слово.

Фиона чуть заметно кивнула, и Роло, поняв, что она не станет обличать его на людях, убрал свою руку.

— Что все это значит? — спросила Бретта, с интересом наблюдая за разыгравшейся у нее на глазах сценой.

— Учу Фиону вежливости, — хохотнул Роло. — Пусть привыкает говорить только тогда, когда ее о чем-то спрашивают.

— По-моему, бесполезное занятие, братец, — заметила Бретта. — Впрочем, мне нет дела ни до тебя, ни до твоей шлюхи, покуда это не мешает моим собственным планам — найти себе мужа еще до осени. Единственное, чего мне хотелось бы, так это знать, что ты хорошенько лупишь Фиону. Она того заслуживает.

Бретта обернулась к Фионе и с ехидной улыбкой добавила:

— Между прочим, тебе, наверное, будет интересно узнать, что Торн при всех объявил о расторжении вашего брака. Ты больше не жена ему.

Бретта злобно расхохоталась и прошла в свою спальню.

Поначалу Фиону ошеломило это известие. Затем на смену удивлению пришел гнев. Как он посмел! Впрочем, откуда ему знать, бедному, что христианский брак нерасторжим в веках. Пусть викинги относятся к своим бракам как хотят, но их с Торном соединил господь.

Но тут другая, тревожная мысль родилась в голове Фионы. Ведь если Торн не считает ее больше своей женой, то что же с нею теперь будет? Куда ей деваться? Оставаться здесь очень рискованно. Пока что Роло верит в ее магическую силу, но что будет, когда кончится запас сушеной травки? Фиона понятия не имела, растет ли эта трава здесь, в этом холодном климате, да если и растет, где и как она сможет собрать и высушить ее?

Нет, решила Фиона, в доме у Роло она не останется. Нужно всеми правдами и неправдами вырваться отсюда и добираться домой, на остров Мэн. Ах, как нужен ей сейчас Бренн! Он успокоил бы ее и подсказал какой-нибудь выход.

Но как же быть с предсказанием? Торн — судьба Фионы, ее будущее. Фиона сама начинала верить в это. Начинала верить, потому что полюбила Торна. Да и правду ли сказала Бретта?

Начинало светать, когда Торн вышел из дома, приладил к поясу боевой топорик и поправил вложенный «в ножны верный меч. Лицо Торна было сосредоточенным и решительным. Он отправляется за Фионой, и никто не помешает ему. Он привез эту девушку с далекого острова Мэн, и она принадлежит ему и только ему одному. Фиона должна спать в его постели, а не в постели Роло. И не важно, что он так поспешно и необдуманно объявил, что их брак расторгнут. Если он не может считать теперь Фиону своей женой, что ж, пусть она будет его наложницей, рабыней, кем угодно. Только пусть она будет его!

Во дворе уже собрались воины Торна, весь его боевой отряд, готовый к походу в земли Роло. И не в том причина, что все они рады были вернуть домой Фиону, вовсе нет. Просто какой же настоящий викинг удержится от того, чтобы не принять участия еще в одной драке! Многие из воинов считали Торна одержимым, но желание сражаться перевешивало все.

Торн выехал не сразу после того памятного разговора с отцом. Несколько дней он размышлял, прислушивался к голосу своего сердца и наконец принял окончательное решение.

Он не мог жить без Фионы. Не мог спать. Не мог ни есть, ни пить, ни смотреть на женщин. Мысли о Фионе не покидали его, а ее нежное лицо постоянно виделось ему и во сне, и наяву. Глаза Фионы — фиалковые, нежные, сияющие — не давали ему покоя. Чары ее оказались неразрушимыми. Избавить от любовной лихорадки Торна могла только сама Фиона, и пока она не снимет по собственной воле своего заклятия, душа Торна обречена находиться в раскинутых волшебницей сетях.

Без Фионы Торн no-настоящему сходил с ума.

Во дворе появились отец и Торольф. Торн сунул нож за голенище, выпрямился и стал ждать, когда они подойдут.

— Итак, ты все-таки едешь за нею, — сухо сказал Олаф.

— Да. Я не допущу, чтобы Фиона оставалась в руках Роло.

— Ты помнишь, что лишишься наследства, если привезешь эту ведьму в мой дом?

— Да.

— И тем не менее ты принял решение и готов совершить эту глупость?

— У меня нет выбора. Мне нужна Фиона. Олаф тяжело вздохнул:

— Я все надеялся, что ты сумеешь справиться с этим заклятием. Ты не оставляешь мне выбора, Торн. Я привык держать свое слово.

