2

Тускены поднялись еще в холодной тьме, прежде чем первое из двойных солнц Татуина появилось над горизонтом. Хэн ежился, не находя ни капли тепла в бинтообразной одежде. Люк двигался куда более вяло, чем всегда.

Хэн беспокоился о друге. Вдобавок ко всем испытаниям Люк страдал, что не мог помочь Каллисте – женщине-джедаю, которую он любил,– вернуть ей утраченную силу. И теперь, после бессонных дней, находясь на лезвии риска, затерянный среди диких пустынных кочевников, Люк истощил свой запас жизненных сил до опасного предела.

Тускены седлали бантов, и лохматые животные переступали в нетерпении, словно стремясь отправиться в путь раньше, чем поймает их дневной жар. Совершенно бесшумно, с наточеными гадерффаями и вычищенными винтовками наизготовку, выезжали они в пустыню, а небо над ними наливалось пурпуром, лиловато отсвечивало и вспыхивало плавленым золотом.

Как только взошло первое солнце, Хэн почувствовал, как потеплело вокруг. Воздух в его мундштуке сразу приобрел безжизненный запах металла. Но Хэн перенес все это в молчании.

Он думал о Лейе и их троих ребятишках на далеком Корусканте, потом стал фантазировать о мирной жизни небольшого, но прибыльного торговца. И тут же скривился под полоской ткани: подобная тихая жизнь может оказаться куда большей пыткой, чем все зверства, которые способны учинить над ними Песчаные люди.

В середине утра тускены взобрались на скалистую вершину, и взору их через пятнистую, перекрещенную тенями пустыню открылись развалины дворца Джаббы Хатта. Цитадель безмолвным монолитом высилась среди скал. От одного взгляда на нее Хэна пробрала дрожь. Слишком сильны оказались воспоминания об этом месте.

– Я же говорил, что доставлю нас сюда,– раздался в микрофоне голос Люка.

– Мы еще не внутри, малыш,– отозвался Хэн.

– Когда я отстану, следуй за мной,– сказал Люк,– я так заморочил тускенов, что те даже и не заметят, что мы отделились. Как только скроемся из глаз, я смогу снять с них мой контроль… и я был бы рад отдыху.

Далеко в перекатывающемся океане песка ветра подняли небольшой песчаный смерчик – такие часто хлещут по открытым пространствам, но Люк обратил это событие себе на пользу.

Предводитель прохрипел что-то, и указуя на смерч гадерффаем, повернул банту в ту сторону. Остальные тускены странным образом заинтересовались пыльным вихрем. Хрюкая и мыча, они стали совещаться сквозь маски. Люк воспользовался моментом и отвернул своего банту вправо, сходя с "тропы". Хэн дернул за кривую изогнутую шею своей животины, не слишком надеясь на успех. Но вот они с Люком уже поехали рядышком по песчаному склону. Взбивая пыль, их банты пересекли огромную пустую скалистую чашу, лежащую у входа в ущелье, что вело к дворцу Джаббы. Хэн тревожно глянул назад, но ни один из тускенов не оглянулся в их сторону. Песчаные люди продолжали указывать гадерффаями на песчаный смерч, словно видели в нем наступающую армию. Люк направил своего банту в узкий, с изъеденными каменными стенами каньон, и тень того накрыла друзей. Огромные, гнетущие утесы возвышались с обеих сторон, а оплавленный просоленный песок ковром лег под ноги, ведя к нижнему входу во дворец Джаббы. Как только они скрылись из виду, Люк позволил себе тяжелый вздох и сгорбился в седле.

– Получилось! – выдохнул он. – О нас они и не вспомнят.

– Да уж,– поддержал его Хэн,– и мы прошли весь путь от Анкорхада, не дав никому себя заметить – никаких шпионов, никаких случайных встречных, никакой слежки. Теперь нам остается проверить эти развалины, и можем отправляться домой.

Резкий ветер свистел в ущелье, завывая в высоких тонких башнях дворца, зияющих пустыми черными окнами, словно глазницы ухмыляющегося черепа. Хэн поискал и нашел бластерные отметины на оплавленных кирпичах. Несколько ящериц порхнули из одного кармана тени в какой-то другой – в холодок, темную щель. Сквозь круглые зрительные трубки Хэна не многое можно было разглядеть. И он с отвращением содрал с себя тряпье, сдернул металлические трубки с глаз и швырнул их на землю. Вдохнул поднявшийся мелкий песок и закашлялся.

– Как я рад, малыш, избавиться от всего этого.

