"Череп колдуна" - читать интересную книгу автора (Мэйсон Девид)

16

Изнутри огромное здание представляло собой куполообразное, украшенное колоннами сооружение, подсвеченное голубым светом. Вдоль стен, в нишах, стояли крупные, больше человеческого роста, изображения мужчин и женщин, вырезанные из темного камня: горбоносые, гордые лица, похожие друг на друга, как люди одного клана. И на каждом была печать власти и превосходства: это были явно портреты – они казались живыми даже в камне.

В самом центре круглого сооружения была плоская каменная платформа, а в ней открывалось круглое отверстие диаметром в три человеческих роста – будто огромный колодец. Оттуда поднимались прозрачные голубоватые испарения, запах которых поразительно напомнил Оуэну что-то. Но что именно, он не мог понять.

Высоко над отверстием на цепях висел круглый диск из серебристого металла. Он, видимо, служил крышкой. Над колодцем молча и недвижно стояли несколько человек в темном и ждали.

Кроме них в этом храме никого не было: ни верующих, если это место вообще предназначалось для молитв, ни стражи – только эта горстка безмолвных фигур. Оуэн долго шел к платформе неся перед собой шкатулку. Наконец он шагнул на возвышение, остановился и посмотрел на стоящих перед ним людей.

И тогда один из них откинул капюшон и с усмешкой взглянул Оуэну в лицо черными, глубоко посаженными глазами. Это был Саймон.

– Бог-счастливчик! – Оуэн удивленно уставился на ученика волшебника, осторожно поставив шкатулку на пол – выпрямился, потирая затекшие руки. – Твой покойный хозяин – тяжелая ноша, – улыбаясь, сказал он. Как же ты долетел сюда, мой проворный друг, и почему, сто тысяч чертей, ты не показал нам этот трюк чуть раньше, дабы нам не приходилось с такими трудами добираться сюда?

Рот Саймона растянулся в улыбке.

– Смело, очень смело, – одобрительно сказал он. – Ну да, ведь Мирдин Велис умел выбирать людей. Решителен, глуповат… и держит слово. Оуэн из Маррдейла, на свете мало что может удивить меня, но твое путешествие и вправду изумляет. Забраться так далеко… зная, что несешь гибель всем себе подобным, и сделать все практически даром.

– Тем не менее я уже здесь, – сказал Оуэн.

– Это верно, – кивнул Саймон, – ты здесь. Хозяин никогда бы не доверил эту задачу мне, потому что хорошо знал меня к моменту… своего перевоплощения. Но он уже не мог уничтожить меня, равно как не может и сейчас, ибо во многом я сравнялся с ним, хотя, боюсь, не во всем. Только один человек на свете мог выполнить эту задачу – ты, Оуэн. Нельзя было осуществить ее и с помощью колдовства: череп должны были отнести человеческие руки. Но я надеялся, что ты погибнешь в пути… или пожертвуешь своей жизнью во спасение человечества и разобьешь череп в куски.

– Я думал, ты служишь Мирдину, Саймон, – ответил Оуэн. – Ты что, нарушил обет ученичества?

– У чародеев не принято придерживаться буквы соглашения, – сказал Саймон. – Мой договор с ним выполнен, и с этим покончено. А сейчас… я пришел взять то, чем владел он. Но с другой целью. Я хочу быть живым, а не тенью. Мне не нужна власть над людскими жизнями. Я не питаюсь, как он, и мне не нужны человеческие стада. Те, что обитают сейчас под землей, уже очень скоро не будут в состоянии защитить свои владения. А я терпелив. Я пришел, чтобы дождаться их конца и получить то, чего я хочу. – Саймон вздохнул и качнул головой.

– Тогда я тебя разочарую, – ответил Оуэн. – И прости, но и в моих планах – остаться живым. Как я понимаю, эта дымящаяся дыра и есть вход туда, куда мне нужно. А ты со своими мрачными приятелями хочешь преградить мне дорогу?

– Это жрецы, и они боятся меня так же, как и своих здешних хозяев, – сказал Саймон. – Они не станут мешать тебе, да и я не смею. Пока в твоих руках эта ноша, я не в силах причинить тебе вреда. Но послушай: уничтожь череп. Я подскажу тебе как. Лезвие твоего топора украшено серебром, – этого достаточно. Нужно только ударить…

– Что ж, мой проворный дружок, сегодня ты третий, кто попросил меня об этом. – Оуэн усмехнулся и покачал головой. – Нет, клятвопреступник, я сдержу свое слово.