— Не делай этого. Торн, — вступил в разговор Торольф. — Ты старший сын, и ты должен быть наследником. А с чарами Фионы мы справимся, если все будем заодно.

— Прости меня, Торольф. Я не могу отказаться от Фионы — ни ради тебя, ни ради кого-нибудь другого. А наследство? Что ж, ты достоин стать преемником отца ничуть не меньше, чем я.

— Это твое последнее слово? — прямо спросил Олаф.

— Да. Олаф повернулся спиной к Торну и громко, на весь двор, закричал:

— Слушайте меня! Слушайте все! С этой минуты я объявляю своим наследником Торольфа! Когда моя душа перенесется в Валгаллу, мой титул и мои земли перейдут к нему, моему младшему сыну. Это мое решение будет доведено до конунга и не подлежит изменению после моей смерти.

Затем он вновь обернулся к Торну и с грустью посмотрел на него.

— Все это не значит, что я больше не люблю тебя, — сказал он. — Нельзя, чтобы новый ярл был одержимым.

— Прости, Торн, — сказал брату Торольф. — Я здесь ни при чем. Езжай. Ради твоего же счастья я не стану желать тебе удачи.

Через минуту Торн уже сидел верхом на своей лошади. Его отряд медленно двинулся вслед за ним — пешком. Впрочем, всем известно, что викинги — никудышные всадники.

Расстояние между поместьем Олафа и поместьем Роло было небольшим. Их земли граничили друг с другом, делая их владельцев естественными союзниками на случай нападения. И в самом деле, было бы трудно даже сосчитать, сколько раз соседи объединяли свои силы для того, чтобы отбить нападение датчан, раз за разом высаживавшихся на берег в поисках новых земель.

Да, так было. Но в новых обстоятельствах все это не имело значения для Торна, впрочем, как и для Роло.

Отряд вышел за ворота и вскоре исчез из вида, растворившись среди бурых камней и зелени деревьев.

Когда Роло услышал о том, что к его поместью приближается вражеский отряд, он опустил меч, с которым упражнялся, отрабатывая удары с помощью одного из своих людей. Первой мыслью Роло было: «Датчане!»

Сколько раз за свою жизнь пришлось ему отбивать их атаки.

Роло громко закричал, и на крик начали сбегаться его люди — уже вооруженные, готовые вступить в бой.

Правда, времени на то, чтобы организовать оборону, у Роло уже не было — враг подошел к поместью вплотную. Отряд возглавлял всадник на лошади — очевидно, их вождь. Именно он, спешившись и высоко подняв над головой боевой топор, выступил вперед и громко крикнул:

— Роло, ты слышишь меня?

Стоявший по Другую сторону изгороди Роло побледнел. Это не датчане, это куда хуже. Точнее говоря, хуже некуда.

— Это ты. Торн Безжалостный? — откликнулся Роло.

— Я. Пришел забрать то, что принадлежит мне по праву. Или сам отдавай подобру, или готовься к поединку.

— Если ты говоришь о Бретте, то можешь забрать еe.

— Я говорю не о Бретте, и ты прекрасно это знаешь. Я пришел за Фионой.

— А, так речь идет о моей ночной подстилке, — язвительно усмехнулся Роло. — Что ж, понимаю. Это действительно лакомый кусочек. Пылкая, страстная… Мне было бы жаль потерять ее. Знаешь, Торн, ты спросил бы ее сначала, кого из нас предпочитает. Может, я подхожу ей больше?

Роло совершенно обдуманно заводил, распалял Торна. Для него важнее всего было не дать понять Торну, насколько он, Роло, боится ведьмы. Кроме того, Роло был уверен в том, что стоит Фионе исчезнуть из его жизни, и былая мужская сила тут же вернется к нему.

Гром и молния! Только бы Торн забрал эту нечисть!

— Не хочешь отдать Фиону — готовься к бою. — Торн выразительно покрутил поднятым над головой топориком. — Выходи на поединок, и я отправлю тебя в Валгаллу!

— Постой! — крикнул Роло, решив, что хватит дразнить опасного гостя. — Мы всегда были друзьями и добрыми соседями. Нам ли ссориться из-за какой-то девки? У меня найдутся рабыни и покрасивее, чем она. Знаешь что, забирай Фиону! А то чем больше я узнаю ее, тем больше убеждаюсь в том, что она — колдунья. И на мне свои чары попробовать пыталась. Нет уж, я не хочу быть околдованным, как ты. Забирай! Я сейчас пришлю ее к тебе.