Лицо Люка смотрелось чудовищно в его тускенской маскировке, но он тщательно и аккуратно смотал пустынную одежду. Глядя на развалины, Хэн покачал головой.

Джабба не был первым владельцем этого дворца. Его построили за века до того, как родился знаменитый преступник… или вывелся. Или как там еще появляются на свет младенцы хаттов.

Давным-давно монахи ордена Б'Омарр нашли, уединенный уголок в безводном мире Татуина и построили там укрепленный монастырь, держась в отчуждении и тайне от других обитателей планеты, Некоторое время спустя бандит Алкхара прорвался в монастырь и стал использовать часть его в качестве своего прибежища во время охоты на фермеров влаги. Впрочем, монахов Б'Омарра, похоже, не сильно волновало присутствие Алкхары – они просто-напросто не обращали на него внимания.

С той поры целая череда нежелательных гостей размещала свои штаб-квартиры на землях Б'Омаррского монастыря, и последним из них был Джабба Хатт. После смерти Джаббы в Великом провале Кар-кун, разгорелась гражданская война между его фаворитами, каждый из которых стремился урвать себе часть наследства преступного повелителя. Они перерыли весь дворец.

С крушением преступной империи молчаливые, таинственные монахи получили наконец возможность навести порядок в своих владениях, уничтожив тех из последователей Джаббы, кто уходил недостаточно быстро. И с тех пор дворец превратился в обиталище призраков, избегаемый всеми за исключением разве что редких смельчаков. Однако в последнее время некоторые из тех, кого Лейя называла его погаными старыми дружками, принесли тревожные слухи о том, что другие хатты стали попадаться в окрестностях дворца, выискивая нечто… нечто столь важное, ради чего они пошли на риск возвращения. Люк соскользнул со своего банты и шлепнул его по косматому заду. Банта недовольно фыркнул и переступил ногами. Банта Хэна с шумом втянул в себя воздух. Перед ними маячила ржавая дверь, дюрастиловая преграда, изрытая бластерными отметинами, частично новыми и яркими, частично – стертыми прошедшими десятилетиями. Люк с Хэном вместе подошли к ней. За прошедшие годы механизм замка успели разломать, а может, он и сам обветшал. И теперь тяжелая преграда была приподнята, да так и застряла – в полуметре от земли. В щель намело сугробы песка. Холодный, пахнущий гнилью воздух веял из темных внутренних коридоров.

– Полагаю, мы сумеем подлезть,– предположил Хэн без особого энтузиазма, пробарабанив пальцами по тяжелому металлу двери.

Люк направился к покрытой лишайником внешней панели замка.

– Она может соскользнуть и раздавить нас. Попытаюсь сначала посмотреть эти контроллеры, так поступали стражи Джаббы.

Лишь только Люк тронул кнопку, с треском раскрылась панель в центре двери и выскочил искусственный глаз, покачиваясь на ржавом металлическом стебельке, – система наблюдения. Невнятно прозвучал искусственный голос, словно бы программа, управляющая им, испортилась. Брюзжащий тон голосового синтезатора окончательно вывел из себя Хэна, пребывавшего в состоянии крайней усталости. Он вернулся к куче, в которую была свалена его пустынная одежда, вытянул из нее свой бластер и разнес тварь в пыль и искры взорванных проводов.

– Заткнись!

Потом повернулся с кривой усмешкой к Люку:

– Мне не понравилось, как оно на нас смотрит.

Люк принялся возиться с дверными контроллерами, и наконец дверь с кряхтением поднялась еще на метр и заклинила в пазах.

– Как считаешь, этого хватит? – спросил Люк.

Прежде чем Хэн успел ответить, пуля отскочила от двери, оставив на ней новую яркую серебристую отметину.

Оба их банты испуганно зафыркали. Новый выстрел отразился эхом в каньоне и прожег дыру в просторной рубахе Хэна, едва не задев его груди. Хэн схватился рукой за ткань и в недоумении уставился на тлеющую дырочку. Песчаные люди в полном составе мчались по каньону, бешено нахлестывая своих бант и размахивая гадерффаями и винтовками, не забывая стрелять. Банты Люка и Хэна ревели.

– Похоже, ты слишком рано перестал пудрить им мозги, малыш, – пробормотал Хэн, ныряя под полуоткрытую дверь,– должно быть, увидели наши следы.

– Открыть-то я открыл…– Люк бросился на четвереньках вслед за Хэном.– Как бы мне теперь исхитриться закрыть ее…

Новые выстрелы ударили в дверь, грохочущим эхом отдаваясь в затхлых коридорах. Тускены яростно тараторили, банты их ревели, сбившись у двери.