– Он обещал освободить тебя от мучительных снов, – теперь уже с волнением заговорил Саймон, – и избавить от преследования Гончих Псов. И то и другое могу и я. Я сделаю все это, и богатство…

– А что до богатства, то в лавке ювелира в Мазайне меня ждет сумма, равная стоимости хорошего участка земли, – просто ответил Оуэн. – Я ни на минуту не сомневаюсь, что ты способен снять с меня оба заклятья и сделать еще что-нибудь в этом роде. Но я дал слово и ни за какую цену не откажусь от него.

Некоторое время Саймон молча смотрел на него. Потом развел руками:

– Что ж, как хочешь. Но я скажу тебе то, за что ты будешь мне благодарен и что можно использовать против Мирдина Велиса. Он не обманет тебя, но постарается сделать тебя вриколом, и тогда ты навсегда останешься его рабом. Но ты служил ему. А у волшебников есть закон, запрещающий причинять зло тем, кто оказывает им определенные услуги. Он вынужден будет подчиниться этому закону: теперь он никогда уже не сможет ни убить тебя, ни держать в плену. И никто из его подданных не посмеет сделать это.

– Смотри-ка, какую хорошую вещь ты сказал мне, – обрадовался Оуэн, – я заметил его странные вкусы в еде еще во время путешествия по морю, и я рад, что ему запрещено меня трогать. Ну а теперь позвольте…

Он взял шкатулку и пошел к краю ямы. Внизу он увидел винтовую лестницу и пугающе знакомый яркий свет: сверкающая бездна раскрылась перед ним.

– Ну что ж, прощай пока, любезный Саймон, – сказал Оуэн, шагнув к краю колодца, и двинулся вниз.

Кайтай и Зельза все еще стояли среди мертвых стражников на открытом месте перед храмом и ждали. Вокруг поднимались в небо сверкающие на солнце башни и купола мертвого города; шальной ветер носился по пустым улицам. В конце одной из них Зельза заметила серебристые проблески и указала на них Кайтаю.

– Здесь есть гавань, – вздохнул он. – Ах, а ведь когда-то это был и вправду великий город. – Он задумался. – Интересно, сохранились ли здесь какие-нибудь остатки мудрости древних… библиотеки например… Нет, это невозможно. Вряд ли что-то сохранилось.

– Да, тем людям, которых я видела в окнах по дороге сюда, вряд ли нужна древняя мудрость, – согласилась Зельза. – Но сейчас не время думать об этом. Слушай, этот рыжебородый глупец уже, наверное, мертв. Только не это… Я…

Кайтай был поражен, увидев блеснувшие в ее глазах слезы.

– Я не думал, что ты можешь… испытывать такие сильные чувства, – сказал он. – Но мне что-то подсказывает, что он жив. Он вернется.

– Смотри, сюда идут живые люди, – вдруг сказала Зельза.

Стражники все так же стояли, тупо глядя перед собой: они никак не реагировали на приближающиеся фигуры. Зельза нетерпеливо пошла вдоль их шеренги, ее юлла последовал за ней и зацепил одного из стражников – тот упал как деревяшка, вниз лицом. Кайтай с воинственным видом присоединился к Зельзе.

Их было несколько человек: четверо мужчин и две женщины. На них были развевающиеся одежды из ярко расшитых тканей и тяжелые, дорогие украшения. Было ясно, что они принадлежат к местной знати. Но у них были такие же изможденные бледные лица и тревожные глаза, как и у тех простых людей, которых Зельзе до сих пор приходилось здесь видеть. Несмотря на свой роскошный вид, двигались они осторожно, по-рабски. Шедший впереди человек поравнялся с Кайтаем и Зельзой и заговорил хриплым шепотом:

– Я знаю ваш язык. Нас здесь много, с западных земель… Идемте скорей. Оставьте животных, их все равно съедят еще до захода солнца. Пойдемте же скорей…

– Мы возьмем животных с собой, – ответила Зельза. Ни она, ни Кайтай ни за что добровольно не оставили бы лошадь: в них говорило кочевое прошлое их народов. Кайтай крепко сжал в руке поводья двух юлла, которых он вел, а Зельза взяла под уздцы своего.

– Дама имела в виду, – подхватил Кайтай, – что мы не любим ходить пешком, и к тому же эти мохнатые дьяволы нам еще понадобятся.

– Мы должны спешить, – повторил мужчина. – Меня зовут Арин, я житель этого города и знаю, что начинается здесь с наступлением ночи. Вас хотят видеть в городе. – Голос его дрогнул. – Солнце уже низко. Скорей.

– Оуэн должен вернуться сюда, – с сомнением возразила Зельза.

– Если ты говоришь о рыжебородом с топором, то он уже не вернется, – ответил Арин, – а если и вернется, то ему нужно будет только крикнуть, чтобы найти вас. В этом городе так мало людей, что его голос наверняка будет слышен повсюду… Пожалуйста, пойдемте.

– Я думаю, нам лучше пойти с ними, – решил Кайтай. – Мы потом вернемся сюда. Хорошо, Арин, веди нас.