— Только смотри, без шуточек! — предупредил его Торн. — Я этого не позволю.

Торна насторожила готовность Роло так быстро и легко пойти на попятную. Интересно, что же Фиона проделала с ним, если он так хочет поскорее от нее отделаться?

— Никаких шуточек, — заверил Роло. — Я всегда держу свое слово.

Фиона сидела в своей маленькой, темной, лишенной окошек комнатке в дальнем крыле дома и ничего не слышала и не видела. Она не знала, что Торн уже здесь. Мысль об этом даже не могла прийти ей в голову. Вот почему Фиона так удивилась, когда в дверном проеме появился Роло и коротко приказал ей идти за ним.

Впрочем, Фиона не торопилась выполнять приказание Роло. Вместо того чтобы подняться, она смерила Роло презрительным взглядом и спросила:

— Что тебе нужно?

— Там твой хозяин за тобой приехал, — глумливо усмехнулся Роло. — Приехал и просит тебя пожаловать к нему. Поторопись, пока он не пришел в ярость и не разнес здесь все в мелкие щепки!

— Торн здесь?! — задохнувшись, переспросила Фиона.

— Напрасно я не верил в твое колдовство, — заметил Роло. — Торн всегда был свирепым бойцом, как и подобает настоящему мужчине. А тут вдруг такие нежности! Нет, только сумасшедший может хотеть тебя так сильно, как Торн. Скоро на руках тебя вздумает носить. Одно слово — ведьма! Впрочем, пусть делает что хочет. Я только рад от тебя избавиться.

Фиона молча взяла свой плащ, накинула на плечи и поспешила вслед за Роло. По дороге им встретилась Бретта, и Фионе пришлось резко остановиться, чтобы не столкнуться с рыжеволосой бестией.

— Проваливай! — злобно прошипела Бретта. — Но знай, что отныне ты только подстилка Торна, и ничего больше! Если только он не настолько сбрендил, чтобы жениться на тебе во второй раз! Да навряд ли — после Роло!

Фиона стиснула зубы и обогнула Бретту, стараясь высоко и гордо держать свою голову. Торн, конечно, может думать что угодно, но она-то знает: Роло не тронул ее, и брак заключают на небесах, и он нерасторжим на земле. Она-то знает! Суметь бы только объяснить это Торну.

И все-таки, похоже, он и вправду объявил о том, что не считает больше Фиону своей женой. Но тогда почему он явился сюда за нею? Если он не признает ее женой, то кто она ему? Как сказала Бретта — подстилка?! Варвар! Дикарь! Недоумок!

Когда, обуреваемая этими мыслями, Фиона дошла до двери, гнев охватил все ее существо. Она готова была придушить Торна своими руками.

Как только он смел так унизить ее, смешать с грязью, растоптать у всех на глазах?

Но гнев гневом, а ей хотелось убедиться в том, что к Торну вернулись и его былая сила, и его прежнее здоровье. Фиона еще раз мысленно поблагодарила бога за то, что он надоумил родственников Торна позвать на помощь того единственного человека, который мог его исцелить, — Бренна. Если бы не Бренн, то Торн был бы сегодня не здесь, а совсем в другом месте, не доступном никому из живых.

— Шевелись, Торн заждался тебя, — поторопил Фиону Роло и нетерпеливо махнул рукой. — Но сначала сними с меня свое заклятие. Сделай меня опять муж чиной.

Фиона едва сдержала усмешку.

— Хорошо, — сказала она и сделала в воздухе несколько пассов руками. — Готово. Потерпи две недели, и все твое к тебе вернется. Ты снова станешь мужчиной.

Роло даже обмяк от радости. Какое все-таки счастье, что Торн решил забрать эту девку! В последние дни Роло голову устал ломать, размышляя о том, что ему делать дальше с черноволосой колдуньей. В своих мыслях он доходил до того, что с отчаяния готов был отправить ее назад, на ее проклятый Мэн.

— Фиона! — послышался радостный голос.

Это Торн увидел ее выходящей из дома и поспешил навстречу.

Фионе тоже хотелось побежать к Торну, упасть в его крепкие объятия, но она удержала себя, вспомнив о том, что этот мужчина не считает ее больше своей женой.

Фиона осталась на крыльце ждать, покуда Торн сам не подойдет к ней.

Торну же было не до подобных мелочей. В эту минуту ему страстно хотелось только одного — схватить Фиону на руки, поскорее унести куда-нибудь подальше от любопытных глаз и долго-долго заниматься с нею любовью.

