"Череп колдуна" - читать интересную книгу автора (Мэйсон Девид)

8

В этот день время тянулось невыносимо медленно. Солнце уже поднялось к зениту, а корабль шел по-прежнему: паруса были полны тем удивительным ветром, который не переставал дуть. Оуэн пошел в рулевую рубку и с помощью троса закрепил руль. Теперь он знал, что если они и собьются с курса, то не слишком. Мятежники собрались на носу и разговаривали там вполголоса, бросая косые взгляды на дверь каюты. Какой-то матрос попытался было проверить бдительность остававшихся в каюте и направился к ней. Он разделил участь того, что уже лежал на шпигатах со стрелой в горле. Страж и на этот раз был начеку.

Наконец солнце медленно зашло, и на закатном горизонте Оуэн заметил то, что равно могло быть и грядой низких облаков, и выступающей частью отдаленного берега. Рассматривая это из дверей каюты, он поднял глаза вверх. На небе стояла низкая луна, и ее бледного света вполне хватало, чтобы видеть палубу. Матросы, как серые тени, копошились в темноте полубака.

Прошел час. Зельза спала на одной из коек, и дыхание ее было так ровно и безмятежно, будто она проводила ночь в своей кибитке. Кайтай, скрестив ноги, сидел на палубе с непроницаемым видом восточного идола. Оуэн стоял, опершись о косяк двери, и охранял их.

Внезапно ночь прорезал вопль.

Дикий, гортанный крик, звучавший бессловесной агонией, вой, длившийся без остановки целую долгую минуту. Из темноты полубака на залитую светом луны палубу, кружась и спотыкаясь, вывалилась фигура, которая отгоняла от себя что-то, хлопая руками, как птица крыльями. Это был Нож.

Крик издавал его безъязыкий рот. Нож, все еще крича, споткнулся и упал плашмя, царапая ногтями палубу и дергая ногами. Оуэн бросился вперед, замахнувшись топором, сам не ведая на что; Кайтай бесшумно вырос у него за спиной. Зельза села на койке, мгновенно избавившись от остатков сна.

Но фигура в лунном свете осталась неподвижно лежать на палубе. Возле тела Ножа появилась широкая черная струйка – он был мертв.

– Я видел… – внезапно начал Кайтай и смолк.

– Да, – сказал Оуэн. – Оно отпрыгнуло от него. Как большая белая лягушка… размером с голову. О праматерь, что же это было?

– Размером с голову, – тихонько повторил Кайтай. На полубаке засветился огонь и послышались проклятия. Внезапно свет погас и раздался еще один крик боли, но на этот раз скоро, отчетливо и жутко прервавшийся. Было похоже на голос Ларра.

– С голову, – снова повторил Кайтай и вдруг схватил Оуэна за руку и рывком втащил в каюту. Он пинком захлопнул дверь и зашептал: – Зельза! Кремень и огниво – зажги лампу. Кажется, оно нападает только в темноте!

Цыганка торопливо нашарила кремень, и масло в лампе занялось – каюта наполнилась желтоватым светом. Снаружи, с полубака, раздался третий вопль.

– Смотрите! – сказал Кайтай. Он стоял возле бюро, где хранились рукописи и шкатулка. Теперь там были только рукописи. Шкатулки на месте не было. – Череп Мирдина Велиса, – задумчиво проговорил Кайтай. – А ведь его слуга сказал, что он… не по-настоящему мертв.

– То, что выпрыгнуло… размером с человеческую голову, – отозвался Оуэн.

– Вот теперь мне по-настоящему страшно, – сказала Зельза. Она мертвенно побледнела.

Они сели, не спуская глаз с двери. Ночь приносила все новые – нехорошие – звуки, изредка слышался и топот бегущих ног. Но убежать, видимо, было невозможно: то, что преследовало людей, двигалось намного быстрее их. Один матрос почти добежал до дверей каюты, когда оно настигло его. Было слышно, как он безумно скребся о деревянные доски, а после затих.

– Сейчас я жалею, что не убил их сам, – первым из всех решился заговорить Оуэн, уже глубокой ночью, когда снаружи наступила страшная тишина. Его спутники молчали.

Прошло много времени, прежде чем небо в иллюминаторе начало сереть. Вставало солнце.

Оуэн открыл дверь на палубу, держа наготове топор. Матрос, которому почти удалось добежать до каюты, лежал в двух шагах от нее, обратив невидящий взгляд в белесое рассветное небо. Чуть поодаль лежали еще трое, в разных позах, – все они несомненно были мертвы. На полубаке не было никаких признаков жизни, только оторванная человеческая рука валялась у входа в матросский отсек.