Их быстро провели по боковой улочке во двор с укрепленными толстыми балками воротами, которые Арин тщательно закрыл за ними.

– Привяжите животных здесь, – проговорил он, быстро оглянувшись, – похоже, их никто не видел, но рабам всегда не хватает мяса, и, если они заметили животных, они наверняка украдут их. Хотя это не имеет значения: все равно вы не уедете отсюда.

Он пошел в дом, и они последовали за ним.

Внутри были длинные пыльные коридоры, двери, ведущие в огромные пустые и закопченные комнаты с величественной обстановкой и картинами. В двух из тех, что они миновали, копошились живые люди: два-три человека, очевидно живущие там. Наконец они вышли в сводчатую залу, где ждали человек десять красиво одетых горожан.

– Вот путешественники, которые пришли с ним. – Теперь Арин говорил громче, так как страх его немного прошел. – Они ждали на площади у храма.

– Скажите, ваш товарищ и вправду принес живой череп? – жадно спросил один изможденный старик. – Это ведь был не настоящий череп, правда?

– Нет, – ответила Зельза, – это настоящий череп, если я правильно поняла, о чем вы говорите.

Среди присутствующих послышался говор: некоторым явно нужно было перевести слова Зельзы на их родной язык.

Заговорил Арин:

– Мы все – остатки высшей знати здешних мест… мы живы только потому, что наши… наши предки – среди ночного народа. Но даже это скоро перестанет помогать нам. Мы носим в себе страх нескольких поколений. И мы не видим способа изменить что-либо… и, сказать по правде, раньше нам было не так уж плохо, когда рабов здесь было множество. Но сейчас…

– Но сейчас случилось самое худшее: вы вернули нам дьявола-властителя, чтобы он вновь правил нами. Теперь нам уже никогда не освободиться от ночного народа, и город никогда не воспрянет, разве только по его воле, но это будет ад.

Кайтай и Зельза стояли под обвиняющими взглядами, но Кайтай мужественно посмотрел на них.

– Вы – трусы, – ясно зазвучал его голос. Он холодно улыбнулся и слегка приподнял арбалет, приготовив его к бою.

– Трусы, – повторил он. – Почему вы не поднялись и не уничтожили ваших ночных дьяволов?

– Это было невозможно, – ответил Арин. – Мы не можем проникнуть в их обиталище под землей. Оно залегает глубоко под городом, в больших пещерах, простирающихся очень далеко. И, даже проникнув туда, мы сможем поразить только два-три лежащих там тела, а нас они убивают когда захотят, невидимые. Может, кто-то из них и сейчас здесь. Нам этого не узнать, хотя у нас есть защитные талисманы…

– По дороге сюда мы видели ваших рабов, – снова заговорил Кайтай, – а вы, некогда сильные этого города, вы ничем не лучше их. – Он выразительно сплюнул на изразцовый пол. В группе послышался недовольный ропот, но ни один не двинулся с места.

– Чем же мы могли вам помочь, – спросила Зельза.

Арин покачал головой.

– Мы надеялись, что, может быть, вы знаете, что нам следует делать, – с грустью ответил он. – Вы были рядом с черепом. Вы могли бы узнать что-нибудь. Но теперь я вижу, что вы ничего не знаете.

– Мы пропали, – произнес изможденный старик и отвернулся.

– Ты верно сказал, желтолицый, – вдруг раздался голос от двери. – Трусы и рабы.

В дверях появилась высокая темная фигура человека с тонким лицом и сардонической усмешкой в глубоко посаженных глазах, и Кайтай, разом утратив маску твердости, испустил гортанное восклицание на родном языке.

– Ты!

– Саймон, – ответил тот. – Ну что ж, коллега чародей, давай соединим наши усилия против его величества правителя-дьявола. – Саймон рассмеялся, но смех этот звучал как хруст льда.

И вдруг другой, неслыханный, звук раздался из-под земли: он напоминал зов колокола, но такого мощного, какой трудно было себе вообразить, ибо звук его сотрясал стены. Пол под их ногами, казалось, тоже приподнялся и опал вновь, как волна в море; непонятное оживление встряхнуло на мгновение весь город. Откуда-то послышался шум падающих камней, вслед за ним закричали и смолкли голоса.

– Мирдин Велис изволят сидеть ныне на троне, столь долгое время пустовавшем, – звучно возгласил Саймон. – С этого дня сыны человеческие обречены на вечный ужас; теперь ночь сойдет на землю.

Он улыбнулся людям, испуганно сгрудившимся у стены, а затем Зельзе и Кайтаю.

– Ваш друг Оуэн скоро вернется, – сказал он. – Предсказание нельзя было изменить. Но, как я сказал… маленький чародей, давай бороться вдвоем.