Он подбежал и первым делом спросил Фиону:

— С тобой все в порядке? — и окинул ее таким внимательным и вместе с тем жадным взглядом, что Фиона невольно покраснела.

— Да. Все в порядке, — ответила она.

Торн поднял глаза и стал всматриваться в лицо Фионы, ища на нем следы синяков и царапин.

Нет, Фиона не была похожа на женщину, прошедшую через жестокие ласки Роло, не знавшего в постели никакой жалости. Лицо Фионы было свежим и чистым.

Торн много раз слышал о том, что Роло непременно оставляет синяки и царапины на память своим рабыням, поскольку, занимаясь любовью, он думает только об одном: как удовлетворить свою неистовую страсть. Чувства женщин никогда не интересовали Роло. Он не привык думать о ком-нибудь, кроме себя.

Итак, на лице Фионы нет ни синяков, ни царапин. Что же, Роло не спал с нею? Или просто все отметины не на лице?

— Если Роло изнасиловал тебя, я его убью, — хмуро сказал Торн. — Мои воины заждались хорошей драки.

В ответ Фиона покачала головой:

— Не нужно начинать из-за меня войну. Роло добровольно отпустил меня, и этого достаточно.

— Достаточно, — неохотно согласился Торн.

Он неожиданно и легко поднял Фиону на руки, заставив ее невольно вскрикнуть от удивления, и пошел к своей лошади. Там он усадил Фиону в седло, вспрыгнул позади нее и коротко крикнул что-то своим людям.

Отряд зашевелился, построился и не спеша двинулся вслед за Торном назад, к дому.

Фиона и Торн ехали в полном молчании вплоть до самого вечера, когда было решено устроить ночной привал. Воины утомились, проведя на ногах весь день.

Торн объявил ночевку, затем первым спрыгнул с лошади и протянул Фионе руки. Она скользнула в них, но тут же освободилась от объятий, как только почувствовала под ногами твердую землю.

— Сердишься, — озадаченно сказал Торн. Он же освободил ее, что же сердиться?

Фиона заглянула в его голубые глаза, в которых сквозь лед пробивались искры неугасимого пламени, и почувствовала, что острое желание Торна, ясно читавшееся в его взгляде, начинает затягивать ее в свой водоворот. Неужели она родилась только затем, чтобы стать пленницей этого мужчины? Неужели она, Фиона, настолько порочна, что не может совладать со своей страстью и позволяет ей быть выше обид?

Фиона поспешила отвести взгляд, негодуя на саму себя и одновременно чувствуя, как тело ее начинает пылать и томно ныть от разгорающегося пожара, от ненасытного желания.

— Тебя это удивляет? Почему? — с вызовом ответила Фиона. — Ведь мы больше не женаты. Сделаешь теперь меня своей наложницей?

— А, значит, Бретта успела тебе обо всем рассказать. Впрочем, этого следовало ожидать. Я должен был объявить о нашем разводе. Тогда я был уверен, что это ты пыталась убить меня.

— Когда же все это кончится, викинг? Торн добросовестно порылся в голове, но не нашел ответа на простой, казалось бы, вопрос Фионы. Не найдя ответа, он решил просто сменить тему:

— Скажи лучше, что ты сделала с Роло? Он что-то намекал на колдовство. На то, что ты пробовала на нем свои чары. Во всяком случае, я заметил, он был рад избавиться от тебя.

— Я сделала с ним только то, что он заслужил, — недовольно поморщилась Фиона.

Торн посмотрел на нее и задумчиво, печально покачал головой.

— Так и есть. Ты и впрямь ведьма. И я — околдован. Мое тело и моя воля не принадлежат больше мне. Интересно, какое колдовство ты будешь испытывать на мне теперь?

— Пока еще не решила, — быстро нашлась Фиона и многозначительно посмотрела на Торна.

Затем она поджала губы и двинулась прочь, но Торн перехватил ее и развернул к себе лицом. На лоб ему набежали глубокие морщины, а взгляд стал напряженным и неподвижным.

— Тебе понравился Роло? — спросил он. — Он более пылкий любовник, чем я? Более искусный? Уж он-то сумел доставить тебе настоящее наслаждение, признавайся!

Фиона уставилась в огненные точки, пылающие в зрачках Торна, и спокойно ответила:

— Я ничего не могу сказать о Роло. Я никогда не спала с ним.

В ответ послышался хрипловатый хохоток Торна.