Люк отыскал внутренний контроллер за дверью, захватил горсть перекрученных, ржавых проводов. Одинокая безнадежная искра была ему ответом, после чего контрольная панель застыла намертво.

– Хорошо бы побыстрее что-нибудь сделать, Люк,– заявил Хэн, скорчившись рядом с ним с бластером в руках.

Один из тускенов выстрелил в тень за дверью; мощный выстрел плеснулся в плиты пола и укатился в темноту за спины Хэна и Люка. Хэн разрядил свой собственный бластер в чьи-то обмотанные ноги, видные из-под двери. Один из разбойников взвыл и отскочил назад.

Люк оставил контрольную панель и теперь стоял, свесив по бокам руки с плотно сжатыми кулаками, как делал всегда, сосредотачиваясь на Силе.

Рельсы в пазах застонали, когда он сдвинул механизмы, удерживающие тяжелую дверь. Внезапно с громовым "Бум!" дверь рухнула вниз, подняв облака залежалой пыли и погрузив холл в полную темноту.

– Хорошо вышло, – объявил Хэн. – Полагаю, ты не догадался захватить с собой фонарик?

В ответ Люк порылся в складках одежды.

– Джедаи всегда обо всем позаботятся,– заявил он, доставая и активируя лазерный меч. С сухим шипением вырвался вибрирующий зеленый клинок, луч нестерпимо яркого света, хлестнувшего по глазам так, что Хэн зажмурился.

– Не лучшее применение,– прокомментировал Люк,– но делать нечего.

И оба приятеля двинулись в глубь продуваемых ветром катакомб дворца по направлению к тронному залу Джаббы. Они не знали толком, чего ищут, но оба были совершенно уверены, что ничего хорошего они не найдут.

– Собственно, все это выглядело немногим лучше, когда Джабба здесь жил, – сказал Люк.

– Может, все его охранные системы уже сломались,– заметил Хэн.

Внутри разрушенного главного тронного зала, где тучный хатт творил судилище над своими беззащитными жертвами, лазерный меч ярко расцветил стены, заплясавшие тенями и полосами. Падалыиики, большие и малые, громко шумели в соседней могило-подобной комнате, галечные струйки скользили в проломах стены.

– Эти странные Б'Омарры еще здесь,– отметил Хэн,– не больно-то они стремятся восстанавливать помещения, которые занимал Джабба.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь был столь самоуверен, чтобы пытаться понять Орден Б'Омарра,– отозвался Люк. – Из того, что я слышал, каждый достигший высочайшей стадии просветления монах подвергается операции, его мозг вынимается и переносится в жизнеподдерживаюший сосуд. Это позволяет им не отвлекаться на физические проблемы, оставляя возможность размышлять над высочайшими тайнами.

Хэн хмыкнул и глянул Люку прямо в светлые голубые глаза.

– Хорошо еще, что джедаи не занимаются подобной ерундой.

Люк улыбнулся другу.

– Похоже, пора напомнить, как ты назвал Силу "религиозными фокусами", когда мы с тобой впервые встретились.

Хэн отмахнулся.

– Ну, с тех пор я стал поостроумней.

Внезапно раздались громкие механические звуки, словно грохот отдаленных взрывов эхом пронесся по помещениям. Приятели резко оглянулись, Люк – с лазерным мечом наготове, Хэн – выставив перед собой бластер. Сервомоторы на искусственных ногах подходили все ближе, множество ног ледяными иголочками простучали по плитам пола. Хэн почувствовал, как мурашки побежали по его коже при отвратительном воспоминании о кристаллиновых пауках, живших в черных спайсовых шахтах на Кесселе. Но появившаяся тварь не была ни полностью искусственной, ни полностью живой – множество острых механических ног передвигалось и спотыкалось, словно под обычным мускульным контролем… автоматическое стальное насекомое, забредшее в тронный зал. А вот под ногами, где должно было бы находиться раздутое тело паука, был подвешен сферический сосуд, наполненный прозрачной бурлящей жидкостью, подававшей жизненную силу крученому пористому человеческому мозгу.

– Уфф! – выдохнул Хэн.– Это один из монахов. Кто знает, чего они хотят?

И он направил бластер прямо на сосуд с мозгом.

Нет, донесся безжизненный голос – синтезированные слова шли из маленького динамика, вмонтированного в пучок механических ног.

Люк предупреждающе поднял свободную руку.

– Подожди, Хэн… Я чувствую только смятение. Угрозы нет.