Зато прямо по курсу, все больше проявляясь, всего в миле или двух, виднелся мыс, по форме напоминавший тот, что был описан в инструкции. Корабль шел прямо к нему, и кромка прибоя уже забелела впереди. Оуэн мгновенно оценил положение и крикнул Кайтая, успев еще вспрыгнуть на трап, ведущий на верхнюю палубу.

– Тяни этот шкот! – приказал он Кайтаю, а сам топором обрубил тросы, связывавшие руль, и схватился за него, заложив крутой поворот.

Кайтай озадаченно озирался, и Оуэн заорал:

– Главный парус! Да-да, этот! Да тяни же его! Тяни как десять чертей!

Парус заскользил вниз, спустился наполовину и бешено заполоскался; корабль рывком повернулся и очень медленно, под острым углом, пошел вдоль береговой линии. Его по-прежнему сильно сносило к берегу, и, когда Зельза появилась на мостике, она услышала, что Оуэн снова чертыхнулся, глядя на надвигавшиеся скалы.

– Ты, – он бросил руль в руки Зельзы, – держи так, крепко держи. Вцепись в палубу, женщина, и не давай ему двигаться, иначе через минуту мы врежемся в берег.

Прыгнув через перила мостика, Оуэн оказался на нижней палубе, кинулся к шкотам и стал тянуть вместе с Кайтаем. И наконец шкот был выбран, парус свернут, и корабль благополучно заскользил вдоль берега.

– Все в порядке, Зельза… теперь я возьму его. – Оуэн снова подтянул рулевой шкот и стоял теперь, опираясь о перила и тяжело дыша. – Небольшое упражнение укрепляет ноги. Клянусь носом святого Луки, этот корабль – плавучий убийца.

Кайтай склонился над одним из тел, лежавших на нижней палубе. Затем он выпрямился и обратился к Оуэну.

– Их просто съели, – заключил он мрачно. И посмотрел в сторону темного полубака. – А там…

– Постой, Кайтай, – Оуэн спустился к нему вниз, – ты полагаешь, это наша скромная посылочка… сотворила все это?

Кайтай кивнул.

– Ну что ж, – Оуэн тыльной стороной ладони задумчиво потер свою рыжую бороду и вздохнул, – сделка есть сделка. Я подрядился доставить этот кусок кости, куда ему нужно, хотя я и предположить не мог, что у него такие вкусы. И где бы ни находилась эта чертова штука, сейчас она отправится обратно в свой ящик.

– Похоже, она не убивает днем, – заметил Кайтай. – Вероятно, она даже не может двигаться.

Оуэн посмотрел на него:

– Черт возьми, я вообще в первый раз в жизни встречаю череп, который способен двигаться, днем или ночью. И очень возможно, что в последний. Однако твои слова меня чуть приободрили. Стой здесь, а я пойду на полубак и поговорю с этим костяным убийцей.

Но когда Оуэн двинулся к носу судна, Кайтай пошел за ним.

Они перешагивали и обходили мертвые тела, обошли руку, лежавшую у закрытой двери. Оуэн пинком распахнул дверь и заглянул внутрь.

– Г-э-э, – неэлегантно издал он. – Подержи-ка дверь открытой, Кайтай. – Затем вгляделся в полумрак, – Есть. Это шкатулка… точно, это она. И крышка закрыта. Ну, попробуем взять ее оттуда.

Он появился в дверях, со страхом неся черную шкатулку на вытянутых руках.

– По весу она такая же, как была, – сказал он. – Может, эта штуковина уже вернулась туда, как змея в свою нору? Думаешь, надо открыть ее?

С минуту Кайтай внимательно изучал шкатулку. Затем взял ее у Оуэна, чуть приподнял крышку и заглянул внутрь. Очень осторожно он закрыл ее снова и тут же накинул металлический крючок.

– Ее открыли – вот так, – показал он. – Теперь она снова заперта, и ничего оттуда не выскочит. А череп внутри.

– Ого! – Теперь Оуэн все понял. – Это старый дурак Чам. Он украл ящик и оттащил его к своей койке.

– И открыл, – добавил Кайтай, – отсюда можно заключить, что Мирдин Велис и вправду не вполне мертв. Или, во всяком случае, предпочитает, чтобы его не беспокоили в его уединении… в его ящике.

Оуэн взял шкатулку, и они направились обратно в каюту.

– Я только спрячу его на место, – сказал Оуэн, закрывая дверцу шкафа. Затем несколько секунд в задумчивости смотрел на нее.

– Как ты думаешь, где сейчас остальной Мирдин? – спросил Оуэн, а Кайтай сухо усмехнулся.

– Тебе что, недостаточно того, что есть здесь? – спросил он.