— За кого ты меня принимаешь? За полного дурака, который поверит любой сказке? Да разве можно найти мужчину, который не хотел бы уложить тебя в свою постель? А уж Роло-то и подавно — он давно хотел тебя и не скрывал этого.

Слова Торна разбудили в Фионе холодную ярость. Она еще раз попыталась вырваться, но Торн держал ее крепко.

— Отвечай! — прорычал он. — Тебе понравилось то, что проделывал Роло с тобой в постели?

Фиона решила ответить честно, не скрывая правды. Понравилось ли ей то, что делал с нею Роло? Нет, она ненавидела и этого человека, и все, что он делал. Ей было омерзительно вспоминать прикосновения его скользких холодных рук, его слова, его ухмылку…

— Нет, — просто сказала она. — Мне не понравилось то, что делал со мною Роло!

Торн отпустил ее руку так резко, что от неожиданности Фиона пошатнулась, едва устояв на ногах. Глаза Торна стали совершенно бешеными.

— Я убью его, — прохрипел он.

— Отчего ты так любишь убивать?

— Я — викинг, — гордо ответил Торн. — Вся наша жизнь — битва.

Фиона молча повернулась и отошла, стараясь держать голову высоко, а спину — прямо.

Отряд викингов спал возле догорающего костра. Фиона проснулась от холода и поплотнее закуталась в свой плащ, усердно стараясь не замечать спящего рядом с нею Торна. Его тело готово было укрыть Фиону от ночного холода. Да с ним бы ей в одно мгновение стало жарко.

Впрочем, сейчас между ними лежал невидимый меч, и причиной тому был гнев Фионы и несносный характер Торна. Этот болван охотно верил в то, что она спала с Роло, но никак не хотел слышать правду.

Фиона закрыла глаза и вновь попыталась уснуть. Внезапно в полусне она почувствовала нарастающий шум в ушах. В прикрытых веками глазах Фионы сначала замелькали разноцветные искры, а затем сквозь них постепенно начали проступать неясные еще картины.

Все тело Фионы напряглось — до судороги, до боли, как всегда бывало в преддверии большого прозрения. Фиона сделала еще одно усилие, и наконец ей удалось совершенно отключиться от этого леса, от холода и от этого догорающего костра и погрузиться в нахлынувшее на нее видение.

Еще раз сверкнули в глазах искры, и Фиона увидела.

Возле дома Торна шел бой. Само по себе это было неудивительно — у Торна и его семьи было немало врагов. Но на сей раз положение защищающихся было отчаянным — ведь самые лучшие воины были сейчас вместе с Торном здесь, в лесу. Тех сил, что оставались у Олафа, было явно недостаточно, чтобы выстоять.

Фиона ощутила острое и холодное присутствие смерти, и из ее груди вырвался невольный крик.

От этого крика мгновенно проснулся Торн и первым делом схватился за оружие.

— Что? Что случилось? — воскликнул он. — На нас напали?

Отряд проснулся. Один за другим викинги вскакивали на ноги, хватали свои мечи, топоры, дубинки и напряженно оглядывались в поисках врага.

— Мы должны немедленно уходить! — закричала Фиона и тоже вскочила на ноги. Ее била крупная дрожь. От волнения перехватывало горло.

— Что произошло?! — Торн внимательно огляделся. Никаких врагов поблизости не было, а значит, никому из них непосредственная опасность пока не угрожала.

— Чужаки. Они пришли с севера, — отрывисто заговорила Фиона. — Твой дом… Мы должны торопиться. Пока еще можно успеть. — Ее буквально захлестывал поток слов.

Торн схватил ее за плечи, несильно встряхнул.

— Медленнее, Фиона. И подробнее. Как ты об этом узнала?

— У меня бывают видения. Мы должны спешить. Торн. Я чувствую… Да, я чувствую запах смерти.

Торн некоторое время стоял молча, решая, как поступить. Поверить видению Фионы или отмахнуться от него, словно от кошмарного сна? Воины Торна смотрели на Фиону как на сумасшедшую. Некоторые из них на всякий случай даже отодвинулись подальше от нее, и па лицах у них был написан испуг.

Чем дольше Торн смотрел в лицо Фионы, тем больше начинал верить в то, что она на самом деле только что с помощью загадочных, недоступных пониманию сил сумела увидеть то, что на самом деле происходит сейчас далеко отсюда.

Когда же он окончательно поверил Фионе, то невольно побледнел. Сердце бешено забилось.

Да, может быть, он околдован. А может быть, просто сошел с ума, но он верит ей!