Вы… друзья Джаббы? вопросили паучьи ноги.

– Я более разборчив в друзьях,– отозвался Хэн.– Кто ты?

Паучьи ноги расползлись в стороны, как если бы мозг рассредоточился и потерял контроль.

Я Майзор. Когда-то я был противником Джаббы. У нас с ним была… стычка, и я проиграл.

Синтезированный голос запнулся, словно бы в нерешительности.

Джабба велел монахам применить ко мне их операцию и поместить мой мозг в этот сосуд.

Снова раздумье, и снова безжизненный металлический голос.

Я пользуюсь этими ногами, когда хочу передвигаться. Целый год я кричал в пустоте, привыкая к своему новому положению. Джабба держал меня при своем дворце для развлечения, чтобы иметь возможность смеяться над тем, каким я стал жалким.

Паучьи ноги снова расползлись, но голос стал громче и вызывающе зазвенел.

Но теперь Джабба мертв. Дворец его пуст. И я смеюсь последним.

Хэн с Люком переглянулись. Хэн медленно опустил бластер.

– Что ж, враг Джаббы – мой друг,– сказал он. – Собственно, мы были там, у Великого провала Каркун, где погиб Джабба.

Я в великом долгу перед вами, отозвался Майзор.

Сверкающие огоньки пробежали по системе, поддерживающей жизнь мозга.

– Тогда, возможно, ты сможешь помочь нам? – спросил Люк. – Мы ищем информацию. До нас дошли кое-какие слухи. Если ты был все время во дворце, может быть, ты видел, что мы хотим узнать.

Да, ответил Майзор, много странников пришло сюда недавно. Очень активные. Очень таинственные.

– Ты можешь сказать нам, кто они такие, чего ищут? – спросил Хэн, поражаясь тому, как легко дается им в руки разгадка.– Нам нужно знать, что делают тут хатты.

Хатты, позвучал механический голос, презираю хаттов. Много хаттов заявилось сюда. Ищут.

– И что же они ищут? – настойчиво спросил Хэн.

Инфомацию. Информацию Джаббы. Джабба был не только королем преступников. У него повсюду были шпионы. Он много знал об Альянсе. Империя отказалась ему заплатить, чтобы он начал вредить ему. Еще много имперских секретов.

Паучьи ножки подергались вверх-вниз.

Имперские тайны. Вот что ищут хатты.

– Имперские секреты? – удивился Дюк. – Но ведь Империя пала. Мы уже годы не слыхали о них ничего. Чего же могут хотеть хатты от Имперской информации?

Имперская информация, повторил Майзор, Имперский информационный центр, величайший банк данных на Корусканте. Джабба знал секретные пароли. Он мог получить доступ к самой закрытой информации.

Хэн вздрогнул и поднял голову.

– Ты хочешь сказать, что хатты могут прорваться в наши компьютеры? Но это невозможно! Мы заблокировали все файлы.

У Джаббы был к ним доступ, повторил Майзор.

– Скажи-ка,– вступил Люк,– а нашли хатты то, что искали, за чем пришли сюда?

Да, ответили паучьи ноги, они намерены создать свою собственную пригодную для войны силу, секретное оружие. Преступный синдикат хаттов будет более могущественным, чем Альянс или то, что осталось от Империи, голос Майзора дрогнул, ненавижу хаттов.

– О нет,– простонал Хэн,– только не новое супероружие!

– Знаешь ли ты подробности их плана? – спросил Люк, ниже склоняясь над мозгом в сосуде. – Что-нибудь особенное?

Нет, ответил Майзор, они нашли ключ, что искали, и теперь собираются совершить новый шаг.

Хэн мрачно кивнул, взглянул на Люка.

– Нам следует вернуться на Корускант и рассказать все Лейе. Новая Республика нуждается в защите.

Люк деактивировал свой лазерный меч – помещение сразу погрузилось в густую маслянистую тень,– наклонился и погладил пальцами грани сосуда с мозгом Майзора. Свистящие пузыри продолжали вскипать в питательной жидкости, мозг же висел неподвижно.

– Можем мы что-нибудь сделать для тебя? – спросил Люк.– Я смог бы помочь тебе обрести покой в твоем существовании.

Резкий шипящий звук вышел из голосового синтезатора.

Нет, джедай. Монахи Б'Омарра делают все для моего утешения. Что ты должен сделать для меня, так это помешать планам хаттов. Унизь их. Паучьи ножки покачались взад-вперед. А я останусь тут один – продолжать смеяться над Джаббой. Это моя награда.