Торн громко прокричал слова команды и усадил Фиону верхом на лошадь. Еще минута, и отряд двинулся вперед.

Поместья Торна они достигли с первыми лучами солнца, пробивавшимися над вершинами гор. Вся местность вокруг представляла собою поле брани. В воздухе раздавался глухой звон — это ударялись друг о друга мечи и топоры, щиты и булавы. Торн кинул на Фиону изумленный взгляд, не переставая поражаться тем силам, что подвластны ей. Затем опустил Фиону на землю, приказал ей стоять здесь, присматривать за лошадью и никуда не отлучаться. Торн издал воинственный клич и вместе со своими людьми ринулся в самую гущу схватки.

Враги, увидев подкрепление, пришедшее на помощь защитникам поместья, пустились в бегство. Появление Торна и его отряда внесло решающий перелом в ход битвы, и нападавшие — пришельцы с севера — прекрасно это понимали. Они быстро рассыпались поодиночке и пустились наутек. Через несколько минут от них не осталось и следа, но Торн отлично знал, что пройдет какое-то время и они снова появятся в окрестностях его дома.

Когда все было кончено, к Торну подошел Торольф и восторженно похлопал его по спине.

— Ты появился как нельзя вовремя, брат, — сказал Торольф. — Без твоего отряда мы бы не справились.

— За то, что мы успели, благодари Фиону, — ответил Торн. — У нее было видение, она разбудила нас и поторопила идти сюда. И, хвала Тору, мы пришли как раз… Скажи, а где же отец?

Торольф обвел взглядом усыпанный телами двор.

— Он сражался позади меня. Я видел его только что, перед самым концом битвы. Может быть, он…

И в эту секунду они увидели отца — разом, оба. Он лежал, уткнувшись лицом в грязь, и из спины у него торчал глубоко вонзившийся боевой топор. Вокруг Олафа образовалась кровавая лужа, но кровь все текла и текла.

— Нет! — закричал Торольф, подбегая к отцу и падая перед ним на колени. Затем осторожно перевернул раненого и с болью увидел глаза отца — еще раскрытые, но стекленеющие с каждой секундой. Торольфу показалось даже, что он слышит шелест крыльев — это прилетели валькирии, чтобы перенести отца в небесную Валгаллу.

Торн опустился в грязь рядом с Торольфом и склонился над умирающим.

— Отец, ты слышишь меня? Это я, Торн. Мы прогнали прочь этих северян.

— Это все ведьма, — прохрипел Олаф, даже перед смертью не желая примириться с Фионой. Он так и уйдет в мир иной в полной уверенности, что она и только она повинна во всех бедах, обрушившихся на его дом.

— Нет, отец, — ответил Торн. — Это Фиона предупредила меня о том, что на вас напали. Только благодаря ей, мы успели вовремя.

Олаф, казалось, не слышал Торна.

— Я умираю, — слабым голосом прошептал он. — И нарекаю своим наследником Торольфа.

— Отец… Я… — начал было Торольф.

— Нет, молчи, — перебил его отец. — Молчи и слушай. У меня осталось слишком мало времени. Эта ведьма… Убей ведьму…

Кровь широкой струей хлынула из горла Олафа, и смерть накрыла его своим крылом.

— Он мертв, — неожиданно спокойно сказал Торольф, поднимаясь с колен.

— Торольф — наш новый ярл! — крикнул Ульм. Он был рядом и слышал предсмертные слова Олафа.

— Да, — прежним, бесцветным голосом откликнулся Торольф. Он не видел в этом ничего хорошего.

— Такова была воля отца, — подтвердил Торн. Неожиданно на глаза Торольфу попалась стоявшая в стороне Фиона, и он сказал, обращаясь к Торну:

— Я должен исполнить последнюю волю отца.

Не сводя с Фионы глаз, Торольф потянулся к своему мечу, висевшему на поясе.

— Не двигайся, Торн. Я должен убить эту ведьму. Она похитила твою душу. Ты стал не похож на себя с тех пор, как связался с ней.

Торольф выхватил меч и ринулся к Фионе.

Она стояла, окаменев от страха, успев заметить лишь, что Торн тоже застыл на месте.

Еще через секунду Фиона поняла, что Торн уже никак не успеет прийти ей на помощь, и приготовилась к встрече с богом.

Торн и впрямь был ошеломлен происшедшим. Он не успел еще подняться с колен, а Торольф был уже возле Фионы, и меч его со свистом рассекал воздух.

Теперь и Торн понял, что ему не успеть. Он увидел, как сверкнуло на солнце лезвие меча, медленно, словно что-то ему препятствовало, опускаясь на голову Фионы. Торн застонал от невозможности вмешаться в происходящее. Он все же сделал отчаянный рывок, но не удержался на ногах и упал на землю раньше, чем меч завершил свой смертельный полет. Уже падая. Торн успел увидеть краешком глаза, как старый Бренн с невероятной для своего возраста скоростью бросается к Фионе, прикрывая ее своим телом и принимая на себя предназначенный ей удар.

Меч Торольфа ударил Бренна сбоку, рассекая тело, дробя кости. Этот удар едва не развалил пополам тощее тело колдуна.

Фиона закричала, перевернулась и, не поднимаясь с колен, склонилась над Бренном, бережно приподняв ладонями его голову.

— Не оставляй меня, Бренн, прошу тебя, — безутешно всхлипывала Фиона.

— Я знал, что никогда больше не вернусь домой, — чуть слышно прошептал Бренн.

— Что я буду делать без тебя?

— Держись своего викинга. Он — твоя судьба. А мне позволь отойти с миром, дитя мое.

— Да будет с тобой милость господня, — шепнула Фиона, и в ту же секунду душа Бренна отлетела прочь.

Смерть колдуна нисколько не убавила желания Торольфа довести дело до конца. Торольф был достойным сыном своего отца.

— Ты видишь, как ловко она вывернулась, брат? — спросил он, обернувшись к Торну. — Все беды от нее. С того дня, как Фиона появилась в нашем доме, под его крышей поселилось несчастье. И зачем только ты повстречал ее в тот проклятый день на том проклятом острове!.. А старика я вовсе не хотел убивать — ведь он спас тебе жизнь. Отец собирался даже отпустить его домой, на Мэн. Но эта ведьма на своих лучших друзей насылает смерть. Неужели и ты жаждешь подобной участи?

— Если бы не Фиона, вас бы всех здесь перебили, — огрызнулся в ответ Торн. — Отойди!

Торольф помедлил, затем с явной неохотой опустил свой меч.

— Против колдовства я, конечно, бессилен, — сказал Торольф. — Но зато имею право решать, кто будет жить в моем доме, а кто нет. Тебя я с радостью приглашаю. Торн. Твою колдунью — нет.

— Но мы с нею — одно целое, — ответил Торн. — И пока еще не кончилось лето и не начались штормы, я отвезу Фиону домой, на Мэн. А убить ее я тебе не позволю.

Торн обвел взглядом людей, окруживших их. Всмотрелся в их лица. Многих он помнил, знал с самого детства. — Слушайте, что я решил, — повысил голос Торн. — У многих из вас нет земли. Я приглашаю всех желающих отправиться туда, где много плодородной земли и нежных женщин. Я уезжаю на остров Мэн. Этот остров очень скоро может стать одним из главных торговых портов в мире — он лежит на перекрестке всех морских путей. Я возьму с собой столько людей, сколько войдет в пять моих ладей-драккаров. Ну, кто со мной?

Почти все воины из отряда Торна решили последовать за своим командиром. Кое-кто, правда, отказывался — по семейным или другим каким-то обстоятельствам, но освободившееся место тут же занимал кто-нибудь другой, всей душой желавший новых приключений. Отправиться с Торном захотел Арен, его кузен. Ульм решил остаться и был избран помощником ярла.

Торн был очень обрадован результатом.

— Мы начнем готовиться к отплытию сразу же после того, как проводим моего отца в Валгаллу так, как положено, — сказал он и спросил, обернувшись к Торольфу: — Ты не возражаешь, брат?

— Не возражаю. Только при одном условии — держи свою ведьму под замком до самого отъезда. Впрочем, если ты передумаешь уезжать, я буду только рад.

Торн ничего не ответил на это, просто схватил за руку Фиону, склонившуюся над телом Бренна, и потащил ее в дом. Он ни на секунду нигде не задержался до тех пор, пока не оказался вместе с Фионой в своей спальне.

— Спасибо за то, что ты решил отпустить меня домой, — первой нарушила молчание Фиона, когда дверь спальни захлопнулась за их спинами.

— Я сумасшедший или заколдованный, либо то и другое сразу, — хмуро проворчал Торн.

— Мне жаль твоего отца.

— Он умер так, как всегда мечтал умереть. Да и ни один викинг не хотел бы иной смерти. И не оплакивай Бренна, ведь он давно прожил свой век на этой земле.

— Мне будет не хватать его, но все равно я очень рада тому, что вернусь домой. А ты долго собираешься пробыть на Мэне?.

Торн неопределенно пожал плечами:

— До конца зимы — в любом случае. А весной, если устану от тебя, может быть, снова сорвусь в море. А то, глядишь, тебе и вовсе придет в голову снять с меня свое заклятие.

— Ну почему ты до сих пор считаешь меня ведь мой? — спросила Фиона, в который уже раз поражаясь упрямству Торна.

— А как же мне не считать тебя ведьмой? — удивился Торн. — Если ты можешь видеть то, чего не видят остальные. Знаешь все о лекарствах и о ядах. Ты что-то сделала с Роло, да такое, что он пришел в ужас. А кроме всего прочего, я околдован тобой настолько, что хочу тебя даже сейчас, когда мой отец лежит мертвый в двух шагах отсюда. Он еще и остыть не успел, а я думаю лишь о том, как бы сорвать с тебя одежду, да разложить тебя на кровати, да раздвинуть тебе ноги пошире, и засадить тебе в самую середку и до самого конца.

Торн резко, без предупреждения, схватил Фиону за плечи, развернул лицом к себе, прижал к груди. Он был все еще в боевой кольчуге, и Фиона почувствовала боль от впившихся в ее нежную кожу мелких гладких стальных колечек. Но тут же она забыла обо всем, потому что ее рот взяли в плен губы Торна.

Сначала Фиона стонала и пыталась сопротивляться, но язык Торна властно раздвинул ее губы и ворвался внутрь — дразня, возбуждая. Вскоре Фиона совсем ослабла в объятиях Торна.

Его рука поднялась вверх и погладила шею Фионы так нежно, что у нее перехватило дыхание. Никогда прежде Фионе и в голову не приходило, что викинги, эти варвары, могут быть способны на нежность. Что могут викинги знать о чувствах? Но, с другой стороны, разве Торн хоть раз обошелся с нею грубо? Нет. Тогда какой же он варвар? И вообще, то, что Фиона слышала прежде о викингах, очень часто не походило на то, что она видела теперь собственными глазами.

— Фиона, сладкая моя Фиона, волшебная моя Фиона, — нежно шептал тем временем Торн, не прекращая целовать Фиону. — Я схожу с ума по тебе. Ты похитила мое сердце. Но даже если вся будущая жизнь превратится для меня в пытку, и тогда я не дам тебе уйти. И мне неважно — была ты любовницей Роло или не была. Я снова сделаю тебя своей.

Последние слова стали для Фионы ушатом ледяной воды. Секунду назад она умирала от желания, теперь — пылала от гнева.

Фиона освободилась от объятий Торна одним резким, сильным движением. Он уже успел уложить ее на кровать — да так, что она того и не заметила, распаленная любовной страстью. Фиона поднялась на ноги, а Торн остался лежать на боку, ошеломленно моргая светлыми ресницами.

— Ведь мы больше не женаты, — произнесла Фиона и замолчала, ожидая, чтобы Торн подтвердил или опроверг это.

— Ну и что? Никто здесь не признает христианский брак всерьез.

Фиона нахмурилась.

— Мы с тобой больше не муж и жена, так? — повторила она свой вопрос.

— И никогда по-настоящему ими не были. — Тогда кто я тебе? Наложница? Рабыня?

Теперь пришла очередь Торна нахмурить брови.

— Какая разница?! — сердито произнес он. — Ну если хочешь, даже Роло оказался бессилен перед твоей силой… Да я и сам подвластен твоим чарам. Так что ты для меня — ведьма! А на ведьмах не женятся..

Вспышка гнева была такой сильной, что Фиона на короткое время ослепла. Ну и что теперь?! В глазах своего, христианского, бога Фиона остается его женой, и останется ею навсегда! Но, с другой стороны, она вовсе не хочет всю жизнь быть связанной с человеком, который считает ее ведьмой в жизни и любовницей в постели.

Фиона фыркнула и повернулась спиной к Торну.

— Запомни, я никогда не была и не буду ничьей любовницей, — твердо сказала она. — И пойми наконец, что христианский брак не может быть расторгнут.

Торн озадаченно посмотрел на нее. Она что, нарочно его дразнит? Или пытается напугать? Ну уж нет, никого он не боится — даже эту ведьму.

И, желая доказать это. Торн сказал:

— Не хочу с тобой спорить. Если ты веришь в то, что мы по-прежнему женаты, — верь, я не возражаю. Женаты так женаты, пусть будет так.

Произнося эти слова. Торн и не думал о том, что он говорит чистую правду. Безумец!